Жаркий летний день уступал место теплому вечеру. Солнце еще заливало своим мягким светом сквер на окраине города. Он гудел, как пчелиный улей, только не жужжанием, а детским щебетом: малыши резвились на детской площадке, дети постарше лазили на канатной дороге, подростки гоняли в футбол.

Светящаяся радостью женщина торопливо лавировала между мамочек с колясками. Она спешила к своему любимому с очень важной новостью. Увидев его нервно расхаживающим с букетом в руках, улыбнулась от души.

«Вот как он нас чувствует!» – думала она, почти бегом преодолевая последние десять метров.

Бросившись на шею мужчине, стала целовать, но оторопела от его холодности. Он сам отстранил ее и вложил в руки цветы – кроваво-красные розы. От одного их вида ей вдруг стало жутко. Подняла непонимающий взгляд к любимому лицу, сердце ушло в пятки – столько серости и напряжения в нем было.

– Нам надо поговорить, – выдавил он и в приглашающем жесте вытянул руку в сторону белой скамейки с изогнутой спинкой.

Женщина кротко кивнула и опустилась на край, отложив в сторону букет.

«Красиво, как будто только ему здесь и место», – пришло в голову ей.

– Эля, я ухожу, – выдохнул мужчина, сев рядом, опершись локтями о колени, сцепив пальцы в «замок».

– Куда? – повернулась к нему жена.

– От тебя, – ответил очень тихо, опустив взгляд.

Если бы сейчас разразилась гроза и начался ливень, учитывая, что на небе – ни облачка, Эля удивилась бы куда меньше. Но это... она всегда была уверена, что у них крепкий брак, основанный на любви и взаимопонимании. Заявление мужа не сразу попало в сердце, просто потому, что она не могла в это поверить. А когда он стал объяснять все подробности, ее привычный мир разлетелся на куски.

– Я уверен, ты меня поймешь, – говорил мужчина. – Ведь все наши друзья и знакомые давно обзавелись детьми. А мы столько лет вместе, и никак. Я так же, как и ты, везде чувствую себя белой вороной. Да, я всегда твердил, что мы молоды, что у нас еще есть время, но нам уже тридцать пять. Время убегает, как вода. И что касается меня, то мне все же проще. А что будешь чувствовать ты, оставшись со мной, но без детей, лет через десять?

– Я люблю тебя, – сквозь подступившие слезы прошептала женщина.

– Эль, прости меня, – он закрыл глаза, так как говорить ему было не менее трудно, чем ей слушать, ведь он так давно ее любил, а теперь предал, оправдываясь, что во благо, – я в какой-то момент стал не уверенным в собственных силах, несмотря на заключение врачей. В общем, я не был в командировке на этой неделе. Три дня назад у меня родился сын. И теперь я думаю, что мы просто не подошли друг другу. Значит, у тебя тоже есть шанс найти своего мужчину, с которым не будет столько проблем, как со мной...

– Ты ее любишь? – Глядя в никуда, спросила Эля.

Он почти равнодушно пожал плечами.

– Тебя я всегда любил, сейчас я люблю своего сына, – заявил уверенно, – а ее... не знаю пока. Но это не важно, – заговорил более эмоционально. – Главное то, что у меня теперь есть маленький человечек, ради которого имеет смысл жить дальше. Да, он не имеет ничего общего с тобой. Но Эля... у тебя тоже все еще будет, – он сел перед ней на корточки и взял за плечи, – посмотри на себя: умная, красивая, тебе никак не дашь тридцать пять, мужики на тебя заглядываются. Прости меня, пожалуйста. Я чувствую себя подлецом. Но разве не подло было бы остаться с тобой, не дав возможности начать новую жизнь, пока на это еще есть время?

Она смотрела на него во все глаза. Понимала, что он прав, если не учитывать одно маленькое обстоятельство, о котором стоило бы сейчас сказать, но у нее язык не поворачивался это сделать. Осознание, что ее любимый ей изменял продолжительное время, сковывало все слова и мысли. И хуже всего то, что сейчас в его глазах по-прежнему плескалась любовь, вот только Эля уже не была уверена, что это относится к ней.

– Пожалуйста, пойми меня и прости, – просил он, уверенный, что так будет лучше для всех.

– Бог простит, – отвернулась в сторону, и взгляд упал на цветы, сквозь слезы показавшиеся кровавым месивом на белом фоне.

«Наверное, так сейчас выгладит мое сердце, – подумалось ей. – И зачем тогда мне этот малыш, если его отца не будет рядом? Это крошечное чудо, о котором мы так давно мечтали! Имею ли я право от него избавиться? А простить его отца смогу ли?»

Она смахнула слезы и в упор посмотрела на мужа, который все же выглядел виноватым.

– А если бы я сказала, что у нас будет ребенок? – предложила Эля, еще не зная, как со всем этим справляться, если он останется.

– Солнышко, не смеши, – тепло улыбнулся мужчина, – мы двадцать лет вместе спим, пятнадцать из них без контрацепции. И ты хочешь сказать, что он получился только сейчас? Давай не будем ничего придумывать. Если ты здорова, как говорят врачи, то с другим у тебя больше шансов, – он встал. – Я уже все решил. Заберу только свои вещи. Тебя подбросить до дома?

Взгляд Эли опять остекленел, она только покачала головой. Муж ушел, а она еще долго сидела, пытаясь осмыслить только что произошедшее. Ее жизнь разделилась на «до» и «после». Телом овладела слабость, а умом – апатия. Все стало безразлично. Время остановило свой бег. Вся жизнь пронеслась перед глазами, как перед смертью.

«Наверное, так умирает любовь», – решила она.

Его было даже слишком много в жизни Эли. Сколько она себя помнила, он был рядом. Они росли в одном дворе. Их родители были дружны. Он был для нее и первым другом, когда делился конфетами, и первым врагом, когда забирал игрушки. К нему возникла первая ненависть, когда в детском саду он дергал ее за косы, и первая искренняя благодарность, когда в школе защищал от мальчишек. С ним был первый танец, и первый поцелуй, не от любви, а потому что он хотел научиться целоваться: на ком еще практиковаться, как не на лучшей подруге. Она не призналась ему тогда, как трепетало ее сердце, как кружилась голова, как пылали щеки, и как стыдно было смотреть в зеркало.

А потом Эле дали роль Джульетты в школьном театре, а он помогал ей в нее вжиться. Пока разбирали пьесу, поняли, что уже взрослые, а взрослым можно все. Переступить черту получилось не так сложно, как казалось. Сложнее было избежать последствий, в виду отсутствия опыта. В один вечер они стали друг для друга больше чем друзья и уже не разлучались.

Они расписались в день ее совершеннолетия и только потом сообщили обо всем родителям. Те, как водится, ругались, говорили, что еще рано, обвиняли друг друга в недосмотре за «детьми», но вскоре успокоились. Ведь этим двоим все чужие слова были по боку. Они были счастливы и оставались таковыми все семнадцать лет, несмотря на проблемы с деторождением.

И вот теперь, когда их счастье могло стать совсем безоблачным, он ушел к маленькому мальчику, уже появившемуся на свет.

Ей казалось, что жизнь кончена. Она просто не умела жить без него.

И вдруг, с той стороны, где несколько минут назад сидел муж, прозвенел детский голосок.

– А где твой малыш?

Эля повернулась на звук.

Рядом с ней на скамейку плюхнулась белокурая девчушка в светлом сарафане в крупный разноцветный горох и джинсовом пиджачке. Ее пытливые карие глазенки словно бы в душу заглядывали.

Женщина вмиг отбросила все свои переживания, вспомнив, что теперь у нее будет тот, о ком она так давно мечтала – ребенок от любимого мужчины. И пусть муж не поверил в его существование. Да это теперь было и не нужно. Она не знала, как его простить, так что можно даже сказать ему «спасибо», что упростил ей задачу. Меньше нервничать придется. А малыша вырастет как-нибудь. Родители ее обязательно помогут.

– Здесь, – улыбнулась Эля, положив руку на живот.

– И у моей мамы тоже есть в животике малыш, – улыбнулась девочка в ответ, но смутилась отсутствия передних зубов и прикрыла рот ладошкой, – и у меня тоже есть, только совсем-совсем крошечный. Еще не скоро родится. А у мамы скоро. Ее вчера в больницу положили.

– Ты кого хочешь: братика или сестричку? – спросила женщина, к которой возвращалось приподнятое настроение, ведь малышка так забавно говорила.

– Я-то – сестричку, – буркнула она, болтая ногами взад-вперед, – а будет брат – Сашка. А у тебя кто?

– Я пока не знаю.

– Ты что на УЗИ не была? – со знанием дела нахмурила носик девочка.

– Была, – усмехнулась на это Эля, – только мой малыш еще маловат, не видно пока, кто он.

– А как ты его назовешь?

– Не знаю, – пожала плечами беззаботно, поглаживая еще не оформившийся живот, сознавая, что жизнь продолжается.

– Странная ты, – хмыкнула девчушка. – Я вот знаю, как своих детей назову. У меня их будет четверо. Два мальчика и две девочки. Мальчиков – Кристоф и Немо. Девочек – Анна и Эльза.

– По-моему, странные имена, – рассмеялась Эля.

– Это из мультика...

– Простите, – подошла к ним пожилая женщина, – надеюсь, она вам не докучала.

– Нет, что вы, все в порядке, – искренне улыбнулась Элина, после разговора с девочкой чувствуя себя куда лучше.

– Ангел мой, – бабушка взяла за руку внучку, – идем домой. Папа звонил, у тебя сестренка родилась – Сашенька.

– Вот видишь! – вырвавшись, девочка запрыгала на месте, вскидывая руки вверх, и повернулась к Эле. – Мечты сбываются! Нужно только очень захотеть! – и галопом поскакала по аллее к дому, не дожидаясь бабушку.

– Точно, – умиляясь, провожая ее взглядом, проговорила женщина, снова коснувшись живота, где росла ее мечта.

Еще немного посидев, она тоже собралась домой.

Поднялась, посмотрела на цветы. Они были прекрасны, но только именно здесь, на белой скамье в парке. А дома в вазе они станут горьким напоминанием предательства любимого человека.

Она ушла, а букет остался и пришелся кстати студенту, ожидавшему свою девушку у противоположной скамьи.

Спустя несколько дней Эля смогла искоренить из сердца все негативные чувства к бывшему мужу, оставив только благодарность за счастливые годы и подаренное напоследок чудо. А он вскоре вернулся, но это уже совсем другая история.