1891 г. 

Пригород Нортгемптона, Великобритания 

Загородный дом лорда Чарльза Крэнуорта

В маленькой светлой комнате загородного дома семейства Крэнуортов у чайного столика сидела молодая женщина и о чем-то сосредоточенно размышляла. Её бледное печальное лицо выражало горечь и смирение. Взгляд застыл на чашке давно остывшего чая. Ароматный напиток, который сэр Чарльз Крэнуорт, её свёкор, заказывал на лучших плантациях Индии, пить не хотелось. Само по себе упоминание о чем-то индийском больно кололо в сердце. Мысли путались. В дверь постучали.

- Джоанна, - раздался за дверью приглушенный голос леди Маргарет Крэнуорт.

Девушка обернулась и мягко ответила свекрови, - Да, матушка.

- Сколько можно сидеть тут? Чем ты занята? - Женщина окинула взглядом комнату и, не увидев возле невестки ни книг, ни вышивания, ни чего-нибудь ещё, что могло бы занимать молодую леди, покачала головой и села напротив. - Я видела, как Энн несла тебе этот чай полтора часа назад, - с досадой произнесла она.

Девушка подняла взгляд и постаралась улыбнуться настолько приветливо, насколько смогла. - Ох, не ругайте меня. Кажется, я простыла вчера, когда гуляла в саду с Эндрю, и просто не могу собраться с силами.

- А мне кажется, что пустоголовая Мэри снова привезла из Лондона какие-то сплетни. Советую тебе, дорогая, избегать с ней разговоров на личные темы.

- Нет-нет, Мэри ничего не говорила, - натянуто улыбаясь продолжала Джоанна. Было стыдно признаться в том, что вчера она действительно стала случайной свидетельницей неприятной беседы, когда вернулась в сад за оставленной книгой. Из увитой плющом беседки до Джоанны долетел неприлично громкий шепот кузины её мужа Мэри. Девушка с азартом делилась сплетнями с Лилиан Робертсон, соседкой Крэнуортов, приглашённой на обед. Услышав в разговоре имя мужа, Джоанна мгновенно покраснела и застыла на месте, словно ее застукали за чём-то непристойным. Генри опять видели в Лондоне в обществе женщины. Сердце бешено колотилось. Мэри тараторила: "Они вместе подошли к лавке индийских специй, он открыл перед ней дверь и придержал за талию, когда она входила. О! Лил, как она на него смотрела! Будто идёт с ним в гостиницу и намерена... - Она захихикала. - А ведь я слышала, что её содержит фабрикант Оруэлл. Представь только!".

Джоанна вдохнула воздуха и поспешила уйти из сада, испугавшись услышать что-то ещё более унизительное.

С того момента и до той минуты, как леди Маргарет вошла в ее комнату, девушка неустанно думала о своем браке и о будущем, которое ждёт её как жену Генри Крэнуорта.

Воцарившуюся в комнате тишину нарушила свекровь, строго и безапелляционно заключив: - Что бы там ни было, помни, ты всегда должна вести себя достойно. - Ты жена Генри и мать его сына. Ты леди. Всё остальное не имеет никакого значения. Сегодня вечером Генри возвращается из Лондона. Будь умницей. - С этими словами свекровь встала и, удаляясь, позвала невестку к ужину.

Если бы всё остальное не имело никакого значения, не было бы сейчас так скверно на душе, подумала Джоанна. 

Прошло три года с тех пор, как они с Генри поженились. Джоанне было всего девятнадцать, а Генри двадцать три. Они не были влюблены друг в друга, но родители посчитали, что из них выйдет прекрасная, выгодная во всех отношения, пара. Джоанна не противилась браку, считая Генри симпатичным и приятным молодым человеком. Он был с ней добр и обходителен. Все только и твердили о том, как прекрасно юные Крэнуорты смотрятся вместе. 

Родители Генри были довольны манерами и воспитанием невестки, а мать Джоанны постоянно давала советы о том, как должна вести себя замужняя женщина. По мнению мамы, проявление нежности и страсти не прибавляло леди достоинства. Она считала, что в постели нужно проявлять терпение, и вообще не забивать голову тем, что не имеет отношения к рождению детей.

Три года пролетели быстро и, увы, не сблизили супругов Крэнуорт. Почти сразу после свадьбы Джоанна забеременела. Возникшая угроза выкидыша заставила лечащего доктора девушки рекомендовать Генри поберечь супругу от постельных дел. В течение долгих месяцев пара общалась едва ли не только во время совместных прогулок. Потом были тяжелые роды с последующим наложением швов и болями в спине. С тех пор Джоанне действительно требовалось немало терпения и выдержки в супружеской постели. Надо отдать должное Генри, который старался быть нежным и аккуратным, но Джоанне так и не удалось побороть страх перед болью и боязнь потерять лицо истинной леди. При этом она чувствовала, как что-то очень важное ускользает от неё и понимала, что лишь она сама в силах изменить положение вещей. Но не знала как.

Девушка глубоко вздохнула, поправила свою идеальную прическу и направилась в столовую.

За столом сидели лорд и леди Крэнуорт, их старший сын Джеймс с женой Кэтрин, приехавшие погостить племянники Ричард и Мэри и Джоанна, расположившаяся возле пустого стула, предназначавшегося для её мужа. Говорили о Лондонских новостях, здоровье королевы, новом театральном сезоне и прочих развлечениях.

- Кстати, дружище, - улыбаясь, обратился Джеймс к своему кузену, - ту книгу старика Бёртона , о которой ты спрашивал, стали печатать в одном маленьком издательстве Лондона.

- В самом деле? Я возьму у тебя адрес, - слегка смутившись, отозвался юноша.

- Непременно. Правда, придётся набраться терпения. Её издают только по предварительному заказу, да и цена за экземпляр может тебя слегка удивить, – несколько тише добавил Джеймс.

- Что за книга, Ричард? – полюбопытствовала Мэри.

- О... - парень помедлил, - Ничего особенно интересного. Путевые заметки о путешествиях в Индию.

Джоанна вскинула голову. При одном упоминании об Индии в её голове возникла картинка, как Генри ведёт некую даму в лавку индийских специй.

- Почему же тогда цена должна удивить тебя? – не унималась Мэри.

- Потому, что бедняге Бёртону пришлось переводить с санскрита некоторые исследования индийских ученых , а это - весьма нелегкий труд, - сказал Джеймс, не дожидаясь, пока неизвестно чем сконфуженный кузен найдёт подходящий ответ.

Леди Крэнуорт рассмеялась, - Ох уж эти мужчины. Кажется, они навсегда остаются немножко детьми. Помнится, и Джеймс, и Генри всегда обожали разные рассказы о путешествиях в далёкие страны. 

-  Бёртон. Путевые заметки. – Саркастически усмехнулся сэр Чарльз Крэнуорт. – Надо полагать, Джеймс, ты их ещё не читал? – и покосился на Кэтрин, которая, сердито глядя в тарелку, отрезала ножом кусок мясного рулета.

Джеймс закашлялся. – Ты прав, отец, – и продолжил с шаловливой улыбкой, - но собираюсь это сделать, как только книгу пришлют из Лондона. Кто-нибудь слышал, состоится ли в воскресенье ярмарка в Нортгемптоне? – он резко перевел тему разговора, опасаясь, что усмешка отца и возможное любопытство присутствующих за столом дам, приведет к неудобным вопросам.

Разговор за ужином продолжился ничего не значащими фразами и вопросами.

***

Уставший Генри Крэнуорт подъехал к дому родителей, но не торопился присоединиться                  к ужину. Он уныло брел по саду, представляя, как его жена сухо поприветствует его с видом, будто ей полностью безразличен его приезд. Генри знал, что всех девушек из высшего общества с детства учат сдержанности в проявлении чувств. Что ж, видимо его Джоанна оказалась самой образцовой ученицей. 

В самом начале их брака он воспринимал её холодность как знак чистоты и неопытности, надеялся, что со временем ему удастся растопить ее ледяную отстраненность. Не вышло.

Генри заметил слугу, прогуливающего отцовских собак, и направился на задний двор. Потрепав игривых породистых псов по острым мордам, он немного повеселел и побрел к дому в надежде, что мисс Лоуренс, няня его сына, ещё не уложила малыша в постель. Улыбчивый мальчуган, ещё не испорченный знанием хороших манер, был для Генри единственным источником тепла и искренней любви, которых ему так не доставало.

В детской было тихо, мисс Лоуренс сидела у окна, а Джоанна качала детскую кроватку, тихонько напевая колыбельную.

- Здравствуй любимая, - шёпотом поприветствовал жену Генри и поцеловал её в щёку. Джоанна в ответ лишь кивнула и, слегка улыбнувшись одними уголками губ, продолжила петь. Тогда Генри жестом отослал мисс Лоуренс из комнаты, приобнял Джоанну сзади и, положив подбородок на её плечо, стал смотреть на засыпающего Эндрю, подпевая знакомые слова.

Идиллическая картина счастливой молодой семьи нарушалась только мыслями Джоанны, терзавшими её душу. Любит ли она Генри? Наверное, да. Иначе жгучая ревность не съедала бы её изнутри. Ревность, проявлять которую, Боже упаси, так недостойно.

- Я скучал по вам обоим, - тихо произнес Генри, когда малыш ровно засопел, смешно надув щёки.

- Это приятно слышать... - растерянно начала Джоанна, стесняясь признаться, что считала минуты до его приезда, - но не стоило беспокоиться о нас, ведь прошла всего неделя. Тоска, должно быть, очень отвлекает от дел.

Ответ жены моментально вычеркнул из сознания Генри мысль о возможном приятном вечере. Он понял, что его не ждали, и за всю неделю миссис Крэнуорт не снизошла до мыслей о нём. Тем не менее, вечер окончился в супружеской постели. Джоанна была словно камень, а на его вопрос, не больно ли ей, только молча помотала головой. Лёжа без сна и размышляя о будущем своего брака Генри расслышал её вопрос, произнесенный обычным равнодушным тоном:

- Что-то не так, дорогой?

Генри хотел бы дать честный ответ, но остановил себя, понимая, что тогда, скорее всего, приобретет в лице Джоанны тихую ненавистницу. - Нет, милая, я счастлив, что делю постель с такой безупречной леди, как ты, - заключил Генри и поцеловал девушку в щёку, - спокойной ночи.

Леди! Услышанное не только не обрадовало Джоанну, но и впервые в жизни не стало комплиментом. В ту ночь оба долго не могли уснуть, и оба скрыли друг от друга свою бессонницу.

Генри пробыл в родительском поместье еще четыре дня. Он часто выезжал куда-то на лошадях, возился в конюшне и проводил время с братом и кузеном. Когда он снова засобирался в Лондон, Джоанна спросила, не стоит ли ей поехать с ним. Ответ был отрицательным. 

Девушка была в отчаянии, но настаивать и упрашивать не стала. В конце концов, уехать сейчас было бы не вежливо по отношению к чете старших Крэнуортов, пригласивших их к себе на всё лето. 

Вместе с Генри по каким-то делам уехали и Джеймс с Ричардом. Начались довольно скучные будни. Джоанна старалась избегать компании Мэри и Кэтрин, полагая, что они заняты только тем, что подробно обсуждают её семейную жизнь. 

***

В одно утро в дом Крэнуортов доставили несколько посылок, и заскучавшее семейство тут же образовало вокруг них суету. Леди Маргарет и Кэтрин стали разбирать круглые шляпные коробки и маленькие свертки с чулками и прочими женскими штучками. Джоанна тоже обрадовалась возможности немного отвлечься и быстро выхватила из разложенных в гостиной коробок прямоугольный, обтянутый веревками сверток, с пометкой «Дж. Крэнуорт». Она не обратила внимания на мистера Джонсона, их дворецкого, бормочущего себе под нос, что-то про посылку для сэра Джеймса. Уверенно сунув сверток подмышку Джоанна направилась в свою комнату, предвкушая чтение нескольких номеров модного среди прекрасной половины светского общества журнала «The Gentlewoman» . Она, конечно же, не заметила, как пожилой подслеповатый Джонсон, сбитый с толку её быстрым уходом, направился в комнату Джеймса Крэнуорта с точно таким же прямоугольным, обтянутым веревками прямоугольным свертком с пометкой «Дж. Крэнуорт» и не знала, как слуга бережливо упрятал посылку в письменный стол, предусмотрительно заперев ящик на ключ.

Оказавшись в своей комнате, Джоанна машинально разрезала веревки и разорвала оберточную бумагу. Недоумение застыло на ее лице. Перед ней лежала не стопка журналов, а книга в твёрдом переплёте. Ва-тсь-я-яна Ма-лла-нага - с трудом прочла она первые два слова. Следующие слова также были сущей нелепицей и Джоанна, подозрительно нахмурившись, раскрыла книгу. В глаза бросились вполне понятные имена и фамилии: Фостер Фитджеральд Арбетнот и Ричард Бёртон. Перевод с санскрита. Санскрит? Бёртон? Это же его книгу недавно обсуждали за обедом Джеймс и Ричард. Джоанна вдруг растерялась и всплеснула руками, поняв, что в спешке взяла не свою посылку. Нужно срочно извиниться перед Кэтрин, отдать ей книгу и вернуть свои журналы. Она решительно встала и попробовала снова обернуть книгу в бумагу. Пока девушка тщетно пыталась собрать разорванные клочки, вспомнила, как Ричард говорил про рассказы о путешествиях по Индии. Она поморщилась, представив, что Генри, очевидно, тоже заинтересовался бы подобной литературой, раз неизвестно зачем ходил в лавку специй с некой дамой полусвета.

Джоанна оставила попытки обернуть книгу и раскрыла её наугад. Взгляд скользнул по первой попавшейся фразе: «Любовь есть действие приятное и для слуха, и для зрения, и для ощущения, вкуса и обаяния. Движимый разумом, человек от любви получает наивысшее удовольствие, и стремится к удовольствию».

Удивившись правильности изречения, девушка подозрительно насторожилась и, нервно сглотнув, быстро перелистнула страницы.

«Пусть каждый удовлетворяет то желание, которое он испытывает».

Страницы снова зашелестели.

«Объятая желанным удовольствием, она вновь и вновь ощущает особое чувство, и в этом чувстве рассудок ее удовлетворен».

Девушка испуганно огляделась по сторонам, проверяя, не наблюдает ли кто-нибудь за ней.

«Целуют обычно: лоб, глаза, щеки, шею, грудь, соски, губы, внутреннюю часть рта. Жители Латы, кроме того, целуют подмышки, низ живота и место соединения бедер».

Джоанна залилась густым румянцем и быстро захлопнула книгу. Кровь прилила к вискам, и девушка приложила к ним пальцы. Очевидно, Джеймс не рассчитывал, что книга попадет в чужие руки. Боже, как стыдно будет возвращать ему вскрытую посылку такого содержания. Что же делать? Он решит, что она из любопытства читала её! Может, найти мистера Джонсона и сообщить ему о путанице? А что, если он посвящен в суть заказа Джеймса? Нет, нет. Никто не должен узнать, что она держала в руках такое постыдное чтиво. Будь что будет, но она ни за что не признается в своём позоре. Девушка поспешно достала из комода плотный шерстяной палантин и обернула злосчастную книгу, пока не зная, что делать с нею дальше. Она сунула сверток в нижний ящик комода под стопку белья и принялась за вышивание.

Обычно рукоделие успокаивало Джоанну и приводило её мысли в порядок. Только сейчас её сознание заполнили случайно прочтённые фразы, непристойные и в то же время такие простые и понятные. Как там? Любовь приятна для слуха, зрения, и ощущения? Что ж, ей приятно видеть и слышать Генри, но что-то мешает ей так же приятно ощущать его. В чем причина? Девушке вдруг показалось, что в этой странной и таинственной книге она сможет найти ответы на мучившие её вопросы.

Ощущая себя преступницей, она на цыпочках подошла к двери и закрыла её на ключ. Так же бесшумно она проследовала к комоду и достала свёрток. Опустившись прямо на пол, она раскрыла книгу и снова стала листать её, украдкой ловя глазами отдельные фразы, словно запрещая себе погружаться в чтение.

«Женщина, сильно любящая мужчину, не может спокойно слышать имя соперницы своей, ей противны разговоры о другой женщине, и она впадает в страшный гнев, если ее возлюбленный случайно назвал ее именем соперницы. Женщина затевает ссору, кричит, плачет, рвет на себе волосы, бьет своего любовника, падает на пол с ложа или сиденья и, отшвырнув венки и украшения, катается по земле».

Как эти ощущения были знакомы Джоанне! Лишь воспитание не позволяло ей повышать голос, рвать волосы и кататься по полу. Ей невыносимо было слышать о другой женщине. Значит, она сильно любит Генри.

«Возлюбленный же должен попробовать помириться с ней ласковыми словами, нежно поднять ее с земли и возложить на ложе. Женщина же, однако, не отвечая любовнику, с растущей яростью хватает его за волосы и пригибает его голову, бьет ногой один, два или три раза, лупит его по плечам, голове, груди или спине, а затем выбегает из комнаты». 

Эти слова заставили девушку добродушно рассмеяться. Она погрузилась в чтение, жадно ловя смысл написанного, и удивлялась, как легко некоторые тезисы описывают знакомое ей смятение чувств.

Всю следующую неделю Джоанна украдкой листала «путевые заметки» мистера Бёртона и с каждым днём всё больше и больше скучала по Генри. Её охватил доселе неведомый азарт. Тайные чтения пробуждали необыкновенно приятные желания, которые, как она точно знала, не следовало бы проявлять истинной леди.

Однако правила добропорядочности всё меньше волновали девушку. Она ясно осознала, что Генри был совсем несчастлив, говоря о ней как о безупречной леди в свой постели. 

Поначалу ей с трудом удалось понять значение слов «лингам»  и «йони» . Некоторые фразы заставляли её краснеть, а некоторые повергали в состояние приятной истомы.

Однажды Джоанна нашла в книге один забавный совет: «Пусть он избегает той, которая при сватовстве спит, плачет или выходит из дома. Пусть избегает носящей неблагоприятное имя, скрытной, выданной, носатой, с пятнистой кожей, мужеподобной, сутулой, с нескладными бедрами, большим лбом, совершившей погребальный обряд над отцом, оскверненной мужчиной, уже имевшей месячные, немой, находящейся с ним в дружбе, младше его меньше чем на три года и потливой. И пусть при сватовстве он избегает названной именем созвездия, именем реки, именем дерева и той, чье имя оканчивается на «л» или «р». Почти весь день она не могла удержаться от смеха, вспоминая эти сроки и представляя, себе того несчастного, которому из-за описанных причин никак не суждено жениться.

И всё же девушка продолжала искать в книге ответы на свои невысказанные вопросы и находила их.

«Как можно распознать наслаждение женщины: ее тело расслабляется, она закрывает глаза, отбрасывает всякую стыдливость и выказывает растущую готовность к теснейшему соединению органов».

Джоанна никогда не проявляла признаков наслаждения, и только сейчас ощутила по этому поводу досаду.

Отбросить стыдливость, которая так украшает девушку высшего света, непростая задача. Расслабиться невзирая на боль, тоже, увы, не просто. Тем не менее, девушка понимала, что, только так сможет изменить их с мужем отношения.

«...мужчина действует, женщина принимает действия».

 «Счастье в любви невозможно, если удовлетворенной остается лишь одна сторона» - прочла она в тот момент, когда за окном послышался лошадиный топот. За время отсутствия Генри Джоанна перестала думать о женщине, сопровождавшей его в индийскую лавку, и убедила себя в том, что сплетня родилась на пустом месте только благодаря бурной фантазии Мэри. Всё, что волновало сейчас Джоанну, так это желание поскорее увидеть мужа. Девушка быстро скрыла следы своего «преступления» и спустилась вниз.

Генри выглядел раздраженным и, сухо поцеловав жену в щеку, направился в кабинет. Джоанна напрасно ждала его сначала за ужином, затем в детской и, наконец, в спальне. 

Далеко за полночь, замученная бессонницей, Джоанна спустилась вниз. Она нашла мужа в небольшой библиотеке, спящим на диванчике из резного дерева. Девушка тихо подошла к нему и, немного помедлив, провела рукой по его светлым волосам. Ей отчаянно захотелось показать ему свою любовь и готовность принимать ласки. Затем Джоанна нагнулась и поцеловала мужа сначала в лоб, а потом в щёку и губы.

Генри слегка поморщился и пробормотал: «Я устал, Эвелин».

Девушку словно прошибло током. Она замерла и прижала руки к вспыхнувшему жаром лицу. Она не знала, сколько простояла так, пока из глаз не покатились слёзы, а тело не сотрясли рыдания.

Генри открыл глаза.

- Джоан? Что ты? Что случилось? – в его голосе моментально появилась тревога. – Что-то с Эндрю?

Девушка быстро помотала головой, не говоря ни слова.

- А что тогда? 

Джоанна молчала.

- Дорогая, ответь мне. – Настойчиво потребовал он.

- Ты... ты...

- Ну?

- Ты любишь Эвелин?

Генри открыл рот от удивления. Откуда Джоанне известно это имя? И почему она так отчаянно плачет? Неужели? Черт подери, да она же ревнует его! Ревнует! Его равнодушная бесчувственная, изваянная из мрамора жена! В голове Генри смешалась бурная радость от такого открытия и другое, непонятное противное чувство. Нет, он не хотел, чтобы она ревновала, он желал, чтобы она просто любила его.

- Джоан, послушай. 

- О, Генри! Только не нужно врать мне или объяснять, зачем мужчинам нужны любовницы. Это унизительно. 

- Я не люблю Эвелин, - вкрадчиво произнес он. – Только прошу, не заставляй меня говорить об этой женщине гадости. Я не стану этого делать только ради того, чтобы тебя успокоить. Это не менее унизительно. Я не люблю её – повторил он мягко, глядя в мокрые серые глаза Джоанны, - клянусь.

- А меня ты любишь?

Генри не поверил своим ушам и честно ответил: - Я хотел бы любить тебя, Джоан. Очень хотел бы.

- И я, - лишь успела произнести девушка, прежде, чем Генри бросился к ней и обнял так крепко, как никогда раньше. Он прижал жену к себе и стал успокаивающе гладить её по плечам. 

Они долго стояли молча, пока всхлипывания девушки не стали немного стихать, и она не подняла голову.

- Я очень скучала без тебя.

Он подхватил её на руки и понёс наверх. Не зажигая свечей, Генри опустил жену на кровать, лег рядом и стал бережно ласкать. Джоанна льнула к нему, ощущала его желание и чувствовала, как страхи покидают её. Он сказал, что устал, когда думал, что рядом с ним Эвелин, но совсем не выглядит уставшим сейчас – рядом с Джоан. Этот вывод вселил в Джоанну уверенность. Нужно открыть себя для любви! Нужно просто принять её. Сейчас или никогда!

- Генри... помоги мне, - прошептала Джоанна, глядя прямо в его глаза.

Генри остановился, рассматривая её растерянное лицо. - Помочь? Как, Джоан? Ты... - он неуверенно помедлил, пытаясь найти разумное объяснение произошедшим с ней переменам, - хочешь ещё одного ребёнка? 

Джоанна замолчала напуганная его вопросом. В голове тут же пронеслись слова её матери: "Тебя не должно волновать то, что не имеет отношения к рождению детей". Она закрыла глаза, почти готовая последовать материнскому совету и отказаться от своей затеи. Джоанна не могла ответить "нет". Она действительно всем сердцем хотела ещё одного ребёнка, но до смерти боялась повторения пережитой боли и того, что её беременность и состояние после родов окончательно отдалят их с Генри друг от друга. Вдруг ей показалось, что она бесконечно долго медлит с ответом и, отбросив наконец всё, "что имело отношение к рождению детей" -  уверенно сказала: - Помоги мне разделить это с тобой. Чувствуя, как кровь приливает к лицу она тут же заметила недоверчивый взгляд Генри. - Разделить... чтобы вместе... Боже, Генри, помоги же мне! - отчаянно завершила она, осознавая, что больше просто не сможет выдавить из себя ни слова. 

Генри был до ужаса серьёзен. Он всё ещё не верил в реальность происходящего и ожидал, что Джоанна снова будет морщиться от боли и вдавливаться в кровать, словно пытаясь таким образом скрыться от него. Ждал очередного разочарования. Но к его удивлению, робкая просьба жены отдалась теплом в его сердце или теле, он сам не понял. - Хорошо, дорогая.

Он снял с неё платье и, отбросив его в сторону, разделся сам. Он целовал самые нежные участки её тела и чувствовал биение её сердца. Генри обдало жаром, когда Джоанна обхватила руками его спину, и почти потерял контроль, когда рука жены скользнула по его животу вниз.

- Ты такая нежная, Джоан, - прошептал он, - и такая умница. В этот момент Джоанна как бы приподнялась всем телом, чтобы сильнее прижаться к нему.

- Я буду любить тебя! – почти задохнулся Генри. – Я так хочу любить тебя...

«Лингам стремится в йони, йони жаждет принять лингам, и страсть разрушает любой порядок. Но в хаосе смешения возникает гармония, о которой и говорится в наставлениях, и ради которой обучающийся изучает мудрые книги. Страсть смешивает и чувства, и движения, создавая тот хаос, из которого и возникает мир, основанный на порядке и стремящийся к гармонии».

В эту ночь Генри и Джоанна смогли разделить друг с другом свою любовь, и ни одна сторона не осталась неудовлетворенной. Джоанна удивилась, как легко ушла боль, когда она просто перестала её бояться.

Гладя спутавшиеся каштановые волосы жены, Генри задумался. Неужели прекрасный порыв Джоанны вызван ревностью? Эта мысль вызывала у него странные чувства. Гордость смешивалась с досадой, и это тревожило его. Он не мог завести об этом разговор, зная, что тогда будет вынужден коснуться неприятной для неё темы.

Словно прочтя мысли Генри, Джоанна спросила: - Почему ты не спишь?

- По правде сказать, Джоан, я любил бы тебя всю ночь. И мне совсем не хочется спать, - целуя её шею, отозвался Генри.

В ответ Джоанна легко и радостно рассмеялась и, повернувшись, игриво поцеловала его в губы.

- Я ведь не шучу – отреагировал он на её смех.

Джоанна приподнялась на локте и с напускной серьёзностью посмотрела ему в глаза. – Когда сегодня ночью я спустилась в библиотеку, чтобы позвать тебя в спальню, ты не выглядел таким бодрым.

- В следующий раз, когда надумаешь позвать меня в постель, пожалуйста, не думай обо всякой ерунде и уж тем более не плачь. Я до смерти перепугался, - как можно мягче и нежнее проговорил Генри, стараясь не всколыхнуть в Джоанне дурные воспоминания.

- Теперь-то я знаю, что плакала совершенно понапрасну, - к его удивлению и облегчению весело продолжала она. – Когда я целовала тебя... спящего, ты сказал: «Я устал, Эвелин». И как тебе только не стыдно, обманывать бедную девушку? – она шутливо стукнула его кулаком в грудь.

Генри почувствовал, будто тяжёлый булыжник упал с его плеч. Она целовала его спящего! Она пришла к нему, чтобы позвать в спальню и целовала его! Не в порыве желания доказать своё превосходство над соперницей, а просто так! 

Генри рассмеялся и принялся невпопад целовать Джоанну. 

***

Следующим утром Джеймс Крэнуорт извлек из письменного стола долгожданную посылку. Предвкушая удовольствие от предстоящего чтения, он откинулся в кресле и закурил. Упаковочная бумага зашелестела в его руках и взгляду открылись несколько номеров женского журнала.

Растерявшись, он долго вертел в руках содержимое свертка. Адрес издательства на сопроводительном листе совпадал с тем, где Джеймс оформлял свой дорогостоящий заказ. Неужели его так нагло обманули? Да что они о себе возомнили? Нужно написать жалобу и идти в суд. Черт подери, но не заявит же он во всеуслышание о том, что заказывал эротический трактат, а получил набор дамского чтива. Какая жуткая нелепость! Взгляд остановился на пометке «Дж. Крэнуорт». Мужчина задумался и почесал в затылке.

За завтраком он долго и подозрительно вглядывался в счастливые лица брата и невестки, после чего принял решение не предпринимать никаких действий, кроме как обязательно сделать повторный заказ с просьбой вручить его лично в руки.

_________________

 Примечания: 

Капитан сэр Ричард Фрэнсис Бёртон — британский путешественник, писатель, поэт, переводчик, этнограф, лингвист, гипнотизёр, фехтовальщик и дипломат. Прославился своими исследованиями Азии и Африки. По некоторым оценкам, Бёртон владел двадцатью девятью языками, относящимися к различным языковым семьям. Наиболее знаменитыми свершениями Бёртона являются его путешествие переодетым в Мекку, перевод сказок «Тысячи и одной ночи» и «Камасутры» на английский язык. На английском языке «Камасутра» впервые была опубликована в Англии в 1883 (данные взяты из Википедии).

Имеется ввиду завуалированный факт, что Ричард Бёртон не знал санскрита. Ему предстояло сотрудничество с Фостером Фитджеральдом Арбетнотом, которому принадлежала копия произведения. Они наняли индийского учёного Бхагванлала Индражи, чтобы он сделал набросок по-английски. Уже затем Бёртон отредактировал текст. Переводчики ожидали трудностей с цензурой и оправдывались тем, что первым изданиям книги была назначена завышенная цена, что исключало покупку широкими слоями общества. Книга издавалась частными издательствами редкими тиражами вплоть до сексуальной революции 1960-х годов (данные взяты из Википедии).

«The Gentlewoman» - еженедельный женский журнал, предназначавшийся для состоятельных женщин из высшего общества Великобритании. Основан в 1890 году в Лондоне.

Лингам – санскритский термин, в тексте Камасутры обозначающий эрегированный пенис, или фаллос.

Йони - санскритский термин, в тексте Камасутры обозначающий влагалище.