(маленький эпизод одной большой любви) 

      Пролог

      Период с мая 1857 года по апрель 1859 года навсегда вошёл в историю Индии как время восстания индийских солдат против жестокой колониальной политики англичан, получив название «Первая война за независимость» или «Сипайское восстание», так как основной военной силой были сипаи – наёмные солдаты колониальной Индии.

      Ключевым эпизодом этого восстания стала осада города Канпур в 1857 году. Стоявший там гарнизоном тридцать второй полк Британской королевской армии под командованием генерала Уиллера насчитывал к началу осады всего около трёхсот солдат – против трёх туземных пехотных полков, двух полков кавалерии и одной артиллерийской батареи армии Бенгалии, присоединившихся к восстанию. Проблема не только в неравной численности воюющих: в городе находилось около шестисот гражданских лиц: женщин, детей, служащих и торговцев, а также прислуга из местных. Многие из слуг успели убежать и раствориться среди своих, но осталось немало и тех, что решили вместе с англичанами пережить все трудности войны. И среди сипаев были сохранившие верность генералу Уиллеру, оставшиеся сражаться на стороне британцев.

г. Канпур

Полдень 4 июня1857 года

      Новости о мятеже и падении Дели быстро распространились по Индии благодаря телеграфу. Гарнизон в Канпуре был приведён в боевую готовность. Сипаи ещё не бунтовали, но доходившие до них слухи о восстаниях в соседних гарнизонах, обрастали всё новыми жуткими событиями, и в полках чувствовалось нарастающее недовольство. Офицеры спешили отправить свои семьи в Калькутту...

      ...Он был уверен, что Ануджа уже давно сидит в крытой повозке рядом с мисс Маргарет, младшей дочерью генерала Уиллера, и торопился закончить дела, чтобы успеть хотя бы издали проводить кортеж в дальний путь и взглядом подбодрить возлюбленную. Каково было его удивление, когда в офицерскую комнату, где он поспешно перебирал военную почту, ворвался – именно ворвался – капитан Мур, принеся извинения, а вслед за ним появилась мисс Маргарет.

      - Эдвард, - с ходу обратилась она к нему без должного этикета. – Я знаю, что вас связывает с Ануджой. Она мне рассказала. Всё рассказала, - она сделала многозначительное ударение на слово «всё».

      Увидев смятение в глазах капитана Хонли, мисс Маргарет улыбнулась и поспешила успокоить его.

      - Я не осуждаю, и от меня никто не узнает вашей тайны. И капитан Мур тоже будет молчать. – Мисс Маргарет обернулась к стоявшему позади офицеру, и тот поспешил кивнуть головой в подтверждении её слов, хотя смутно понимал, о чём шла речь.

      - Я знаю, вы честный и благородный, - продолжила мисс Маргарет. – Я уверена, что после того, как всё успокоится и мы вернёмся в Канпур, вы женитесь на Анудже. Отбросьте все мысли о мезальянсе. Вы знаете, моя мать – индуска, и моего отца не остановил этот факт2. Они счастливы, и окружающие давно уже перестали шептаться по этому поводу. Ануджа с десяти лет живёт в нашем доме, но мы не считаем её прислугой. Она росла и воспитывалась вместе со мной. Вместе со мной обучалась музыке и этикету. Вам не придётся краснеть за неё перед родственниками. Вот, я выступила в роли свахи, - рассмеялась мисс Маргарет.

      Эдвард улыбнулся в ответ и склонил в благодарности голову.

      - Она категорически отказывается ехать со мной в Калькутту! – воскликнула мисс Маргарет недовольным голосом. - Вы должны её убедить. Нет – заставить! Она пыталась подкупить меня нашей дружбой, чтобы я ничего не рассказывала вам. Но именно из дружеских отношений, что я испытываю и к ней, и к вам, Эдвард, я пришла сюда. Найдите её и приведите к резиденции, даже если вам придётся тащить её за волосы. Я буду оттягивать отъезд сколько смогу. Поспешите, Эдвард!

      Он шёл быстрым шагом, временами переходя на бег, боясь не успеть. Повозки и паланкины с женщинами, детьми и больными солдатами, не способными участвовать в военных действиях, вот-вот должны были тронуться в путь, а Ануджи, как оказалось, не было среди отъезжающих. Девушка могла быть только в одном месте – в храме, что стоял на краю города. Когда они прощались рано утром, с неохотой выпуская друг друга из объятий, она сказала, что перед отъездом пойдёт помолиться богу Вишну, дабы не наказывал он её за прегрешения и защитил всех остающихся в городе.

      Эдвард увидел её издалека, идущей по дороге от храма к городу, прикрывая голову от солнца концом сине-зелёного сари. Девушка была не одна – рядом вышагивал сипай, что-то оживлённо выговаривая ей в повышенном тоне. Капитан знал этого солдата – Рави Сингх, двадцатидвухлетний сикх, всего год служивший в пехотном полку. Он родился в той же пенджабской деревне, что и Ануджа, и до вчерашнего дня был соперником капитана Хонли на любовном фронте.

      Присутствие этого сипая насторожило. Эдвард ускорил шаг. Увидев его такого красивого, в красном мундире, так ладно смотревшемся на стройной фигуре, смуглое лицо Ануджи радостно озарилось белозубой улыбкой. Не отзываясь на сердитые оклики Рави, она тоже ускорила шаг навстречу Эдварду. Сипай схватил девушку за плечо, пытаясь остановить, но тут же испуганно отпустил, увидев приближающегося капитана Хонли, чей мрачный взгляд не предвещал ничего хорошего. Солдат резко остановился и замер, вытянувшись в струнку перед офицером.

      - Почему вы здесь? – сурово обратился к сипаю Эдвард, не обращая внимания на девушку. – Кто разрешил покинуть казарму?

      - Эдвард, - попыталась вмешаться Ануджа, он жестом руки велел ей не вмешиваться.

      - Я задал вопрос, - обратился он снова к солдату, едва сдерживая гнев, и это было связано вовсе не с присутствием Ануджи. Всем сипаям было запрещено покидать территорию гарнизона.

      - Я беспокоился за Ануджу, Хонли-сахиб3, - ответил Рави уверенным и чётким голосом. – Я уговаривал её уехать.

      Бровь капитана Хонли приподнялась в удивлении, затем он бросил строгий взгляд на девушку, и та виновато опустила голову, ещё ниже натянув сари, скрывая лицо.

      - Возвращайтесь в полк, я не сообщу о вашем проступке. В следующий раз не стану вас прикрывать. Идите!

      - Слушаюсь, Хонли-сахиб! - сипай сделал несколько чеканных шагов, и поравнявшись с офицером, и остановившись тихо, но быстро произнёс. – Заставьте её уехать. Здесь ей опасно оставаться.

      - Почему? – Эдвард и сам понимал необходимость отъезда, но встревоженная интонация в голосе индийского солдата, насторожила. – Вам что-то известно?

      - Нет, Хонли-сахиб! – снова чётко ответил сипай и пошёл прочь.

      Эдвард проводил солдата подозрительным взглядом... Из задумчивости его вывел нежный голосок:

      - Не сердитесь на него, капитан Хонли. Ради меня он рисковал. Вы же не будете его наказывать за это?

      - Нет, его не буду, а вот вас, мисс Ануджа стоило бы наказать, - Эдвард грубо схватил её за запястье, но, услышав, как та охнула от боли, опомнился и отпустил руку.

      Окинув любимую недовольным взглядом, он кивнул головой в сторону проулка между ближайшими домами, и зашагал вперёд, не оглядываясь, уверенный, что Ануджа идёт следом. Оказавшись в проулке и убедившись, что никого посторонних нет, Эдвард, сохраняя расстояние, обрушил на девушку накопившийся гнев.

      - Ты что надумала? Ты должна уехать вместе с мисс Маргарет! Она ждёт тебя.

      - Нет!

      - Ануджа, уезжай, пока есть возможность. Надеюсь, что это не начало войны, женщинам здесь теперь не место. Я видел их ненависть, видел, как они беспощадно расправились с капитаном Хэйзом. Они не пощадят никого, когда начнётся бойня. Нас они ненавидят, и понятно почему, но своих, кто остался с англичанами, - он бросил на неё выразительный взгляд. - Я боюсь даже предположить, как они расправятся со своими же...

      - Я останусь с тобой, Эдвард.

      - Я сказал – уезжай!

      - Нет!

      - Мне что, действительно тащить тебя за волосы? Ануджа, я не могу призвать на помощь твоих родных, давно покинувших этот мир, чтобы они вразумили тебя розгами. Так пойми сама. Нам будет легче, зная, что наши семьи в безопасности.

      Он почти кричал на неё, рычал, как разозлённый тигр, размахивал руками, пару раз толкнул в плечи. Девушка лишь молча, отрицательно качала головой, и это ещё больше выводило его из себя. Она была спокойна внешне, но знал бы он, как бешено колотится в девичьей груди любящее сердце. Колотится так, что, кажется, вот-вот взорвётся от обиды. От обиды, что не верит в её любовь, раз прогоняет от себя, не желая разделить трудности вместе с ней. Она смотрела на его лицо, ставшее таким родным, и плакала в душе, но не подавала вида, как ей на самом деле страшно и тревожно.

      - Ануджа, все семьи офицеров отправляются в Калькутту. Мне будет спокойнее, если буду знать, что ты в безопасности.

      - Я не жена тебе. Значит, не зачем обо мне беспокоиться.

      - Я беспокоюсь, потому что люблю тебя. Закончится всё, и мы поженимся.

      - Ты хочешь взять меня в жёны? – на её тонком личике отобразилось искреннее удивление. Карие глаза увлажнились, заблестев слезами радости.

      - Хочу. Иначе и быть не может. Я поторопился с первой брачной ночью, - он смущённо улыбнулся. – С первой нашей встречи, я знал, что ты моя женщина.

      Она глянула на него с нежность, сделала шаг вперёд, он остановил её жестом, предприняв последнюю попытку уговорить.

      - Ануджа, я офицер и должен выполнять свой долг до конца. Я готов умереть в бою. А ты должна жить. Может, ты уже носишь под сердцем моего ребёнка.

      - Я покину этот мир вместе с тобой. Чтобы в следующей жизни мы были вместе.

      - Что за глупости! Ануджа! Я не верю в эту вашу... реинкарнацию. Так что не жди меня в будущем. Уезжай!

      - Я – верю, и этого будет достаточно для нас двоих. Мы такие разные. Ты англичанин, сын знатного человека, офицер. А я – деревенская девушка. Наши судьбы никак не должны были пересечься, но мы полюбили друг друга. Почему? Ты говоришь, что с первой встречи понял, что я – твоя женщина. И я поняла это с первого же взгляда. Вас было четыре офицера. Все красивые, статные, но мои глаза видели только тебя. Почему? Называй это как хочешь, но я знаю, что любила тебя в прошлой жизни, поэтому сразу узнала. Нам предначертано быть вместе, бесполезно куда-то бежать. Что нас ждёт завтра? Я не знаю. Но хочу быть рядом, когда наступит конец нашего пути.

      Её слова взволновали Эдварда. Пусть не так архаично, но и его порой посещали подобные мысли об их судьбоносной встрече: с того момента, как он сам попросился служить в Индию, до сегодняшней ночи, когда познал новые для него ощущения близости с женщиной. Видя, что его суровое повеление не достигает цели Эдвард шумно выдохнул и порывисто прижал девушку к себе. Она мигом обвила его руками, уткнувшись лицом в мужскую шею. От него шёл терпкий запах пота и гари, она вдыхала эту смесь с наслаждением, как самый пленительный аромат благовоний. Это был запах любимого мужчины.

      - Не прогоняй меня, прошу, - негромко произнесла она, еле сдерживая слёзы. – Сегодня я стала твоей женщиной. Я сама пришла к тебе. И об этом знают... некоторые знают. Там, в Калькутте, на меня будут смотреть с осуждением. И англичане, и индусы.

      - Нет-нет! – она заговорила быстро, так как он вдруг резко отстранившись от неё, посмотрел мрачным взглядом в омут карих глаз. – Я не жалею. Ни о чём не жалею. Любовь моя. Мой единственный.

      Её губы напористо с жадность целовали его лицо, а он боялся пошевельнуться, ощутив от этих чувственных прикосновений сильное возбуждение, предательски выдававшее его истинное настроение. Ему уже не хотелось её отпускать: он не представлял, как жить, не видя её глаз, не слыша её любовного шёпота. Никогда ему не забыть произошедшей близости, горячего податливого тела, её ласковых объятий, стонов... Не забыть, пока жив. Уж не потому ли всевышний позволил вкусить запретный плод, зная, что жить его созданию осталось совсем немного?

      Эдвард вздрогнул – женские губы жадно захватили его губы, заставляя присоединиться к любовной игре. И даря в ответ страстный поцелуй, с силой сжимая её тело в объятиях, он вдруг понял, чего хочет больше всего. Он хочет быть рядом с ней и в горе и в радости, в богатстве и бедности. Да хоть в аду, лишь бы Ануджа была рядом. Он чуть откинул голову назад, глядя на своё отражение в её зрачках, и подумал: «А вдруг религия этих чёртовых индусов права, и мы будем вместе где-то и там, в грядущем?».

      - Как же мы узнаем друг друга в той, другой жизни? – спросил Эдвард, усмехнувшись своим мыслям.

      Ануджа глянула в недоверчивые глаза.

      - Я найду тебя, сонам – любимый мой. В этой же жизни мы нашли друг друга. Значит, в предыдущей жизни мы тоже любили.

      - А в прошлой жизни мы были женаты?

      - Наверно, нет, - смущённо улыбнулась она. - Если судьба и сейчас ставит преграды, значит, и тогда мы не смогли быть вместе, и...

      Она увидела, как заблестели вдруг глаза Эдварда.

      - Я понял. Ваши боги с каждой новой жизнью дают возможность довершить незаконченные дела.

      - Не только довершить, а что-то исправить, изменить. Мы называем это - карма. Наша будущая судьба зависит от совершённых сейчас поступков и их последствий. Мы верим, если жить праведно, честно, без злобы и зависти в сердце, то в новом рождении, перевоплощении мы получим всё, о чём мечтали.

      - Карма, - повторил он, задумавшись. - Ануджа, выходи за меня. В этой жизни мы ещё можем успеть это сделать, чтобы в будущем уже тратить время на более мирное и полезное занятие.

      - Какое?

      - Плодить наследников.

      Она рассмеялась. Её смех – лёгкий, как звон колокольчиков под куполом храма – всегда заставлял трепетать его сердце. А сейчас он был рад, что смог рассмешить её, когда вокруг были лишь страх и предчувствие смерти.

      - Может, ты и права – я полюбил тебя, узнал тебя, потому что любил в прошлой жизни.

      И, продолжая целовать возлюбленную, он понял ещё одно: если просто думать о том, что души не улетают на небеса, а переселяются в новые рождённые тела, то смерть уже не кажется такой уж страшной и безысходной. Эта вера давала надежду.

      Эдвард заглянул в глаза любимой и увидел там столько любви, тепла, нежности и искренности! Он не может всё это потерять!

      - Мы поженимся сейчас, и ты уедешь завтра утром с семьёй майора Монро, уже как миссис Хонли. Мужу ты не посмеешь перечить. Генерал Уиллер скажет, что не время для свадеб, но мы попросим помощи у миссис Уиллер – ведь она сама индианка. Нам нужен лишь священник и свидетели. И наша любовь. Пойдём, - Эдвард взял девушку за руку и решительно направился к резиденции генерала.

      Эпилог.

      Ануджа не успела покинуть город. Она стала женой капитана Хонли, а в следующую ночь сипаи гарнизона подняли бунт, захватили арсенал, казну и отправились в Дели к восставшим соотечественникам. Но, на полпути вернулись назад, подкупленные наградой и щедрыми обещаниями Нана-сагиба4, чтобы взять Канпур в свои руки и вышвырнуть находившихся там англичан.

      Британцы – военные и гражданские – и оставшиеся с ними индийцы укрылись в казармах, на краю города отчаянно сопротивляясь. Осада Канпура длилась двадцать два дня. Долгих двадцать два дня страха, боли и слёз. Периодически подвергаясь обстрелам артиллерии, терпя голод и жажду, борясь с болезнями, сбрасывая трупы погибших в пересохший колодец в силу невозможности хоронить их в твёрдой земле, оборонявшиеся не сдавались, понимая, что их всех ждёт в случае поражения. Из тысячи человек через три недели в живых осталось лишь около шестисот, и среди них около двухсот – женщины и дети.

      25 июня 1857 возглавлявший повстанцев Нана-сагиб, видя несгибаемость англичан и нарастающий ропот недовольства сипаев, предложил генералу Уиллеру сдать позиции в обмен на их безопасный проход в СатичаураГат (пристань на реке Ганг), откуда те могли бы уплыть в Аллахабад. Это был спасительный выход и 27 июня оставшиеся в живых после осады Канпура сели в лодки, чтобы отплыть в другой город. Но были предательски обстреляны повстанцами. Все оставшиеся в живых мужчины были уничтожены, сто двадцать женщин и детей взяты в плен и сопровождены в здание, известное в городе как публичный дом, в котором уже находилось около восьмидесяти женщин с детьми, пленённых повстанцами в других местах. Им была уготована участь заложников на случай отступления, но закончили они жизнь ещё трагичнее, чем их мужья. Освободившие город британские войска, пришедшие 17 июля из Калькутты, увидели страшную картину: в глубоком низком колодце, стоявшего во дворе дома, как попало были свалены истерзанные, избитые, расчленённые тела всех пленниц и детей...

      И только в звоне храмовых колокольчиков, издающих мелодичные звуки от налетающего ветерка, можно было услышать (если закрыть глаза и воздать молитвы Богу) тихий-тихий, почти неуловимый нежный девичий голос:

      ...«Я покину этот мир вместе с тобой. Чтобы в следующей жизни мы были вместе... Я найду тебя, сонам»...

PS от автора:

- Я выдумала героев: Эдварда и Ануджу, - но уверена, что среди погибших в той резне было немало влюблённых пар. Женатых и помолвленных. Не успевших сказать «люблю» или побоявшихся признаться в чувствах. Не успели, не смогли... О, как же хочется мне, христианке (вопреки канонам церкви, утверждающей, что наши души после смерти навсегда находят покой на небесах), верить, что бессмертная сущность человека всё же перевоплощается снова и снова из одного тела в другое, позволяя завершить или изменить что-то в нашей прошедшей жизни. Позволяет вновь встретить свою любовь.

Пояснения к тексту:

Сонам (на хинди): любимая/любимый.

Генерал-майор сэр Хьюго Уиллер действительно был женат на индианке.

Сахиб (на языке хинди) – господин. Так обращались солдаты к офицерам, добавляя фамилию: Хонли-сахиб или сахиб Хонли.

Нана-сагиб (ДхондуПант): приёмный сын БаджиРао II, бывшего пешвы (главы правительства) Маратхской конфедерации. Пытался восстановить конфедерацию и власть пешв, видя себя наследником государства маратхов.