Мы обещали не расставаться (СЛР+18), глава II

Медведева Татьяна

Мы обещали не расставаться (СЛР +18)

Глава II

Каждому человеку отмерены судьбой определённые испытания, только по-разному мы их выдерживаем: одни падают духом, другие переносят с достоинством – не раз это слышала Тинка от мудрой слепой старушки Софьи, проживающей в её родном селе Караяр, которой Тинка помогала в уборке квартиры. Теперь этим занимается её младшая сестрёнка Ритка.

Хочешь не хочешь, а преграды преодолевать приходится, не в правилах Тинки отчаиваться при невезении. А оно в последнее время её прямо донимает своим настойчивым вниманием. Мало того, что не поступила в вуз, так ещё и с работой не повезло. Тётя Лиза намерена была пристроить её в бухгалтерию к себе в коммунальную контору, сначала кассиром, потом после бухгалтерских курсов – бухгалтером, а впоследствии, глядишь, племянница и институт заочно окончит.

Однако место кассира освободится лишь через месяц. На это время тётя доверила Тинке самой что-нибудь подыскать по объявлениям, развешанным всюду на щитах с заголовком «Требуются». Племянница взялась за дело рьяно.

 Вопреки её ожиданию, куда бы она ни обращалась, получала отказ: или нужен был специалист, или работа была постоянной. Наконец, подвернулось объявление: требовалась продавщица на время отпуска основного работника.

Не посоветавшись с тётей, сразу же устроилась и на следующий день вышла на работу. А та для неё оказалась сущим адом. Торговать пришлось пирожками и беляшами на многолюдном перекрёстке возле рынка.

Целый день на ногах, на ветру или того хуже – под моросящим дождём. К тому же надо было быстро считать, чтобы отдать правильно сдачу. А это трудно делать, когда торопят из обступившей тебя очереди. Вдобавок только успеешь всё распродать, как тут же подъезжает машина со следующей порцией выпечки. Хорошо ещё, что не нужно пересчитывать пирожки при приёме, а то бы век копалась.

Словом, вертелась как белка в колесе, приходила домой без задних ног, не до прогулок было по вечерам с Вадимом. И выходные у них не совпадали: Тинка отдыхала по понедельникам и вторникам. Сначала Вадковский терпеливо сносил её «не могу», «давай завтра» или «отложим на потом», но постепенно стал сердиться.

- Ты сама виновата, что сильно убиваешься на работе, трудись в меру, тогда не будешь уставать! – как-то раз выговорил он ей.

Тинке стало обидно – Вадим не понимал, что от неё ничего не зависело. Торгуя выпечкой, она чувствовала себя  как на своеобразном конвейере: чуть замешкаешься – и весь поток застопорится. И тотчас поднимется крик, посыплются угрозы жаждущих горячих пирожков покупателей. Не стала ему ничего объяснять – как-нибудь всё перемелется.

Однажды на её перекрёстке появился Вадим с двумя парнями и красивой рыжеволосой девушкой. Тинка их заметила, когда они подошли совсем близко, чтобы купить пирожки. Вадковский смущённо поздоровался.

В больших тёмно-шоколадных глазах мелькнула растерянность, наполовину с досадой, как показалось Тинке. Она тоже смешалась, подумав, в каком невзрачном виде предстала перед своим парнем  и его друзьями: из-под белого халата с короткими рукавами виднеется старый, изрядно изношенный тёти Лизин лыжный костюм, делающий её пончиком, на разлохмаченной голове – кокошник как у морского повара, а щёки, наверное, краснее флажков на параде.

- Я тебе позвоню вечером, - поспешно пробормотал Вадим после того, как рассчитался за пирожки.

- Кто это? – требовательно спросила рыжая девушка. Что ответил Вадковский, Тинка уже не слышала – перед ней стоял следующий покупатель.

Вечером Вадим не стал звонить, а приехал сам. Они бродили по освещённым улицам недалеко от дома тёти Риты. Не дожидаясь вопросов, он пояснил, что был с однокурсниками. С одним из парней, Артёмом Шестовым из Хабаровска, тот, что пониже ростом, хотел бы подружиться поближе.

- Очень талантливый парень, мастерски изобразить может кого угодно: от Ленина до Брежнева. Любого актёра скопирует, при этом сам  скромный и сдержанный. А девушка – Полина Ардова, мы с ней до поступления в институт в одной театральной студии занимались. 

- И что ты ей ответил на вопрос, кто я, - не удержалась Тинка от вопроса.

- Правду, - спокойно ответил Вадим, - что ты моя девушка. - Повернувшись к ней и взяв её за плечи, серьёзно посмотрел в глаза. – Глупенькая, неужели ты подумала, что я откажусь от тебя?

- А что бы я могла подумать, если эта девица собственнически с тобой держалась, как будто ты ей обещал любовь до гроба? – обиженно воскликнула  девушка, секунду помолчав, добавила: - И незаметно к тому же было, что вы между собой чужие.

- Я знаю её вечность...по крайней мере больше года, в институте мы в одной группе. Она со всеми так себя ведёт, любит главенствовать во всём. Поверь, русалочка, Полинка ничего для меня не значит. Напрасно ты ревнуешь, ведь люблю я только тебя.

Вопрос, казалось, был исчерпан. Во всяком случае, для Тинки. Но не для Вадима.  Поскольку Полинка Ардова по отношению к нему вела себя в последнее время невообразимо захватнически. В десятом классе, обучаясь в студии, она увлечена была другим парнем, на Вадковского не обращала внимания, а в институте ни с того ни с сего  положила глаз. Звонила раз пять на дню, оказывалась с ним в паре, когда разыгрывали этюды в вузе,  беззастенчиво навязывалась в попутчики после занятий или приходила в гости без предупреждения.  

Мать принимала её с распростёртыми руками, без промедления приглашала пройти к нему в комнату и пела подобострастно ей дифирамбы, расхваливая на все лады то причёску, то наряд. С Тинкой она себя вела иначе - суше и равнодушнее. Как же, та из провинции деревенщина, а эта – из сливок петербургского общества! Отец у неё режиссёр, дядя преподаёт в театральном, мама – актриса. Его это возмущало, но Вадим не смел нагрубить матери.

Он не врал Тинке, Полинка, действительно, ничего для него не значила, даже наоборот, вызывала раздражение своей напористостью и бесцеремонностью. И по внешности ему не нравилась. Многим ее неправдоподобно зелёные глаза, настоящие морковные волосы и светлая кожа с лёгкими веснушками, не поддающаяся загару, казались красивыми. А Вадим в них не видел очарования.

Он вообще к рыжим относился с предубеждением, они были не в его вкусе. Считал слишком непредсказуемыми и вздорными. Полинка подтверждала это его мнение: шла напролом, была надоедливой и прилипчивой. Даже не умерила свой пыл после того, как Вадим открыто поведал ей, что у него есть девушка, которую он любит всей душой.

- Но это же не значит, что ты не можешь со мной дружить, - нисколько не смутившись, спокойно заявила рыжая нахалка. – Может, боишься, что она будет ревновать  ко мне?

Вадим хотел возразить, но махнул рукой, вдруг стало понятно ему, ничего такой самоуверенной девице не докажешь, остаётся только игнорировать её. Однако,  похоже, что Полину невниманием не проймёшь.

Кроме оговорённого месяца, пришлось Тинке работать ещё две недели, поскольку продавщица, место которой она временно заняла, взяла больничный. Наконец, ей выдали трудовую книжку, с понедельника предстояло стать кассиршей в конторе у тёти.

Вечером, в субботу, отмечался тётушкин день рождения. Гости, как водится, угощались, пели и вели шумные разговоры. А Тинка, кроме того, что подносила и относила блюда, занималась внуками, которых привели с собой некоторые гости. Детей было трое – два мальчика лет пяти и девочка чуть постарше. Она придумывала для них забавные игры. Все вместе превратились в поезд, зацепившись руками друг за друга.

- Внимание, внимание! – громко объявляла Тинка. – Поезд отправляется по маршруту Ленинград – Хабаровск. Просим пассажиров занять в вагонах свои места. Опоздавших не подбираем!

Потом она изображала продавщицу, расхваливающую товар. Один из гостей, работник универмага, секретарь парторганизации, прислушался к играющим и обратил внимание на Тинкин голос – он показался ему звучным и красивым.

- А где работает твоя племянница? – поинтересовался он у Маргариты и, узнав, что пока нигде, предложил: - Нам на радиоузел нужен человек с хорошим голосом - делать объявления и оповещать покупателей о новом товаре. Не хочет она попробовать?

Маргарита дала добро. Вот так неожиданно вместо кассирши Тинка стала диктором радиоузла. Работа пришлась ей по душе.

Непосредственным начальником её стала  товаровед Нина Степановна. По правде говоря, по отчеству эту худенькую невысокую девушку 25 лет со светлыми волосами длиной до лопаток на прямой пробор было странно называть.

Внешне она казалась такой же юной, как Тинка, но до тех пор, пока не заговорит о «подборе ассортимента», «формировании цен», «контроле за качеством», да с такой важностью, что уже никто не сомневается в её профессионализме. А специалист, как Тинка поняла, она была очень хороший, с ней считались почти все заведующие отделами и секциями, даже директор универмага к ней прислушивалась.

Перед открытием магазина Нина Степановна приносила в радиоузел информацию для покупателей, также объявления для сотрудников, которые нужно было прочесть, пока продавцы не приступили к работе. Универмаг большой, двухэтажный, нужно было оповестить сразу всех о чём-нибудь важном. Сообщала Тинка не только о положении дел в универмаге, но и поздравляла кого-нибудь с днём рождения или днём свадьбы, рождением детей.

Однажды к обычным поздравительным строкам с юбилеем пожилой продавщицы отдела игрушек она добавила небольшой рассказ о том, как тепло эта женщина относится к маленьким покупателям – Тинка ещё в первые дни своей работы это подметила.

Всем рассказ понравился. С тех пор Нина Степановна стала её просить о ком-нибудь написать. А заметку о продавщице попросила расширить и отнести в газету «Вечерний Ленинград». Удивительно, но её быстро опубликовали.

- А что если тебе поступить на журналистику? – как-то предложила Нина Степановна. – Моя сестрёнка Роза (она младше меня на пять лет) собирается сдавать экзамены на журфак, занимается по вечерам на подготовительных курсах. И ты можешь туда записаться. В принципе, Роза уже окончила после восьмого класса фармучилище, но неожиданно загорелась пойти в журналистику. Хочешь, я тебя с ней познакомлю?

Конечно же, Тинка захотела. К тому же Роза работала неподалеку, в аптеке через дорогу. Они с Ниной Степановной отправились к ней в этот же день в обеденный перерыв. Роза сразу же понравилась Тинке – забавная, весёлая, открытая, чем-то похожа на одноклассницу Люську Быкову, только, пожалуй, менее глупая и наивная. Но такая же эмоциональная и разговорчивая. У неё не было Люськиных настоящих белых, как лён, волос, зато тёмно-русые её локоны до плеч были такие густые, что смотрелись шапкой или париком.

 - Ой, как здорово! Мы теперь вдвоём будем ездить в университет на курсы, -  обрадовалась она. – Ты, Нина, иди обедай, а мы поболтаем. Нам надо о многом договориться. – Быстренько спровадила старшую сестру и принялась взахлёб расписывать, как всё просто и доходчиво преподают на курсах и какие ребята-лапочки там обучаются. – Ко мне все хорошо относятся, зовут Зосимчиком – это от фамилии Зосимова...И ты меня зови так же, - трещала без умолку. Одновременно отвечала на вопросы покупателей и отпускала лекарства, стоя за прилавком ручного отдела.

Какой-то молодой человек замешкался у витрины, долго рассматривал что-то, потом смущённо спросил у Розы:

- Мне нужно эти... Чёрт, забыл, как называют. А на витрине их не видно. Ну эти... - И погладил указательным пальцем правой руки по такому же пальцу левой несколько раз.

- А-а! – поняла Зосимчик. – Сколько?

- А три можно? – осведомился парень

- Хоть десять, - отчеканила Роза, гордо вскинув пышноволосую головку в марлевом колпаке на макушке. – В этом году у нас они не дефицит. Обычно по десять и берут. – И назвала сумму, которую нужно заплатить в кассе.

- Хорошо, я возьму.

Пока парень выбивал чек, девушка быстро метнулась в подсобку, через минуту вернулась с завёрнутым в бумагу товаром. Как только покупатель ушёл, она захихикала и зашептала, наклонившись к Тинке:

- Мужики все стесняются, когда покупают презервативы, говорят, дайте эти, это у них как код. – А потом снова заговорила о курсах.

Впрочем, не прошло и пяти минут, как парень вернулся. На лице его было изумление.

- Вы что мне дали? – стал возмущаться оскорблённо, испепеляя взглядом Зосимчика. – Мне надо было йод, я же показал вам, что палец мазать. А вы мне продали...  что я вовсе не просил! – И вытряхнул перед ней из бумажной обёртки на прилавок презервативы в пакетиках.