Жила-была девочка. Все как у всех: бантики, юбочка, плюшевый медведь. Ну и желания, конечно. Хотелось девочке куклу Барби на Новый год, принца на белом коне и папин фотоаппарат «Зенит». Фотик манил даже больше, чем кукла и принц вместе взятые. Еще бы, ведь игрушки и сказочные персонажи где-то там, в магазине и неведомых далях, а фотик жил в серванте. К тому же в темном коридоре всякие штучки стояли. Один фотоувеличитель чего стоил!

Девочку в темный коридор не пускали. Баночки там какие-то были, и взрослые боялись, что ребенок что-нибудь выпьет и превратится в лягушку. Если выживет. Потом папа куда-то делся, и фотоаппарат делся туда же, куда и папа. Фотоувеличитель вместе с набором ванночек и баночек оказался на антресоли. Коридор потерял свое таинственное очарование.

Шли годы. Девочка выросла, встретила своего – нет, не принца, – царевича на сером волке, давно переросла кукол сама и покупала игрушки уже своим детям. Но все еще мечтала о фотоаппарате. Не о том, который в мобильном телефоне, и не о «цифре». Терпеливо так мечтала, даже навязчиво, помня, что в городе на Неве мечты сбываются[1].

И в какой-то момент одно давнее «хочу» перевесило вечные необходимые «надо», и мечта легла во вспотевшие ладошки новеньким черным «кэноном». Гаджет был укомплектован по всем правилам: сумка с перспективой на два дополнительных объектива, светофильтр, набор для очистки оптики. Но главное – сам аппарат. Усеянный маленькими кнопочками и с большим, как показалось на первый взгляд, объективом.

Так начался роман нашей героини с зеркалкой. Первый кадр – ненаглядные дети. Ну а как же, две обезьянки тут же просекли что к чему и выдали набор поз на зависть любой топ-модели. Дальше снималось все подряд: люди, птицы, машины, дома, небо, солнце, лужи, мухи, собаки...

Методом не совсем научного тыка осваивались настройки, о которых раньше знала только понаслышке. Выдержка там какая-то, диафрагма. А мы покрутим колесико, сделаем несколько кадров в разных режимах и логически домыслим, что значат все эти циферки. О, оказывается, ISO это такой крутанский параметр, который спасает ночью при съемке с рук. Только лучше б штатив при таком раскладе, и ставить выдержку побольше – меньше шумов будет. Это уже всезнающий гугл подсказал. Он же нарассказывал еще целую кучу мудрых вещей, среди которых жирным шрифтом на всех языках мира рекомендовалось ознакомиться с инструкцией. И героиня впервые в жизни это сделала. Так уж исторически складывалось, что мануалов она никогда не читала. А тут...

Малоформатная, но пухленькая книжица оказалась кладезем премудростей для начинающего фотографа. Лаконичная и понятная, как Большая Советская Энциклопедия, только не в пример компактнее. Первый после обретения долгожданной игрушки вечер у барышни прошел на диване с этой книжицей и, конечно же, фотиком, на котором сразу же отрабатывались ключевые пункты инструкции.

Поутру фотоаппарат намертво прирос к руке. Клеем его кто-то намазал или магнитные поля виноваты – никто не мог сказать с уверенностью. Хотя все подозревали, что это просто мания такая. Подозревали, но снисходительно молчали. Молчала мама, следуя принципу «чем бы дитя не тешилось, лишь бы не водкой», молчала ближайшая подруга, на четвертый день малость подослепшая от постоянного сверкания вспышки. Даже царевич героически держал язык за зубами, когда его просили остановить серого волка в самых неожиданных местах. На КАДе[2], например (А-А-А! КАКИЕ ОБЛАКА!!! Ну стой, жалко тебе?!). И даже когда барышня спрыгивала с волка посреди глухого леса (Смотри, сова!) и улепетывала куда-то в непролазные кусты. Хотя по лицу было понятно, что ему есть что сказать.

Первый ажиотаж схлынул только через месяц. За это время накопился один гигабайт фотографий, гениальных среди которых не оказалось. Ничего удивительного, ведь покупка зеркальной камеры еще не гарантирует наличие художественного вкуса. Да и косоглазия не компенсирует, кстати. Хотя среди обывателей бытует мнение, что черная коробочка с надписью Canon/Nikon/Sony и иже с ними все сделает сама, даже если у ее обладателя руки явно растут из ягодиц и глаза смотрят в разные стороны.

– Ой, это у тебя профессиональный фотик? Вот кто мне красиво снимет ребенка/маму/цветочки на огороде/меня любимую!

Наша героиня однажды поинтересовалась у одной такой святой простоты: что делать, если ее «красиво» – это ночью, на кладбище, в обнимку со скульптурой ангела? Простота, с рождения обделенная чувством юмора, обиделась, а героиня продолжила щелкать кнопкой спуска затвора.

Больше всего ей нравилось снимать пейзажи. Еще город, неторопливый и загадочный. Животных с их неподдельной искренностью. И людей – в разных местах, в разные моменты. Но больше всего – природу. Остановить мгновение. Чтобы волна не добежала до берега, а в небе повисло яркое солнце. Или капли дождя на повисли траве. Поймать в кадр шмеля, кружащего вокруг цветка.

Объектив жужжал, выстраивая композицию в режиме автофокуса. Этот звук барышню умиротворял, заставляя сосредоточится. Мысли переставали прыгать и текли степенно, как воды Байкала. Это оказалось, пожалуй,самым весомым плюсом от покупки фотоаппарата. В сумасшедшее время, когда постоянно пытаешься не то чтобы успеть – не опоздать, возможность остановиться и перевести дух очень ценна. Для героини эту возможность дало именно разглядывание мира через объектив. Оказалось, что есть еще куда развивать такое качество, как терпение: упустив удачный момент, иногда пытаешься поймать его спустя час, день, неделю... И получаешь ни с чем несравнимое удовольствие, увидев на жидкокристаллическом дисплее именно то, что хотелось показать.

Конечно же, барышня с «кэноном» – это я. Это в мои шаловливые рученки почти полгода назад упал полукилограммовый кусочек счастья. И знаете, к какому выводу я пришла? По ту сторону объектива мир немножко другой. Иногда печальный, иногда счастливый, солнечный или туманный, безлюдный или улыбающийся, но другой. Потому что на фотографии не только картинка. Там есть еще и отпечаток настроения фотографа. Частичка его души.

[1] Лозунг “Газпрома”

[2] Кольцевая автодорога