Дорогие читатели и участники, вот и подошла к завершению очередная "Фантазия".

Эта игра особенная. Весной 2014 года нашему Клубу исполнилось пять лет - настоящий юбилей.

Кроме того, осенью вышла долгожданная экранизация романа Дианы Гэблдон "Чужестранка". Конечно, все это не могло не найти отражения в игре.

 

Итак, смотрим, что у нас получилось. 

 

 Фото №1

 

 

Иринка

Твои глаза смотрели на меня,

В них страсть и боль, безмерное мученье.

Прости, но все напрасны сожаленья

И не разжечь потухшего огня.

 

 

 Kimana

Картина первая. Маслом.

Ассоциации у меня не совсем привычные, но почему нет? Подсознание вообще вещь такая... непознанная, почти, как космос ))

Вот и выдало оно мне примерную схему расположения этих картинок в мире искусства.

Итак... если бы эти глаза были музыкой, то они были бы песней.

 
 

 

 За долгий взгляд короткой встречи.

 

 Фото №2

 

Изума

 

"Ох, уж эти романтичные горцы,"- думала несчастная.

"Вчера комплимент о моих бедрах, широких и вместительных... способных родить не одного наследника. Сегодня этот великолепный полевой букет".

Несчастная смотрит на сено, зажатое в руке. Протянутое ухажером. И думает как ответить на такую щедрость. Поди всю ночь собирал. По огородам лазил, всю попу под килтом занозил. На губах томится желание отправить товарища куда подальше. Руки чешутся схватить сковородку и надавать по рыжей кудрявой голове. Но...

Он так смотрит... этими глазами. Такими грустными. Такими жаждущими ласки...Смотрящими точно в декольте.

Руки сами тянутся к богатому букету. Улыбка украшает лицо. А глубокий вздох приподнимает грудь в корсете еще больше. Ну надо же чем-то наградить в ответ.

Ох, уж эти падкие до горцев Леди...

 

Иринка

Не тюльпаны и не розы

Подарю я ей одной.

Сердце вынуть? Это просто ...

Только будь ты лишь со мной.

 

Kimana

Картина вторая. Эпизодическая.

Если бы эти руки были словом, то они были бы стихотворением.

Девушка и лесовик

На старой осине в глуши лесной

Жил леший, глазастый и волосатый.
Для лешего был он еще молодой -
Лет триста, не больше. Совсем незлой,
Задумчивый, тихий и неженатый.

Однажды у Черных болот, в лощине,
Увидел он девушку над ручьем -
Красивую, с полной грибной корзиной
И в ярком платьице городском.

Видать, заблудилась. Стоит и плачет.
И леший вдруг словно затосковал...
Ну как ее выручить? Вот задача!
Он спрыгнул с сучка и, уже не прячась,
Склонился пред девушкой и сказал:

- Не плачь! Ты меня красотой смутила.
Ты - радость! И я тебе помогу! -
Девушка вздрогнула, отскочила,
Но вслушалась в речи и вдруг решила:
"Ладно. Успею еще! Убегу!"

А тот протянул ей в косматых лапах
Букет из фиалок и хризантем.
И так был прекрасен их свежий запах,
Что страх у девчонки пропал совсем...

Свиданья у девушки в жизни были.
Но если по-честному говорить,
То, в общем, ей редко цветы дарили
И радостей мало преподносили,
Больше надеялись получить.

А леший промолвил: - Таких обаятельных
Глаз я нигде еще не встречал! -
И дальше, смутив уже окончательно,
Тихо ей руку поцеловал.

Из мха и соломки он сплел ей шляпу.
Был ласков, приветливо улыбался.
И хоть и не руки имел, а лапы,
Но даже "облапить" и не пытался.

Донес ей грибы, через лес провожая,
В трудных местах впереди идя,
Каждую веточку отгибая,
Каждую ямочку обходя.

Прощаясь у вырубки обгоревшей,
Он грустно потупился, пряча вздох.
А та вдруг подумала: "Леший, леший,
А вроде, пожалуй, не так и плох!"

И, пряча смущенье в букет, красавица
Вдруг тихо промолвила на ходу:
- Мне лес этот, знаете, очень нравится,
Наверно, я завтра опять приду! -

Мужчины, встревожьтесь! Ну кто ж не знает,
Что женщина, с нежной своей душой,
Сто тысяч грехов нам простит порой,
Простит, может, даже ночной разбой!
Но вот невнимания не прощает...

Вернемся же к рыцарству в добрый час
И к ласке, которую мы забыли,
Чтоб милые наши порой от нас
Не начали бегать к нечистой силе!

Эдуард Асадов

 

 

Фото №3

 

 

Иринка

Домики и мостик

Прилеплены друг к другу.

Жаль, что даже рядом

Я никогда не буду.

 

Kimana

Картина третья. Печальная.

Если бы этот замок был взглядом, то он был бы фильмом.

 
 

Смотришь в глаза женщины, и тебе кажется, что за ними ничего нет, а в действительности там целый мир. (с)

 

 Фото №4

 

Kimana

Картина четвертая. Решающая.

Если бы эти камни были движением, то они были бы танцем.

 
 

 

Так стучат сердца, и осыпается с порванной нитки жемчуг.

 

 

 Фраза

-Да встаньте же!- повторила я. - Глупый вы человек, ведь это всего-навсего...

 

 Kimana

 Заключительная часть. 

 Если бы эти слова были картиной, то они были бы произведением искусства.

 

 
 

Все относительно

 

 Миниатюры, в написании которых использовалось несколько исходников.

 aria-fialka

Последняя встреча


Они понимали, что это их последняя встреча на мосту, там, где впервые они столкнулись, где встретились их глаза, мимолетное касание молнией пронеслось сквозь сердца. Месяцы их тайных свиданий и единственный побег на природу от суеты городской жизни. Как же они смеялись и дурачились, почувствовав себя на свободе, как птицы, вырвавшиеся из клетки.

Он. Он помнил нежность рук любимой, боготворил их и любил до сумасшествия, кому-то показалось бы это странным- так обожать просто руки, но если бы кому-нибудь довелось пережить от других рук в далеком детстве столько жестокости, сколько довелось пережить ему, то они бы поняли, что руки тоже могут стойко ассоциироваться только с рабством и болью.

Она. Смотреть в глаза любимого и знать, что наступило прощанье, это ли невыносимая боль, разрывающая все внутри и превращающая трепещущее сердце в холодный бездушный камень. Ну зачем, зачем они встретились, не будь этой встречи, не было бы боли и страданий, она бы не узнала, что может так хотеть свободы, что может просто чего-то хотеть ... как же это больно, отрываться от любимого ... по живому ... с кровью ... как пережить и не сойти с ума ...

Его глаза не отрывались от глаз любимой, слезы на морозе превращались в замершие льдинки, как рассыпанный жемчуг с разорванной нити скатывался из под ресниц, застывая на них.

Пора. Прощаться. Боль.

Чувство обреченности и слабый, наивный, вспыхивающий глубоко и потаенно лучик надежды, который вопреки всему и всем, еще надеется, еще ждет - чуда ...
Сказки не случилось, но надежда - не умерла, глупая надежда, давшая утешение разбитому сердцу и призрачную мечту, что когда-нибудь, может быть в другой жизни, их глаза, их руки – встретятся, вновь, и тогда никакая сила на земле не сможет их разъединить ...

 

 lisitza


Нежданное путешествие


Инвернесс, подобно старому знакомому, встретил меня привычными картинами. Шумная толпа с Хай-стрит разбивалась о мост через Несс. Над рекой плыли тяжелые тучи, грозя в любую минуту пролиться ливнем над серым городом. Но в доме на набережной горел яркий свет, слышались голоса и громкий собачий лай. Пока мы разговаривали с хозяйкой пансиона, под ногами вертелась маленькая смешная дворняжка с вислыми ушами и хвостом-бубликом. Она же проводила меня в комнату под самой крышей. Здесь было тепло и уютно. Скошенный потолок, резная кровать под цветастым покрывалом, в окне-эркере видны соседние острые крыши с темной черепицей. Итак, я в Высокогорье, на земле древних камней, замков и легенд.

Грозовая ночь сменилась тихим влажным утром. Я собиралась в путешествие по окрестностям. В пустом сонном городе каждый человек бросался в глаза. А особенно такой – мне навстречу шел старик в поношенном килте. Когда он приблизился, на морщинистом лице неожиданно молодо сверкнули карие глаза. Их пронзительный взгляд словно полоснул меня, вызывая что-то среднее между неловкостью, страхом и ожиданием. Эти глаза продолжали меня преследовать, пока я искала нужный автобус, а потом проезжала по спящим окрестностям городка.

Вот и нужная развилка. Автобус уходит направо, к Каллоденскому полю, а мне нужно совсем в другую сторону. Всего в полутора милях стоят древние мистические каменные круги, и лучше познакомиться с ними сейчас, ранним утром, пока все нормальные люди еще спят.

В ожидании встречи с мечтой дорога казалась бесконечной. Но вот полторы мили остались за спиной, и я могу прикоснуться к древности. Как же тут хорошо!
Вокруг кладки из некрупных камней-окатышей стояли одинокие, грубо обработанные булыжники почти с меня ростом. От них исходило ощущение спокойной силы, и хотелось просто ходить здесь, впитывая ее и наслаждаясь неяркой красотой. Но вдруг что-то изменилось. От невысокого, словно раздвоенного камня веяло тревогой, но пройти мимо было невозможно. Я подобралась поближе и заглянула в расщелину. И тут же снова увидела глаза того инвернесского старика. Их взгляд пугал и манил, и я не смогла устоять перед этим зовом. Словно соглашаясь на что-то, наклонилась ближе к расколотому камню и полетела в никуда. Не было ни верха, ни низа, ни дня, ни ночи, лишь свет пары карих глаз. Затем все закончилось.

Я сидела в каком-то полутемном помещении, похоже, в амбаре на копне сена и нервно крутила в пальцах сухой колосок. Об мои ноги терлась грубая ткань юбки, грудь сдавливал корсаж, а голову и плечи грел теплый платок. Рядом сидел совсем юный – лет семнадцати – кареглазый великан с каштановыми волосами и возбужденно тараторил. Что? – А Бог его знает. Но вскоре гул в ушах рассеялся, и я начала понимать. Совсем близко стоят войска принца Чарли! Не сегодня – завтра он победит сассенахов и станет самым лучшим шотландским королем! Пропустить такое нельзя, надо поспешить и вступить в войско! Где это все? – Да здесь же, совсем рядом, в Каллоден-Мур!

О, нет! Что я могла сказать? Что совсем скоро шотландцев разобьют, власть возьмут англичане, а он и множество ему подобных погибнут? Вряд ли в таком состоянии он меня услышит. Оставалось одно – идти с парнем. Не зря же сумасшедшее время притащило меня сюда.

«Совсем рядом» превратилось в несколько часов пути. Я уже сбивалась с ног и мечтала присесть, но такие глупости не могли остановить юного воинственного шотландца. В предрассветный час мы добрались до армии Красавчика Чарли. Здесь царило совсем не радужное настроение. Уставшие и промокшие после ночного похода воины мечтали выспаться, ходили слухи, что войска должны отвести. Пока же все стояли на месте и ждали приказа.

И вот страшный момент настал. С жутким оглушающим воем шотландцы ринулись вперед. Я спряталась за деревьями и принялась смотреть, просто не в силах отвести глаз. Точно, как по учебнику, часть строя вышла далеко вперед и уже приближалась к расположению англичан, другие, хлюпая в болоте, отстали. Слышался звон мечей и разрывы артиллерийских снарядов. Разглядеть в этом месиве одного человека казалось просто невозможным, но нас с молодым шотландцем как будто связала невидимая нить.

Вот он бежит, размахивая мечом, кричит, падает...

Больше я не выдержала. Скинув тяжелые жесткие башмаки, выскочила из-за деревьев и побежала так, как никогда раньше. В ушах стоял шум битвы и крики раненых, в нос бил запах крови. Мгновенно промокшие тяжелые юбки лупили по ногам, а ступни заледенели от воды. Но все это не имело значения. Все по той же нити я добралась до своего шотландца, помогла ему подняться. Похоже, он получил лишь несильное ранение в ногу и кое-как мог держаться. Наполовину таща, наполовину поддерживая, я вывела его с поля битвы. Каким-то чудом нас больше не задело, и кое-как перетянув рану, мы медленно побрели прочь.

Кажется, прошла целая вечность прежде, чем мы добрались до ближайшей фермы. Здесь моего спутника перевязали и накормили. А я сидела и лихорадочно соображала, насколько далеко мы ушли и что делать дальше. Ведь англичане не удовлетворятся победой там, на поле. Пройдет совсем немного времени, и они начнут разыскивать спасшихся. Все самое плохое еще только начинается.

В этот момент я почувствовала головокружение и полетела в неизвестность. А затем вновь очутилась у древнего расколотого камня. Не удержавшись на ногах, я плюхнулась на землю и долго сидела, подпитываясь, теперь уже по праву, старой силой. А когда, наконец, смогла встать, то решила, что просто обязана побывать на Каллоденском поле.
Мне повезло. От каменных кругов как раз отъезжал автобус с туристами. И водитель подвез меня едва ли не до самого места. Через арку в простой серой стене я вышла на поле. Сейчас здесь было тихо и почти пусто. Зеленела трава, цвели неяркие северные цветы. И лишь несколько камней отмечали места братских могил целых кланов.

Неизвестно, сколько людей из тех, кого я видела в живых совсем недавно, лежали под этими камнями. Но в одном я почему-то была абсолютно уверена. Тот юноша выжил, женился и оставил после себя ребенка, а может, и не одного. Его потомки до сих пор ходят по шотландской земле и, возможно, даже помнят имя своего далекого предка, которое я так и не успела узнать.

 

 

 Sunny

ШОТЛАНДСКАЯ БАЛЛАДА


Там, где могучий дуб шумит,
И где река с названьем Твид
Проносит воды мимо,
Тому назад уж много зим
Встречалась с Вилли я моим,
Гуляла я с любимым.

И он средь солнечного дня
Так жарко обнимал меня -
Мой милый, добрый Вилли!
Не знала я, что видят нас.
Глаза чужие каждый раз
Из-за кустов следили.

Однажды милый мой спешит
На встречу нашу к речке Твид
И говорит мне Вилли:
«Идет война. Король Макбет
Войска сбирает вновь себе -
Ведь прежние разбили (1).

И лэрд наш в рекруты меня
Отправит через два-три дня.
Скажи мне откровенно:
Женой моей ты хочешь стать?
Пообещай, что будешь ждать.
Вернусь я непременно».

Кивнув стыдливо: «Да, мой друг»,
В объятья его сильных рук
Склонилась я, не зная:
Вновь не одни мы в этот час -
За нами пара чьих-то глаз
Ревниво наблюдает.

На сердце было тяжело:
Нас расставание ждало.
Расплакалась я горько.
Меня мой Вилли утешал,
И о любви своей шептал
Он мне до самой зорьки.

Когда прощанья час настал,
Мой Вилли ласково сказал:
«Джен, уходя в солдаты,
Тебе речных жемчужин нить
Хочу сегодня подарить.
Не забывай меня ты.

Я сам собрал те жемчуга
На Твида милых берегах (2).
Носи их, не снимая.
И шейку белую твою,
Пока я буду там, в бою,
Они пусть обнимают».

Я вереск белый сорвала
И Вилли ветку подала:
«Предвестник он удачи (3).
На шапке ты его носи.
Он защитит и даст он сил -
Вот что подарок значит».

Ушел мой Вилли воевать.
Пришлось его мне долго ждать.
Промчалось быстро лето.
Сменилась осень уж зимой,
Но милый не спешит домой.
Пропал мой Вилли где-то.

И вот под вечер в декабре
Вдруг конский топот во дворе.
К двери бегу встречать я.
Неужто друг с войны пришел?
Но это лэрд наш, Кайл Мак-Кол
В богатом входит платье.

«К тебе я, Джен, со сватовством.
Хочу ввести тебя в свой дом.
Скажи лишь «да», красотка!» -
«Благодарю я вас за честь,
Но у меня жених уж есть»,-
Ответила я кротко.

«Кто он?» - «То Вилли, конюх ваш.
Его люблю». - «Всё это блажь!
Убит он в Абердине.
Макбет ту битву проиграл.
Гонец об этом рассказал.
Свободна ты отныне!»

И сердце боль пронзила вдруг.
Так он погиб, мой милый друг!
Не ждать его мне боле!
Его мой вереск не сберег,
И храбро воин мой полег,
Сраженный в чистом поле.

А Кайл Мак-Кол всё ближе льнет:
«Жених твой уж в земле гниет.
Нет твоего солдата!
Давно тебя я полюбил
И даже за тобой следил
У речки Твид когда-то.

Про Вилли знал уже тогда.
Его, чтоб сгинул без следа,
Отправил воевать я.
Забудь его ты, стань моей».
И, распаляясь все сильней,
Схватил меня за платье.

Прижал меня к своей груди.
Но я сказала: «Уходи!
Дай мне оплакать горе».
И лэрд ответил: «Хорошо».
Но, перед тем, как он ушел,
Сказал: «Вернусь я вскоре».

Рыдала я немало дней,
Но сердцу было лишь больней.
Стал белый свет немилым.
А Кайл Мак-Кол не отступал:
Всё под венец меня он звал,
И сдаться я решила.

Рубины лэрд мне подарил.
Одеть он мне их предложил
Со свадебным нарядом.
Я отказалась – ведь со мной
Мой жемчуг простенький речной
Всегда у сердца рядом.

Я не снимала эту нить,
Чтоб друга Вилли не забыть.
Он дорог мне, как прежде,
Пусть умер, но жива любовь.
И лишь увидеть его вновь
Все ж умерла надежда.

Еще полгода пронеслось,
И свидеться нам с ним пришлось
В канун Святого Джона (4).
В ту ночь, что дУхам так мила,
Я засиделась у стола
Со свечкою зажженной.

Ярилась за окном гроза,
И вспышки молний небеса
Зигзагами крестили.
Но задрожали стены вдруг,
И на порог шагнул мой друг –
Мой нареченный Вилли!

В истлевший он мундир одет,
Одной ноги и вовсе нет,
И глаза нет у Вилли.
Лишь в двери милый мой ступил,
Тотчас по горнице поплыл
Тяжелый запах гнили.

И разглядеть мне удалось:
Он опирался не на трость –
На собственную ногу.
А глаз его, что уцелел,
В лицо мне пристально смотрел.
И молвил Вилли строго:

«Да, я убит - лэрд не соврал.
Но коль тебе пообещал,
Вернулся за тобою.
Над речкой Твид на склоне дня
Клялась дождаться ты меня
И стать моей женою.

Я к милой Джен своей пришел,
Но леди я нашел Мак-Кол.
Женой чужого стала,
Меня назад не дождалась
Та, что в любви своей клялась
И крепко обнимала».

Тут муж мой в горницу вбежал.
Лишь глянул Вилли – лэрд упал.
Я в страхе закричала.
И слышу Вилли я слова:
«Что ж, Джен, отныне ты вдова.
Давай начнем сначала?

Я умер, но жива любовь,
И ниткой этой жемчугов
Я обручен с тобою.
Вернусь в могилу поутру -
Тебя с собою заберу.
Мы связаны судьбою».

Он руки потянул ко мне.
Прижалась в страхе я к стене
И крикнула, рыдая:
«Тебя лишь суждено любить,
Да только вместе нам не быть -
Помолвку разрываю!»

Дрожа, я руку подняла,
И жемчуг с шеи сорвала,
И бросила я в гостя.
Он страшным голосом вскричал
И на пол в тот же миг упал,
Рассыпавшись на кости.

И вдруг исчез – как не бывал.
И жемчуг тоже с ним пропал.
И буря присмирела.
Мой мертвый муж лежал в углу,
А рядом – ветка на полу,
Тот самый вереск белый.

С той ночи мрачной, роковой
Живу бездетною вдовой.
Года летят, как птицы,
И спину гнут, и студят кровь.
Но к Вилли до сих пор любовь
Не может позабыться.

Приходит часто он во сне
И говорит мой Вилли мне:
«Меня не жди ты боле.
Пока не прекратишь грустить,
Покоя мне не обрести
В могиле в чистом поле» (5).

Но вновь и вновь иду туда,
Где речки Твид шумит вода,
И дуб стоит зеленый,
Что помнит молодой меня
В канун Святого Джона дня
И клятвы двух влюбленных.

 




(1) В 1054 году войска Сиварда вторглись в Южную Шотландию и разбили короля Шотландии Макбета. Три года спустя Макбет был убит Малкольмом в битве при Лумфанане в Абердине.

(2) В реках Шотландии издавна добывался жемчуг. По мнению некоторых историков Юлий Цезарь в 55 г. до н.э. вторгся на территорию современной Великобритании из-за шотландского жемчуга. В 12 веке, шотландский жемчуг широко применялся в ювелирном деле по всей Европе. Добыча жемчуга со дна реки не требовала особых знаний. Промысел начинался в июле — августе, когда вода была самой теплой, а ее уровень в реках самым низким. В мелких реках ловец жемчужниц медленно бродил по грудь в воде, стараясь при этом просмотреть дно и ощупать его ногами. Найдя таким способом моллюска, ловец доставал его руками или пальцами ноги. Жемчуг в основном ловили ради интереса и не всегда для продажи, потому что попадался он в незначительном количестве, и не всегда хорошего качества. Иногда целый день терпеливые люди проводили у берега в воде и добывали не больше трех-четырех горошин.

(3) Белый вереск считается предвестником удачи, и многие люди, побывавшие на вересковых пустошах, возвращаются с побегом белого вереска в петлице или привязывают его на бампер машины.

(4) В Шотландии в эту ночь возлюбленные давали друг другу клятву верности, нарушение которой считалось преступлением. Старый языческий праздник летнего солнцестояния (Midsummer day) 21 июня церковь, пыталась подменить праздником в честь Иоанна Крестителя - Святого Джона (24 июня), но уничтожить древнюю народную основу праздника ей не удалось, лишь сроки выполнения языческих обрядов переместились с 21 на 24 июня. Сельские жители Англии, Шотландии, Уэльса были убеждены, что именно в ночь накануне дня Святого Джона ведьмы собираются на свои шумные сборища, феи водят хороводы на лесных лужайках, вершинах холмов; многочисленные духи бродят по земле. По кельтским представлениям, эта ночь была второй по значению из трех годовых «ночей духов», когда большую власть приобретали разные сверхъестественные существа.

(5) Согласно шотландским суевериям, чрезмерная скорбь живых мешает мертвым обрести покой в загробном мире.

 

 Peony Rose

Мальчишка с краннога

- Эй, парень!

Грубый оклик владельца постоялого двора Патрика О’Бэниона застал Мэла врасплох. Он тут же сунул корку хлеба, поданную сердобольной служанкой, за пазуху, и вскочил. Темно-карие умные глаза загорелись решимостью:

- Здесь, добрый сэр!

Мужчина поманил его толстым заскорузлым пальцем:

- Давай-ка сюда. Значит, так – господин Шаувельт хочет видеть товар прямо сейчас. И смотри, не вздумай подсовывать ему всякий мусор! Двух последних прохиндеев я лично спустил с лестницы, катились отсюда аж до Тэя!

Мэл замотал круглой вихрастой головой:

- Что вы, добрый сэр! Товар хороший, лучший жемчуг во всем Хайлэнде и Лоулэнде, клянусь святой Бригиттой!

- Смотри у меня, - густые брови ирландца сдвинулись, он оглядел парнишку с головы до ног и в который раз наморщил нос. Голье с Лох-Тэя, а туда же – хвастается добычей. Ха!
- Иди. И не вздумай перечить, если ему не понравится... «Лучший жемчуг». Это надо же.

Готфрид Шаувельт был занят делом – важным делом. Пожевывая нижнюю мясистую губу, он сосредоточенно считал лежавшие на большом деревянном столе, на черном бархате, жемчужины и раскладывал их по кучкам в определенном порядке. В кратких перерывах немец насвистывал веселую пастушью песенку.

Мэл запнулся на пороге – песенка оказалась знакомой. Такую поют горцы, в редкие часы отдыха и дружеской пирушки в родном клане. Мама ее напевала, когда была жива. И Бригитта, старшая сестра...

Темноватая комната с небольшими, не слишком чистыми окнами и тяжелой дубовой мебелью показалась вдруг тесной. Захотелось обратно – на родное озеро, на кранног, спрятаться в дедовой хижине да переждать. Нельзя. Никак нельзя. Дед уж почти не встает, ухаживать за ним некому, вот только добрая Мария, служанка лэрда Макнамара, вызвалась заходить, пока сам Мэл здесь, в Эдинбурге. И нужны деньги. Без них не вернуться, лучше смерть.

- Ну-с, молодой человек, - он чуть не подпрыгнул, услышав родной гэльский, пусть плохой, с кошмарным акцентом, но свой, - ты принес мне блестящие маленькие кругляшки, да?

Торговец поднял голову, блеснули диковинные стекла – кажется, это называется очки, Мэл слышал о них, но увидел впервые в жизни – и за ними обнаружились проницательные серые глаза много повидавшего человека.

- Итак?

Мэл шевельнул пересохшими губами и отважился сказать:

- Доброго вам дня, милостивый сэр. Слышал, вы просили привозить к вам хороший жемчуг.
- Именно так. – Шаувельт склонил голову в знак согласия, и плутоватая усмешка скользнула по его губам. Мэл все еще боялся, но ямочки в углах рта незнакомца намекали на добродушие, а морщинки в уголках глаз говорили о том, что незнакомец много смеется. Будь что будет... - Подчеркиваю – хороший жемчуг. И только хороший, плохого мне не надо. Если у тебя товар низкого качества, мальчик, не трать свое и мое время – ступай на рынок и попытайся сплавить их местным дурачкам.

- Меня зовут Малколм Макбрант, - мальчик с удивлением различил в собственном голосе нотки гнева. – У нас, у Макбрантов, в заводе нету привычки врать да предлагать негодный товар.
Едва договорив, он мысленно дал себе тумака. Дурак, так говорить с важным человеком!
К его изумлению, немец не разозлился. Отвернув край бархатного полотна, на котором жемчужины выделялись особенно ярко, он снял очки и аккуратно постучал одной из дужек по краю стола:

- Майн готт, да тебе палец в рот не клади. Мне нравится такая решимость и напор в молодых людях.

И Шаувельт жестом предложил посетителю показать добычу.

Мэл шагнул к столу, свет упал на его личико, и торговец подавил вздох – оно оказалось очень худым, скулы торчали, глаза глубоко ушли в глазницы, а желтовато-синее пятно на лбу указывало на недавнюю драку... или, скорее на избиение.

Доннерветтер, почему местные родители так поступают с собственными отпрысками? То ли дело добрые бюргеры его родной страны – попади мальчуган в их руки, живо бы наел щеки, порозовел и стал глядеть веселее... Где-то на задворках сознания шевельнулось давнее, неистребимое желание стать отцом и учителем такому вот сорванцу. Ах, бедняжка Лотхен, сколько они ни пытались родить здорового малыша, ничего не вышло. Схоронив пятого младенца и отправив безутешную жену к матери и сестрам, Готфрид решил развеяться и заодно осуществить давно задуманное путешествие в Англию и Шотландию.
Туманный Альбион оказался не так уж туманен в это чудное лето, а Шотландия, край древних легенд и интересного языка, который он изучал шутки ради, весьма его заинтересовала. Правда, многие дикие обычаи, не исчезнувшие и сейчас, в 1861 году от Рождества Христова, Готфриду пришлись не по вкусу. Вот, например, та история с городской ведьмой, которую разоблачили и чуть не скинули с Северного моста, что между Старым и Новым городом. Раньше там было озеро, потом его осушили, но горожане до сих пор называли местечко «лох» и с тоской вспоминали прошлые века, когда нечистую силу окунали в него десятками ко всеобщему удовольствию.
Нет, он, конечно, добрый христианин, но решительно непонятно – как швыряние кого-то с изрядной высоты может доказать причастность к плохим делам? А если обвинение не подтвердится, поди потом собери кости несчастной и предъяви родне...
Мальчик вдруг выбросил сжатый кулачок, опустил его на стол и медленно разжал. Слова застряли в горле Готфрида, он с шипением выдохнул и схватился за слишком тугой воротничок рубашки.

Очки вернулись на законное место – на переносицу. Очень, очень осторожно торговец достал из кармана складную лупу, сделанную в Цюрихе по особому заказу, открыл, взял жемчужину двумя пальцами другой руки и посмотрел на нее через стекло.
Мальчик переступил с ноги на ногу, с надеждой глядя на Готфрида.
- Майн готт. Идеально круглая. Прозрачно-голубоватый тон... Блеск почти невероятен. Размеры...
Поперхнувшись, Готфрид необыкновенно нежно положил драгоценность на вновь расправленный краешек бархата. Бурю, воцарившуюся внутри, даже с его опытом удалось усмирить не сразу. Однако он справился и сухим тоном заметил:
- В общем-то, экземпляр неплох... н-да.

В комнате повисла тишина. Она продлилась недолго – мальчик не выдержал:
- Так она ценная, да, добрый сэр? Вы сможете дать за нее несколько шиллингов?

Шаувельт прищурился, как наевшийся старый кот. «В подарок королеве. Да. Именно Ее величеству, и никак иначе. Майн готт, это же такой шанс наладить нужные связи в Лондоне, и кроме того...»

- Сэр? – тонкий, еще не переломавшийся голос подростка звенел отчаянием.
Готфрид встрепенулся и широко раскрыл глаза – теперь в них не прятались смешинки.
- Что ж, молодой человек, - сказал он, легким движением большого пальца правой руки поглаживая голубоватую речную красавицу, - думаю, дельце у нас выгорит.

Мэл издал ликующий вопль, но тут же, спохватившись, прикрыл рот грязноватой ладошкой. На ней видны были пятнышки воспаления – результат долгих часов, проведенных в быстрой реке в поисках моллюсков.

- Сэр, я буду век молить о вас святую Бригитту, Пресвятую Деву и Спасителя! – разволновавшись, мальчик стал сыпать словами. – И деда попрошу – говорят, молитва умирающего доходчивее, потому что около него уже витают ангелы, готовые проводить на тот свет. Я...

Готфрид жестом прервал его речь.

Снова порылся он в кармане, достал увесистый кожаный кошелек, спрятанный еще и в кольчужную сетку, непроницаемую для ножиков уличных воров, и положил на стол.
Мэл, не веря глазам своим, следил, как одна за другой появляются в руках немца монеты.

Столбик рос.

Легким движением Готфрид подтолкнул его через стол к гостю.

Мальчик разложил их по одной. Шесть полусоверенов.

- Три фунта. Ах, сэр... ах, сэр.

- Да, да, - ворчливо отозвался торговец на немое восхищение, светившееся в глазах Мэла.

– Я решил, что такому хорошему мальчугану пригодятся в хозяйстве лишние монетки. Не так ли?

- Еще бы, добрый, милостивый сэр. Вы и не представляете...

Захлебнувшись счастьем, мальчик сгреб монеты и, приподняв полу килта, уложил в потайной кармашек.

- Ступай, - Готфрид завершил сделку и больше не интересовался судьбой гостя.

Сентиментальный порыв давно прошел.

- Да, сэр, спасибо вам, сэр, - мальчик несколько раз низко поклонился, прижав левую руку к сердцу, и, пятясь, словно перед ним был сам король, исчез.

Шаувельт блаженно прикрыл глаза. Поистине день чудес и благоволения. День, когда казавшееся неопределенным будущее вдруг засияло неземным блеском идеально круглой малышки.
Что из того, что драгоценность куплена за ничтожную по сравнению с ее истинной стоимостью сумму? Зато английская корона вскоре украсится новой прелестницей, равной которой не найти, пожалуй, ни при одном европейском дворе.


Мэл сидел у постели умирающего и, не стесняясь, плакал. Пожилая служанка хлопотала у очага, готовя нехитрое угощение для предстоящих поминок.

В углу хижины заплакал младенец. Мэл вздрогнул, вытер по-прежнему перепачканной ладошкой лицо и побежал туда.

- Малютка Роз, - замурлыкал он колыбельную, улыбаясь крохе, - ты чище неба, ты прекрасней всех долин...

Маленькая капризуля затихала.

- Как ты ловко с ней, - пробурчала Мария, вытирая пот со лба. – Словно сама покойная Бригитта.
Он взглянул на нее – серьезный, неулыбчивый подросток с изможденным лицом. В этом лице виднелся мужчина, которым Мэл станет несколько лет спустя. Хороший мужчина.

- А как же. Я ведь теперь дядя, единственный родственник. Значит, мне и заботиться. И деньги есть. А надо будет – еще заработаю, вон меня в помощники паромщика зовут на Тэй.
Пахло свежим хлебом и вареной рыбой. Очаг поддымливал. Мария напевала пастушью песенку, заглушая тяжелое дыхание старика.

Солнце заходило, последние лучи падали на древний кранног. На том берегу высился замок владетеля здешних мест, гордо возносились башни, щетинились острые зубцы крепостной стены... А здесь все было мирно. Рождения и смерть переплетались в вечном круговороте дней.

Глубоко на дне песчинка попала в приоткрытые створки юной жемчужницы. Та захлопнула их, но поздно – нежные внутренности уже вздрогнули от пронзившей их боли. На свет рождалась новая драгоценность, которой сотню лет спустя суждено было попасть в далекую северную страну...

 

 

 Marinohka

 

Сидя за столиком в кафе на набережной, она вглядывалась в окна домов, стоящих на другом берегу. Конечно, её интересовали не все, а только те, на третьем этаже. И сделав очередной глоток кофе, до рези в глазах всматривается в стеклянные экраны жизни, в которою ей очень хочется вернуться. Порыв холодного ветра подхватил волосы, и забравшись под полы пиджака, заставил зябко поежиться.

- Хотите пройти в помещение? - официант, бесшумно появившись рядом, поставил на столик ещё один кофе.

- Нет, спасибо - улыбнулась уголками губ, - принесите плед, пожалуйста.
Закутавшись в теплую ткань, девушка продолжает смотреть вдаль, вдыхая аромат кофе пополам с речным воздухом. Это стало похоже на ритуал. Каждый выходной она приезжает сюда, чтобы наблюдать и ждать...чего? Возможно, чуда.

Память странная штука. Как ей удается стирать острые углы проблем, оставляя только светлые моменты? И вот уже не вспомнить, что стало причиной той нелепой ссоры, а счастливые мгновения, появляясь, как мазки на холсте, заставляют сожалеть о том, что не сложилось.
Неделя, проведенная в маленьком кемпинге, куда приехала, пытаясь убежать от суеты повседневного ритма и та случайная, ставшая роковой встреча. Возможно, произойди она чуть позже, отношения сложились бы по-другому, но в тот момент все казалось таким своевременным.
Они подолгу гуляли, держась за руки. Мужчина показал ей, как прекрасна жизнь на природе, вдали от цивилизации. Сидя на расстеленной куртке, девушка слушала рассказы о лечебных травах и волшебной силе подорожника. Время пролетело незаметно и тут выяснилось, что они живут в одном городе, недалеко друг от друга. И для встречи надо просто переехать через мост. Счастье было так реально, его, казалось, можно потрогать рукой, но...

Воспоминания преследовали, не отпуская ни на минуту. Он чудился ей во взгляде незнакомца. Появляясь силуэтом в витрине магазина, заставлял оборачиваться и, понимая - " не он", раз за разом погружаться в разочарование. Являлся ночью и, прогнав сон, оставлял до утра смотреть в потолок...

Наваждение. Как избавиться от него? Встать и уйти! Больше не приходить в это кафе, не сидеть, часами, поглощая кофе в тщетной попытке высмотреть что-то в окнах. Поменять маршрут и обязательно купить билет на какой-нибудь новомодный мюзикл. Решено. Рассчитавшись, решительно поднялась из-за стола и направилась к машине. Хватит вести себя как девочка-подросток.

Повернув ключ в замке зажигания, вместе с ровным гулом мотора услышала мелодию вызова. Сунув руку в сумку, попыталась найти телефон на ощупь, но устав слепо шарить, просто перевернула её, высыпав содержимое на сиденье. Замолчавший аппарат нашелся, но сейчас все внимание было приковано к жемчужинам, тускло поблескивающим между вещами. « На удачу»,- сказал он, высыпая их в её ладонь. Собрав матовые шарики в ладонь, почувствовала их тяжесть, и глаза предательски защипало. А может...

Вырулив с парковки, девушка минуту раздумывала и затем, решительно перестроив машину в другой ряд, повернула на мост.

 

 

 Altair

Плата

Чем выше, тем теплее.

Я чувствую солнечное тепло, не видя лучей, которые касаются меня в толще воды, обволакивая светлым коконом. Еще немного и вынырну прямиком к ним. Хочется скорее ощутить порыв ветра и вздохнуть свободно.

"Но торопиться нельзя", - напоминаю я себе.

Верхние течение подхватывает и выталкивает на поверхность, словно легкий пузырь воздуха.
Наконец, долгожданный вздох, наполняющий легкие кислородом. Минут десять на этом жарком солнце, и я буду похожа на засахаренный фрукт, покрытый белой пудрой. Глаза немного побаливают - надеюсь, что в этот раз обойдется без кровоизлияния*.

А говорила мне мама - бросай эту работу, у тебя слишком чувствительная кожа, и ты всегда торопишься.

Но что сравнится с погружением в воду, с ритмом сердца, который ты ощущаешь в горле, и головокружительным азартом первооткрывателя мокрых створок, таящих в себе чудо природы? Ничего.

Придя домой и быстро ополоснувшись, я подхватываю тонкий нож и сажусь за стол - предвкушение горячей волной обдает низ живота, заставляя плотно сомкнуть ноги.

Ищу в ракушке небольшой зазор между створок и, не найдя его, вставляю острие в смыкание половинок и нажимаю - аккуратно, плавно - неповрежденную раковину можно тоже продать.

Моллюск сопротивляется, отчего края ракушки ломаются, но под давлением жемчужница распахивается.
- Прости, дорогой, такая у меня работа, - шепчу, извиняюсь за вторжение.

Надеюсь, что он понимает.

На склизкой поверхности в небольшом количестве воды лежит розоватая капля - жемчужина. На свету она переливается перламутром. А рядом с ней еще порядка десяти небольших, идеально круглых. По старой привычке бросаю одну на стол, наслаждаясь звуком - шарик падает и несколько раз отскакивает*.

Я откладываю их все в сторону, и вскоре образуются россыпи жемчужин различных размеров. Отдельно собираю большие и идеально круглые - их я продам в первую очередь. Из радиоприемника доносится романтическая песня, в которой снова поют про безответную любовь. Поддаваясь прилипчивости мелодии, тихонько подпеваю и стучу по полу в такт.

Увлеченная работой, не слышу, что меня кто-то окликает, и оборачиваюсь уже только на звук удара по дереву:

- Ей! Что вы творите! - я подскакиваю на ноги, больше раздраженная, что меня прервали, чем злая от неожиданного вторжения.

Я забыла закрыть дверь на замок - в проеме стоит темноволосый мужчина и, широко раскрыв глаза, смотрит на моллюсков, разбросанных по всему полу кухни, держа наготове палку, словно собирается отбиваться от них.

- Они вас не укусят, - усмехаюсь я. Он такой забавный в своем испуге.

Хватая ртом воздух как рыба, гость оседает на ступеньки, вытирая со лба проступивший пот.
- Встаньте! Не сидите на пороге - дурная примета. Слышите? - обращаюсь я к нему, но гость даже кивком не реагирует.

- Да встаньте же! - повторила я. - Глупый вы человек, ведь это всего-навсего моллюски!
- Да, я понимаю, - выдохнул он через силу. - Просто давно не видел их так близко. Какие же они мерзкие!

Я оглянулась - выкинутые из своих раковин, моллюски были разбросаны по всему полу - все никак не привыкну скидывать их в одно место! Некоторые, недавно выпотрошенные из своих домиков, чуть заметно шевелились.

- Вы меня простите, но это моя фобия... Червяки, улитки, слизняки... - мужчина брезгливо передернул плечами.

- Понимаю, но лучше всего поставить мою палку от собак там, где вы ее взяли, и наконец объяснить кто вы и что вам нужно, - улыбнулась я.

У меня подобного чувства брезгливости никогда не возникало - все же мой хлеб, но ради гостеприимства отодвинула существ, освободив небольшой участок пола.

Я оглядела трусишку - средний рост и чуть вьющиеся волосы. Лицо я видела мельком, но из увиденного сложилось только одно впечатление - симпатичный. Ступив на свободное пространство, он поднял на меня взгляд.

Мать моя, вода! Какие же ласковые и нежные темные глаза. Я отступила подальше от черного омута и встряхнула головой, отгоняя наваждение. Посмотрела на себя в зеркало - загорелая, среднего роста. Просто обычная девушка.

- Мне вас рекомендовали как ныряльщика за жемчугом. Я видел, как вы сегодня возвращались домой с уловом... И хотел у вас купить жемчуг.

- Вы можете его купить и в магазине, - выдавала я из себя, немного разочарованная.
- Нет, вы не понимаете, мне нужен самый лучший и из первых рук. Это для подарка. А заплатить я готов любую цену.

- Еще бы, ведь вы сами сюда пришли! Жемчуг на столе. Выбирайте.

Я отошла подальше и снова взглянула на свое отражение. Вытащив непослушный локон из «конского хвоста», оценила результат - да, так лучше.

Мужчина выбирал из россыпи блестящих шариков, аккуратно трогая некоторые, но самые лучшие оставляя без внимания.

- Вот эти, - он показал на две белоснежные и некрупные жемчужины и одну каплевидную, чуть розоватую. - Она будет рада... - еле слышно проговорил он.

Я дернулась, как от ужала морского ската и заправила локон обратно.

- Жемчуг ваш. Моя цена за него - ваши часы.

- Но... - попытался возразить мужчина.

- Или жемчуг или часы. - Я злилась сама на себя за то, что допустила вольные мысли о продолжении знакомства.

- Хорошо, - он расстегнул застежки и протянул мне плату.

Я наблюдала, как он неспешно вышел. В дверях он оглянулся, но поймав мой взгляд, потупился, ускоряя шаг.

Засунув часы в ящик, я смахнула рассортированный жемчуг в мешочки, и хлопнув дверью, ушла. День не заладился.


***

Я стояла на мосту и смотрела вдаль. Вон там - слева от меня виднеется причал и пляж, где смешные карапузы скорее всего лепят куличики, а чайки голосят до боли в ушах, соперничая за рыбу в сети рыбаков.

А вон там, справа, город. Шумные мостовые сменяются тенистыми переулочками, где отдыхают старики от зноя дня.

Я посмотрела на циферблат часов у себя на руке - полдень.

- Может вы хотите обменять эти часы на что-то? - раздалось совсем рядом.

Если бы можно было сказать, что звук голоса может пахнуть, я бы сравнила этот тембр с пачули - терпкий и жгучий в своей манящей горькой сладости. И даже в шуме шторма смогла бы узнать, кто именно это говорит.

Пытаясь придать своей радости равнодушный тон, поинтересовалась, заглянув в темные глаза:
- Не уверена. Вашей подруге понравился подарок?

- Не уверен, - спародировал он меня. - Она не сказала.

И серьезным тоном продолжил:

- Этот жемчуг я отнес на могилу своей матери. Сдержал свое давнее обещание. Она всегда хотела, чтобы я стал ныряльщиком, как наш отец. Но эти моллюски... - он поежился как и при нашей первой встрече, словно их снова увидел. - Мне в этом нравиться одно - находить жемчужины, ведь ныряльщик-то я неплохой.

Мужчина прикоснулся к моей руке, отчего я порозовела, как морской коралл.
- А мне уже давно нужен напарник..., - прошептала я, чувствуя, что в море, приливы которого касаются сейчас души, еще только предстоит окунуться.



Примечания
*1. У ныряльщиков, при нарушении техники всплытия, могут лопаться кровеносные сосуды в глазах от перепада давления.

*2. Настоящий жемчуг «прыгает» от удара о твердое.

 

 Мирна 

Рондо


Женщина отложила ручку и откинулась в кресле. Она не любила писать письма. Вынуть душу и положить ее на чистый лист было для нее почти непосильной задачей. И всё-таки она хотела это сделать и не знала с чего начать.

Ей скоро пятьдесят. Она любит заниматься сексом, любит вкусную еду, шумные дружеские компании, джаз, немного рока, Моцарта и тишину. Уют в доме и в саду. Любит своего мужчину. Любит дорогу. Немного взбалмошна, иногда вспыльчива. Авантюристка и актриса. Не любит писать письма и вспоминать прошлое, это делает ее открытой и безобразной. Она красива, скорее шикарна, чем утончена. Яркая и очень земная женщина. Она никогда не была в Шотландии.

Он спокоен, невозмутим, надежен. Каменная стена и опора. Настойчив, уверен и неглуп. Любит шумные дружеские компании, ветер в лицо. Море и латинские ритмы. Любит проводить ночи под открытым небом. Хороший секс и свободу... Он здесь надолго.
У нее есть шкатулка красного дерева с золотой монограммой «П». Внутри ее чрева на синем бархате отливают розовым и нежно мерцают крупные ровные ряды жемчужин, образуя окружности. В самом центре две большие перламутровые капли, как две луны в окружении звезд сияют обнаженной непорочностью. Шотландский жемчуг.
Она долго его хранила как напоминание, месть, надежду и подарок. Свою силу и слабость. Свою злость и боль. Неприкосновенный запас на случай катастрофы, с которым невозможно расстаться и нельзя принять. Время пришло.

Он дал ей уверенность в завтрашнем дне, ничего не обещая. Тепло, которое наполняет жизнь и греет ежедневно. Ее мир растет, становится больше, словно круги расходятся по воде, словно лучи весеннего солнца, которые проникают всюду. Ей захотелось оставить прошлое. Не скрыть безобразные шрамы, но погладить их теплой шершавой рукою и отпустить, навсегда. Ей захотелось посмотреть в будущее и подарить новую жизнь и новую историю старым вещам.

Что может быть нового в первой встрече мужчины и женщины, в первом знакомстве, в первом поцелуе? Ведь это определенный ритуал, танец с тысячью вариаций па, пройденный миллиардами пар. Знатоки знают все вопросы и ответы наперед, эксперты снисходительны, новички волнуются, как перед первым балом, ученые строят гипотезы. Встречаются двое, и все повторяется вновь.

В современном Лондоне все спешат. Жизнь размерена по часам, распилена по секундам и устремлена в будущее. Душ, кофе, дорога, окрашенная музыкой, книгой, уроками итальянского и лекциями по маркетингу. Работа, насыщенная встречами, планами, проектами, доведенная до азарта и возведенная в жизнь. Вечера в барах, клубах, с друзьями, хорошими книгами и едой из китайского ресторанчика. Свидания, мечты, надежды и письма из дома, как отголосок прошлого. Тоненькая нить тепла и надежный тыл.
Ей чуть больше двадцати. Она умна, легка и целеустремленна, элегантна, эффектна, но все еще романтична и отзывчива. Она любит прогулки по городу, встречи с новыми интересными людьми, красивое белье, красную помаду и импрессионистов. Друзья ценят ее за открытость и награждают ласковыми прозвищами. Она же стесняется этого и глубже пытается укутать живое в непроницаемую идеальную оболочку под названием «Класс». Скоро у нее день рождения.

Он из Эдинбурга. Невысок, спортивен, кареглаз, пожалуй, сентиментален. Дома у него осталось три младших брата и сестренка. Мечтает стать знаменитым. Сочиняет стихи и музыку. Иногда выступает в клубах. В остальное время честно работает в баре. Он любит туманное утро, одиночество, крепкий чай и бокс. Ему интересно жить.
Сегодня за окном непогода. За стенами завывает холодный ветер, словно в каминной трубе. Посетители ныряют в теплое нутро бара, растирая озябшие руки, грея покрасневшие носы и щеки, возбужденные, как ребятня. Старые знакомые перебрасываются фразами-мячиками. Она сидит у окна в строгом черном коктейльном платье. Свет от настольной лампы мягко отражается на ее светлых волосах. Она заказала глинтвейн, но кружка, теряя тепло тонким дымком, остается нетронутой. В руках у нее, по нынешним временам, великая невидаль – настоящее письмо, с почтовым штемпелем и марками на конверте. Она читает. Он постоянно ловит ее отражение в зеркалах за барной стойкой. Может быть, причиной тому настоящий шотландский плед, в который она зябко кутает плечи. А может кто-то подает ему тайный знак?

Разве может быть первая встреча мужчины и женщины повторением пройденного, а первое свидание, первый поцелуй? В клетке каждого человека всего двадцать три пары хромосом, но разве каждый человек не уникален? Доверяй сердцу.

«Дорогая моя девочка, поздравляю тебя с днем рождения! Будь всегда такой же солнечной и веселой. Воспоминания о тебе согревают мне душу. У меня к тебе небольшая просьба. Сделай мне маленькое одолжение, прими, пожалуйста, мой шотландский жемчуг в подарок. Я помню, как ты любила его примерять в детстве. Ему нужна новая отважная владелица, которой он нашепчет о пиратах, морях и океанах, отважных горцах и прекрасных девах. И пусть он принесет тебе удачу.»

..............................................................................Твоя О.

 

 IreneA

 

Жемчуг слегка холодил кожу. Всего несколько мгновений, пока не впитал в себя моё тепло, не признал хозяйкой. Роскошный подарок. Как мне сказали - семейная реликвия, передававшаяся из поколения в поколение. Одно неосторожное движение - и ожерелье рассыпается на моих плечах, крупными перламутровыми градинами скачет по полу. Сдавленные возгласы женщин, бледное лицо его матери... Плохое предзнаменование. Но он невозмутимо приобнял меня за плечи. «Не верь в предрассудки, всего лишь нить порвалась». Я была молода, я хотела верить в лучшее в день моей свадьбы. Чудес не бывает...

Дети не спешили в наш дом. Врачи утверждали, что мы абсолютно здоровы и стоит лишь подождать. Мы ждали уже шесть лет, и надежда становилась все призрачнее. Я устала периодически встречать вопрошающие взгляды родственников и знакомых, устала делать вид, что все в порядке... Он замкнулся в себе, стал чужим и далеким. Все охотнее проводил время в компании друзей с выпивкой и полночными возвращениями. Я винила себя. А потом он пришел за своими вещами - встретил ту, что моложе, красивее, счастливее. Ночами мне снились его глаза, прежние, родные когда я еще не знала, что такое предательство. По утрам просыпалась в обнимку с мокрой подушкой, с трудом заставляя себя встать и заняться делами. «Нить порвалась», - вспоминала я, - «нить порвалась».

Город жил своей жизнью. Ему не было дела до моих страданий. Из открытого кафе доносилась навязчивая модная мелодия, пахло свежей выпечкой и дождем. Я стояла на мосту, уставившись на мутные воды реки.

Что привлекло внимание этого мужчины? Стрелка на моем чулке или пустота во взгляде? Он должен был спешить домой к семье, к друзьям или к возлюбленной. Но он задержался возле меня. Талантливый врач, он как-то разглядел то, что грызло меня изнутри. И не бросил, заставил очнуться, прийти в себя. Я стала его пациенткой, мир потихоньку обретал краски...

Утро в парке туманное и сырое. Сеанс терапии сегодня будет здесь. В конце дорожки я вижу моего доктора - высокого, слегка ссутулившегося, воротник плаща приподнят. Он стоит спиной ко мне, заложив руки за спину, не зная, с какой стороны ожидать моего появления. Пальцы сжимают букетик сухих трав, собранных прямо тут. Тихо подкрадываюсь, улыбаясь. Мне смешно - и жутко интересно - каким будет его лицо в момент испуга. Он оборачивается на мгновение раньше. От неожиданности я взвизгиваю, в попытке удержаться на ногах. И понимаю, что не упаду. Никогда. Он не позволит.

В детской пахнет присыпкой и отглаженным бельем. Крохотная ручка сжимает погремушку, и я затаила дыхание, боясь, что ее резкий звук нарушит сон малыша.

Надо как-то ее забрать. Ласковое объятие, тихий шепот: «Ну, разве не чудо?»

Всему свое время. И чудеса все-таки случаются.

 

 Вся правда об исходниках

  Фото № 1. Это глаза Тобиаса Мензеса, который исполняет в фильме "Чужестранка" сразу две роли - Фрэнка и Черного Джека.

 

 

Фото №2. Джейми и Клер

 

 

Фото №3. Шотландский город Инвернесс. Именно с приезда в послевоенный Инвернесс началась удивительная история Клер.

 

Фото №4. Жемчуг

- Если ты готов, Джейми, давайте кончим с этим делом, - сказал он.
Но выяснилось, что Джейми был еще не вполне готов. Не обращая внимания на волнение Дугала,
он вытянул из своего споррана нитку белых бус.Подошел ко мне и застегнул ожерелье на моей шее. Опустив глаза, я увидела нанизанные на нитку небольшие жемчужины причудливой формы, какие добывают из раковин пресноводных мидий. Жемчужины перемежались крохотными золотыми колечками.
- Это всего лишь шотландский жемчуг, - извиняющимся тоном проговорил Джейми, - но на вас он выглядит красиво.

Его пальцы слегка задержались у меня на шее. - Но ведь это жемчуг твоей матери! - сказал Дугал, взглянув на ожерелье.

- Да, - спокойно согласился Джейми. - А теперь он принадлежит моей жене... Ну что, в путь?

 

Диана Гэблдон "Чужестранка"

Фраза

 

При его появлении я встала на ноги. И, должно быть, бессознательно подошла к кромке воды, чтобы получше разглядеть это диво, потому что я обнаружила себя стоящей на каменной плите, одним концом погруженной в воду; я стояла и смотрела, как постепенно опадающие волны сливаются с гладью озера.

Я простояла так недолго, глядя на бескрайние воды. Потом сказала: "Прощай!", обратившись к пустынной глади. Стряхнула с себя чары и вернулась на берег.

Над самым спуском стоял мужчина. В начале я испугалась, но тотчас узнала в нем одного из наших погонщиков. Вспомнила, что зовут его Питером; ведро, которое он держал в руке, объясняло его присутствие. Я хотела спросить его, видел ли он чудовище, но выражение его лица было более, чем утвердительным ответом. Весь белый, чуть ли не белее маргариток, что росли у него под ногами, капли пота стекают одна за другой и прячутся в бороде, выкаченные глаза белые, как у испуганной лошади, руки так дрожат, что ведро бьет его по ноге.

-Все в порядке, - сказала я, подходя к нему, - оно ушло.

Вместо того, чтобы его успокоить, эти слова вызвали еще большую тревогу. Он выронил ведро, упал передо мной на колени и перекрестился.

-Смилуйтесь, леди, - заикаясь, еле выговорил он и, к моему величайшему смущению, повалился ничком к моим ногам и припал лицом к подолу платья.

-Это просто смешно, - сердито произнесла я. - Встаньте сейчас же!

Я легонько подтолкнула его носком своей туфли, но оно весь трясся, распластавшись по земле, словно раскисшая плесень.

-Да встаньте же!- повторила я. - Глупый вы человек, ведь это всего-навсего...

Тут я запнулась, обдумывая, что ему сказать. Приводить латинское название животного явно не имело смысла.

-Это всего лишь небольшое чудовище, - решилась я наконец.

Взяла его за руку и помогла встать на ноги.

 

Диана Гэблдон "Чужестранка"

 

 

 Хочу поблагодарить всех, кто принял участие в игре. Это было здорово!

  



Комментарии:
Поделитесь с друзьями ссылкой на эту статью:

Оцените и выскажите своё мнение о данной статье
Для отправки мнения необходимо зарегистрироваться или выполнить вход.  Ваша оценка:  


Всего отзывов: 12 в т.ч. с оценками: 11 Сред.балл: 5

Другие мнения о данной статье:


Marinohka [04.12.2014 14:36] Marinohka 5 5
Наконец-то я добралась и прочитала. Шикарные ассоциации. Спасибо участникам и организаторам за доставленное удовольствие.

Sania [07.12.2014 23:41] Sania 5 5
Очень красивые ассоциации! А также озорные))) Изумка, ты в своём стиле))) Я смеялась))) Мне все понравились - и рассказы, и стихи, и баллада, и танец, фильм, песня). Просто супер!

  Еще комментарии:   « 1 2

Список статей в рубрике: Убрать стили оформления
13.11.23 23:58  Игра Фантазия №11
15.08.21 07:36  Игра Фантазия №10
30.10.22 20:11  Игра Фантазия №9
28.01.22 10:11  Звёздный час   Комментариев: 2
04.08.21 12:45  Игра Фантазия №8
04.08.21 12:45  Легенды Ирландии   Комментариев: 4
04.08.21 12:46  Побег   Комментариев: 3
11.10.20 08:04  Игра Фантазия №7
01.11.19 07:58  Игра Фантазия №6
02.11.18 08:46  Мистика вокруг нас. Художественная выставка   Комментариев: 14
02.11.18 08:47  Игра Фантазия №5. Страшно, аж жуть...   Комментариев: 12
27.11.14 15:36  Игра Фантазия №4   Комментариев: 12
02.01.14 23:49  Однажды в Йоль...   Комментариев: 13
24.10.13 21:39  Игра Фантазия   Комментариев: 10
06.10.12 02:43  Общефорумная игра "ФАНТАЗИЯ"   Комментариев: 9
29.11.11 02:00  Ассоциации. Пофантазируем?   Комментариев: 12
27.11.11 12:04  Любовь под небом Шотландии (любовный роман-пародия)   Комментариев: 15
24.11.11 11:27  Шотландия в стихотворениях наших поэтов   Комментариев: 5
07.12.10 23:52  ДОРОГОЮ СНА   Комментариев: 15
26.11.10 09:47  ДАНВЕГАН   Комментариев: 11
25.11.10 22:13  МОЙ ЛЮБИМЫЙ СЕЛЕЗЕНЬ   Комментариев: 11
22.11.10 23:45  ЛИТЕРАТУРНАЯ ИГРА   Комментариев: 17
03.11.10 18:55  ЛУННОЕ ЗАБВЕНИЕ   Комментариев: 11
28.09.10 15:05  Рождественская «Литературная игра»   Комментариев: 3
Добавить статью | Little Scotland (Маленькая Шотландия) | Форум | Клуб | Журналы | Дамский Клуб LADY

Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение