Один мой день. Четверг, 20.12.2012

— Люди добрые... Совесть у вас есть? — простонала я в подушку.

Совести у людей не было. В приоткрытую балконную дверь врывался рев автомобильного двигателя и едкая гарь выхлопных газов. И это в шесть утра! Разлепила веки и специально посмотрела на часы. Встать и закрыть поленилась, накрылась с головой и, немного помучавшись, стала проваливаться в сон...

— О нет, этот дурдом никогда не закончится!

Отшвырнув одеяло, я вскочила с теплой постели и вылетела на балкон. Соседское ведро с гайками — «жигуленок» допотопного года выпуска — буксовало, вхолостую прокручивая колеса на обледенелом асфальте.

— Кого первого прибить: водителя или дворника? — озадачилась я, плотно задраивая все проемы.

Первого — за то, что ставит машину под моими окнами, второго — за своевременно нечищеный и не посыпанный песком тротуар. Вскоре список потенциальных жертв существенно пополнился: затарахтел снегоуборочный трактор, заскрежетал лифт-инвалид, у кого-то сверху загудел пылесос, и для полноты утренних ощущений за стеной зарычала электродрель, с повизгиванием вгрызаясь в смежную бетонную стену.

В десять утра, когда раздался звонок мобильного телефона, я напоминала «бешеный огурец». Он же  колючеплодник или эхиноцистис шиповатый. Невыспавшаяся, с квадратной головой, зеленая от злости, колючая и с шипами. Только задень, и я начну плеваться, как то растение из семейства тыквенных. Только оно стреляет семенами, а я — словами.

Номер не определился, и я рявкнула в трубку:

— Да! Слушаю!

Динамик зашелся бронхитным кашлем, затем хриплый мужской голос:

— Здравствуйте. Мне рекомендовали вас как хорошего специалиста.

Ну, хоть что-то приятное с утра для разнообразия.

— Чем могу помочь?

— Вы на дом к пациентам выезжаете?

— Выезжаю. Но это дополнительные расходы. Для вас. Поэтому, если нет температуры, вызывайте такси и милости прошу ко мне. Адрес знаете?

На том конце повисла тишина. Думает, решила я, или подсчитывает.

— Поднимается...

— Кто поднимается? — не поняла я, отвлекшись на кофеварку.

— Да все: и температура, и давление... Помимо кашля у меня тут целый букет... Но больше всего беспокоит урология.

Воображение тут же нарисовало пожилого лысоватого мужчину. С соответствующим запахом. Господи, старость не радость, подумала я и вздохнула. Он услышал.

— В общем-то, несмотря на проблемы, песок из меня не сыплется...

Он говорил, но я не вникала. Заслушалась. Тембр его голоса рушил сложившийся образ. Я невольно замурчала. Совсем тихонечко. Но он услышал и спросил:

— У вас там кошка?

— А у вас, вдобавок к букету, еще и аллергия на кошачью шерсть? Минутку...

Я налила кофе, закурила и вернулась к разговору:

— Сколько вам лет? Интересуюсь не из праздного любопытства.

В трубке вновь тишина. Или вспоминает, или паспорт ищет, подумала я и представила, как он, шаркая тапочками, идет искать документ: рука, покрытая пигментными пятнами, дрожит и не может попасть в карман пропахшего нафталином костюма. Единственного на все случаи жизни... Бедный старичок... А тут я со своими расценками... Неудобно получилось... Ничего, приеду, займусь его лечением и откажусь от гонорара. Не обеднею. Заодно и Благородие порадую.

Мысленно похвалив себя за альтруизм, я задумалась о Наставнике: как он там? Поздравил с днем рождения, и больше никаких вестей...

— Тридцать два.

— Что? Извините, отвлеклась. У вас тридцать два зуба?.. Ну-у-у... поздравляю. В вашем возрасте...

— Года, девушка, года, — перебил он меня. В голосе появилось недовольство: — Чем вы заняты, когда я с вами разговариваю?

— Сколько?!.. Не может быть... Такой молодой, а уже предстательная шалит... Вы женаты?

— Женат. Только какое это имеет значение? Когда вы собираетесь выезжать? — спросил с нажимом.

Я стала закипать: не терплю подобного обращения.

— Вам надо, вам и карты в руки. Сейчас время назначу... — Открыла ежедневник. — Так... в двенадцать мне к массажистке... затем к стилисту... на три столик в «Оливе» заказан... В общем, жду вас к пяти.

— Девушка... — он чихнул. С прононсом: — Вы не поняли, это я вас жду, и немедленно.

— Уважаемый, с целителем так не разговаривают. Особенно, если нуждаются в его помощи!

Каков нахал!

— Девушка, вы не целитель. Вы... о, черт... у меня отек...

— Квинке?! У вас зуд? Крапивница? Дышать можете? — переполошилась я не на шутку. — Вы принимали бронхолитики? Да не молчите вы ради бога!

— Не кричите, я не глухой.

Еще и недоволен! Я на пену исходила, волнуясь, а он... Он рисковал услышать нелицеприятное. Еле сдержалась.

— Зуда нет... пока. Голод... Сильный голод.

На глаза навернулись слезы.

— Вам привезти покушать? Номер своего диетического стола знаете?

— Девушка... — прохрипел он и закашлялся. — Себя везите. Этого будет достаточно.

Пациент назвал улицу и дом. Я решила, что ослышалась, и переспросила. Он повторил. Ничего не поменялось — я все верно расслышала. Чувствовала, как возвращается зеленый цвет и прут наружу колючки.

— Скажите, пожалуйста, что конкретно у вас отекло? — спросила грудным чувственным голосом и провела рукой по столешнице.

— Член.

— Я так и подумала... — Посмотрела на след, оставленный когтями: ты мне заплатишь... за все! — Скажите, у вас руки не болят?

— Нет.

— Прекрасно. Слюноотделение нормальное?

Пауза. Видно, соображал, к чему я вела. И таки догадался. Даже выкать перестал:

— Ты предлагаешь мне заняться самоудовлетворением? — Интонацией он подчеркнул разницу в личностных местоимениях.

— Тебе, тебе, орел степной, казак лихой, — мурлыкнула. — Извращенец! — Отвела душу и отключилась.

Зная темперамент Покровителя, повторный звонок долго ждать не пришлось.

— Девушка, ты неправильно себя ведешь. Очень неправильно... Будут неприятности.

— Напугал! — рассмеялась я. — Пожалуюсь мужу, вот тогда и посмотрим, у кого возникнут проблемы.

— Мужу?.. — Чихнул. — А кто у тебя муж?

Я опешила и взяла тайм-аут. Закралось подозрение, что ошиблась.

— Чего молчим?

— Э-э-э... извините, а какой номер ваших апартаментов?

Он назвал, и я поняла, что капитально промахнулась. Стало ясно, откуда его нетерпение, начальственный тон и недоумение. В том доме проживают очень влиятельные господа. Забрать у меня лицензию им вообще раз чихнуть. Я посчитала, сколько раз это сделал звонивший человек. Выходило, что могу оказаться у него в должниках. Одно его слово, и я останусь без разрешения на целительскую практику. Тогда придется идти на поклон к его соседу — владельцу пентхауса. Такая перспектива жуть как не понравилась, но и упускать выгоду на ровном месте не в моих правилах. Не стесняясь, я озвучила стоимость одного сеанса для пациентов его финансово-весовой категории.

— Девушка, ты с нулями не ошиблась?

— Ой, и правда!

И добавила еще один.

— Надеюсь, качество твоей помощи соответствует заявленной цене, — хмыкнул он. — Поторапливайся, я не привык ждать. — Пациент дал отбой.

Я решила, что и сама должна соответствовать. Как и планировала, побывала сначала у массажистки, затем у стилиста, а рядом бутик, мимо которого ну никак не пройти, тут уже время подошло заглянуть в ресторан итальянской кухни «Олива», где меня ждал заказанный столик. Я не собиралась испытывать терпение «шишки» на прочность, но городской ритм и насыщенный график не позволяли добраться до пациента раньше назначенного времени. Состояние его здоровья серьезных опасений не вызывало, так что в половине пятого я с чистой совестью покинула ресторан и поехала по указанному адресу.

В пять минут шестого пришло сообщение: красный колобок на дисплее грозно скалился и щелкал хлыстом. Но сколько бы он ни размахивал девайсом, быстрее передвигаться я не могла: попала в пробку. Затору на проспекте не виделось ни конца ни края.

— Где тебя черти носят? — гневался больной по телефону. — Лучше бы я «скорую» вызвал.

— Голубчик, миленький, ну потерпите, — просила я чуть ли не слезно, — не надо врачей. Я от вас в десяти минутах. От «скорой» тоже толку не будет, застрянет. Ведь в пробке, как в бане — все равны. Я бы и пешком к вам пошла, но не могу бросить машину.

— Марка, цвет, — потребовал он.

Я все назвала, даже год выпуска и госномер, лишь бы не волновать высокопоставленного пациента.

— Старый рыдван тебе дороже человеческого здоровья, — упрекнул больной.

Я не стала оправдываться. Есть моменты, когда молчание предпочтительнее. Выслушала все, что он пожелал мне сказать, и с пылающими щеками выбралась из авто покурить. Угостила сигаретой водителя из рядом стоящей машины и, чтоб скоротать время, обсуждала с ним нарядные витрины, украшенные к Новому году, и цены на продукты.

Наметанный глаз сразу выловил его из толпы прохожих. Человек не спеша двигался вдоль крайнего ряда застывших машин. С каждым шагом, что приближал его ко мне, сердце ускоряло биение и пустилось галопом, стоило высокому темноволосому мужчине остановиться рядом с моим «опелем». Весь в черном, от ботинок «Джон Лобб» на рифленой подошве до небрежно повязанного шарфа поверх кожаного френча. В вельветовых брюках и свитере грубой ручной вязки. Дорого и со вкусом. Уж в этом я разбиралась. Уличного освещения хватило, чтобы сразу понять: его глаза не просто зрачки с радужкой. Это выход в параллельное измерение, откуда нет возврата. Обладатели таких глаз не получают власть по наследству, они берут ее силой и удерживают умом и хваткой.

— Тебя только за смертью посылать, — освободил он меня из зачарованного плена.

Мозг заработал в ускоренном режиме, предлагая варианты: немедленно уносить ноги, пока не раздавили; кричать «спасите! убивают!» и тем самым собрать больше свидетелей; не кричать и не привлекать внимание, потому что и так вокруг собираются силиконовые хищницы; пригласить мужчину в авто, пока не увели из-под носа, и захлопнуть двери.

— Ну что же мы стоим, — засуетилась я, очнувшись, и открыла машину,  — присаживайтесь. Такой холод, а вы легко одеты и с непокрытой головой. Как самочувствие? — Клацнула центральным замком и завела двигатель, прогреть салон.

— Устал. — Он откинул голову на подголовник пассажирского сидения и прикрыл глаза.

— Ну да, тяжесть венца, заботы, а разделить не с кем.

Я положила ему на грудь свою ладонь и прислушалась.

— Не знаю, чем вы спровоцировали кашель, но бронхи и легкие у вас чистые.

Хотела отстраниться, но он удержал:

— Не убирай. Пусть будет. Мне нравятся ощущения.

Мне тоже нравилось чувствовать под рукой колючую шерсть свитера и тепло мужского тела. Если так пойдет и дальше, то скоро я начну об него тереться и урчать от удовольствия.

— Куда только ваша жена смотрит.

Он пожал плечами:

 — Дома ее не застать.

— Вот и хорошо, что ее нет...

Рука переместилась под свитер, а губы целовали гладковыбритый подборок.

— Извините. С моей стороны это нехорошо. Непрофессионально. Не знаю, что на меня нашло. — Я все же отстранилась.

— А как же обещанная помощь? — Он нехотя отпустил прядь моих волос.

— Вы в ней не нуждаетесь. В наше время это редкость, но вы абсолютно здоровы. Я вам как профи говорю.

— Я слышал, что здоровых людей нет. Есть недообследованные.

— В принципе, согласна. По мелочи всегда что-нибудь да найдется. Но не в вашем случае.

— Откуда такая уверенность?

— Вы во мне сомневаетесь?

— У меня не было повода убедиться в обратном.

— Я же вам все сказала.

— Да. Но основная проблема не снята.

— Какая? — удивилась и еще раз осмотрела пациента с головы до ног. — Ах, вы об этом... — Задержала взгляд на ширинке и задумалась.

— Я удваиваю ставку. — Подогрел он мой интерес. — Заплатил бы и больше, но по опыту знаю, ни одна женщина не стоит таких денег.

— А я стою! — выкрикнула, разозлившись неизвестно отчего.

Наверное, задел его опыт с другими женщинами. Хотя прекрасно понимала, что при его статусе это неизбежно.

— Что же в тебе ценного, что ты так взвилась? — усмехнулся он.

— Я не просто женщина... Я ведьма, — произнесла зловещим шепотом, нагнетая интригу.

— Нет, правда, что ли? — Его взгляд выражал скепсис и недоверие. — Чем докажешь?

Вопрос поставил в тупик.

— Ну-у-у... могу тучи развести.

— Неубедительно.

— Могу воздействовать на электроприборы.

— Для этого не обязательно называться ведьмой. Достаточно иметь высокий энергетический потенциал. Им обладают многие. Еще аргументы есть?

— Дайте подумать... У вас нервы крепкие?

— А ты как считаешь? Выдержать твою болтовню по телефону и после этого при встрече не размазать по стенке.

— Не надо по стенке, — сглотнула я, живо вспомнив все, что наговорила по неосторожности. — Лучше по кровати.

— Первое дельное предложение. Ну что, надумала?

— Я могу превращаться в кошку! — выпалила и замерла в ожидании реакции.

Она разочаровала.

— Всего-то? — рассмеялся он. — Совершенно бесполезное умение.

Я ухватилась за руль и насупилась.

 — Говорят, у ведьм один сосок сильно увеличен и раздвоен, и под грудью есть особая метка. — Скользнул взглядом по моему бюсту.

— Уважаемый, вы в каком веке родились? Какое увеличение-раздвоение?  Где вы набрались подобных глупостей? — От возмущения  нечаянно нажала на клаксон, чем вызвала ответную какофонию и — о чудо! — в заторе наметился прогресс.

— Читал. А что, врут?

— Конечно! — заявила авторитетно и тронулась с места.

— Все это голословно. Убеди меня — покажи.

Я резко затормозила. Хорошо, что тащились черепашьим ходом, иначе не миновать аварии.

— Прямо сейчас?

— Да. Хочу посмотреть.

Словно загипнотизированная, сняла курточку и расстегнула молнию кофты. Сзади сигналили, я не обращала внимания. Приспустив бретельки, оттянула кружевные чашечки лифчика, и ничем не стесненная грудь предстала на его обозрение. От остальных скрывали тонированные стекла. В интимной тишине автомобиля городская суета осталась снаружи.

Зажмурилась. От его близкого присутствия кружилась голова. Вздрогнула, когда его пальцы сжали один сосок, потом другой. Немного больно и чувственно. Бросило в жар, между ног увлажнилось. Ногти вонзились в чехол водительского кресла.

— Теперь верю. Поехали. Одеваться не надо.

Проклинаемая со всех сторон, доползла до перекрестка и остановилась на светофоре. Лицо горело, груди налились и покалывали. Потеряв ко мне интерес, он открыл бардачок и достал автомобильный каталог, лежавший сверху. Пролистнул и задержался на странице с приклеенным стикером.

— Ты сделала выбор?

Я кивнула.

— Небольшая, компактная, эргономичная... Что ж, для города в самый раз. Что мешает?

— Нужно одобрение мужа.

— Не спи, нам зеленый... Сворачивай направо.

— Туда нельзя — «кирпич».

— Мне можно.

Повернула, как велено, и поехала по ярко освещенному тоннелю без единой машины. Трасса для небожителей: сплошной зеленый коридор и никаких пробок.

В конце пути свет галогенных фар выхватил кованые решетки высоких ворот. Открылись, точно повинуясь безмолвному приказу. Шорох шин по тротуарной плитке — и остановка у настежь распахнутых дверей. Я шла за мужчиной и на ходу избавлялась от одежды. Прислуга соберет. Меня не смущало присутствие челяди. Она стояла, не смея на меня смотреть. Будто заранее знала: один взгляд, и хозяин лишит головы.
 

Он привел меня в спальню.

— Умираю, хочу к вам прикоснуться.

— В чем задержка? Раздень.

Свитер полетел на пол, звякнула пряжка ремня, пальцы от нетерпения плохо справлялись с пуговицами — слишком сильно натяжение ткани. Если б он не помог, сломала бы ногти.

До кровати не дотерпела, опустилась на пушистый ковер. Руки исследовали выпуклости и впадины, осязали теплую кожу и тугие мышцы. Целовала, покусывала и лизала, как карамель. Терпкую и солоноватую. Кто-то стонал, умолял  и даже хныкал. Кажется, это все я. Больше некому. Он не спешил. Касался, гладил и сводил с ума. Проникал, смазывал. Лишал остатков разума. Соединился со мной, и я умерла...

Просыпаться не хотелось. Жмурилась в истоме, теснее прижималась к разгоряченному мужскому телу и лениво прислушивалась.

— ... почему ты до сих пор не в кроватке? В двенадцать часов ночи маленьким девочкам давно пора спать... Нет, мама уже спит... Спроси у меня. Может, я смогу ответить... Передай бабушке, что конца света не будет... Откуда знаю? Из достоверного источника... Да, я волшебник... Нет, Соня, ты ей объясни, какой может быть апокалипсис, если завтра твоя мама собралась покупать новую машину... Передам, не волнуйся... Спокойной ночи...