|
– "Поручик князь Гантиуров разжалован в солдаты за дуэль". Стыд какой, – полковник Уваров швырнул на стол «Военные ведомости», – что скажешь, князь? Что мне отцу твоему отписать? Государю? Во вверенном мне полку офицеры стреляются из-за бабы, как петухи, понимаешь. Это мне сообщить по начальству?
Высокий худой юноша в солдатской шинели, из-под которой торчали концы щегольских новеньких сапог, угрюмо молчал, уставившись в пол.
– Молчишь, и правильно, молчи. И на глаза мне не показывайся боле. И сапоги сними. Не по форме. К каптенармусу пойдешь, ботинки получишь, с обмоточками, – тучный мужчина откинулся в кресле и расстегнул две верхние пуговицы мундира. – Не стой как истукан, сядь. Высок больно вымахал, смотреть на тебя тяжко. Ума вот только. – Полковник не договорил, взял с подноса графин, налил в стакан воды и выпил его жадными глотками. – Вложить бы тебе ума в задние ворота, а то братец больно добренький. Лаской тебя воспитывал, да любовью. И довоспитался... на мою голову.
– Гос пподин пол кков ник, – чуть заикаясь, тихо произнес Алексей Гантиуров, – вви нноват, ссам не знаа ю каак онно. – потом, успокоившись, добавил, – но Букреев жив. Я...
– Счастье твое, щенок, что жив, был бы мертвым, тебя б не в солдаты, а в Сибирь, да в кандалах. – перебил Уваров, гневно глядя на виновного. – Как ты мог? Такую карьеру загубил! Другие полжизни тратят, а ты! Из корпуса на хорошую должность...
– Я не просил, – насупился разжалованный поручик.
– Молчать! – полковник встал и нервно заходил по кабинету, заложив руки за спину. – Не просил он. Думай лучше, как звание вернуть. – Уваров несколько минут молча рассекал комнату из угла в угол, потом подошел к родственнику совсем близко. – Эх, Алешка, Алешка, натворил ты дел, как теперь расхлебывать, – он по доброму потрепал Гантиурова по плечу, и тот, не выдержав, схватил полковника за руку и заплакал.
– Ппро сти тте, ддя дюш ка, – Алексей с детства заикался, когда начинал волноваться, но если говорил спокойно и медленно, недуг совсем не был заметен, – вви нноват, ссам не знаа ю, каак онно.
– Ну, полно, полно, Алеша, – Уваров приобнял юношу, – полно. Сделанного не воротишь. Служи впредь исправно, да на учениях отличись, глядишь, и смилуется государь-то. Букреев, хоть и не титулованный, а птица, видать, высокого полета, раз сразу наверх доложили. Коли б в полку разбирали, а так... вишь, как оно вышло-то, – полковник вздохнул. – Ступай в казарму, да усы сбрить не забудь, не положено.
– Слушаюсь, Ваше Благородие, – Гантиуров щелкнул каблуками, повернулся через левое плечо и пошел из кабинета.
– Раньше слушаться надо было, Ваша светлость, – напутствовал его полковник, – эх, грехи наши тяжкие, – перекрестившись на образ Николы Угодника, вздохнул Уваров. – Мальчишка совсем. Пропадет ни за грош. По доброте своей пропадет.
Дело о дуэли рассматривалось в столице. В полк приезжал неприятного вида судейский полковник. Ходил, выспрашивал, вынюхивал. Буквально носом рыл землю, опросив всех офицеров полка, денщиков, полкового лекаря, холуев в офицерском собрании. В театр он, конечно, сам не пошел и вообще сор из избы не выносили – суд был закрытым – но то, что дуэль была из-за певицы, сыскному было доподлинно известно. Равно как ее имя, звание и положение в обществе. Это стало понятно по тому, что буквально на другой день после появления судейского полковника девушка исчезла не только из театра, но и из города. Поговаривали, что она получила ангажемент в Польше, но сведущим лицам было доподлинно известно, что не только в Польше, но и нигде в империи места она не получит, хорошо еще, если желтый билет не выдадут.
Князь Гантиуров был разжалован в рядовые как зачинщик и подстрекатель, второй участник, прапорщик Букреев, направлен на излечение, а после оного – в дальний гарнизон, но в чине не понижен. Сказывали, рука у него есть на самом верху, потому и наказание не столь тяжкое.
Впрочем, как часто бывает в таких разбирательствах, судейский увидел и услышал то, что хотел увидеть и услышать, а истинную картину происшествия не знал никто, кроме самих участников. Даже секунданты и ближайшие друзья были  посвящены не во все...
Алеша Гантиуров был тихим и скромным мальчиком, воспитанным матерью в Богом забытом имении под Тифлисом. Он очень любил книги, но не прочь был и с мальчишками за абрикосами сгонять в сад к городскому главе. Смышленый и развитый не по летам, Алеша в шесть лет умел читать и писать, сносно считал и решал арифметические задачи. Маменька даже хотела отдать его в гимназию или позвать на дом учителя – студента, жившего неподалеку, но неожиданно приехавший из столицы старый князь решил по-своему. Мальчик был отдан в кадетский корпус – сначала в Тифлисе, а когда показал там хорошие успехи и примерное поведение, окончив первый класс с похвальной грамотой, отец забрал его в столицу. И с тех пор пристально следил за мальчиком, решив сделать из него настоящего офицера. Поначалу-то старый князь не больно интересовался незаконнорожденным ребенком, но когда родной его сын умер от скоротечной чахотки, вспомнил о маленьком Алеше, признал его, дал свое имя, а впоследствии и титул. Как уж ему удалось узаконить происхождение байстрюка и выправить все бумаги, осталось неясным, вероятно, сделали свое дело имя и деньги. Даже слухов в столице практически не было – так легкий шепоток по бальным залам – нашел де старый князь Гантиуров младшего сынка, давно пропавшего, а что, где, как – никому не ведомо.
Алеша окончил корпус, поступил в училище, стал лучшим в своем выпуске, был направлен в Академию, а оттуда – по окончании курса – в армию в чине подпоручика в расквартированный в Риге полк под командованием Андрея Федоровича Уварова, приходившегося старому князю Гантиурову то ли двоюродным, то ли троюродным кузеном.
Юноша служил исправно и через год был произведен в следующий чин. Из штабной характеристики, представленной в суд, явствовало, что Алексей Гантиуров всегда был примерным офицером, в баловствах и пьянстве не замечен. Да и по свидетельству офицеров полка, князь Гантиуров был человеком строгих правил и чести, в офицерском собрании не кутил, девиц не портил и к актрисам не ездил. Потому неожиданная дуэль, на которую он сам спровоцировал прапорщика Букреева, прилюдно обвинив того во лжи, всколыхнула весь гарнизон. А уж последовавшие затем события и вовсе вызвали слухи и сплетни по всему городу. И в полку, и в офицерском собрании, и даже в Домском соборе во время мессы только и разговоров было о дуэли. Все жалели «молоденького душку поручика», но большинство надеялись, что обойдется выговором.
Приговор был как гром среди ясного неба – подобной строгости за такую провинность никто не ожидал. Поговаривали даже, что у квартиры городского прокурора поздним вечером видели даму под вуалью, которая приезжала просить за молодого князя и разъяснить все обстоятельства... Но приговор обжалован не был, а потому мера пресечения осталась прежней – Гантиурова разжаловали в солдаты с возможностью искупить свою вину примерной службой и храбростью на предстоящих учениях.
Учения прошли по высшему разряду, полк заслужил благодарность императора, на высочайшее имя была направлена бумага касательно князя Гантиурова, но то ли она затерялась по дороге, то ли еще какой казус приключился, только с учений прошло добрых три месяца, а ответа из имперской канцелярии так и не было. В Генеральном штабе тоже помалкивали, и хоть полковник Уваров исправно интересовался судьбой опального родственника, конкретного ответа не получил.
Теплый сентябрь сменился промозглым октябрем, на смену которому пришел неожиданно снежный ноябрь. Отговели Филиппов пост, отпраздновали Рождество, а на Святках в Благородном собрании городской глава давал бал, на который неизменно приглашались все офицеры.
Решив сделать родственнику рождественский подарок, полковник Уваров вызвал к себе рядового Гантиурова.
– Проходи, Алеша, садись, без церемоний, – Андрей Федорович встал из-за стола и закрыл за князем дверь. – Я вот чаю приказал и марципанов принесли из кондитерской, – он показал на накрытый белой скатертью низкий столик, на котором стояли чашки с горячим чаем, большая ваза с марципанами и маленькая – с засахаренными фруктами.
– Ддя дюшка, спа сс и бо, – заикаясь, проговорил Алексей, присаживаясь к столу. Он осторожно взял в руки чашку майсоновского фарфора и пригубил чай.
– Что, соскучился, поди, на солдатских харчах? – полковник сел напротив, с доброй улыбкой глядя на молодого родственника.
– Неет, чтоо вввы, – замялся Гантиуров, – отправляя в рот засахаренный фрукт и вытирая салфеткой пальцы. – Яяя пп рри вык.
– Хорошо, хорошо, только не волнуйся ты так, спокойно сиди и кушай, а то ишь, разнервничался. – Уваров знал об особенности Алексея и переживал за него, – как доктор говорил – успокойся, подыши и потом говори медленно. Ты офицер, солдаты должны тебя понимать.
– Да кка кой я... – начал князь, но Андрей Федорович не дал ему договорить.
– Самый настоящий, храбрый и верный. А недоразумение скоро будет исправлено, не волнуйся. Прошение написано, вот-вот будет ответ и твое производство. А пока – подарок тебе, – полковник положил на стол кусок картона с золотой вязью. – Приглашение на бал в Благородное собрание. Пойдешь в штатском. Сюртук-то у тебя есть?
Гантиуров отрицательно покачал головой, казалось, он потерял дар речи, ошарашенный неожиданной новостью.
– Ничего, в прокат возьму. Бал костюмированный, так что никто и не догадается, если сам дурака не сваляешь. Пришлю за тобой пораньше. Тут переоденешься, в моей карете поедешь. И как Золушка, – Уваров засмеялся, – в полночь чтобы обратно.
Молодой князь кивнул благодарно, продолжая с удовольствием уничтожать сладости. Он был настолько взволнован, что счел за лучшее молчать, чем заикаться на каждом слове.
– А скажи мне, Алеша, – полковник испытующе посмотрел на племянника, – актерка ведь не причем в дуэли твоей? Не за нее ты этого хлыща Букреева во лжи обвинил.
– Увольте, Андрей Федорович, – Гантиуров как-то весь подобрался, стараясь говорить медленно и спокойно, – право, увольте, не могу ничего сказать. Оставим эту тему. Прошу вас. – чувствовалось, что он волнуется, и правильная речь дается с трудом.
– Полно, полно, Алеша, – Уваров слегка похлопал по руке князя, – молчу, так и быть, молчу, – проговорил он, явно разочарованный, что попытка добиться правды не удалась. Полковник и сам не знал, зачем затеял этот разговор, словно бы правда о произошедшей дуэли могла помочь скорейшему производству князя обратно в офицерский чин. Конечно, Уваров ждал этого с нетерпением, как и возвращения племяннику доброго имени – все-таки тень падала не только на молодого Гантиурова, но и на старого князя, а, значит, и на самого полковника. Но в собственной заинтересованности в этом деле Андрей Федорович Уваров не признавался даже себе самому, считая, что просто радеет за несправедливо наказанного родственника.
Приехав в дом дяди заранее, Алексей долго и с удовольствием отмокал в ванне с ароматической солью, потом оделся в хороший дрогой сюртук, с помощью полковничьего денщика повязал белый шейный платок каким-то модным узлом, который тот подсмотрел у «самого генерала». Благоухая туалетной водой, князь Гантиуров вышел в прихожую, у зеркала приладил розу в петлицу и, напутствуемый полковником Уваровым, сел в поданную ко крыльцу карету.
«Но, пошел», – кони тронулись легкой рысью, Алеша надел черную полумаску, откинулся на подушки кареты и задумался.
Как странно обошлась с ним судьба – подняла почти на самый верх, привезя из бедного Тифлиса в столицу, позволив поступить в училище и окончить курс по первому разряду, да и вообще отнеслась достаточно благосклонно, а потом вот так бросила оземь. Нет, Гантиуров не жалел о своем поступке, случись такое же снова, он бы, не задумываясь, повторил свои слова – терпеть не мог лжи и притворства, а так же хамства и лицемерия – просто обидно было, что на прошение до сих пор нет ответа. Ему хотелось как можно скорее вернуться в свою должность, Алексей явно чувствовал себя не на месте. Он исправно служил, выполнял свой долг, но гораздо больше пользы мог принести Отечеству в офицерском чине...
Карета подъехала к трехэтажном зданию в стиле ампир, князь Гантиуров вышел, жестом отпустил кучера и легко взбежал по ступеням на крыльцо. На верхней площадке парадной лестницы приехавших встречали распорядитель вечера барон Данзас с супругой, с которыми Алексей раскланялся, поцеловал затянутую в перчатку дамскую ручку, получил в ответ милую улыбку и прошел в залу.
Встав у колонны, огляделся. Бальная зала блистала огнями, нарядные дамы сидели в мягких креслах у стен, колонны подпирали такие же, как он сейчас, светские хлыщи в черных фраках и сюртуках, офицеры собирались группками у столов с напитками, дебютантки в белых платьях стайкой стояли у большого окна и хихикали, закрываясь веерами.
Одно лицо показалось князю знакомым, и он унесся воспоминанием в прошлогодний пасхальный бал, когда он впервые переступил порог этой залы...
По искрящемуся от множества свечей паркету, под неторопливую мелодию, скользили пары. Стоящие у колон дамы и кавалеры, улыбались, христосовались, обменивались поздравлениями и святыми лобзаниями.
И вот он заметил её...
Алексей сейчас даже не мог вспомнить, почему тогда его глаза остановились на этой девушке, но заметив, они уже не смотрели ни на кого боле.
Локоны, обрамляющие тонкие черты, гордая осанка, ранимость и красота, которую хотелось защищать. Чистая, светлая и прекрасная.
Её руки, так крепко сжимавшие веер, что костяшки пальцев побелели, удивительно спокойно лежали на пышной юбке платья. Может это показное спокойствие и заставило его взгляд задержаться и начать присматриваться. Они не были представлены.
Не спеша, Алексей начал обход знакомых, подбираясь ближе к девушке и подмечая, кто может их представить друг другу. И как назло никто знакомый к ней не подходил.
Нарушая правила, не приглашая никого на танец, хоть именно для этого он был сегодня здесь, как ещё несколько служащих их полка, поручик продолжал наблюдать и ждать.
Заиграла кадриль. Все веселились, а Алексей изнемогал. Заметив, как к девушке подходит прапорщик Букреев, он, несмотря на своё удивление видеть его здесь, очень обрадовался.
Прапорщик смело троекратно расцеловал явно смутившуюся девушку и вывел её на танец.
Почему-то молодому князю это уже тогда совсем не понравилось. Списав всё на то, что сам не очень любил, когда ему доставались поцелуи от неблизких или неродных, он понял важное - знакомство прапорщика с девушкой для него удачно. Дождавшись, когда Букреев вернёт девушку после танца, он торопливо подошёл к ним:
- Христос Воскрес се! – сказал он, подходя к тихо беседующим - улыбающемуся прапорщику и серьёзной, даже чуть хмурящейся девушке.
- Воистину Воскресе, - недовольно произнёс прапорщик, но Алексей не сильно этому и огорчился:
- Мы нее зна ккомы, - извиняясь, обратился он к барышне, - Вы представите? – попросил сослуживца.
- Екатерина Дмитриевна, позвольте Вам представить Алексея Фёдоровича Гантиурова, поручика полка его императорского величества, посмотрев на присевшую девушку, добавил, обратившись к Алексею, - княжна Екатерина Дмитриевна Суворова, гостит у бабушки, графини Строгановой, - кивнув за спину. Повернувшись, Алексей заметил даму на диванчике, беседующую с такой же пожилой леди и не сводившую взгляд с них.
Приветственно кивнув старой графине, затем низко поклонившись Екатерине Дмитриевне, обратил внимание, что Букреев представил его без титула:
- Хххристос Воскрессе! – произнёс, немного заикаясь от волнения, добавил, хоть обычно звания было достаточно, но сейчас почему-то решившись, - Князь Гантиуров, к Вашим услугам.
Присев в поклоне, спокойным тихим голосом девушка ответила:
- Воистину воскресе, - на секунду замешкавшись, понимая, что поручик не бросается с ней христосоваться святым поцелуем, внимательно посмотрела в его глаза.
Для них двоих время в зале словно остановилось. Они смотрели друг на друга, а их души словно соприкоснулись, познакомились, поговорили и соединились ниточкой, крепче каната.
Екатерина, улыбаясь, протянула руку для приветствия.
Коснувшись тонких пальцев изящной руки девушки, Алексей с трепетом припал к ней в поцелуе, задержав чуть дольше дозволенного, заметил, как на щеках девушки зацвёл румянец. Как ныряя в прорубь после бани, не обращая внимания на прапорщика со злым прищуром, с надеждой спросил:
- Екатерина Дмитриевна, могу ли я надеяться, что вы удостоите меня чести тааа анцевать с вами мазурку и позволите приглас ссить Вас на этот танец, если он у Вас свобоооден,- Алёша старался не испортить приглашение своим заиканием, но оно как назло от волнения усилилось.
Екатерина Дмитриевна улыбнулась:
- Танец свободен и я принимаю ваше приглашение с радостью, - подавая ему руку.
Алексей вспоминал, что выводя девушку в центр зала, где строились для танца пары, он чувствовал себя окрылённым. Не смог припомнить, чтобы раньше ему кто-то так нравился, что возникало желание танцевать. Как-то всё было больше по обязанности и не вызывало трепета.
Их общение было таким лёгким – пара фраз, улыбок, приличествующие прикосновения, но чувство душевного родства не покидало.
Несколько встреч на прогулке в парке, на службе в церкви, на нескольких вечерах и балу - вот почти и всё, что у них было.
Воспоминания о гулянии на Петра, когда он объяснился с Катюшей и получил в ответ согласие да робкий поцелуй, он оберегал, как самое чудесное событие в жизни.
Осталось попросить дядю, полковника Уварова, посодействовать да рассказать старому князю и надеяться, что он не захочет чинить препятствия влюблённым, а окажет поддержку и даст благословение.
Но человек предполагает, а Бог располагает, так и случилось.
Ох, как было больно, когда прапорщик Букреев, сказал Алексею, что он уже заслал сватов и Катенька обещана ему. Что любит его и доказала это ласками пылкими. Неуместна, дескать, и не нужна ей любовь Алексея.
И ведь не поверил Алёша, но так заревновал, что пока выведал да уточнил, через денщика своего да друзей, что Букреев давно не ходил в увольнения, только в самоволку по вечерам к актрисе одной, что совсем обезумел. С трудом вдыхая, он готов был убить этого сукиного сына. Решил, что только дуэль защитит честь, а там будет как будет.
Сильно сжимая руками резное дерево перил, князь Гантиуров вернулся из воспоминаний и понял, что пропустил обязательный полонез, но не почувствовал печали из-за этого.
Глядя на Катю в полумаске, которую кавалер провожал к подружкам, он понимал, что не смотря на все слова Букреева, он продолжает любить и верить и должен с ней поговорить и всё выяснить.
В углу огромной залы стояла потрясающе красивая елка. Яблоки, которыми была украшена праздничная красавица, горели красными боками, груши добавляли медово-янтарного тепла, а маленькие колокольчики, висящие рядом с зажженными маленькими свечками, казалось, наполняли воздух лёгким тихим звоном. Орехи, бусы и яркие козули, дополняли красоту, а смолистый хвойный аромат, усиленный теплом горящих свечей витал в воздухе, заставлял взрослых, скользящих в танце, улыбаться и ощущать праздничное настроение.
А вот праздничного настроения у Екатерины Дмитриевны Суворовой не было.
Она с детства была особой впечатлительной. Росла без матери, но в любви и заботе. Всё у неё всегда было размеренно, правильно и по доброму. Встретив на своём пути молодого, красивого и очень хорошего князя Гантиурова, она влюбилась в него с первого взгляда. Мечтала и надеялась, а после случившегося осенью, тосковала и печалилась.
Заметив лицо, прикрытое полумаской, которое даже не загадывала сегодня здесь увидеть, Катя обрадовалась, хоть мысли её были далеко не радостными. Крепко стиснув веер, стараясь, чтобы лицо не выдало её чувств щебечущим подружкам, следила взглядом за молодым человеком и мысленно ему говорила:
"Ты же такой добрый и понимающий, как же ты мог?! Я же люблю тебя! А ты... Ведь если что мне лучше утопиться, - и поняв, о каком грехе подумала, Екатерина взмолилась о прощении. Воздуха стало не хватать. Ей срочно требовалось выйти вдохнуть свежего, который уж точно развеет все глупости.
Посмотрев на разговаривающую на диванчике бабушку, обрадовалась, что та отвлеклась на старого генерала Оленина, юркнула в ближнюю дверь.
Стягивая полумаску и вдыхая почти морозный воздух неровными вдохами, прижимая совсем не нужный веер к вздымающейся груди, подумала, что выскакивать зимой в бальном наряде было глупостью. Радовало лишь то, что от холода из головы, напрочь вылетели все мысли, остались только чувства. А они говорили, что её Алёша не мог предать, хотя бы не объяснившись:
Не такой он человек, мой Алёша, чтобы разлюбить и не признаться, - уверяла себя девушка, зубы которой уже выбивали дробь, а из глаз текли тихие слёзы, которые на стылом воздухе обжигали. Пытаясь справиться с собой, от грохота пульсирующего в висках, она не услышала шагов. На плечи девушки опустился мужской сюртук, хранящий тепло.
Вздрогнув, она резко обернулась:
- Алёша?! – в восклицании и удивление, и радость, и боль.
- С Праздником, Екатерина Дмитриевна, - ни разу не сбившись, сказал князь, - Вы это чего творите? Если о себе не думаете, то о будущем ребёнке бы подумали прежде чем в мороз без шубы, – с тревогой, заботой и болью, стараясь заглянуть не в глаза – в душу, чтобы надежда в чистоту осталась жива. - Да и репутация должна быть у Вас непогрешимая, - зло буркнул князь.
Катя аж вскрикнула:
- Простите?! Да Вы... - Звук пощёчины в кристальном зимнем воздухе был так громок словно выстрел.- Да как Вы такое могли подумать?! – от злости взяв себя в руки быстрее. Скидывая сюртук с плеч, разворачиваясь, чтобы уйти, но возвратившись, - Кто бы говорил о репутации! – Получилось с издёвкой, - Вы ли? Вы – сделавший мне предложение, а потом спешащий с подарками к актрисе, - не пряча текущие из глаз слёзы.
Даже не обидевшись, Алёша в душе обрадовавшись такой реакции:
- А что же мне остаётся думать, если так сказал ваш...- замявшись, - Букреев, - поднял сюртук и, опять накинув на замершие плечи, решил, что разговаривать на морозе верх глупости. Схватив за руку, потянул в дверь, ведущую в Зимний сад, и уже там продолжил: - И что за домыслы о подарках и актрисах, Катя? - Не уж то вы так думали? – желая обнять и стереть слёзы, но сдерживая порыв, бывший поручик сделал два шага назад - чтобы узнать правду, ему требовалась вся выдержка.
Окинув князя взглядом, пытаясь увидеть в любимых глазах правду, Катя, наоборот, подошла в плотную к мужчине и ловя взгляд, заглядывая в душу.:
- Так вы не ведаете, князь, что за актриса и куда она делась?! - Прищурившись, и смело напирая на молодого мужчину. - Просто мне разъяснил Иван Васильевич, что я у Вас не для любви, а она - ваша душевная пассия, - от злости, забыв о манерах, смущении и потрясая маленьким кулачком перед Гантиуровым, - Не верить ему мне причин не было, а Вы в молчанку играли, - сама от себя не ожидала, что так от обиды заговорит.
Если бы Алёша уже не любил свою Катюшу, то увидь он её сейчас впервые такую рассерженную, такую прекрасную, он бы точно пропал, но он был давно ею покорён и услышал только:
- В молчанку? - возмутившись, воскликнул князь, - Да Вам всё объяснил Иван Васильевич, - видно от злости ни разу не запнувшись, - Это было до того, как Вы... - сдержав неподобающее мужчине, - Он попросил Вашей руки у Вашего батюшки, – делая шаг к девушке, - Или после? - Ведь это всё он, понимаете!? Я же уже хотел просить дядюшку, чтобы он с графиней обговорил куда сватов засылать, а Букреев, как узнал, понять не могу, но пришёл "меня предупредить, чтоб я не опозорился" сказал, что после того, что у Вас с ним было... приданое вам увеличили, чтобы поскорее позор прикрыть. - Переведя дыхание, продолжил: - А сс самое для меня горькое было, что сказал он мне, что сс сами вы выбирали. - И добавил, объясняя самое для неё важное, - И к акк ктрисе той я никакого отношения не имел, видел два раза на сп пектакле, а причиной дуэли назвал, потому что он к ней... - запнувшись, - И чтобы ваше имя не разглашать, понимаете, - как на исповеди делился, – А куда она делась я не знаю, Богом клянусь, просто взбесс сился я тогда наверное, немного в себя пришёл, всё понял и вызвал его.
- Батюшка так бы никогда не поступил, - уверенно сказала девушка, ели сдерживая слёзы. - Отец поручика Букреева хоть и давний друг моего, да только Ивана Васильевича не признал, только в службе помогает, а мой за непризнанного бы никогда не отдал - и с обидой, - Как же Вы могли про меня такое подумать?- и сама себе ответила, - Да я же и сама смогла - ведь это он мне сказал, что Вы на мне хотите жениться из-за наследства, а так у Вас есть, - прошептав слово, которое жгло, - полюбовница.
- Жаль! - Зло вырвалось у Алексея.
- Чего? - С испугом прошептала девушка.
- Что не уби ил жаль, - честно ответил Алексей. - Вот человеческая подлость, на что надеялся? - как-то грустно сказал бывший поручик.
- А я рада, что не убили, - глядя в нахмурившееся лицо Алексея, Катя пояснила, - Тогда бы меня за вас не отдали. Иван Васильевич должно быть надеялся, что мы не объяснимся, и он тогда к батюшке моему бы подступился.
Вздрогнув, Катя смело шагнула к мужчине.
Он сжал её в крепких объятиях, она прижималась к нему и время как-будто для них остановилось. Его короткие поцелуи и шёпот:
- Я ему не поверил и откажусь от тебя, только если я тебе не нужен.
Её руки, гладят его сильные плечи и её ответ:
- Не могу от тебя отказаться, потому что люблю, - даря настоящий поцелуй. - Я так надеялась, что единственная, но ревность...
Её смущение так понравилось ему, что не сдерживаясь он ласкал заалевшие щёки, тонкую шею, даря лёгкие поцелуи.
Вдруг, словно застыв, она прошептала:
- Ты не простишь меня! – прижимая кулачок к губам.
Его сердце на секунду остановилось, а затем пустилось галопом. Сжав её плечи руками, он, смотря в её глаза, твёрдо сказал:
- Чтобы ты не сделала, я всё прощу, - понимая, что говорит правду.
- Предательства не прощают, - печально прошептала она.
С трудом вздохнув, чувствуя, как печёт в груди, он ответил:
- Если ты выбрала его...
Перебивая:
- Да ты не понимаешь – я ему поверила! – смотря на недоумевающего Лёшу, стала объяснять, - И приветы через него тебе передавала, когда он приходил за записками от его отца, которые тот напрямую не шлёт. - И обозвав себя в мыслях дурой, - Он же сказал, что дуэль была в защиту моей чести и я даже ездила к прокурору Вяземскому объяснить, что Букреев защищал меня. Ведь получается, что его по этому и не разжаловали, а тебя...
Облегчённо выдохнув, Алексей прижал к себе свою Катю и перебивая её ответил:
- Да Бог с ним с чином, служить можно и без чина, - подняв за подбородок лицо любимой, - Лишь бы ты была рядом, - нежно целуя в губы, со вздохом отодвигаясь, - Тебе надо вернуться в зал, я не прощу себе если испорчу твою репутацию, - и останавливая все возражения, - Мы ещё все обговорим.
Наблюдая, как стройная фигурка его Катюши направляется к двери в бальный зал, негромко сказал в след:
- Вальс, котильон и последний – мои, - с ноткой ревности заставляя Екатерину Дмитриевну Суворову радостно улыбнуться.
Стоя возле бабушки, Лиза взволнованно ожидала, когда зазвучит волшебная мелодия вальса.
- С Рождеством Христовым! - склонившись в низком поклоне перед ними произнёс молодой человек в полумаске.
Приседая и улыбаясь:
- С праздником, - и повернувшись к бабушке, - Позволь представить тебе моего... - сбившись и покраснев, исправившись продолжила, - молодого князя Алексея Гантиурова. Кивнув в согласие, графиня внимательно рассматривала юношу, щёлкнувшего каблуками, целующего протянутую ему руку.
- Графиня Строганова, моя бабушка, Марфа Петровна, - продолжила Катя.
- Рад знак ккомству, - ответил князь, волнуясь.
Смотря на этих двух, старая графиня хитро улыбнулась и как-будто с самой собой:
- Ах, вот оно что, понятно. Разжалованный дуэлянт, ну-ну?! - и перевела взгляд с внучки на князя, - Вот если кто и поможет всё исправить, то только ваш... батюшка, - явно говоря, что ей известно намного больше, чем остальным, и давая добро, - Веселитесь.
Обрадованный Алексей, склонившись перед Катя, спросил:
- Окажите мне честь пригласить вас на вальс, Екатерина Дмитриевна, - улыбаясь и любуясь на реверанс любимой, соглашающейся на танец:
- С превеликим удовольствием, - не пытаясь скрыть свою радость.
Кружась, допустимо прижимая к себе Катюшу, прошептал:
- Люблю тебя и всё у устрою, как советует графиня - обращусь к старому кня яязю с просьбой и всё ему расскажу. Ты только верь и немного под ддожди.
- Столько сколько понадобится, любимый, - радостно улыбнулась Катенька.
Через месяц "Военные ведомости" напечатали заметку о повторном рассмотрении дела князя Гантиурова и восстановлении его в чине поручика полка его императорского величества.
Под звон колоколов, в пятницу Красной Горки из собора вышла венчанная благословлённая пара - князь и княгиня Гантиуровы. Радостно смотрящие вокруг, крепко держащиеся за руки и счастливые.
_______________________________________________________________________________________________________
ВНИМАНИЕ! ОТКРЫТОЕ ГОЛОСОВАНИЕ!
Если вам понравилась эта история, проголосуйте за неё ЗДЕСЬ!
Или нажмите на сердечко "Мне понравилось", при этом не забудьте поставить галочку видимости.
Без неё ваш голос учтён не будет. Спасибо за понимание.
Вы можете проголосовать за 3 истории.
|
Мне понравилось!