Холодный пот и дрожь. Внутри мурашки сродни мандражу. И невозможность сосредоточиться. Преддверие паники — вот что я почувствовала, когда разлепила глаза. С огромным трудом — веки почему-то были неподъемными, и сразу вспомнилось выражение про свинцовую тяжесть. Впрочем, тело не слушалось тоже. Руки, ноги — да всё! — отказывались двигаться. Я даже голову повернуть не могла. Где я? Мысли судорожно метались в голове. Что со мной? Я ослепла или кругом тьма кромешная? Ненавижу темноту. Мне нужен свет — звезд, луны, мерцание телевизора в другой комнате, свечение экрана смартфона, отсвет вывесок с улицы. И шум. Хотя шум я слышала — легкое гудение. Так гудит какая-то аппаратура. Но где аппаратура, там и индикаторы. Однако я ничего не видела.

Третий вопрос: что случилось, почему я здесь? И снова: да где же я? Вспоминай, вспоминай! Ну вспоминай же! И не подпускай панику. Я не паникую. Это мне не свойственно. Голова моя всегда холодная, я очень практичная. Обычно.

Гудение становилось громче — все же это электроника, а следовательно, место с технологиями, а я совсем недавно по ним (то есть по цивилизации) скучала. Но в каком контексте я скучала? Хотелось потереть виски пальцами, но руками я так и не могла двинуть. Я вообще не чувствовала рук.

В памяти вдруг прорезался крик — полный смертной муки. Кричала умирающая лошадь. И я, я тоже должна была умереть. Я умерла? Поэтому так темно? Но что это гудит? Аппаратура? Я повторяюсь, это уже было: у всей электроники есть лампочки, и они мерцают, высвечивая на экранах показания. Или просто обозначают, что прибор включен.

Где я? Ну где же я? Ненавижу такое!

Со лба стекла капелька пота. По виску и прямо в ухо. Щекотно. Значит, какая-то чувствительность есть. Вот только утереть ее я не могла. Да что же это!

Голос в голове: «Не иди через Южный Тракт!» Йон. Йон? Йон!!!

Я разлепила губы и с хрипом вытолкнула имя в душащий воздух — и тут вернулись ощущения. Подо мной какая-то ткань — простыня или что? Подушка под головой. Тяжесть на запястьях и плечах. Я привязана к кровати?

— Йон?! — получилось уже не так хрипло.

Яркий свет в глаза — слепящий. И Йондэ надо мной.

— Я умерла? Ты меня дождался? Где я? — сипела я ему в лицо.

«Где я — где я — где я» — стучало в голове фоновым зацикленным эхом.

Мой мужчина рядом. Не садится. Просто смотрит. А мои глаза все еще не могут толком сфокусироваться на окружающих предметах, и свет тоже мешает, но я вижу его. Он мой якорь. Я стремилась к нему все эти годы. Он ждал меня. Он меня дождался?

— Ты жива.

— Где я?

Зрение постепенно привыкало к свету. Глаза начали отмечать детали: Йон усталый, темные круги под глазами, но форменная рубашка не помята. На рукаве поблескивает перевернутая подкова.

За спиной моего эке возникла фигура в белом комбинезоне и тоже со знаками. Арка. Черт, это Арка?

— Ты меня притащил в Арку? — забилась я в креплениях, мягких, щадящих, но я ненавидела беспомощность и контроль над собой, если это не касалось интима. — Отпустите меня!

— Принцесса, успокойся. — Йондэ сделал знак второму мужчине и отошел.

— Не уходи, не уходи! — снова подкатила паника.

Я больше не видела Йона. По щекам потекли слезы. Ну зачем же ты ушел?!

У моей кровати завозился мужчина в комбинезоне. В изголовье появилась стойка капельницы. Иглу мне ввели не больно, но я орала как резаная. Не от боли — я не хотела здесь находиться.

— Выпустите меня отсюда! — Голос слабел. Они вкололи мне снотворное. — Йон, ну зачем же ты меня сюда притащил...

Я захныкала и отключилась.

 

Похоже, меня решили подержать в искусственной коме. С чего я это взяла? Ногти отросли, и я оцарапала бок, когда попыталась пошевелиться. Да, теперь у меня были свободны руки, да только вот навалилась такая слабость, что привязывать меня необходимости и не было. Нет, может быть, я, конечно, и ошибалась: в моем изначальном мире после подобной процедуры я вряд ли могла бы так ясно соображать, да и на длину ногтей тоже не обратила бы внимания, но вырубили меня надолго и сновидений у меня не было. А жаль, я бы с удовольствием оказалась сейчас в посланных Иеремиилом снах.

Мне удалось чуть шевельнуть головой, и я обнаружила свисающую надо мной трубку с плоским кончиком. С нее сорвалась капля и попала мне на губу. Я облизалась — вода. И тут же страшно захотелось пить. С неимоверным усилием приподнявшись, я прихватила наконечник губами и упала обратно на подушку. Какое удобное приспособление. Только вот таким макаром они могли в меня влить что угодно. Ну и ладно. Все равно воспротивиться я не смогла бы, а пить хотелось.

Закрыв глаза, я понадеялась провалиться в сон, но не вышло. Выспалась. Еще бы узнать, как долго я тут лежу, а по-хорошему, выяснить, что со мной делали и будут делать. И надо отсюда выбираться. Восстанавливаться и выбираться.

Смешно, из Арки так просто не уйти — тебя или выпускают, или выносят. Хладный труп, конечно. Последнее мне грозило вряд ли, так как я не могла припомнить со своей стороны ничего такого, за что последовала бы кара. По незнанию кого-то или что-то задела? Тоже сомнительно. Значит... Так, а где носит моего драгоценного эке?

Эке... Вообще-то мысленно я давно считала его мужем. По сути, самым близким аналогом дайсутского понятия эке и был муж, да только вот я уже была замужем. Поженились мы с Всадником по брачным ритуалам моего мира, ну и по понятиям супруга (то есть он сказал: «Ты моя Избранница» — и все). А с Лимом Йондэ меня соединило Мироздание. И я, если честно, так и не узнала, что на самом деле по этому поводу думал мой супруг. И ведь именно с его подачи Лим Йондэ уже почти двести лет обретался в мире живых, а я была не в курсе.

Сердце снова кольнула обида. Ну как он мог мне не сказать? Не намекнуть? Если он был здесь, то не мог не знать, как мне было тяжело смириться с этой потерей, и то, что мне пообещал Хранитель, не очень-то помогало. Мне бы разозлиться, но злиться я не могла. Не на него. Как там сказала Ольга из моего сна? Влюбленная, ты такая дура. Ну дура, да. И сейчас найду стопицот оправданий тому, что он так и не показался мне за все эти годы. И экеир он снял...

Голова стала поворачиваться не в пример легче, и я пошевелилась всем телом. Рука тоже приподнялась. Экеир оказался на месте, но на пальцах ни единого кольца — ни обручального, ни кольца Огня. И ошейника на горле тоже не было, но впервые в моей паранормальной жизни меня это не беспокоило, а вот если бы на запястье не оказалось экеира...

Я вспомнила, как однажды с меня пытались его снять. Просто дурной воришка, который вообще не знал, что это, но решил прихватить на всякий случай. Я убила того человека не задумываясь и ни капли по этому поводу не сожалела. И сейчас не переживаю.

Но где же Лим Йондэ?

Я не услышала, как ко мне вошли. Снова белый комбинезон. Да, я уже поняла, что нахожусь в больничном боксе. Строгом. Стерильном. Кровать, аппарат искусственного дыхания — от которого меня, по-видимому, отключили какое-то время назад, но пока его из палаты не увезли. Еще какие-то стойки с (наконец-то!) мигающими лампочками. Но обстановка тут была унылая. Все белое-белое: потолок, стены. Надеюсь, пол хоть паркетный? А есть тут окно? Я хочу видеть солнце. И небо. И хоть что-то на стене — принт хотя бы, табличку с информацией, только чтобы оно было не столь бездушное, как Арка.

Ненавижу Арку. Это нечто глубинное, подсознательное, из истории моего родного мира. Слишком все похоже, слишком неприятные ассоциации вызывает эта организация, хотя в глубине души я и понимала, что заняты они делом важным — и проблемы одного мира не идут в сравнение с порядком в Ойкумене.

А рядом ведь еще Хаос...

— Как вы? — вывел меня из бесконечных размышлений вопрос доктора.

— Прекрасно, — нашла я глазами незапоминающееся лицо в белом плотном капюшоне — ни волоска не выбивалось из-под его кромки. — Когда я смогу отсюда уйти?

Ответа я не услышала, даже обычного подтрунивания, чего я ожидала бы от нормальных врачей в больницах моего мира. Меня даже взглядом не удостоили. Я что — арестована?

— Мне надо поговорить с... — Ну истинную должность Йона я и не знала. Окей. — Кто меня курирует?

И снова ноль внимания, килограмм презрения. Подошел к едва заметно гудящей стойке и понажимал на какие-то сенсорные кнопки. Бац! Спинка кровати начала плавно приподниматься, и я оказалась в сидячем положении. Ну хоть какие-то перемены.

Я тут же жадно заскользила взглядом по стенам. Окна не было!

— Окно! Дайте мне окно! — воскликнула я. — А вы, кстати, в курсе кто я такая?

 

 

Я все еще надеялась на ответ? В принципе, нет, но попытаться стоило. Чувствовала я себя... наверное, я должна была чувствовать себя униженной, но вместо этого начала злиться. Какого хрена?

Доктору было глубоко начхать на вопли пациентки. И не такое видали. Если еще и психушку вспомнить... Хм, а может быть, я и так в психушке? Лучший же способ изолировать кого-то, спрятать и забыть. Концы в воду. Вопрос: кому это выгодно? Ха-ха, да кому угодно.

Паранойя, привет! Давно не виделись, еще чуть-чуть, и я сама попрошусь в психиатрическое отделение на витаминчики.

Ладно, подойдем с другой стороны.

— Извините, доктор... — Тяжелый вздох и дрожание в голосе. — Мне так страшно. Это истерика, понимаю, но что со мной случилось? Я упала и разбилась. Это я помню. Каковы повреждения или... не приснилось же мне все это?

На самом деле, я даже не играла. А вдруг все это глюки и у меня реально амнезия плюс фальшивые воспоминания? Неприятно будет узнать.

«Арочный» врач закончил снимать показания с приборов и перевел взгляд на меня. Светло-голубые глаза, ни одной эмоции в них. Ах нет, что-то имеется: профессиональная оценка пациентки.

— Серьезные повреждения позвоночника, вы в энергетическом каркасе, но сейчас его действие ослабили — нужно проверить, как восстанавливается подвижность, скоро снова будете обездвижены, — начал перечислять доктор. — Сотрясение мозга и перелом основания черепа — уже срослось. Вы должны были быть мертвы, но, как ни странно, выжили. И по мелочи — ноги в нескольких местах. Танцевать вы сможете нескоро. Руки — открытый перелом, с осколками. Но кость тоже уже срослась. Лицо... лицо не пострадало.

— %б твою мать! — не сдержалась я. — Как я выжила?

— Загадка. Мы ведем исследование вашего уникального случая. Вероятно, в вас течет кровь существ, умеющих регенерировать.

— Я — человек.

— Это подтверждает ваша ДНК.

— Отлично... — совершенно искренне вздохнула я. — Время на восстановление?

— Год минимум. — Я вздрогнула, но врач махнул рукой. — Обычно год. Но вы восстанавливаетесь крайне быстро. Мы ввели вас в медикаментозный сон, вы проспали неделю. За это время срослись все переломы. Осталось научить вас заново ходить, но, если мои догадки верны, вы встанете через неделю и тогда попробуем программу реабилитации. Для вас ее разрабатывают индивидуально.

— Как я сюда попала? — устало прикрыла глаза я. — Это тайна? Я знаю, чья нашивка на вашем рукаве. И вы не простой доктор.

— Вас привезла группа АТиРПА, — пожал плечами доктор.

— Я пленница? Арестована?

— Вопрос не в моей компетенции, но блок охраняют. Еще вопросы есть?

— Как к вам обращаться?

— Доктор Шима.

— Доктор Шима, мое имя Элви. — Он кивнул, принимая это как ничего не значащий факт. — Где он?

— Я не понимаю, о чем вы говорите, Элви.

— Мужчина, который был рядом в тот момент, когда я очнулась.

На секунду зрачки врача расширились, но тут же его взгляд снова стал непонимающим.

— Здесь никого не было, только я, ваш лечащий врач, и медицинские сестры. Вам показалось. Не беспокойтесь, это бывает. А сейчас я снова включу каркас, и вы уснете.

Я не успела ничего сказать, как снова в моей вене оказалась игла, а мысли начали путаться.

 

В очередной раз я очнулась при свете дня. И, о чудо, в боксе появилось окно. Нет, это было другое помещение — они меня перевели в палату. Аппаратуры рядом тоже хватало, но на реанимационную похоже уже не было. Главное — окно.

Я пошевелила рукой — слабость, да, но пальцы двигались. Я прочистила горло — вышло сипло, но звук был. Повертела головой, нашла так понравившуюся мне поилку и сделала глоток. Тело свое я прекрасно чувствовала — и, увы, вместе с ним я ощутила трубки — катетер и прочую гадость. Больница, ну чего я хотела. Тебе же добрый доктор перечислил все травмы — с такими не выживают. Спасибо Клейму, в нем еще хватало «заряда», чтобы не дать мне окочуриться.

Вместе с этой мыслью в голове возникла следующая: если бы я таки отдала концы, Йондэ-то среди живых, и что дальше? Мы бы больше не встретились? Я возродилась бы где-то там в другом мире с другой жизнью и в другом теле, а он... хрен знает, чем бы занимался он. Я понятия не имела, чем он вообще занимается. Я вообще больше не знала этого мужчину и не испытывала уверенности в том, что он оставался тем, кого я когда-то имела неосторожность полюбить.

Плавно разъехались двери в мою палату, и на меня уставился знакомый доктор Шима.

— Как самочувствие? — Его глаза с искренним интересом обежали меня от головы до прикрытым одеялом ног.

— Сойдет. Когда смогу нормально есть?

Врач не ответил. Отлично. Значит, все еще капельница, но меня это не очень устраивало. Мне нужно было кое-что проверить. Зажмурив глаза, я представила себя со стороны и Клеймо демона между лопатками. Ну же, давай, оживай!

Разом запищала аппаратура. Доктор в шоке уставился на меня, затем метнулся к стойке. Меня вдруг дернуло будто током, и я закричала, выгибаясь в постели, и начала биться. На потолке появились всполохи. Голубые, да. Я всего лишь хотела кое-что проверить, но Клеймо решило иначе. Мне казалось, будто внутри меня вскипела кровь. Это было адски больно, но самое ужасное, я оставалась в сознании, и все что могла делать — только орать (сначала), а затем хрипеть и пускать пену изо рта. Будь осторожен со своими желаниями, особенно когда в твоем арсенале адский магический инструмент, который ведет себя не сильно адекватно.

Я видела метавшуюся рядом со мной реанимационную бригаду. Двое мужчин держали меня, но мои суставы выворачивало, словно заново ломая только что сросшиеся кости. На запястье леденел контрастом на моем раскаленном теле экеир, обжигая не хуже лавы. Перед глазами замерцали звезды. Смерть? Нет, его я звать не буду. Не в этот раз. Это мое дело, и я должна справиться сама. Сознание все еще меня не покидало, но боль внезапно ушла. Я билась и думала о том, что мое тело все еще слишком нечеловеческое, раз выдерживает подобное, а мне хотелось быть снова человеком и... жить нормальной жизнью.

Иеремиил? Нет. Зерачиил? Где же ты? Ты был тем, кого я любила до того, как встретила смертного музыканта из Хидо. Кто знает, быть может, я должна была согласиться на твое предложение и сейчас бы жила спокойно вместе с тобой в смертном мире, любимая и любящая, но я всегда сопротивлялась навязанному извне. Мы почти не встречались с тех пор, и я никогда не видела в тебе архангела — только мужчину, но сейчас я хотела видеть архангела, который меня понимал больше, чем Хранитель. Почему-то я была в этом совершенно уверена. Или это мысли бьющегося в агонии тела?

Врачи, наконец, с ним совладали, а я его все-таки покинула и теперь с интересом разглядывала серо-зеленую себя со стороны. Пришли медсестры и начали протирать мне лицо, чем-то смазывать искусанные — буквально изодранные губы. Цвет лица доктора Шимы не слишком отличался от моего. Он устало опустился рядом на стул и, нахмурившись, начал считывать показания на приборах. Толку-то. Я жива, Клеймо работает, но вы зря снова меня вырубили. Впрочем, демонической метке без разницы, находится ли в сознании Фаворитка. Ему отдали приказ — полностью излечить в максимально быстрый срок, вот оно и излечило. Чтоб я еще раз такое сделала! Да никогда! Но мне надо было убраться из этой клиники, пока не вернулся Йондэ. А то, что его здесь нет, я выяснила, воспользовавшись тем, что сознание переместилось в иной план, и быстренько просканировав здание. Экеир на руке я ощущала и в астрале, и он дал мне понять, что его второй сущности нет и в этом мире тоже. Впрочем, расслабляться не стоило, Лим Йондэ уже знал, что случилось — без деталей, но самую суть. Я не зря почувствовала лед на своем эфемерном запястье.

Я ощутила неприятную вибрацию: это вызвали доктора — он вытащил из кармана смартфон и приложил к уху. Лицо его тут же замкнулось. Жаль только, я не могла слышать ни что он говорил, ни его интонаций. Только видеть. А говорил он, судя по всему, со своим начальством или с тем, кто мог быть моим куратором. Значит, мне следует поторопиться. Как только тело придет в норму, меня «затащит» в него обратно.

Я вылетела из палаты и сосредоточилась на поиске выхода. А еще мне необходимо найти свои вещи — или то, что от них осталось.

Через какое-то время палата опустела. Меня стабилизировали, а определить, что я как бы зависла отдельно от тела, медицина не могла. Тут нужен или энергет, или тот, кто обладал знанием и способностями. Ну или артефактами. Почему-то я точно знала, что Йону артефакты бы не понадобилось. Он, как и я, был уже не совсем человеком.

Что там добрый доктор говорил про охрану? Нету ее. Не на моем этаже. Ушли пообедать, как все нормальные люди, все равно пациентка снова впала в кому, а в отделение точно никто не войдет. Только выйдет. Ха-ха.

Я с интересом понаблюдала, как из подъезда в симпатичный внутренний дворик тянутся выздоравливающие. Посидеть на лавочках, попить чайку, съесть печеньку. Здание окружала фигурная ограда — высокая, местами сплошная — в тех местах, где сад подходил к ней сравнительно близко. Никаких тебе колючих проволок и тому подобного. За забором проезжая часть. Автомобили походили на мой изначальный мир, но это был не мой мир. Похожий. Обычный. Человеческий, но чужой.

На первом этаже располагалось лобби. Как в любом отеле. Стойка регистрации, диваны для посетителей (больных навещали родственники). Я скользнула к ресепшн и пробежала глазами буклеты. Элитная клиника, передовые технологии. Специализация: травматология и нейрохирургия. Мой профиль, конечно. Ну и реабилитационный центр, в который свозили пациентов из многих миров.

Причем тут Арка? А притом. Научно-исследовательский центр. Отсутствие магии — безопасное место, чтобы не привлекать внимания к некоторым больным. Ну а может быть, там еще что-то было, но мне разбираться не хотелось. Меня начало тянуть назад. Тело решило, что я уже вполне готова, и требовало воссоединения.

Возвращаться было больно. Снова. Но я вцепилась зубами в руку, чтобы не заорать, и взмолилась Клейму: не подведи и тут, пусть показания приборов не изменятся.

Самое мерзким оказалось избавляться от трубок и катетеров. Хотелось все разом выдернуть, но только кровищи мне тут не хватало. Ну и болевого шока. Стиснув зубы, я потянула последнюю трубку. До чего ж противно! И сразу захотелось в туалет. Я осторожно свесила с кровати ноги. Встала на пол. Ничего, не шатает. Пара шагов — и я поняла, что абсолютно здорова, даже голова не кружилась. Чит-коды — великое дело, даже если это против правил.

Йондэ, мой любимый, тебе уже известно, что я в норме? Что ты делаешь? Ты уже близко? Послал кого-то ко мне? Но я буду быстрей. Я должна. Должна вернуться.

Вещи нашлись в шкафу. Выстиранные и в порядке. И Тиссар все еще в кармане. Что такое Тиссар для незнающего? Оторванная бусинка от платья или от браслета. Ерунда, не стоящая внимания.

Одеться — пять минут. Отлично, что мои штаны и рубашка могут нормально восприниматься и в модернизированном мире. Оружие пропало, но это дело поправимое. А вот и мои украшения. Опечатанный пакетик с пломбой. Пломбу я оторвала сразу же, там мог быть встроен датчик, а пакет сложила и сунула в карман штанов. Огляделась. Так, мне ничего тут больше не нужно. Ну, с Богом.

В коридоре оказалось пусто. Камеры... Не видно, но если меня и засекли, то я об этом узнаю быстро. Коридор с раскрытыми дверьми. В палатах пациенты. Лежачие. Подключенные к аппаратуре. Ой, не все. Через одну дверь на меня смотрела какая-то женщина. Я отвернулась, а она вдруг рванула в коридор, сняла с ноги тапку, размахнулась и бросила в потолок. Запищала сигнализация, брызнула вода. Какого? Ведь не пожар. А женщина понеслась на меня, схватила за локоть и потащила дальше по коридору. Я начала вырываться, мне надо было на лестницу, но женщина распахнула неприметную дверь, буквально втолкнула меня в темную подсобку, и дверь захлопнулась. Я отступила назад, на меня что-то упало, пыльное, с противным запахом. Я машинально отмахнулась от этого предмета, задела что-то еще — и передо мной вдруг оказались двери, окаймленные мерцающей рамкой светодиодов. Лифт. Видимо запасной. Если его вызвать — он начнет гудеть. С другой стороны, сработавшая сигнализация и так привлекла достаточно внимания, и выбора не было. Я нажала на кнопку вызова лифта, и через минуту шагнула в кабину. Внутри две кнопки со стрелками — вверх и вниз. Я выбрала вниз.

Мне странно везло, никто меня не встретил у шахты на первом этаже, там не было свалки ненужных вещей, как наверху. Я раскрыла двери и вышла в коридор, который привел меня в лобби. Сцепив за спиной руки, спокойным шагом направилась на улицу.

Солнце сияло вовсю. У крыльца на плитке расселись воробьи, точно такие же, как и в моем мире. Они чирикали и что-то клевали. Журчала вода в фонтане. На бортике сидела разноцветная пушистая кошка и радостно намывалась. Мимо меня на самодвижущейся доске на колесиках проехала медсестра в форменном костюме — без эмблемы Арки, но с чемоданчиком со знакомым символом — красный крест. В огромные раздвижные двери входили люди. Пациенты, их родственники, врачи. Жизнь шла своим чередом.

Я расстегнула ворот рубашки — солнце припекало — и пошла в сторону пропускного пункта. Завернула за угол. К остановке подъехал автобус. Я сунула руку в карман и нащупала монетку. Нет, жетон. Мое кольцо для перемещений работало, хоть я его и не надела на палец. Я прошла в конец салона и уселась на предпоследнее сидение. Передо мной на спинке переднего кресла засветилась табличка маршрута. Я нашла слово «парк» и на него нажала. Из прорези выехали наушники — очень удобно, теперь я могла расслабиться до моей остановки.

По парку я гуляла не долго, но и не слишком мало. Экеир на запястье привычно теплел, и я его погладила. А вот и подходящая мне эко-тропа. Да и одета я как раз для подобного рода прогулок. Как только кроны деревьев над моей головой сомкнулись, я вынула из пакета кольцо и надела на палец.

— Йон, догоняй, — улыбнулась я деревьям.

Спустя минуту я стояла на деревенской площади напротив трактира Кацура. Темнело. Самое время съесть жаркое — от голода у меня уже сводило желудок — и нормально поспать. А дальше в дорогу. Меня ждал Сэргэлэн.

 

***

 

Проснулась я словно от толчка. Села в кровати, начала озираться. Любимый вопрос при пробуждении: «Где я?». Явно не реанимация и не палата. Точнее, другая палата. Или нет? Кровать здесь двуспальная. Огромное окно с плотно сдвинутыми шторами. У окна кресло, на нем мужские домашние штаны и футболка, из-под которой выглядывал мой телефон. Стекло надо бы все же заменить, а то через трещины смотреть не очень удобно. Порыв ветра из приоткрытого окна всколыхнул занавески и принес запахи осенних листьев. Легкими трелями звучало пение утренних птиц. Я скользнула взглядом по раздвинутым створкам встроенного шкафа и дальше в угол по стойке с акустической гитарой в черном корпусе. Справа от нее на стене скромно темнела композиция из нескольких дисков. Платиновых, отметила я про себя. Под ними расположился узкий письменный стол с лэптопом с погасшим экраном, на спинке стула висело полотенце, а рядом лежал мой рюкзак. Я в спальне. В доме Лима Йондэ в Хидо.

Я протерла глаза. Свой сон я помнила настолько хорошо, что до сих пор болела рука в том месте, где в вену входила игла. А еще резь, неприятная резь после катетера. Мне не могло это присниться, но... Это оказался всего лишь неприятный сон сродни ночному кошмару. Последствия вчерашнего дня. Переживаний. Стресса. Я испытала сильнейший шок от истории Йона. Я пропустила ее через себя, да так сильно, что сердце до сих пор болело при одной лишь мысли о том, что с ним произошло.

Самого Йона нигде не было видно. Наверное, гулял с собаками.

Я упала обратно на подушки и прикрыла рукой глаза. Незаметно снова провалилась в сон и вздрогнула, разбуженная послышавшимся из окна собачьим лаем. Внутри ощущалась тревога, а причин я не понимала. Спрыгнув с кровати, бросилась к окну, раздвинула занавески и смотрела, как хидосец слезает с велосипеда, вынимает из корзины сумки и проходит сквозь дверь гаража.

Я выхватила из шкафа первую же попавшуюся мужскую рубашку и сбежала вниз. Мне был нужен Лим Йондэ. Я не знала почему, но мне требовалась... защита? Ощущение, что я живая? Что он живой? Я не понимала.

Он едва успел опустить сумки, как я налетела на него и буквально бросилась ему на шею. Прижалась к груди и так застыла.

— Элви? Что случилось?

Теплая ладонь легла мне на затылок, погладила, спустилась ниже, к основанию шеи. Он пальцами обхватил мою шею сзади, чуть сжал, и я вдруг растворилась в этом прикосновении. Тревожный узел внутри развязался и исчез.

— Мне приснился сон. Я не помню, что именно мне снилось. Сначала помнила, но потом заснула снова и забыла. Страшный сон. Очень хорошо, что я его не помню. Очень хорошо, что ты вернулся. Никогда такого не было, но мне нужно... Нужно, чтобы ты... Ты... мне нужен ты...

Я растерялась от внезапно нахлынувших чувств. Я совсем его не знала. Мы были знакомы чуть больше суток, но я ощущала себя цельной рядом с ним. Чувство, о котором пишут в романах и показывают в кино.

Очень осторожно Лим Йондэ оторвал мою голову от своей груди, приподнял к себе. Черные глаза хидосца смотрели слишком глубоко, слишком внимательно, и я, будто загипнотизированная, замерла. Моргнула — и наваждение исчезло.

— Пойдем пить чай, мелкая, — произнес он и сдул с моих глаз челку. — У тебя руки ледяные.

И он сжал мои ладони своими. Шее без его прикосновения стало холодно. Я поежилась и фыркнула.

— Только вернусь за очками наверх, ничего без них не вижу.

Он улыбнулся, кивнул, и я пошла к лестнице.

 

Я с изумлением уставилась на новенький черный лэптоп в руках Лима Йондэ. А мужчина уселся на диван, скрестил ноги и замер, ожидая, когда я отвисну.

— Ты мне тачку купил? — наконец выдавила я.

Йон пожал плечами.

— Тебе нужен компьютер для работы, сама сказала. Подойдет?

— Конечно, — растерялась я, взяла в руки машинку и плюхнулась на пол.

— За стол сесть не хочешь? — поинтересовался хидосец, наблюдая за мной.

— Ни за что, — включила лэптоп я. — У тебя полы с подогревом, я теперь буду жить на полу. Я люблю твои полы...

Перевернувшись на живот и скрестив щиколотки, я открыла окно настроек.

— Давай пароль от своей Сети.

Подошли собаки, обнюхали меня и улеглись рядом. Одна справа, вторая слева. Обе вытянули передние лапы и положили на них морды. Я услышала щелчок и оторвалась от экрана. В руках хидосца был фотоаппарат. Притом модель, на которую я долго облизывалась, но ввиду цены и эксклюзивности оставила в списке желаний на «когда-нибудь может быть».

— Отлично смотритесь втроем, — заметил он. — Руки вперед вытяни.

Я машинально повиновалась, но только после очередного щелчка врубилась, зачем он это сказал и тут же зашипела. В ответ получила лишь тихое ржание. Вот же гад! Я хотела высказать ему все, что по этому поводу думаю, но он устроился на диване такой довольный, что я не стала. Луч солнца упал ему на лицо, он сонно жмурился, но отодвигаться не стал. Растрепанный, в широких домашних штанах, босой, он сидел на диване спокойный и расслабленный, и я поняла, что готова прощать этому мужчине все. Ну или почти все. Только бы он оставался таким, каким сейчас — смешливым и уютным.

Я снова уткнулась в компьютер, подключилась к Сети и начала настраивать нужный мне софт. Йон взял в руки планшет — вроде даже мой и что-то в нем делал. Собаки задремали у меня под боком, одна так вообще прижалась ко мне, и я подумала, что в первый раз в жизни мне нравится соседство собак. Только вот по коту своему я скучала. Обдумаю это как-нибудь потом, а пока мне нужно было протестировать работу одной утилиты.

Я отодвинула лэптоп и поползла в другой конец комнаты к рюкзаку. Там у меня лежала флешка и считыватель. Так же ползком я вернулась обратно, скользнула между собаками и, болтая ногами, вставила в разъем флешку. Йон наблюдал за моими движениями с легкой ухмылкой на лице, но помалкивал. Почему-то мне казалось, что и этот момент он заснял. Ну и ладно, пусть развлекается.

Несколько секунд я раздумывала, над чем бы мне поэкспериментировать, и тут меня осенило: у Йона же есть свой сайт. Найти его адрес было секундным делом, и вот я загрузила каталог. Еще пять минут, и я тяжело вздохнула.

— Йон, я взломала твой сайт.

Хидосец сощурил левый глаз.

— Не сломала, а взломала, заметь. — Несколько секунд я любовалась слегка изогнутой бровью, но тянуть с объяснениями не стала. — Кто у тебя сайт-админ? Дай по башке или уволь. Это мог сделать кто угодно, тут не нужно никаких знаний, любой мог случайно наткнуться. Вот, гляди. — Я взяла лэптоп и перебралась к музыканту на диван. — Это же закрытая часть? Индекс. Верхний уровень — список папок. Подуровень — папка с названием «клуб», правильно понимаю? Почему я могу ее видеть, хотя у меня нет доступа к данным? А я не должна. Другой вопрос, что не все знают, как вызвать список каталогов. Обычным пользователям эти знания не нужны, но наверняка за твоими фотками гоняются, ну не знаю, фанатки или кто там... В общем, давай сделаем так: я сейчас эту дыру закрою — самым банальным способом. Только твой сайт-админ потеряет туда доступ. Если он проблему обнаружит — точнее, надеюсь, что он ее быстро обнаружит и доложит... менеджеру? Тебе?

— Менеджеру, — ответил Лим Йондэ, с интересом меня разглядывая.

— Отлично, а менеджер, надеюсь, скажет тебе. А ты дай знать мне, и я или верну, как было, или настрою все, как должно быть. Идет? Решать тебе. Только вот...

Я быстро скопировала список файлов и запустила поиск меток по Сети. По экрану побежал индикатор, а внизу высветилось количество найденных меток.

— Это файлы из закрытой папки, которые выложили в публичный доступ — форумы, всякие разные соцсети, то, что проиндексировано поисковиками, поверхностная проверка. Глубокая займет больше времени, но нам это не нужно. Пока. Так вот — эти файлы пользователи вытащили наружу. Через эту дыру или просто так подружкам сливали, я не знаю. Но если дыру закрыть, сливов станет меньше. Если тебе надо, я могу запустить полный поиск, но это на несколько часов, — и дать тебе список, где хранится твой эксклюзив. Теоретически я могу найти и цепочку — кто слил. Логины. Правда, это тоже займет время.

— Сисадмин, говоришь? — Лим Йондэ скрестил на груди руки и с совершенно серьезным видом следил за работой моего поискового запроса. Из его глаз исчезла уже привычная мне насмешка.

— Я тебе сразу сказала, чем занимаюсь.

И почти не соврала, добавила я уже про себя.

— Делай, что собиралась, и посмотрим, как команда среагирует, — принял решение хидосец.

— О-ок, — кивнула я и нажала на кнопку «ввод». — Дай мне знать — как только, так сразу. И если понадобится загрузить новый контент, кроме меня сейчас это никто не сможет сделать. Придется тебе мне довериться. Ну или я сию же секунду верну, как было.

— Мой доступ остался? — уточнил Лим Йондэ.

— Общий — да. А, ты сам тоже что-то выкладываешь? Тогда тебе я доступ к измененной папке оставляю, можешь прямо сейчас проверить. А сайт-админ ничего не заметит, пока не начнет грузить новый контент. Он просто не найдет эту папку. Если на сайте все же новый контент появится, а тебе никто ничего не скажет — значит, они просто создали новую папку и залили туда, а на проблему забили. Доступ к имеющимся файлам не изменился. Пути файлов остались прежними, но при условии, что они лежат на сайте по прямым ссылкам, а, скорее всего, так и есть. Но лучше делать ссылки генерируемыми и создаваемыми при непосредственном обращении пользователей к данным. Грубо говоря, я захожу на страницу сайта и вижу фотку. Перезагружаю страницу — снова вижу фотку, но адрес ее изменился. Так не получится «кидать» подружкам ссылки на закрытый контент. Возможность сохранения тоже можно задать — сколько раз, например, и куда. Или даже сделать его крайне сложным, при помощи той же обфускации, то есть скрытия целевого файла чем-то еще, ну или банально оставить фотки на просмотре, сохранить их будет нельзя даже если кто-то допетрит, где найти код. Короче, существует много вариантов защиты контента.

— Это сложно сделать?

Я хмыкнула.

— Смотря какой объем. И зависит от выбранного тобой способа защиты. Если отключать хотлинки[1] и делать генерацию, я управлюсь за час. Больше, если в базе нет единого алгоритма. Тогда надо будет просто потратить время на поиски всех вариантов, и да, мне будет нужен админский доступ к серверу. Я, конечно, могу его найти и сама, но... Пусть твоя команда занимается своей работой, а я так, мимо крокодил.

Хидосец моргнул.

— Игра слов на инте, — пояснила я. — Мимо проходила. Случайный гость. Созвучно крокодилу. Просто смешная фраза. Если я тебя загрузила, не бери в голову. А еще лайфхак: если меня заносит на айтишные дела и прочую заумь на профессиональном сленге, меня нужно понять, простить, а потом смело заткнуть. Я не обижусь, честное слово.

— Вот так заткнуть? — Рука Лима Йондэ, как и утром, легла мне сзади на шею. Длинные пальцы сжались, и я тут же поплыла.

— Да, — пробормотала я, захлопнула крышку лэптопа и потерлась носом о мужское плечо.

— Полуголая девушка в моей рубашке, размышляющая о серверах и сайтах, это...

— Это? — Я прикрыла глаза, устраиваясь на груди Лима Йондэ.

— Неожиданно.

— Ты знаешь, что делать в таких случаях, — продолжала мурлыкать я.

— Понять и простить?

— А-ха.

Он тихонько рассмеялся и полез мне под рубашку.

Но нам помешали: звонила подруга.

Я не сразу услышала звонок и сообразила, где вообще мой телефон. Пришлось вставать и идти на кухню.

— Ты вещи собираешься забирать? — услышала я недовольный голос. — Я сдаю карточку. Потом мне еще пообедать бы и в аэропорт.

— Вещи, — повернулась я к Лиму Йондэ. — Ольга сдает номер. — И по его знаку вернулась к разговору: — Сдавай и подожди в баре в лобби. Мы сейчас приедем.

 

— К концу дня в Хидо прогнозировали пыль из Силлу, — сказал Йон, когда мы, переодевшись, уже спускались вниз. — Надо бы тебе лицо маской закрыть.

— Я тут уже несколько дней, а пыли, которой всех так страшно пугают, еще не видела, — пожала я плечами.

— Ветер изменился, и эта мелкая взвесь в воздухе — не шутка. Минимум начнешь кашлять, максимум — начнутся проблемы с легкими. Ты куришь?

Я ухватилась за резной столбик перил.

— Ты из тех, кто не выносит курящих девушек?

Он снова сощурил один глаз. Взгляд его сразу сделался прицельным и несколько... я даже поежилась.

— Извини, вопросом на вопрос не отвечают. Бросила, но иногда, когда нервничаю, могу и за сигарету схватиться.

— Закуришь в таких условиях — загремишь в больницу.

Он повернулся и начал подниматься обратно наверх, а мне захотелось, будто нашкодившему коту прижать уши к голове. Да что он за мужик такой! Я бросилась за ним следом.

— Я, правда, бросила курить. Уже несколько лет как. Да и стрессов особо не было, чтобы... в общем, я не буду больше курить и сигареты выкину. Хочешь?

Если я думала, что он отмахнется, зря.

— Выброси прямо сейчас, — только и сказал он.

Лим Йондэ распахнул дверь в гардеробную. Я скользнула взглядом по вешалкам с одеждой. По полкам с обувью. Н-да. Элви, не забывай ни на секунду, у кого ты дома, хотя ты про это уже успела забыть. Почувствуй себя Золушкой, милочка. Я хмыкнула. Хидосец обернулся через плечо, бровь была вопросительно приподнята.

— Ничего-ничего, — замахала я на него руками и встала, всем видом показывая, что жду дальнейших указаний.

Он выдвинул ящик — не знаю, как это называется... комода, наверное. В нем нашлись свернутые маски для лица. Одну он взял себе, вторую протянул мне, а под ней я заметила еще одну — с вышитым черепом. Ничего не могла с собой поделать, очень уж любила черепа и прочую готическую символику — это даже стало поводом для шуток моих друзей и коллег. Я схватила маску, развернула и чуть ли не заверещала от восторга.

— Черепушечка! Какая классная. А можно мне эту? — молитвенно сложила ладони и изобразила взгляд кота из известного мультфильма я.

— Тебе сколько лет, а? Точно тридцать один? — ухмыльнулся Лим Йондэ.

— Да ладно! На себя посмотри. Ты меня на год старше, а маска-то твоя! Короче, ну пожа-а-луйста!

Он покачал головой.

— Да забирай.

— Мяу! — счастливо пискнула я и бросилась мужчине на шею.

У пропускного пункта Лим Йондэ притормозил и опустил стекло. К нему тут же подбежала охрана.

— Паспорт, — не глядя бросил мне хидосец.

Я тут же достала свой паспорт. Пару минут спустя меня внесли в базу на допуск в поселок. Пропуск я должна была получить, когда мы вернемся обратно.

— И хватит лазить через забор, — выворачивая на дорогу, сказал музыкант. — Веди себя прилично.

— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин и повелитель! — отдала честь я, глядя на Лима Йондэ в зеркало. — А вы, батенька, оказывается, зануда.

На это он не отреагировал, лишь скользнул взглядом в сторону висящего ремня безопасности, и я поспешно пристегнулась.

Да, общение с известным музыкантом из Хидо обещало быть крайне занимательным.

 

Припарковавшись, Лим Йондэ надвинул поглубже на лоб бейсболку и поднял на лицо маску. Я пожала плечами и отзеркалила его действия. Правда, вместо бейсболки у меня был капюшон, из-под него смешно торчали косички. Довольная своим отражением, я громко чмокнула воздух и хлопнула солнцезащитным козырьком.

Йон ходил быстро, и мне пришлось за ним бежать. Посреди холла я огляделась и тут заметила подружку. Она расположилась за столиком у окна с бокалом вина и смотрела в окно, выглядывая, по-видимому, меня.

— Йон? — Я тронула музыканта за руку. Он обернулся, взглянул на меня в упор (где же тот самый Йон, который искренне угорал надо мной еще вчера?!), и я поспешила исправиться: — Лим Йондэ, э-э... оппа, я нашла Ольгу. Она вон там.

Подружка посмотрела сначала на меня — я стянула маску, — потом на моего спутника.

— Хм, — несколько смутилась я. Честно говоря, я понятия не имела, как тут принято представлять друг другу людей, поэтому решила следовать привычному порядку. — Оля, знакомься, это Лим Йондэ. Лим Йондэ, оппа, это моя лучшая подруга Ольга. Мы вместе прилетели из Северного Союза. Дружим со старшей школы. Познакомились из-за общего увлечения одним певцом.

«Тьфу!» — подумала про себя я, когда подруга под конец моей фразы округлила глаза. Йон опустил маску. Ольга протянула ему руку — по-нашему, западному, обычаю, а хидосец ее пожал.

— Называйте меня просто Йондэ, — сказал он Ольге, и та кивнула.

Дабы не причинять никому неудобств, я хотела взять свои вещи и быстро попрощаться с подругой, была уверена, она меня поймет, но Йон рассудил иначе:

— Вы обедали? — Ольга кивнула. — Тогда мы просто отвезем вас в аэропорт.

И он поднял обратно маску, взял за ручки наши чемоданы и покатил их к выходу.

— Н-дэ-э, дорогая, — сочувственно поглядела на меня подружка. — Суров, ничего не скажешь.

Я только хлопала глазами. А что мне оставалось делать? Где-то я читала, что хидосцы просто помешаны на внешних приличиях, и то, что было за стенами их домов, часто отличалось от поведения на людях. Но, с другой стороны, а чего такого сейчас произошло? Просто мужчина взял дело в свои руки, пока две девчонки еще бы долго переливали из пустого в порожнее. Обычно же дело. Но почему-то мне казалось, что я не права. Я только что увидела еще одну сторону Лима Йондэ. И это никак не вязалось с уже сложившимся у меня образом юморного парня, милого и уютного. Он служил в антитеррористическом подразделении, напомнила себе я. Туда абы кого не берут. И вообще...

А он уже убрал в багажник чемоданы и выжидательно смотрел на меня. Я схватила Ольгу за руку, и мы побежали к машине.

— Пристегнись, — поглядела я в стекло заднего вида на подругу.

— Ага, — кивнула она и сделала мне страшные глаза.

Йон в машине снял маску и бейсболку, и Ольга вытаращила глаза — на нее явно произвела впечатление внешность хидосца. Полная, так сказать, версия, плюс живьем, а не на фото. Я сама позавчера испытала подобное и мне хотя бы повезло, что в тот момент я понятия не имела, кем был помогавший мне человек, но периодически на меня еще накатывало. Особенно когда Йон молча смотрел на дорогу. Он вообще молчал, только тихонько играла какая-то местная радиостанция. Музыка была блюзовая, а не ожидаемая мной попса.

— Йондэ? — внезапно обратилась к мужчине за рулем моя подруга.

Он на мгновение отвел глаза от дороги и взглянул на Ольгу в зеркало. Я напряглась. Чего это она задумала?

— Йондэ, извините, что я вам это говорю, но кроме меня, боюсь... И не подумайте ничего такого, Элви — моя лучшая подруга, и я обещала ее маме...

— Не надо! — дошло до меня. — Не делай этого, пожалуйста.

— Нет, надо, — заупрямилась подруга. — Йондэ, наша Элви только с виду храбрится, а на самом деле она жутко наивная и стеснительная. Не обижайте ее, пожалуйста.

Я закатила глаза.

— Нельзя было оставлять ее одну, — ответил подруге хидосец. — Вы в курсе, что у нее бывают панические атаки?

— Э-э, — растерялась подруга. — Ну мы же за ней вернулись...

— Поздновато спохватились, — ответил Лим Йондэ и больше не проронил ни слова.

Я повернулась назад и подняла брови. Получила? А я предупреждала. Ольга скорчила рожицу, но заткнулась.

До аэропорта мы молчали. Я смотрела в окно, Йон на дорогу, Ольга копалась в телефоне. Проводив ее до стоек регистрации, мы попрощались. Я обняла подружку и пообещала писать ей каждый день. Она сложила пальцы в пистолет и направила в Йона. Хидосец ответил ей тем, что скользнул по ее руке равнодушным взглядом и посмотрел на меня. Я заторопилась.

В машине облегченно вздохнула.

— Тебе не очень-то понравилась моя подружка, — констатировала я факт.

— Она оставила тебя в беде, зная, что этого делать нельзя. Этот поступок говорит сам за себя.

Я начала было спорить, но наткнулась лишь на стену молчания. Развивать эту тему сразу же расхотелось и как-то сделалось, ну не страшно, а... Я опасливо косилась на своего спутника. Как же вернуть того смешливого парня, который утром надо мной прикалывался и фоткал в смешных позах, когда я валялась на полу с его собаками? А вдруг это непосильная задача? Ладно, время покажет.

— Ты свою маму предупредила? — спросил вдруг Йон.

— О чем? — не ожидала такого поворота дела я.

— О том, что не вернешься домой.

И он не добавил слово «пока», его фраза прозвучала словно окончательный приговор, как будто за меня уже все решили. Он решил.

— Звони. Нельзя заставлять волноваться родителей.

Родители. На Востоке к старшим отношение особое, тем более к тем, кто произвел тебя на свет. Я полезла в рюкзак за телефоном.

Мама отнеслась к ситуации с видимым пониманием. Только спросила, уверена ли я, а может быть, я вообще пьяная и потом протрезвею и пожалею, но я убедила ее, что абсолютно серьезна и трезва, а дальше будет видно. И на работе у меня все хорошо — отпуск, я договорилась с Олегом и вообще доступна по видеомесседжеру и по любым другим средствам связи. И адрес я ей дам, но только потом.

Про пропавший билет я и думать забыла, но не забыл Йон. Он попросил переслать билет ему на телефон и отправил куда-то еще. Минут через десять пришло сообщение, что деньги за билет вернулись на мою карту. Все это выглядело какой-то страной чудес, особенно когда Йон притормозил у одного магазина, вытащил меня из машины и велел отдать разбитый телефон парню за стойкой.

Покосившись на меня, парень что-то пробормотал на хидосском, но Йондэ уверил его на инте, что это не он разбил очередной телефон, а проблемы у этой девушки. Девушка, то есть я, виновато пожала плечами, вытерла телефон о пальто и протянула парню.

Стекло заменили прямо при нас, наклеили сверху еще одну удароустойчивую защиту, и мы поехали дальше. Обедать.

Мастер-класса по хидосской кухне у нас на этот раз не вышло, мы поели жареных пичханских пельменей гёдзу и направились домой.

Ольга написала, что уже в самолете, а я отправила ей фотку с застекленной веранды с видом на даунтаун.

У пропускного пункта охрана выдала мне новенький пропуск с моей фотографией — такой же, как в паспорте, и пять минут спустя я оказалась со своим чемоданом в огромной гостиной первого этажа дома Лима Йондэ.

Сам он в это время разговаривал с кем-то по телефону. Я не понимала ни слова, да и не собиралась. Внезапно меня охватило чувство потерянности. Где я? Что я здесь делаю? С этим, по сути, совершенно незнакомым мне мужчиной? Я тут ничего не знаю. Одно дело — недельная поездка, гостиница, туристические места и куча фоток для соцсети, а то, что происходило сейчас, — совершенно иное дело. Я не знала этой жизни. Я не знала мир Востока. А он ведь совсем-совсем мне не знакомый и даже чужой. А еще организационные моменты. У меня гостевая виза, я могу находиться в Хидо-Соме не больше трех месяцев, а потом надо будет что-то делать. И проблемы на работе. Олег был прав: через несколько дней в Центральном узнают, что я осталась в другой стране. Вопрос, надолго ли, значения не имел, зато имел сам факт. И я здесь не одна. Я с мужчиной, с которым пару раз переспала и... что я про него знала? Он музыкант? Да увольте, я не слышала ни одной его песни, для меня он мог быть хоть музыкантом, хоть художником, хоть офисным планктоном, это всего лишь его профессия, но я не знала ни его привычек, ни что он любит, ни что его раздражает. Что он ест на завтрак? И хидосская кухня! Я не умею ничего такого готовить.

Я ведь совсем одна здесь. А Ольга улетела.

Я обернулась, не замечая, что вцепилась в ручку своего чемодана. Лим Йондэ закончил разговор и теперь, по своему обыкновению, наблюдал за мной.

— Мне нужно уехать по делам, — проинформировал меня он. — Вот ключи от дома. Задняя дверь. Электронная карточка. От гаража. Там вторая машина. За руль не садись, с твоими-то глазами!

— Я водить не умею, — как-то даже пролепетала я. — Совсем.

— И хорошо. Нечего тебе за рулем делать.

Прозвучало довольно категорично, но я даже не нашла в себе сил поспорить. Только спросила:

— А когда ты вернешься?

Он прищурился, затем все же ответил:

— Поздно, может быть, даже под утро. Ложись спать. И да, выпусти собак во двор на часик перед сном, только не забудь позвать их обратно. Их зовут Шонэ — эта девочка. И Тсаган.

На языке вертелся вопрос, куда это ты собрался на ночь глядя, но я не посмела его задать. Кто я ему? Зачем я ему? Я не понимала. А Лим Йондэ дождался моего кивка — мол, я поняла все его распоряжения — развернулся и был таков.

За окнами по гравию зашелестели колеса автомобиля, и я осталась одна в чужом доме, в чужом городе и в чужой стране.

Опустившись посреди комнаты на ковер, рядом со своим чемоданом, я вдруг расплакалась.

Пришли собаки, ткнулись в меня мордами. Серо-белая, Шонэ, лизнула меня в щеку, и я уткнулась в мягкую шерсть.

Завибрировал телефон. Мама прислала смс: «Ты обещала мне адрес дома своего нового парня». Это меня как-то привело в себя, и я запросила свое местоположение и выслала маме геоточку. Часы показывали половину первого ночи. Хотелось спать, но я вдруг поняла, что спать боялась. А вдруг мне снова приснится кошмар, а Йона не окажется рядом? Мне совсем не хотелось возвращаться в свой сон. Здесь, хоть и было страшно и непонятно, но это был нормальный человеческий мир, а что произошло ночью?

В ушах раздалось истошное лошадиное ржание. Мелькнула картинка повисшего на кольях мертвого коня. Я вздрогнула. Ой нет. Так я точно не усну. Что-то я стала слишком впечатлительная. Стресс надо лечить. Или себя отвлекать. Диванов тут много, телевизор работает. И где-то должна найтись коллекция кинофильмов. Если что, выведу на большой экран кино из Всемирки и буду смотреть. Лишь бы не заснуть.

Я не потащила наверх чемодан. Открыла наружную дверь, выпустила гулять собак и включила фальшкамин. Про подогрев полов тоже не забыла. Мне было зябко — нервное это или я на самом деле замерзла, так сразу и не понять. Запустила первый попавшийся сериал и свернулась в клубок в углу дивана.

Ночь обещала быть долгой.

 

 

Назад   Вперед

Оглавление

 

Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение