Амулет

Кружева нарисованы хною:

На плечах и ладонях мехенди.

 Сочетается браком  со мною

 Мой жених, обожаемый Энди.

 Час  «венчания»  будет не долог,

 Вся родня словно в диком угаре.

 Свадьбы день назначает астролог,

 А на мне темно-красное сари.

 Мы сидим на раскрашенном ложе,

 Дав друг другу навеки обеты.

 Дай нам счастья, о господи, боже! 

 И гирлянды на нас, амулеты. 

 Не крещусь и не славлю Иисуса,

 Впредь молиться должна только Брахме.

 Дело выбора. Точка. И вкуса.

 Мать узнает, тихонечко ахнет.

У отца вдруг  стрельнет  под лопаткой,

 Но  пробор уже красным окрашен.

 Лишь одна я  в томлении сладком,

 И обряд рукхсати мне не страшен.

Вот  брахман завязал нам одежды,

 И очаг обошли мы по кругу.

Символ счастья и символ надежды,

 Той любви, что мы дарим друг другу.

И на белой полоске из ткани

 Отпечаток ступни в красной краске.

 Этот мир неизведанный, странный

 Мне казался подобием сказки.

 Все закончилось через неделю,

 Когда утром сказала свекрови,

 Что хочу прогуляться по Дели.

 Вдруг  у свекра подернулись брови.

 Муж  взглянул на меня очень строго

 И сказал, не вдаваясь в причины,

 Пробурчал: «Позволяешь ты  много,

 И не смеешь перечить  мужчине.

 Здесь не то, что в твоем Подмосковье»

 - Голос Энди стал тихим и властным.

 Дом покинуть могу  со свекровью,

 А одной выходить мне опасно!

Энди сразу уехал в больницу,

 Повелев дверь закрыть на засовы. 

 Мужа дом для меня как темница,

 И традиции очень суровы.

 Но свекровь рассуждает, злодейка,

 Что женился сынок на простушке.

 А я мяса хочу, хоть индейку!

 Каши гречневой, мамины плюшки!

И отвез меня Энди в кафешку,

 Заказал мне куриной печенки,

 И сказал, ну как будто в насмешку,

 Что балует меня как ребенка. 

Он в постели и жесткий, и страстный

 Уверяет:  я лучше индуски.

 Он со мною и нежный, и властный

 Запрещает общаться по-русски. 

Много в жизни моей изменилось,

 Глаз с меня не спускает прислуга.

 Даже ласка от мужа, как милость,

 И нельзя позвонить мне подругам.

Мои волосы убраны в косы,

 Распустить их могу только ночью.

 Жизнь словно летит под откосы,

 Да и сердце разорвано в клочья.

Я хотела вернуться в Россию

 И сказала об этом супругу:

 Между нами различья большие,

 Не подходим мы явно друг другу.

Быстро стала для мужа обузой

 Я, смертельно устав от придирок.

 Наши чувства как корка арбуза,

 Как лоскут после множества стирок.

Но влепил мне пощечину Энди,

 Намотав на кулак сильно  косу.

 Он от злости, наверное, сбрендил:

 - Никуда не уедешь без  спросу!

 И свекровь раздала быстро нищим

Мои вещи: все  джинсы и платья.

И астролог, наш старый дружище,

Составлял  гороскоп на зачатье.

День и час вычисляет он точно,

И в Гоа нам велел веселиться.

 В Бенаулим поехали  срочно,

 Коль  расчеты должны подтвердиться.

 Там  семейная вилла, скульптуры,

 Вдалеке видно поле для гольфа. 

 Знала я, что богаты Тхакуры,

 Но не думала  даже насколько!

 Мы гуляли  по кромке прибоя,

 Иногда выбираясь из спальни.

 Как же мне примириться с собою? 

 С ностальгией к стране моей дальней?

 Я скучаю по снегу, метелям,

 Но несбыточен этот сценарий.

 Мне велят оставаться в постели,

 И живот выпирает из сари.

 Я лежу под ажурным  пологом,

 Провернулись в мозгах  шестерёнки.

 Почитать должна мужа, как бога.

 Я согласна, но ради ребёнка.

 Золотою монетой по рису

 Выводил  Энди имя для сына.

 Гороскоп для Рохана написан,

 Я надеюсь, он будет счастливым.

 Танцевали весь вечер хиджуры,

 И народ допоздна веселился.

 Раздавал свекор нищим купюры:

 Счастье! Новый Тхакур народился.

 Долго люди гуляли и пели,

 И скопцы очень долго плясали.

 А сыночек сопел  в колыбели

 На моем красном свадебном сари.

 Сбросив яркий шерван у кровати,

 Притянул меня Энди в объятья,

 Прошептал мне на ухо «Парвати,

 А Рохан наш нуждается в братьях!»

 Пусть пройдут мимо дома напасти,

 Пусть любовь в нас горит с новой силой.

 Там в России зовут меня Настей.

 Здесь Парвати меня «окрестили». 

Дни проходят, слагаясь в недели,

 И вплетаются месяцы в годы,

 Я привыкла жить в Индии, в Дели,

Видеть Ганга священные воды.

После смерти любимой свекрови

Свекор мой растерял темперамент.

Он сдвигает по прежнему  брови,

И был избран недавно в парламент.

Процветает семейство Тхакуров!

Энди строит вторую больницу.

Жизнь - просто одна синекура

Остается мне только молиться.

Мои дети красивы, здоровы,

Восемь мальчиков, пара дочурок.

И священные бродят коровы

Возле виллы семейства Тхакуров.

Но разбился за городом Энди,

Мне сказал, что поедет в больницу.

Разрезали потом аутлендер,

Ехал муж в нём с какой-то девицей.

Я стояла от близких в сторонке

И смотрела, как  в дым превращаясь,

(Время словно крутилось в воронке)

Муж уходит, со мной не прощаясь.

Я сломала браслеты и тали,

И синдур с головы я отмыла,

Но надев белоснежное сари,

Дом родной покидать не спешила.

Нету хуже, чем участь вдовицы,

Даже тень – как примета плохая.

- Что ты вздумала так нарядиться?-

Бросил свекор, натужно вздыхая.

- Мой Ананд захотел тебя в жёны,-

Голос резкий, слегка суховатый.

- Я не смог отказать двум влюбленным

Он любил тебя сильно, Парвати.

И астролог наш, мистер Каранду

Разбудил меня прямо средь ночи.

Гороскоп он составил Ананду,

О тебе в нем шла речь, между прочим.

Кто такие мы, в самом-то деле?

Так кичимся мы высшею кастой

Поступаем, как звезды велели,

Но не все и всегда в нашей власти.

Кто решит, что индусы с приветом,

Люд, не нашей и  чуждой культуры,

Но являешься ты амулетом

Процветания рода Тхакуров.

И в твоем гороскопе Каранду

При расчетах увидел корону

Ты судьбой назначалась Ананду

А сейчас переходишь к  Рамону.

Очень долго он жил за границей

Был в Бангкоке, столице Тайланда,

Жил вне брака с какой-то блудницей,

Младший брат и приятель Ананда.

Сам Рамон мне слегка поклонился:

- Я тебя не обижу, Парвати!

Не поверишь, но я  изменился,

Как и ты, я скорблю об утрате.

Я смотрела на них, как слепая,

Слезы льются, я света не вижу,

Жить хочу я, грехи искупая,

Но твердит мне Рамон «не обижу».

А никто и не спрашивал,  как бы,

Свекор прав, он стоит над законом.

И назначен на вторник день свадьбы,

Нашей свадьбы с Тхакуром Рамоном.

Вновь намотано красное сари

На плечах на моих,  пояснице.

И друг другу гирлянды мы дарим.

Не хотела, пришлось подчиниться.

На руках моих снова браслеты,

Муж пробор мне закрасил синдуром.

Гороскоп мой стал важным секретом

Самым главным секретом Тхакуров.