Сижу на кухне и курю. Передо мной чашка с остывающим кофе. Затягиваюсь и медленно выпускаю дым вверх. Взгляд зацепился за часы, висящие у окна. Скоро со школы придет дочь, чуть позже подъедет муж. Все готово. В квартире чисто, котлеты на плите. Время расслабиться.

Люблю этот промежуток, принадлежащий только мне. Через минут десять буду принадлежать дочери, а через полчаса еще и мужу. Накрывать на стол, кормить, делать уроки, мыть посуду, подавать чай к телевизору, укладывать спать, целовать дочь на ночь, чесать спинку мужу. Он млеет от этого.

Потом следующий любимый промежуток времени. Компьютер, книга. И муж, если не заснет от усталости.

От мыслей отвлек стук входной двери. Дочь. Ей восемь. Самостоятельная и уверенная в себе особа. Вся в папу.

Ева заглянула на кухню, помахала рукой.

- Привет, мам! Я не одна, со мной Дмитрий. - Увидев, что встаю, зашептала: - Лучше не выходи, он смутится. Я его еле затащила. Мы в моей комнате будем.

- Кто это?

- Потом-потом! Ты, главное, не волнуйся. - И исчезла, прикрыв кухонную дверь.

Плюхнулась обратно на стул.

Черт! И что теперь думать? Почему должна не волноваться? Кто такой Дмитрий? Вот как раз теперь волнуюсь.

Под предлогом занести в комнату дочери печенье и молоко встала у двери, но она оказалась закрыта. Пока решала, как бы удобнее перехватить поднос и нажать на ручку, услышала невероятное!

Ева с ласковыми нотками в голосе произнесла:

- Теперь, когда я сняла платье, мы должны лечь в постель. И ты поцелуешь меня.

Стаканы на подносе стали позвякивать, я готова была бросить его на пол.

- Что ты должен сказать перед поцелуем? – Требовательно спросила дочь. - Ну же!

- Я тебя люблю? - Взволнованный мальчишеский голос.

- Да. Я тоже тебя люблю.

И подозрительная тишина.

Поднос стоял на полу, стаканы опрокинулись, молоко облизывало вазочку с печеньем. Я рывком открыла дверь.

На ковре сидели испуганные дети, в руках у них были куклы: Барби в ночнушке и Кен в халате. Лицо мальчика медленно заливала краска смущения.

Дочь первая пришла в себя и вытолкала меня за дверь, шипя, как кошка.

- Мама, я же просила! Ты все испортила!

Вернулась на кухню, трясущимися руками схватила чашку с кофе. Отпила. Чего я себе придумала? Дети просто играли в куклы. В дочки-матери.

Завозился ключ во входной двери - это муж. Топот ног из детской комнаты, голоса Евы и мужа. Дверь хлопнула.

- Что случилось? Почему гость почти бегом покинул наш дом?

Следом на кухню зашла Ева, глаза пылают, заколка на голове съехала на бок.

-Э-эх, мама! Я Димку с трудом к нам затащила. Он робеет, слово при мне сказать боится. Любит с первого класса, а признаться не может. - По лицу Евы потекли крупные слезы. - Теперь он вообще ко мне не подойдет. А я его так сильно люблю-ю-ю.

Моя дочь зарыдала, уткнувшись в пиджак мужа.

Гладя своей огромной ладонью Еву по голове, муж, видя мое растерянное лицо, улыбнулся и подмигнул:

- Вот так, мать. Первая любовь, а ты все испортила.

- Не первая. Вторая! - Всхлипывая, проговорила дочь и глянула на меня синими, как васильки, глазами. - Еще в детском саду Олежку любила. Но тогда я совсем маленькая была.

Когда Ева, наконец, успокоилась и, шмыгая носом, пила молоко, муж поманил пальцем.

- Придется тебе пойти и прорепетировать на куклах, какой станешь бабушкой, когда Ева подрастет.

Утром под дверью дочка нашла букетик васильков.