Браки совершаются на небесах

Графиня Анна Дмитриевна Ростовская устраивала в имении ежегодный бал на именины любимой внучки Наташеньки. Август выдался прохладным, потому столы на улице не накрывали, а перенесли все в усадьбу. Господский дом был не особенно велик, и гостей позвали в этот раз немного – только самых близких и тех, кому нельзя было отказать. 
– Петруша, подай чаю, милейший, – попросила пожилая дама старшего лакея и запахнула поплотнее ватный шлафрок. – И пусть дров в камин подбросят, только не сырых, а то чадит. 
– Бабушка, голубушка, – в комнату вбежала девушка в синей бархатной амазонке, откалывая с головы шляпку нетерпеливым движением, так что распалась прическа, и по спине заструился водопад рыжих локонов. – Правда, что Кречетовы не приедут? – в голосе стояли слезы, – правда, бабушка? 
– Отказ прислали, Наташенька, старый князь занемог, княгиня одного его не оставит. Боится. С ним намедни падучая приключилась, вдруг как она уедет, а приступ снова. – покачала головой Анна Дмитриевна. 
– А молодой князь, Петр Михайлович? – осторожно спросила Наташа, присаживаясь на скамеечку у ног графини и осторожно расправляя юбку. 
– Не знаю, милая, не знаю, сказывали, он в столице нынче, при государе, коли тот его отпустит, да и станет ли просить... – графиня вздохнула. Княгиня Кречетова приходилось Наташеньке крестной, и раньше часто приглашала Ростовских погостить, но как молодой князь в возраст вошел, а там и Наташа заневестилась, Кречетовы общение постарались сократить. Совсем уж как бы отказать от дома кумовьям не могли, да и сами порой приезжали – на именины и праздники, но теперь гораздо реже, чем ранее. Анна Дмитриевна видела склонность Петра и Наташи друг к другу – тут и слепой бы заметил – но примечала и нежелание родителей молодого князя поощрять эту склонность. Оно и понятно – Ростовские за последние несколько лет сильно обнищали, связей при дворе лишились, вот и сторонились их богатые Кречетовы. Когда Наташенька родилась, Ростовские не бедствовали и в фаворе у императора были, потому и в крестные Наталья Силовна Кречетова пошла к тезке своей. А теперь вот как выходило это родство – печалью и слезами юной крестнице. 
Десяти лет осталась Наташа сиротой и оказалась на попечении деда с бабушкой, которые, впрочем, и так воспитывали ее с младенчества – родителям было недосуг заниматься ребенком. Когда же девушке исполнилось шестнадцать, неожиданно умер старый граф – его хватил удар прямо на охоте. Вскрылись огромные долги, дом в столице пришлось продать, как и два подмосковных имения, большинство драгоценностей графини ювелир заменил на искусную подделку, оставив неприкосновенным гранатовое ожерелье – приданое Наташи. 
В имении жить было, конечно, дешевле, чем в городе, но ужасно скучно. Многие соседи перестали ездить к Ростовским после смерти старого графа и приглашать их к себе. Бабушка старалась на всем экономить, чтобы хоть в восемнадцать вывезти любимую внучку в свет и представить ко двору. 
И вот скоро это восемнадцатилетие наступит, потому сразу после бала Анна Дмитриевна предполагала выехать в Петербург и провести там зиму. Она уже сговорилась с дальним родственником, князем Лавровым, что он уступит им свой особняк на Большой Морской. Не самое хорошее место, по мнению графини, но выбирать не приходилось. Наташу надо было пристроить как можно скорее, чтобы она и думать забыла о Петре Кречетове. Не чета она ему, хоть и красива, и достаточно образована – рисует, музицирует, на лошади скачет, учителя хорошие приходили, но все равно бесприданница. Не примут ее Кречетовы, да и сам молодой князь казался графине Ростовской чересчур ветреным, а обоюдную склонность молодых людей считала Анна Дмитриевна несерьезной. 
– Игра в бирюльки, право слово, баловство, да и только, не раз говаривала она старой нянюшке Параше, которая еще ее саму вырастила, потом сына, теперь вот Наташу. 
– Истинно так, барыня, – поддакивала няня словам хозяйки. Ей и в голову не приходило перечить или иметь собственное мнение. 

– Барышня, вам письмо, – горничная Лиза, запыхавшись, влетела в комнату, где Наташа подгоняла под себя материно бальное платье. – Ответ написать велели-с. 
– Кто, кто? От кого письмо? – девушка взяла скрепленный восковой печатью лист и сразу посмотрела вниз на подпись. Там стояло: «Преданный Вам Петр Кречетов». Дрожащими руками развернув лист полностью, Наташа стала читать: «Дражайшая Наталья Кирилловна, обстоятельства складываются так, что отец мой занемог, и оне с маменькой не смогут быть на Вашем балу. Ведомо мне, что матушка графиню Анну Дмитриевну уже известила. Я же спешу сообщить, что коли Вы ко мне не переменились, на балу обещаюсь быть». Дальше читать девушка не стала. 
– Где он, Лиза? Письмо передал давно ли? Как ты ответ понесешь? – Наташа не смогла сдержать счастья ни в голосе ни во взгляде. 
– Не гневайтесь, барышня, в лесочке оне. Князь Петра сказывали, у межевой изгороди ждать будут, – затараторила горничная, но Наташа уже не слушала ее – накинув, шаль, девушка выскочила из дома и быстро побежала к лесу на самой границе усадьбы.

Издали увидев высокого темноволосого мужчину, держащего под узцы вороного коня, пошла медленнее, а он словно почувствовал ее присутствие – обернулся. Тогда Наташа, не скрываясь, побежала к нему быстрее. И остановилась буквально в шаге... 
– Наталья Кирилловна, голубушка, – князь подошел к девушке и взял ее за руки. 
– Негоже тайком, Петр Михайлович, – Наташа опустила голову и отчаянно покраснела. – А увидит кто? Батюшке вашему скажут, да и бабушка недовольна будет. 
– Наталья Кирилловна, Наташенька, радость моя, намедни я с отцом беседу имел. Сначала Михаил Евграфович сильно серчал, но потом рукой махнул и говорит: «Бог с тобой, Петруша. Да разве я не добра тебе желаю? Ступай, проси руки Натальи Кирилловны». И маменька обрадовалась, что так все повернулось. Знаю, переживала она, – голос молодого князя звучал все радостнее. 
– Да что же? Как же? – Наташа вырвала руки и прижала их к вмиг заалевшим щекам. – Бесприданница ведь я, одно ожерелье гранатовое, что от маменьки осталось, больше и нет ничего. – Девушка вздохнула и тихо призналась, – даже платье бальное я себе из матушкиного перешивала, все пальцы исколола. 
– Не важно это, Наталья Кирилловна, совсем не важно. Скажите только, вы ко мне не переменились за это время? – его взгляд словно прожигал ее насквозь. 
– Как можно, Петр Михайлович? – Наташа еще сильнее покраснела и опустила глаза, – зачем вы спрашиваете? Разве я пришла бы... – девушка неожиданно развернулась и быстро побежала прочь... 

Бальная зала сияла множеством свечей, оркестр играл вальс, который танцевала всего одна пара – князь Петр Кречетов и его невеста Наталья Ростовская. Они отражались в огромных зеркалах, которые словно множили изображение, и казалось, зала полна танцующими. На самом деле все гости стояли или у сидели у стен, наблюдая за молодой парой. Только что было объявлено о помолвке, а свадьбу решили справить после Покрова. Торопились лишь потому, что старый князь был тяжело болен, а он хотел сам благословить молодых к венцу.