Я никогда раньше не задумывалась о том, что мне придется пожить в деревне, но мама сказала, что я уже взрослая и мне надо найти работу. Ей возиться со мной не хотелось, и она отправила меня к отцу, который работал в сельскохозяйственном магазине в деревне.
В аэропорту меня встретил Чарли, мы шли пешком десять километров, а потом поймали телегу, которая и довезла нас до деревни.
102 человека, 58 свиней, 24 коровы и 3 быка – население деревни 
. - Белла, ты ведь любишь сиреневый?! Ну, ничего придётся поспать на сеновале, там простыни вообще не понадобятся.
Одно из достоинств Чарли..., заботливый.
В деревне мне предстояло проходить практику на повышение квалификации доярного дела. Коровник располагался в нескольких милях, и отец подарил мне транспортное средство. Он выкатил из сарая почти не ржавый трёхколёсный велосипед с проволокой вместо ремня безопасности. С моей неуклюжестью – это было именно то, что надо. Я оценила! 
И вот мой первый полноценный день в деревне. Встать пришлось ещё, когда солнце не встало, путь был дальний до коровника, а ехать то в гору, то на гору, а велосипед с горы едет, в гору – везу его сама.
И вот я припарковалась (привязала своего железного коня к забору верёвкой). И направилась, ориентируясь по запаху, до коровника. Первый, кто мне встретился, был мужик, который явно пил неделю не просыхая. От этого был похож на китайца, так как лицо опухло и глазки стали маленькими щёлочками . Китаец прыгал вокруг меня, говорил, что он тут самый главный, по уборке за коровами. Он сказал:
- Я бы написал про тебя статью, но в деревни у нас нет, ни бумаги, ни ручки так что – обойдёшься.
В местной столовой, на соломе сидели бабуськи и дедки, дегустировали полученный от коров продукт. Китаец познакомил меня со своими коллегами. Мы пили молоко, но тут, откуда не возьмись начала играть Музычка и... :
- Кто это? - спросила я.
- А, это Фе Калены. Они сами по себе.
- Они приёмные дети нашего председателя Карлайла Фе Калена.
- Девушка в белом платке – это Розали. С ней Эммет – он моднявый местный чувак.
- Это коротышка Элис, с ней Джаспер, ой, в чём это Джаспер, в муке волосы перемазал, видать. Вид у него болезненный, не бережёт себя малец, работает в поле и днём и ночью.
И тут Музычка громче заиграла ЛЯляляляля...
- А это кто? – я спросила. 
- Это Эдвард – первый парень на деревне, но ему тут никто не пара. Он у нас вообще работает один, без напарника.
Я долго пялилась на Эдварда, фуфайка и валенки особенно дополняли его образ. 
И вот первый урок, я захожу в коровник №32 и вижу, что сидит этот первый парень на деревне один и только с ним рядом пенёк свободный. Подваливаю, сажусь. Паренька мутит. Эх, наверное, съел что-то не то за завтраком, хотя тут такой аромат витает, что не удивительно, что его вот-вот стошнит. Вечером посылаю маме телеграмму, пишу ей, вот, мол, паренёк один отравился. Пусть у бабушки нашей спросит рецепт, какой народного лечения. Мама присылает рецепт. Уже неделю хожу в коровник № 32, нет парня, рецепт отдать не могу.
Через неделю захожу в уже любимый коровник и вижу, сидит на пеньке Эдвард.
- Прогуливал?
- Нет, вообще-то занятия переносили в коровник № 27, а ты чё не знала?! 
Я смутилась. Вот думаю, дура я, неделю ходила на занятия и верила наивно, что весь класс и преподаватель отравились чем-то, в одной столовой же питаемся.
Чтобы отвлечь его внимания, спрашиваю:
- У тебя глаза разного цвета?
- Да, это фингал просто. Мне пора.
Эдвард грациозно удаляется, переступая через коровье удобрение.
Иду на парковку, отвязываю свой велик, а он не отвязывается, уже зубами пытаюсь узел развязать. И пока я занималась этим увлекательным делом, местный дядя Ваня, который выезжал с парковки, не справился с управлением телеги, и его несло на меня. Я испугалась. Телега летела на меня. Вижу перекошенное лицо дяди Вани. Но тут «подлетает» ко мне Эдвард, отвязывает мой велик, и откатывает его в сторону. Ой, как я обрадовалась, сейчас с транспортом напряг же. Спаситель мой держал велик, а я тем временем остановила телегу, нёсшуюся на меня.
Что-то я так переволновалась. Попала в больницу. Спаситель моего транспорта навещал меня.
- Как ты это сделал? Как сумел отвязать верёвку от забора? – я была удивлена. 
- Белла, мозгами пораскинь, в голове у себя поищи!
Дальше Эдвард сказал:
- А вот тапки на!
У Эдварда был заложен нос, он сказал, словно надел на нос прищепку, и мне послышалось: Апотапкин я!
О, думаю, он – апотапкин! Напишу маме телеграммой, пусть у бабушки узнает, что это такое?!
Из больницы выпустили. Поехала я в соседнюю деревню на ярмарку, там до ночи побыла, всё не могла транспорт поймать, чтобы домой доехать. Тут откуда не возьмись Эдвард один на повозке. Говорит такой:
- Садись!
Так резко сказал, я аж расстроилась, а он продолжил:
- Тороплюсь я, ехать нужно быстро. Ты меня пока займи разговором каким, чтобы я не думал ни о чём.
- Ты бы пристегнулся, ну в смысле, верёвкой бы привязался, мало ли соскользнёшь с повозки.
Эдвард заржал.
- Ха-ха, это ты лучше верёвкой привяжись!
- Эдвард, смотри на дорогу, а не на меня.
- Белла, я не могу от тебя оторваться.
- И не нужно! Можешь руку вернуть обратно мне на плечо.
Я уверена в трех вещах: 1. Эдвард – апотапкин; 2. Он местный пастух; 3. Мы с ним замутим – это точно! 
Приехала в школу, тут думаю, а ну как в лес зайду-ка я. Иду в лес, смотрю апотапкин за мной увязался. Думаю, чего ему надо?
Говорю:
- Я знаю кто ты!
Он:
- Кто я? Скажи, погромче, плохо слышу!
- Апотамкин!
- Белла, где моя овца?
- Ой. Эдвард, какой ты нежный, не знала, что умеешь такие комплименты делать.
- Да нет, я ж пастух местный, у меня овца одна пропала.
Потом помню, как сидели среди ромашкового поля с Эдди и выпивали. Эдди стало жарко, и он снял фуфайку, а у меня от перебарщения с алкоголем в глазах всё светиться стало, и блестеть, смотрю и Эдди блестит. Ну, ничего себе, думаю я.
Выходной день. Мою своего железного коня. Тут Эдвард прыгает неожиданно и подворачивает ногу. Ну, пока провозилась с ним, пока тугую повязку наложила – уже ночь. Он такой и говорит: - Ты мне помогла, в благодарность хочу тебя в гости к себе пригласить.
- А вдруг я не понравлюсь твоим?
- Белла тебя волнует, понравишься ты или нет, и не волнует, что придётся за семь миль через лес идти?!
Жутко уставшие, добрались до дома Эдварда. Сразу на кухню кинулись, хотелось очень пить и есть. Семью Фе Каленов застали за разными занятиями: девушка в белом платке била посуду и орала, что на счастье. Эммет – парень её, ножом размахивал «Хияяя!», играл в Ниндзя.
Председатель колхоза Карлайл, держался за свою жену, чтобы не упасть, вчера, наверное, отмечали день рождение заместителя председателя, и перепил мужик, вот и боялся что упадёт. Эсми – жена его, говорила на непонятном языке.
Окно в кухню было без стекла, так что Эллис и Джаспер зашли в него, ну и правильно, чего входной дверью то пользоваться. Эдвард меня предупредил, что Эллис просто обожает всех обнимать, - кинулась ко мне и повисла на шее. Потом сказала, что от меня пахнет съедобненько (насторожило!). Джаспер был как лопатой стукнутый, молчал и пялился. Его отругали за то, что со мной не здоровается.
Эдди сказал, что у него своя комната есть. Вот тут я обзавидовалась. Думаю: своя комната – не хило, мне б так! Но потом узнаю, что кровати у него нет, и спит он, как и я на сеновале. 
Потом долго разговаривали, выяснили, что спим на одном сеновале, а до сих пор не встретились там. Не дело – сегодня ночью решили исправить.
Во дворе у Фе Калинов полазали по деревьям, он меня обозвал макакой, а я не придумала, чтобы такого ответить. Но решила, что маме напишу телеграммой и узнаю. Как бы так его пообиднее назвать.
Ночью мы, всё-таки, встретились на сеновале. Наутро Эдвард пришёл к отцу и сказал, что меня заберёт играть в модную игру «Городки», Чарли посмеялся, сказал, что у меня по географии двойка была и городов я почти не знаю, но Эдди скал ему, что он сам дурак – «городки» - модная игра: палку нужно бросать и сбивать другие палки. Эдди мой защитник. Отец изобразил на голове рога, наверное, показывал свою дьявольскую сущность. Играем в городки. Оказывается Фе Калены профи, я же, невезучая такая, что палку кинула и угодила в кусты, ну кто ж знал. Что именно в тех кустах сидел местный авторитет Васёк, по нужде он там сидел. Ну, Васёк сказал, что постучит мне по голове. Фе Калены защищали меня.
Мы с Элис и Джаспером на комбайне Эммета уезжаем в соседнюю деревню, прятаться от Васька. Но комбайн, штука приметная, так что авторитет нашёл нас быстро.
И далее:
Бах! – это меня уже бьёт Васек, а потом Бах! Бабах! Бум-Бум! – это меня всё ещё Васёк бьёт. Но тут: Трам-Бах-Бум! – это Эдвард на моём велике приехал и теперь бьёт Василия. Лежу, истекаю кровью. Вокруг меня председатель наш и Элис бегают и орут: «Она умрёт! Умрёт!», блин, нет бы помочь!
Васька побили сильно, за то, что он меня и укусил ещё, но Эдвард потом тоже меня куснул, наверное, это у них традиция.
Я снова в больнице. Мама приехала сама, наверное, на телеграмму денег не хватило. Эдди обслюнявил мой лоб, я потом долго лежала и ждала, кто ж мне его вытрет, руки то покусанные, самой никак не сделать этого!
На выпускной, через неделю, я пошла в платье, но на костылях, в бинтах. Вся в синяках.
Эдвард сказал, что я красивая. Ну, конечно, сам-то тоже с фингалом – досталось ему от Васи.
Танцуем. Тут говорю Эдди, что мол, поцелуй меня, и закрываю глаза, а он промахнулся, поцеловал в шею. Уж думала снова куснёт, мало ли, какие у него представления о романтике…
Мне понравилось!