- Знакомьтесь все, - сказал папа растерянно. – Это Дуся. Мама вынула из ушей пальцы и попыталась крикнуть: - А? Мешок в папиных руках завизжал еще громче, и Федю как магнитом потащило к нему. Он схватился за уголок грубой мешковины, и чья-то толстенькая ножка ощутимо пнула его по костяшкам пальцев. - Уй-я! В ответ визг стих. Папа вытер пот свободной рукой и очень бережно, уважительно положил мешок на пол. Прямо на ковер, совсем новый, купленный на прошлой неделе со скидкой. - Антон, - обреченно сказала мама. – Антошенька... Все перешли на шепот. Мешок, кажется, прислушивался. От этого было еще страшнее. - А что я мог сделать – дать им полосатика застрелить? – Тихо возмутился папа. – Ты ж знаешь, Катюнь, я принципиальный противник охоты ради забавы! - А что ж ты, принципиальный наш, поехал со всеми в лес? – Грозно спросила мама. - Корпоратив, чтоб ему сгореть вместе со всеми правилами и уставами, - простонал папа. Он попробовал погладить маму по голове, но она ловко увернулась. - Антон! Это свинья! Дикая!!! - Это поросенок. Молочный еще. Катюньчик, я ее пристрою в хорошие руки. Ну, пожалуйста. На несколько дней. - И речи быть не может! – На лице мамы боролись возмущение и веселье. – Тош, ты представляешь себе свинью в городской квартире? - А я вчера статью читал в Интернете про мини-пигов, - скромно вставил Федя. – Они милые. Чистые. С ними гулять можно, на поводочке. Мам, а я б ее выгуливал во дворе... Мама с ужасом посмотрела на обоих мужчин и снова заткнула уши пальцами: - Ничего не слышу. Ничего не желаю знать. Несите свою Дусю куда хотите! Точка. Антон и Федя переглянулись. *** В следующие сутки стало ясно, что молочный поросенок из леса – это вам не молочные сосиски в холодильнике. Дуся-Дорофея протестовала. Она протестовала все время. Громко. Настойчиво. Убедительно. Ей хотелось в лес к маме и папе. Когда отец в очередной раз выслушал раздраженную тираду соседки из двадцать восьмой квартиры, Федя приуныл. Судя по родительским лицам, назревал конфликт - и серьезный. - Я все нашел, правда, - всунулся он между ними. – Уже сбегал в магазин и сделал смесь в бутылочке! И он потряс той самой бутылочкой. - Жирность какая надо, - Федя торопился, а то вдруг не успеет убедить старших. – Я все продумал! Сейчас пойду накормлю, и Дуся уснет. - Ну-ну, - мрачно сказала мама. Она развернулась, посмотрела в сторону кухни, где отдохнувшая Дуся уже тренировала голосовые связки на полную мощность. – Ага. Она ушла в спальню, по дороге предупредив: - Полчаса. Если не замолчит через тридцать минут – повезешь ее, Антон, куда глаза глядят. Я не шучу. Через полчаса Катя вошла в кухню. Сытая, улыбающаяся Дуся сидела у батареи, на старом половичке, и смотрела с мужчинами телевизор. - Го-о-ол! – вдруг закричал Антон. - А я говорил! Говорил, что нападающий их сделает! – вторил Федя. Дуся повела пятачком в сторону Кати, та скрестила руки на груди и уставилась на полосатую угрозу семейному спокойствию. «А ты хорошая?» «Плохая. А если что – стану еще хуже. И на пол не смей бякать!» Получив от новой мамы мысленный сигнал, Дуся встала, процокала на середину кухни и радостно бякнула. Много. -Ух ты, - Федя разинул рот. – Даже я. Даже в детстве в горшок. Столько не. Антон прикрыл ладонью губы, но смех прорывался. - Марш в подсобку за ведром, совком, тряпкой и моющими, - обреченно сказала новая дусина мама. – Мучители вы. Террористы. Гринписа нет на вас. *** В понедельник радостный Федя после школы вывел Дусю на поводке во двор. Это был фурор. Дворничиха Мансура из маленького далекого аула, переехавшая в большой русский город много лет назад и вроде бы ко всему привыкшая, призвала Аллаха и села на собственную метлу. Гулявшие во дворе мамы с колясками и бабушки на лавочках перестали сплетничать о новых браках звезд и ценах на ЖКХ. Несколько ребят возраста Феди, кучковавшиеся у давно облупившегося гриба-песочницы, подошли ближе. - Слышь, - обратился к нему Биг Боря, в просторечии Борька Садчиков из седьмого «б». – Эт че за свинья? Натуральная? - Какая тебе свинья, - Федя вздернул подбородок. Садчикова побаивались младшие, был он не особо умен, но силен и злопамятен, к тому же не терпел никаких возражений. – Это кабан. Маленький пока. Но скоро вырастет, и клычищи буду – во! Пол Дуси, трудно определявшийся неопытным глазом, гордый владелец предпочел скрыть. Все-таки девчонки – это не совсем то. А вот собственный кабан-секач – это да. Это солидно. - Ога, – выразил свое восхищение Биг Боря. – Ну вы даете, Корзуновы. В натуре. - А то, - согласился снисходительно Федя. – Батя долго не хотел. Я уговорил привезти. Из леса. На охоту будем ходить. - В смысле? – не понял Биг Боря. Остальные ребята тоже зависли, переваривая информацию. Было слышно, как в их головах крутятся шестеренки, заржавевщие от долгого простоя. - В прямом, - Федя пожал плечами. – Охота на трюфели. Грибы такие. Деликатес. - А чо? Они у нас растут? – Усомнился кто-то их бориных верных опричников. - Темнота, - улыбнулся лучший друг поросят. – В тех местах, где ее поймали, их как грязи. Но если что – это секрет. Никому чтобы. Заметано? Биг Боря округлил глаза, гмыкнул, но кивнул. Прочие закивали тоже. Федя величественно пошел дальше. Дуся рвалась с поводка, бродячая собака неопределенной породы смотрела на нее, и в глазах была зависть. *** Всю неделю четыре дома-соседа по улице Краснопустинской гудели от слухов. Масла в огонь подливали дети, отчаянно Феде завидовавшие, и бабульки, которые откачали бедную Мансуру и долго выслушивали ее крики: «От свиней жизни и так нет, а тут новая поселилась!». Катя терпеливо выслушивала соседок, на провокации не поддавалась, но к выходным и у нее кончилось терпение. В субботу она собрала всех мужчин и Дусю на кухне и открыла семейный совет. - Внимание, - она постучала молоточком для отбивных по предусмотрительно положенной на стол разделочной доске. – Дорогие мои и любимые муж... Дуся хрюкнула от батареи. -...все, - вывернулась Катя. – Прошу выслушать и понять. Антон и Федя покивали. Когда любимая жена и мама была в таком настроении, ей лучше было не перечить. - Я люблю свиней, - продолжила спич Катя. – Обожаю. В детстве я кормила поросят у бабушки в деревне, и даже заработала укус от одной резвой свинки-подростка. Она закатала рукав и показала всем бледный шрамик на правой руке, чуть ниже локтя. - А говорила, что об забор приложилась, - встрепенулся мужчина всей ее жизни номер один. - Точно, - поддержал мужчина всей ее жизни номер два. Катя мановением бровей прервала обоих. - И я бы согласилась подумать о дальнейшей дусиной жизни у нас, если бы мы по-прежнему жили там. Тем не менее... Дуся хрюкнула жалобно и почесалась левой задней ногой. Катя и ее укротила взглядом. -... тем не менее, мы в городе. На третьем этаже. За стеной соседи, внизу и вверху – тоже. Я не говорю уже о десятках людей во всем этом доме и ближайших. До меня дошли слухи, что кто-то собрался вызвать санэпиднадзор-бригаду и телевизионщиков. Это надо прекратить, любимые мои. Поигрались – и хватит. - Я звонил в зоопарк, - вздохнул Антон. – Они удивились, что Федяке удалось ее прикормить и приучить к поводку. Сказали, что пришлют работника, он даст советы... - Ты перепутал, - с намеком сказала жена. – Наверное, они пришлют работника, чтобы ее забрать и устроить для нее уютный домик? - Нет. Не выйдет. - Почему? Дуся захрюкала радостно. Катя погрозила ей пальцем. - Потому что у них очень плохо с финансированием. Муниципалитет в этом году существенно сократил дотации. Директор сказал, что от тигра пришлось отказаться – много мяса ел. Продали. - И броненосца, - обреченно подхватил Федя. – И белого медвежонка, которого им в том году подарили берлинские коллеги, пришлось вернуть. С извинениями. - Ужас какой, - Катя в растерянности подтянула табуретку и села. Все пригорюнились, кроме Дуси. Она встала с половичка и начала подлизываться к Кате. Подлизываться Дуся умела – через минуту новая мама стала рассеянно почесывать пузико носком левой ноги. Поросенок блаженствовал. - Стоп, - сказала Катя и отпихнула Дусю, та возмущенно захрюкала и приготовилась взвизгнуть на публику, но Федя нырнул под стол и утянул туда подругу. - Если вся проблема в корме, то думаю, можно и помочь. Антон под перекрестным огнем взглядов жены, сына и Дуси сделал вид, что задумался. Так ничего и не придумав, вздохнул. - Объявляю акцию «Накормим Дусю!» открытой. *** У Антона был старый друг-программист Терновский. На досуге он сделал для Дуси сайт, а также профили во всех соцсетях. Федя трудился в поте лица, делая фото Дуси анфас и в профиль для портфолио. Антон пиарил найденыша в своих сетях и упросил сделать то же самое весь рабочий коллектив. Катя поддерживала борцов за права поросят плотными завтраками, обедами и ужинами, а Терновскому испекла фирменный бисквитно-песочный торт «Куршевель», после чего друг мужа всерьез задумался о преимуществах брачной жизни перед холостой. *** Прошел месяц с начала кампании. Дуся вошла в топ-десять блогеров рунета и появилась в топах иностранных блогеров. Журналисты делали стойку и подбирались к дусиному семейству с выгодными предложениями. Антон и Катя ушли в глухую оборону, Федя в школе и во дворе отбивался от взяток: его обещали поцеловать, поиграть с ним в пейнтбол, позвать на выходные в Болгарию и на Ибицу, и так далее. Отчаявшиеся одноклассницы умоляли о свидании с Дусей и фотке в обнимку «ну вот хоть пол-лица, и с меня репосты везде». Одноклассники страдали молча – Биг Боря взял на себя роль старшего брата и ласково всех предупредил, что при каждой попытке нецивилизованного наезда на дусевладельца будет эпический баттл с мегабаттхертом. Взамен Боря получил право сделать селфи с Дусей и выставить этот эксклюзив у себя в уютненьком. Дуся там была в красной косыночке образца «по заветам Ильича», Боря лыбился, как жених на свадьбе, и делал над косыночкой «козу». *** Через сорок семь дней с начала кампании «Накормим Дусю!» Федя сбросил на все аккаунты серию видеороликов с Дусей в главной роли. Героиня гуляла по парку в шляпке, принимала ванну, играла в домино, скатывалась с горки, читала книгу сказок и бегала наперегонки с ребятами. Аудиотреки Федя монтировал сам, из малоизвестных композиций прошлого века и некоторых шлягеров. Это стало последней каплей. Сеть рвало в клочья, журналисты и седые ветераны-блогеры рыдали и капали валерьянку в коньяк. Городские власти также обратили внимание на дусин феномен. После экстренного совещания муниципалитет постановил: выделить на содержание поросенка солидную сумму и тем самым примазаться к дусиной мировой славе. Когда из зоопарка приехали забирать Дусю, Федя ушел к себе, лег на кровать и затих. Папа неуверенно постучал через час. - Федя. Федяка, сын, ты там как? Вопрос был глупый. Оба это знали. Антон вошел, закрыл дверь и сел на краешек кровати. - А мама сырники жарит. Вкусные. Как ты любишь. Федя всхлипнул. - Она бы все равно у нас не прижилась, - продолжил папа. – Знаешь ведь. Федя помотал головой и крепче уткнулся в подушку. Потом полуобернулся и твердо сказал: - Больше никогда. Никакого сала и сосисок. Я теперь вегетарианец. Все. - А сырники? – совсем робко уточнил папа. - Сырники – да. Сосисок не предлагать! Кроме соевых. - Так они нынче все и так... соевые. - Тогда ладно, - успокоился Федя. Помолчали. - А поедем летом в деревню? – вроде бы невзначай спросил папа. Федя долго не отвечал. Наконец он утер слезы, сел, сложив ноги калачиком и посмотрел в окно. Там зажигались звезды, и луна подмигивала так утешительно-утешительно. Как большой румяный сырник, облитый сметаной. Дуся наверняка сейчас тоже смотрела на звезды после хорошего ужина. Может быть, ей было грустно, как и ему. Точно грустно. Одна звезда сорвалась и покатилась вниз. И Федя загадал желание.
|