Венские каникулы

– Мне настоятельно рекомендовали воспользоваться Вашими услугами, фройляйн Фэйт, и дали чрезвычайно высокую оценку вашему профессионализму и настойчивости, однако... – добродушный голос моего занудного, но весьма перспективного клиента, действовал совершенно одуряюще, заставляя задуматься о немедленном самоубийстве. Мои мысли уже довольно давно находились где-то вдали от респектабельного кабинета, пропитанного запахами дорогого парфюма и кубинских сигар, и только весьма солидные условия сделки заставляли поддерживать на лице выражение преданной сосредоточенности... – посоветоваться еще раз со своим юристом и через пару дней согласовать с Вами окончательные условия предполагаемого приобретения. Надеюсь, я не слишком нарушил Ваши планы? – прочувствованно и с намеком на искренность закончил свой спич герр Кнаббе, промокнув белоснежным платком взмокший от усилий лоб.

– Безусловно, мне придется пересмотреть свое расписание, однако, Ваш заказ – не единственный мой контракт, поэтому, как деловой человек, я, несомненно, максимально эффективно воспользуюсь возникшей задержкой, – сладко улыбнувшись, я поднялась с кресла и, протянув руку для прощания, решительно шагнула к выходу.

Мюнхен встретил бывшую узницу немецкой основательности промозглым ветром, рутинной суетой и абсолютным равнодушием большого города. Толпы спешащих по своим делам горожан, едущих в автомобилях, оккупировавших сидения общественного транспорта, жующих и читающих, смешивались в причудливую массу, которая забивала ноздри, мешая дышать, грозила смести меня подобно селевому потоку.

Нужно было срочно убираться. Захватив в отеле только самое необходимое, я отправилась на вокзал. В моем распоряжении было сорок восемь часов и четыре из них отделяли меня от вожделенного свидания с той, которая всегда была искренне мне рада и ни разу не обманула моих надежд и не нарушила обещаний. Я отправлялась в Вену.

Только прислонившись лбом к холодному стеклу вагона, я поняла, как же устала. Устала от изматывающих отношений с «неправильным» мужчиной, от ядовитого одиночества, пульсирующего под кожей, от ежедневной предсказуемости событий, поступков, слов. Мне нужна была остановка, маленькая передышка в ласковых объятиях, чтобы согреться и помечтать. Именно этого я ждала от предстоящей встречи, в очередной раз мысленно удивившись своей любви к этому городу.

Вена – чопорная и игривая, роскошная и скромная, вечно молодая и удивительно мудрая столица Европы, она всегда тонко чувствует твое настроение, утешает ароматом миндаля и кардамона из маленьких кофеен, подбадривает звуками оркестров, расслабляет запахами цветов из парков, незаметно подчиняет размеренному ритму современного города. Вестбанхофф приветливо помахал мне рукой, когда подошва моих кроссовок коснулась австрийской земли.

Через час, отдав ключи по-европейски вышколенному портье, я спешила по Принц Юджин-Штрассе к месту своего паломничества – Верхнему Бельведеру, чтобы увидеть их – пару в золоте одежд, сомкнувших объятья на краю пропасти, в сплетении трав и цветов. Женщина в коленопреклоненном ожидании поцелуя, мужчина, что подарит его ей. Тонко выписанные руки и лица в вихре самоцветных узоров.

Я могу стоять перед «Поцелуем» и минуту, и час, и сутки, потому что время на картине обезличивается и замирает, пространство застывает янтарной каплей, а жизнь ощущается только в слабом биении пульса на моем запястье.

Просидев перед картиной почти до закрытия, я умиротворенно побродила по улочкам старой Вены, разглядывая витрины и некультурно облизывая пальцы, вымазанные абрикосовым десертом, которым я разжилась в одной из кондитерских. Спалось мне этой ночью особенно прекрасно.

Однако мои влюбленные никак не хотели отпустить меня, потому что вторые сутки моего пребывая в Вене начались с паломничества в Галерею.

– Я слежу за Вами второй день, – низкий вкрадчивый голос вывел меня из расслабленного созерцательного оцепенения.

Такой голос, вероятно, был бы у ягуара, если бы

он умел разговаривать. В занятном незнакомце вообще было что-то кошачье: гибкая фигура, тщательно уложенные волосы, хищный взгляд черных глаз, тонкий прямой нос, который явно ломали в драке. Идеально скроенный костюм, золотые запонки и массивные часы на сильном запястье дополняли образ по Станиславскому. Одним словом, великолепный генофонд, за обладание которым любая здравомыслящая женщина готова заложить самое ценное: душу, любимую комнатную собачку и личного парикмахера. Я рассматривала нарушителя спокойствия нарочито нагло и оценивающе, однако, встретившись с твердым взглядом непроницаемых глаз, с неудовольствием вынуждена была признать – битву за лидерство я безнадежно проиграла и вожак в стае, несомненно, он.

Немедленно разозлившись, поклялась себе быть нелюбезной стервой.

– Ну и что обнаружили, Шерлок? – неприятным тоном поинтересовалась я. – Только учтите, я не нуждаюсь ни в частном детективе, ни в следователе. Так что, если Вам посоветовали этот пиар ход для продвижения услуги на рынок, не напрягайтесь.

– Ну, – протянул он, явно игнорируя подначку, – вначале, мне просто стало любопытно, зачем молодая, красивая, и успешная с виду фройляйн с завидным постоянством совершает ежедневный променад в музей к одной и той же картине. Уж не планирует ли она совершить ограбление века?

– А знаете, я погорячилась! Шерлок Холмс в Вас давно умер и разлагается, – пробурчала я, поперхнувшись от возмущения.

Он расхохотался и поднял руки вверх, будто признавая свою ошибку.

– Я наблюдал за вами, простите. Вам, похоже, до судорог нравится это полотно, вы так самозабвенно погружаетесь в его созерцание, что я искренне захотел понять: что вы нашли в нем? Чем оно Вас так покоряет? Я смотрю и не понимаю.

– С удовольствием бы попыталась посвятить Вас в тонкости восприятия работ великого Климта, но мой поезд отходит через три с половиной часа, – совершенно фальшиво расстроилась я.

– А Вы все-таки попробуйте. Я понятливый, и у нас есть три с половиной часа. На вокзал я Вас отвезу.

В его глазах был вызов, и, неожиданно для себя, я согласилась и вложила свои пальцы в его широкую ладонь. Дальнейшее напоминало фантастический вальс, в котором меня вел уверенный и опытный партнер. Размер три четверти, дамы и господа! Первый шаг «с каблука» мы сделали, когда под бесконечные разговоры и смех обошли все известные антикварные магазинчики недалеко от Грабена, больше напоминающие лавки старьевщика. Второй шаг «поворот» – когда обогнули Чумную колонну и повеселили своими неуклюжими па зевак на площадке, где уличный оркестр наигрывал легкий мотивчик. Третий шаг «приставление свободной ноги» завершился в маленькой кофейне на углу, куда я бесцеремонно затащила моего нового знакомого, не в силах устоять перед упоительным запахом шоколада и кофе. Я уже почти выиграла затяжную битву за раскрепощение и отказ от стереотипов и заставила его таки отказаться от чопорного кофе в пользу какого-то абсолютно женского десерта, когда перехватила взгляд, украдкой брошенный им на часы.

Вот оно!.. Я с грустью поняла, что очарование мгновения утрачено, пришла пора вернуться в реальность.

– Осталось чуть меньше часа. Ты обещал отвезти меня на вокзал, – я старалась говорить как можно более небрежно.

Несколько секунд он молчал, внимательно глядя мне в глаза, потом накрыл мои ладони своими.

– Ты знаешь, я понял...

– ...?

– Пойдем со мной, немедленно... здесь недалеко, мы успеем. Потом я отвезу тебя, клянусь.

Подозвав официанта и расплатившись, мой визави решительно зашагал к выходу, крепко сжав мою руку, заставляя бежать за ним вприпрыжку, всем своим видом пресекая любые попытки расспросить о конечной цели прогулки.

Через несколько минут необходимость в расспросах пропала сама собой, ибо мы оказались в парке Пратер и все тем же целеустремленным решительным шагом проследовали к возвышающемуся надо всем колесу обозрения.

Пара минут ушла на какие-то весьма эмоциональные переговоры и манипуляции с кошельком и чековой книжкой, а еще через пару минут я с некоторой опаской вошла в древнюю кабинку под номером 4. В молчании мы медленно поднимались ввысь, прямо в сумеречное темнеющее небо, покрытое редкими перьевыми облаками, оставляя под ногами деревья, постройки, развлекающуюся публику и вечернюю Вену. Я видела, что он непрерывно смотрит на часы, будто ожидая чего-то. Ровно через шесть минут он развернул меня к себе, и бережно, но решительно обхватил мое лицо ладонями. «Замри!» – он прошептал уже в мои полураскрытые губы. Натужно скрипнув, колесо остановилось. Надо мной качались ранние звезды, в ушах что-то тоненько звенело, на краю пустоты от падения в бездну меня удерживало только кольцо сильных мужских рук. Я могла ощущать лишь теплые губы, ласкающие мой рот, дарящие какое-то отчаянное блаженство, заставляющие меня задыхаться от накатывающего удовольствия и сумасшедшей слабости, путаться непослушными пальцами в волосах... только мгновение, только секунда длинною в вечность...

Спуск, судорожные сборы в отеле и последующая поездка на вокзал прошли как в тумане. Губы все еще помнили вкус поцелуя и требовательно горели.

Прощание вышло скомканным, в нем не было неловкости от совершенного, скорее грусть от несбывшегося.

Черный роскошный автомобиль последний раз прощально мигнул фарами и исчез. Разместившись в вагоне, я откинула голову на спинку кресла и постаралась устроиться поудобнее, чтобы уснуть. Впереди была долгая дорога, а к рефлексии и сожалениям я была совершенно не готова. В сумке надрывно заверещал телефон, номер абонента был незнаком.

   – Знаешь, я тут подумал... уровень моего культурного развития чрезвычайно низок, а восприятие отдельных шедевров мирового художественного наследия искажено. То есть, мне срочно требуются курсы для начинающих. Я бы хотел нанять индивидуального преподавателя и начать занятия в ближайшем будущем. Как ты смотришь на моё совершенно деловое предложение?

 – Позволь спросить, как ты узнал номер моего телефона?

– Как бы тебе сказать, коррупция и взяточничество поразили все современное общество, проникли во все сферы бизнеса, даже в гостиничную... – доверительно сообщила трубка, – ну, так ты не ответила...

 – Я подумаю, – совершенно серьезно сказала я, не удержавшись от идиотской ухмылки.

 – Подумай. И кстати, на перспективу, имя твоего нового ученика Рейес.

Фэйт