Белая волчица 

В старом замке плохо спится, за стеною слышен вой.

Плачет белая волчица и тревожит мой покой. 

Ей бы стать женой моею, чтобы в замке верно ждать,

Но признаться в том не смею, как такую приласкать?.. 

Ночь уйдет в рассвет туманный, в колокольный перезвон. 

- Обернись моей желанной и взойди со мной на трон! 

Бьется в тесной клетке птица, взять рука не задрожит -

Моя белая волчица в подземелье ворожит. 

Размешает зелье в чаше, выпьет залпом до конца:

Не найдется девы краше, нет прекраснее лица!

В стенах замка ветер свищет. Прикрывая наготу,

В сундуках невеста ищет платье белое, фату.

Смотрит в зеркало, рядится, напевает песню вновь

Моя женщина-волчица, моя нежная любовь.

На ладони принесу я два кольца скрепить союз.

«Волчья верность!» – наша клятва, и священнее нет уз.

Кубок мне протянет дева, скажет: - Выпей, мой супруг!

- Как прикажешь, королева! - Поплывет в глазах вокруг,

И покажется мне странным  вкус венчального вина, 

Словно выпил я дурмана:- Что ты сделала, жена?!

Ночь безлунная стучится. Расстелив пурпурный шелк,

На подушках спит волчица, в изголовье -  белый волк.

Это быль иль небылица? Нет истории конца,

Но лежат в пустых глазницах обручальных два кольца...

Старые фотографии 

Пальцы скручены артрозом,

Боль в спине. Дошла до точки.

И непрошеные слезы

Размывают писем строчки.

Глажу лица, что на фото -

У вдовы свои привычки.

Их сожжет однажды кто-то,

Поднесет, не глядя, спички.

Я на них еще невеста,

Вьется волос под фатою.

Мы на этих фото вместе,

И неважно остальное.

Пусть пиджак с плеча чужого,

Кольца, нет, не золотые,

О любви - всего три слова,

Словно слышали впервые.

Мы не знали лимузинов,

Лучше нет велосипеда!

Вот на фото мой любимый.

А вот я. На раме еду.

Зонтик маленький, китайский,

С шелком вышитой пичугой,

Подарил он мне на праздник.

И такой же у подруги.

Мы на море. Это счастье.

Пусть купальники из ситца.

На моей коленке пластырь.

Через год сынок родится.

Вот стою у телефона.

Наша новая квартира.

Телефон тогда был черным,

Пальцем диск его крутила.

Ветер распахнул окошко,

Разлетелись фото-птицы!

Отдохну сейчас немножко,

Некуда мне торопиться.

Нафталин

Впустую прожитые годы в красивых рамках на стене.

Дипломы, грамоты... и все же, к чему теперь все это мне?

Прошедшая впустую юность - любовь с отсылкой на потом.

Теперь я коротаю вечер с облезлым стареньким котом.

В шкафу лежат ненужным грузом Версаче, Дольче и Готье.

Вот только прок какой старухе, от модных лейблов на шмотье?

Оно когда-то пахло сладко гламурным флером номер пять,

Теперь же пахнет нафталином, как я, чего уж там скрывать.

В моем пустом, холодном доме совсем не слышен детский смех.

Его не глядя променяла я на сценический успех.

Впустую прожитые годы - на фото яхты и авто...

К несчастью, поздно понимаешь, что это все, увы, не то!!!

Фронтовая быль

Атака, бой за высоту, и вдруг разрыв снаряда... 

И как подкошенный ты падаешь в траву. 

Мальчишка юный, мамина надежда и отрада. 

Сейчас уходишь по тропе в забвения страну. 

А дома у тебя, в блокадном Ленинграде, 

Проснулась в тот же миг испуганная мать. 

Ей почему-то страшный сон приснился, 

Что смерть пришла ее сыночка забирать. 

Ей снилось, что лежит он в поле летнем. 

Глаза закрыты, ну вот точно тихо спит... 

А перед ним, окидывая мудрым взглядом, 

Седая женщина в черном шарфе стоит. 

Взор подняла на мать, как в зеркало взглянула, 

Чрез расстоянье уловив ее испуг и боль.

И мать услышала: «Зови его сейчас, так надо. 

Не плачь, не можешь сына звать - так пой!»

«Мне рано забирать его, но он уже далеко, 

На той тропе, с которой просто не сойти. 

От жизни отрешен стеною плотной мрака. 

И можешь сына только ты одна спасти!»

«Мой сын, моя ты жизнь, мой мальчик милый. 

Я здесь, с тобой, очнись, не оставляй меня одну... 

Ты помнишь, в детстве на руках тебя качая, 

Я крошке-сыну пела колыбельную свою».

«Услышь меня, прошу тебя всем сердцем!

Душой я рядом и не дам во мрак тебе уйти!

И я сейчас пою, чтоб с этой колыбельной 

Ты смог дорогу к дому по мелодии найти!»

И мать поет, хоть горло стягивает страхом

И нереальность разум темнотою леденит.

В ночном блокадном и голодном Ленинграде,

Срываясь, голос тоненький надеждою звенит.

---

Мой дед, качая на руках шестого внука,

Ту фронтовую быль мне как-то рассказал,

Когда с Победою вернувшись с фронта,

От матери про случай тот мистический узнал.

И стала вдруг понятна и проста причина,

Что заставляла в голове его мелодии звенеть.

То мать, оберегая выжившего в поле сына, 

До окончания Войны все ночи продолжала петь.

Женские штучки против маршала

За ратные заслуги мужа

Чету позвали к королю. 

Ах, лучше бы он был недужен

Иль проиграл бы ту войну! 

Жена весь дом перевернула! 

Модистки, платья, парики... 

А муж в углу сидит понуро: 

Туда не встань, здесь не ступи. 

Чулки, румяна и флаконы, 

Корсеты, шляпки, бигуди 

Лежат горой как бастионы, 

И их никак не обойти, 

А сверху гавкает собака, 

Любимый мопсик госпожи, 

Лишь шевельнись, пойдет в атаку - 

Он охраняет рубежи!

Попытка маршала пробиться

Была с позором прервана.

Он к королю не смог явиться.

Погиб под кучей барахла.

Обыкновенная история

Мой друг сидел за стойкой бара,

Пил виски залпом, не пьянел.

Я подошел, на стул сел рядом –

Обидеть друга не хотел.

Налил коньяк себе отменный,

Хлебнул, не чокаясь, до дна.

- Ну, что случилось, друг мой верный?

Пришла какая в дом беда?

- Беда? Да что ты, Бог с тобою!

Пока все живы: мать, отец.

Друзья стоят за мной горою.

Купил квартиру наконец.

А здесь сижу – хочу забыться.

Не знаю, мне с чего начать...

Недавно встретил королеву -

Меня не хочет замечать...

- Так говоришь, что королева?

И вправду, что ли, хороша?

Давай по стопке и без нервов,

Расскажешь мне всё не спеша.

- Что говорить? Я сам не знаю...

Зашел в ночной случайно клуб.

Там шумно, музыку играют,

В один момент всё стихло вдруг.

Под рампы свет вошла охрана,

У сцены встала с двух сторон.

А дальше, что совсем нежданно -

Из-под земли возник пилон.

Клубился дым, певица пела,

Гудел в натуге контрабас.

К пилону вышла королева

И танцевать пошла для нас.

На теле только в блестках стринги,

А лиф едва припрятал грудь.

Сам танец был настолько дивный,

Что обо всём навек забудь.

Она взлетала, словно фея,

Шпагат, наклон и пируэт...

А я смотрел, дышать не смея.

Впервые слов об этом нет.

Бросала публика под ноги

Купюры долларов, цветы.

Я ревновал ее, о Боги,

Ту девушку моей мечты.

Она, окончив танец первый,

Ушла, на зал и не взглянув.

А я на грани срыва нервов

В ее глазах там утонул.

Я каждый день ее встречаю

С большим букетом алых роз.

Другой под руку провожает

И на такси домой повез.

Она ни разу не взглянула,

Как будто нет меня совсем.

Рукой нечаянно толкнула,

Как уходила с парнем тем...

- Она танцует в “Синей птице”?

- Ну да, а как ты всё узнал?

- Она и вправду, что царица,

По описанью угадал.

Тебе скажу как друг и врач я,

Хитрить не стану и скрывать.

Та танцовщица, друг, слепая,

Ты должен это был понять.

И ради денег там танцует,

Свое леченье окупить.

А парень, что вокруг воркует,-

родным братишкой должен быть.

Они вдвоем ко мне ходили

Не первый месяц, почти год.

В машине некогда разбились:

Она слепою стала, вот...

Мой друг ушел, а через месяц

На свадьбе их я погулял,

И что невеста та слепая,

Никто тогда и не узнал...

***

Мой друг сидел за стойкой бара,

С женою пили там вино.

Она на мир опять смотрела...

А было это так давно...

 Культ тхагов 

Наш отпуск длится в Индии уже неделю. 

Экзотика страны, божественного Ганга дали. 

Сегодня с гидом едем на экскурсию большую, 

В красивый храм мистической богини Кали. 

Мы знаем, что она была богиня смерти 

И истребительница демонов к тому же. 

Мы что-то в школе про нее в учебнике читали 

И помним, что бог Шива был у Кали мужем. 

Нам гид показывал прекрасные пейзажи, 

И обещал нас познакомить с сектой тугов, 

Которые Богине Смерти жизни посвящали. 

Их джемадара был его хорошим другом. 

Время молитв и подношений для Богини 

Начало сентября – и так удачно все совпало, 

Ведь чествование Кали завершается сегодня. 

И завтра группа в храм, конечно б, не попала. 

Нас девять девушек, и все мы россиянки. 

Сопровождает нас охрана, мальчики-индусы. 

Они нам красные платочки повязали, 

Наверное, от гнуса, чтобы не кусали.. 

Мы к месту в темноте уже добрались.

Сам праздник празднуется очень пышно. 

Пять куполов подсветкой в небе возвышались,

И храм над Гангом весь смотрелся фантастично.

Нас посадили на ковер вблизи статуи Кали

И поднесли в бокалах ритуальное вино.

И «Кали ма... » мы вместе с гидом распевали,

Но что-то в голове болит, да и в глазах темно. 

Зачем за спины нам встают красавчики индусы?

И с наших плеч снимают алые платки?

Зачем их перекручивают в тоненькие жгуты,

На шее захлестнув петлей и затянув концы? 

Зачем чужие руки мой браслет с руки снимают?

И сумочку из рук с остервененьем рвут?

Сережки из ушей небрежно вынимают. 

И равнодушно на ковер меня кладут. 

«Кровавые увидеть вы хотели культы тхагов?

Тропою смерти вас сейчас бхутоты проведут.

Вы подтверждением моей любви для Кали стали, 

Я преданность Богине выражаю вашей кровью тут». 

И как в секунды гид сумел так поменяться?

Холодной сталью режет душу темный взгляд.

Как хочется вздохнуть и жизнью наслаждаться! 

Увы, душа рванула из груди и не торопится назад.... 

И лишь в газете вскоре промелькнет одна заметка, 

Не каждый сможет скрытое меж строк понять. 

Что вновь на празднике Богини Черной Кали 

Пропали девушки, чтоб жертвами Богини этой стать.

П.С. Самыми ярые почитатели Кали – это тхаги. Жертвы приносили, удушая людей алыми шелковыми платками. Джемадар – предводитель тхагов, бхутот – тот, кто совершает ритуальное убийство, скручивая платок в жгут и постепенно удушая жертву, чтобы Кали могла в полной мере насладиться агонией умирающего.

Про элегантность и эротичность 

Когда-то женщины ходили 

Все в длинных юбках и в платках. 

Менялись мода, нравы, стили. 

Теперь – о наших временах. 

Пришли чуднЫе времена. 

И это мы зовём одеждой? 

Не закрывает ни рожна 

Та юбка, разве что — промежность.

Лишившись нравственных оков, 

Задравши «планку» выше меры, 

Дразнить готовы мужиков: 

— Слетайтесь дружно, кавалеры!

Но кавалерам не с руки 

Тащиться дивом, кем-то сшитым: 

Не все мужчины чудаки,

Чтоб западать на зад открытый.

Никто не отменял мечты

О прелестях под длинной юбкой, 

Умело скрытой красоты, 

Таинственность фигуры хрупкой. 

Я не могу терпеть «прикид»,

Когда надето полфутболки, 

А пузо голое торчит – 

Стриптиза странного осколки.

Люблю я блузок кружева,

Блестящий шёлк на женских формах.

Идея в общем не нова,

Но в свете нынешней реформы... 

Люблю глядеть неспешный шаг

И слышать цокот женских шпилек. 

Движенья бёдер плавно в такт 

Меня на вирши вдохновили. 

А мельтешенье макси клёш, 

Иль «карандашика» с разрезом, 

Во мне рождает бурю грёз

И дискомфортность «энуреза».

Что, сластолюбец? Это есть, 

Но даже не стыжусь ни грамма. 

Воспеть красавиц — просто честь 

И часть моей мужской программы. 

Наряд красавицу творит

(Помимо качеств от природы),

Ей придаёт достойный вид, 

Подчёркивает стать, породу. 

А если шорты натянуть, 

А выше – страшную футболку, 

Как отыскать здесь дамы суть, 

Хоть волос женский под заколкой? 

Хочу взглянуть чуть глубже я,

Под юбку с блузкой — ведь возможно? 

Вопроса женского белья

Пора коснуться осторожно. 

Не пялить нагло жадный взгляд, 

Не пожирать горящим взором, 

А оценить «ночной парад» 

Из женских штучек и узоров. 

На ножках чёрные чулки

И чёрный пояс из тесёмок... 

(Вдохнём с восторгом, мужики,

Пусть будет вдох глубок и ёмок!) 

А сверху лиф или корсет

Со множеством крючков, застёжек. 

Вот и готов ночной портрет 

Прелестной нимфы. Всех дорожек

К мужскому сердцу и не счесть.

Фантазия пусть вам поможет, 

Когда в душе стремленье есть 

Неотразимость приумножить. 

Ах да, про трусики забыл – 

Я вечно что-то забываю – 

Виной тому извечный пыл, 

С каким бельё обозреваю. 

А впрочем, можно и без них. 

У каждой свой подход особый, 

Чтоб этот вечер для двоих 

Имел успех. И чтобы, чтобы...

А дальше можно опустить,

Как на лицо вуаль под шляпкой. 

И поумерить пыл и прыть, 

Мужчина — крЕмень, а не тряпка. 

А в заключение скажу: 

Люблю ценить наряд украдкой. 

Быть может, строго я сужу... 

Должна быть женщина загадкой!

В магазине

Две подружки-хохотушки забежали в магазин.

И одна другой кивает: «Вон, смотри, стоит один...»

Я его в этом отделе вижу третий день подряд.

Все чулочки выбирает, но товару он не рад. 

Все придирчиво рассмотрит, этикетки все прочтет, 

Что-то шепчет он при этом, недовольный вновь уйдет! 

«Ой, а он в другом отделе тоже бродит третий день. 

И такой же там придира, вот ходить ему не лень! 

Он флакончики с духами как корову выбирал. 

Чуть не плакал он над ними, но увы, не подобрал».

Продавщица усмехнулась на девичий «перезвон»,

Покупателя при этом оглядев со всех сторон. 

«Девочки, вы посмотрите непревзято на него,

Он простой студент, и видно – денег мало у него. 

Он, скорей всего, любимой на подарок все копил.

Но вот то, о чем мечтал он, видно, так и не купил.

Вот и мается, бедняга, вот и бегает кругом,

И не знает, что же выбрать, вот и ходит день за днем!»

И изящною моделью, той «походкой от бедра»,

К покупателю-«студенту» она тихо подошла:

«Вам помочь иль Вы решили, что хотите здесь купить?

Вам для девушки любимой? Разрешите предложить?

Вот, у нас сегодня только ожерелья привезли, 

И колье, и кольца тоже – дивной чешской красоты. 

Бижутерию такую не зазорно подарить,

Девушка ее любая будет с радостью носить». 

И, стекло отодвигая, указала на колье: 

«Вот с намеком подарите – и любимой, и себе!» 

И в руках ее играет «Обручальное колье». 

«Да, действительно с намеком и подруге, да и мне!» 

У «студента» рот открылся, восхищенья не сдержал. 

«Это то, что мне так надо, вот что долго я искал!»

И, зажав в руке бумажку, к кассе быстро побежал.

Как дарить любимой будет – он уже в мечтах летал.

Продавщица улыбнулась наблюдающим за ней:

«Что притихли, практикантки? Ну-ка взгляд повеселей!

Просто счастье не зависит от количества рублей!»

Свидание

С утра нас моют, чистят аж до блеска:
Сначала щёткой, бархаткой потом. 
– Хозяин, поскорей в ботинки влезь-ка,
Готовы мы покинуть этот дом!

Сегодня мы сверкаем, как витрина:
Готовы хоть в кино, хоть на парад!
Быть может, мы идём на именины?
Чему же так с утра хозяин рад?

По улице идём походкой чёткой:
Подошвой шаркая, подковками стучим.
Навстречу улыбаются девчонки –
Нам не до них, куда-то мы спешим.

К цветочному киоску завернули,
Купили роз божественный букет,
Хрустящей плёнкой стебли обернули.
Кому всё это, в чём же тут секрет?

На площадь вышли: сколько здесь народа!
Стучат и топают, шагают и бегут,
Сверкая обувью, людские хороводы.
Где те заветные, когда они придут?

Вот эти? Боже, что за крали!
Какие лодочки: что в профиль, что в анфас!
Такие фифочки нам раньше не встречались.
Мы все в восторге: форменный экстаз!

Как шея лебедя, изгиб подошвы,
Задорно смотрит узенький носок,
Каблук-колонна сзади плавно скошен,
И пряжками сверкает ремешок!

Сиреневый отлив нам «глаз ласкает»,
А пряжек блеск для нас как зов сердец!
И кожи дух «дыхание сбивает».
Всё, вольной жизни наступил конец!

Что это, если не любовь,
Где первый взгляд судьбу решает?!
На них глядим с восторгом вновь и вновь.
Кто скажет, что такого не бывает?

Какие ножки эти лодочки скрывают!
Идут, как пишут, увлекая за собою.
А шпилек стук мелодию играет,
Лишая разума, и воли, и покоя!

Случилось чудо не во сне, а наяву:
Теперь мы заперты, как птицы в клетке.
Как приключилось, отчего и почему
Нас приручили эти модные кокетки?...

Пройдём по парку, сонный лист пиная,
Взахлёб беседуя о нас и ни о чём.
И новой встречи место намечая,
Мы на прощание шнурками им махнём!

***

Платье белое на пол брошено, 
Канделябра потушен свет. 
– Не упрямься, моя хорошая, 
Слаще этого в мире нет. 
Ты не бойся, моя красавица, 
Не обижу и не предам, 
Я за то, чтоб тебе понравиться, 
Что угодно теперь отдам. 
Я люблю тебя, слышишь, глупая, – 
Тихим шепотом в губы сладкие, 
– И в душе ведь совсем не грубый я... 
Дева глянула вдруг украдкою... 
Улыбнулась ему доверчиво, 
Обняла, преклонила голову, 
– Знаешь, сразу тебе поверила... 
Сердце плавится словно олово... 
Шелк кудрей по спине до пояса, 
Рыжих-рыжих, как солнце яркое. 
А его – черней ночи волосы, 
За кибитками – костер жаркий. 
– Вот колечко тебе, красивая, 
И монисты на шею белую, 
Ты – звезда моя негасимая, 
Что с любовью своей поделаю... 
Звон гитар у костра цыганского, 
Ржанье конское, посвист звонкий... 
А на свадьбе – рекой шампанское... 
След возка заметет поземка... 

Нарядилась...

Собираюсь на свиданье, вся волнуюсь, извожусь.

Что надеть? Во что такое для него я наряжусь?

Может, маленькое платье и ажурные чулки?

И, конечно, сумка, туфли, чтоб повыше каблуки.

В уши серьги подлиннее, и на ногти яркий лак,

И помада, чтобы губы были словно алый мак. 

Вот, накрасилась, оделась, на свидание пошла,

Каблуком порог отбила, сразу, как в кафе вошла.

Парень меня не приметил, или просто не узнал,

Как увидел, подавился тем, что до того жевал.

Я ресницами взмахнула, тут отклеилась одна,

Я хотела снять вторую, - хорошо приклеена.

Пудра нос защекотала, я держалась что есть сил,

А ещё чесалось ухо, будто шмель там укусил.

Посмотрел на меня парень, головой так покачал.

«Что ж такую красоту-то раньше я не замечал?»

Улыбнулся и продолжил: «Для меня ты лучше всех,

Хорошо всё то, что в меру, а что больше – лишь на смех».

***

Фельдиперсовые чулки, 
Платье красное. 
Вьется тропочка вдоль реки, 
Небо ясное... 
И трехрядка поет навзрыд, 
Заливается... 
Что ж у парня угрюмый вид – 
Парень мается? 
Пой гармоника о любви 
Песню нежную... 
А по полю-то – васильки, 
Даль безбрежная. 
Ты откройся ей, передай, 
Все, что на сердце. 
За окошком бушует май, 
Ветер ластится... 

Женская штучка

Озадачил нынче почемучка: 
" Что такое женская, мам, штучка? 
Не могу никак я разобраться, 
Делать что: любить, иль, опасаться?" 

- Однозначного здесь нет ответа. 
Обойди, сынок, пешком полсвета: 
Своя штучка есть у каждой дамы, 
Хоть она старушка, даже - мама. 

Штучки они разные бывают. 
Есть такие - душу согревают. 
Дорогие есть, и есть простые, 
Не возможно в руки взять иные. 

У фантазии границы нету, 
Прикоснется женщина к предмету: 
В руках нежных сразу превратится 
В штучку то, что даже и не снится: 

Пусть то будет гвоздик, чашка, лейка, 
Платье, портсигар, даже линейка, 
Контрабас, трусишки и машина, 
косметичка, сумка, и малина... 

Но, запомни сказанное ныне: 
(Чтобы в мыслях не было в помине) 
Попросить у дамы глянуть штучку. 
На скандал нарвешься и на взбучку. 

Потому, что есть одна с секретом, 
Теплом женским штучка та согрета. 
Наслажденье до поры хранится, 
Чтоб могла с любимым поделиться. 

В свое время ты найдешь такую, 
Позабудешь даже мать родную. 
На вопросы все найдешь ответы: 
   На беду, иль в радость ее встретил.. 

(вне конкурс)  

Зеркало полыньи

Корни в небо воздеты, 

        Кроны скрыты в земле 

        С изнанки Лета, 

        В мире Зиме.

Здесь снег да стынь 

В ледовом, смертном сне, 

Метель кружит, 

Не зная тяготенья. 

Белым-белы 

Тропинки к пробужденью. 

Проснувшись, ты 

Не вспомнишь обо мне. 

        Кипени облаков

        Зеркалом стать не хочет

        Черный глаз полыньи,

        Тлеют угли зрачков

        Звездами летней ночи

        С той стороны земли.

Там я одна,

Противясь тишине, 

Без сна устав, 

Твержу в изнеможенье: 

Ночь так нежна, 

В ней слиты наши тени, 

Пожалуйста,

Подумай обо мне.

        Ветер бьет меня в спину,

        Колет снежной крупой. 

        Совсем застыну -

        Ну-ка домой.