Ты смысл моего мирозданья, Ты луч света в моей тьме, Ты бесконечно мной любимый, Ты все, что есть во мне... Но я лишь тень, идущая за тобою, Я лишь очередной твой грех. Ведь если б я была твоей женою, Но нет, я лишь любовница для всех... Игрушка, с которой ты играешь. Дом, в которой ты приходишь иногда. Постель, которую ты согреваешь На время, но не навсегда. А я лелею эти встречи, Храню тепло той стороны постели, Запоминаю образ твой на долгие недели... И так люблю тебя до боли, Надрывно, слезно, навсегда. Кричу, но звук мой застывает в горле, Горю, пылаю, безумствую без тебя. И пусть я лишь твоя игрушка, И может быть, сгорю в аду за наши чувства. За страсть... за единенье тел... Мне все равно. Ведь я с тобою... С тобою... а значит, мир мой цел.
"Жемчужные" бусы, Заколки, наряды - Для милой Аленки Нет лучше награды. Но только не ей Эти прелести. Куклам. Будить и причесывать Каждое утро. - Пора собираться,- Ей мама кричала. Аленка торопится. Нужно сначала Собрать своих дочек, Принцесс и русалок, По платью им выбрать, Умыть... Дел не мало. У мамы уже На исходе терпенье. Аленку взять штурмом. На каше варенье. Красивых принцесс Отвести в детский сад, Вернуться домой, Чтобы снова опять... "Жемчужные" бусы, Заколки, наряды. У мамы есть время сыграть - Вот награда. Вернуться вновь в детство, Стать девочкой малой. И нет годов этих, Как будто не стало.
Я слышу песнь шкатулки старой, Где в танце кружит балерина, Ее опять открыла мама - Игрушка слез ее причина. Она была в театре примой, Жизель, Джульеттой и Аделью, Но годы так согнули спину, Что трудно встать порой с постели. Батмана и бризе движенья Ей часто видятся ночами. Пусть просыпается в волненьи, Здесь радость вместе со слезами. Как жаль, что я помочь не в силах, Лекарством старость не излечишь. Грустит, в шкатулку глядя, прима, Я обниму ее за плечи.
Она не помнит, как давно война пришла, Она не знает, сколько дней сидит одна: Чужая девочка - совсем еще мала- И рядом кукла, что спасти она должна.
В порыве материнской нежности она Качает куклу, как баюкают дитя: «Спи, Лизелотта, скоро кончится война...» Ей слышно: пуля пролетит, свистя,
Но девочка не плачет - так увлечена Своей игрою в дочки-матери. Зима Ушла, и в разбомбленном городе весна, Пустыми окнами приветствуют дома,
От орудийных залпов рушится стена, И вой сирен способен всех свести с ума. «Спи, Лизелотта, скоро кончится война...» Проклятая и бессердечная чума.
«Спи, Лизелотта, скоро кончится война... Спи, Лизелотта... Спи...»
Последние искры любви догоревшей Во взглядах друг друга мы видим так редко. Пространство души, словно осиротевшей, Расчерчено всё в черно-белую клетку.
И жизнь превратилась в игру незаметно, В желанье победы любою ценою. Ничья за ничьей, все усилия тщетны. Ты партию вновь начинаешь со мною.
Теряет корону король деревянный, И пешкой становится вдруг королева - Играем мы оба по правилам странным. Я – «белыми» злости, ты – «черными» гнева.
В цуцванге мы оба - давно это ясно: Куда по доске ты не двигай фигуры, Любые ходы к примиренью напрасны, И наши клинками скрестились прищуры.
А время уже угрожает цейтнотом. Да пусть бы оно уже вышло всё, что ли! Играем мы партию, словно по нотам: Ты – «белыми» силы, я – «черными» боли.
Спешим, совершаем ошибки всё те же. Два раненых сердца, души две остылых. Сраженья исход, как всегда, неизбежен: Ничья. Вот опять. Слишком равные силы.
Не вырваться, видно, из этого круга. И что нас в нем держит так крепко, не знаем. Со странным упорством терзая друг друга, Фигуры мы вновь на доске расставляем...
|