Проза 2016 - №9

– Нам с Фредой необходимо уехать подальше от академии! – Ворвался в кабинет злой и возбуждённый Мариус. – Твои сыновья... – Пауза переходит во вздох, и он продолжает глуше, чем начал: - Твой и наш сыновья довели мою Фреду до срыва. Смерч на той неделе, дважды цунами на озере и вчера эта буря, чёрт! – дёрнул себя за волосы.

Присев на край стола, посмотрел женщине в глаза:

– Если ты не хочешь, чтобы я их придушил, то я в отпуске с сегодняшнего дня!

Взяв крепко сжатую в кулак руку Карен, с трудом разжал тонкие пальцы, провёл по отметинам от ногтей, ободку нагревшегося кольца, погулял по тонкой коже над голубой венкой запястья и, не отрывая взгляда от сжавшихся в тонкую линию губ, поцеловал середину ладони. Медленно встав со стола, не отпуская её руки, обошёл кресло и, пользуясь молчанием, неторопливо, с чувством победителя, короткими поцелуями стал покрывать шею у гладко забранных в строгую причёску волос. Его волнение мог уловить только тот, кто хорошо его знал. Карен знала.

Получив в ответ вздох, перешедший в ещё сдерживаемый стон, улыбнулся и, притянув женщину к себе, бросил короткий взгляд на дверь. Ключ в замочной скважине повернулся, и чувства взяли вверх, заглушив голос разума.

Две пары рук, переплетясь, скользят по поверхности стола. Мариус, крепко прижимается сзади. Тело Карен действует без команды её директорской головы. В отражении зеркала, висящего сбоку, уже два абсолютно обнажённых тела.

Мужчина и Женщина.

Он и Она. Его Воздух распаляет её Огонь.

Её Огонь заставляет его Воздух накаляться.

По коже тел в последний раз пробежал лёгкий ветерок, вызывая новую волну возбуждения, и пропал в жарком воздухе. В отражении зеркала два тела, объяты Огнём. Его стихия вернулась, но это сейчас не важно. На стене от жара лопнуло стекло в рамке. На фото большая семья Озая.  Много лет назад. Много жизней назад.

– Мариус... – Она так близка к признанию, но закушенная до крови губа не позволила сорваться больше ни одному слову.

Ощутив привкус крови, мужчина самодовольно улыбнулся:

– Не волнуйся, никто не узнает, как плохо ведёт себя директор Академии. –Пряча лёгкую обиду за иронией.

Она услышала иное. Горечь захлестнула гордую женщину:

– Ты уже в отпуске, через минуту тебя здесь не должно быть. - Закрывая дверь смежной с кабинетом ванной комнаты и включая воду сильным напором.

Карен внимательно разглядывала себя в зеркале, даже не пытаясь вытирать тихие слёзы, только ожидая услышать звук закрывшейся за мужчиной двери.

Дождалась. Можно поплакать в голос. Пару минут. Ладно, пять.

Спустя четыре минуты секретарь быстро записывала распоряжения спокойного, уверенного в себе директора, Карен Фэрр.

Мариус продлил отпуск до четырёх месяцев из-за стихии Фреды и отсутствия у неё стабилизатора.

В смежной с кабинетом директора ванной комнате всё чаще теперь картина склонённой над унитазом Карен. Беременность в таком возрасте даётся нелегко, но у Карен даже не возникло мысли её прервать.

Мариус звонил регулярно, но она была рада, что он её не видит.

Наступили летние каникулы, избавив от любопытных взглядов. Теперь только семья наблюдает за изменениями в Карен. Косые взгляды и недовольство отца её не трогают. Она больше не юная незамужняя девушка, забеременевшая от любимого, который никогда не станет мужем. Всё рассказав сестре, ощутила настоящую сестринскую поддержку, о которой только могла мечтать, когда носила Колина. Волнение за Карен сыновей, их внимание и забота лечили её самолюбие. Глядя на Колина, вспомнила, как тогда в Цюрихе, когда после родов сказали, что сын умер, она чувствовала себя мёртвой. Изо всех сил она старалась не допускать мысли, что тот кошмар может повториться, но страх не покидал. Теперь это не страх перед отцом, а боязнь неприятия и непонимания. Появилось желание скрыть сроки и дату, оставить ребёнка только своим, раз иначе никак нельзя. Потому Карен собралась в Цюрих.

Очередной телефонный разговор:

– Карен, я знаю, что ты занята, но я хочу... Я прошу тебя приехать к нам с Фредой. Не могу её оставить, но если не увижу тебя, боюсь, случится что-то нехорошее.

После небольшой паузы:

– Я бы приехала, но не могу, – сказала она, чувствуя желание петь от его слов, но понимая, что они могут ничего не значить.

– А ты постарайся. – Тоном искусителя. – Мне так хочется тебя увидеть и кое-что сказать. Я понимаю, что это не телефонный разговор, но мы так распрощались... Я скучаю.

Не договорил, заставляя её привычно сжать руки.

– Я хочу, но действительно не могу. У меня намечена поездка.

– Куда? И что, она так важна? – Всё ещё надеясь настоять на своём.

– В Цюрих... И она жизненно важна. – Решительно и загадывая заветное.

Тишина продлилась почти минуту.

– «Цюрих и жизненно важна». – Мариус начал злиться, – Карен, ты опять решаешь за нас обоих или мне просто кажется?

– Я решаю за себя! – Улыбнулась, не расслабляясь. – Если тебе есть что решать – решай.

– Я уже решил.

Спустя 2 месяца. Не Цюрих.

Несмотря на то, что роды были сложными, они остались в памяти Карен нежно-сладким благодарным поцелуем Мариуса и язычком огня, появившегося из сжатой ручонки новорожденного.