Трос натянулся с характерным щелчком регулятора, и катушка плавно начала накручивать стальную нить по часовой стрелке. Когда до подъема оставалось несколько метров, она замерла, а через секунду намотка пошла в два раза быстрее. Пустой крепеж показался из воды и исчез в темноте, поднимаясь вверх. Во время спусков прожекторы полноценно освещали только металлическую круглую платформу с водным каналом в центре, где сейчас вода ходила волнами от сильной вибрации, ритмично расплескиваясь на металл. Из-за холода на нем сразу же оставалась тонкая корка льда.

Ивон наблюдала за подъемом своего робота-крота из зоны прогрева, здесь она сможет провести нейросинхронизацию, как и остальные Единицы. Она ждала его с огромным нетерпением, разминая пальцы. И хотя причин для волнения не было никаких, все равно на душе было легкое брожение тревоги и предвкушения. Прожекторы увеличили радиус освещения, и из воды показались сначала два щупа, ловко зацепившихся за открытые поперечные балки платформы, а потом уже и две огромные конечности. Руки робота уперлись о твердую поверхность и подняли корпус, замерев в таком положении.

Ивон улыбнулась – сделал все, как учили. Теперь осталось дождаться, когда погрузчик снимет груз со спины. Проворная машинка, весело запиликав, подъехала к роботу и шустро, шаг за шагом, сняла все емкости с минералами для фотонопластин. Свет прожекторов сменился на оранжевый, что служило сигналом к окончанию смены и разрешению идти в зону прогрева.Робот-крот полностью вылез из воды и аккуратно пошел в нужную сторону. Он остановился и повернул голову в сторону огромного окна, в котором, весело улыбаясь, махала рукой девушка. Он поднял руку и растопырил пальцы.

Когда же Нуль уже стоял внутри теплого просторного помещения, он совсем не ожидал, что на него налетит такой мелкий ураган. При его десятиметровом росте человек казался совсем маленьким.

– Ложись быстрее, Икар. Мне нужно провести с тобой синхронизацию. Давай быстрее, железяка. Ну, ложись уже.

– Ивон!

– Что?

Девушка, услышав родной голос, совсем потерялась в реальности. Но вскинув голову, невольно дрогнула. На нее смотрели зеленые нечеловеческие глаза. Казалось, что там можно разглядеть? Ни зрачков, ни радужки. Машина есть машина, но Ивон видела и чувствовала, что это Икар. Сейчас он в теле Нуля, но от этого он не перестал быть для нее старшим братом.

– Успокойся. У тебя адреналин превышен, ты можешь мне навредить, – спокойный, ровный голос.

Точно Икар. Такой же вредный, как всегда. Робот прошел к специальному сектору, где пол был устелен инфракрасными татами и лег, вытянувшись во весь рост. Щупы он сложил крестом на спине, поэтому сейчас ничто не мешало принять удобную позу и открыть левую часть грудной клетки.

Ивон разместилась рядом и через выданный браслет подняла себя, как на пьедестале. Она должна была находиться вровень с зоной его груди, чтобы спокойно запустить пальцы внутрь специальной жидкости. Но, несмотря на все ее тренировки на муляже, сейчас ее руки дрожали, как и все тело. И чем глубже она запускала пальцы, ища там сердце своего Нуля, тем сильнее билось ее собственное. Пальцы дотронулись до мягкой плоти, заточенной в металлическую полусферу и, аккуратно обхватив, стали вытаскивать наружу.

Процедура эта была обязательной для выполнения: роботы-Нули должны были получать внешний сигнал человеческой нервной системы каждый раз после спуска. Иначе это грозило бедой: перегоревшая нервная система, вышедший из строя нейроблокиратор, остановка «сердца». Как ни назови, но это означало смерть. Машины ведь тоже умирают, а все человеческое умирает в них дважды. Икару безмерно повезло стать основой для Нуля. Это знала и понимала Ивон. Теперь они были жителями Лотоса, хоть и нижнего уровня.

Тонкие иглы модифицированного сердца вонзились в ладонь, жадно втягивая в себя тепло и тонкие человеческие импульсы. Вибрируя в такт стуку сердца Единицы, они обновляли и регенерировали отмершие нейросвязи. Ивон смотрела, как сверкает синеватыми искорками полупрозрачная субстанция в грудной клетке. Икар от умиротворения погасил свои видеодатчики и казалось, что он задремал. Прекрасный титан из волшебного Лотоса. Ивон мягко улыбнулась. В детстве они часто сбегали по утрам из общей спальни приюта, что находился в зоне Холода, залезали на крышу и ждали, когда первые лучи рассвета коснутся еще пока золотистого бутона Лотоса, и он, повинуясь этому легкому прикосновению, начнет раскрывать свои лепестки. Тогда, сидя на холодной крыше, они представляли, как когда-нибудь войдут в город-Лотос. Разминая заледеневшие конечности, они продолжали смотреть и мечтать о волшебном мире. А потом они выросли...

Все функции кибертела перешли в «зеленый» режим и тонкие иглы покинули ладони девушки, оставив после себя легкий зуд. Икар активировал видеодатчики и повернул голову к сестре:

– Единица, вы можете завершить процесс.

– Приступаю, – Ивон весело подмигнула брату и аккуратно вложила сердце обратно. По телу Нуля прошла небольшая вибрация, и грудная клетка плотно закрылась. Девушка опустилась на теплый пол и встала, ожидая, когда ее прекрасный Титан поднимется во весь свой гигантский рост.

– Сноу, что за самовольство? Почему не дождалась меня?

В помещение вошел седой мужчина. Он также был в черном термокостюме, отличающимся лишь рисунком на груди. Три белых лотоса показывали всем его ранг, а командный тон подтверждал его статус – первый капитан Единиц третьего Лотоса Джозеф Брейн.

Ивон вытянулась в струну и приложила руку ко лбу.

– Простите, сэр. Икар закончил свою программу раньше.

Мужчина сложил руки на груди и слегка покачал головой.

– Руку к пустой голове не прикладывают, Единица Сноу. И не помню, чтобы позволял давать имя Нулю.

Ивон резко убрала руку и, продолжая стоять вытянувшись по стойке «смирно», четко проговорила.

– Есть, капитан. Никаких имен, капитан.

Джозеф добродушно усмехнулся и перевел свой взгляд на Нуля. Тот гордо стоял, абсолютно уверенный в своей силе. Брейн опустил глаза, и улыбка стала грустной: этому мальчику бы не тело Нуля, а настоящего Титана золотой тридцатки.

– На первый раз прощаю, но в следующий раз вас будет ждать выговор, Сноу.

Девушка радостно поклонилась.

– Да, капитан. Я все поняла, капитан. Спасибо, капитан.

«Заладила...» – Джозеф махнул рукой и вышел. Ему нравилась ее живость, внутренний огонек. Огромная редкость у детей, выросших в зоне Холода. И большая редкость в метрополиях Лотосов, где все разнообразие металлов и сплавов почти вытеснило живую человеческую плоть. Он и сам заменил почти половину тела, отказавшись только от кибернизации мозга. Не верил он, что машина может чувствовать. Хотя глядя на этого Нуля...

Оконные створки разъехались, заполняя неярким светом огромную спальню. Тишина и идеальный порядок не оставляли сомнений, что сегодня здесь никто не ночевал. Единственное, что вызывало дисгармонию в обстановке, было большое кресло с высокой спинкой, что сейчас стояло сиденьем к двери и откидывало на ковер длинную тень. И о том, что в кресле кто-то сидел, говорила мужская рука с красивыми длинными пальцами, безвольно свисающая вниз. Сейчас они слегка дрожали, будто пытаясь незаметно скинуть накопившееся напряжение. Кожа слегка мерцала на утреннем свету, уходя в желтый спектр. Тонкие золотые нити, пересекающие плоть в своем странном порядке, сильнее проступили на тонкой коже. Буддами их прозвали не только за знания, но и за видимую божественную красоту искусственного тела.

Мелодия вызова безжалостно разорвала тишину.

– Мерукан, ты опять пропустил синхронизацию Лепестков. Число твоих пропусков еще не критично, но могу я хотя бы узнать, что за причина тебе мешает соединить свое сознание с твоими братьями?

Мужской голос казался спокойным, но то было спокойствие, подошедшее к черте раздражения. Мерукан зажмурил глаза и резко их распахнул. Быстро встав, он повернулся к окну, где свет мягко проходил через двумерное изображение красивого лица юноши.

– Арджун, для меня пока это невозможно. Слишком большая нагрузка на нервную систему. Я беспокоюсь за стабильность моих воспоминаний. – Пальцы погрузились в огненно-рыжие волосы, зачесывая их назад. – Ты же знаешь, что я на шестой стадии.

– Конечно, Мерукан.

Такое объяснение не могло убедить никого из Семерки. За столетие механизмы общей синхронизации были отлажены настолько, что уже никак не влияли на личные воспоминания, заполняя лишь определенные слои подсознания. А Мерукан, или «Шестилицый», уже подошел к своему последнему перевоплощению и по истечении нескольких десятилетий должен был взять имя Арджун – Белый... как новые и чистые лепестки лотоса. Стать абсолютно пустым от всех воспоминаний, обрести возможность начать свой путь с абсолютного нуля. Только эта чистота разума была обманом. Он знал об этом лучше остальных, ведь 300 лет назад он сам создал программу управления Лотосами – городами, как живой механизм повинующимися своему Будде.

– Но я надеюсь, от встречи с Риши ты не откажешься?

– Буду рад видеть Пятого у себя.

– Сегодня? – Арджун пристально посмотрел в лицо.

– Сегодня я целый день буду у себя. Жду визита в любое время.

– Хорошо.

Проекция пропала, и последняя фраза прозвучала уже без лица юного мальчишки. Мерукан ухмыльнулся – стальной звук голоса принадлежал его руководителю, Анджею Вирту, который и стал первым добровольцем в проекте «живого» города. Теперь их настоящие имена никому не были нужны: Будды были всего лишь продолжением своих Лотосов. Земля погрузилась в бесконечный Холод, а семерка ученых уже 250 лет не являлась людьми.

Старая большая мастерская для фотонопластин, что тонкой чешуей покрывали все «лепестки» Лотосов, теперь служила домом для Ивон и Икара. Хотя Нули могли обитать на специальных базах, запрос девушки все-таки удовлетворили и разрешили совместное проживание. Бедная обстановка, обшарпанная мебель – денег, как и раньше, у брата и сестры не было. Но это никогда не волновало Ивон, пока она могла подняться по лестнице на верхний уровень, держа большую чашку чая, и усесться на пол, спиной прижавшись к холодному металлу плеча ее брата-титана. И холод пропадает, замещаясь теплом. А если сидеть тихо несколько минут, то можно услышать едва уловимый стук искусственного сердца. Ивон наслаждалась этими моментами, и уже было многое не важно. Какая разница: металл под рукой или человеческая плоть, когда ты можешь каждый день узнавать о мыслях дорогого человека.

Вызов видеофона оборвал нить ее мыслей. Она бросила взгляд на часы и очень удивилась такому позднему визиту. Икар аккуратно спустил ее вниз, поставив почти к входной двери. На включенном экране показалось знакомое лицо.

– Добрый вечер! Вы сегодня поздно.

– Я прошу прощения за это, но я уезжаю в первый Лотос и решил перед отъездом навестить вас, чтобы не давать повода для волнения.

Ивон мягко улыбнулась и пропустила гостя внутрь. Тот уверенно вошел и махнул рукой сидящему роботу. На кухонном столе оказались дорогие деликатесы и бутылка хорошего вина. Все органическое, настоящее.

– Вам совсем не стоило так тратиться, – Ивон нервно перекладывала упаковки с места на место. Ей казалось неправильным даже смотреть в сторону такой продуктовой роскоши. – Мы могли бы и просто чай с моими печеньями попить.

– Твои печенья я обязательно съем. И ко мне на «ты». Ты же помнишь.

Девушка ответила улыбкой на улыбку, но смущение не проходило. Все-таки это был не просто житель Лотоса. Как она поняла, он был приближен к самим Буддам. Элита.

– Я не могу, Деонн. Это невежливо и неправильно. Все-таки разница в статусе у нас огромная, да и Ваша поддержка... – Ивон решила не продолжать, а взялась за раскладывание еды на единственном большом блюде. Он и так прекрасно знал, что сделал для них. На слияние с Нулями стояла огромная очередь. Почти каждый небогатый житель Лотоса мечтал соединиться с машиной, дабы продлить себе жизнь и обеспечить родных. Икара слили только по одному слову этого человека.

– Я понял тебя. Ну что ж, возможно, со временем... – Деонн тоже не договорил, оставляя мысль открытой. Ему не хотелось давить на девушку, но неумное желание прожить свой кусок жизни полно и правильно, не отпускало его, лишь усилившись после того случая. Он взглянул на фотографию, что распечатанным воспоминанием висела на стене около стола. Два смеющихся лица на празднике цветов. Он никогда не забудет это молодое мужское лицо, улыбающееся ему. Красное от крови. Отлетевшие тогда фотонопластины прошили его тело, как иглы. А неподвижное тело держали только тросы. Он закрыл Деонна, как живым щитом.

«Успел...» – это была последняя фраза Икара перед тем, как его мозг погас.

Деонн отвел взгляд – до сих пор эта кровавая улыбка снилась ему во снах. До сих пор он избегал синхронизации с братьями. Впервые он захотел только личных воспоминаний, личных желаний и личных эмоций. Ивон и Икар были только для него, для Деонна Марча, а не для Мерукана. Эгоистичная, почти детская ревность бурлила в его крови, но уступать доводам рассудка он не собирался. Только не в этот раз.

– Интересно, любовь можно забыть?

Чашка чая была горячей, а приятный аромат успокаивал.

– Если это настоящая любовь, то нет, – вместо Ивон ответил ее брат, сменив сидячую позу.

Сестра рассмеялась, услышав ответ.

– Икар, когда ты стал знатоком в любви? И что значит настоящая?

– Хороший вопрос, Ивон! Что же определяет настоящую любовь, уважаемый Икар?

– Сердце.

– Сердце? – заинтересованно переспросил Деонн.

Икар притушил свои видеодатчики, как будто прикрывая глаза.

– Сердце никогда не забудет. Я не забыл.

Ивон уткнулась в свою чашку, смущенно улыбаясь. И хотя это было признание в братской любви, оно все равно оставалось признанием.

– Но у тебя искусственное сердце?

– Мне хватило и частицы от моего настоящего, чтобы вспомнить.

Деонн удовлетворенно глотнул горячий напиток. Но следующий вопрос его удивил.

– А почему Вас волнует вопрос любви? Вы влюблены?

И он был готов поклясться, что эта махина, сидящая рядом, хрюкнула от смеха.

А вот он ничего смешного не видел. Выходило, что его совсем не воспринимали даже как возможного кандидата. И это «Вы»... А он-то думал, что начал прокладывать дорожку к дорогому ему сердцу.

– Ивон, ты слишком прямолинейна. Мужчинам такие вопросы не задают.

Теперь от удивления брови полезли вверх уже у девушки. Никогда так прямо брат не затыкал ей рот. Деонн молчал, двигая в руках кружку. Если бы не спокойное лицо, Ивон подумала бы, что он смущен.

Но как бы она ни хотела продолжить такую женскую тему, решила все-таки отступить.

– Хорошо, больше не буду. Тогда предложи тему, раз такой умный.

И разговор перешел на обычную милую болтовню, после которой легко и тепло на душе. Так бывает после беседы со старым другом, когда не надо контролировать слова и чувства льются прямо, без барьеров. Когда же Деонн-Мерукан испытывал это в последний раз? Когда был человеком? А что же он сейчас?..

Уже в дверях он жестом попросил девушку выйти с ним в общий коридор. Освещение города перешло в экономичный режим, поэтому снаружи было темновато, несмотря на приятный желтый свет.

– Ивон, мой перевод опять вернулся.

Девушка сразу поняла, зачем он так тактично попросил ее выйти. Разговор предстоял непростой.

– Он отказывается брать Ваши деньги. Говорит, что мы и так обязаны Вам до конца жизни. И это правда. – Она подняла голову и посмотрела прямо в глаза.

– Эта правда не поможет ему эффективно заменять детали. Ты же знаешь, каким нагрузкам подвергаются Нули, и, пока вы не встали окончательно на ноги, я лишь хочу поддержать вас. В конце концов, пусть заработает и вернет мне эти деньги, если это успокоит его внутреннее упрямство.

– Я поговорю с ним.

– Поговори обязательно. Я вернусь через две недели.

Рука потянулась к плечу девушки, но лишь коснулась предплечья в легком успокаивающем жесте. Деонн-Мерукан совсем не понимал, как показать свой интерес и не отпугнуть. А может причина была совсем не в этом: страх отказа сковывал все его попытки раскрыться перед дорогим сердцем. Что ж, у него будет две недели, чтобы погрузиться в размышления.

Бывают дни, когда все идет не так. Ты как будто пытаешься догнать время, а оно неумолимо бежит вперед, заставляя совершать все больше ошибок. Вот и для Икара сегодня был тот самый «понедельник», который начал отравлять день с самого утра. Сначала на техническом осмотре ему отказали в доступе к спуску, потом Ивон завела снова разговор про эту ненужную благотворительность от Деонна.

– Не нужны мне его деньги! – уже не контролируя модулятор речи, вспылил он. – Ты думаешь, он это делает по доброте душевной?! Да просто к тебе подбирается. Впечатление, видите ли, производит, а ты, дуреха, ничего не видишь!

Ивон зло сжала губы и отвернулась. Как бы она сейчас ни старалась оправдать брата срывом, усталостью или еще какой-то неврологической ерундой, легче ей не становилось.

– Прекрати! Противно смотреть. Этим ты не Деонна оскорбляешь, а себя! Все я понимаю и могу различить искусственное впечатление от сердечного порыва. Уж будь спокоен, братец.

Икар резко встал во весь свой десятиметровый рост, тем самым завершив их разговор, и пошел в сторону ремонтной базы. Единицам не обязательно было следить за сервисным обслуживанием своих Нулей, а уж после такого душевного разговора тем более не хотелось. Так они и разошлись в разные стороны.

Но у судьбы бывают странные шутки, поэтому через четыре часа автотроссы подняли почти мертвого робота. Быстро расстыковав с грузом, специальные щупы положили его на холодную металлическую решетку. Ивон рванула к неподвижной машине со всех ног, когда старший разблокировал дверь отсека прогрева. Легкая серебристая термоткань развернулась огромным покрывалом в руках девушки: нужно всего лишь кинуть ее вперед, на прочный сплав, и она мягко примагнитится, ложась на тело робота и быстро обволакивая нановолокнами. Ивон проворно вскарабкалась на плечо лежащего брата и стянула термоперчатки. Отодвинув ткань от грудной зоны, она тяжело сглотнула и чуть не заплакала: бордовая разогревающая жидкость сочилась из микростыков, окрашивая цветок лотоса в красный. Символ всех земных городов плакал кровавыми слезами.

Защитный корпус на груди отъехал быстро, и Ивон наконец увидела причину этих кровавых слез. Почти вся зона около искусственного сердца была покрыта льдом. Она начала расковыривать его пальцами, но лишь содрала кожу до мяса, а жестокая вода, ставшая прочным кристаллом, не хотела уступать своему слабому противнику.

– Мне нужен андроид-манипулятор, код 05-00.

Браслет-коммуникатор пиликнул в ответ о приеме и подтверждении запроса.

Оставалось самое страшное... Ждать.

Холода Ивон уже не чувствовала, нервы натянулись, как те самые тросы, что поднимали Нулей из ледяных глубин.

Что будет с этой машиной-кротом, если сердце не получит свою синхронизацию вовремя?

Оно остановится навсегда.

Можно ли будет заменить эту деталь?

Да, но произойдет полная перезагрузка системы.

Ждать...

Когда теплая ладонь коснулась ее плеча, девушка дернулась, как от ожога. Опять это спокойное лицо, глаза, которые смотрят прямо внутрь тебя. Казалось, что рядом с этим человеком останавливается время.

– Деонн?!

Он лишь улыбнулся слегка и отодвинул Ивон. Точное движение кисти и лед треснул, пропуская пальцы дальше вглубь. Ошметки переливающейся кожи всплыли в небольшой лужице сверху, что начала образовываться от прогрева термополотна. Рука ушла еще глубже, разрушая барьер, что не может пройти человек, и наконец достала самое ценное.

Руки Ивон дрожали, но она аккуратно совершила финальную процедуру, бережно согревая сердце в своих руках. Первый всполох активации пробежал синими искрами по телу робота, а через несколько секунд включились и видеодатчики. Только спустя полчаса, когда все страхи растаяли с остатками льда внутри Икара, девушка поняла, что забирала сердце не из человеческих рук.

– Как Вы здесь оказались?

– Почувствовал, что надо заехать к вам. Но ты, наверно, хочешь спросить, кто же я на самом деле?

– Как друг – да.

– А как возлюбленная? – вопрос Деонн задал быстрее, чем осознал смысл.

– И как потенциальный будущий партнер тоже.

– Хм, очень разумно. Мне нравится эта черта в тебе – не рубить сгоряча. Может, она сослужит мне службу дважды... Мое имя – Мерукан, или Шестой Будда.

Ивон ушам своим не поверила. Вот уж у судьбы действительно странные шутки.

– Но вы ведь не имеете права...

– Любить?

Молчание.

– Я не боюсь нарушить правило ради тебя, которое сам и установил. Пора совершить революцию в системе, – и успокаивающе договорил: – Она и так стояла без изменений 250 лет.

Ивон продолжала хранить молчание. Добавить к этому ей было нечего – она и так еле осознавала, что стала этому причиной. Мерукан улыбнулся и взял ее руки в свои, заставив, наконец, посмотреть в глаза.

– Мое бывшее человеческое имя Деонн Марч, и я хочу показать тебе, Ивон Сноу, как плачут лотосы.

Рассвет был прекрасен. Сначала неяркий розоватый свет окрасил сизое небо, с каждой минутой заливая его огненной лавой и накаляя небеса добела. Как только первые лучи коснулись зеркальных лепестков Лотоса, те плавно начали раскрываться навстречу живительным потокам тепла после холодной ночи. Деонн увеличил функцию приближения на прозрачном планшете, и впервые в жизни Ивон Сноу увидела прозрачные капли воды, стекающие тонкими струйками с нагревающихся фотонопластин. «Слезы» блестели на Солнце как драгоценность. И девушка рассмеялась этой красоте, рассмеялась от души тому, что плакать можно и от счастья...

Они так и просидели на плече у Икара до полного раскрытия Лотоса.