Любовь и честь как дворянские семейные ценности

Любовь  и честь как семейные ценности

       Изучая эмоциональные аспекты семейных взаимоотношений в русской дворянской среде XIX века, можно увидеть,  что такая общечеловеческая ценность как любовь, а так же понятие о чести,  присутствуют в отношениях между мужем и женой, родителями и детьми, братьями и сестрами вопреки сложившейся патриархальной традиции.  Хочется отметить, что патриархальный семейный строй хоть и подразумевал иерархию в отношениях, отнюдь не отличался суровым деспотизмом и холодностью. Многие дворянские семьи строились на любви и взаимопонимании.  Просто любовь имела разные формы в семейном представлении. Одними она воспринималась как проявление заботы друг о друге, другими  как сердечное, либо страстное влечение, а иногда  и просто дружеское чувство. Отношение к дружбе в семье было очень серьезным.

         Уважающий себя дворянин должен был иметь круг приличных друзей, и помимо этого, участвовать в формировании  круга друзей своей семьи. В вопросах дружбы родительское слово играло ключевую роль и, если юноша мог обойти  его, находясь на службе или учебе, за пределами отчего дома, то девушка, находящаяся под постоянным присмотром, в вопросах дружбы полностью зависела от родительской воли. Супруга имела относительную свободу в отношениях с друзьями, но опять же, круг ее знакомых должен был быть одобрен супругом.

         С середины XIX века, благодаря новым идейным течениям, взгляды на любовь и дружбу у нового поколения дворян, несколько изменились. В отношениях появилась свобода выбора и свобода чувств, на которую родители теперь уже не влияли[1].

        Проблематика изучения  эмоционального фона внутрисемейных отношений  в контексте  истории социального развития дворянского сословия на протяжении XIX века, сопряжена с постановкой ряда важных вопросов.

       Как прививались  представления об отношениях в семье? Почему так высоко ценилась фамильная  честь, состоявшая из  совокупности репутаций всех членов семьи?

       Не секрет, что дворянская ментальность  формировалась благодаря строго регламентированному образу жизни. Поэтому отношения и чувства, каким либо образом отходящие от общепринятых норм, в светском обществе не поощрялись.

     Интересно, что большинство мемуаров содержат довольно сдержанное описание чувств. Но факт того, что чувства эти все же присутствуют, неоспоримо доказывает - дворянская семья в своих отношениях руководствовалась и  эмоциональными мотивами.

    Довольно часто любовь как лейтмотив для вступления в брак,  характерна для мужчины, а для женщины таковым является уважение к будущему супругу  и воля родных.

    А.Я. Бутковская пишет в воспоминаниях о  своем супруге и развитии их предсвадебных отношений:

   «Н.Я. Бутковский был, бесспорно, умный  человек и приятный собеседник, он нравился моим родным и, не смотря на свои сорок лет, мог понравиться всякой девушке...

 Он заинтересовался мною и, желая завязать покороче знакомство с ученой дикаркой, свел разговор на любимую мною тему...

...разговор вышел самый оживленный...

       Этот пролог, однако, скоро привел нас к дружбе, а затем и к сватовству»[2]

     М.Ф. Каменская  пишет о том, что будущий муж также через дружеские беседы завоевал ее сердце. Однако, помимо супруга,  у нее были чувства к его другу, с которым судьбе неугодно было их соединить: «И хоть  я всю жизнь мою сохранила теплое чувство к Нестору Васильевичу, но уже главное место в сердце моем занял Каменский»[3]

     В дворянской среде первой половины XIXвека господствовало два взгляда на любовь. Любовь – добродетель и любовь - чувство. Представления о любви идеальной во многом черпались из книг того времени.[4]

    Литература показывала красивую платоническую любовь, тайные свидания, пылкие признания, мечты о совместном будущем. «Бедная Лиза» Н.М.Карамзина, «Евгений Онегин», «Дубровский» А.С. Пушкина, «Ася» И.С.Тургенева и многие другие произведения рисуют образ жертвенной любви, любви бескорыстной, но наталкивающийся на преграды в виде сословных условностей и от того гибнущей.

     Дворянское общество не отрицало любовь, а, наоборот, восхищалось этим чувством, но как неким абстрактным, идеализированным явлением.

      А.Х. Бенкендорф в своих воспоминаниях пишет о том счастье, которое ему даровала взаимная любовь с супругой, и что доверие, поддержка в их отношениях есть наивысшая ценность семьи.[5]

      Дворянин  и известный публицист А.И. Кошелев в  своих записках, так описывал  отношения и разрыв с Александрой Осиповной Россет (Смирнова-Россет):

      «На вечерах у Е.А.Карамзиной познакомился я с девицею Россет и страстно в нее влюбился. Мы виделись с нею почти ежедневно, переписывались и наконец, почти решились соединиться браком. Меня тревожила ее привязанность к большому свету, и я решился написать  к ней  с изъяснением страстной моей к ней любви, но и с изложением моих предположений насчет будущего. Я все изложил откровенно; и она ответила мне точно так же; и наши отношения разом и навсегда были порваны. Несколько дней после того я был совершенно неспособен ни к каким занятиям; ходил по улицам как сумасшедший, и болезнь печени, прежде меня мучившая, усилилась до того, что я слег в постель»[6]

   Хотелось бы отметить, что для первой половины XIX века мужские мемуары гораздо насыщеннее  описанием чувств, нежели женские.

   Любви как таковой в семье не учили, о том, как «правильно» себя вести и выражать свои чувства  заботилась воспитательная наука. Любовь вытекала из уважения, либо виделась в самопожертвовании и заботе.

     Именно в заботе выражалась любовь между родителями и детьми. О любви говорить детям,  было не принято. Родительская  любовь выражалась в их поступках, направленных на обеспечение достойного будущего их детей.

     М.С. Николева в своих воспоминаниях пишет о том, что родители заботились о ее чести и благосостоянии, не баловали ее, но и не давили. Общались душевно, но не без уважения.[7]

    М.Ф. Каменская в своих воспоминаниях описывает, с какой любовью и добротой относился к ней отец после смерти маменьки и старшей дочери. Он посвятил себя ей, не женился, часто гулял с ней и  выделял вечера для общения, заботился о ее выходе в свет и даже не стал неволить ее с замужеством, желая ей лишь счастья.[8]

     Не все родители, однако, понимали значение слова «забота».

      А.П. Керн в своих воспоминаниях писала об ужасном «самодурстве»  отца, который обращался с ней, словно с вещью, постоянно наказывал и проявлял недовольство.[9]

      М.С. Николева так же писала о том, как некая вдова по фамилии Кутузова,  невзлюбила одну из собственных дочерей, всячески это  демонстрируя (переселила девочку жить в переднюю, к слугам).[10]

 Можно прийти к выводу, что понимание любви в дворянской семье первой половины XIX века, а так же  проявление этой любви, зависело от родительского мировоззрения, от личных качеств  каждого из  членов семьи   и атмосферы, царящей внутри домашнего пространства. Любовь, сообщенная родителями детям, привносилась теми в  созданные ими семьи.

     По оттенкам и смыслам, любовь в дворянском понимании разделялась на женскую, материнскую, мужскую и отцовскую. Женская любовь подразумевала под собой жертвенность во имя интересов будущей семьи, материнская – жертвенность во имя интересов детей. Именно женская любовь несет заботу о семье.  Мужская любовь подразумевает под собой чувство. Мужчина может позволить себе брак по любви, может позволить себе сердечные мечтания, страстные ухаживания и романтические подвиги во имя дамы сердца. Отцовская любовь строится и на чувстве сердечном и на чувстве долга. Отличие от женской любви состояло в том, что в своих чувствах  мужчина сам себе хозяин.

    Во второй половине XIXвека ситуация меняется. Теперь и женщина может быть хозяйкой своих чувств.

 На портале интернет сайта Самарского литературного музея, в 2014 году открылась виртуальная выставка «Неугомонное сердце: Кровь и любовь в письмах одного дворянского семейства»[11],  в которой  рассказана история

любви матери писателя Алексея Толстого - Александры Леонтьевны и мелкопоместного дворянина Алексея Аполлоновича Бострома.

    Известно, что после 8 лет брака с графом Николаем Александровичем Толстым и рождения 4 детей, Александра Леонтьевна принимает решение оставить семью и начать новую жизнь с человеком, который близок ей по духу и стремлениям[12].  

      Ее законный супруг – граф Толстой,  любил ее, но не понимал ее интересов и, жил в соответствии с кодексом чести дворянина. На лицо типичный патриархальный брак,  в котором Александра Леонтьевна была несчастна.

      А.А. Бостром   относился к  типу «нового человека»: либерал, увлеченный идеями социального переустройства, прогрессивного ведения хозяйства, земской деятельностью.[13]

      Именно с ним Александра Леонтьевна хочет построить семью, основанную не только на любви, но и на совместном труде на благо общества, семью, которая могла бы стать примером отношений нового типа.[14]

      Но окончательное решение  пожертвовать детьми, общественным положением, уважением родственников и друзей, ради настоящей любви и  подлинного женского счастья, было принято после  двух лет метаний, нелегких размышлений, попыток идти на компромиссы.[15]

      Историю Александры Леонтьевны  можно охарактеризовать как символ эпохи, когда женщина и ее чувства выходят на первый план, по сравнению с традициями. Жертвенность в женской любви присутствует, но теперь  она жертвует ни личным счастьем  ради сословных предписаний, а честью и положением в обществе, ради личного счастья.

     Желание счастья себе, своим детям и близким – характерная черта семейных отношений второй половины XIX века,  отличающая новое дворянское поколение. Любовь становится более открытым чувством в семье.

    Если любовь как семейная ценность  претерпела изменения в мировоззрении общества, то дворянская честь – как семейное достояние оставалась наивысшей сословной добродетелью вплоть до  крушения Российской империи.

    Дворянская честь - это индивидуальные или официальные взгляды дворян на свой служебный и общественный долг, на свое положение в государстве и на социальной лестнице, на незыблемость своих  привилегий и прав.

   Честь -  комплексное этическое и социальное понятие, связанное с оценкой таких качеств личности, как верность, справедливость, правдивость, благородство, достоинство. Честь может восприниматься как относительное понятие, вызванное к жизни определёнными культурными или социальными традициями, материальными причинами или персональными амбициями. С другой стороны, честь трактуется как изначально присущее человеку чувство, неотъемлемая часть его личности.[16]

       Словарь В. И. Даля, определяет честь  как «внутреннее нравственное достоинство человека, доблесть, честность, благородство души и чистую совесть», и как «условное, светское, житейское благородство, нередко ложное, мнимое»[17].

       Долгом любого дворянина было не только сохранить свою честь и честь семьи, но и защитить ее в случае посягательств извне. Отсюда появляется институт дуэли в дворянской среде.

       Интересно, что дуэли в первой половине XIX века были запрещены законом, но, как и в брачном законодательстве, дворяне решительно этот запрет обходили.

      Русский дворянин жил и действовал под влиянием двух противоположных регуляторов общественного поведения. Как подданный государя, он подчинялся законам, но как человек дворянского сословия, которое одновременно было и социально господствующей корпорацией, и культурной элитой, он подчинялся законам чести.

      Что включала в себя честь? Прежде всего, репутацию - создавшееся общее мнение о достоинствах и недостатках кого-либо, господствующее в обществе. Запятнать свою репутацию для представителя дворянства означало  нарушить моральные устои, установленные своим сословием,  выставить на всеобщее обозрение свои недостатки и аморальное поведение.[18]  

     Однако репутации могли угрожать и извне. Сплетни, слухи, оскорбления, обман, дружба с ненадлежащими людьми, неприличные намеки и ухаживания в любовной сфере, заигрывания и флирт с людьми, состоящими в браке, все это бросало тень на доброе имя дворянина. Причем, ни того, кто является зачинщиком, а того, против чьего имени направлен злой умысел[19].  Очиститься в глазах общества, можно было только  лишь при помощи честного поединка, т.е. дуэли,  с обидчиком.

      Дуэль была условием для постоянного поддержания чувства чести в дворянстве, позволяла дворянину ощутить свою честь, проявить себя как личность, продемонстрировать свое благородство, смелость, свои умения и т.д.

  Институт дуэли поддерживал у дворян чувство ответственности за собственные поступки  и вместе с тем,  служил напоминанием дворянам о конечности их карьеры, семейного счастья и жизни; вместе с парой дуэльных пистолетов дворянин готовил письма к близким и завещание.[20]

    Разобрав понятие дворянской чести и дуэли, можно перейти к рассмотрению чести семейной.

   Семейная честь являла  собой  общее представление о благородном дворянском семействе в  обществе, которое формировалось  на основе поведения членов семьи, а также, основываясь на их заслугах перед отечеством. Можно  добавить, что семейная честь это и представления, сформировавшиеся  у членов семьи о своем роде и фамилии.

   Неуважение к семье, родовому клану, любому его члену расценивалась как личное оскорбление. Особенно остро, естественно воспринималась обида, нанесенная родственнику, который сам не мог потребовать удовлетворения, - покойному предку, старику, ребенку, женщине.[21]

  Честь незамужней женщины защищалась ее братьями, отцом или женихом.

  Настоящая драма разразилась между  дворянскими семьями Новосельцевых и Черновых в 1824 году. Ее описывает в «Рассказах бабушки» Е.П. Янькова:

 «Сын Новосельцевой, по имени Владимир, был прекрасный молодой человек, которого мать любила и лелеяла...

 Познакомился он с какими-то Черновыми (будучи на службе в Петербурге). У этих Черновых была дочь, особенно хороша собою, и молодому человеку очень приглянулась; он завлекся, и, должно быть, зашел так далеко, что должен был обещать на ней жениться...

Стал он просить благословения у матери, та и слышать не хочет...

Молодой человек возвратился в Петербург, объявил брату Черновой что мать не дает согласия. Чернов вызвал его на дуэль...

Новосельцев был убит»[22]

   На самом деле, оба участника дуэли нанесли друг другу смертельные ранения.[23]

 Следует заметить, что подобные истории были редкими. Отказ от женитьбы наносил урон семейной чести, но не столь угрожающий, чтобы драться из-за этого на дуэли.

 Гораздо чаще дуэли возникали для того, чтобы защитить честь супруги, так как любые отношения мужчины с замужней женщиной, выходившие за рамки приличия, потенциально представляли угрозу для ее чести и чести мужа. К угрозе могли отнести как неловко сказанную фразу, легкий флирт, так и попытки уединиться с дамой, увезти ее, компрометировать письмами и подарками, оскорблять ее, разглашая интимные тайны, либо распуская пикантные сплетни. Причем, если сплетни распускает дама, то ответственность за это будет нести ее супруг.[24]

 В этом состояла еще одна особенность семейной чести -  ответственность членов семьи за поведение друг  друга.

   В том случае, если причиной дуэли становилась доказанная супружеская неверность жены, оскорбителем считался любовник жены, его и надлежало вызвать. В случае неверности мужа за честь жены мог вступиться любой из её ближайших родственников.

   Однако в дуэльных кодексах содержался прямой запрет вызывать на дуэль близких родственников, к которым относились сыновья, отцы, деды, внуки, дяди, племянники, братья. Двоюродный брат уже мог быть вызван. Также категорически запрещались дуэли между кредитором и должником[25].

    В центре дуэльной жизни всегда были бретеры. Это скандалисты, забияки, цель которых была спровоцировать дуэли. В России, где на протяжении почти двух веков царил культ поединков, но не было дуэльного кодекса, бретеры считались носителями этих норм поведения[26].

    Бретерами слыли известные личности А. Якубович, К.Рылеев, А. Бестужев, граф Ф. Толстой (Американец), князь Ф. Гагарин. Черты «бретерного» поведения, несомненно, заметны в некоторых дуэльных историях А. Пушкина.

    Среди гвардейской молодежи Михаил Лунин считался одним из самых отчаянных бретеров и опасных дуэлянтов. Он беспрерывно «школьничал», дразнил начальство, дерзил императору и цесаревичу, вызывался драться с ними на дуэли за честь своего полка[27].

   Бретеры негласно считались серьезной угрозой семейной чести.

   Во второй половине XIX века дуэльная практика пошла на спад. Защита семейной добродетели по-прежнему находилась в руках мужчин, но нравы больше не требовали  кровавого поединка, за оскорбление семейной чести, ограничиваясь лишь общественным осуждением.[28]  Однако в случае  с А. Л. Толстой  дело могло окончиться трагически:

 «Через месяц Толстой (граф Н.А., законный супруг) приехал в Николаевск и передал Бострому (любовнику жены) вызов на дуэль, от которой тот отказался. 20 августа (1 сентября) 1882 г. на станции Безенчук, Толстой, ехавший в поезде Самара-Санкт-Петербург, увидел, как его жена и Бостром садятся в поезд. Он нашёл их в купе 2 класса и выстрелил в соперника, ранив его»[29]

  После этого случая  брак супругов, был официально расторгнут. Каждый из них получил возможность соединить свои судьбы с более подходящими им людьми. Николай Александрович в 1888 году женился на вдове штабс-ротмистра, Вере Львовне Городецкой, а  Александра Леонтьевна воссоединилась со своим возлюбленным А.А.Бостромом.

   Помимо института дуэли,  щепетильный характер носило отношение семьи к тем своим родственникам, которые запятнали фамильную честь в ситуации, не подразумевающей дуэльного разбирательства. Например – участие в заговоре, ссылка, лишение дворянского достоинства и т.п.

  Для подобных случаев существовал обычай «отреченья»  родных и общества от человека, опозорившего свою семью  и  свое сословие.

« ...следуя за своими мужьями (речь идет о женах декабристов) и продолжая супружескую с ними связь, они естественно сделаются причастными к их судьбе и потеряют прежнее звание, то есть будут уже признаваемы не иначе, как женами ссыльно-каторжных...»[30]

  Не редко описывают в своих воспоминаниях дворяне случаи, когда родители отрекались  от детей, пошедших против их воли, лишали их наследства.

    И.В.Кретчмер, чья мать вышла замуж против родительской воли, и тем самым навлекла на себя гнев семьи,  долгие годы не могла вернуться к родителям, упорно отвергавшим ее письма с просьбой о прощении.[31]

 Оставшись без мужа (тот умер вскоре после женитьбы), с маленьким ребенком на руках, она едва сводила концы с концами.

   На протяжении XIX века семейная честь свято оберегалась. Отвергнутые семьей и обществом, пребывали в плачевном положении, особенно женщины.

  Знаменитая «Анна Каренина» Л.Н. Толстого как нельзя лучше рисует картину понятий о семейной чести второй половины XIX века.

 Анна Аркадьевна своим уходом от мужа к молодому любовнику, подрывает не только свою честь, но и честь семьи. Разумеется, строгий, воспитанный в лучших дворянских традициях супруг,  не только ей этого не прощает, но и не соглашается отдать сына,  даже не соглашается на развод.  Светское общество перестает принимать Анну, и прежняя, насыщенная жизнь, пусть и без любви, канет в прошлое, а в настоящем останется суровая реальность.

   Дворяне, в особенности женщины-дворянки, опорочившие честь семьи, или не сумевшие найти в жизни счастье, либо боролись за свое положение в этом мире до конца, либо погибали.

   Журнал «Гражданин» за 1874 год опубликовал неутешительные истории  о дворянах, лишивших себя жизни:

   «Началась эпидемия самоубийств, и самое страшное - не только среди дворян и интеллигенции; стрелялись, топились и вешались купцы, крестьяне, рабочие. Это особенно тревожило.

  8 апреля 1874 годя стало известно, что покончил самоубийством камер-паж пажеского корпуса. Он вел буйный образ жизни, кутил, и его из корпуса исключили. Отец прислал ему из Москвы «сердитое письмо», после этого юноша застрелился. В Тифлисе покончила самоубийством дочь полковника, богатая, образованная, любимица семьи. В Шавлях  умертвила себя любимая жена  заседателя Тельшевской полиции. В Петербурге девушка покончила самоубийством от безнадежной любви к человеку, с которым не была даже знакома»[32]

 Не менее трагичны истории, описанные в журнале «Голос», так же за 1874 год:

«   1 октября застрелился какой-то поручик, по фамилии Моровой, сорока лет. Осталась записка: причина моей смерти — азартная игра...

   10-го октября, вечером, был найден повесившимся в своей комнате сын тайного советника Сергей Фанстель 15 лет...

    Отставной унтер-офицер Васильев женился на вдове, у которой была дочь шестнадцати лет. Он влюбился в падчерицу, но та не ответила ему взаимностью. В ночь на 11 октября Васильев выстрелил в нее из револьвера и сам застрелился»[33]

  Боязнь быть отвергнутым, неважно кем, обществом, родными, возлюбленными – одна из самых навязчивых фобий у дворян. Оттого, семейные ценности были тщательно регламентированы, а семейная честь яростно оберегалась. Дворянское сословие редко прощало предательство своих интересов и норм, поэтому дворянская семья выступала гарантом «приличного поведения» всех своих членов, от мала, до велика.

    Можно сделать вывод, о том, что чувства в дворянском сословии играли далеко не главную роль. На первом месте всегда оставались долг и честь. В этом дворяне видели особенность своего сословия.

   Мельчайшие детали безупречного поведения и правильных мыслей, прививались дворянам с самого детства и по традиции, родители и многочисленный штат гувернеров, нянек, учителей, должны были зорко за этим следить.