Аннотация: Тридцать пять лет брака за спиной. Легко ли внести новые ноты в устоявшиеся отношения? И сможет ли помочь в этом старинное искусство любви?
- Вась, - прошептала Надежда и услышала недовольное сопение рядом. Чуть толкнула локтем в спину мужа. - М-м-м, - сонно промычал тот в ответ. - Ты спишь? - Не, валенки катаю, - буркнул Вася, и засопел дальше. Надежда оглядела потолок и стены спальни. Вроде красили в прошлом году, а уже, вон, трещинки пошли. За окном пролетали машины, шурша колесами по проспекту и отбрасывая на стены тонкие молнии фар. Надежда насчитала до двадцати пяти лучей, потом вздохнула и вновь толкнула храпящего рядом мужа. - Вася. - Ну что, Надюх? – сиплым голосом откликнулся Вася. - Помнишь нашу комнату на Астраханке? – прошептала Надя и улыбнулась. – Мы тогда мечтали купить машину, подкопить на двушку, по странам поездить. А уже, вон, детки по гнездам, а мы с тобой одни останемся ... - Надя, тебя чёт не в то поле несет. Средь ночи-то. - Да я так... Володя через неделю в Прагу улетает, а Настька так уже пять лет в столице. - Надюш, у меня завтра делов выше крыши. Степаныч новый аппарат приволокёт, глянуть надо, что да как. Чего доброго, проморгаю, так меня потом на ковер. - Ага. Новый аппарат, - еле слышно повторила Надежда. - Ну, а я о чем? Давай спать, Надюш. Через минуту Надежда услышала храп мужа и вновь принялась считать отблески автомобильных фар.
- Надья. На-а-адья-я-я. Пальцы, унизанные массивными кольцами, прищелкнули пару раз перед лицом, и Надя вскинула голову. - А, Тома, ты... Извини, я так, в мысли ушла. - И что за печаль-беда тебя постигла, подруга дней моих веселых? – Тамара уселась на краешек стола, и поправила складки на шифоновой юбке, расшитой золотыми нитями. Надя улыбнулась подруге, с которой бок о бок проработала пятнадцать лет на фирме по производству дверей, и покачала головой: - Ничего интересного, так, о домашнем. - Да что там думать-то? Постирала, погладила, борща наварила. Вот и вся недолгая домашних дум, - отмахнулась Тамара, которая в свои пятьдесят пять переживала четвертый развод, поэтому была настроена категорически против брака. Но Надя-то знала, что пройдёт максимум год, и на очередной выставке авангардного художника или на открытии модного ресторана, которые любила посещать Тома, подруга встретит мужчину и закрутит головокружительный роман. И, демонстрируя Наде очередное кольцо на безымянном пальце, Тома нарочито посетует, что ее вновь затянуло в коварные брачные сети. Тамара бренькнула браслетами на тонком запястье, поправила высокий начес на макушке, и улыбнулась уголком губ: - Ну ладно, Михайлова, выкладывай, что там у тебя? Надя прокрутила колесико мышки, пролистывая нескончаемые строки в экселевском документе, и вздохнула: - Завтра у Володи проводы с друзьями в кафе. Неделька всего осталось до отъезда. - Сколько помню, вы с Васей пахали, только чтоб Володя в Европах учился. Это ж мечта ваша голубая была. - Ну да. Уедет Володя. Да и Настя далековато, - задумчиво проговорила Надежда, и Тамара пожала плечом. - Так Настасья ваша барышня замужняя, самостоятельная. Скоро внучат вам нарожает. Надежда улыбнулась, стоило подумать о том, что скоро они с Васей станут бабой и дедой. Но потом грустная улыбка вновь легла на ее губы. - Эх, а время-то бежит. Я все вспоминаю, как мы с Васей строили планы, когда дети будут уже самостоятельные, а мы одни останемся. - А-а-ах-х-х, вот ты о чем, - усмехнулась Тома и ее серые глаза сверкнули. – Вы ж с Васей только вдвоем дома будете, вот и вспомните молодость, - и игриво повела бровями. - Ой, Том, брось ты, - отмахнулась Надя, но почувствовала, как краска заливает щеки. - А что тут такого? – невозмутимо ответила Тома. – Секс – неотъемлемая и важная часть семейного сосуществования, Надья. И, поверь мне, от качества отношении в постели зависит качество семейной жизни. - Да куда нам уже. У нас, сама говоришь, скоро внуки пойдут, - пробормотала Надя. - Внуки внуками, а про себя забывать нельзя, - припечатала Тома. Вскочила со стола и быстрым шагом подошла к своему рабочему столу. Вытащила из выдвижного ящика книгу, принесла и бросила перед Надей на стол. Стоило только Наде увидеть цветную картинку на обложке и название, отпечатанное жирным красным шрифтом, как глаза ее расширились, и еще более густая краска залила щеки. - Ты что, Тома?! – с придыханием пролепетала Надя. Схватила книгу и заметалась, не зная, куда ее деть – то ли под стол кинуть, то ли в выдвижной ящик засунуть, то ли вообще под юбку спрятать, чтобы никто не увидел того, что нарисовано на обложке. – Как ты вообще додумалась такое на работу притащить?! А если Алевтинка увидит?! Ты ж знаешь, у нее жало горит, что целую неделю без сплетни! – шипела Надя, красная от возмущения, неловкости и страха, что сейчас дверь откроется, и на пороге появится она – гроза всего офиса и повелитель каждой сплетни на фирме. - Надья, - с растяжкой и спокойно проговорила Тамара, вновь усаживаясь на краешек стола. – Тут нечего стыдиться. Мне эта книга помогла в отношениях с Джонни. Помнишь, мой винодел? Так вот, мы с ним... - Боже, Тома! – Надя вцепилась пальцами в твердый переплёт книги и выдавила: - Не заставляй меня слушать, что вы там с виноделом творили после этой... книги! - Она называется «Камасутра для Бальзака». - Тс-с-с! Надя неловкими пальцами раскрыла свою сумку, засунула туда книгу, застегнула молнию и только после этого смогла перевести дыхание. Глянула на самодовольную и спокойную подругу, и прошипела: - Я тебе ее по дороге домой отдам. А то тут, не дай бог, кто увидит или услышит. Тамара хмыкнула в ответ. Затем наклонилась к Наде и прошептала: - Вернешь завтра. А сегодня глянь страницу триста девяносто четыре...
- Ладно, мам. Ключи не беру, у Антона останусь, - сказал Володя, и Надя вышла за ним в коридор. - Ты мне позвони, как доедешь, - проговорила Надя, поправляя воротник на рубашке сына. Не удержалась и потрепала по мягким темным волосам. - Да нормально все будет. Что ты переживаешь? – отмахнулся Володя, но Надя остановила его за руку. - Ты же помнишь, как в прошлый раз было? Когда я тетю Тому привлекла к твоим розыскам? Карие глаза сына округлились, и он тут же затараторил, поднимая руки вверх: -Все, о’кей, мам, смс-ку кину, звякну, как доеду. Если что, Тохин номер у вас есть. Короче, на связи. Только не тетя Тома, прошу тебя, мам! - Ладно, ладно, - еле сдерживая улыбку, ответила Надя и закрыла за сыном дверь. Затем покопалась в сумке. Постояла минуту в коридоре. Глубоко вздохнула и пошла в зал. Вася сидел на диване перед телевизором и смотрел матч. - Вася, - тихо позвала Надя, стоя на пороге, и спрятав руки за спину. - М? - Ты это...Чего делаешь? Василий, не отвлекаясь от телевизора, ответил: - Тут Реал с Леганес... Ну, давай же! Ну! – взревел Вася и подскочил с дивана. – А, черт! Кто их только набирает в команду, а? Балбесов этих! Кто их на поле пустил?! – спросил Вася у экрана таким тоном, словно ждал от него развернутого ответа. Надя улыбнулась над энтузиазмом мужа. Несмотря на то, что в этом году Вася отметит пятидесятилетие, он все еще был крепок фигурой и статен. Этому он отчасти был обязан своей работе, ведь, несмотря на должность ведущего инженера в горводоканале, Вася в числе первых мчался на место аварии, и вместе с простыми рабочими ремонтировал проломы и утечки, не чураясь ни грязи, ни холода, ни физической нагрузки. - Вась, - вновь тихо позвала Надя мужа, и тот мотнул головой. - Что, Надюш? - Я тут это... Прочитала кое-что. - Ну и чего ты там вычитала? – спросил Вася, всеми силами пытаясь не упустить того, что происходит на экране. - Да мне Томка посоветовала кое-что. - Что на этот раз? Мне хватило, как мы по советам твоей Томы неделю траву жевали, как коровы. Или вон, в прошлом году, ты тут все по фенхую надумала делать и навороти-и-ила! - Феншуй! – вскликнула Надя, на что получила безразличное пожатие плечом от мужа. - Картошка, картофель. - Ну, ладно, Вась. В этот раз кое-что интереснее. - И чего там? – Вася вновь обратил внимание к экрану. - Томка мне, это... книгу одну дала. - Ага. - «Камасутра для Бальзака» называется. Вася медленно повернул голову к Наде, и та почувствовала, как щеки заливает краской. - Чего? – тихо спросил муж, глядя на нее круглыми карими глазами. Надя вытащила книгу, которую все это время держала за спиной и подошла к дивану. - Тут картинки всякие. Советы. - Надь... Ты это... Если я чего не так делаю..., - залепетал Вася, на что Надя тут же вскликнула: - Вася, да я не о том! – и присела возле мужа на диван. – Володя сегодня с друзьями. До утра его не будет. Да и уедет он, а мы с тобой одни останемся. Вот я и подумала... - Не понял, - ответил Вася, и Надя увидела в его взгляде недоумение и некоторый испуг. - Вася, ну ты так не смотри на меня! Просто, мы могли бы разнообразить немного... Тут на странице, глянь... Надя раскрыла книгу на нужной странице и ткнула пальцем в картинку с изображением позы мужчины и женщины, которая со стороны выглядела легкой в исполнении и приятной в использовании. И, спустя несколько минут раздумий, обсуждений и неловких пауз, супруги принялись за дело. - Ну, давай, попробуем... Ты это, Надюш, на спину... - Нет, Вася, смотри, я на бок. - А я как подберусь? - Тоже с боку. - А ноги твои куда девать? - При чем тут мои ноги? Ты не туда смотри, Вася! - А куда мне смотреть, если твои пятки мне в нос упираются! - Так ты голову ниже опусти! - Куда еще ниже! Я и так, вона, на краюхе дивана лежу! - Ты куда уполз, Вася? Держись за мое бедро! - Да я с этого места не то что бедро, я кроме твоей пятки ни х*ена не вижу! - Не кричи на меня! - Да я не кричу! Ёлы-палы, у меня нога уже затекает! - А мне думаешь каково?! С вывернутыми пятками?! - Так вверни их обратно! - Ай, ты мне поясницу потянешь, Вася! Все! Я встаю! - А все кикимора твоя! Так и знал, мутотень бредовая! Камасутра бл*ха-муха!... А-а-а-а-а! - Вась! Ты чего такой красный стал? А? Вася, Васенька! - Надя-я-я! Неси банда-а-аж! - Какой бандаж?... Щас я встану, Вась! Ты чего? Что там у тебя? - Нога-а-а! Бандаж, говорю, неси, перетянуть надо! - Какой бандаж?! Скорую надо! - Ты что, офанарела?! Чтоб я перед ними, как идиот, в таком виде?! - А вдруг перелом?! ... Алло, скорая? У меня муж...колено повредил... Пятьдесят... Упал, то есть потянул... улица Каменщиков, дом 25, квартира 12... Спасибо, ждем.
Спустя пять дней Надя зашла в палату с разносом в руках, на котором были расставлены тарелка, стакан с компотом и приборы. - Вася, бульончика попей. Поставила разнос на тумбочку у койки. - Давай помогу тебе сесть, - засуетилась Надя, помогая мужу, взбивая подушки и поправляя простыни, на что получила укоризненный взгляд и недовольное ворчание: - Надь, ты прекращай это. Что, как наседка? Я ж не инвалид. Сам сяду, сам поем. С кряхтением Вася сел на койке, и Надя передала ему тарелку с бульоном. Села на стул и с теплой улыбкой проговорила: - Вася, помнишь, я со Стаськой когда выписалась, ты меня с ложечки кормил? К Стасе ночами вставал, пеленки стирал, - Надя погладила мужа по руке, на что Вася повел плечами и пробормотал: - Ну, а что б я? Куролесить пошел? А ты как со Стасей одна? Она ж крохотулька тогда была, - низко и хрипло засмеялся Вася. – А я – здоровый лоб. Вы мне ещё пакетами харчи таскаете. Ты фрукты лучше домой забери, поедите с Володей. Ему в дорогу положь. У него ж завтра самолет? - Да, - кивнула Надя и улыбнулась, глядя, с каким аппетитом Вася поглощает бульон, который она принесла из дома. – Тебя тоже завтра выписывают, успеем проводить. Хотя у него друзей толпа соберется. - Друзья – не родители, - строго ответил Вася, кромкой хлеба снимая остатки супа с тарелки. Довольно крякнул и выпил холодный компот в стакане. – Сама готовила? Надя кивнула, и глаза Васи сверкнули. - Так и знал. Твой фирменный компот с другим не спутаешь. Наступило молчание. - Вась... Я это... Ты меня прости... - Надюш, - Вася улыбнулся, глядя на Надю: – Давай забудем все. А то дело ли, такое обсуждать. Я упал, вот и вывих. С кем не бывает? - Кому расскажешь, не поверят, - покачала головой Надя. – Это ж Томка все, выдумщица. Вновь наступило молчание. Которое прервал тихий, еле сдерживаемый смешок Нади. Затем она все же не удержалась и засмеялась громко и весело, и к ее высокому смеху прибавился низкий раскатистый смех Васи. И этот смех звучал в палате еще долго, стоило только Наде или Васе кинуть взгляд на тугую повязку на ноге мужчины.
На следующий день, после выписки из больницы, шумных и слезливых проводов в аэропорту, Михайловы вернулись домой. Надя открыла дверь ключом, и с порога ей показалось, словно в квартире внезапно стало тихо и пустынно. Словно в этих комнатах давно никто не жил... - Надюш, ты сильно не расстраивайся, - Вася с кряхтением сел на стул. Поставил костыли рядом и разул здоровую ногу. – Володя наш не дурак, на чужбине не пропадает. - Да, знаю, - вздохнула Надя. Поставила свои туфли и кроссовки мужа на низкую полку, на которой теперь осталась только их с Васей обувь. В зале Надя распахнула окно, впуская в замершую комнату звуки вечернего города – шум машин, гудки клаксонов, музыка из led-экрана. Вася сел на диван и жестом позвал Надю к себе. Обнял ее одной рукой, и она устроилась в объятиях мужа, в которых было уютно и надежно все двадцать пять лет брака. Они долго сидели рядом, не включая телевизора. Следили за прощальными лучами закатного солнца, скользящие по обоям и ласкающие развешанные на стене фотографии в рамках. На снимках была вся жизнь семейства Михайловых, начиная со дня свадьбы, далее рождение детей, выпускные и дни рождения, свадьба старшей дочери и фото месячной давности, на которой Володе вручают красный диплом. Надя с грустью подумала, неужели они с Васей свое отжили, и теперь им осталось коротать дни на отголосках жизни детей? И не будет теперь той сочности красок, вкуса и жажды, что были в молодости? - Надя, - тихо и твердо проговорил Вася, и Надя подняла на него взгляд. – Неси сюда свою Камасурту. - Что? – округлила глаза Надя. – Но... - Чего-то мы в тот раз не так делали, - Вася почесал подбородок и вынес решение: – Попробуем еще. - Так я ж, Вась, Томке вернула. Книгу эту... Вася помолчал несколько секунд, повел кустистыми бровями. Затем посмотрел Наде в глаза горящим взглядом, и довольная улыбка легла на его губы. - А, к черту! Что мы, без Камасутры не управимся что ли? Иди-ка сюда, Надюша моя... И Надя со счастливой улыбкой приняла поцелуи и ласки мужа, которые за столько лет брака не потеряли для нее огня и нежности. Обнимая Васю за широкие плечи, Надя оглядывала стены квартиры, наполненные воспоминаниями, которые сейчас словно заново наполнялись жизнью, от довольных голосов и смеха супругов, переходящих в звуки удовольствия.
|