Проза 2016 - №1

...Время тянется так медленно. Невыносимо медленно.

Время - песок, мелкий-мелкий, как песок в Египте. Сколько песчинок нужно, чтобы сложить из них песчаную дюну? Великое множество. Сколько должно пройти минут и секунд, чтобы из них сложить две недели? Любой образованный человек без труда сосчитал бы эти цифры, но сколько бы ни было названо, Виктория Колдер абсолютно была уверена, что на самом деле их гораздо больше. Великое множество.

И каждая из этих минут и секунд на самом деле длилась гораздо дольше, чем положено. Порой казалось, что в одном дне не двадцать четыре часа, а все семьдесят два, как минимум, и каждый из этих семидесяти двух часов, в свою очередь, состоял из двухсот минут.

Она заполняла их всем, что позволяли эти места: рынок, музей, магазины, книги... И письма. Много писем. Из Луксора разлетались письма в Лондон к миссис Колдер, в Бат к мисс Джейн Осборн, в сердце пустыни к отцу. Письма одновременно и походили, и отличались друг от друга, в зависимости от их адресатов, но во всех одинаковым было одно: они не содержали в себе главной сердечной тайны Виктории. Слишком глубоко скрытой от всех, слишком нежной, робкой и призрачной, ещё не вставшей твёрдо на ноги, чтобы о тайне смело можно было кричать всему свету, и слишком сокровенной, чтобы ею делиться даже с самыми близкими.

Виктории и самой хотелось бы иметь письма от любимого, но Уильям был человеком действия, а не красивых слов. Но несколько - даже не писем, а небольших записок, - у Виктории всё же было. И сколько же всего она видела в этих коротких строчках. За ними стояла забота о ней, скрытая нежность, сожаление о постоянных расставаниях и надежда на новую встречу. Всего лишь клочки бумаги, но такие драгоценные, не сравнимые ни с одной драгоценностью мира.

Уильяму Сильверу на раскопках было проще переживать расставания. Пусть пустыня не так богата обширным выбором занятий, но те, что были, занимали голову и руки гораздо сильнее, чем цивилизованный Луксор. Постоянно требовались то знания Сильвера как проводника, как знатока местных особенностей, то его физическая сила. Требовалось подумать и о будущем, составляя планы, как лучше всё обставить, чтобы оно у них с Викторией появилось. Скучать было почти некогда. Но лишь почти. Приостанавливалась работа – физическая ли, мысленная ли, приходила минутка покоя, и приходили воспоминания и мысли о Виктории. Нежной, ласковой, хрупкой, изящной, как статуэтка, и невероятно необходимой. Ему только нужно ещё немного, чтобы окончательно и бесповоротно соединить их судьбы. Всего лишь ещё немного времени и удачи. Каждый новый день, каждая находка приближала его к будущему с Викторией. И к очередной скорой встрече с ней. Жаль, что её отправили в Луксор, и они не могут видеться каждый день. Хорошо, что её отправили в Луксор. Он не смог бы не выдать себя, видя её каждый день и не имея возможности прикоснуться и сделать то, что очень хотелось. Здесь у них не было бы тех сладких и страстных ночей, что были в Луксоре, тех радостных встреч и грустных, но с надеждой на новые встречи, расставаний.

Вместе с надеждой Уильям всегда увозил и письма Виктории к отцу в Долину. И любому, кто видел его вблизи номера Виктории перед отъездом, он мог совершенно честно отвечать:

- Мисс Колдер передала письма для мистера Колдера.

А то, что в том номере он проводил много больше времени, чем требовалось для передачи почты, было никому не ведомо и никого не касалось. Как и то, что помимо писем к отцу он вёз и адресованные лично ему, Уильяму. В них, так же как и в остальных, его принцесса описывала свой быт и время, проведённое без него. Но не признания в любви, нет. Это говорилось и показывалось в «Зимнем дворце» Луксора. В письмах было всё остальное - всё то, о чем не хватало времени рассказать в короткие часы их встреч. Слишком короткие часы. Часы, в которых, кажется, было вдвое меньше времени, чем обычно.

...Как быстро бежит время. Стремительно быстро. Почему во время встреч оно не может так же растягиваться, как во время разлук? Чтобы ощущалось, смаковалось, запоминалось, въедалось под кожу каждое мгновение? Почему, стоило им оказаться в объятьях друг друга, песок времени подхватывался сильнейшей песчаной бурей, в мгновение ока переносившей с места на место сонмы мельчайших песчинок, моментально образовывая новые дюны - новые дни, неотвратимо быстро приближая время расставания.

Слишком быстро. Слишком мало. Слишком скоро.

Но стоило Уиллу уехать, как время снова беспощадно затормаживало свой ход. Ровно до той поры, когда тихий стук вспугнёт медленное течение времени. Дверь раскроется, и Виктория услышит привычное и долгожданное:

- Привет, принцесса.

И время снова песком потечёт сквозь пальцы.