|
" Женские штучки" тур 8 "Свадебное платье"
Городской магистрат постарался на славу, устроив в этом году праздник Мая с размахом. Кроме ярмарки, где потешали народ актеры и певцы, где лакомились с лотков пирогами и сохранившимися с зимы печеными яблоками и толпились у подвод, с которых торговали горшками, шерстью, домашней птицей, овсом да ранним майским медом, прямо перед танцами у майского дерева предстояло особое развлечение. Должна была состояться казнь двух разбойников, пойманных на дороге у разграбленного возка с семьей спешившего на ярмарку кузнеца, да незнакомца, обвиненного в убийстве двух знатных дам, остановившихся в придорожной гостинице. Что делали там эти дамы без мужского сопровождения, узнать уже было нельзя, да и неважно. Незнакомец был пойман прямо возле лежавших в луже крови женщин. Суд был скорым, поскольку незнакомец не признался, зачем оказался в их комнате, и не назвал Бет, как всегда, толкалась среди посетителей ярмарки, высматривая ротозеев, не зажимающих свои денежки в кулаке. Это помогало ей облегчить их карманы на монетку-другую. На большую добычу Бет никогда и не рассчитывала, мечтая лишь о теплом пироге и кружке эля, а лучше даже молока. Протискиваясь в гущу столпившихся вокруг грубо сколоченного эшафота с тремя веревками, она ловко обшаривала попадающиеся карманы, но кроме одного фартинга пока ничего не нашла. Первыми повесили разбойников. Оживившаяся толпа выразила ликование по поводу справедливого возмездия и замерла, ожидая продолжения драмы. А она развивалась прямо на глазах. Магистрат задал последний вопрос об имени осужденного и его положении. Тот мотнул головой, отказавшись говорить, в то время как в толпе раздался отчаянный вскрик: «Откройтесь, господин мой, я...», заглушенный гулом толпы и мрачным голосом: «Мне нечего сказать». Внимание толпы было приковано к магистрату, который объявлял о вине осужденного, и Бет решилась пошарить в кошеле, притороченном к поясу грузного лавочника. Тот почувствовал движение рядом и подозрительно повернулся к ней, схватив за ветхую юбку. У Бет от страха все оборвалось: она вполне могла теперь присоединиться к тем троим на эшафоте, за воровство наказывали, не спуская. В это время магистрат объявил о традиции миловать по случаю весеннего народного праздника одного осужденного, если найдется желающая взять его в законные супруги. Бет вывернулась из цепких рук, проталкиваясь к самому помосту. - Эй, я согласна, если он даст слово, что не пырнет меня так же ножичком, как тех двух бедняжек. Вокруг захохотали. Бет встретила внимательный взгляд серых глаз и сморгнула, впервые разглядев крепкого, ладного мужчину, одетого в дорожный плащ и сапоги для верховой езды. Она никогда не решилась бы и близко подойти к тому, от кого веяло опасностью и силой, однако вокруг уже все закрутилось. Шаг был сделан. Магистрат протянул ей руку, приглашая подняться на помост. Бет нервно оглянулась на петлю, свисавшую с перекладины виселицы, и сглотнула: в конце концов ее ожидало более близкое знакомство с ней, такой конец неизбежен. - Назовите ваши имена для обручения, - тихо спросил священник, и Бет подняла взгляд на своего жениха: интересно, назовется ли он теперь? – Так, Элизабет и Роберт... а дальше? Ну ладно, приступим, - он добавил голоса, привычно начиная обряд: - Обручаются Роберт Неизвестный и дева Элизабет на вечное супружество в лоне церкви, кое именем Господа нашего должно скрепиться не позднее сегодняшнего вечера. Вы отныне нареченные жених и невеста! Под шум и крики толпы Роберт взял Бет за руку и шагнул с помоста. Бет тихонько попыталась освободиться, но ее держали крепко. Значит, надо подождать до вечера и сбежать потом. - Куда ты рвешься, дурочка? До вечера с нас глаз не спустят. Мы отправимся в трактир, где я остановился. Следует сперва поесть и переодеться, я перепачкался кровью. Да и ты одета не для свадьбы, - он хмыкнул, оглядывая обноски, давно переставшие походить на платье, сшитое для какой-нибудь дочки лавочника и тайком украденное с веревки во дворе, - У тебя нет другого платья? Негоже перед священником стоять в таком рубище. Моя невеста должна быть хотя бы пристойно одетой. - Ага, - огрызнулась Бет, - Жаль, мои набитые сундуки свалились с моста и плывут теперь к морю. Как есть, так и хожу. Скажи спасибо, что вовремя заступилась за тебя, а то была бы тебе пеньковая веревка вместо свадебного платья. Да и мне заодно. Не сегодня, так завтра. Не говоря больше ни слова, Роберт повел Бет в трактир, приказал согреть воды и подать позднее еды. «Сначала еды» - буркнула Бет, и он велел подать сначала пироги и эль. Пока Бет, торопясь, поглощала кусок за куском вкусные пироги со свининой, жених ее тихо разговаривал с появившимся откуда-то расторопным парнем-слугой. Служанка провела Бет в горницу, где зажжен был камин и стояла лохань с горячей водой. Она подала девушке мыло и велела мыться. Бет уж и забыла, когда ей случалось помыться горячей водой, да еще с пахучим мылом. Она руками разворошила мокрые волосы, чтоб быстрее высохли, но служанка подала ей гребень. Ее усадили у огня, накинув для тепла плащ, Бет пригрелась и от сытости задремала, позабыв уже, чего ждать дальше. Да ей, в общем-то, было все равно, хуже ее жизни только смерть, а лучшего она ждать не привыкла. Хотя... была у нее слабая надежда, что за избавление от петли ей заплатят пару монет, чтобы несколько дней не нужно было шарить по чужим карманам да засыпать впроголодь. Наконец ее растолкали, велев одеваться. Бет поискала свое платье, но вместо него на сундуке лежало сшитое по моде одеяние со сборчатой юбкой, узкими рукавами и богато вышитым лифом. Платье было совсем новое, но Бет больше поразил его цвет: оно было красным. Такого она еще не видела даже на ярмарке, где появлялись женщины из богатых семей горожан.. Бет робко погладила рукой платье, сомневаясь, что ей позволят такое надеть, однако вошедшая трактирщица торопливо натянула платье на онемевшую от испуга девушку и принялась заплетать в косы волосы, ставшие после мытья светлыми, каким бывает пепел на догоревших поленьях. Это тоже было чудом, чистые волосы перестали походить на мышиные хвосты. Бет странно себя чувствовала в обновке, словно очутилась в чужом теле. Барон Роберт Ладли, представитель короля, посланный в северные графства для тайных переговоров и готовый ценой жизни сохранить королевские секреты и выполнить свой долг, радовался, что избавился от напрасных обвинений и может продолжить свою миссию и поспешить с докладом к королю, который ждал его в Солсбери. Небольшая задержка, связанная с непредвиденной женитьбой его не смущала. Короля эта история только развеселит. У него достаточно замков, куда можно посадить жену и забыть о ней. Эта оборванка будет рада куску пирога на обед. Ишь, как она жадно ела, словно не завтракала сегодня! Барон обернулся на скрипнувшую дверь и обомлел. Молодая женщина, вошедшая в комнату, совсем не походила на ту замарашку, что кричала: «Согласна, если он даст слово, что не пырнет меня ножичком!» Это была благородная утонченная дама в богатом красном свадебном наряде. Та ли это девица? Его ли невеста? Роберт пожалел, что не разглядел ее как следует. Но вот она подняла голову, и он сразу узнал этот взгляд нежно-голубых ясных глаз, посмотревших на него в упор на эшафоте. - Пора, госпожа моя, священник нас ждет, - и торжественно подал ей руку. *** Их пути совпали не случайно - (Ириша П) |
своего имени. Раз он не претендовал на дворянское звание, значит должен быть повешен.
Мне понравилось!