Моей внезапно обретенной кармической сестре – с любовью

Послушай, может, исправим

И все акценты расставим

Письмом, а лучше словами.

Ты вспомнишь, что было с нами.

Умирай от любви,

Умирай от любви.

Ну а по небу летаю,

Тебя пока оставляю.

Но я вернусь за тобою,

И будешь вместе со мною

Умирать от любви,

Умирать от любви.

Макс Фадеев. Лети за мной

Я – ангел.

Когда-то это было обозначением не только моей сущности и профессии, но и характера.

Теперь мои крылья испорчены серыми и черными пятнами, от ангельского характера остались только осколки. Я медленно умираю – от любви.

У ангелов нет имен – ведь мы сущности. Ангелы бесполы – это аксиома, не требующая доказательств и объяснений. Ангелы хранят людей. Ангелы наблюдают и помогают. Они не судят. Они не любят. Они не страдают.

Каждому ангелу по достижении определенной ступени развития вручается мир или его часть. Миров много, они все разные, и те, кто их населяет, тоже разные. Ангелы хранят всех обитателей подопечного мира, но, как правило, у них есть несколько избранных пар, чью жизнь, а потом и любовь, иначе как ангельской назвать нельзя. Вот и у моего приятеля Шестого (имен у ангелов нет, но есть номера – надо же нас как-то различать, вот и различают – по номеру опекаемого мира) есть такая пара – нежная, любящая, преданная друг другу. Мир, который он хранит, – чистый и светлый. Его население живет, выражаясь языком моего мира, традиционным аграрным строем. У них есть глава, есть те, кто сеют-пашут-разводят скот, и те, кто производит утварь. Все основано на традициях и укладе, и самый большой страх – страх перемен. Но и там бывают и войны, и конфликты. Хотя в целом это уютный сельский мир, без социальных потрясений. Хранить такой – одно удовольствие, говорит Шестой, когда мы встречаемся в нашем ангельском мире, известном во многих мирах, как Рай.

Сегодня мы снова в Раю – подошло время традиционных отчетов. Шестой грустит, глядя на мои крылья:

– Двадцать Второй, ну как же так? Я знаю, твой мир труден, яростен и суров. Но ведь и не такие миры хранили и хранят! Почему же ты чернеешь? Останови это, ты можешь!

Двадцать Второй – это я. Мой мир – его обитатели называют его Землей – прекрасен и ужасен. В нем мало добрых и светлых созданий. Его хранят многие, не только я, в том числе Первый-Триединый. И я хранил – преданно и верно, помогая и направляя светлые души в их стремлении обрести «ангельскую любовь», чтобы от их любви рождались новые чистые души. Так было, но уже вряд ли будет.

Однажды – не могу назвать день и час, ведь для нас хроникальная точность не имеет значения, – я получил под опеку новую светлую душу с наказом беречь и хранить ее с особенной тщательностью. Задание как задание, душа человека проходила обычные стадии: младенчество, детство, отрочество, юность. Все было ровно, ожидаемо, безмятежно. Это была женская душа, а женское начало, как известно, гораздо спокойнее и нежнее. Моя душа, назовем ее Лина, совсем не доставляла мне хлопот. Даже пара ей уже была найдена, оставалось совсем чуть-чуть до их сведения в единое целое...

Монотонность моего пригляда за подопечной нарушила катастрофа почти планетарных масштабов. Лина влюбилась, нет, полюбила! Отчаянно и, к сожалению, взаимно! О, как прекрасны были их встречи, сколько огня, сумасшедшей энергии и страсти было в их близости! Я – тот, который должен был остановить это порочное движение к нерождению ангельской любви, – не мог заставить себя прекратить их отношения и свои наблюдения (чего уж там – подглядывания!) за ними, испытывая неведомые мне муки. Я даже не заметил первых, сначала серых перьев в своих крылах...

И вот сейчас я должен рассказать об этом всем ангелам-хранителям. Предать свою пару! Ради спасения чужой «ангельской любви» и возвращения первородной белизны своих крыльев. Могу ли, хочу ли я – не важно! Должен! И я сделаю это...

О, как ошеломленно, удивленно и почти осуждающе молчали мои собратья! С поникшей головой, прикрываясь по собственному неразумению изуродованными крылами, брел я сквозь строй уже почти чужих мне сущностей, не зная, что делать, как быть, кого или что спасать, когда меня окликнул Шестой:

– Двадцать Второй, возьми мой мир! Я не могу видеть, как ты гибнешь!

Я замер в удивлении – о чем это говорит Шестой? Как я могу взять его мир, ведь каждому из нас уготован свой мир, по истечении срока охранения которого ангелы либо растворяются, чтобы перевозникнуть вновь, либо поднимаются на следующую ступень в иерархии хранителей миров.

– Ах, Двадцать Второй, не все ты знаешь. «Нет больше той любви, как кто душу свою положит за друзей своих» – это не только для опекаемых действительно, но и для нас. Но не страшись, не отдать жизнь я тебе предлагаю, а уступить ее на время. Стань Шестым! Так ты узнаешь другой, простой, но светлый мир! И знание твое отбелит твои потускневшие крылья...

Я не знаю, что на меня в тот миг нашло, но я... я согласился.

И вот я уже там, в мире Шестого. Он действительно светел: солнце сияет – ласково, не обжигающе – над местностью, где живет не-моя ангельская пара. Здесь весна, пробуждение, радость... Люди вокруг пары добры и совестливы, здесь нет моих прежних хлопот и забот. Безмятежность, покой! И смертная, невыносимая тоска...

Послушай, может, исправим

И все акценты расставим

Письмом, а лучше словами.

Ты вспомнишь, что было с нами,

Умирай от любви,

Умирай от любви.

Ну а по небу летаю,

Тебя пока оставляю.

Но я вернусь за тобою,

И будешь вместе со мною

Умирать от любви,

Умирать от любви.