Пациент смотрел на меня, я — на него. Аполлон, секси, мачо, кудрявый блондин с ямочкой на подбородке. Впору рекламировать «Жилетт турбо»: тройное лезвие, освежающая полоска, щетина снимается на раз. Фил — Филиппов Олег. Друг Макса, со слов которого Фил страдает нарушением сна.

— Тира – это псевдоним? — Он переключил магнитолу с попсовых страданий о не разделенной любви на другую радиоволну.

— Нет.

— Экзотическое имя, — улыбнулся Аполлон с противоположного конца стола.

«Buddy you’re boy make a big noise».

Имя как имя, пожала я плечами, притопывая в такт ударнику «Queen», и предложила не уклоняться от магистральной темы:

— Сон пропал сразу или постепенно?

— Ты действительно так хороша, как о тебе отзывается Макс?

— У него была возможность убедиться. Я профи.

— В постели? — ухмыльнулся он. — У меня такая кровать с водяным матрасом...

— Не продолжай.

Вздохнув, я с сожалением посмотрела на нетронутое варенье и направилась из кухни Бэс.

Два удара в барабан, хлопок в ладоши. «We will, we will rock you!»

Глухой стук, звяканье чашек о блюдца, дребезжание ложек.

Недурственно, признала у пациента талант аранжировщика и открыла дверь.

Удары, хлопок, «We will, we will rock you!».

Треск столешницы, грохот покатившейся банки.

Это уж слишком. Обернулась:

— Перебарщиваешь...

В экстренной ситуации мозг человека за десять секунд способен просканировать объем информации со среднюю библиотеку. Главное, не поддаваться панике. Метнувшись в ванную, я сорвала с вешалки банное полотенце, выкинула из пластикового ведра швабру, нажала кнопку вызова в мобильном и вернулась на кухню. Зажав плечом телефон, перехватила голову Олега, не дав ей снова встретиться с дубовым столом, обмотала толстой махровой тканью и надела ведро.

— Бэс! Ты срочно нужна дома!

— Сейчас, — ответила подруга. — Найду в магазе безлюдное место.

Арабеска материализовалась в центре клейкой лужи из разлившегося варенья. Я придерживала обмякшего клиента в вертикальном положении.

— Фигассе, у вас лечение бессонницы.

 Расшнуровала ботинки и выпрыгнула на чистое пространство.

 — Олежек живой? — Заглянула под импровизированный шлем. — В прострации. Сильно ты его приложила, на лбу шишка.

— Это не я. Помоги перетащить и найди чем связать.

Спеленутая одеялами и обмотанная бельевой веревкой мумия Филиппова осталась в Питере — лежала на диване под присмотром подруги, а я перенеслась в Сен-Тропе.  

— Бальт! Прекрати! Он ничего мне не сделал! — Носилась по вилле, разыскивая хозяина. Сердце замирало от страха: вдруг его нет?

Охотник нашелся в смотровом зале и был не один. При моем появлении два типа, по виду — мастера заплечных дел, спешно растворились.

— Чего кричишь? — Демон усадил к себе в кресло.

— Мне никогда не нравились блондины. — Обняла его за шею и поцеловала.

— Я что, поседел? — удивился Бальт. Расстегнул на мне кофту и поднял подол юбки. — С тобой не мудрено. —  Облапил ягодицы и подался вперед. — Тирка...

В полусумраке спальни мы целовались и ритмично расшатывали демонское ложе. Третье за год. Ровно год мы «дружим организмами» и никак не надружимся. Где-то на полу разрывался его телефон, исходя миазмами серы...

Выпроводив адского посланника, Бальт открыл гардеробную с десятком одинаковых костюмов и сорочек.

— В чем-то я его понимаю. Увидел рыжую ведьму, и взопрели яйца.

— Фил, конечно, чудак, но не калечить же человека из-за глупости, — просительно смотрела на Охотника.

— Если убивать каждого дятла, в Среднем мире станет скучно, — согласился демон, завязывая галстук узлом «принц Альберт».

— Позвоню Бэс и скажу, что опасность миновала, — нашла я повод для оптимизма среди тягостных минут. Еле сдерживалась, чтоб не спросить Бальта, как он обращается к тестю: Велиал, Ваше величество или по-свойски – папа.

— Думаешь, это я его? — озадачился любимый, вдевая запонки.

— А кто? — растерялась. — Полтергейст?

— Липа, — усмехнулся он.

— Фикция? Обман? Симуляция падучей?

Я недоумевала. И еще больше удивилась, когда Охотник вложил мне в руку черный цилиндрик, размером с пальчиковую батарейку:

— Мише.

— Я с ним не встречаюсь. С тех пор, как мы с тобой...

— Отдашь на безалкогольном банкете.

— Я должна там быть. Ты ведь тоже... — Отвела взгляд.

— У каждого из нас свои долги, это повод разводит сырость?

— Нет, — вздохнула я. — Что за девайс?  — Покрутила цилиндрик.

— Могу только матом.

— Тай.

— Смазка для церебрального секса.

— Понятно, — ничего не поняла я и спрятала в бюстгальтер посылку для архистратига.

Прощальный поцелуй украсил засосом грудь чуть ниже метки Покровителя.

Цилиндрик я передала этим же вечером на пинк-пати в Поднебесье. Он оказался флешкой с данными, собранными в Приграничье, и приковал к себе внимание злого полицейского. Вскоре злой коп вызвал райского Сухаря. Добрый полицейский старался за двоих, но чувствовалось, что Благородию не терпится присоединиться к Воеводе и Варахиилу, засевшим перед гаджетом. Судя по Мишиной реплике «он считает, здесь собрались тугодумы?», Бальтазар снабдил содержимое посылки своими выкладками.

Отпустив прошлые грехи и авансом отчитав за будущие, Хвала Божья пододвинул стул ближе к коллегам и уткнулся в ноутбук.

— Панове архангелы, домой меня кто-нибудь вернет?.. А в ответ тишина.

— Иди на кухню, — нашел мне работу Иегудиил.

Занимаясь готовкой, я рассказывала шкворчащим сковородкам и кипящим кастрюлям, что умею не только кашеварить, но и незримо присутствовать на совещании Высших демонов. Откидывая на дуршлаг цветную капусту, поведала ей о ледышке Висте. Взбивая кляр, не забыла помянуть незлым тихим словом адскую ведьму Дьерду, Спутницу Бальта Кайе и иже с ними. Нафаршировав помидоры, добралась до утреннего инцидента.

— От диагностики он отказался, — закладывала в блендер ингредиенты для печеночного паштета. — Но и без нее я уверена, что психически Фил здоров. Относительно. Насколько можно сохранить рассудок в нашем сумасшедшем социуме. Что же заставило его камлать лбом по столу?

— Липа, — ответил за моей спиной Покровитель.

— Ко Дню защитника я подарю вам словари синонимов, тебе и Охотнику! — испугавшись, разозлилась я.

— Что там с совещанием в Междумирье? — развернул к себе архистратиг.

— Матка бозка... угорела возле плиты. — Обмахиваясь фартуком, съехала на пол. — Два года прошло, я ничего не помню. Галлюцинации от лекарства в госпитале приняла за реальность... Я так несчастна, я столько настрадалась. Одна собака сожрала метлу, другая едва не отправила к вам на ПМЖ. Мне не на чем летать, меня до сих пор мучают кошмары. Мишенька, воды, я умираю.

Закатила глаза и повалилась ничком...

Воды Миша не пожалел, вылил цистерну, не меньше. Высушив дома телефон, в третьем часу ночи дозвонилась Бэс.

— Раньше не смогла, — извинилась я. — Нортон, наверное, тихо счастлив, что ты не попала на архангельскую тусовку.

— Эмм... — Загадочное молчание подруги намекало, что предположение правильное.

— Как самочувствие Филиппова?

— Выспался аки младенец, уехал к себе и пребывает в полной уверенности, что ты лечишь садо-мазо девиациями.

— Впервые сталкиваюсь со случаем, когда нормальный сон наступает после фиксации. Предложи рецепт его жене: туго закатать в одеяло и привязать к кровати, предварительно угостив нашим фирменным средством – скалкой или сковородкой.

— Олежек в разводе, вольный художник.

В разгар обсуждения, как непросто нынче живется аполлонам, в эфире появились помехи, и связь прервалась. Остаток ночи я посвятила воздействию на расстоянии: убирала с лица Олега след от челобитья. 

С подругой мы встретились спустя три недели в доме на Васильевском острове. Встрече предшествовало текстовое сообщение «SOS!» и приложенная фотография лестничной площадки. Я переместилась, и Бэс вкратце ознакомила с ситуацией. Сегодня рано утром домработница Фила поднялась на двенадцатый этаж, вышла из лифта и столкнулась с работодателем. В трусах, футболке и сомнамбулическом состоянии он куда-то направлялся. Людмила отвела лунатика в спальню и позвонила Максу. Последний, будучи в отъезде, связался с сестрой. На данный момент хозяин один.

В квартиру я заходила тоже одна, Бэс поехала в банк по делам своей фирмы. Зашла, вдохнула воздух... и уловила это. Не обращая внимания на подколки Аполлона про наручники, стек и плетки, я прислушивалась к стенам, к обстановке, впитывала атмосферу и внутренне мурчала.

Магия. Едва уловимая, еле слышная, близкая мне женская магия. Атом волшебства, растворенный в кубометрах пространства. Здесь однозначно побывала ведьма. В пользу этого свидетельствовали комнатные растения. Мини-джунгли из сочной зелени глянцевых листьев, гибких лиан, упругих бутонов и тонкого аромата.

Обследовав уникальную оранжерею, я вернулась к Филиппову. Он сидел на широком кожаном диване перед столиком с кофейным набором, бутылкой коньяка и нарезанным лимоном.

— Ты влип, — вынесла ему вердикт.

— В варенье Арабески.

— Олег, я говорю серьезно. У тебя большая проблема.

Собралась сказать, что он чем-то задел ведьму, сегодня вышел в двери, а завтра может выйти в окно, как вдруг массивный журнальный столик со стеклянной столешницей тронулся и поехал ко мне. Скользил по шерстяному ковру, как по гладкому ламинату. Филиппов превратился в памятник самому себе, я с трудом удерживала рот закрытым. Сзади подъехало тяжелое кожаное кресло и деликатно коснулось ног. Я села и меня окутало приятное тепло.

— Это телекинез? — ожил памятник. — Ты обладаешь телекинезом?

Отойдя от ступора, я решила обернуть внезапный феномен в свою пользу:

— Когда злюсь на пациентов, не воспринимающих мои слова всерьез.

— Можно мне выпить? Кофе.

— Пожалуйста, — разрешила. И вместе с креслом и столиком подъехала к дивану.

— Охрене-е-еть, — прошептал он.

Я была такого же мнения, чтоб не сказать больше, но ради реноме сохраняла маску невозмутимости. Катастрофически не хватало пахитоски с мухоморами. Олег хлебнул из бутылки и запил кофе. В свой напиток я плеснула ложечку спиртного, отжала лимон и пила, размышляя, от какого угла печки начинать плясать.

— Ты понимаешь, что с тобой происходит?

— Честно говоря, не совсем. А что со мной?

— На тебя наложено заклятье.

Он рассмеялся.

— Кем?

— Женщиной из твоего окружения.

— Я со всеми поддерживаю ровные отношения.

— Познакомился, переспал, и адью?

— Ты ревнуешь? — улыбнулся он.

— Тьфу на тебя.

— Я не верю ни в барабашек, ни в ведьм, ни в прочую чертовщину.

— А шишку кто набил?

— Она быстра сошла. — Провел по чистому лбу.

— И тем не менее, — отставила пустую кофейную чашечку.

— Ты меня отшила, я расстроился и не рассчитал. Стул отъехал больше чем надо.

Значит, все-таки имитация, подумала я.

— А снохождение? — напомнила про очевидный факт.

— У меня оно с детства, и как видишь, жив-здоров.

— Благодаря своевременному вмешательству.

— Людмила раздула из мухи слона.

— А цветы? Растут сами по себе? В обычных условиях они бы уже давно погибли, потому что растения-антагонисты вместе не уживаются. Тут требуется особый подход.

— Домработница вовремя поливает, что-то переставляет, меняет местами.

— Н-дась, н-дась, н-дась... — отстукивала ритм по подлокотникам.

Олежек торжествовал победу над мракобесием, я прикусила язык и злилась. Филиппов подтвердил мои худшие опасения. Закоренелый прагматик, он всему находил объяснение, и даже перемещения мебели не смогли надолго выбить его из колеи рационализма. Записываю вызов в графу «ложный», моя помощь здесь не нужна.

С сожалением я стала выбираться из уютного тепла. Казалось, что и кресло неохотно выпускает из кожаных объятий.

— С полноценным сном у меня действительно неважно, — признался хозяин квартиры.

Забрезжил лучик надежды.

 — Со временем восстановится, — оптимистично рассчитывал он.

Я все же выбралась и подошла к панорамному окну с видом на Финский залив.

— Сколько длится твое «неважно»?

— Сто тридцать семь дней.

— Что послужило толчком? — поинтересовалась, глядя на портовые краны.

Закралось подозрение, что за жизнью порта я буду наблюдать вечность.

— Развод, — нехотя отозвался он.

— Кто инициатор? С бывшей женой общаешься?

— Извини, надо позвонить.

Уединился на кухне, щелкнув дверной ручкой.

Ага. Попала в болевую точку. Аполлона отвергли, задетое самолюбие до сих пор саднит.

Основной постулат викканства — не навреди, и не факт, что навязывая свои знания, я его не попираю.

Решила уйти по-английски. Перед уходом одолел интерес, и я заглянула в предпоследнюю по коридору комнату. Хозяйская спальня оправдала ожидания: зеркальный потолок, сексодром с черным покрывалом и магические флюиды.  В последнем помещении мое любопытство меня сгубило. В верхнем ящике прикроватной тумбочки я нашла просроченный абонемент в бассейн на имя Филипповой Ольги и обрывок фотографии русоволосой миловидной девушки с большими печальными глазами. Озонированный воздух наполнял легкие. Сил хватило на то, чтобы половинку с неровными краями положить на место. Лиственный орнамент подушек манил прислонить к ним голову. Слабеющей рукой я нашарила под подушкой матерчатый мешочек, вдохнула глубже лавандовый запах и с блаженной улыбкой отходила ко сну, созерцая неспешную жизнь кораллового рифа, протекавшую в аквариуме...

«Как в таких условиях и лишиться сна?» — недоумевала я, проснувшись с петухами. Уровень моей энергетики зашкаливал. Словно месяц отдыхала в санаторно-курортном комплексе. Кроссовки возле кровати и куртка на стуле малость озадачили. Насколько я помнила, вчера до них не добралась. Значит, либо принес хозяин, либо сработал феномен «наши сани едут сами».

Как спалось Аполлону, я узнала, притаившись у приоткрытой двери в зал и навострив ушки.

— ...Лиенька, говорить потише? Но кроме меня в квартире никого нет... Тилия, Олег не ночевал дома. — Доложили женским голосом. — Да... да... Займусь цветами и схожу за продуктами... До свидания.

А как осуществляется особый подход к мини-джунглям, наблюдала воочию, потому что домработница в этот момент никого не видела. Закрыв глаза, она выводила заунывные рулады, покачивалась из стороны в сторону и совершала руками плавные движения вверх-вниз, будто готовилась взлететь. Людмила входила в резонанс с растениями, разговаривала с ними на общем языке.

Заодно шпионила за Аполлоном в пользу его поклонницы, жившей либо в Финляндии, либо на Кольском полуострове. Под горловое пение кресло подплясывало, обивка дивана ходила волнами, а я была зла, как не знаю кто, и от злости хлестала себя хвостом. Ведьминского в женщине не чувствовалось ни на йоту, а магия меж тем присутствовала.

— Пошло все к чертям! Ухожу на пенсию. В пампасы. — Выпускала пар,  роясь в недрах кухонного дивана в поисках сушеных мухоморов.

Из пакета со старым вязаным шмотьем выпорхнула серебристая крылатая стая и под потолком выстроилась сердечками, больше напоминавшими... хм... хм. Сердечки распались на полупопия, образовав лозунги «ай лав ю», «с наступающей весной» и «ведьмочка, давай исчо».

— Я вам дам, погодите. Я вам так дам!

Выкинув в мусорное ведро волокнистую труху — все, что осталось от льняного кисета с НЗ, вытащила из вытяжки фильтры, включила ее на полную мощность, и пьяную моль засосало в колпак из нержавейки.

Остатки пара погасила рюмкой «пофигень-травы» и пошла к сигналящему домофону. Начался трудовой день, приехали записанные на прием люди. В обеденный перерыв мне позвонила Бэс.

— Видела сегодня на Сенной Олежека. Заходил в «Розу Мира».

— Магазин?

— Эзотерический. Сандаловые палочки, китайские колокольчики, музыка для релакса и литература.

— В лесу что-то сдохло, не иначе.

— Ты третьего марта сильно занята?

Я сверилась с расписанием.

— Вторая половина свободна.

— Зарезервирую столик, посидим... И кое-что тебе передам. Угадаешь, из чего оно, — заинтриговала подруга.

В оговоренный день мы сидели в питерском баре, и когда над нашим десертом колдовал повар, Арабеска поставила передо мной стеклянную баночку с розоватой желейной массой. Я открутила крышку и принюхалась.

— Земляничное.

— Нет.

— Ежевичное.

— Нет. Последняя попытка.

— Э-э... из крыжовника!

— А вот и нет, — хитрюще улыбнулась Бэс. — Ладно, пробуй. — Звякнув ободком обручального кольца, подала мне ложку.

Я занесла ее над баночкой и застыла. В бар вошли две молодые женщины. Первую я недавно лицезрела на обрывке фотографии и, увидев теперь вживую, сразу заметила, что у нее открыт канал ясновидения. Но при этом она не являлась ведьмой. А вот ее спутница... Мощная сине-зеленая энергия вращалась вокруг нее широкой лентой Мебиуса, подчеркивая яркую зелень радужки. Светлые волосы заплетены в длинную косу, шею украшало колье из мелких желтых цветочков, запястье — деревянный браслет с часами в деревянном корпусе. Производит их флорентийская фирма, торговый девиз которой — «одни часы – одно дерево – одна планета».

— Бэс, я ненадолго тебя оставлю, мне надо кое с кем пообщаться.

Я вышла на открытую террасу, и под пронизывающим ветром мне не было холодно. Тело распирал жар. Обладательница эко-хронометра проследовала за мной.

— Ваше высочество, я – Тилиа.

Она присела в низком реверансе, опустив голову, и стояла в коленопреклоненной позе до тех, пока я не разрешила ей подняться.

— Меня только одно интересует, стул отодвинул Олег?

— Нет, хозяюшка, это я. Простите меня. — По ее лицу потекли медовые слезы. — Оля... она моя подруга, она любит его, а он...

— Филиппов ее тоже любит. Только он твердолобый, но есть надежда, что не все потеряно.

—  Олег сейчас на улице, в машине. Ждет.

— Им нужно о многом поговорить.

— Ваше высочество, я готова исполнить ваше заветное желание.

Я посмотрела на нее с грустью и вздохнула. Она упала на колени.

— Простите, но это не в моих силах.

Конечно, не в ее. Найти Охотника, когда он вне зоны доступа.

— Пожалуйста, примите в дар это...

— Угадай, кто у нас по бестиарию дарительница? — спросила я штурмана, пролетая над Адмиралтейством.

— Дриада.

— Ну тебя, Бэс, с тобой неинтересно.

— Вашество, она ж вся в деревянно-цветочных цацках.

— Дриаду зовут Тилиа, что с латыни означает...

— Липа.

— Я так не играю!

— Древко пахнет липовым медом.... А-а-а! Исаки-и-ий! Щас врежемся, бери левее!.. Фу-у-ух... Тирыч, завтра жду отчет по джему: состав, место произрастания. И не мухлевать!

Помело пошло мелкой дрожью.

— Бэсик, чего ты смеешься?

— Представила, как в период цветения за твоей метлой будут гоняться пчелы. На прутьях появились почки.

Тира