|
Глава 12
Таяр, лежа на постели, задумчиво перебирал светлые разметавшиеся по подушке волосы спящей девушки. Утомленная Марина мирно спала, свернувшись калачиком и доверчиво утыкаясь носом ему в грудь. Раскрепощенная в страсти и вместе с тем умопомрачительно нежная, притягательно чувственная и невинно открытая, любопытная и требовательная, всегда прекрасная и только его. Джинн признавался себе, что за всю свою долгую жизнь у него не было столь идеальной во всем любовницы, и потому непонятная ненасытность стихии раздражала. После исполнения второго желания, и того обилия энергии, что он получил, жажда не должна была проснуться так быстро. И тем не менее... Насколько сильно было его физическое влечение к Воробушку, настолько же сильна была его потребность в ее живительной душе. Но он не готов был довести до конца начатое, еще не готов... Осторожно, чтобы не разбудить Марину, он встал с постели и вышел из спальни. За дверью его уже ждал Саид. - Я не знаю как долго буду отсутствовать. Присмотришь за ней. Можешь приказать Николь составить ей компанию, если сильно задержусь. Кажется эта Проклятая, вполне справилась со своей задачей в прошлый раз. - Вы хотите посетить отца? Таяр удивленно взглянул на демона. - С чего бы это? Нет. И вообще, откуда такой интерес? На лице Саида не дрогнул ни один мускул. - Вы говорите, что собираетесь надолго покинуть защищенный замок. Оставляете меня нянькой при девчонке. А кто будет заботиться о вашей безопасности? Если с вами что-нибудь случится, Исиб прикончит меня. – Спокойно перечислял он. - Не беспокойся. Тебе ничего не грозит. Я всего лишь хочу закрыть несколько неспорных контрактов. Так что как-нибудь обойдусь без свиты. – Насмешливо отрезал Таяр, исчезая в маслянистом мареве. Оставшись один, Саид заглянул в спальню. Девушка, улыбаясь, спала сном младенца, заботливо укрытая тонкой простыней. Прикрыв дверь, демон направился на поиски Николь. Ему подворачивалась отличная возможность отчитаться перед Повелителем и не навлечь при этом на себя гнев Таяра.
*** Ритуальный зал для Исиба стал в последние два дня чуть ли не местом паломничества. Он бы посмеялся над собой, но тот внутренний трепет, который джинн чувствовал, всякий раз глядя на становящееся с каждым днем все более живым пламя, не позволял подобного кощунства. Если не считать истории Ясмин и Николая, он уже и забыл, когда наблюдал подобное. С того самого дня, когда мать принесла себя в жертву, дарующему жизнь и величие огню, чтобы тот распознал и наказал ложь. С того самого дня, когда пламя приняло ее жертву, и отец – первый рожденный стихией – со своей смертной любовницей не прошел испытание... - Какого беса тебе нужно от меня Азраил? – Рядом никого не было, и, тем не менее, дыхание ангела смерти чувствовалось за спиной. - Поговорить. – Донесся пробирающий до костей шелест. Исиб ненавидел подобные штучки пернатого и всегда бесился, когда тот делал так. - Жду тебя в кабинете. – Коротко бросил он, чувствуя, что его ожидает новый виток проблем. И они не заставили себя ждать. - Вы нарушили договор, - произнес архангел, стоило ему появиться в кресле напротив. Исиба всегда удивляло как этой огромной груде перекаченных мышц, удается выглядеть таким пластичным и расслабленным при его росте и массе. Джинн невозмутимо смотрел на Азраила сверлящего его колючим холодным взглядом своих льдистых глаз, стараясь ничем не выдать своего волнения за детей и Ясмин. «Она не могла, точно не могла, ослушаться его. Он бы почувствовал это», - мысленно твердил Исиб себе. - Что-то я не припомню подобного, - джинн насмешливо вздернул бровь, провоцируя архангела поскорее раскрыть свои карты, пока он извел себя догадками окончательно. - Похоже, ты со своей мышиной возней вокруг деток, совсем не видишь, что творится прямо перед твоим носом. - Исиб уже собрался возразить, когда Азраил агрессивно продолжил: - Да, не касается это Ясмин! Что с нее взять? Она не представляет интереса. Еще тогда заключая сделку, мы все прекрасно понимали, чем это рано или поздно закончится. И даже, если сейчас она еще как-то сдерживается благодаря Николаю и тебе. И не надо на меня так смотреть, я все прекрасно знаю. Но стоит с ее мужем случиться несчастью и она сорвется. Она сделает все, чтобы удержать его. И не говори, что я не прав. И хотя внутри Исиб сознавал правоту собеседника, но не собирался подтверждать его догадки вслух. - Может, все-таки тогда объяснишь, зачем ты здесь, если наша «мышиная возня» тебя не интересует? Азраил тут же собрался и грозно нахмурился. - Мне сегодня упал листок с именем человека, которого я должен проводить. - И, причем здесь мы? - Она не должна была умирать! На ней была наша печать, но одна из твоих джинний постаралась. - Значит опять спорный контракт? – Устало вздохнул Исиб. - Нет, она наша. Ты обязан аннулировать сделку, совершенную Клидис. - Интересно, каким образом? Вернуть все назад? Ты хоть представляешь, какие это затраты? – Возмутился Исиб. - Я не знаю, оказалась ли девушка слаба или ваша благодать к ней не настолько сильна, и разбираться не хочу. Как бы там не было, я все равно не буду вмешиваться. - Все три желания – иллюзии. Девушка в неотложке в Порт де Пантэн. Пока еще она находится в состоянии летаргического сна, но совсем скоро он перейдет в кому. – Азраил сбавил тон и, опустив глаза на свои сплетенные пальцы, произнес: - Если ты поможешь ей вырваться и дашь второй шанс, мы согласны на спорный контракт. Наша сторона тоже слегка перестаралась с испытанием веры. – Он выдержал паузу и безапелляционно добавил. – Но Клидис в любом случае должна понести наказание. Исиб бесстрастно разглядывал собеседника, оценивая, что можно еще выжать из него за свою услугу и наказание провинившейся джиннии. То, что он и сам планировал, не далее как вчера, серьезно взяться за нее не имело значения. И еще его разбирало любопытство, что такого особенного было в девушке, что Азраил решил попросить за нее. Ведь у них и раньше возникали подобные ситуации, но вопрос решался просто - душа отправлялась на суд стихии, и если изначальное пламя щадило ее, то архангел переправлял ее в рай, в противном случае все джинны становились на чуточку сильнее. - Азраил, объясни, - вкрадчиво начал он, - почему я должен тратить собственные ресурсы на эту девчонку. Какая мне от этого выгода? Иллюзию ты можешь разбить и сам. - Она не захочет поверить, - угрюмо пробурчал архангел, - И это не восстановит ее силы в полной мере. Нам нужно, чтобы ты вернул ей украденную энергию. - Вот оно даже как?! – Исиб удивленно присвистнул, поражаясь наглости запроса и весло хмыкнул. – Точно перестарались. Но ты так и не ответил, что получу конкретно я за это. - Я уже говорил... - Нет, нет, нет, - перебил джинн Азраила. - Спорный контракт - это конечно любопытно, но и только. Не факт, что девушка достанется мне, да, даже если и достанется, все равно не вижу здесь выгоды для себя. Как ни крути сплошные расходы энергии и времени. Джинн наслаждался торгом, чувствуя себя в своей стихии, теперь наверняка уверенный, что за девчонку стоит побороться. - Так, что ты можешь предложить лично мне? - Послабление в запрете на использование силы для Ясмин, ты ведь по-прежнему любишь и волнуешься за нее. Азраил зря бросил последнюю фразу, намекая ему на собственную слабость, хотя уступка была действительно значимой, но слегка не своевременной, учитывая ситуацию с детьми. - А зачем мне это? Это скорее усложнит, чем упростит мне задачу заполучить их с Николаем души к себе. - Хорошо, чего ты хочешь, Исиб? – Громоподобно прорычал окончательно выведенный из себя архангел. - Дай, подумать. – Джинн, сделав задумчивое лицо, постукивал пальцами по столу. – Так получилось, что в данный момент, у вас нет ничего, что вы могли бы мне предложить, но это не значит, что мне ничего не потребуется в будущем... - Он выдержал многозначительную паузу, - Мне нужно, - Черные глаза резко врезались в собеседника, - беспрекословное удовлетворение по первому моему запросу просьбы... - Ты же понимаешь... - Запротестовал Азраил, но снова был прерван. - И фора, скажем в две недели, с девчонкой, пока вы не засыпали ее своими милостями. Поверь это не так уж много, за изъятие энергии из моего джинна, возвращения девушки в нормальное состояние и показательное наказание. Архангел, раздумывая, сверлил его взглядом. - Нет? Тогда разбирайтесь со своими косяками сами. Азраил, вздохнул. - Хорошо, но просьба в рамках разумного. И три дня! - Полторы недели. - Четыре дня. - Ладно, но тогда девушке еще придется чуток полежать в отключке, пока я не разберусь с детьми. - Неделя. Больше дать не могу. И наказание Клидис при мне, сейчас. Исиб улыбнулся самой своей обворожительной улыбкой. - Согласен.
*** Сидя в кафе и наблюдая за «избранным счастливчиком», джинния постоянно ловила себя на том, что ее мысли далеки от нового источника пополнения силы. Последнее время ее настроение оставляло желать лучшего, что однако никак не сказывалось на потребностях стихии. Она, не сдерживаясь, вымещала злобу одним доступным ей способом, забирая жизни, таких же, как эта ничтожная тварь, с которой принц носился, как дурень с писаной торбой. Клидис было плевать на угрозы джинна и его предупреждение держаться подальше от замка. Она не сомневалась, что если сумеет подобраться к Марине в обход Таяра, то сможет отомстить. Оставался только вопрос, как это осуществить. В голове промелькнула злорадная мысль: «Как бы чувствовал себя этот самонадеянный идиот, если бы узнал, что выступает подопытным кроликом в непонятном эксперименте своего папочки. Так ли бы он был рад подкинутому «подарку»?» Повелитель что-то задумал в отношении этой парочки, но что конкретно не знал никто. И хотя слухи ходили самые разнообразные, однако джинния считала, что самым близким к истине было предположение о желании породниться двух семей, иначе зачем еще Ясмин с мужем поселились в замке Исиба. Но если «жених» с «невестой» внезапно воспылают друг к другу ненавистью, свадьба не состоится! Словно почувствовав ее крамольные мысли о себе, в голове колоколом прогремел приказ Повелителя. Напоследок бросив на несостоявшуюся жертву разъяренный взгляд, джинния поспешила укрыться от людских глаз в дамской комнате. Несколько мгновений спустя она стояла у кабинета Исиба. Два демона-приспешника, не удостоив ее даже безразличным взглядом, распахнули тяжелые двери. Все было, как всегда, и все же сердце забилось с удвоенной силой, а кончики пальцев стали безжизненно холодными, стоило ей сделать шаг внутрь полутемной комнаты. Повелитель был не один, но склонившись в низком поклоне, Клидис не успела разглядеть, кто его посетитель, однако чувствовала могущество, исходящее от него леденящими душу волнами. - Так как ты говоришь ее имя? – Исиб обратился к мужчине, проигнорировав ее прибытие, и джинния поняла, что чем-то разгневала его. В голове промелькнула мысль, что он недоволен ее вылазкой в замок Таяра. Но она ничего не сделала тогда, да сомневалась, что принц стал бы обсуждать это с отцом. - Шейла, - пророкотал голос, от которого пошли мурашки по телу. Вместе с пониманием пришел страх, она теперь знала, кто гость Исиба. Девчонка из 19 квартала попалась ей под руку как раз после стычки с Таяром, тогда разозленной ей показалось, что в ней есть сходные черты с той тварью, и она просто наплевала на ангельскую печать. «Исполнив» три желания разом, джинния буквально вырвала из нее колоссальный заряд энергии души, оставив умирать. - Клидис, подойди, - наконец, Повелитель обратился к ней и она, встав, приблизилась к столу. Смотреть в сторону гиганта, скрытого черной тенью, не хотелось, и джинния преданно вглядывалась в лицо своего Господина. Его спокойствие и даже в какой-то мере благодушие, наряду с явным раздражением архангела давало надежду, что она отделается за свой проступок лишь легким порицанием, как всегда. – Ты знала Шейлу? Клидис могла поклясться, что разглядела смешинки в глазах Исиба, не смотря на серьезность тона. - Да. Это девушка так рано разочарованная жизнью, но жаждущая ее изменить, настолько сильно, что забыла, что бесплатный сыр только в мышеловке. – Она не стала разыгрывать неосведомленность, но и не признала свою вину. Архангел резко поддался из тени, оплетая подлокотники кресла своими мощными руками и стискивая их до хруста. - Ты жалкое ничтожество, как смеешь насмехаться над той, которой не оставила ни малейшего шанса на спасение, не дала ее вере и сомнениям возобладать над грязной иллюзией?! – Презрение и гнев, выплескивались на нее мощной удушающей волной. – Ты отплатишь за это. - Азраил! – Повысил голос Исиб, и более спокойно с намеком добавил: - это моя подданная. – Взгляд Повелителя остановился на ней. – Клидис, ты ведь понимала, что за душу, на которой лежит ангельская печать, придется возместить ущерб? – Это прозвучало скорее даже не вопросом, а утверждением, но тон не утратил тягучей расслабленности, вызывая непонимание, что же от нее все-таки хотят. – Подойди ко мне. Она молча приблизилась к Господину, ощущая как в душе поднимается липкий страх, от загоревшихся силой черных глаз. Его ладонь, резко вцепившись в ее запястье, дернула вниз, заставляя вновь припасть на колени. - Ты должна научиться сдерживаться, Клидис, - его голос сочился медом. – Твоя неразборчивость в средствах и импульсивность, поставили под сомнение наши права на энергию души и чуть не спровоцировали конфликт. И теперь я вынужден забрать у тебя неправомерно украденное. Девушка вздохнула с облегчением. Если ее наказание заключалось только в этом, она готова была расстаться с кусочком обретенного могущества, которое, она не сомневалась, сможет возместить довольно быстро. Покорно склонив голову и внутренне сжавшись в ожидании наказания, Клидис произнесла: - Да, Повелитель. Ее приподняло, и острая как клинок сила врезалась в грудь, разрывая, круша и высасывая энергию. Больше, значительно больше, чем она ожидала. Боль и слабость стали настолько сильны, что она не смогла сдержать крика. Но внезапно все закончилось, и Клидис тяжело свалилась на пол. Из-за мути, стоящей пеленой перед глазами и гула в ушах, до нее не сразу дошел смысл сказанной Исибом фразы. - Ну вот, теперь, когда долг возмещен, поговорим об наказании, - Слова Повелителя многоголосым звонким эхом разносились в голове, - В связи с особой тяжестью твоего поступка, в течение шести месяцев тебе запрещается общаться с членами королевской семьи и придворными, расценивай это как ссылку и... на то же самое время тебе предписывается строгая диета – ни одной души, ни одного желания. Узнаю, что мой запрет нарушен... А я обязательно это узнаю! Будешь предана суду стихии! Надеюсь тебе все понятно, Клидис? Кивни, если да. Джинния неуверенно опустила голову, сознавая, что с этого момента ее приговор вступает в силу. Она не понимала, чем заслужила такое наказание. Сколько продержался Таяр, когда стихия чуть ли не свела его с ума? Два? Три месяца? Она сознавала, что не сможет мучиься так долго, сохраняя свободу передвижения и силу. - Ты слишком мягок с ней Исиб. – Клидис вскинула голову, впиваясь ненавидящим взглядом в говорившего. Этот идиот не понимал, что ей только что подписали смертный приговор. То, что Повелитель прекрасно сознавал это, подтвердили его следующие слова. - Поверь, Азраил, для Клидис это будет очень тяжелым испытанием. – И словно избавляясь от ненужной старой вещи, он, повернув голову, небрежно кивнул ей. - Можешь идти. С трудом поднявшись от слабости завладевшей телом, она медленно, пытаясь сохранить достоинство, вышла. Как только двери за ее спиной захлопнулись, воздух с шумом вырвался из груди, и ее плечи поникли. Взгляд, не останавливаясь ни на чем, бесцельно бродил по коридору, до тех пор пака не выхватил знакомую мрачную фигуру Саида. Она тут же отвела взгляд и направилась в противоположную от демона сторону. Мысли лихорадочно кружились в голове и обостренные злостью на весь мир, выстраивались ровную цепочку рассуждений. Саид шпионил за парочкой для Исиба! Он не мог появиться здесь, если Таяр находился в замке. Значит, полукровка была одна, и ей предоставлялась отличная возможность выплеснуть свой гнев. Огонь взыграл в крови, заставляя Клидис забыть о слабости. У нее словно открылось второе дыхание, когда четкий план сформировался в голове. И самое прекрасное во нем было то, что она не нарушала ни одного запрета.
Глава 13
Белые каменные стены, куполом сходящиеся кверху, со всех сторон окружали ее. На их гладкой поверхности как на экране оттенками красного и черного оживали картины. Ей было тепло и уютно в самом центре этого многоликого театра жизни. Чувство бурлящей радости заставляло взмывать ввысь и бесшабашно падать обратно, невесомо кружиться и, пластично изгибаясь, перетекать. Искрящаяся молния прочертила зигзаг рядом и устремилась прочь, и Марина, весело хохоча, кинулась ей вслед. Она не отводила взгляда от цели, и потому, когда ее взлет внезапно оборвали крепкие горячие объятия, с восторгом проследила, как неуловимая зарница рассыпается над головой водопадом серебристых искр. Теперь они уже вдвоем с Таяром кружились в золотисто-медовом свете, который окрашивал их кожу в языки играющего пламени. Там где их тела соприкасалась, разрозненные огненные язычки становились целым, и это было завораживающе прекрасно. Губы коснулись губ в опаляющем жаре... Сон распался, и Марина с разочарованным стоном открыла глаза, чтобы обнаружить, что находится одна в незнакомой спальне. Приподнявшись и подтянув к груди белоснежную простыню. Так как вчера у нее не было возможности оценить красоту убранства комнаты, она с интересом осмотрелась вокруг. Свет, проникающий сквозь высокие окна, попадая в спальню, отражался теплом от желто-кремовых стен. Тонкий тюль нежно колыхался от спокойного мерного ветерка, любопытно заглядывающего в гости и доносящий с улицы аромат экзотических цветов. Взгляд Марины перебегал с одного предмета мебели на другой. Тумбочки, тахта, кровать, трюмо украшала золотистая вязь резных узоров, играющих и переливающихся в солнечных лучах. Несмотря на сверкающую роскошь, доминирующую в интерьере, вазы, кресла, светильники, покрывало, кончик которого каким-то чудом удержался на краю кровати, были изобилующего на этой вилле синего цвета. Они яркими редкими мазками оживляли комнату и делали ее радостно-уютной. Увидев халат на тахте, девушка, скинув простыню, подползла к краю кровати и, свесив ноги, встала, ощутив ступнями гладкость паркета. На губах появилась мечтательная улыбка, когда она, сделав шаг, почувствовала, как непривычно тянет мышцы, после ее безрассудной страстной капитуляции. От образов, проносившихся в голове, кожа порозовела в запоздалом смущении, но грудь напряглась, а потаенные мышцы сжались от желания повторить все это вновь. «Как хорошо было бы проснуться в объятиях Таяра и продолжить так некстати прервавшийся сон...» - Хмурая складочка прорезала лоб. Но по какой-то причине ее сказочного принца не оказалось рядом, как впрочем и угодливых слуг обычно маячивших поблизости, чтобы предвосхитить любое ее желание, во время отсутствия хозяина. И это казалось странным. Накинув на плечи маленькое шелковое совершенство, девушка направилась к двери, за которой, как ей казалось, находилась ванная, но распахнув ее, она недоуменно застыла. У порога преграждая путь и сжимаясь под ударами разъяренной миниатюрной фурии, стояла Николь. На ее глазах восточная красавица наотмашь хлестанула по щеке служанку. Тонкая аристократичная ручка с острыми ногтями, съехав по нежной коже, оставила за собой сочащиеся алые полосы, но ни та, ни другая не проронили ни звука. И это пугало даже больше, чем если бы они вопили. В голове Марины билась мысль: «Где Таяр? Где чертов Саид, когда он нужен? Почему эта женщина, которой было запрещено появляться в их доме, оказалась возле их спальни? И как она узнала, где они?» - Кто вы? И что себе позволяете? – Марина, зло уставившись на девушку, попыталась затащить в комнату несчастную Николь. Но служанка воспротивилась, оставаясь живым буфером между ней и незваной гостьей. Черные глаза с насмешливым вызовом окинули ее с головы до ног, и под взглядом этой ухоженной красотки Марина почувствовала себя растрепанной замарашкой. - Я Клидис, - представилась девушка, так словно это о чем-то должно было сказать. – Я просто хотела поговорить с тобой, а эта Проклятая посмела встать у меня на пути. Марину покоробило подобное отношение к служанке просто выполнявшей распоряжение своего нанимателя. - И, тем не менее, вы не имели права распускать руки, тем более Таяр, насколько я помню, был не очень рад вашему приходу в прошлый раз. – Марина, отгораживаясь, сложила на груди руки и задрала повыше подбородок. – Почему Саид пропустил вас? И как вы узнали, где мы? Зачем вы преследуете Таяра, неужели у вас совсем нет гордости и собственного достоинства? На мгновение глаза девушки вспыхнули опасным сумасшедшим блеском, заставляя кожу Марины покрыться мурашками, но в следующее Клидис уже открыто смеялась. - Госпожа, вы не должны разговаривать с ней. Хозяин будет недоволен. Вернитесь в комнату и закройте дверь, туда она не сможет пройти. – Быстро лепетала Николь, пытаясь затолкнуть ее обратно. - Девочка, ты не правильно поняла меня, я пришла не к Таяру, а к тебе. Ты можешь развернуться и закрыть у меня перед носом эту чертову дверь и потерять свою гордость, достоинство, если они еще остались, - девушка демонстративно фыркнула, - и даже жизнь, став одной из таких, как Эта, – Она кивнула на служанку, - Проклятой. Или выслушать меня и помешать, этому случиться. Николь открыла рот, чтобы что-то сказать, но Клидис грубо шикнув на незнакомом языке заставила ту молча замереть. Предчувствие неотвратимости беды сжимало сердце, слова произносимые девушкой не укладывались в голове. Марине хотелось последовать совету и сбежать, укрыться, чтобы не слышать ничего, но что-то удерживало ее на месте. - Сколько твоих желаний наш милый джинн успел исполнить за два дня, глупышка? – Тем временем продолжала с напускным сочувствием говорить Клидис. – Одно? Два? А может три? Как дорого обошлась ему твоя жизнь и душа? Марина вспоминала все невзначай сказанные Таяром фразы, которые казались игрой слов, но почему-то сейчас из уст этой женщины приобретали совершенно другой пугающий смысл. - Нет, - Задумчиво протянула Клидис, - Не три. Я еще чувствую, как живительной влагой бьется в тебе энергия души. – Глаза девушки сверкнули алчным голодным блеском. – Она почти также полна, как и раньше, когда я выкрала тебя из отеля. - Ты выкрала меня? Зачем? – Марина ухватилась за что-то понятное во всем том бреде, который не ясно зачем вываливала на нее эта странная особа. Она не понимала ее мотивов, вместо того чтобы наплести гадостей про Таяра, заставить сомневаться, ревновать, как любая брошенная и обиженная любовница, эта женщина несла непонятную пугающую чушь. - Исиб - повелитель джиннов и отец Таяра – приказал. Его сыночек игнорировал потребности своей стихии в притоке свежей чистой энергии, и ему требовалась переполненная желаниями душа. Прости, но по непонятной причине выбор пал на тебя. – Девушка пожала плечами. - Тебя как жертву бросили ему под ноги, чтобы он растоптал твою душу и насытился. И судя по тому, как разительно изменился замок с момента моего последнего посещения, он все-таки напитался от тебя. Марина истерически хохотнула. - Ты - джинн, Исиб – джинн, Таяр – джинн. Кто еще? Ей казалось, что информация нехотя порционно проникает внутрь и оседает в голове, заставляя сомневаться во всем, а больше всего в здравости своего рассудка. - Джинния. Я джинния, - поправила ее Клидис. - Ты не веришь мне? Напрасно. У тебя еще есть шанс избежать участи стать бездушной оболочкой. К сожалению, мы не имеем права вмешиваться в чужие контракты, а то я бы могла продемонстрировать наглядно свои способности, правда не уверена, что ты, зная, захотела бы заплатить цену. – Вздернув бровь, девушка кокетливо улыбнулась ей. – Хотя кое-что я все же продемонстрировать могу. В некоторых Проклятых, - начала объяснять она, придвигаясь к Николь, – энергия души настолько мизерна, что их тела можно примерять, как одежки. – Девушка сделала резкий шаг вперед и втянулась в тело. Марина с ужасом смотрела на то, как ее служанка, разворачиваясь, смотрит на нее насмешливым взглядом черных властных глаз. - Костюмчик поистрепался, но все еще ничего! – Голосом Клидис произнесли губы Николь. – Я ее сейчас отпущу, и ты спросишь, кто она и как такой стала. А там уже решай сама. Я предупредила. – Тело Николь дернулось и сжавшимся комочком осело на пол, в то время как джинния посвежевшая и румяная снова предстала перед ней. - Ей ничтожество, пошевеливайся, выкладывай свою слезливую историю. Марина переводила взгляд с одной на другую. Николь молча пыталась встать, а Клидис явно теряя терпение, брезгливо подпинывала ее носком своей туфельки. - Прекрати, - наконец не выдержала она, опускаясь рядом со служанкой. – Николь, посмотри на меня. – Марина пыталась поймать взгляд девушки, но она упорно избегала смотреть ей в глаза. – То, что говорит эта женщина, правда? Николь, так и не повернувшись к ней, слабо кивнула – по крайней мере именно так расценила Марина понуро опустившиеся плечи и бессильно склоненную голову. Внутри ее трясло от непонимания и страха, но, как ни странно, внешне она оставалась холодно-собранной, отрешенной. - Ты все еще сомневаешься? – Джинния раздраженно взирала на нее сверху вниз. Марина медленно поднялась, не отводя от нее спокойного взгляда. - Нет. Но все равно не понимаю, зачем ты все это рассказала мне. – Девушка хотела сказать, что не видит выхода из сложившейся ситуации, и не понимает, каким образом знание может помочь ей выжить и сохранить душу, но Клидис восприняла ее слова по-своему. - Если ты думаешь, что ты особенная для него, и он не доведет начатое до конца, то наивно заблуждаешься. Я джинния - не человек и не Проклятая, но он, наигравшись, отшвырнул меня как ненужную вещь. Оскорбил, унизил, но я осталась жива. Однако человек, попавший к нему, не отделается так легко. Мы все игрушки для избалованного мальчишки. Сколько у него было таких как ты наивных дур, спроси у нее. И уточни, где они все сейчас? Злая, взвинчено-проникновенная речь Клидис, казалось, сделала из нее то, что пока не удалось Таяру – пустую оболочку, в которой глухим эхом разносились слова «ты думаешь, ты особенная?»... «ты думаешь, ты особенная?»... Все чувства застыли, превратившись в глыбу льда, лишь только разум работал с жестокой ироничной расчетливостью. - Ты хочешь помочь мне вернуться назад? – Глядя в упор на такую же жертву «прекрасного принца», спокойно произнесла Марина. - Нет. – Джинния замешкалась. – Не могу. - Так чем же ты рассчитывала мне помочь, разрушив «наивные заблуждения»? – Девушка чувствовала, как губы складываются в злую ухмылку. - Советом. – Клидис поежилась, словно ей стало холодно. – Не желай! А если все же не удержишься, разрушь иллюзию и освободись... - Фигура джиннии начала бледнеть и мерцать в воздухе, которой, казалось, обрел жидкую текучесть, – ...и освободись навсегда от него. Последние слова разносились уже эхом, оставшимся как напоминание об исчезнувшей «гостье». Марина окинула безразличным взглядом Николь и прошаркала в комнату. «Я твой личный джинн, воробушек. Только пожелай и не будет ничего невозможного для тебя... У каждого желания есть своя цена... Ты ведь хочешь вернуться домой? Ты даешь мне две недели... и по истечении указанного срока ты выскажешь желание остаться со мной, либо покинуть меня навсегда, и я исполню его в любом случае. Я ХОЧУ позвонить родным... Неделя... Сколько твоих желаний наш милый джинн успел исполнить за два дня? Мне уже поздно пытаться реализовывать свои таланты... Тебя тоже украли? Нет, я здесь по своей воле... Тебе понравился мой сюрприз? Замок разительно изменился с момента моего последнего посещения...он все-таки напитался от тебя... Я так сильно хочу тебя, что больше ни о чем не могу думать... Я желаю, чтобы ты наконец-то стала моей...» Обрывки фраз крутились в голове, а перед глазами сменялись лица, пока Марина механически наполняла ванную водой. Все было ложью, иллюзией, неправдой. Волшебная сказка оказалась жутким сном. Айсберг замороженных чувств трещал, грозя рассыпаться осколками и похоронить ее. Девушка опустилась в ванную, позволяя горячей жалящей воде впиться в тело, съедая прикосновения его рук и губ. Губка остервенело драла кожу, в попытке вытравить память. Щеки ело от тихих слез, стекающих вниз. Фальшь... одна только фальшь, и ничего кроме боли. В голове стучало единственное желание не помнить, забыть, не знать...
*** Навещая своих старых должников, Таяр сначала благодушно исполнял без обмана их последние желания, поскольку находился под впечатлением от прошедшего дня. Но, так и не испытав насыщения, разгневанный упорством стихии, вдруг ставшей чрезмерно разборчивой, перешел на иллюзии. Однако и этого оказалось мало. Энергия всех тех людей была пресной, с душком грехопадения, пропитанной низменными желаниями, совсем не той, что теперь была нужна ему, попробовавшему искрящийся, освежающий вкус Марины. Все остальное теперь казалось черствой гнилой коркой хлеба, после богатого пиршества. Его стихии нужна была она, и только она. Вся его сущность требовала ее душу, жизнь, тело. Ничуть не меньше, чем тогда, когда Воробушек только появилась у него, а больше, гораздо больше. Каждая удовлетворенная потребность, вела к новой более сильной и мощной, почти неконтролируемой. И необходимость выбора сводила с ума. Единственным приемлемым вариантом, достойным Рины, было реальное исполнение желания. Оно не крало жизнь, но затрагивало душу, оскверняя ее. А Таяру эгоистично не хотелось этого. Однако джинн не знал, как долго его будет привлекать новизна, как скоро он пресытится ею? И хотя за его долгую жизнь он неоднократно проходил через это, но Воробушек с ее непривычной искренностью, открытостью, чистотой выделялась среди остальных, заставляя думать, что их отношения продлятся дольше, намного дольше, если только он сам не испортит все, не сделает ее одной из многих. Таяр уверен был, что сможет обуздать стихию на время, ведь получалось же у него это раньше... до появления Рины. Для этого ему всего лишь нужно было не выпускать ее из постели, заглушить удовольствием от обладания ее телом, требования стихии. Жаркие, возбуждающие образы и картины затопили мысли, вызывая необузданную волну желания, оказаться с ней, внутри нее, ощутить ее мягкую податливость, обжигающую страсть, раствориться, распасться на миллиарды искр и утонуть в нежности. Неудовлетворенная жажда тянула его обратно, и джинн поддался ей, оставив сомнения на потом. Тихонько открыв дверь в спальню, он замер на пороге, лаская горячим взглядом неподвижную фигурку Рины, в коротком просвечивающем на свету халатике. Девушка, погруженная в глубокую задумчивость, неподвижно стояла у окна, совершенно не замечая его. Таяр, понимал, что своим долгим отсутствием мог породить в ее головке кучу ненужных мыслей, но надеялся, что сможет быстро справиться с ее обоснованным гневом. Джинн чувствовал ее злость за маской безразличия и плотной глухой стеной, которой она снова умудрилась отгородить свой разум от него. В несколько шагов преодолев расстояние, разделявшее их, он встал так близко, что ощутил свежий весенний аромат ее кожи. Отведя в сторону светлые отливающие золотом пряди, Таяр нежно коснулся губами чувствительной точки на шее и прошептал: - Я соскучился по тебе, Воробушек. Девушка вздрогнула, но не повернулась, оставаясь такой же напряженной и холодной рядом с ним. - Прости, что оставил тебя, но появились дела, требующие моего немедленного присутствия. – Сделав, вид, что не замечает ее гордой царственной осанки и надменно вздернутого подбородка, он продолжил: - Я приготовил тебе небольшой подарок, надеюсь, он понравится и хоть немного загладит мою вину. Таяр аккуратно расправил цепочку так, чтобы кроваво-красный рубин в форме слезы уютно расположился на груди девушки, и застегнул замочек, ласкающе касаясь бархатистой кожи. Рина медленно, заставляя его нервничать, опустила глаза на украшение. Ее рука резко вскинулась вверх, но, на мгновение замерев в нерешительности и так и не дотронувшись камня, безвольно упала вниз. - Тебе не нравится, Воробушек? – Обняв за плечи, он развернул ее к себе, пытаясь в непроницаемых глазах найти ответ. - Почему же, - Рина вскинула бровь, и это было единственным проявлением эмоций на непроницаемо холодном лице, – он прекрасен. Ее ранящее непонятное безразличие, на фоне собственных обжигающих изводящих желаний, вызывало раздражение и злость, питая внутренний огонь стихии. Пальцы Таяра неосознанно сильнее сжались на ее плечах, заставляя девушку, дернуться от боли. - Воробушек, что не так? – С трудом справившись с собой, он попытался ласково коснуться ее щеки, но она отстранилась, полыхнув на него гневным взглядом. - Скажи, Таяр, кто я для тебя? Какое место ты мне отводишь среди остальных игрушек? – Наконец, почти выкрикнула она, сбрасывая маску отчужденности. - Ты особенная, Воробушек. – Произнес он, и снова попытался притянуть к себе, чтобы успокоить, но Рина вывернулась и отодвинулась на шаг. - Настолько особенная, что ты приготовил мне место в аду? Таяр молчал, не зная, что ответить, испытывая ярость от чувства, что теряет ее. - Нет. – Наконец, прорычал он, до хруста сжав кулаки. - Нет, джин? Ты хочешь сказать, что полюбил меня и никогда не используешь свою силу во вред? Я НЕ ВЕРЮ! – Таяр наблюдал, как в глазах Рины загорается безумный огонь. - Все это время ты обманывал меня. Соблазнял, исполнял желания. И что? Вдруг в одном шаге от цели остановишься? Посмотри на меня и честно ответь, ты хочешь, чтобы я сказала мое третье желание? Каждое слово, каждое обвинение Марины было оправданным, и доказать обратное не представлялось возможным, если только не отпустить, но джинн не хотел лишиться ее. Стихия ревела внутри, сверкая неутоленной жаждой в глазах, требуя привязать к себе навечно, и он сдался. - Хочу. – Ухмыльнулся Таяр, ожидая реакции девушки. - Чего ты хочешь, скажи точнее, джинн! – В ее голосе звучал вызов, не смотря на мелкую дрожь, сотрясающую тело. - Я хочу, чтобы ты сказала мне свое последнее желание, Воробушек. Я хочу, чтобы всю оставшуюся вечность ты принадлежала мне. Хочу твою жизнь, твою душу, твое тело в свое безраздельное пользование. – Разозленный он ожидал, что она спасует, замкнется, будет избегать или осторожничать, пытаясь переиграть его, но ее реакция ошарашила его. - Да будет так, мой Господин, - Губы Рины насмешливо скривились. - Я хочу, - она выдержала паузу, - прожить мою жизнь, никогда не узнав тебя, чтобы не было похищения и нашего знакомства, не было влюбленности и боли предательства. – Ее слова уязвляли и били наотмашь. – Пусть это будет всего лишь иллюзия, но иллюзия долгой, полной счастья жизни без тебя. А потом можешь забирать то, что останется от моей проклятой души себе. Мне все равно. Сердце Таяра сжалось от ее ненависти к нему, но разум говорил, что так будет лучше. Для нее пройдут годы, для него мгновения и она будет снова его. А если он захочет, даже не вспомнит обо всем этом, и все же Таяр медлил в нерешительности. - Только не говори, что тебе этого не хочется, джинн! Стихия радостно подхватила перчатку брошенного вызова и подтолкнула вперед. Его руки обвились вокруг ее талии, а губы выдохнули в приоткрывшийся от возмущения рот: - Спи, Воробушек, спи. Веки девушки сомкнулись, и Таяр, подхватив безвольное тело, осторожно перенес его на кровать. Энергия набирающим силу ручейком потекла от нее к нему, но он не испытывал радости от этого, зная что Рина сейчас так близко и в то же время далеко как никогда. Захотелось разнести все в щепки, найти и наказать тех, кто так «милостиво» просветил ее...
*** Центр неотложной помощи Порт де Пантэн
Белые стены. Персонал, деловито снующий по коридорам. Запах боли и отчаянья, пропитавший здание насквозь. И во всем этом, как сильнейший афродизиак, глубокий, резкий, отчаянный аромат надежды и желания жить. И лишь одна неподвижная фигурка, опутанная многочисленными трубками, поддерживающими еле теплящуюся жизнь, была вне всего этого, оставаясь безмятежно спокойной. Исиб, глядя на девушку, неестественную бледность, которой не скрывала даже от природы смуглая кожа, признавал правоту Азраила, настоявшего на немедленном возвращении украденной энергии. Ему не нужно было видеть редкие зигзаги на приборах, чтобы чувствовать, что с каждым пройденным мгновением, удары молодого сердца становятся все глуше и слабее. И все же, если бы не уверения Саида, что Таяр так очарован Мариной, что решил повременить с исполнением третьего желания, пытаясь восполнить запасы энергии в другом месте, он вряд ли был бы здесь сейчас. Слишком стремительно стихия подталкивала детей к краю, слишком мало времени у них было, чтобы узнать друг друга и поверить в свои чувства, но то, что их связали романтические отношения, и то что его сын прекратил свои безрассудные игры со стихией, давало надежду на благополучный исход. Однако какое-то невнятное предчувствие не давало покоя, а потому, не мешкая, джинн подошел к постели больной. Веки девушки с густыми черными ресницами были закрыты, медицинский скотч фиксирующий трубки, скрывал лицо, не давая возможности лучше рассмотреть его, и тем не менее он видел насколько она юна. Осторожно освободив рот, Исиб стремительно наклонился и вдохнул в Шейлу украденную энергию, заставляя сердце девушки сделать резкий скачок. Он не отрывался от ее губ, пока они не потеплели, и лишь ощутив, как в тело возвращается жизнь, отстранился. В первое мгновение Повелитель изумился сходству Шейлы с Ясмин. Нет, она не являлась ее точной копией, но все же была больше похожа на его возлюбленную, чем Марина, в которой проглядывалось больше черт отца. Однако это наваждение развеялось в тот же миг как веки девушки, дрогнув, распахнулись, являя бледно-топазовую радужку глаз, которые в купе со смуглой кожей и черными густыми волосами смотрелись жутко завораживающе красиво. Шейла лежала неподвижно уставившись в одну точку, и Исибу начало казаться, что она слепа, но стоило в палату зайти медсестре, как взгляд девушки недоуменно и въедливо стал изучать ее, опровергая разочаровывающее предположение. Толчок, и огонь побежал по венам, разнося весть о том, что третье желание Таяра выполнено. С губ Исиба сорвалось проклятье. Растворяясь в воздухе, он успел окинуть девушку взглядом, когда еще один толчок настиг его... Плохо, все было, очень плохо.
Глава 14
- Саид! – Ревом разнесся по замку зов Хозяина, перекликаясь с другим не менее сильным мысленным призывом. - Ты все поняла, Николь? – Новоиспеченная демоница упрямо поджала губы. – Иди. – Мужчина, преодолевая сопротивление, подтолкнул ее к проходу, перетекающему размытым пятном в воздухе. - Сам иди. – Отталкивая, нахально заявила она. – Это тебя Он зовет, не меня. Мое место рядом с Мариной. Саид устало вздохнул. Кто мог предположить, что его короткая отлучка к Исибу обернется целой цепочкой неприятных и непонятных последствий. Вернувшись от Повелителя, он буквально кожей ощутил магическое напряжение, витавшее в воздухе. И каково же было его удивление, что источником этого самого неконтролируемого мощного всплеска является миленькая безобидная девчушка, которую ему поручил охранять Таяр. Ему удалось до перерождения вытащить заревную, мало что соображающую Николь из комнаты убийственно спокойной джиннии. Кровавые дорожки слез на лице Проклятой, и расширившиеся, практически поглотившие радужку зрачки с алыми искорками, свидетельствовали о невозможном – девчонка за каких-то пару часов вычерпала ресурс сравнительно новенькой души Николь полностью. Саид не представлял, каким мукам можно подвергнуть Проклятого, чтобы провернуть такое. Но все же успел расспросить Николь о том, что случилось, до того как она превратилась в демона. Но в демона ли? Как оказалось, доведенная откровениями Клидис Марина, питая свое ожесточение и стихию, снова и снова протаскивала девушку сквозь воспоминания, заставляя заново переживать их, пока не вытянула из нее всю боль, всю муку. Она как губка впитывала подробности из быта своей служанки, становясь сильнее и отрешенней с каждой минутой. Но не только это было удивительным. Николь совершенно не испытывала злости, ярости, которые, возрастали в демонах стократно с обретением новых сил. Как и не чувствовала страха перед властью Таяра или Исиба. Полностью утратив память, что не случалось ни с одним из них до этого, демоница являла собой гремучую смесь агрессивного нахальства и ослиного упрямства, не признавая ни чьей власти кроме Марины. Скрутив извивающуюся и брыкающуюся девушку, он потянул ее к проходу, в который раз как малому ребенку вдалбливая, прописные истины. - Если останешься, Таяр прикончит тебя, и чем ты тогда поможешь своей Госпоже? Повелитель разрешит эту ситуацию. Ты должна рассказать ему, что Клидис поведала Марине про джиннов и про исполнения желаний. Иди. Он или Ясмин заберут ее отсюда. - Она слабеет... - Рассеяно и огорченно произнесла, преставшая сопротивляться Николь. - Тем более, ты должна спешить, - Саид воспользовался секундным ступором и пихнул девушку в проход. Как раз во время. Поскольку стоило проходу закрыться, как в просторный холл ворвался взъерошенный и сильно разозленный джинн. Напускной лоск человечности слетел с него как сухая шелуха, открывая истинный устрашающий облик. Стихия ревела в Таяре, обдавая жаром адского пламени, мышцы бугрились, перекатываясь при каждом сильном вдохе, а татуировки, ожив, сплетались в жуткие картины. Немигающие, засасывающие в свои безжизненные черные омуты глаза, сверлили его как какое-то диковинное насекомое. Саид, знал, что предал доверие Хозяина так же, как и то, что поплатится за это, но ему было все равно. Что ему осталось терять? Лишь разум, забитый тысячами способами пыток и памятью о миллионах оттенках боли, в потерявшем остроту восприятия теле зверя, существующего на первобытных инстинктах выживания любой ценой. - Кто. Сказал. Марине? – Четко вырубая в воздухе каждое слово прорычал Таяр. – Почему ты не предотвратил этого? - Клидис. Я не успел. – Сухо отчеканил демон и, безразлично добавил. – Но ведь девушка загадала последнее желание, не так ли?! Так какая разница тогда? – Последнюю фразу он уже хрипел, поскольку пальцы Таяра, впиваясь в горло и сжигая кожу, приподняли его тело вверх. Глаза в глаза, утопая в муках, от того, что разгневанный Хозяин, срезая слои памяти, копался в его воспоминаниях, Саид сохранял спокойствие обреченного. И лишь каплей восхищения в голове билась мысль, что странная не такая как остальные демоница, сопротивлялась бы конца. Глупая, она не понимала, что ни рай, ни ад, ни тем более кривая неуправляемая жизнь смертного, не принесут короткого, но от того невообразимо сильного ощущения счастья и покоя, которое дарит только окончательная смерть и небытие. Его тело пожираемое стихийной яростью Таяра, истлевая превращалось в дым, но даже последняя оглушающая боль не могла вытеснить радости избавления...
Таяр раздосадованный неуправляемым желанием вернуться к Марине, плохо контролировал себя. Взбешенный тем, что Саид шпионил за ним для отца, он уже не воспринимал, а просто вбирал в себя образы, не замечая, что стихия вырвавшаяся на свободу пожирает демона. Одержимый яростью, он очнулся только тогда, когда пальцы, удерживающие тело Саида, сжали пустоту. Картины выстраивались в ряд, не принося успокоения, наоборот вызывая еще большую смуту и волнение. Таяр мог поверить в игры Исиба с ним, даже в безрассудную ненависть Клидис, но принять то, что Марина джинния - не мог. Стремительно преодолевая расстояние отделявшее его от спальни, джинн мысленно твердил: «Очередная интриганка, подосланная отцом? Нет! Невозможно! Она не смогла бы! Она не поступила бы так... не зашла так далеко. А если да, то зачем... к чему были эти наигранные обвинения? Почему, она не разорвала иллюзию и не избавилась от связи? Нужно узнать... нужно проникнуть в ее сон... убедиться, что измышления Саида лишь бред... или подтвердить их». Таяр сам не знал, чего желает больше, чтобы Воробушек оказалась невинной жертвой, чувства и жизнь, которой он растоптал, подарив сомнительную иллюзию исполнения желаний, или амбициозной джиннией польстившейся на посулы отца. Глаза джинна сверкнули издевкой. Если второе - она сама выбрала свой путь...И еще не раз пожалеет, что не отказалась. Чтобы не обещал ей отец, ее ждала участь ненасытной стервозной пустышки, такой же как Клидис, поскольку безвозвратное исполнение желаний, как ни прискорбен этот факт, накладывало свой отпечаток и на джиннов. Таяр не понаслышке знал об этом. Иногда влюбленные парочки, чтобы усилить чувственные восприятия прибегали к взаимному исполнению желаний друг друга. Обмениваясь энергией, они укрепляли связи между стихиями ради полного единения. К моменту, когда Клидис в попытке удержать его гаснущий интерес предложила исполнить ее желания, ему было уже по большому счету наплевать на нее, но в погоне за новыми ощущениями он согласился, ничего не обещая взамен. Таяр не испытывал угрызений совести или раскаянья по этому поводу. Она предложила – он поддержал, обычная сделка продлившая их связь чуть дольше. Тогда каждый, пусть и не до конца сознавая последствий, знал, на что идет. Сейчас же, его разыграли вслепую, обвели вокруг пальца. И кто? Исиб, Клидис, Саид и совсем молоденькая девчонка! РИНА! Желваки заходили от еле сдерживаемой злости и... желания. А если нет? Если она не лгала, не разыгрывала ничего? В душе Таяра шевельнулось раздраженное недовольство собой. Он все еще жаждал ее и только ее. Взгляд прошелся по неподвижно лежащей на середине кровати фигурке. Лицо спящей девушки светилось счастливым умиротворением, настолько отличным от его собственных эмоций, пропитанных яростью и сомнениями, что захотелось немедленно, сейчас же, оказаться рядом с ней. Рина как магнитом притягивала его, и не в силах противиться этому зову, джинн осторожно прилег рядом, прижимая безвольное тело к себе. «Нет не могла... и все же...» Он закрыл глаза, безликой тенью проникая в ее сон... Таяр оказался на просторной светлой кухне, Марина, моя посуду, подтрунивала над сильно располневшей Викой. Женщина притворно жаловалась, но все же весь ее облик излучал радость материнства. - ...Не честно. Следующей должна была быть ты, а не снова я. - Викусь, ну, вы уж как-нибудь с папой определитесь, рожать мне или делами фирмы заниматься? Тем более, прежде чем обзаводиться ребенком, не плохо бы для начала обзавестись мужем, – посмеивалась Марина, передавая мокрую тарелку сестре, но при этом глаза ее загадочно сверкали. Джинн, знал, что это всего лишь иллюзия, и все же что-то шевельнулось в душе от мысли, что его Воробушек могла бы стать матерью... ребенка... от чужого мужчины. Сердце неприятно сжалось от мысли что его место рядом с ней занимает кто-то другой. Пусть просто во сне, не надолго, и все же... она была счастлива без него... Появилась жгучая нерациональная потребность показаться ей, подойти, встряхнуть, но связанный желанием, Таяр не смог сделать ничего из этого. Ему оставалось только смотреть и слушать, быть рядом и не прикасаться... - Он с радостью отпустит тебя на пару-тройку годков в отпуск. Ты же знаешь. – Не отступалась беременная женщина. - И кстати сестренка, как долго ты собираешься прятать этого счастливчика от семьи, мы уже все извелись от любопытства? Марина скосила взгляд и с улыбкой ответила: - Не долго. - Ну, намекни хоть, кто он. – С азартным блеском в глазах начала канючить сестра, явно намеренная вытянуть все подробности. - Да, уж намекни. Хотелось бы посмотреть на выбранное тобой совершенство, - скрестив руки на груди и сверля женщин прожигающим взглядом, пробурчал себе под нос недовольный Таяр. Марина уже собиралась что-то ответить, когда в комнату ворвался малыш лет трех-четырех с истошно надрывающимся телефоном. - Лина, Лина, - кричал он. – Телефон! А дальше произошло две вещи одновременно, Марина приобняв мальчугана и благодарно чмокнув его в макушку, приняла вызов, а Вика, охнув и в миг побелев, закусила губу, но девушка отвернувшаяся от нее этого не заметила. - Привет. – С теплой мечтательной улыбкой, от которой все перевернулось в душе у джинна, произнесла она. – Да, конечно. Жду. Рина засмеялась чему-то сказанному и добавила: - Ничего не надо. Не бойся, они не кусаются. – Выждав театральную паузу, многозначительно произнесла, - В основном! – И снова мягче, нежнее, - Я тебя тоже. Когда, закончив разговор она снова повернулась к сестре, та уже снова могла дышать свободно. - Ну, что ж, Вик, похоже ты уже сегодня получишь ответы на свои вопросы, - Подмигнула Рина ей. Женщина радостно улыбнулась и тут же снова скорчилась от боли. - Ох, - она сделала, глубокий вдох, - Ты уж извини, Ринусь. Но сегодня вряд ли. Кажется моя дочурка решила появиться на свет. Марина побледнела и, подтолкнув с интересом вертящегося рядом малыша в сторону двери, произнесла: - Мить, солнышко, бабушку с папой зови. Но малыш заупрямился и вывернувшись бросился к матери, намертво цепляясь в ее ноги. - Мам, мам, - напугано лепетал он. - Все нормально, Митенька, все хорошо. Марина видимо поняв, что ребенка не удастся выпроводить с кухни, громко крикнула. - Мам! Сереж! У Вики схватки! Спустя несколько секунд все оставшееся семейство было уже здесь, наводя ужасную суету, но Таяр уже не обращал на это внимания. Его взгляд неотступно следил за женщиной, командным голосом раздающей распоряжения. - Сережа, дуй домой за документами. Коля, заводи машину, везем Вику в больницу. Маришка остаешься с Митенькой, только не спалите мне тут ничего! Ясмин сильно изменилась, с того времени, когда он видел ее в последний раз. Но у него не было сомнений, что перед ним бывшая любовница его отца. Злость затопила все существо. Джинния. Воробушек все же чертова лицемерная джинния, скрывающая свое истинное лицо под маской невинности. Осознание предательства оказало на него оглушающее действие и он стоял как вкопанный, до тех пор пока квартиру не покинули все, кроме Рины и ребенка. Таяр злился и не понимал, почему ее обман, так волнует его. В дверь позвонили и он вместе со всеми на автомате двинулся к ней. И словно всего увиденного было мало, там джинн столкнулся с обаятельным светловолосым мужчиной, который, по-хозяйски обняв, целовал его женщину. - Прости, Макс. – Разрумянившаяся Марина оторвалась от него. – Но никого нет. – Девушка развела руками. - Вика неожиданно решила рожать. Все уехали с ней, кроме меня, оставленной няней для Мити. - Ничего страшного. Я никуда не тороплюсь. – Мужчина тепло улыбнулся, вызывая скрежет зубов у Таяра. - Митя – это Максим мой жених. Максим, этот взрослый умный мальчик – мой племянник. – Девушка спокойно представляла мужчин друг другу, а Таяр был уже не в силах сдержать бешенства. - Все хватит, Марина! – Прорычал джинн. – Поиграли и хватит. Разрывай чертову иллюзию! – Крикнул он, видя, что девушка вздрагивает и ежится как от холода. – Рина! – Во всю силу легких сотрясал воздух Таяр. – Я сказал, просыпайся! Джинния нахмурилась, сжала губы, но даже не взглянула в его сторону, хотя явно что-то слышала и чувствовала. - Мариш, что-то случилось? – Обеспокоился хлыщ. - Нет, - Марина растянула губы в улыбке, - Нет. – И джинна выкинуло из сна. Таяр с удивлением взирал на все еще неподвижную фигуру, не понимая, что не так. И начиная испытывать беспокойство. *** Клидис не знала куда ей приткнуться, где найти место для себя. Джинны, оповещенные о наказании, смотрели на нее с нездоровым любопытством, вызывая дикое желание стать невидимкой, сбежать, укрыться. Она попыталась затеряться среди людей, но не смогла вынести такого близкого нахождения рядом с ними. Стихия сушила и подтачивала изнутри, доводя до болезненного помешательства. Бездумно мерея шагами улицу, джинния видела, как прохожие шарахались от нее, предпочитая перейти на другую сторону дороги или свернуть куда-нибудь, будто чувствуя излучаемую ею опасность. Наверное она представляла жуткое зрелище: обезвоженная, потрескавшаяся кожа, горящая болезненной краснотой; безумные глаза сверкающие чернотой и высохшими кристалликами так и непролитых слез; торчащие во все стороны ломкие волосы... Ведьма, не иначе. Хриплый всхлип вырвался из груди. Она просто хотела любви, она отдала все... А взамен... получила медленную мучительную смерть. Не мог Исиб, вычерпывая из нее краденные и скрупулезно скапливаемые силы, не знать, что свои она давно и безвозвратно отдала его сыну. За что? За то, что любила? За то, что стремилась выжить любой ценой? За то, что хотела добиться власти, чтобы убаюкать уязвленную гордость? Доказать, что не вещь, о которую можно безнаказанно вытереть ноги? Месть, как сладко было слово, но как пусто сейчас было у нее на душе. Пусто, как в бездонном колодце... Решение пришло внезапно, и даже боль на мгновение отступила. Клидис знала, куда она пойдет за защитой и утешением – к Святыне. Внутренний огонь, словно только этого и ждавший от нее, перестал мучить, даря свою заботливую ласку. Каждое перемещение давалось с трудом, будто она не просто и привычно сокращала пространство, а как минимум создавала огромный сказочный город, но это уже казалось второстепенной мелочью. Главное было добраться до изначального пламени и попросить наполнить ее своей энергией, взамен принесенных жертв. Живительная прохлада каменных сводов встретила ее гулкой тишиной. Столб огня переливался и манил к себе, как мать заблудшее дитя. Слезы облегчения наконец пролились из глаз, когда она прижалась к шершавому краю колодца. Клидис не могла поделиться со Святыней своей силой, чтобы воззвать к ней, единственное, что джинния могла дать - была кровь. Без раздумий полоснув по вене небольшим кинжалом, она прижала руку к золотым прожилинам и, уже чувствуя, как разум и тело заполняется благодатью, различила сбивчатый мерный перестук каблуков, эхом разносящийся по залу. В душе поднялась паника, Клидис не хотела, чтобы кто-то увидел ее, и в то же время в голове нарастал гул, преобразующийся в зов. Святыня взывала к ней нежно, любяще, ласково, манила утешением и прощением. И джинния сдалась, делая шаг, затем еще один, преодолевая защитный круг и падая в бездну... На секунду малодушный страх возник в душе, но тут же исчез, стоило изначальному пламени объять ее заботливым материнским прикосновением. Клидис не потерялась, не сгорела... она стала частичкой чего-то грандиозного, необъятно-большого, в то же время сохраняя себя... Живительная сила укрывала, обещая выбор. А сейчас... сейчас ей было радостно и тепло, и она вместе с матерью нетерпеливо ждала, чем закончится испытание для пары джиннов, в котором она, исподволь управляемая стихией, сыграла не последнюю роль. Нельзя противиться воле «Дарующей силу», но, кажется, женщина, вошедшая в зал, собиралась в очередной раз сделать это...
*** Жасмин, подталкиваемая сомнениями, стремительно преодолевала уровень, за уровнем, направляясь к Святыне. Ей с трудом удалось уговорить Николая, волновавшегося не меньше, а скорее даже большее нее, отпустить ее одну. Муж был недоволен, но все же внял ее желанию, побыть со своими мыслями наедине и почувствовать единение со стихией. Не смотря на несомненную любовь Николая, его поддержку и веру в нее, за последние два дня она все чаще задавалась вопросами, так ли была права, побоявшись пройти обряд и позволив загнать себя в жесткие рамки, стоили ли жизни родителей ее малодушного страха, не за себя – за него? И самый основной - имеет ли она право перекладывать на дочь собственные опасения? Арка в белой монолитной стене, видимая только посвященным, обдала прохладой, и Жасмин, запнувшись на мгновение возле нее, нерешительно ступила внутрь зала. Как заблудшая дочь, она неуверенно, то и дело ненадолго замирая, продвигалась к манящему огню. Глаза вглядывались в завораживающие переливы, а тело трепетало от оглушающей мощи. Сердце нервно билось в груди, то взбрыкивая, то замирая, создавая ощущение падения в бездну, такую же глубокую как та, что находилась внутри колодца прямо перед ней. Как и в прошлый приход причудливые тени рисовали избранных для обряда – Таяра и ее дочь. Четче, ярче, чем тогда, почти также выпукло и наглядно, как много лет назад ее с Николаем... Казалось, что прошлое настигло ее в этот момент, сталкивая в пучину старых страхов, заставляя пальцы неметь от холода, сковавшего ее всю изнутри. Когда-то джинны не боялись венчаться в изначальном пламени. Оно уравновешивало темных и светлых, давая возможность прожить равную по срокам жизнь, объединяя их внутренний огонь в единое целое, заставляя гореть одной потребностью на двоих, и делить поровну полученную силу... Смешанные браки казались предпочтительными, так как равновесие исключало возможность ошибки – в рядах Проклятых не было добропорядочных душ, обменянных на иллюзию. Так было, пока отец Исиба не совершил предательства по отношению к своей паре, увлекшись смертной. В ответ на что, разгневанная джинния преступила черту, отобрав у соперницы жизнь. Она хотела показать мужу слабость девушки, но добилась лишь того, что в их доме поселилась Проклятая. И тогда, отчаявшись, она воззвала к суду Святыни... Они втроем вошли в огонь... Чтобы не выйти никому. Так как не осталось ни в одном из них взаимного чувства. В матери Исиба обида и ненависть оказались сильнее любви к мужу. В отце - страсть к Проклятой испепелила чувства к жене. А в душе Проклятой, поддавшейся соблазну, царила корысть. Они не прошли испытания, и с тех пор редкие пары решались на венчание в изначальном огне, и еще меньше из них выживало. С каждым пройденным веком таких смельчаков становилось все меньше, пока желающие не иссякли совсем. Именно поэтому, приметив ее, Исиб сделал все, чтобы Ясмин отвернулась от своей природы и выбрала другую сторону - Его. Но это не помогло... Когда ее взор упал на Николая, она не подозревала, чем все это обернется для нее. Стихия неистовствовала, требуя жизненную силу мужчины, и, подчиняясь ей, джинния вбирала его тепло, с каждым разом желая все больше. Неконтролируемая потребность в Николае приводила в сумятицу чувства, не давая возможности понять и осмыслить происходящее с ней. Пока не стало слишком поздно... Пока иллюзия капля за каплей не источила его жизнь. Запоздалое осознание чувств к Проклятому, что может быть страшнее для джинна, уничтожившего его?! Ничего! Она угасала, не находя покоя... Вернуть украденное стало навязчивым наваждением. Исиб мог помочь, но сама мысль обратиться к нему пугала до дрожи. Именно тогда, она впервые спустилась сюда и увидела себя и Николая в пламени. История, описав круг, возвращала их тому, что было когда-то... Легенды о неудачниках живо всплыли в памяти, уводя почву из-под ног, разрушая веру. Ведь даже она сама слишком поздно осознала свою любовь, а что мог чувствовать преданный ею мужчина? Какие эмоции могли зреть в проклятой душе? Ярость, гнев, боль? И все это она заслужила сполна и была готова к этому, но только не к его полному и окончательному исчезновению... Несмотря на умиротворяющие импульсы посылаемые Святыней, ужас от открывшейся перспективы перекрыл боязнь реакции Исиба. Единственное, что заботило джиннию в тот момент, чтобы ее любимый жил. Растворяясь в мареве, отвергая сомнительную милость стихии, она ощутила как вместе с резким приливом энергии, обрывается нить жизни Николая ... Не до конца сознавая, Ясмин унижалась, умоляла Исиба вернуть его, но даже Повелителю уже было не под силу сделать это в одиночку, так как к тому времени листок с именем истлел в руке Азраила, и Проклятый отправился в глубины Ада. Джинния сознавала, что вряд ли была вменяемой в тот момент, когда просила забрать свою жизнь в обмен на благополучие любимого мужчины. И если бы не вмешательство родителей Исиб в гневе просто расправился бы с ней. Чтобы Проклятый получил второй шанс – возможность пройти свой жизненный путь иначе, - необходимо было согласие ангелов, переговорами с которыми занялась ее мать. Когда она получила согласие, радости Ясмин не было границ. Несмотря на запрет пользоваться собственными силами, казалось все самое тяжелое позади, Исибу только оставалось забрать у нее украденную жизненную энергию Николая и вернуть ему, но Повелитель не смог... Ясмин отвернулась от Дарующей силу, и та ответила тем же, не принимая жертву джиннии. Стихия решила наказать ее, заставив жить с чувством боли и вины за щедрый дар родителей ее мужу. Их жизни стали расплатой за каждый сильный вздох молодого тела. Но и это было не все. Случившееся с дочерью заставило взглянуть на то, о чем Ясмин предпочитала не задумываться будучи «моложе». Но теперь она знала, что каждый прожитый день эта мысль будет истязать ее. Николаю сейчас было пятьдесят восемь, и время медленно, но верно отсчитывало его век, который был намного короче ее... Джинния знала, что ее безмерно долгая жизнь, покажется адом без него. Для них не будет, умерли в один день! Сейчас казалось смешным, что она когда-то считала, что сдерживать желание воспользоваться не отнятой силой слишком тяжелое наказание. Это было сущей мелочью по сравнению с осознанием, что ее внутренний огонь без какой-либо помощи с ее стороны всегда напитан и сыт, а значит до конца вечности еще далеко. И словно этого мало, через подобное испытание должна пройти и ее дочь! Сделать отчаянный шаг в пламя, будучи переполненной противоречивыми эмоциями, неуверенной ни в чем! Если бы только знать наперед, но нет, тогда смысл испытания пропадает! Как ни странно вместо раскаянья и желания вымолить прощения, в душе яростной волной поднялась злость. - Тебе все мало! Это даже не наказание! Это месть! – Крик многократно отскочил от стен, но стихия осталась глуха. Ясмин набрала побольше воздуха в легкие, чтобы продолжить изливать свое разочарование и скорбь, но почувствовав теплую ладонь, сжавшую плечо, лишь опустошенно прошептала: - Докажи на примере наших детей, что я ошибалась. Исиб как ни странно не стал насмехаться над ее страхами и уверять, что все будет хорошо. Он так же молча гипнотизировал безучастное к их волнениям пламя.
- Почему ты позволил мне уйти? – Спустя несколько минут джинния решилась нарушить тишину, по-прежнему стоя к Повелителю спиной и остро ощущая тепло его ладоней на своих плечах. Он напрягся, не спеша отвечать и Ясмин вздохнула, понимая, что зря напомнила ему о прошлом. Она боялась доверять ему, но именно в этот момент, ощущая благодарность за то, что оказался рядом, за то, что неподдельно разделял с ней тревогу и сомнения, наверное, впервые с прибытия в Эмираты готова была положиться на него. - Потому что так же как и ты не верил. – Наконец, тихо произнес Исиб, когда она уже не ждала ответа. Ясмин вздрогнула и, отстранившись, развернулась к нему лицом. Неужели он рассчитывал, что она вернется к нему? Надеялся на что-то? - А сейчас? Джинния вглядывалась в его черты пытаясь понять, что двигало им, когда он поддался воле стихии, решившей связать судьбы их детей, если не доверял ее выбору. - Верю... вы заставили поверить, - его взгляд был спокойным и лишь уголок губ застыл в намеке на привычную ухмылку, однако она быстро исчезла, а глаза стали колюче-жесткими, когда он, набрав побольше воздуха, холодно произнес: - Но в сложившейся ситуации это нисколько не уменьшает страха за них... - Что случилось? – Единственное, что смогла вытолкнуть Ясмин, чувствуя, как сжимается сердце и темнеет в глазах от его откровения. - Не здесь.
Джинн протянул руку, и она не стала отталкивать ее. Хотя внутри все бушевало от возмущения, Ясмин сдержала свой гнев, дав ему спокойно переместить себя. Но стоило им оказаться в кабинете, как она тут же освободилась и отошла к креслу, ожидая, что Исиб начнет говорить первым. Но джинн не торопился просветить ее. Подойдя к окну и встав спиной к ней, он зло сжал подоконник. Напряжение накапливалось и повисало в воздухе невысказанными словами. - Так ты ответишь на мой вопрос? – Джинния позволила раздражению прорваться наружу. - Да, - произнес он, разворачиваясь, - как только придет Николай. - Ты обещал, что все будет хорошо! – Отчетливо проговаривая каждое слово, Ясмин надвигалась на Исиба. – Ты обещал вмешаться, если что-то пойдет не так! Так вмешайся уже! – Крикнула она в миллиметре от его лица и замерла, сжимая кулаки, услышав, как открывается дверь. Она медленно повернулась, чтобы увидеть, как в кабинет заходит муж. - Он чем-то расстроил тебя Жасмин? – обеспокоенно спросил Николай, увидев ее полыхающие яростью глаза. Джинния не успела ответить, Исиб, снова натянувший маску насмешливого высокомерия, опередил ее. - А как же иначе, смертный. Но ты вовремя, нам необходимо кое-что обсудить. Располагайся. – И Повелитель с преувеличенной радушностью, приглашающим жестом указал на кресло. Глаза Николая сверкнули злостью, и Жасмин, развернувшись обратно, одернула Исиба. - Прекрати. - Еще несколько мгновений назад, даже когда она яростно отчитывала его, Повелитель вел себя вполне адекватно, но стоило появиться ее мужу, как он снова стал разыгрывать из себя ублюдка. – Ты собрал нас, чтобы обсудить ситуацию с детьми, так давай обсуждать, а не играть мускулами. Лицо Исиба в миг стало серьезным, словно он нажал кнопку переключения, и его рука подтолкнула ее к Николаю. - Сядь, Ясмин. – И что-то в его голосе заставило джиннию беспрекословно подчиниться. – Начну с самого неприятного, - продолжил он, - дети исполнили по три желания друг друга. Кстати у Рины наклонности светлых. – Как бы между делом заметил он и предупреждающе поднял руку, видя, что Ясмин готова разразиться гневной тирадой. – Признаюсь, после второго желания я был полностью уверен, что подобного не произойдет, и у них будет время лучше осознать чувства друг к другу, чтобы пройти испытание пламенем. - Что за испытание? – Нахмурившись, перебил Николай. Исиб, приподняв бровь, выжидающе уставился на нее. - Изначальное пламя выбрало Марину в пару Таяру, - стараясь не встречаться с мужем глазами, глухо начала отвечать Жасмин. – Проходя обряд венчания в нем, их стихии должны объединиться, навечно связывая их вместе. Фактически после этого Марина даже не обладая полной силой обретает бессмертие, но только в случае, если их чувства достаточно сильны и равноценны, - она сделала паузу, и еще тише продолжила, - если нет, то они погибнут... оба. В кабинете повисла тишина, ни Жасмин, ни Исиб не спешили нарушать ее, давая возможность Николаю осмыслить сказанное. - Так что же пошло не так? – Со вздохом произнес мужчина. – Ты ведь не просто так позвал нас?! - После того, как они соединились, Таяр отказался питаться от Марины, восполняя энергию от других источников. Это очень сложно в его ситуации... Ясмин знает. Но он бы справился, если бы... Проклятье! Надо было просто по-тихому убрать Клидис, но я переиграл сам себя, желая ужесточить наказание. – Повелитель горько усмехнулся. – Видимо она столкнулась с Саидом во дворце и, сопоставив факты, решила воспользоваться ситуацией, чтобы отмстить. Эта сука не смогла бы приблизиться к Марине, если бы Таяр был с ней в замке, или мне не пришлось бы выполнять требование Азраила, чтобы избежать политического конфликта, но... случилось так, как случилось. Джинния рассказала правду Марине о том, кто такой Таяр и девочка взбрыкнула, вынудив его исполнить ее желание... - Какое? – Жасмин сглотнула, чтобы смочить пересохшее горло. - Не знаю, но это очень мощная иллюзия. Правда, благодаря тому, что ее стихийные способности проявились, полученной от демоницы и исполненных желаний Таяра энергии должно хватить надолго. Но я не для этого позвал вас. Благодаря стараниям Клидис и моему недосмотру Таяр и Марина оказались сейчас в такой же ситуации, как вы тридцать лет назад. И я хочу точно знать, какие чувства испытывал Николай к тебе, став Проклятым, чтобы оценить есть ли у них шанс и решить, что делать дальше. Жасмин поежилась, они старались с мужем никогда не касаться в разговорах этого непродолжительного отрезка времени в их жизни, но она знала, что он помнил. В голове джиннии навсегда отпечатался тот краткий миг отчужденности и неприятия после его возрождения, когда она была не уверена, что он оценит ее жертву. Но Николай смог переступить через это, смог понять и простить. - А что ты чувствовал, джинн, - голос Николая при обращении к Исибу сочился презрением, - когда Жасмин обратилась к тебе с просьбой вернуть мне жизнь? Обиду? Предательство? Гнев? Или любовь? Откидываясь на кресло, джинния устало прикрыла глаза. Эти двое даже сейчас не могли не задевать друг друга. Но на этот раз она не собиралась вставать между ними, если им так необходимо выпустить пар. Однако этого не произошло. В повисшей тишине, каждый думал о своем и в то же время об одном и том же – о детях. И Исиб и Николай смогли переступить через ту боль, что она причинила им – сейчас она это знала. Их чувства оказались сильнее, но... Их мысли озвучил Николай. - Она не пройдет испытания, - сбавив тон, на выдохе произнес он. - Сейчас я бы, не задумываясь, шагнул в пламя с Жасмин. Я верю выбору стихии. Но в тот момент, это могло закончиться катастрофой. Не уверен, что смог бы еще раз довериться ей, не зная всего. Облеченная в слова правда очень часто причиняет боль. Даже если ты знаешь ее, все равно слышать подтверждение собственных сомнений мучительно. Жасмин впилась в подлокотники кресла ногтями, подавляя эмоции, и распахнула глаза. - Что будем делать Исиб? - Я хотел предложить вам попробовать разрушить иллюзию. После разговора с демоницей Рины я попытался сам проникнуть в ее сознание, но ее душа пока еще ближе к миру живых, и у меня нет власти над ней. - Если это не получилось у тебя, как мы сможем пробиться к ней? - С помощью Као. - Кто это? – Жасмин растерянно смотрела на него. - Очень сильный медиум, хотя многие считают ее шарлатанкой, но это не так. Ты мать и твоя связь с Мариной очень сильна, так что Као сможет вырвать ее дух на какое-то время из иллюзии. - Никогда не слышала, чтобы медиумы могли вызвать души из навеянных фантазий. Умерших и в коме, да. Но не связанных контрактом с джинном?! - Кое-кто из наших порезвился, так что она не совсем медиум. – Джинн оскалился в самодовольной улыбке, видя ее изумление. – И нечего так удивляться. Да, я сохранил ей жизнь. Мне было любопытно сколькие из тех, кому это необходимо смогут вовремя найти и обратиться к ней. С другой стороны было предчувствие, что она может мне пригодиться. Как видишь, я не ошибся. - Где она, и как нам до нее добраться? – спросил Николай, сразу переходя к сути дела. - Во Франции, я сам при необходимости перенесу вас к ней, но прежде я должен попробовать использовать еще один вариант. - Какой? – Жасмин с подозрением взглянула на него. - Пора объяснить все сыну, чтобы он сам разрушил, созданную иллюзию. Ведь его связь с Мариной сейчас самая сильная. – Исиб усмехнулся. - Любовь доказывают поступки, а не слова. И наше вмешательство я рассматриваю лишь как крайнюю меру.
Глава 15
Прошло около часа, как Таяра выкинуло из иллюзии. За это время джинн успел несколько раз измерить шагами комнату, прилечь на кровать, посидеть на подоконнике. И пока он, не переставая, вел бестолковый счет секунд, его взгляд неотступно возвращался к джиннии, боясь пропустить малейшие, едва заметные движения. Но вопреки его ожиданиям Рина не приходила в себя, усиливая с каждой пройденной минутой беспокойство за нее. Так не должно было быть, это было не правильно, и тем не менее так было. Его попытки повторно проникнуть в сон, чтобы растормошить ее, не увенчались успехом. Ее сознание блокировало его, доводя до отчаянья, заставляя испытывать вину, вынуждая задумываться, а так ли он был прав, обвиняя ее, и искать ей оправдания. Ведь могло быть, что ее использовали вслепую. Но даже в этом случае, он не понимал, почему у Воробушка не срабатывает инстинкт самозащиты, почему она не просыпается, и почему сводит на нет любые попытки достучаться до нее. С каждой новой неудачей Таяр все сильнее ощущал подавленность и усталость, словно ручеек жизни тек не от нее к нему, а наоборот. Но именно Рина секунда за секундой медленно, но верно угасала у него на глазах. И он понимал, что если срочно что-нибудь не предпримет, то вместо живого, дерзкого, пусть даже озлобленного на него Воробушка, получит пустую, безоговорочно подчиняющуюся ему куклу. А Таяр, видит Дарующая, не хотел этого, и потому продолжал упорно следить мутным от перенапряжения взором за неподвижной фигурой. Внезапно ему показалось, что ресницы девушки дрогнули, и он молниеносно сорвался с подоконника к ней, но, поняв, что это лишь жестокий обман его слипающихся от усталости глаз, обессилено упал на колени рядом. Рина ничуть не изменила положения, ни одна мышца не дрогнула на ее лице, производя впечатление статуи, а не живого спящего человека. Протянув руку, Таяр осторожно взял маленькую прохладную ладошку и, удерживая, уткнулся в нее лбом, чувствуя, как остатки злости покидают его, сменяясь опустошением. На душе становилось гадко, от осознания, что он из-за своей эгоистичности и глупости не смог оценить по достоинству уникального дара, преподнесенного ему судьбой. Он как избалованный мальчишка, получивший новую игрушку не смог распознать ее ценность, считая одной из многих и думая, что, как и остальные, она вскоре приестся и потеряет новизну, но оказался не прав... Марина была единственной... Единственной, кто вызывал такую разнообразную гамму чувств от умиления до злости, от страсти до ревности. А смех? Она была первой с кем он открыто веселился, а не скалился в презрительной ухмылке. Она была сильной и хрупкой одновременно, и он сломал ее, позволив заблуждениям затмить разум, а стихии руководить собой. Плечи поникли от осознания собственной вины и бессилия, и впервые за многие прожитые столетия джинн смиренно просил Дарующую дать ему шанс все исправить, вернуть Рину. И стихия не осталась равнодушной... Иллюзия поддалась при его очередной попытке, пропуская в сон...
За окном в этот раз была ночь. В тусклом свете ночника, у детской кроватки сидела слегка растрепанная, зевающая Рина. Она укачивала на руках маленькую девочку, которая была ее уменьшенной копией. И глядя на них, Таяр думал, что так могла бы выглядеть их дочь. Ошарашенный собственными мыслями и щемящим чувством нежности, зреющим в душе, он стоял как истукан, ничего не предпринимая, пока дверь в комнату не отворилась, пропуская мальчика лет семи слишком похожего на мужчину, которого джинн видел в прошлый раз. Его приход словно сдернул пелену очарования, напоминая, зачем он здесь. Время в иллюзии текло слишком быстро и ему стали заметны произошедшие с ней изменения, вначале упущенные из виду. Черты лица заострились, а формы наоборот округлились, выдавая что перед ним не молодая девушка. - Воробушек, - нежно, но настойчиво позвал Таяр, в то время, как ребенок сонно шлепал босыми ногами к матери. Марина, приложив палец к губам, взглядом указала на дочку, призывая то ли мальчика, то ли его к тишине. – Посмотри на меня. Это все иллюзия - сон. Ты должна осознать это! – Не сдавался джинн, видя, как совершенно игнорируя его призыв женщина, мягко касается щеки пацана и кивком отправляет его в постель. - Рина! Женщина встала и, положив умильно чмокающую малышку в кровать, направилась прямо к нему. Воодушевленный Таяр потянулся, чтобы дотронуться до Рины, и замер, ощутив как его рука, а затем и все тело проходит сквозь нее, словно его и не было вовсе. Дверь, шаркнув, закрылась за ее спиной, а он так и остался стоять в растерянности, начиная сознавать, что все его попытки докричаться, растолкать будут так же бесполезны, как и предыдущие, просто потому, что в этой иллюзии для него не было места – здесь он не существовал вообще. Однако, не смотря на усиливающееся ощущение безнадежности, джинн не мог заставить себя уйти, а сознание Марины не спешило выталкивать его. Помедлив в нерешительности, он все же последовал за ней. Из приоткрытой двери, чуть дальше по коридору пробивалась полоска неяркого света, и доносились приглушенные воркующие голоса. Одна только мысль, что она там за тонкой деревянной перегородкой в какой-то паре шагов от него может заниматься любовью с «мужем», дарит свою страсть не ему, а другому, заставила Таяра замереть. Джинн понимал, что не сможет спокойно смотреть на это, однако и оставаться в коридоре был не в силах. Его тело казалось, перестало подчиняться разуму, действуя помимо его воли, как в страшном сне, когда знаешь, что с другой стороны находится то, что так сильно пугает, но все равно идешь и открываешь ее. Однако то ли какие-то крупицы контроля над иллюзией все же остались у него, то ли высшие силы решили проявить снисхождение, но когда он вошел свет в спальне уже потух и голоса затихли. Мужчина, сопя в макушку, плотно прижимал к себе ЕГО Воробушка. И хотя это было совершенно невинно по сравнению с тем, что рисовал в своем воображении сходящий с ума от ревности Таяр, но все равно достаточно, чтобы волна ярости моментально затмила разум. Сознание Рины не осталось безучастным к агрессии, и джинн, почувствовав, как комната расплывается перед его глазами, заставил себя успокоиться. Не боясь всполошить засыпающих хозяев, Таяр громко вдыхал и выдыхал воздух, видя как с восстановлением контроля над своими эмоциями, иллюзия снова обретает четкость. Двигаясь к кровати, он постоянно заставлял себя смотреть только на Рину, поскольку боялся снова сорваться. Темнота не мешала ему впитывать детали. Отметив, что Рина подстригла волосы, Таяр нахмурился. Ему эти короткие пряди, скрывавшие уткнувшееся в подушку лицо, казались настоящим кощунством. Опустившись на колени рядом с ней, так же как в их спальне, Таяр, забывшись, попытался отодвинуть обкромсанный локон, но у него не вышло. От раздражения на собственное бессилие здесь из горла вырвался гневный рык, но в этот момент, словно подчиняясь его мыслям, Рина повернулась, являя ему свою умиротворенную улыбку. Таяру казалось несправедливым, что окунув его в неразбериху чувств, сама она даже в иллюзорном сне оставалась счастливой. Он никак не мог поверить, что в глубинах ее подсознания не сохранилось памяти о произошедшем в реальности, которая так или иначе должна была прорываться постоянным настораживающим напоминанием. «Если бы ему удалось проникнуть глубже в ее мысли, то возможно...» - Джинн запнулся, с удивлением обнаружив себя в ритуальном зале рядом с Воробушком. И она улыбалась ему! Не ехидно. А... с восторженным любопытством. - Что это за место? - Спросила Марина, заставляя Таяра чувствовать себя диковинным экспонатом, под ее откровенно изучающим взглядом. - Разве ты не знаешь? – Удивился он, ощущая нарастающую дезориентацию, когда Рина, зажмурившись от удовольствия и слегка наклонив голову, смаковала шелестящее эхо его голоса, разносящееся по залу. - У-м-м, скажи что-нибудь еще. – Повинуясь, только ей одной понятным мотивам и мыслям попросила она. - Ты должна проснуться, Марина! – Таяр сделал шаг по направлению к джиннии. Он не прикасался, но практически нависал над ней, однако ее это, кажется, не смущало, даже наоборот привлекало. Наблюдая, как сверкающие чернотой глаза Рины, восхищенно замерев на несколько бесконечных мгновений, всматриваются в его, а затем лаской перебегают по нахмуренным чертам лица, Таяр сам испытывал, чуть ли не благоговение. - Зачем? – Отмахнулась она. - Ты такой красивый. У тебя черные глаза, а не карие. Ты знаешь? – Девушка напряженно сдвинула брови. – Твой образ всегда расплывчатый, неуловимый и далекий, но не сейчас. Почему? – Эта иллюзия у... - Да иллюзия, - Не дослушав объяснение, прервала она. - И сон так короток. Я скоро проснусь среди своей семьи, и твой образ снова превратится в дымку, неясное скоротечное ощущение, которое забудется за повседневными заботами. - Ты не понимаешь Воробушек! – Таяр, наконец, позволил себе сделать то, что так долго хотелось, и ладони привычно обожгло ее теплом. Он дал себе насладиться мгновением, и она, что удивительно, не прерывала его, также с замиранием впитывая ощущения. – Это сон в твоем иллюзорном сне. – Мысли начали разбегаться, от легких щекочущих жаром прикосновений, охвативших казалось все его тело, - Ничего этого нет... - Я знаю... Ты моя фантазия... Нереальная... - Кончики пальцев девушки порхали по его плечам, - недостижимая... странная... - По всей видимости, Рине так же, как и ему было трудно сосредоточиться на разговоре. Таяр вглядывался в черты ее лица, силясь вспомнить, объяснить, ни замечая ничего вокруг, ощущая только жар, нарастающий с каждой секундой. Они уже были так близко друг к другу. Глаза в глаза, губы к губам, сердце к сердцу... Грудь обожгло жгучей болью, туманя их взгляды от невероятной близости, смывающей грани между ними. - Нет, я реа... - Таяр не успел сказать, темнота и холод от утраты окутали его. – Нет! – Протест надрывным криком вырвался из пересохшего горла, и джинн, распахнув глаза, непонимающе уставился на склоненного над ним отца. - Зачем? – Окатив Исиба гневным взглядом, он попытался сесть, но обессилено снова опустился на пол. - Что зачем? – В таком же тоне ответил отец. – Зачем не позволил тебе угробить себя и Марину? -Исиб выпрямился и, обойдя его, взял руку девушки, чтобы проверить пульс. – Если бы я не подоспел вовремя, то вы бы уже оба плавились в объятиях изначального пламени! – Он тяжело вздохнул и, вернувшись, присел перед ним на корточки. – Ты не считаешь, что это несколько преждевременно? Таяр нахмурился, перспектива близкой смерти Марины его совершенно не радовала, да и сам он не торопился покинуть этот мир. Но, не смотря на слабость и непроходящую дрожь, он все же попытался возразить. - Я не понимаю. Все шло хорошо. Мне удалось добраться до Марины, и еще немного, - одарив отца красноречивым взглядом, Таяр продолжил, - если бы не вмешательство некоторых, и я бы убедил ее разорвать иллюзию. - Вижу, как убедил, - Губы Исиба вытянулись в тонкую линию, выражая его недовольство. - Еще немного, и для ваших душ началась бы проверка, предшествующая обряду. И у меня нет уверенности, что вы с успехом прошли бы ее. - Какой обряд? - Таяр! Не прикидывайся, ты все понимаешь. Не мог не осознать! - Венчание?! – В душе джинна поднялась паника. Да, ему была необходима Марина, да, он боялся потерять ее. Ревновал. Безумно. Хотел, чтобы она принадлежала только ему... Желал... быть рядом с ней каждую минуту... Хотел маленькую проказливую светловолосую дочурку джиннию от нее! И ради этого готов был на все... потому что полюбил. Впервые за свою долгую жизнь полюбил по-настоящему. Но отец был прав – они были не готовы к обряду... Исиб, все это время молча наблюдавший за ним, участливо спросил: - Вот скажи, зачем тебе понадобилось исполнять ее последнее желание? А? Таяр внутренне ощетинился, выплескивая на отца свою злость и раздражение. - А разве ты не для этого ее подсунул? - Представь себе, нет! – Исиб одним резким движением встал, и протянул сыну руку, но Таяр, проигнорировав ее, опираясь на кровать, тяжело приподнялся сам. – Признаюсь, я не ожидал, что стихия выберет вас, хотя предполагал, что вы можете понравиться друг другу. Но даже если бы этого не произошло, все равно девочке требовалась основательная встряска, чтобы ее способности проявились, так как Ясмин искусственно блокировала их долгое время. Да и тебе не помешало взбодриться. И все бы было просто замечательно, если бы вы с Клидис все не испоганили! Таяр поморщился от обвинений отца, попытавшегося переложить всю ответственность на него, но все же проглотил оправдания, понимая, что если бы не его блажь, то они могли так и не познакомиться с Воробушком. Однако злость никуда не делась, найдя виновного. - Где она? Исиб пожал плечами. - Не знаю. Я не чувствую ее... совсем. Дурацкая слабость не проходила, и Таяр решил опуститься на кровать. Повернувшись так чтобы видеть Марину, он снова взял ее руку в свою ладонь, черпая в этом прикосновении силу. Разборки с Клидис могли подождать, а вот Марина, нет. - Ты можешь, - он запнулся, - разрушить иллюзию? - Нет. – Исиб устало взъерошил черные как смоль волосы и, пресекая возмущение, тут же добавил. – Я пробовал, сразу же, как почувствовал... Но не смог. Не посвятишь, что такого она пожелала? - Чтобы не было поездки, не было похищения, не было меня в ее счастливой долгой жизни, - Скупо без эмоций перечислял Таяр, не глядя на отца. – И теперь я практически не управляю иллюзией. Марина не слышит, не видит, не чувствует меня. - И ты идиот, его исполнил? - Я... - Рыкнул джинн и заткнулся, понимая, что возразить ему нечего. – Тогда забери мою энергию и вдохни в нее. - Не буду. – Отрезал Исиб. – Ты хоть понимаешь, о чем просишь? Посмотри на себя, что можно у тебя забрать? Я рассматривал это как возможный вариант, если бы тебе не удалось разбудить ее самому. Но сейчас отказываюсь это делать, ты слишком истощен. Таяр упрямо вскинул подбородок. - Я справлюсь. Она, нет. За час в иллюзии прошло более десяти лет! А я не уверен, что снова смогу проникнуть в ее сознание. Сделай! - Нет. – Рука отца опустилась на плечо, но Таяр скинул ее, не понимая, почему тот не хочет принять его выбор. Исиб никогда не снисходил до пояснений собственных решений, но видимо сегодняшний день был исключением. – По вине Клидис мне уже сегодня пришлось делать это, и я не уверен, что смогу с тобой остановиться в нужный момент. Да, и связаны вы. Не понимаю как, но она тянет тебя за собой. Если я резко заберу энергию, то боюсь, что просто, не успею передать ее... - Тогда мне придется снова проникнуть в сон в ее фантазии. И, пожалуйста, не пытайся вытаскивать меня, пока я... - Ты больше не будешь этого делать. Это ослабляет тебя. Тем более есть еще один вариант. - Какой? – С надеждой спросил Таяр, поворачивая голову к отцу. - Ясмин вызовет ее дух и попытается объяснить все. - Это невозможно. - Возможно. Если ее сознание закрыто для тебя, это не значит, что тоже самое будет с ее матерью. Их связь тоже очень сильная. Таяр молчал, обдумывая вероятность успеха затеи отца. А тот тем временем продолжал: - Только обещай мне, что не будешь ничего предпринимать, пока я не вернусь. - Час. У тебя ровно час. После я снова пойду за ней. – Таяр не стал уточнять, что все равно будет пробовать проникнуть в иллюзию, и Исиб кивнул, соглашаясь.
Глава 16
Исиб вернулся сравнительно быстро, и все же те недолгие минуты ожидания дались Жасмин с трудом. Сердце сжималось от беспокойного предчувствия, которое в полной мере оправдало себя. Джинн был немногословен, когда скупо бросил им с Николаем, что они немедленно отправляются к Као. Она пыталась найти следы разочарования, возмущения, хоть каких-нибудь чувств, в отношении того, что его сын не оправдал возложенных на него ожиданий, но видела лишь высокомерную маску Повелителя. Чересчур хладнокровную, чтобы поверить в нее. Исиб всем своим видом показывал, что не собирается обсуждать произошедшее в замке. Но для Жасмин сейчас это уже не имело значения, ведь его сын так и не разорвал иллюзию. Да и времени для негодования и возмущения, ей с Николаем джинн не оставил. Спустя несколько мгновений после его возвращения, они уже находились в наполненной светом просторной гостиной и смотрели в спокойные карие глаза медиума. Женщина не выразила удивления их появлениям. И хотя было видно, что их прибытие не доставило ей восторга, она все же вежливо предложила им присесть. Пока Исиб в своей излюбленной хамской манере, приправляя просьбу шантажом, объяснял Као, что от нее требуется, Жасмин оценивающе рассматривала медиума полукровку. Перед ней была симпатичная, ухоженная и явно знающая себе цену женщина, которая, проявляя чудеса выдержки и успешно скрывая страх, умело торговалась с джинном. Хотя Жасмин не одобряла выбранный Исибом метод воздействия, тем не менее, не вмешивалась, разумно рассудив, что у Повелителя имеется больше рычагов воздействия на женщину. И оказалась права. Из короткого содержательного разговора стало понятно, что Као предпочитает не афишировать свой дар, и если бы они с Николаем просто обратились к ней за помощью, то вряд ли получили бы ее. Женщина вела себя очень осторожно, выставляя условия и не выказывая желаний, лавируя на тонкой грани с опытным кукловодом, но все же согласилась помочь. - Оставьте нас с Ясмин наедине. – Наконец, произнесла медиум не терпящим возражения тоном. - Нет. - Я остаюсь. – Мужчины оказались солидарны в своем возмущении. - Это обязательно? – Одновременно с ними насторожено спросила Жасмин. - Да. – Коротко ответила Као, не отводя от нее прямого взгляда. Женщина просто сидела и смотрела на нее, выжидая и ничего не предпринимая, до тех пор, пока мужчины, выругавшись, не покинули их, и только тогда подошла и мягко взяла Жасмин за руки. Все это время медиум не разрывала зрительного контакта. - Ваш муж человек, значит дочь полукровка, так же как и я. – Бесстрастный голос убаюкивал, и невесомый холодок, идущий от ладоней Као, медленно осторожно поднимался вверх по рукам. – Ясмин, вы должны сознавать, что я не могу гарантировать успеха, но ради вашей девочки постараюсь сделать все возможное. Джинния чувствовала онемение во всем теле, находясь словно под гипнозом, а женщина тем временем продолжала говорить. - Покажите мне связь с вашей дочерью. Укажите путь, чтобы я могла позвать ее. Холод добрался до сердца, глаза медиума закрылись и Жасмин заметалась в коробке из мыслей и собственный ощущений, связанных с Мариной, чувствуя присутствие в них постороннего зрителя. Джинния видела большую семью за столом, не сознавая, что это не она с Николаем сидят во главе, но голос неотступно следующего за ней наблюдателя позвал: - Марина! И Жасмин, поддавшись неясному импульсу, повторила за ним: - Мариша! Женщина так похожая на ее мужа обернулась, и горячая слеза скатилась по онемевшей щеке. - Маришка! – Более настойчиво позвала она, слыша отголосок чужого зова. - Мама, почему ты плачешь? – Раздался совсем рядом голос, и Жасмин открыла глаза, только сейчас сознавая, что все это время они были закрыты. - Девочка моя. – Облегченно улыбнувшись, она потянулась к дочери, но пальцы Као, крепко впившись в кожу, удержали ее на месте. Марина, недоуменно осмотревшись вокруг, нахмурилась. - Мама, а где мы? И что здесь делаем? Кто эта женщина? И почему вы держитесь за руки? Жасмин пришлось протолкнуть комок в горле, прежде чем она смогла спросить: - Мариша, ты помнишь, как поехала с сестрой в Марокко? Как оказалась у Таяра? - Мам, - дочь критично взглянула на нее, - ты что-то путаешь. Не удивительно. Это было так давно. Я же работала, когда Вика ездила туда с Сергеем. – Девушка запнулась словно перебирая что-то в уме. – Или нет?! – Она с сомнением взглянула на мать, - Это сон? - Нет, Марина. Это не сон. – Приглушенно ответила Жасмин, чувствуя, как слезы текут по щекам. – А вот твоя жизнь и воспоминания - ложная иллюзия. Эта женщина медиум она помогла призвать твой дух, чтобы... - Нет, - Девушка замотала головой, и в ее голосе начали появляться истеричные нотки, - нет, нет, нет. – Она пятилась, казалось, не видя ничего перед собой, пока не уперлась спиной в мужчину. - Как? – Только и смогла выдохнуть Жасмин, когда Таяр мягко произнесший «Воробушек», крепко обнял призрачную отбивающуюся Рину. - Твоя мать права Марина, но у нас нет времени ты должна пойти со мной. Доверься мне Воробушек. Прошу тебя! Жасмин ошарашено смотрела на нежно умоляющего ее дочь джинна, не сразу осознав, что их образы становятся все прозрачнее. - Исиб! Николай! – Крикнула она, но было уже поздно.
*** Слова матери пробили толстую броню, вызывая беспокойство. Душа корчилась, противясь и отрицая. Что? Марина сама не знала. Но казалось, что поверь, она и ее мир разлетится на кусочки, превратится в обломки и пыль. Она отступала, пытаясь сбежать, укрыться от непонятных и незнакомых образов, всплывающих в сознании, пока не оказалась в горячих объятиях, от которых знакомые искры побежали по телу, вызывая удовольствие и страх. - Воробушек... - Нежное ласкающее слово, коснулось слуха, заставив резко развернуться. Безумно красивый и печальный мужчина удерживал ее, что-то говоря, убеждая, но она не слышала его, не в силах отвести взгляда от его лица. Он влек ее за собой или их несло куда-то, и как ослепляюще яркие лучи сквозь трещины в твердом панцире, ограждающем ее душу, перед глазами вспыхивали воспоминания. Они были красивыми и пугающими одновременно. Откалывая кусок брони и все больше обнажая душу, они оставляли ее уязвимой перед правдой, от которой Рина безуспешно пыталась укрыться. Наваждение рассеялось, и она потеряла все: жизнь, душу. Но рядом с ней был он – темный джинн, уничтоживший ее. Зачем? Для чего? Во всем, что было, и происходило сейчас, ей виделась какая-то извращенная насмешка. Она так и не смогла убежать от него, ни в иллюзии, ни сейчас. Таяр научил ее, что сказки жестоки, а чудеса опасны. Он разрушил ее веру, но как ни странно не убил любовь. Она все еще теплилась глубоко внутри, причиняя боль, вызывающую жгучую ненависть, на фоне которой меркли и притуплялись все другие чувства. Именно так, как говорила Николь. - Все кончилось? – Марина высвободилась из его рук, и сделала шаг назад, оглядываясь вокруг. - Нет, еще нет. – Таяр рассеянно взъерошил волосы. – Ты слышала хоть что-нибудь из того, что я говорил? Марина отрицательно помотала головой, не отрываясь от осмотра смутно знакомого зала. - Что это за место? И почему мы здесь? С губ Таяра сорвался тяжелый вздох, снова привлекший к нему внимание девушки. - Это ритуальный зал с изначальным пламенем, которое является основой силы джиннов. И мы оказались здесь, чтобы обвенчаться в нем, потому что оно выбрало нас, как пару. Марина почувствовала как из груди, сотрясаясь, вырывается клокочущий истеричный смех. - Ты... ты серьезно? – Слегка запинаясь, вытолкнула из себя она. – Зачем тебе это? Ты получил то, что хотел. Моя проклятая душа принадлежит тебе. – Исходящий от пламени в колодце жар, сушил кожу, вызывая у Рины безотчетный страх. - Или ты недостаточно поиздевался надо мной и хочешь засунуть меня в самое пекло, чтобы полюбоваться как я буду медленно корчиться в огне? Что это даст тебе? Глаза Таяра полыхнули злостью, но он быстро справился с ней. - Я понимаю, ты считаешь, что у тебя много причин сомневаться во мне, и, тем не менее, я прошу довериться мне. Мы должны войти в пламя. Вместе. Не ты одна. - Сомневаться! – Взвилась Рина. – Ты это так называешь?! Я доверяла, доверяла, каждому лживому чувству и слову, и что в итоге? – Она развела руками и продолжила с издевкой. – Что изменилось? Ты? Я? Почему бы просто не приказать, Господин? К чему требовать доверия? - Ты слушаешь, но не слышишь, да? – Голос Таяра, тоже набрал силу, словно его крик мог убедить ее. - Ты искренне веришь, что я хотел вот этого? Что у меня или у тебя был выбор? Пламя сделало его за нас, и, подчиняя наши желания, устремления, манипулировало нами, подгоняя и нетерпеливо торопя. Если бы отец не принес тебя мне, я уверен, что мы все равно, так или иначе, встретились, и все произошло бы точно так же. Потому что с самой первой секунды, как я увидел тебя, никто не мог удовлетворить меня и стихию, кроме тебя. Хотя я пытался, бороться с потребностью. Марина ошарашено смотрела на раздраженного джинна, не в состоянии что-то сказать. Из его слов выходило, что не он был виноват в своих действиях, а пламя, возомнившее, что они созданы друг для друга. Ей было интересно, манипулировало ли оно чувствами? Потому что сейчас ей очень хотелось убить одного джинна и к пламенной любви это не имело никакого отношения. - Почему же мы не оказались прямиком в пламени? Почему не оставив, как ты утверждаешь, нам выбора, оно не довело нас до конца, в последний миг предоставив возможность решать самим? - Потому что оно не управляет чувствами, они либо есть, либо нет. Пламя лишь испытывает их. Таяр читал эмоции на лице Рины, понимая, что даже признайся он в любви, этого будет не достаточно. - Пойми, мы уже связаны с тобой, сильнее чем, кто либо. Ты, говоришь, что принадлежишь мне, но в равной степени я принадлежу тебе. Ведь осознанно или нет, ты сделала то же самое, что и я – исполнила мои желания. Когда твои жизненные силы иссякли, ты начала тянуть их из меня, а мои попытки разорвать иллюзию, лишь быстрее подвели нас к грани. Вызов твоего духа матерью сжег те жалкие крохи, что оставались у нас двоих, и меня притянуло вслед за тобой. Теперь я такой же Проклятый, как и ты, Воробушек. Собственно у нас два пути: Ад или пламя. – Не оставлял он попыток переубедить ее. Хотя его самого страшило то, что он так уверенно предлагал ей. - О жизни Проклятых ты уже наслышана. Так что объяснять нет смысла. А пламя либо вернет нам все, если наши чувства достаточно сильны, хотя ты в это и не веришь, либо прекратит мучительное существование. Выбор за тобой. – Джинн замолчал, давая возможность девушке решить, но в то же время готовый привести последний аргумент, рассказав о ее матери, если она выберет не тот вариант. - Ты прав, так будет лучше... Таяр не успел перевести облегченный вздох, как девушка метнулась к краю колодца – без него. Джинн не знал, что будет, если она войдет в пламя одна, и, действуя на инстинктах, прыгнул. Его резкий толчок придал им ускорения и вместо, осознанного шага, они просто свалились в бездонную огненную пропасть. Однако ее рука была крепко зажата в его ладони, и это было главное. Пламя встретило их, останавливая падение и принимая в свой кокон...
*** Мужчины вбежали почти мгновенно. Као пыталась что-то объяснить, но Ясмин понимала только одно, что у них почти получилось, но Таяр вновь вмешался и забрал Марину. Она выливала разъедающее душу разочарование на Исиба, обвиняя его и сына. Джинн мрачнел, однако не стал оспаривать ее требование перенести их в замок Таяра. Лестница и коридор, казались бесконечными. - Почему ты перенес нас в холл, а не в комнату? Тянешь время? – Ясмин понимала, что упреки безосновательны, но не могла заставить себя смолчать, когда казалось, что на каждый шаг уходит не меньше минуты, в то время как жизнь ее дочери отмеряется мгновениями. - Защита. – Исиб не стал ничего добавлять, не менее стремительно пытаясь добраться до детей. Когда дверь в спальню распахнулась у Жасмин на глаза навернулись слезы. Ее девочка без движений лежала на краю кровати, руки джинна обнимали ее талию, а голова покоилась на ее ногах. Казалось, что они спят. Но это было не так. Она закусила губу, чтобы не закричать и вжалась в стоящего за спиной Николая. Когда Исиб уже подходил к кровати, тела вспыхнули голубоватым сиянием и исчезли. - Они вошли в пламя? – Неверяще спросила Жасмин, читая на лицах мужчин такую же растерянность, какую ощущала сама.
***
Таяр был прав, Марина не хотела судьбы Проклятой. Лучше смерть в пламени, чем жалкое существование. Он был убедителен, но она не могла поверить ему, боясь спутать запоздалое осознание вины с настоящими чувствами. Может он действительно хотел облегчить ее участь, но ведь для этого сыну Повелителя было не обязательно, так рисковать своей жизнью. Рина была уверена, что его отец найдет какой-нибудь способ спасти сына. Несколько стремительных шагов к краю, чтобы не передумать были проявлением отчаянья, но последний, медленный – веры. Она замешкалась, вверяя ему себя. И не ошиблась. Рина не чувствовала страха, падая в огненную бездну, согретая теплом близости Таяра. Ее локоть крепко сжимала его рука, и все сомнения отступали прочь. В какой-то момент они оказались лицом друг к другу, и их пальцы переплелись. Огненная живая река текла вокруг и внутри них, омывая, очищая, открывая их сердца и души. Они не были одни в пламени. Тысячи других почивших и еще не рожденных душ были свидетелями обряда, но в то же время создавалось ощущение, что кроме них нет никого. Не жар, а тепло окутывало их тела. И на фоне этой мягкой почти материнской ласки, сплетение их тянущихся друг к другу стихий казалось невообразимо острым, но от того не менее прекрасным. Марина впитывала в себя эмоции, заполнявшие Таяра, перебирая, разбирая, сравнивая каждый момент, проведенный с ним, через его восприятие. Ни одной мысли, ни одного чувства не осталось укрытым от нее. Так же, как и ее от него. Таяр не был принцем на белом коне, не был идеальным. Но она выбрала его, доверила себя ему и, даже видя его обнаженную без преукрас душу, не жалела, потому что он любил ее, так же сильно, как она его. И это чувство разрасталось огненным цветком в душе, смывая горечь и боль, заставляя принять его таким, каков он есть... Просто касаться его, уже было не достаточно, и Рина потянулась к его губам, или он к ее, завершая обряд. Их языки сплетались в древнем танце страсти, две разрозненные стихии сплавлялись в единое целое, питаясь первородным пламенем, наполняя дурманящей силой. «Одна стихия на двоих. Одна жизнь на двоих. До тех пор пока царит в сердцах любовь», - слова клятвы синхронно прозвучали в их мыслях, вызывая бурлящую радость. Охваченные страстью, позабыв обо всем, они продолжали целоваться, пока шумное восклицание не нарушило их идиллию. - Живы! Марина с неохотой оторвалась от Таяра, пытаясь сфокусировать затуманенный взгляд на матери. - Они прошли испытание, Ясмин! – С ноткой превосходства сказал незнакомый молодой мужчина, привлекая внимание к себе. - Это мой отец, Воробушек. – Прошептал ей на ухо Таяр. – Так что не удивляйся. Она слабо кивнула, прибывая в ватно-дезориентированном состоянии, от не проходящей эйфории. Наверное, нужно было подойти к матери с отцом успокоить их, но она боялась, что не сможет без поддержки Таяра сделать и шагу. Может позже эта необходимость постоянно чувствовать его прикосновения и пройдет, но только не сейчас, когда впечатления после обряда были еще слишком сильны. Однако действительность нашла способ разорвать очарование момента. - Коля! Коля, что с тобой! – Громкого вскрика матери, и вида схватившегося за сердце, оседающего на пол отца оказалось достаточно, чтобы привести ее в чувство. - Папочка, - прошептала она, падая на колени рядом с матерью, - Это я виновата. Рука Таяра ободряюще сжала ее плечо. - Я перенесу вас в больницу, - Исиб взял на руки ее отца. Мать кивнула, соглашаясь, а Марина, чувствуя, что ничего не понимает, переводила недоуменный взгляд с одного на другого. - А разве никто из вас не может вылечить его? Мать и Исиб поспешили раствориться в тягучем мареве, и она повернулась за ответом к Таяру. - Нет, Воробушек. Это невозможно. - Почему? Я думала, джинны могут все. – Марине не верилось, что Таяр может отказать ей в таком важном для нее вопросе. - Все. Но не во всех ситуациях. – Мужчина ласково обнял ее. – Но тебе не стоит волноваться, с отцом все будет хорошо. - Ты врешь, чтобы меня успокоить. - Нет. - А я могу его вылечить? - Нет. - Я не могу лечить, а только калечить? - Нет. - Ну, что ты заладил. Нет, да, нет. – Марина сердито стрельнула в него глазами. - Совсем меня запутал. - Джинны могут лечить, и ты в том числе. Но твою семью. Это табу. - Почему? - Об этом лучше спроси у матери. Марина испытующе еще некоторое время сверлила его, надеясь на ответ. Но Таяр стойко изображал непонимание. - Хорошо. – Наконец, вздохнула она. – Мы можем так же как они переместиться? - Да. - Тогда, давай последуем за ними. Таяр вздохнул. - Тебе недостаточно моего уверения, что с твоим отцом все будет в порядке? Марина округлила глаза, от подобного неожиданного высказывания. - Не будь, сволочью, он мой отец! - Прости, Воробушек, ты права, я эгоист, и мне трудно смириться с мыслью, что придется делить твою привязанность с кем-то другим. Но я постараюсь исправиться. – Он выглядел искренним, и это подкупало, заставляя обиду отступать. Таяр потянул ее за руку, помогая встать. Перед ними появилось размытое пятно, и когда они вместе сделали шаг к нему, Рине показалось, что Таяр пробурчал себе под нос, что не так планировал провести единственную первую брачную ночь в своей жизни.
Эпилог
Два месяца спустя
Не смотря на уговоры Таяра, Марина осталась непреклонной, предпочитая отпраздновать свое двадцати трехлетие не в замке, доставшемся от мамы, и даже не в подаренной мужем «новенькой квартирке больше соответствующей их статусу», а дома у родителей. И дело было не столько в том, что ей не хотелось нарушать давно сложившуюся традицию, сколько в том, что она не хотела беспокоить отца, за здоровье которого, не смотря на все уверения, очень переживала. Вся семья была в сборе. Даже те, кого она предпочитала бы не видеть на своем дне рождения, после откровенного разговора по душам с матерью. Исиб в образе почтенного господина восседал за столом рядом с отцом, вызывая раздражение у нее, и явный восторг у ее сестры с мужем, далеких от дел джиннов. Марина же вымещала свое раздражение на ни в чем не повинном салате, в то время как Николь, цокая каблучками на высокой шпильке, суетливо сновала между кухней и залом. - Не сердись, Воробушек. Он обещал вести себя хорошо. – Руки Таяра обвились вокруг ее талии, а губы игриво захватили мочку уха, вызывая у нее непроизвольную дрожь желания. - Ты же знаешь, что отцу вредно волноваться, а ОН... - Она запнулась, с шумом выдыхая и откидывая нож в сторону, когда его пальцы под фартуком добрались до груди и нежно надавили на тугие горошины, выпирающие сквозь тонкую ткань платья. - Они взрослые люди, сами разберутся, и к тому же против него здесь только ты. Ясмин и Николай согласились с его присутствием. – Таяр развернул ее к себе лицом и шутливо чмокнул в губы. – И не забывай, он же мой отец, - Глаза Марины полыхнули огнем, выдавая злость, но он казалось совсем не обратил на это внимание, - и по совместительству Повелитель, так что можно мелко пакостить, но в открытую сориться не советую. Девушка почувствовала, что ее щеки вспыхнули от смущения. На что муж лишь нахально ей подмигнул, показывая, что в курсе ее с Николь проделок. - Будь хорошей девочкой и тебя ждет очень интересный сюрприз. Зашедшая на кухню демоница, увидев их, лишь хмыкнула и, взяв несколько тарелок гордо выплыла в коридор. Таяр насупился. - Она меня совсем не уважает. И так нечестно. У тебя есть личный демон, а у меня нет. Марина улыбнулась. - Никто не заставлял тебя уничтожать Саида. Сам виноват. И кстати за два месяца мог уже кого-нибудь и подобрать. - В том-то и дело, что не могу, пока у нас в замке живет ЭТА. – Он тыкнул пальцем в пустой проем. – Они просто не выживают рядом с ней. Воробушек, у меня тоже скоро день рождения. Сделай подарок избавься от этой-не-пойми-что. Или сделай мне такого же демона, у меня даже материальчик подходящий есть. - А не боишься, что он тебя тоже слушаться не будет? – Она хитро стрельнула глазами. - Нет, дорогая, в этом и есть прелесть обряда. Все твое – мое, все мое – твое. Жаль, что не касается нажитого до свадьбы имущества. - Хорошо, если твой папочка не напортачит сегодня, будет тебе демон. Так что иди и следи. - Ты меня выпроваживаешь? - Точно. В целях сохранения в целостности пальцев, от ущерба грозящего им моей отвлеченностью на тебя. - Как скажешь, - быстро согласился он, уходя в зал. - Ты долго собираешься прятаться на кухне? – Посмеиваясь, спросила, столкнувшаяся с ним в дверях, мама. – Не забыла, чей день рождения отмечаем? - Я сейчас. Осталось немножко. Марина быстро дошинковала салат и ссыпала его в тарелку. - Мам? – Не удержавшись, позвала она. Жасмин вопрошающе улыбнулась. - Почему вы с отцом не хотите попробовать пройти обряд? – Выпалила Рина, но видя, как резко сменилось настроение у матери, тут же пожалела о том, что затронула эту тему. – Прости, я не хотела тебя расстраивать, просто я и правда не понимаю. Ведь это прекрасно и абсолютно не страшно, а вы действительно любите друг друга и... и... - И если с отцом что-то случится, я переживу, но меня это сломает. – Продолжила мама за нее. - Мариша, пойми, что даже зная о той боли, что меня ждет, я никогда не буду давить на твоего отца. Он не сможет жить жизнью джинна, не сможет закрывать глаза, на то, что я убиваю людей. И не важно, хороших или плохих. Они будут такими же людьми, как его дочь, зять и внук. – Жасмин на секунду прикрыла глаза и с безысходностью добавила. - А я не знаю, как мне стать человеком. Марина обняла мать. - Мамочка, прости. Жасмин, сипло всхлипнув, улыбнулась. - Я счастлива за тебя, это была твоя судьба с рождения. Но не наша с отцом. И давай больше не будем о грустном, в конце концов, у нас сегодня праздник. И кажется двойной. Вика явно не удержится и поделится своей великой новостью. – Мать хитро подмигнула ей, возвращая безмятежное выражение лица.
*** - Воробушек, не злись. – Таяр забавлялся, глядя на Марину. – А то я и правда подумаю, что ты сильно не любишь свою сестру. - Нет, я понимаю. – Дулась девушка. - Ребенок это прекрасно. - Угу, - Поддакнул муж, - Очень. Как представлю нашего с тобой маленького джиннчика, писающего дедушке Повелителю на коленки, так и умиляюсь. Рина хихикнула, представив картинку, и уже не так угрюмо продолжила: - Просто напрягает, что ей всегда надо быть в центре внимания. Все были и так в курсе этого «удивительного» события, так что можно было и подождать. - Ты знаешь, похоже, эгоизм это заразно. – Хмыкнул он. - Точно, я перенимаю от тебя вредные привычки. Так куда мы едем. И почему едем, а не перемещаемся как все нормальные джинны. - Я же обещал тебе развлечение за хорошее поведение. - Да?! И что же это за развлечение, уже можно узнать или это все еще тайна? – Ее ручка игриво погладила его бедро, отвлекая от дороги. - Можно! Мы едем на свадьбу к моему «другу», чтобы оценить возможность его перевода в разряд моего личного демона. - Так нечестно. Это же подарок тебе, а не мне. – Рина комично нахмурила носик. - Жадина. – Он подмигнул ей. – Это приятное приложение к сюрпризу. - Я вся в нетерпении, что же такого ты приготовил. - Я был в ритуальном зале. - И... - И увидел нечто интересное, а еще более интересное «Дарующая» потребовала от меня. - И что же такого она попросила? - Сделать из Клидис человека. - Разве это возможно? – Глаза Рины сверкнули воодушевлением. - С нашей помощью, по-видимому, да. Нужно просто, чтобы кто-то очень пожелал оживить, кого-нибудь. А наш жених ровно через полчаса очень пожелает этого. Мысли Рины скакали от Клидис к матери и обратно, мешая ему сосредоточиться на дороге. Но они уже подъезжали к месту, и Таяр решил больше не мучить ее. - Предупреждая твои вопросы. Да, я читаю твои мысли, когда ты громко и эмоционально думаешь. Да, ты тоже так можешь. О смерти невесты за несколько минут до великого события узнал от Азраила. Вторая половинка Клидис человек, и она после нашего воодушевляющего представления во время обряда захотела найти свою любовь. Заметь, для нее довольно удачно сложилось, что он не из джиннов. Нет, я не забыл то, что она сделала, и намерен отыграться по полной, а наличие в мужьях моего будущего демона, сильно затруднит ей поиск. – Таяр зло усмехнулся. – Скоро ты поймешь, почему я так говорю. И да. Я надеюсь, что у нее все получится. Тогда значит, у твоих родителей тоже есть шанс. Машина плавно остановилась возле церкви. И тут же Марина алчно накинулась на губы Таяра, благодаря за самый лучший подарок. Когда дыхания уже не стало хватать, а разгоревшееся в их телах желание, стало нестерпимым, она с сожалением отодвинулась и, глядя на мужа, повлажневшими от испытываемых эмоций глазами, произнесла: - Я люблю тебя, мой эгоистичный, самоуверенный и очень любящий джинн. Его пальцы успокаивающе ласково гладили ее щеку. - И я люблю тебя, Воробушек. И я...
|
Записки графомана • Создан: 10.04.2011 • Статей: 24 • Автор: Виола • Подписаться
Мне понравилось!