Осторожно, двери закрываются! Следующая станция – Шерегеш

– Ну и зачем нам весь этот снег? – возопил на днях мой муж, вернувшись с очередной расчистки находящегося в собственности автомобиля и прилегающей стояночной территории. – Это ж сколько добра зазря пропадает, а в Шерегеше и трассы уже, поди, готовы, и пухляк... и вообще детей уже давно пора на лыжи ставить!

С сомнением оглядев копошащихся в кухонном шкафу отпрысков, я на минуту задумалась о том, как «давно» мы должны были поставить на горные лыжи двухлетних детей. А потом неожиданно для себя окунулась в воспоминания о нашей первой совместной поездке в Шерегеш с целью приобщения к входящему тогда в моду досугу.

Это был далекий две тысячи первый год. Мы с драгоценным супругом только что пережили голодные девяностые, дефолт и дипломирование, удачно при этом разжившись работой и некоторым количеством свободных денег. Вот собственно последние и было решено потратить с пользой и в удовольствие. И поскольку на дворе бесчинствовала зима, то в качестве того самого удовольствия был избран относительно новый вид массового развлечения – горные лыжи.

Загрузившись баулами с амуницией и рассудив, что для первой попытки достаточно будет разжиться горнолыжным снаряжением прямо на месте в одном из прокатов, мы выехали в темноту зимнего утра и взяли курс на Таштагол, в паре десятков километров от которого расположился вожделенный поселок и амбициозный горнолыжный комплекс.

В блаженно-коматозном состоянии мы преодолели первые сто километров, а потом сильная половина вполне предсказуемо захотела чаю с баранками и яичницу с ветчиной. Операцию по поиску пропитания решено было начать в крошечном кирпичном домике с вывеской «Восточная кухня» в деревне Демьяновка. Стоит ли говорить, что баранок в данном заведении по выходным не подавали, как, впрочем, и во все остальные дни недели. Зато подавали лагман, плов и самсу. Все оказалось на редкость вкусным, поэтому от покупки стряпни в дорогу нас не удержали даже многочисленные малопривлекательные истории о более чем сомнительном происхождении мясных начинок в пирожках придорожных харчевен. Скажу только, что спустя почти десять лет с той самой первой поездки таверна жителей бывшей дружественной солнечной республики процветает, ежегодно радуя клиентов новой пристройкой, верандой или подсобкой. А мой муж, за этот десяток лет обогатившийся двенадцатью килограммами веса, амбициями, престижной работой и кредиткой, все еще очень любит иной раз остановиться в этой закусочной, чтобы съесть чрезвычайно вредную, но невероятно вкусную самсу.

Изыски общепита, а также вполне приличная четырехполосная трасса, сменившая узкую двухполоску, настроили нас на совершенно философский лад, и супруг прибавил громкость штатного проигрывателя, дабы насладиться пищей не только телесной, но и духовной. «Тhis is the road to hell...» – с томной хрипотцой прокомментировал из динамиков ситуацию Крис Ри.

– Ты что, предупреждаешь? – хмыкнул муж и поддал газу.

– Может, сбавишь скорость? – взвизгнула я.

– Символичненько! – хохотнул родственник мужа, в то время как его половина меланхолично хрустнула сушкой на заднем сидении автомобиля. Так, с ветерком, в содержательных диалогах и с легкой тревогой на сердце мы добрались до Новокузнецкого кольца. Лично у меня тревогу вызывала не только скорость, но и скудость снежного покрова.

– А вдруг на горе не будет снега? – вопрошала я, с беспокойством разглядывая пролетающие за окном поля и деревья.

– Будет! – невозмутимо парировал муж.

– А вдруг в прокате не будет лыж? – принималась печалиться я пару десятков километров спустя.

– Будет! – Супруг был непробиваем.

Собственно, расслабилась я только за Новокузнецком, потому что резко изменился ландшафт: почти из ниоткуда возникли горы, вдоль трассы выстроились укрытые пушистым снегом елочки, приветливо заискрились снежинки и замелькали ласкающие русский слух шорские названия: Мундыбаш, Учулен, Каз, Чугунаш... Еще десяток километров – и мы в городе-герое Таштагол.

Небольшой городишко с типичной панельной застройкой, множеством продуктовых магазинчиков, где, к слову сказать, можно купить очень вкусный хлеб, и населением, чья жизнь, а главное, достаток неразрывно связаны с туристами, приезжающими хлебнуть адреналина, сибирского ветра и послелыжного банного релакса.      За Таштаголом нас охватил зуд нетерпения и жажда деятельности, поэтому в Шерегеш, к склонам горы Зеленая мы подъехали в состоянии юных пионеров: с энтузиазмом во взорах, приторно-сладкими улыбками на лицах и пламенем в сердцах. После часовой беготни по прокатным салонам снаряжение наконец-то было собрано, ски-пасс куплен и мы устремились к подъемникам.   – Может, инструктора? – робко вякнула я, ибо только в очереди до меня стала доходить ужасная и прекрасная истина – беговые лыжи так же далеки от горных, как мои познания в выращивании лам далеки от познаний любого перуанского крестьянина.   – Лишнее! – Мой супруг был все так же непробиваем, и мы начали наш первый подъем. Как-то так получилось, что расторопный молодой человек, обслуживающий подъемник, решительным жестом подсадил меня не в пару к мужу, а к очень даже модной и хорошо экипированной барышне, которая, несмотря на бывалый вид и отличное снаряжение, оказалась весьма милой и разговорчивой.   – Наверное, в первый раз? – без обиняков начала она.   – А что так заметно? – кисло пробурчала я, изо всех сил вцепившись в бугель и стараясь удержать разъезжающиеся ноги.

– А то! – огорчила меня собеседница. А дальше совершенно безмятежным тоном мне было сообщено, что, вообще говоря, новичкам обычно везет. Например, её подруга прямо вот чуть ли не час назад, упав на горе, сломала всего лишь ноготь, не то что опытный муж подруги, который только что сломал ногу, и подруга увезла пострадавшего домой.

– Так что все будет хорошо! – подвела жирную черту под занимательным монологом моя визави и, совершенно игнорируя интересную бледность моего лица, привычным жестом оттолкнулась от бугеля, заложив изящный вираж.

    – Ну, Господи, помоги! – обреченно подумала я, отцепившись от спасительной палки, и приготовилась не менее изящно покинуть посадочную площадку.

«Фиг тебе!» – злорадно подумал желудок, когда я совершенно неизящно грохнулась на укатанный склон.

«Н-да-а!» – поддержала беседу моя пятая точка, увидевшая зимнее солнышко с совершенно нового ракурса, покуда я тщетно пыталась подняться под деликатные смешки многочисленных свидетелей моего бенефиса. Кстати, вы будете смеяться, но, даже подружившись и с лыжами, и со склоном, я еще очень долго до холодного липкого ужаса боялась не падений, переломов и случайных столкновений с катающимися, а вот этих вполне безобидных схождений с подъемника.

Впрочем, мой первый спуск был не менее фееричен. Полное одиночество на склоне, пережитое волнение на бугеле и головокружительные перспективы, а также полное отсутствие навыков сделали свое дело – первая же робкая попытка начать спуск окончилась в сугробе под сосенкой, которую я не обняла только чудом. Не удивлю, если скажу, что первую половину дороги вниз я провела, передвигаясь на четвереньках, как краб, и используя лыжи вместо санок.

По счастью, в процессе этих зрелищных метаний меня заприметил один из волонтеров, призванных, видимо, отлавливать таких самоуверенных чайников, как я, и весьма любезно не только доставил к подножию горы, а и дал пару кратких, но весьма полезных советов, настоятельно рекомендовав все же воспользоваться услугами инструктора. Однако внизу ужас поутих, а мои робкие попытки апеллировать к словам опытного горнолыжника насчет помощи специалиста были пресечены мужем, который опять решительно погнал меня на гору.

Надо сказать, что второй спуск был в общем и целом вполне удачен и даже не лишен изящества, как может быть изящен спуск с горы громыхающего и пыхтящего самоходного орудия. Весьма довольная собой я остановилась передохнуть на склоне и подождать супруга, который должен был спускаться за мной. Вместо него ко мне радостно подъехал наш родственник, о котором, признаться честно, я совершенно забыла в пылу сражений с лыжами и собой.

– А где драгоценный? – поинтересовалась я, все еще не ожидая подвоха.

– Так он уже проехал, – ответствовал родственничек.

И тут до меня начало доходить, что, во-первых, несмотря на могучий мужской интеллект и высшее образование, супруг все еще пребывает в уверенности, что катание на лыжах с горок пригородного соснового бора и катание на горнолыжных трассах – суть одно и тоже, главное – получше разогнаться. А во-вторых, громко ругающаяся черно-красная куча минуту назад пролетевшая мимо, распугивающая по пути мирных бордеров, – это мой любимый муж, смело покоряющий склоны горы Зеленая. Ни мольбы, последовавшие за историческим дефиле, ни взывания к здравому смыслу, ни намеки на немедленное расторжение союза двух любящих сердец на драгоценного не подействовали. Подействовали пластиковые очки. После третьего спуска муж вернулся весьма потрепанным, с разбитой маской и твердым намерением отдать нас в опытные руки горнолыжного инструктора. Лыжный ликбез был проведен в кратчайшие сроки.

В общем-то, и все! Дальнейшее катание было безоблачным и не без чувства легкой эйфории, вызванной не то горным воздухом, не то успехами, не то совершенно онемевшими мышцами. Абсолютно обессилев, я сломалась только на седьмом спуске, остальные компаньоны самоубийственно продолжили штурмовать трассы с обветренными физиономиями и фанатичным блеском в слезящихся глазах.

Не скажу, что мое пребывание в Шерегеше без лыж было скучным и тоскливым. Хлопнув чашечку травяного чая в одном из отельных баров, я на снегоходе отправилась к главной местной дестинации – поклонному кресту на вершине горы Курган. На тот момент его только-только установили. Огромный семитонный православный крест расположился на площадке, с которой открывается совершенно фантастический вид на горный массив и забавные останцы под не менее забавным погонялом Верблюд. Много позже дополнительным бонусом от посещения данного места стал тайник, заложенный геокешерами экстрималами. Возвратившись с экскурсии, я обнаружила три почти неподвижных тела, более чем готовых собираться «нах хаузе».

     Домой мы вернулись глубокой ночью, преодолев более четырехсот километров, посты ГИБДД и плотную метель с мокрым снегом, густо облепившим машину сразу за Прокопьевском.  

Уже утром, на свежую голову, извлекая автомобиль из-под наметенного сугроба, мы обнаружили, что машина полностью покрыта тонкой глазурью льда, и причудливая бахрома сосулек свисает не только с арок и порогов, но и тонкими острыми шипами облепила колесные диски, дверные ручки и номерные знаки.

С той самой первой поездки прошло много лет, мы не стали фанатами и большими знатоками лыж, но объездили все близлежащие горнолыжные комплексы, встали на коньки, получили массу удовольствия от зимнего катания на санках, освоили снегоходы... Впрочем, это совсем другая история. А пока – осторожно, двери закрываются! Мы возвращаемся в Шерегеш!