Аннотация: Однажды в Америке, 60-ые годы. Отец Золли, мистер Тремейн, умирает, завещав имущество супруге, мачехе Золли, и двум падчерицам. Золли уверена, что завещание поддельное, и, чтобы доказать это, обращается за помощью к могущественной Крестной матери. Взамен на услугу, Крестная делает предложение, от которого Золли не может отказаться и встает перед нелегким выбором.

Иллюстрации Astor Alexander, вдохновение со страницы https://pikabu.ru/story/skazki_disney_v_stile_nuar_6204907

Основано на сказке «Золушка», редакции Шарля Перро. Реальный мир, XX век, США.

Золли черный цвет не шел, тем более, лицо посерело от горя, привычный блеск в глазах потускнел, а русые волосы свалялись. Хотя, учитывая обстоятельства, чёрный вполне соответствовал ситуации.

Но, видимо, не для всех.

Золли бросила взгляд на сводных сестер, Анастейшу и Диззи, хихикающих на другом конце комнаты. Вот уж кому плевать на приличия. Разоделись в платья с ажурными вставками, туфли на каблуках, даже на похоронах отчима ищут женихов. И матушка рядом, статная, высокая. Вот уж кто знает все о приличиях, и траурное платье одела, и взор зеленых глаз потупила, сама скорбь. «Матушка», горько усмехнулась про себя Золли. Назвать леди Стеф Тремейн матушкой, это как называть тарантула безобидным тараканом.

Вчерашняя беседа в кабинете отца раскрыла карты и сдернула маски, и теперь Золли видела все в другом свете.

- Золла, - Тремейн, сидя за отцовским столом, приложила платочек к сухим глазам и вздохнула: – Перед смертью мой дорогой супруг завещал мне любить тебя, как родную, помочь с обучением, подсказать при выборе работы...

- Работы? – перебила ее Золли. – Мне не нужна работа, матушка. Я помогала папе управлять обувным заводом, и вы знаете, что последние годы решения принимала я, прикрываясь его именем.

- Ох, Золла, - покачала головой мачеха, - твой юношеский максимализм мне понятен, но неужели ты думаешь, что в столь юном возрасте можно думать об управлении целым заводом?

- Отец мне обещал, - Золли проглотила комок в горле.

- Признай, твой отец в последние годы был несколько... забывчив и нелогичен. Доктор Суайнхарт сказал, что это последствия опухоли в мозгу, которая так рано унесла бедного Родди...

Очередное прикладывание платка к сухим глазам, в то время как слезы из глаз Золли струились горькие и горячие.

Мачеха грациозно встала с кресла, подошла к сейфу и открыла его кодовым замком. Перед Золли легла бумага, а мачеха тихим голосом заговорила:

- Вот завещание, которое твой отец подписал перед... уходом. Тут сказано, что обувной завод отходит Анастейше и Диззи в равных долях. Дом и загородная ферма завещаны мне. Тебе же определена ежегодная финансовая поддержка, в размере двух тысяч долларов. Все-таки, наш дорогой Родди был очень щедрым и...

- Этого не может быть, - прошептала Золли, – Папа знал, что для меня значит завод...Он показывал мне завещание, где отписывает его мне...

Мачеха выхватила из дрожащих пальцев Золли листок, и спрятала его обратно в сейф.

- Такова воля твоего отца, и ты должна его уважать, - отрезала она.

- Я не верю, - продолжала бормотать Золли. – Это неправда, - вскинула голову и выдохнула: - Вы все подстроили, да? Вы всегда хотели войти в совет директоров, но отец не разрешал. Он хотел, чтобы семейный бизнес переходил только по кровной линии. Он не мог отдать Анастейше и Диззи... Я найду доказательства...

- Золла, - мачеха наклонилась над столом и приблизила лицо, перекошенное раздражением и злостью. – Нотариус Коул подтвердил подлинность завещания. А тебе пора повзрослеть и понять, что не все будет так, как ты хочешь, только из-за милой мордашки и маски добродетели. Будь реалисткой! – откинулась назад и сказала более спокойным тоном: - Мне надо заняться счетами. А тебе, думаю, пора готовиться к похоронам. Приедут партнеры Родди, университетские друзья, еще...

Золли подняла глаза и сквозь пелену слез увидела лицо Тремейн – тяжелый лоб, изогнутые тонкие брови, глубокие морщины меж бровей и сладки у губ. И глаза, темно-зеленые, сузившиеся, горящие ненавистью, столько лет сдерживаемой, и теперь вылившейся в откровенном разговоре.

Но Золли точно помнила слова отца, он был достаточно трезв умом, когда показывал бланк. Он не мог предать единственную родную дочь! Папа хотел, чтобы семейный бизнес переходил по кровной линии и передавался потомкам. В любом случае, папа не стал бы оставлять завод падчерицам, которые кроме нарядов, мальчиков и косметики, не интересуются ничем.

И сейчас, стоя у открытого гроба, глядя на мраморное застывшее лицо отца, на котором отпечатались смиренность и легкая улыбка, Золли поняла, что не имеет права отступить и отдать то, что принадлежит ей по праву крови. Она отвоюет свое.

Только, что она может сделать в свои двадцать? Кто ее будет слушать? Да и денег на адвоката нет...

И тогда Золли поняла, что за помощью надо идти к Крестной матери.

- Золли, дорогая, проходи, - изящный жест рукой, приглашающий сесть. Затем тихий голос в сторону: - Гас.

Тучный темнокожий мужчина склонил голову и, переваливаясь с бока на бок, вышел из кабинета.

- Прими мои соболезнования, - сказала Крестная поставленным голосом. – Мы с Родди не были в хороших отношениях, но все же он был мужем моей сестры и отцом моей крестницы.

Золли подняла взгляд и восхитилась красотой этой немолодой уже женщины. Безупречный макияж скрывал морщинки у глаз, русые волосы мягкими локонами обрамляли лицо, темно-фиолетовый костюм идеально сидел на стройной фигуре. Но, как часто говорил отец, глаза не врут. И в серо-голубых глазах Крестной отражались битвы и схватки, победы и поражения, взлеты и падения, которые она пережила в жестоком мире мужчин.

- Я пришла, чтобы...Папа завещал мне, то есть обещал... Говорил, что не оставит меня... Но потом... - слезы хлынули из глаз, и Золли спрятала лицо в ладонях. Ей стало стыдно за свое поведение, ведь утром, готовясь к встрече, она была спокойна и уверенна. И вот теперь, сидя перед этой красивой холодной женщиной, она не смогла сдержать слез, как малый ребенок!

Золли почувствовала аромат кофе, подняла заплаканные глаза и увидела перед собой Гаса, с подносом в руках.

- Кофе, мизз.

- С...спасибо, - просипела она. Взяла предложенную Гасом салфетку и промокнула глаза. Посмотрела на Крестную и столкнулась взглядом с внимательными прищуренными глазами.

- А теперь, - ровным голосом сказала женщина, – если ты успокоилась, расскажи, что случилось, и мы вместе подумаем, как тебе помочь.

Золли рассказала о болезни отца, о последних годах, за которые она стала прислугой в родном доме. Она боялась ранить отца и скрывала пакости леди Тремейн и ее дочерей. Золли любила родной дом, и, не жалея сил, держала его в чистоте и порядке. Но потом к ее обязанностям прибавились заботы о сводных сестрах, об их гардеробе. Золли была несовершеннолетней, и идти ей было некуда. Да она и не хотела оставлять отца, который слабел и угасал на глазах, и не желала покидать дом, в котором они прожили счастливые десять лет детства Золли.

Крестная слушала молча, время от времени закуривала сигарету, вставленную в тонкий мундштук из слоновой кости. Золли закончила повествование и почувствовала, как ей полегчало, ведь ни с кем ранее она не могла открыто поговорить.

Крестная встала, обошла стол и присела на его краешек. Обхватила подбородок Золли холодными пальцами.

- Ты ведь знаешь, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке? За каждую просьбу надо платить.

- Но...у меня ничего нет, - залепетала Золли. – Как только завод будет у меня, я, конечно, заплачу, сколько скажете. Сколько...сколько будет стоить вернуть мне завод, крестная?

- Дело не в деньгах, дорогая Золли. Иногда услуги стоят намного дороже зеленых бумажек.

- Но что...Что я могу сделать? Вряд ли я буду полезна вам...

Золли слышала, в каких делах была замешана Крестная, но не желала принимать в этом участия. Ей бы вернуть свой завод...

Крестная помолчала, оглядывая Золли пронзительным взглядом, затем спросила тихим голосом:

- Знаешь, как твоя мама называла тебя, когда ты была совсем малышкой? - Золли помотала головой. – Золушка. Твоя мама была добрейшей женщиной, которую я знала, - затем голос ее ужесточился: - Доброта ее и сгубила. Своими руками свела эту Стеф с Родди, и закрывала глаза на их шашни у себя за спиной.

Золли задрожала от злости, которая окатила ее после слов этой женщины. Да как она смеет?! У самой-то руки по локоть в крови! Думает, никто в городе не шепчется, никто не знает, кто контролирует все торговые точки?!

Золли мотнула головой, сбрасывая пальцы с подбородка.

- Не смейте говорить ни слова о моих родителях! Где были вы, когда мама умирала на больничной койке? Ей уже не помогали лекарства, и она только хотела увидеть вас! А мой папа...

- Твой папа был слюнтяем и бабником, – отрезала Крестная. – И я не желаю слышать хвалебные оды тому, кто сгубил мою родную кровь. Чем раньше ты начнешь жить в реальном мире, тем лучше для тебя, Золли.

- Мне ваши советы не нужны! – Золли вскочила на ноги. – Я пришла, потому что думала, что у вас остались светлые чувства и память о маме...

- О, дорогая, - Крестная закатила глаза и тихонько засмеялась: - Ты думала, придешь к тете Фае, которую ни разу не навестила за последние десять лет, и она тут же кинется защищать тебя?

- Я...я не могла... - пробормотала Золли, мучительно краснея. – Домашние дела...

- О, эти сказочки братьев Грим, – уперла указательный палец в грудь Золли и процедила: - Ты могла мыть унитаз за мачехой и ее девицами. Это ты могла, Золли. А навестить Крестную не могла, так получается? Ты такая же, как твой блаженный папаша. Думаешь, красивым личиком и добрыми сказками можно заставить всех плясать под свою дудку.

Слова звучали, как пощечины, от которых лицо Золли горело и пылало. Слова, меткие, точные, обжигающе-обидные, попадали в цель, и сколько бы оправданий она ни находила, Крестная была права. Золли думала, что ее могущественная тетя поможет ей, стоит только попросить, но даже не подумала о том, что сама-то ни разу не помогла Крестной, даже не спросила, как дела. Ни разу после смерти матери.

- Твоя мачеха совершенно права, Золла, - ухмыльнулась Крестная и вздёрнула бровь. – Не доросла ты до завода. Приходи, когда снимешь розовые очки. А теперь, - взмахнула красивыми пальцами, словно отгоняя мух.

Золли пошла к двери, с прямой спиной, непреклонная внешне, но сломленная внутри. Ей было больно и стыдно смотреть на крестную, так похожую на покойную маму русыми волосами и красивыми глазами, но при этом она словно смотрела на другую сторону медали. Форма одна, но чеканка совершенно другая.

Золли дошла до дома, как во сне. У калитки прислонилась к шершавому стволу дуба, который раскинул свои ветви, закрывая от солнца и чужих глаз. Неужели крестная была права насчет отца? Ведь как быстро после смерти матери он привел в дом новую жену. Тогда еще маленькая Золли только радовалась их общим шуткам и тому, как хорошо мачеха понимает папу, знает его привычки...

Вспомнила маму на больничной койке, с поредевшими волосами и потухающим взглядом. И ее слабый голос: «Фая поможет, Золли. Если тебе будет тяжело, иди к Фае. Она очень строгая, доченька, и может задеть словом, как меня когда-то. Но помни, она самый близкий человек, твоя Крестная. Она ближе, чем кто-либо...»

Золли распахнула дверь в дом и на пороге столкнулась с молодым мужчиной, в темно-синем двубортном пиджаке. Мужчина прикоснулся пальцами к полям шляпы и вышел из дома.

«Наверняка зашел выразить соболезнования», решила Золли. Вошла в дом и с порога услышала визгливые голоса сводных сестер.

- Бога ради, Диззи, не будь такой безвкусной! Цвет марсала уже год как не в моде!

- Анастейша, знаешь, что сейчас не в моде? Отдаваться на заднем сидении в каждом кабриолете города!

- Закрой свой поганый рот! Джек любит меня! А тебе просто завидно!

- А тебе завидно, что я отхватила кабинет мертвого папочки, вынесу все барахло, и сделаю все по своему вкусу!

- Девочки, - послышался холодный голос Тремейн, - будьте благоразумны. Ваши крики слышны во дворе.

Золли зашла в гостиную, и недоуменно спросила:

- Вы... вы что собираетесь делать с кабинетом папы?

- О-о-о, явилась, - закатила глаза Анастейша. – Мы собираемся полностью переделать завод, сделать его модным и современным! Видала, кто вышел из дома? Это дизайнер, который перевернёт там все вверх дном!

- А скоро это будет дизайнер, который перевернет верх дном нашу Анастейшу, - захохотала Диззи и убежала на второй этаж, а сестра с криками погналась следом.

- Этого нельзя делать... - начала Золли, но мачеха, сидевшая в кресле с пряжей в руках, перебила:

- Золла, я слышала, при университете есть кампус? Думаю, рядом с сокурсниками тебе будет намного лучше, чем... в моем доме.

- Это и мой дом тоже!

- С сегодняшнего дня, после того как нотариус Коул принес документы, это мой дом, - ровным голосом ответила мачеха, не оборачиваясь. – Но я дам тебе неделю, как никак, не чужие. И, кстати, надо крупу перебрать, девочек опять надурили и подсунули плохой сорт, но, думаю, ты справишься.

Остаток вечера и ночи Золли была занята домашними делами. Вытирая пыль с каминной полки и фоторамок, собирая разбросанные вещи сестер, отглаживая платья мачехи, она видела совсем другой дом. Стеф Тремейн вытравила воспоминания о маме, заполнила комнаты своей аурой, вещами, деталями. Золли перебирала пшено, сидя в беседке, и смотрела на добротный двухэтажный дом, отделанный камнем, с палисадником, где мама выращивала английские розы, на кованые ворота, которые казались Золли надежными и крепкими. Но теперь все стало совершенно чужим и холодным, ведь здесь царила Тремейн, ее властная рука переделала порядок и быт под себя, так же, как переделала Золли, внушив ей благоговейный страх и желание угодить.

Но одного Тремейн отнять не может. Завод.

***

Золли подозревала мачеху в нечестной игре, вспоминала ужимки и шутки, которыми они обменивались с нотариусом Коулом, и вновь и вновь корила себя за наивность и глупость. Теперь, из-за своего слишком мягкого характера, она осталась за бортом, не смея зайти в родной дом.

Права была Крестная, совершенно права. Золли пора снять розовые очки и вырасти. И ради завода она сделает все, что потребует тетя Фая. Не станет же она подкладывать родную крестницу под кого-то, верно?

- Ты должна соблазнить этого человека.

Перед Золли упала папка с фотографиями.

- Что?! – Золли вскочила на ноги. – Я не буду спать с кем попало! Я...

- Тебя никто об этом не просит, - ответила Крестная холодным тоном. – Соблазнить и спать – это разные вещи, Золли, в твоем возрасте я знала это. Соблазнение – это искусство, которому ты научишься за месяц, который у нас остался до званого ужина в их семейной резиденции.

- Кто это вообще такой? – Золли взяла в руки один из снимков и увидела привлекательного молодого человека в модном костюме, с сигарой в руках. – И что он тебе сделал?

Крестная откинулась на спинку кожаного кресла, закурила сигарету и ответила:

- В некотором царстве, в некотором государстве живет король. Лицо у него обрюзгшее, зубы гнилые, а вместо рук длинные-длинные щупальца, которыми он лезет на мою территорию и в мой бизнес. А это, - кивнула на снимок, – сын короля – Прис Чармизи, у которого есть кое-что, что мне нужно. Через месяц будет небольшое празднество, которое устраивается как ежегодный благотворительный вечер. Но на этом балу король будет выбирать невесту для нашего принца. Король-то не молодеет, а сыночек все не хочет плодить потомство.

- Только не говори, что мне придется выйти за него замуж, - иронично сказала Золли, помахав снимком, и Крестная слегка улыбнулась:

- У меня не столь далеко идущие планы. Тебе просто надо увлечь его на несколько часов, остальное моя забота.

- Но там будет столько претенденток, - засомневалась Золли. Заправила за ухо прядь: - Да я там затеряюсь среди красоток, он меня даже не заметит, этот ваш Прис Чармизи.

- Золли, он обратит внимание именно на тебя. Во-первых, потому что мы знаем о его слабости к кареглазым блондинкам, во-вторых, потому что мы подготовим тебя так, что от тебя глаз не смогут оторвать. А еще, ты не видишь того, что вижу я.

Крестная встала из-за стола, взяла Золли за руку и подвела к книжному шкафу со стеклянными дверцами.

- Посмотри на себя, - тонкие пальцы прошлись по волосам Золли, очертили подбородок, скользнули по талии. – Твоя красота – твое оружие. Ты алмаз, а я сделаю из тебя бриллиант.

- Черти меня раздерите, - присвистнул Гас.

- Я сама тебя раздеру, если не подберешь слюни, - отрезала Фая, и Гас смутился.

- Да я так... Такая красавица... Уверен, Чармизи и не такими слюнями изойдется.

***

- Дорогая, подойди ближе, - попросила Крестная, но Золли знала, что обычно за просьбой тети стоят завуалированные приказы.

Она ступила вперед и посмотрела на себя в большое зеркало. Месячные старания и учения не прошли даром. Кто бы увидел, не поверил, что перед ним стоит та самая тихая скоромная Золли, с усталым взглядом, потрескавшейся кожей рук, с собранными в тугой хвост тусклыми волосами. Сейчас из зеркала на Золли смотрела красивая молодая женщина в платье-футляре до пола. Голубой велюр обтягивал плавные изгибы, а высокий разрез до середины бедра открывал красивые ноги. Волосы блестели и были собраны в высокую причёску. Лицо Золли тоже преобразилось из-за макияжа, и из-за уроков, которые она получала от Крестной каждый день.

- Неси лицо, Золли. Лицо! Его надо нести, а не влачить, как тряпку по полу! А теперь еще раз изобрази томный взгляд... Боже, Золли, если ты с таким лицом заявишься к Чармизи, они пошлют за доктором, думая, что у тебя паралич.

- Из меня никчемная актриса...

- И слышать не желаю! В каждой женщине живет актриса и артистка. Актриса отвечает за внешность, а артистка – за игру. Пока я вижу, что в тебе обе спят мертвецким сном. Так растормоши их! Еще раз!..

И так много часов подряд каждый день. Также Золли получала уроки с логопедом, который учил правильно разговаривать и изображать греческий акцент. Были уроки этикета, а между ними забегал учитель истории и современной политики. Еще пришлось пережить смущающие разговоры по соблазнению и ублажению мужчины, которые преподавала старая японка, когда-то бывшая гейшей.

- Соблазнение – это скольжение возле мужчины так, чтобы он долго вспоминал аромат твоих духов. Способность посмотреть ему в глаза так, чтобы он прочитал твою душу, не подозревая, что у тебя нет души. Не надо стрелять глазками, как это любят делать американские женщины. Ну-ка, глянь на меня так, чтобы я увидела твою душу... М-да, права была Фая, - вздыхала она в конце.

Но через две недели Золли и ее учителя заметили в ней перемены и улучшения. Золли самой было интересно окунуться в этот мир. Она не просто училась тому, что ей показывают, она буквально вживалась в роль.

А еще ей стала безумно интересна Крестная. Изредка, с ее разрешения, Золли присутствовала на встречах и переговорах, и примерно поняла, насколько обширно влияние тети, сколько кончиков от ниток она держит в узкой ладошке. Часто партнеры-мужчины разговоривали с Крестной пренебрежительно и намекали на благодетеля за ее спиной, но в конце встречи понимали, какой жесткий и хваткий бизнесмен кроется за красивой внешностью.

То были времена, когда женщинам приходилось зубами выгрызать уважение к себе и место под солнцем в мире мужчин, и выживали в той борьбе лишь сильнейшие. Золли поняла, насколько сильна Крестная, и с каждым уроком, которые получала от тети, Золли все сильнее и сильнее хотела походить на нее.

В один из дней Крестная сказала, что дело с оспариванием наследства началось, и им занимаются лучшие адвокаты.

- Сдалась тебе эта обувная лавка, – поморщилась она, когда Золли довольно улыбнулась.

- Это семейный бизнес, и я бы хотела передать его своим детям, чтобы они помнили своего... дедушку.

Дела о заводе и прошлые беды выветрились из головы так быстро, что теперь казалось, что раньше она не жила своей жизнью, а проживала чужую, помогая папе в управлении, а дома став прислугой для мачехи. А чего хочет сама Золли? Неужели провести жизнь в одном месте, отдавшись делу, которое теперь не вызывает ничего, кроме печальных воспоминаний о предательстве отца?

Словно прочитав ее мысли, Крестная сказала:

- Ты еще так молода, Золли, и можешь выбрать любую дорогу. Не время стоять на месте. Сейчас время движения. Остановки и передышки – слишком большая роскошь. Ты можешь выбрать тот путь, на котором у тебя будет не один, а десятки таких заводов. Ты думаешь, это невероятно? По глазам вижу, что сомневаешься. Но я смогла, и ты сможешь. А мы с тобой одной крови, Золли. Помни, кровные узы нерушимы.

Как-то раз, убирая бумаги после одной из встреч Крестной с компаньонами, Золли обнаружила бумаги, подтверждающие, что все эти годы тетя оплачивала ее учебу в элитной школе, поступление в университет, занятия конным спортом, уроки фортепиано. Золли держала в руках папку, полную ее детства и юношества, которого могло не быть, если бы его не оплатила Крестная.

И теперь, стоя перед Крестной, Золли видела в ее глазах восхищение и уверенность, и сама наполнялась гордостью за себя и уверенностью в предстоящем деле.

Крестная кинула под ноги обувную коробку.

- Имей в виду, эта пара стоит дороже, чем вся твоя обувная лавка, не стопчи каблук.

Золли примерила туфли из мягкой кожи, с округлым носом, и подумала, как же их завод отстал по качеству швов и проклеек подошвы.

Крестная еще раз оглядела Золли, проверила маникюр, заставила сказать несколько предложений с акцентом. Затем приказала:

- Гас, закажи билет до Нью-Йорка, первым классом.

***

Банкетный зал тонул в полумраке, столики раскиданы вокруг сцены, подсвеченной прожекторами. Джаз плыл по залу, смешиваясь с дымом сигарет, который висел плотным туманом над головами посетителей.

Концерт шел второй час. Золли сидела за столиком с мистером Жаком, который был прикрытием, чтобы ей не пришлось явиться в одиночестве. Задачей Золли было отвлечь Приса Чармизи ровно на три часа так, чтобы он и думать забыл о других делах, пока люди Крестной забирают из его кабинета нужные бумаги.

- Гас будет ждать тебя у выхода в полночь, - наставляла Крестная. – Нам нужно время ровно до полуночи, и ни минутой раньше. Если Прис вырвется раньше и увидит, что творится у его сейфа, пострадают не только мои люди, но и ты сама. Чармизи предателей не прощают.

- Что потом? Куда я уеду, чтобы он меня не нашел?

- Не найдет, - заверила Крестная. – У тебя документы на имя Синди Псефтинниди, ты дочь греческого судостроителя. Приехала на бал во время каникул, дальше улетаешь на Ямайку с друзьями. Отыграй свою роль, а я позабочусь, чтобы твои следы не смогли найти. И еще, Золли, я тоже никогда не прощаю предателей.

Золли отпила коктейль и оглядела зал. Глянула на наручные часы Жака и поморщилась. Время почти девять, а Чармизи все нет. Вдруг он не придет?

- Вон он, - шепнул Жан и Золли проследила за его взглядом.

Прис Чармизи был невысок ростом, но широк в плечах и статен фигурой. Но не это притягивало взгляды многих женщин в зале, и Золли в том числе. Темные волосы были зачесаны назад, отрывая широкий лоб и благородное лицо мужчины с высокими скулами, крупным носом с небольшой горбинкой и четко очерченными, вылепленными губами. И глаза – темные, глубоко посаженные, словно заглянули в душу Золли, когда они столкнулись взглядами.

- Он нас заметил, - шепнул Жак.

Чармизи подошел к их столику и Золли вдруг показалось, что воздух в зале стал гуще и плотнее. Звуки саксофона стали ниже и протяжнее, когда Чармизи протянул ей руку и сказал низким голосом:

- Позвольте пригласить вас на танец.

Он вел в танце уверенно, поддерживая Золли за талию и держа дистанцию.

- Вы всегда так выдираете девушек из-за стола? – с легкой улыбкой спросила Золли.

- Такое у меня впервые, - заверил мужчина с легкой улыбкой.

- Все вы, мужчины, так говорите.

- Можете спросить у моих бывших, которых я выдернул вот так из-за стола, - ответил Чармизи и Золли не удержала тонкого смешка от того, каким серьезным он при этом выглядел.

- Если уж совсем честно, - прошептал Прис, - как только я вошел сюда, то сразу увидел вас. Вы верите в любовь с первого взгляда?

- Да, если говорить о женщине и обуви, - ответила Золли, и Чармизи усмехнулся.

- В этом случае я готов быть вашими калошами в дождливую погоду.

Золли засмеялась, откинув голову назад. Так легко и просто было с Присом, и ей не надо было притворяться. Фотокарточка не передавала и сотой доли обаяния, которым обладал мужчина. И это была не приторно-сладкая привлекательность, а мужественная брутальность, которая притягивала к себе, заставляла Золли забыть о том, кто она есть, зачем ее сюда отправили, и что у нее время только до полуночи, а потом...

Что будет потом, Золли думать не хотела. Она купалась во внимании молодого человека, который оказался очень эрудированным и начитанным.

В разговоре Золли упомянула факторы риска при биржевых торгах, и Прис вскинул брови.

- Не думал, что женщины так хорошо разбираются в акциях и торгах.

- В бирже я разбираюсь не хуже, чем в обуви, мистер Чармизи, - улыбнулась она.

Прис кивнул кому-то, и им тут же организовали столик на летней террасе, с видом на город. Принесли бутылку охлаждённого шампанского, и Золли едва сдержала возглас удивления, когда вспомнила, что одна бутылка этого сорта оценивается почти, как автомобиль.

На город опустилась ночь, и слуга принес зажжённые свечи под плафоном. Золли почувствовала прохладное дуновение ветра и поёжилась, а Прис снял пиджак и накинул на ее голые плечи.

- Мой отец проводит эти концерты, на которых толстосумы скидываются ему на яхту, - усмехнулся Прис, глядя на ночной город, который расстилался внизу. – Но это только одна сторона медали.

- Обычно вторая сторона менее привлекательная, – сказала Золли, и Прис обратил на нее пронзительный взор черных глаз.

- Надеется, что я влюблюсь.

- Не поверю, что такой мужчина, как вы, ни разу не попались на удочку.

Он молчал несколько секунд, затягиваясь сигаретой и выдувая дым, который шаловливый ветер унес в сторону.

- Теперь у меня нет точного ответа, - тихо ответил Прис, вновь глядя Золли в глаза.

- Думаю, вам, как мужчине, легче сказать свое твердое «нет», чем мне, как девушке, отказаться от участия в семейном бизнесе.

- В семье Чармизи не бывает ничего легкого.

Они проболтали еще сколько-то времени, за которым Золли престала следить. Так хорошо и надежно ей было рядом с этим мужчиной, на краю обрыва, под вальс ночного ветра с нотками саксофона.

- Синди, - обратился к ней Прис и Золли чуть не поморщилась от звука не своего имени. – Я хочу сказать, что никогда мне не было так хорошо и легко... с кем-либо. Даже с родными я не могу поговорить так свободно, как с тобой.

- Я тоже запомню этот вечер, - тихо ответила Золли, не лукавя.

Вдруг заметила Жака, который стоял у двери на террасу и курил трубку. Это был знак. Она заигралась, забылась, вжилась в свою роль так, что упустила момент, когда ей пора прощаться. И исчезнуть. Оставить после себя аромат духов, который Прис будет вдыхать и вспоминать ее. И проклинать.

- Мистер Чармизи ...

- Прис.

- Прис, - повторила Золли и сердце ее забилось быстрее. – Уже так поздно, а меня ждут друзья. Мы договорились с ними о двух днях на Ямайке...

- Во сколько вылет? – спросил он, не выпуская из прицела своих глаз.

- Через два часа, - выдохнула Золли, не желая отводить взгляда, и пытаясь запомнить этот момент.

У выхода Прис приобнял Золли за талию, прижался носом к ее макушке и сделал короткий быстрый вдох. Золли чувствовала тепло рук мужчины, наслаждалась его жестом, когда он скользнул губами по ее щеке, оставляя огненный след.

Прис склонился и шепнул ей на ухо:

- Я приеду за тобой.

Золли увидела на подъездной дорожке желтый удлинённый Кадиллак Броугхам с Гасом за рулем.

Посмотрела в черные глаза Приса, в которых отражались ее собственные чувства.

Замерла, не в силах сделать шаг ни в какую сторону.

И в голове прозвучал голос Крестной: «Мы с тобой одной крови».

- Пока, - шепнула Прису, расцепила пальцы, и села в машину.

- Добрый вечер, мизз, - привычно поздоровался Гас, такой непривычный в черном костюме водителя и с фуражкой на голове. – Как все прошло?

Золли нацепила широкую улыбку и ответила довольным голосом:

- Как по нотам.

- Золли, ты прекрасно справилась с заданием, - улыбнулась Крестная, и впервые эта была теплая улыбка, а не ровная и пугающая, как раньше. Затем внимательный взгляд, глаза в глаза: - Как ты сама, дорогая?

- Все в порядке, крестная, - легко улыбнулась Золли. – Возвращаю туфли, с целым каблуком, - поставила на стол бумажный пакет.

- Это подарок, - отмахнулась Крестная и добавила: - Ко мне можно обращаться и «тетя Фая». Как я обещала, бумаги на завод, - протянула бумаги через стол, и Золли взяла их. – Как ты и говорила, Коул заверил поддельное завещание. Дом и ферма отходят Тремейн и ее дочуркам. Но завод отец завещал тебе.

- Спасибо, - как-то растеряно проговорила Золли. Подержала в руках бумаги, словно не знала, куда их деть. В последние недели она совершенно забыла о заводе, окунулась в совершенно иной мир, где ставки намного выше, где игры намного жестче, где куш намного крупнее. И теперь обувной завод отца действительно казался обувной лавкой.

- Золли, я гожусь тобой, - тихо сказала Крестная. Закурила сигарету и выдула дым к потоку. – Я приходила к твоей матери за день до того, как она умерла, - ровным и безжизненным голосом говорила женщина, устремив невидящий взгляд в окно. – Она просила присмотреть за тобой, Золли. И я присматривала, честно, я...

- Знаю, - перебила ее Золли, и Крестная вскинула удивленный взгляд. – Я видела выписки со счетов. Я ничего не искала, не подглядывала. Просто бумаги оказались среди тех, что ты смотрела с мистером Колином.

Крестная кивнула. Докурила сигарету и проговорила:

- Я хочу, чтобы ты сама решила, что будешь делать дальше. Я не смею заманивать тебя в свой мир. Он может показаться слишком жестоким. То, что ты видела, лишь малая часть того, с чем придётся столкнуться. Можешь вернуться на завод, я уверена, ты за полгода восстановишь то, что успели натворить девицы Тремейн за месяц. Если понадобится помощь, приходи ко мне в любое время, Золли.

- А если я хочу остаться? – спросила Золли, и глаза Крестной сверкнули.

- Ты уверена?

- Да, - твердым голосом ответила Золли.

Крестная выпрямилась и громко позвала:

- Гас.

Покорный слуга вошел в кабинет с заготовленным свежим кофе на подносе, а тетя делилась новостям.

- Из Луизины до меня доходят тревожные новости. Орудуют умники, которые обчищают яхты моих... наших друзей. Информаторы нам шепнули, что главу шайки зовут Ариель, а ее подельника – Эрик. Я хочу, Золли, чтобы ты слетала туда, и не оставила мокрого места от Ариель и ее команды, - процедила Крестная. Затем ее голос потеплел: - Это будет твое первое задание. Я дам тебе Гаса в помощники. Если ты не уверена, что...

- Гас, - Золли, не оборачиваясь, приказала: - Закажи билет до Нового Орлеана, первым классом.