Сначала - просто поговорим о вампирах. «Вампиры давно стали частью повседневной действительности. Мы много знаем о них, наизусть помним имена самых знаменитых, вышучиваем связанные с ними масскультные штампы. Вампиры оказывают на нас такое же влияние, как и другие литературные и исторические персонажи, чьи образы глубоко отпечатались в нашей подкорке. Дракула не менее реален для нас, чем Иван Грозный, а изящный манерный Лестат вполне сравнялся по популярности с Печориным. Они запечатлены в нашем сознании. Они внедрены в наш менталитет. Они влияют на нас, они делают из нас то, что мы есть, - наравне с Дон Кихотом, д'Артаньяном, Остапом Бендером и Воландом. Помните издевательское перечисление в песне Тимура Шаова настойчиво повторяющихся на телеэкране образов: "Бэтмен, Дракула, Киркоров, Штирлиц, Путин, Мимино"... В образах вампиров сконцентрировался целый ряд символов, важных для существования всего человечества. Вот кровь, например, - всеобъемлющий символ, в котором слиты жизнь и смерть. Вампиры, пьющие живую кровь, вместе с нею отнимают у человека и жизнь - и продолжают жить именно благодаря этому. Образ крови - один из основных в христианской культуре. В Евангелии от Матфея читаем: "И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов" (Матф. 26: 27-28). В Евангелии от Иоанна тема звучит еще более мощно: "Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие" (Иоан., 6: 54-55). Питаясь кровью сынов и дочерей человеческих, вампиры внешне следуют букве Нового Завета, в то же время извращая его смысл, ибо их жизнь - в смерти души. Мы, люди, - существа дня, тогда как вампиры - дети ночи. Они нормально чувствуют себя на свету - но только не под лучами солнца, которое поддерживает нашу жизнь. Мы ведем свой род от солярных богов. Они - от повелителей теней... Вот укус вампира - острый поцелуй, метафора соития. Чем дальше, тем отчетливее этот укус приобретает эротическое и сексуальное значение в культуре XX века. Вампиры - мертвецы, паразитирующие на живых. Хищники, для которых мы - добыча. Стать вампиром - значит обмануть неизбежную смерть. Мысль о бессмертии разве не обжигает вас горячим соблазном? И - the last but not the least - чем дальше, тем больше они становятся нами. Они множатся, объединяются в семьи, устанавливают законы, избирают правителей... И - чем дальше, тем меньше мы их боимся. Мы начинаем относиться к ним с пониманием, затем - с сочувствием, примеряем на себя бутафорские клыки, надеваем одежды ночи... И - неизбежно - сами становимся похожи на них.» ("Те, которые всегда возвращаются. Краткий очерк истории киновампиризма" Сергей Бережной, 2002)
Акт первый. Симфония ужаса. Вампир выходит на охоту.
Роман Брема Стокера был классическим готическим романом. Чтобы вызывать страх, не нужно быть реальным. Автор вовлек в свой роман все богатство смыслов, которые несла с собой легенда: аристократизм, жестокость, верность темной стороне, смерти и крови... До него многие пытались создать произведение вокруг легенды: Гёте, Кольридж... Самым любопытным созданием был Лорд Рутвен, но увы - также избежал прочной славы. Повесть Джона Полидори, личного врача лорда Байрона, написанная по наброскам последнего, вывела этого героя в свет, но после краткой вспышки интереса оставалась в тени. Упоминание о нем в «Графе Монте Кристо» А. Дюма более известно, чем сам герой. Помните ? "- Так и есть, - сказал Альбер. - То есть как это? Что вы хотите сказать? - Я хочу сказать, что это тот самый лорд Рутвен. - Какой лорд Рутвен? - Да наш вампир, которого мы видели в театре Арджентина. - Неужели? - воскликнула графиня. - Разве он здесь? - Конечно. - И вы видитесь с ним? Он у вас бывает? Вы посещаете его? - Это мой близкий друг, и даже господин де Шато-Рено имеет честь быть с ним знакомым. - Почему вы думаете, что это именно он взял приз? - Его лошадь записана под именем Вампа". Он был слишком современен и литературен, чтобы имя его стало восприниматься так же остро, как лезвие гильотины. Он был слишком молод для смерти. Зато граф Дракула оказался достаточно стар для жизни. Роман Брэма Стокера, вышедший в 1897 году, немедленно приобрел бешеную популярность, и с тех пор грозное прозвище валашского господаря Влада Цепеша стало нарицательным, намертво срослось с образом вампира. Успех романа захватывает все новые сферы. Вскоре инсценировка "Дракулы" уже ставится в театре... Разве могло пройти мимо такого лакомого сюжета кино? А в 1920 году в Москве снимается первая киноверсия романа - к сожалению, не сохранившаяся. В 1921-м подобную же попытку предпринимают в Будапеште - этот фильм также считается утраченным. Для выхода на экран Дракуле нужна была помощь нового гения. В 1921 году немецкий продюсер Альбин Грау обращается к вдове Брэма Стокера с просьбой разрешить экранизацию романа в Германии. Переговоры заканчиваются неудачей, но режиссер фильма Фридрих Вильгельм Мурнау уже не может отказаться от замысла, захватившего его целиком. Он меняет в сценарии имена основных персонажей (Дракула стал Орлоком, Харкер - Хаттоном и так далее), переносит действие из Лондона в Бремен - и начинает съемки. Так рождается первый зримый образ вампира, захвативший и ужаснувший послевоенную Европу. Но даже сегодня его картина притягивает к себе и завораживает, заставляя смотреть как в окно на другую реальность, которая рядом. Фильм получает название "Носферату: Симфония ужаса" ("Nosferatu, eine Symphonie des Grauens"). Графа Орлока играет малоизвестный тогда актер Макс Шрек. Впоследствии он сыграет еще несколько десятков ролей, но в истории кино останется прежде всего исполнителем именно этой. Настоящее его лицо в памяти зрителей навсегда скроет жестко скроенный грим - угловатый и хищный, словно крысиная морда, профиль вампира. Лысая голова, втянутая в высокий воротник длинного сюртука, торчащие заостренные уши, выступающие из-под верхней губы передние зубы, огромные глаза... И - выразительнейшая пластика, тесные и острые жесты существа, столетия проведшего в гробу. Именно этот образ стал фундаментальным для последующей "вампирской" традиции в кино. В 20-e годы компания "Universal" и ее основатель Карл Лаэмль были главными американскими создателями кинокошмаров, а лицами большинства этих кошмаров были лица Лона Чейни. После Квазимодо и Призрака Оперы Лон Чейни решил сыграть Дракулу, создав образ, продолжающий Носферату, но смерть помешала ему. Еще одна легенда, не пережившая своей эпохи... Следующим был Бела Лугоши, который навсегда остался связан с Дракулой. Картина с его участием, первая звуковая из длинного ряда вампирских лент, вышла на экраны в день Святого Валентина 1931 года. Афиши как будто отбрасывали на мостовую тень человека в плаще с высоким воротником, а под названием значилось, словно предупреждение: "История самой невероятной страсти из всех, известных миру"... Это был силуэт нового Дракулы. Он появлялся на экране под аккомпанемент классической музыки (фильм был озвучен музыкой Чайковского, Вагнера и Шуберта) и сам был классичен: строгий аристократический костюм, тщательно подстриженные и уложенные волосы, орден на шее, величавая походка, странный европейский акцент. - Я - Дракъюла, - сказал он. - Я приглашаю вас войти. Эта фраза тоже стала классикой. Выбор исполнителя оказался судьбоносен: в течение многих десятилетий любое появление на экране вампира неизбежно копировало этот знаменитый выход, а высокие воротники, темные плащи и акцент стали верными признаками киновампиров. Да и сам Лугоши так и остался в сознании зрителя - да и своем собственном - Дракулой: он даже похоронить себя завещал в том самом плаще. Начало кино-эпопеи Дракулы было положено и продолжалось по накатанной дорожке. Значительный коммерческий успех фильма позволил выпустить несколько тематических продолжений — «Дочь Дракулы» (1936) и «Сын Дракулы» (1943), а также фильмы, в которых Дракула действовал наравне с чудовищем Франкенштейна и человеком-волком — «Дом Франкенштейна» (1944), «Дом Дракулы» (1945) и пародийный ужастик «Эббот и Костелло встречают Франкенштейна» (1948). Фильм положил начало классической серии фильмов ужасов студии "Universal". Маятник в сторону фарса. Первого "Дракулу" убивали так, чтобы зритель этого не видел: театр тех лет не терпел натурализма. Новый вампир пил и лил кровь легко, а время научило и ван Хелсинга беспощадно реалистично работать колом. Собственно, ван Хелсингу больше не был нужен именно Дракула: в "Невестах Дракулы" ("Brides of Dracula", 1960) сам граф продолжает почивать в могиле, зато появляется шеренга подражателей. Потом маятник качнулся - и снова настала очередь графа. "Дракула - Князь Тьмы!" ("Dracula: Prince of Darkness") - гремели афиши в 1966 году; "Дракула восстает из могилы!" ("Dracula Has Risen from the Grave") - надрывались они в 1968-м... В 1972 году студия решила синхронизировать события с реальностью, и в фильме "Дракула, год 1972" ("Dracula A.D. 1972") вампир ворвался в наше время - но это опять была агония образа. Одиночка, асоциальный монстр, приколоченный осиновыми клиньями к кресту стереотипов. Роман Полански уже начал в 1967 году издевательский крестовый поход и против Дракулы, и против ван Хелсинга картиной "Бесстрашные убийцы вампиров, или Извините, но ваши зубы застряли в моей шее" ("The Fearless Vampire Killers or: Pardon Me, But Your Teeth Are in My Neck"), а затем его почин подхватили многие другие. То что смешно – то не страшно. Неудачник, вечно оживающий только для того, чтобы в очередной раз уступить поле боя, вечно плодящий наследников - и постоянно теряющий все, что удавалось завоевать... Дракула снова устарел. Вампирам снова нужна была свежая кровь. Чтобы продолжить свое существование, вампирам нужно было переродиться, нужна была новая концепция.
Полюбим вампира! "История самой невероятной страсти из всех, известных миру" – эта фраза из рекламы старого фильма обещала рассказ о страсти к теплой человеческой крови. Но она уже не была невероятной, поэтому родилась новая страсть, которая возбудила умы и чувства. Если раньше дамы вздыхали перед телевизорами, любуясь очаровательным героем-любовником, от взгляда которого тут же начинали порхать бабочки в животе, сегодня этот идеал и предел мечтаний представительниц слабого пола занимает далеко не лидирующие позиции. Туда, подальше от верхушки, были отправлены всякие супер-полицейские, спасающие мир от ужасной катастрофы, супергерои, способные облететь полмира за пару минут, и остальные обворожительные персонажи, пленяющие женские сердца.
Возрождение принес 1992 год. Почти двадцать лет назад (граф сможет отметить юбилей) вышла экранизация романа Брэма Стокера от Фрэнсиса Форда Копполы ("Bram Stoker's Dracula"). Режиссер "Крестного отца" весьма вольно обошелся с текстом оригинала, но остался удивительно верен его духу. Дракула в исполнении Гэри Олдмена почти дословно повторяет все метаморфозы, которые претерпели его кинопредшественники: белесый ходячий труп превращается в холеного аристократа, а затем - в загнанного преследователями хищника... Этот фильм звучал почти как оправдание Дракулы, у которого почти не было шансов в борьбе с маньяком-убийцей ван Хелсингом... Коппола подарил образу Дракулы настоящую любовь, глубокий трагизм, неподдельную боль. Граф не стал менее чудовищем - но стал гораздо более человеком. Человек же не может существовать вне человечества. И вампиры проходят ускоренный путь от страшного феноменя, одиночки, не имеющего себе подобных, до стаи, которая должна стать подобием человеческой. И тогда в кино произошло то, что в литературе свершилось на добрых двадцать лет раньше: вампиры были социализированы, включены неотъемлемой частью в круговорот нашей цивилизации. Их стало много, у них появились лидеры, своя общественная структура, законы, выстроившие их отношения друг с другом - и с остальным человечеством. В 1994 году появилось "Интервью с вампиром" ("Interview with the Vampire: The Vampire Chronicles") - экранизация популярнейшего романа Энн Райс, самая суть которого заключалась в том, что вампир попытался объяснить себя человеку. Сделать шаг навстречу. Стать для человека чем-то понятным - а потому и приемлемым... Отступление по требованию скептика. Следующий шаг – шаг в Сумерки. Это время, когда две противоположности, день и ночь, могут краткий миг существовать вместе. А что дальше? Радостное объединение двух рас, делящих одно жизненное пространство? Эта модель что-то смутно мне напомнила. День и ночь, четкая граница перехода от одного существования к другому. И любовь, которая живет всегда и сохраняется в памяти при полной невозможности реализоваться. Фильм «Леди-ястреб»! Он днем, она ночью. И выход – пограничная зона, сумерки, солнечное затмение, которое дает возможность встать рядом и победить. Но волк и ястреб – это все-таки романтика, это красиво и эстетично, потому что предполагает, что оба имели возможность свою половину суток жить человеческой жизнью, питаться человеческой едой... Вот оно что! Все-таки кровавые пиры действовали на нервы, раздражая возможностью самому оказаться закуской. Человек спокоен в уверенности, что только ему позволено сохранять неприкосновенность и наслаждаться изысканным и разнообразным меню из братьев наших меньших. Гениальный выход из положения – навязать сопернику вегетарианство, спокойно при этом поглощая бифштекс. Вот теперь его можно и полюбить. Или позволить ему себя полюбить? А кто сказал, что такое возможно? Где биологическое обоснование понятия «семья вампиров»? Предполагалось, что вампиром становится человек, обменявшийся кровью с вампиром: ты - мне, я - тебе. А откуда же семья? Папа, покусанный вампиром, покусал всю свою семью, чтобы не расставаться с ними в вечной жизни? Неужели есть еще способы размножения? И научные труды по сексуальности вампиров? Так мы можем далеко зайти. И утратить флер загадочности. Ведь никто же не интересуется биологическими аспектами любви Кинг-Конга к прекрасной девушке, устроившейся на его ладони! Значит, у нас есть только два выхода: принять ситуацию как должное, или объявить все это бредом сивой кобылы. Уж выберите раз и навсегда, романтик вы или нет! Потому что история с вампирами продолжается и развивается в сторону антропоцентризма. Человек не может позволить чему-то существовать совершенно автономно, не навязывая ему человеческих черт и своего покровительства. Так что Дракула был последним счастливчиком, живущим по своим собственным законам. Началось сбивание вампиров в Свободную Стаю и провозглашение Закона Джунглей - тьфу, - Закона Вампиров. А что дальше – представительство в ООН? Посмотрим, что предложат нам в дальнейшем писатели и кинематограф. Мнения Ми-ми. «А ведь приятно найти тех, кто так же грешен, как и человек, так же попирает мораль, создает свою собственную, разрешающую жить так, как хочется! Ради этого стоит выдумать вампира!» Kimana: «"Сумерки"?!!! Мамо!!! Спа-а-а-аситееее! (задумалась) Джейкоб? Няшка! Единственный адекватный чел... эээ... волк, кроме Чарли, но тот и не волк, в этом бреду. Лучшие вампиры кинематографа последних лет Брэд Питт
Брэд Питт умудрился стать не только самым привлекательным и сексуальным мужчиной кинематографа, но и даже самым сексуальным вампиром. Хотя фильм «Интервью с вампиром» не новый, но образ совестливого вампира Луи до сих пор продолжает вдохновлять женские сердца. В 1992 году на экраны выходит фильм „Дракула“, снятый известным режиссером Френсисом Фордом Копполой. Фильм является экранизацией классического готического романа Брэма Стокера. Самую мистическую роль в фильме графа Влада Дракулы играет непревзойденный актер Гари Олдмен.
Этот вампир — не совсем вампир, поскольку у него есть что-то от человека и что-то от вампира. Но это не мешает персонажу Уэсли Снайпса Блейду числится среди самых ярких вампиров кинематографа. К тому же этот вампир более чем положительный персонаж. Он мстит вампирам за смерть своей матери, которая была укушена во время беременности. Говорят, что успех сериала «Дневники Вампиров» во многом обязан фильму «Сумерки». Именно после «Сумерок» возродился успех на фильмы о вампирах, и сериал «Дневники Вампиров» благополучно занял свою нишу. Сюжет сериала — классика. За душу прекрасной Елены ведут борьбу два брата вампира — Стефан и Дэймон Сальваторе. Роберт Паттисон Девочки в восторге от этого грустного, меланхоличного вампира, полного благородства и невозмутимости. После выхода на экраны фильма «Сумерки» Роберт Паттисон оказался на вершине общественной любви. Его обожают, его боготворят, о нем мечтают миллионы девушек.
Вроде заключения «Автор вовсе не пытается сделать для читателя вампиризм и вампиров более реальными, чем они есть. Но беспочвенных образов наше сознание (и подсознание) не создает. И если образ вампира в искусстве (в том числе и в кино) существует, если он развивается (а мы это видели), если он приобретает новые черты и все более напоминает нас - насколько все это обусловлено потребностями именно нашего сознания? Не стоит ли нам задаться вопросом: что изменилось в нас самих, если мы, вопреки замыслу Стокера, смогли увидеть в Дракуле - человека? Если разрешили - хотя бы и в нашем сознании - существовать целой цивилизации, паразитирующей на нашей крови? Насколько далеко может завести нас терпимость к ужасу, политкорректное отношение к кошмару, непротивление чудовищам - пусть даже "по-своему несчастным"? Может быть, отделяя вампиров от людей, волков от агнцев, мы символически отделяем от себя свою "темную половину", создаем иллюзию своей непричастности к ней и ввергаем ее в "несуществование"? Или, напротив, измышляем себе достойных "хозяев" - бессмертных, могущественных, почти всесильных, - которым можем вручить себя, словно стадо? А может, в мечтах мы и себя видим такими, как они, - вечно прекрасными ночными хищниками, освобожденными от мыслей о грехе?.. Некоторые зеркала слишком хороши, чтобы в них можно было смотреть, не рискуя поверить в то, что видишь. Впрочем, вампиры не отражаются в зеркалах.» ("Те, которые всегда возвращаются. Краткий очерк истории киновампиризма." Сергей Бережной, 2002)От себя добавлю: я хочу видеть себя в зеркалах (как бы это не расстраивало меня с годами). Но все-таки приятно, черт возьми, глянуть и увидеть, что не исчез еще блеск в глазах и улыбка не превратилась в оскал! Но с другой стороны - вечная жизнь... так соблазнительно... А нельзя пожить сначала человеком, а потом вампиром, и чтобы при этом вернуть себе облик двадцатилетней девушки, и чтобы волосы как у Кидман, а фигура как у Мэрилин Монро, и все зубы свои! - и так уже - навсегда? Ну, тогда решено! Укуси меня в сумерках, милый!!! МдеР |