Хочу туда, не знаю куда. Часть 3 :: Интернет-журнал Хроники Темного Двора

Если за прошедшие сутки в моем животе и порхали бабочки, то сейчас они осели тяжелым камнем на дно и тянули к земле. Я вернулась домой. На ватных ногах подошла к кабинету, постояла минуту-другую, собираясь с духом, вытерла вспотевшие ладони о джинсы, сделала глубокий вдох и взялась за ручку двери.

Дэррок сидел за столом. Сосредоточенный взгляд перемещался с монитора компьютера на разложенные справа от клавиатуры бумаги и обратно. Когда я вошла, он медленно оглядел меня сверху донизу, словно сканируя, а затем снова вернулся взглядом к бумагам на столе.

– Дэррок, я... – Муж поднял указательный палец, делая знак молчать.

Я проглотила еще не сформированную реплику и, опустив голову, подошла ближе.

Дэррок что-то быстро набрал на клавиатуре, щелкнул клавишей мыши и лишь после этого поднял на меня глаза. Я затаила дыхание, не зная, с чего начать. Он встал, обошел стол и, оказавшись напротив меня, сел на край, скрестив руки на груди. Его взгляд был совершенно спокоен и ровным счетом ничего не выражал. По крайней мере, я ничего не смогла в нем прочесть: ни гнева, ни осуждения, ни отвращения – ни-че-го. Скала. Когда он заговорил, я даже не сразу расслышала первые слова, настолько тихим был его голос.

– Не утруждайся поиском объяснений, Кики. Я предполагал, что так рано или поздно случится. Это было лишь вопросом времени.

Мои губы дрогнули, но так и не разомкнулись, с них не сорвалось ни звука.

– Знаю, о чем ты сейчас думаешь: я пообещал убить тебя, если все повторится. – Я моргнула. – Но кому от этого станет легче? Мне? Рии с Дамианом? ...Тебе?

– Дэррок...

– Я не шутил, когда говорил, что этот выбор будет только твоим. Ты его сделала.

– Но я не...

Дэррок встал и подошел вплотную. Я немигающим взглядом проследила, как его рука поднялась и опустилась на основание моей шеи. Он не сдавливал, но держал крепко, заставляя податься вперед, хотя уже и некуда было. Пришлось встать на цыпочки и положить руки ему на грудь, чтобы не упасть на него всем телом. Я едва дышала, глядя в глаза цвета виски, пристально взиравшие на меня так, что хотелось сжаться в комок где-нибудь в уголке и не отсвечивать.

– Ты моя женщина, Катерина. Моя жена. Была, есть и будешь до тех пор, пока я не решу иначе. Ничто и никто не станет этому факту помехой. Ты – моя.

На последнем слове я почувствовала, как его пальцы сжались на моей шее. Я сглотнула и покачнулась, когда муж отпустил меня, отступил на шаг, развернулся к столу и как ни в чем не бывало добавил, собирая бумаги в папку:

– За свою бесконечно долгую жизнь я сделал один немаловажный вывод, Кики: в любом навязанном обстоятельствами альянсе можно найти свои преимущества.

На меня словно ушат холодной воды опрокинули.

– А сейчас прости, у меня важный звонок. – Он взял со стола мерцающий дисплеем телефон. – Дамиана, наверное, еще не уложили. Он два дня не видел маму – порадуй ребенка.

С этими словами Дэррок принял звонок и, заговорив на языке, похожем на арабский, покинул кабинет.

Два дня? О Мэрлин, я и забыла, что на острове у Раума время течет в два раза быстрее!

Когда я вошла в детскую, Клерия почтительно кивнула, заверила, что за время моего отсутствия Дамиан вел себя хорошо, не капризничал, с ним все в порядке, и удалилась, оставив нас одних. Зато сын, едва завидев меня, тут же бросился делиться событиями, которые я пропустила. На своем детском, но уже вполне понятном и связном языке мой малыш с восторгом рассказал, как они с Клерией собирали башенку из цветных кубиков, а потом помогали миссис Трэмблин лепить пирожки на ужин.

– Багги цих так гломко! Пф-ф-ф! – Дамиан широко развел ручки.

– Багги помогала вам лепить пирожки? – уточнила я.

– Не. Ана исяла... В миську и цих! Пф-ф-ф!

Поняв, наконец, что Багира залезла носом в миску с мукой и чихнула, я рассмеялась и посмотрела на разлегшуюся в углу комнаты пантеру. Услышав свое имя, большая черная кошка повела ушами и повернула голову в нашу сторону.

– Багги мисая.

– Смешная, – поправила я сына.

– Мифная... осень, – Дамиан сладко зевнул.

– О-о-о, дружочек, кому-то пора баиньки.

– М-м-м! – протестующее замычал он, обнял меня за шею и положил головку на плечо. – Неацю пать.

– Ну хорошо, не будем спать, – я не стала провоцировать волну протеста. – Просто посидим.

С этими словами я опустилась в кресло-качалку, убаюкивая прильнувшего ко мне сына. Багира лениво потянулась на своем месте, а затем, словно делая одолжение, плавно поднялась, прошествовала к нам и потерлась о мои колени мохнатой головой. Свободной рукой я почесала пантеру между ушей и улыбнулась, глядя на зажмурившуюся от удовольствия питомицу.

Несколько минут спустя ее монотонное урчание слилось с мерным посапыванием ребенка. Удостоверившись, что Дамиан крепко уснул, я осторожно встала, уложила сына в кроватку и вышла, оставив его на попечение самой надежной няньки.

Свинцовые тучи заволокли небо. Порывы холодного ветра заставляли кроны деревьев ходить ходуном, делая их похожими на толкиеновских энтов. Судя по погоде, природа весь день кормила обещаниями дождя, но так и не разродилась, поэтому его можно было со стопроцентной уверенностью ожидать ночью.

Кутаясь в палантин чуть ли не до хруста нитей, я вышла в центр сада и, запрокинув голову, подставила лицо воздушным потокам. В этот вечер мы с природой снова дышали в унисон. Состояние было двоякое: я не понимала, радоваться мне или переживать. Было бы куда проще, разозлись Дэррок на меня, но нет. Его холодное спокойствие ставило мой разум в тупик. Господи, я когда-нибудь научусь понимать этого мужчину?

От очередного сильного порыва тонкие ветви заколыхались на ветру, преломляя свет фонаря и отбрасывая причудливые движущиеся тени. Я обернулась, почувствовав на себе чей-то взгляд, – из полумрака на меня смотрел Зидекиил. Он сделал еще несколько шагов в моем направлении, ступая в поток света. Теперь фонарь остался позади, придавая темной фигуре архангела мягкое свечение.

Ну вот, а я думала, все самое страшное позади. Он несомненно все знает и пришел отчитать меня за слабоволие, за бесхарактерность, за возобновление греховной связи, от которой так усердно отваживал все эти годы. А я не оправдала его надежд.

Зидекиил, справа Не выдержав его прямого взгляда, я отвела глаза. Стыд, страх, вина – одним своим появлением он вызвал все эти неприятные чувства из самого моего естества, и теперь они грызли меня изнутри. Словно провинившаяся школьница, я стояла перед Справедливостью Божьей в ожидании его первых слов и... справедливости. Какой она будет в моем случае?

Молчание затянулось.

Страх перед потерей того, что сердцу мило, толкает порой на совершенно необдуманные поступки и слова. Так и я, испугавшись, что подвела своего наставника, подорвала его веру в меня, вместо покаяния, перешла вдруг в активную оборону, первой разорвав тишину.

– Ты хотел, чтобы я выстрадала свой путь к свету, Зидекиил? Через тернии к звездам, да? – Я горько усмехнулась. – Но, как видишь, твой план я с треском провалила. «Я тварь земная и на небе я лишний», как поется в одной песне.

– Но это не повод для меня от тебя отрекаться. Ведь именно этого ты страшишься, Кики. Можешь сколь угодно выставлять щит из колючек – я читаю твою душу, и то, что я вижу внутри, совершенно не то, что ты пытаешься мне сейчас показать.

– Раз так, ответь на один вопрос: это правда?

– Что?

– Что ты сознательно позволил мне пройти через весь этот кошмар с бесплодием, хотя мог все исправить сразу после рождения Дамиана. – Этот вопрос мучил меня с той самой минуты, как Дэррок рассказал обо всем, потому я не стала оттягивать момент истины.

– Да. Это было осознанным решением. И принял я его, дабы уберечь тебя от притязаний Раума. Но, видимо, Судьбе угодно иначе, раз все вернулось на круги своя.

– А воспоминания? Зачем ты отнял их, если мы и так разошлись? Чтобы уж наверняка? Чтобы я не пошла на попятную, а Раум решил, что все и правда кончено? Твое заклятие оказалось не таким уж действенным, если Рауму удалось снять его одним лишь поцелуем.

Может, конечно, не только поцелуем, что вероятнее всего, но уж очень красиво вышло, а потому опустим детали.

Архангел бросил на меня косой взгляд и вздохнул.

– Оно не было моим. Заклятье имело демоническую природу, потому он и смог его снять. – Мой недоумевающий взгляд заставил Зидекиила прояснить сказанное: – Пожелание вечной и безраздельной любви вам с Дэрроком, запечатанное в свадебных пирожных, заставило тебя отринуть все мысли о демоне. А с ними и о причине вашего расставания. Цепная реакция, чистая случайность.

Пирожные... Элви! ...Но она не умеет колдовать, значит... Точно! Она же тогда пребывала в апартаментах Белета. Я сделала себе мысленную пометку впредь все съестные гостинцы из ада проверять на предмет непредвиденных побочных эффектов. Вслед за этой мыслью мелькнула другая, и я продолжила допрос:

– Дэррок знал о заклятии?

– Твой супруг тоже решил, что не обошлось без моего вмешательства. Но, когда я ему все объяснил, мы пришли к согласию, что так будет лучше. Для тебя.

– Ну конечно, ведь ему это было на руку! И вы оба молча наблюдали, как у меня едет крыша! От вашей заботы у меня душа была не на месте!

– Кики...

– Не надо, Зидекиил, не говори ничего. Я понимаю, ты заботился о том, что тебе вверено, но легче от этого не становится. Благими намерениями, знаешь ли. И в данном случае это трактуется буквально. – Сцепив зубы, я посмотрела на хмурое небо, а затем снова перевела взгляд на наставника. – Знаешь, когда я только тебя увидела, мне стало так стыдно, что я готова была вымаливать у тебя прощение за проявленную слабость, за то, что так распорядилась твоим «подарком», но теперь... Теперь я больше не чувствую себя виноватой, и это твоя заслуга. Твоя и Дэррока. Вы сами подтолкнули меня своими недомолвками и махинациями за моей спиной. Это моя жизнь! Почему вы считаете себя в праве все время ею распоряжаться, словно я ваша собственность? – В глазах защипало. – Прости, но я не настроена на душеспасительные беседы. С меня хватит.

Не желая больше продолжать разговор, я поспешила как можно быстрее избавить себя от этой возможности, а потому попросту сферилась.

На душе кошки скребли. Я понимала, что снова повела себя импульсивно. Возможно, даже обидела архангела, который с первых дней нашего знакомства делал все, чтобы защитить меня, стать голосом совести, разума, который большую часть времени у меня самой попросту безмолвствовал. Но в тот момент я просто не могла иначе, так как на горизонте маячило решение более насущных для меня проблем – отношений с мужем. Часть меня хотела немедленно распсиховаться, устроить скандал, обвинить в лицемерии, бросаться громкими словами и не только словами. Другая же часть соизволила наскоро проанализировать отрезок времени в пять лет и выдать краткую сводку о том, к чему приводило аналогичное развитие подобных ситуаций, коих за эти годы было немало. Вот в таком двойственном состоянии я и решила уединиться на время, чтобы остудить голову и успокоить сердце. Легкий алкоголь и пачка сигарет так и напрашивались в компанию, но на ближайшие девять месяцев об этом сомнительном удовольствии можно забыть, поэтому весь свой негатив я решила сплавить в воду: наполнила ванну, зажгла ароматические свечи, включила на плеере «Blue Stone» и обильно приправила все это пеной с запахом зеленого яблока.

Из расслабленного дрейфа в полудреме меня вырвал сербающий звук вертикального слива. Я открыла глаза – напротив меня, вытянув руки на бортиках ванны, полулежал муж. Видимо, на моем лице отразилось удивление, потому что он вдруг сказал:

– Напряженный день. Не дождался, пока ты выйдешь.

– Да нет, ничего страшного, я не против, – протянула в ответ.

Дэррок откинул голову на полотенце, и до меня донесся его протяжный выдох. В пляшущих отблесках десятка свечей, на фоне белоснежного мрамора он казался золотым изваянием, и я невольно залюбовалась, скользя взглядом по изгибам его крепкого тела. Одна навязчивая мысль вертелась в голове, но я не решалась ее озвучить, боясь нарушить хрупкий миг полнейшего умиротворения.

– Ну давай, спрашивай уже. От твоего пристального взгляда вода скоро закипит, – заявил Дэррок, выпрямляясь.

– Да что у вас за мода – копаться в моих мыслях?!

– Думать тише надо. У тебя на лице все, как на доске мелом, написано.

– Ты даже не видел моего лица.

– А мне и не надо. Спрашивай, пока не передумал.

– Почему на тебя заклятие никак не подействовало?

– Так и знал, что вопрос будет глупым. – Я поджала губы, глядя на него с упреком. Дэррок вздохнул и ответил: – Потому что в моем сердце никого больше нет и не было.

Второй вопрос выдала раньше, чем успела подумать:

– А как же Али...

– Глубокая привязанность. О любви никогда речи не шло.

Глупая улыбка сама собой возникла на лице, и я ушла под воду.

___________ _ ___________

– Салют, родители! – огласил столовую бодрый голос нашей старшенькой. – Чего такие кислые? – Она окинула стол быстрым взглядом. – У-у-у, ну я думаю! Вы что, на диету сели? Или миссис Трэмблин в отпуск ушла?

Рия Сказать, что я была удивлена ее появлением, – значит ничего не сказать. Около недели назад Рия упросила нас отпустить ее с Алексом в командировку на полтора месяца в какой-то «жутко интересный и совершенно безопасный» мир. Я колебалась, Дэррок согласился, и мне ничего не оставалось, кроме как присоединиться. Алекс у нас обоих вызывал доверие, а его трепетное отношение к нашей дочери не оставляло сомнений в его искренности и ответственности. «Надеюсь, там не будет день за десять проходить?» – поинтересовалась я напоследок. «Нет», – без заминки отрапортовала дочь. После чего появился Алекс и уверил нас в том, что будет зорко следить за Рией и вернет ее в целости и сохранности. На том и распрощались.

Рия поцеловала отца, быстрым шагом обошла стол, чтобы стиснуть меня в крепких объятиях, и вот она уже звонко зацеловывала и щекотала братишку под его заливистый смех.

– Рия, не отвлекай Дамиана от приема пищи. Мать его еле усадила.

– Я тоже безумно рада видеть тебя, папочка! – улыбнулась в ответ егоза, усаживаясь на свободный стул рядом с табуретом брата, подогнув одну ногу под себя.

– Сядь нормально.

– Пап, у меня один день на повидаться с вами, и мне как-то не улыбается тратить его на препирательства отцов и детей, а?

– Честно говоря, я вообще не ожидала тебя увидеть в течение этих полутора месяцев. Прошло всего несколько дней, а ты уже успела соскучиться? Или, может, что-то случилось?

– Мам, твой пессимизм меня поражает. Алекс просто занят сегодня, вот я и решила с вами повидаться. Так что сегодня я вся ваша, а через несколько дней загляну и к дедуле с бабулей, – пояснила дочь, не моргнув и глазом, и принялась жевать тост с джемом.

Дэррок посмотрел на часы и встал из-за стола.

– Вынужден вас оставить – надо сделать несколько важных звонков. Уверен, вам и без меня есть о чем поговорить.

– Ты ведешь дела с арабами? – полюбопытствовала я, пока он еще не вышел.

Муж обернулся.

– Я много с кем веду дела, Катенок. Чем арабы хуже других?

– Да нет, просто спросила. Мне показалось, ты вчера говорил на арабском, вот и стало любопытно.

– Антиквариат не знает расовых предрассудков. Есть товар и есть купец, – ответил супруг. – Я присоединюсь к вам позже.

– Папа наивно полагает, мы так и поверили в его исключительно антикварный бизнес? – повернулась ко мне дочь, когда дверь за Дэрроком закрылась.

– Антиквариат бывает разным, Рия, – задумчиво отозвалась я.

– Ну, это явно не эльфийские реликвии. Все, что можно было, уже нашли и присвоили или уничтожили.

– Нет, это не они. Но что-то не менее значимое, судя по поведению твоего отца в последнее время. Уж очень он сосредоточен и часто недоволен результатами.

– Ну, с папой-то все ясно. А с тобой что случилось?

– С чего ты взяла?

– Мам, вот только не надо увиливать, я не слепая. Опять отключилась в неподходящий момент?

– Нет. Этого больше не случится.

– Ты нашла решение? – в ее голосе слышалось неподдельное воодушевление.

– Я вспомнила причину.

– Э-м-м... – Дочь явно поняла, о чем речь, но не решалась озвучить вопрос, все еще сомневаясь.

– Да, милая, я все вспомнила. И всех.

Вопрос «как это случилось?» не заставил себя долго ждать, и я, не вдаваясь в подробности, поведала дочери о событиях последних дней.

– Так что скоро у тебя будет сводный брат или сестра.

Рия, облокотившись о стол и заключив лицо в ладони, еще несколько секунд продолжала смотреть на меня широко распахнутыми глазами.

– М-м-м, поздравляю? – наконец моргнула она.

– Тебя это не смущает?

– Меня уже давно ничего не смущает, мамуль. К тому же я уверена, насилия над тобой никто не совершал, и все произошло по обоюдному согласию. Потому как если нет, то Раум – не жилец.

Все еще проскакивающие юношеские максимализм и самоуверенность дочери вызвали у меня улыбку.

– Вот только не пойму, чего же ты такая хмурая ходишь. Вы с папой поругались из-за этого?

– Да нет, просто...

– Мам, ну, понятное дело, восторг эта новость у него вряд ли вызвала, но... – Рия на миг замолчала. Вздохнув, она пересела ближе ко мне и накрыла мою ладонь своей. – Он тебя любит, мама. Позлится и простит тебе твои «человеческие слабости». Ваша опупея на троих, прости за прямоту, тянется уже не первый год, но как-то вы все же умудрялись выкручиваться и продолжать сосуществовать до сегодняшнего дня. У несчастья острый слух, так что лучше не строй догадок одна страшней другой. Все образуется, я в этом уверена.

Я внимательно посмотрела на дочь – что-то неуловимое в ней изменилось. Подростковые сленг и угловатость поведения теперь не всегда скрывают порой весьма неожиданно проскальзывающую мудрость еще не женщины, но уже не девочки. И когда она успела так вырасти?..

Вечером того же дня, когда мы все собрались в саду за чаепитием, я, наблюдая за своим семейством, на мгновение закрыла глаза и подумала: «Господи, дай мне...», но тут же осеклась. А что давать? Мои родители живы-здоровы, у меня чудесные дети и скоро их станет больше, меня любит муж и не только, я люблю в ответ, у меня есть верные друзья, я живу в достатке... «Господи, спасибо за все», – подумала, но затем все же добавила: – «И дай мне мудрости, чтобы удержать это счастье».

Кики