Тётка Жирафа

Бабка Галки Козыревой, тетка Настасья, слыла особой склочной, крикливой и лишенной хоть какой-нибудь логики. Когда она выходила на улицу, то, казалось, в страхе разбегаются даже кошки, что уж говорить про несчастных соседок, которым и деться-то от настырной старухи было некуда. Если той взбредало в голову сказать очередную гадость, она перлась напролом в любой дом и, игнорируя запертые калитки, могла перелезть через любой забор, словно тот был не выше обыкновенного палисадника.  

- Чего стоите, как слоны-недоумки? – едва завидев беседующих женщин, начинала бурчать тетка Настасья. - Неужели дома делать нечего? Нет чтобы тяпку взять да прополоть огород как следует, вы языки распускаете! Думаете, не знаю, что это мне кости перемываете? Знаю, всё знаю, только я вам не Изавура, чтобы надо мной измываться, я - Роза, дикая Роза, и я вам покажу, как зубы-то скалить да над пожилой женщиной изгаляться! Чё вылупились, чай, не дикобразы!

Слова сварливой старухи указывали на её хорошее знакомство с латиноамериканскими  сериалами, которые она просто обожала.  Вероника Кастро в роли хамоватой барышни-недоумка стала её кумиром на долгие годы, и тётка Настасья постоянно  ссылалась на неё в своих речах.  Огрызаться было бесполезно, она просто повышала голос до терзающего уши ора, и оппонентов  становилось не слышно. В общем, достала старуха всё село. На скандалистку  и участковому жаловались, и на сельский сход вызывали, и священник местного прихода не раз её урезонивал. Всё без толку! 

Единственной  привязанностью тётки Настасьи была внучка Галя – толстенькая   девчушка двенадцати лет, которая приезжала к ней на лето. Да  и у той с бабкой постоянно шли столкновения по поводу еды. Галина очень переживала из-за лишнего веса  и старалась есть как можно меньше, налегая на салатики из овощей и старательно избегая калорийной пищи. Тётка Настасья же, наоборот, была твердо уверена, что женская красота прямо пропорциональна набираемым килограммам. 

- Чего морду воротишь, как жирафа,- насильно заталкивала она во внучку кружку парного молока, -  хочешь, как скелет костями бренчать? Кому ты, чахоточная-то, понадобишься? Другое дело, когда девка кровь с молоком – и глазу приятно, и для здоровья полезно! 

Причем тут  жирафа, и какое отношение  она имела к несчастной толстушке Гале? Спрашивать тётку Настасью было бесполезно – она и сама не знала, где черпала образы,  столь диковинно раскрашивающие её речь.

Как-то вечером детвора затеялась играть на улице в «съедобное - несъедобное». Это хорошо известная простенькая игра, когда водящий по очереди бросает мяч  в игроков и называет слово. Если оно означает нечто съедобное, то мяч нужно поймать, если - нет, то быстро отбить.

В тот вечер водил Колька Бурлакин – мальчишка озорной и любящий «приколоться». Что только не «летело»  из его рук – и бойлер, и какаду, и пирс.  Причем начинал он медленно:

- Тор...

Игрок радостно протягивал руки, думая, что последует слог «- тик»,  а Колька радостно хохоча, добавлял, когда мяч уже практически был схвачен:

- ...тилла! Тортилла!

Надо было видеть, как ломая пальцы, мальчишки и девчонки торопливо отталкивали мяч от себя.  Хохот, толкотня,  радостные крики расшалившейся детворы в мягких сумерках и  наползающая на дома  пряная свежесть с лугов придают особый уют летним  вечерам в средней полосе России.  

В эту пору особенно не хочется сидеть дома, поэтому за играми детей наблюдали соседки тётки Настасьи, вышедшие подышать свежим воздухом. Коровы уже были подоены, скотина убрана и накормлена, ужин остался позади, и в перегруженном делами дне наконец-то появилось время, когда можно расслабиться и поболтать. Вооружившись ветками, чтобы отгонять комаров, женщины пристроились на скамье неподалеку от лужайки, где играли дети.

Среди них, яростно хлеща себя по ногам, сидела и тётка Настасья. Рассеянно прислушиваясь к неторопливым  пересудам соседок, она внимательно наблюдала за играми детей, готовая в любой момент порвать на лоскуты любого, кто осмелится обидеть  её ненаглядную внучку. Она только что вновь насильно затолкала в ту кружку  ещё теплого молока, пригрозив не пустить на улицу. 

- Пей, жирафа рогатая! 

Галка, грустно хлюпая носом, залпом, словно алкоголик водку, выпила молоко и тут же загрызла противный привкус большой грушей. И теперь девчушка, забыв об очередной  вечерней пытке, жизнерадостно подпрыгивала в ожидании мяча от Кольки. 

Бурлакин замахнулся, помедлил, видимо выбирая слово, кинул мяч и вдруг громко закричал:

- Жи...рафа! 

Опешившая девчонка сначала схватила мячик, потом, правда, оттолкнула его от себя.

- Не считается, не считается! Ты поймала мяч! Жирафа! Галка жирафу съела! – закричала окружающая ребятня. – Жирафу съела! Вкусная жирафа-то? 

Галка брезгливо сморщилась и мучительно икнула, словно её затошнило. Заметив, насколько удивленно смотрят на неё друзья,  она расплакалась и убежала, зато в кругу детей, как сказочная баба Яга,  выросла тетка Настасья.

- Я вам дам «жирафу», я вам покажу «жирафу», вы у меня эту «жирафу» на всю жизнь запомните! - грозно закричала она, размахивая руками, но разве пожилая женщина догонит юрких мальчишек и девчонок. 

Те с хохотом убегали от неё, продолжая дразнить:

- Жирафа, Галькина бабка – жирафа! 

Так и прилипла к тётке Настасье кличка «жирафа». Поначалу она ходила к родителям озорников и жаловалась, написала даже заявление участковому. Но едва те вникали в суть проблемы, как начинали смеяться. 

- Ну, надо же... жирафа? А что не так-то? Чего вы, Настасья Павловна, влезли в детскую игру? Жирафа всё-таки не ругательство. Вы сами-то обзываетесь намного обиднее!

Говорят, что после этого тетка Настасья перестала ругаться почем зря, и даже «молочную» экзекуцию для внучки отменила. Но, как говорится, «слово не воробей...», и кличка прилипла к ней намертво. Правда, звучала она довольно оригинально: «Тетка Жирафа», давая большой простор фантазиям любителей потолковать на эту тему.