— И долго ты собиралась скрывать, что вернулась? — наставила на меня палец Ольга.

Мы сидели в моей комнате. На экране компьютера застыл на паузе кадр финальной серии очередного фильма, в котором снимался Лим Йондэ.

— Ну, мать, ты и деградировала, — пересчитала подружка пустые бутылки из-под пива. — Тебя не кормят?

— Кормят, но мне хочется вредного, — сдвинула я в сторону коробки из-под сока и освободила место для пиццы, которую притащила Ольга.

— На ромкомы переключилась? — Она с интересом разглядывала композицию в кадре. — Я же тебе говорила, что он актер.

— Сразу забыла, — пожала плечами я. — Была невменяема.

— Будто сейчас что-то изменилось, — хихикнула подруга.

Заглянула мама, посмотрела на экран, переглянулась с Ольгой, обе закатили глаза.

— Она что-то рассказывает? — поинтересовалась подруга у матушки.

— Партизанит.

— Ничего-ничего, сейчас расспросим.

Ольга оторвала самый большой кусок пиццы и откусила сразу половину.

— Ну, — чуть пожевала она, — и как?

— Нормально, — ответила я.

— Не-не-не, зайчик, я помню, этот мужик тебя застращал, ты пикнуть ему поперек боялась, и что — совсем да? Жестокий?

И без того огромные глаза подружки совсем округлились.

— Нормально все.

— Да что ж такое! Я тут вся испереживалась, ты как сквозь землю провалилась. На сообщения отвечаешь через день, на звонки вообще не реагируешь. Он тебя из постели не выпускал?

— Ха-ха, — сказала я. — Ты ждешь чего-то особенного? Зря. Он такой же, как и все остальные. Поверь, люди везде одинаковые.

Ольга опечалилась и начала сосредоточенно грызть пиццу. Мне стало ее жалко.

— Я видела его бывшую.

Подруга закашлялась.

В комнату влетела мама.

— Держись от нее подальше! — воскликнула она. — Бабы ревнивые — чокнутые, кислотой в тебя плеснет, и привет горячий.

Ольга быстро-быстро закивала. Мама уселась рядом. Вопрос, что она все это время делала под дверью, я задавать не стала. Но обе они — мама и подруга, все обратились во внимание. Я нервно заржала.

— Не беспокойтесь, я изобразила уборщицу, и дамочка не стала меня особо разглядывать. Пришла и ушла. Я сменила коды безопасности, предупредила Йона и его менеджера. В общем, враг не пройдет.

— Йон — она так Лима Йондэ называет, — пояснила подруга моей маме. — Так-то у них не принято имена сокращать, но она сокращает.

— Сокращает?

— Да. И менеджера знает. У него есть менеджер.

— Менеджер? — прошептала мама. — А зачем ему менеджер?

— Так он же звезда, к нему нельзя так просто подойти, пригласить выступить, надо все через менеджера, — продолжала разглагольствовать Ольга.

Пришел кот, уселся в свободное от пиццы место в коробке. Все трое уставились на меня. Завибрировал телефон. Я скользнула взглядом по заголовку сообщения.

— Он? — спросила мама.

— Точно, — ответила Ольга.

— Желает спокойной ночи и говорит, чтобы я пораньше ложилась спать, — сообщила я, прочитав сообщение.

— Так время же восемь всего, — удивилась мама.

— Режим! — погрозила мне пальцем подруга.

— Ну тогда давайте закругляться, и я буду собираться спать, — вставила я.

— Она это серьезно? — повернулась к подруге маман.

— Думаю да.

— Почему?

— Лим Йондэ ей так сказал.

— Че-го? — ахнула матушка.

— Слушается она его. Суровый мужчина. Своими глазами видела, — согнала кота и закрыла коробку с остатками пиццы Оля.

— Ух ты! — Матушка с уважением взглянула на экран.

В фильме герой Лима Йондэ заносил над перепуганным противником сверкающий в солнечных лучах меч.

 

Они ушли, кот нет. Пришлось его снять с клавиатуры и переложить на колени. Досмотрев фильм, я пошла на сайт Йона. Во-первых, почитать, не появилось ли там чего нового (к должности новостника фанатской группы я отнеслась со всей серьезностью), а заодно проверить, как дела у доблестных админов. Зашла под рутом[1], вздохнула. Ничегошеньки там не изменилось. Ладно, вернусь в Хидо, поговорю с Мин Куёном, пора уже с этим разобраться нормально. Но хоть утечки прекратились, и то дело. Пока бродила по сайту, засекла вход администратора и увидела, как тот готовит сообщение. Скопировав текст из кэша, быстренько перевела его на инт и, выждав для конспирации минутку, выложила в группе.

Через полчаса я сидела с очередной бутылкой пива и злорадно потирала ручки. На сайте Йондэ было выложено объявление, что администрацией выявлен прискорбный факт воровства контента, виновные определены и наказаны исключением из фан-клуба. Ибо нефиг! — думала я, наблюдая за паникой в фанатских рядах. Все обсуждали, как лучше попрятать файлы, и «вдруг они там узнают, что у меня в папке «новая папка0606» хранится контент, за который я не платила». В ваши компы, деточки, злая Элвичка не полезет, но вы же не выдержите, хвастаться подружкам побежите, лайки и новых подписчиков зарабатывать — кто первый выложит, тот и снимет сливки, только мало кто из вас знал, что к каждой фотке были привязаны метаданные[2], в которых хранилась информация, кто, откуда и сколько раз скоммуниздил. Да, некоторые соцсети имели обыкновение эти данные обнулять, но для них можно было оставить пометку такой-то тип данных не трогать. Вот я еще в Хидо не поленилась и автоматом проставила такие пометки на всех выложенных на сайте фото и видео и написала задание при загрузке новых цеплять этот атрибут в обязательном порядке.

Я посочувствовала пострадавшим через только что заведенный аккаунт в сети для микро-блогов. Заодно сваяла буквально на коленке (то есть прямо на телефоне) небольшой арт из первой же попавшейся официальной фотки Йондэ и тут же получила десяток подписчиков. Ха-ха! Я хлопнула в ладоши. Мне начинала нравиться эта игра.

С учетом разницы во времени и по моим подсчетам Йондэ уже видел десятый сон, и я тоже наконец улеглась. Перебрала его песни и составила коротенький плейлист. В нем оказалось всего пять штук. Мало, я почесала макушку и добавила еще пару. Не то чтобы мне совсем не нравились песни Йона. Просто... я всю жизнь слушала совсем другую музыку — жесткую, энергичную, а это была попса для девочек. Впрочем, баллады он исполнял потрясающе. У него была очень душевная и проникновенная манера петь, он буквально проживал жизнь лирического героя. Да и голос его оказался богат оттенками. Быстрые, как я называла, дискотечные песни тоже попадались очень даже. Я под такие танцевала в студенческие годы, и они вызывали у меня щемящую ностальгию. Йондэ бы диапазон жанров изменить, но ему, конечно, виднее. Он всего лишь исполнял песни, которые подбирало для него агентство, но это был очень грамотный выбор, потому что сертификаты к платиновым и золотым альбомам я видела собственными глазами. Да и имя Йондэ в свое время очень громко звучало в обоих полушариях. Если бы не скандал. С-сука! Я представила точеное личико Хо Найон с треугольным подбородком и лупастыми глазенками. Так бы их и выдавила. Пальцами. Ненавижу! Все же как же жаль, что Йондэ запретил мне мстить. Я бы эту **зду засадила за решетку. А еще лучше сожгла бы ее мозг нахер и сплясала на ее могилке. Даже Каю не стала бы отдавать или любому из принцев. Слишком велика честь дарить твари такое наслаждение — быть затраханной эльфами до смерти.

Я моргнула. Какие еще принцы, какие эльфы, да, фантазия у тебя, дорогая, что надо. Пора возвращаться к творчеству. А кстати! Я села в кровати. Почему бы не начать снова писать? В свое время, издав первую книжку, я отказалась подписывать контракт с издательством — мне просто не хватило бы времени для литературных экзерсисов. Но теперь-то у меня должно появиться полно времени. Почему бы не занять его бумагомарательством?

В наушниках Йондэ пел про ветра, которые несут лишь былые воспоминания. И вроде бы хорошо от них отказаться, но после затишья налетал очередной порыв, и память подкидывала новый печальный эпизод. Хорошая песня, одна из тех, что я сразу внесла в список любимых. И как же здорово наконец понимать текст. Я не сразу сообразила, что слова перестали быть для меня просто напетыми звуками и обрели смысл. Мои страдания с обучением языкам даром не пропали. Медик сказал, что теперь мне надо просто набираться слов, идиом, побольше слушать песни и смотреть фильмы на этих языках, а еще лучше общаться с носителями, и через какое-то время я научусь отлично разговаривать и даже исчезнет акцент. Единственное, писать придется все же учиться. Я могла бегло читать и понимать речь, но учить писать на новых языках, увы, наши технологии еще не умели. Я была уверена, что научатся, разработки велись уже давно, а если заказчиками выступают службы безопасности стран Содружества — то результат уже не за горами.

На телефон обоями я поставила фото Йона. То самое, над которым недавно медитировала. Я разглядывала его лицо и слушала голос. Он пел с легкой хрипотцой, и я думала, что такая манера исполнения ему очень подходит. Да и очередная песня была скорее рок-балладой, чем стандартной эстрадной кинопесней. Как странно, поглаживала я фото кончиком пальца, в моем сознании Йондэ будто разделился надвое. Существовал музыкант, артист, к творчеству которого я испытывала симпатию. Только к артисту я относилась несколько абстрактно. И был человек, с которым я познакомилась одной ночью в Хидо. Этого человека я... пора уже признаться хотя бы самой себе — любила. И он в моем сознании не был никаким артистом, а только мужчиной, с которым мне было хорошо даже просто молчать и которому мне впервые в жизни хотелось готовить завтраки. А еще мне хотелось заслонить его ото всех бед и невзгод, чтобы он наконец смог расслабиться и заниматься любимым делом, не оглядываясь на перешептывания за спиной и негодующие взгляды. Я мечтала, чтобы общество попросило у него прощения. Но больше всего мне хотелось отомстить. Только вот Лим Йондэ попросил не вмешиваться. Эх, Йон, ты и представить не можешь, как тяжело отказаться от мести. От справедливого возмездия. Зло должно быть наказано, иначе оно решит, что ему все можно.

Песня сменяла песню, я улыбалась во сне.

 

— О! Какие люди! С какого бодуна явилась? — встретил меня в офисе изумленным взглядом Олег.

— Я тоже безумно рада всех видеть, — помахала рукой я, плюхнулась в свое кресло в углу и сдула со стола пыль.

На работе навалилось дел чуть больше, чем до хрена, и я до вечера разгребала завалы. Бумажную работу я терпеть не могла, но надо было написать инструкции и не забыть, что они должны быть понятны пользователю любого уровня компьютерной грамотности. Не могу сказать, что в нашей конторе не хватало людей для подобной работы, просто все были в курсе моей единственной до конца написанной книжки, и «ты ж писатель, вот и напиши» преследовало меня уже много лет.

— А если бы я не вернулась? Кто бы все это писал? — пыталась урезонить руководителя я.

— Ну ты ж вернулась. Развлекайся, работка же не пыльная, — был мне ответ.

Ну я и развлекалась. Нацепила наушники, врубила погроме музыку своего мужчины и приступила к копированию и вставке картинок и сочинению к ним подробных описаний.

К вечеру выяснилось, что на меня свалили абсолютно все деплои[3], и теперь народ находился в шоке от внезапного осознания, что по ночам я вообще-то сплю.

— Да ладно тебе, поставь релиз, — окружили меня коллеги. — А завтра поспишь полдня.

— А послезавтра?

Они переглянулись.

— А мы тебе ящик пива! — нашелся наш главный кодер.

— Ты чего, она же девочка, — пихнул его локтем сисоп.

— Ага, шоколадки и цветы не люблю, — напомнила я. — О-ок, так уж и быть, поставлю, но только не ночью, а рано утром перед работой. Пойдет?

Все дружно закивали головами.

— И если будут глюки, просто откачусь назад.

— Конечно-конечно, — были согласны на все коллеги.

Только я прекрасно знала, что в сферическом мире в вакууме такого не бывает. Тестировщик, как только я нашла его взглядом, юркнул за свой шкаф, где дремал большую часть рабочего времени. Ну и хрен с тобой.

— Жду все на почту, — напомнила я, погасила монитор и отбыла из офиса.

 

Меня ждала встреча с еще одной подружкой.

Ее я назначила сама, в блужданиях по Всемирке наткнувшись на школу кельтского танца и обнаружив, что ею руководит Томилина, Томи, девочка, с которой мы когда-то после уроков вместе ходили на занятия танцами. Мы устроились в эко-кафе, нам принесли полезное смузи. Я принюхалась — пахло сеном — и тяжело вздохнула.

— Нормальная у тебя фигура, — оглядела меня старая знакомая. — Сиськи только большие, прыгать будет больно, но наденешь спортивный лифчик — и все станет шикардоз.

— Ты мне лучше вот что скажи, если я уеду далеко, я смогу присутствовать на занятиях виртуально?

— Как-как? — не поняла Томи.

— Ну через видео, например, как конференция.

— А, да не вопрос. Я так смогу с тобой и индивидуально заниматься — из дома. Но тебе лучше походить немного в танцзал, чтобы поставить осанку, ноги, все такое. Я помню, у тебя хорошо получалось.

— Да я не рвусь в профи, мне это нужно как подобие фитнеса. Поддерживать форму.

— А чем тебе тот же пилатес не угодил?

— Скучно, — пожала плечами я. — С обувью мне поможешь? Но мне она понадобится быстро, потому что... В общем, есть вероятность, что я уеду очень скоро и понятия не имею на сколько.

— У нас при школе своя мастерская, пойдем, снимем мерки, вдруг прямо там и подгоним готовое.

Я обзавелась не только двумя парами туфель (одни на мягкой подошве, почти как для балета, вторые с жесткими каблуками — для чечетки), но и трикотажными платьицами. Просто не смогла устоять, до чего же мне они понравились. Оба зеленые, одно так вообще с охристыми яркими вставками. Вот чем меня всегда привлекли кельтские танцы, так это костюмами и атмосферой. Всегда сказка, всегда эльфы. А к эльфам меня почему-то страшно тянуло.

Томи одернула на мне короткую юбочку и повела в танцзал, смотреть, сколько я успела забыть.

Первый круг дриллинга[4], и подруга захлопала в ладоши.

— Ты же так и не бросила это дело, да?

— Не бросила, — призналась я. — Просто занимаюсь редко и под настроение. Но сейчас вдруг очень захотелось вернуться.

И впечатлить одного хидосца, призналась сама себе я. Он, конечно, профи, но мне хотелось показать ему, что я очень разносторонняя и ему со мной никогда не будет скучно.

 

Следующие несколько дней оказались забиты настолько, что я приходила домой поздно, падала в постель и отрубалась. Утром ехала на работу в полудреме, одними губами повторяя песни Йондэ. Так я и знание новых языков тренировала, и его песни запоминала. В перерывах умудрялась мониторить Всемирку на предмет поиска новостей и выкладывать их в группу. Вскоре я знала о музыканте Лиме Йондэ столько, что в какой-то момент велела себе приостановиться. Мне надо все это знать? Я не считала себя его фанаткой, я была знакома с ним ближе, чем фан-клуб мог представить, но чем больше мне попадалось фактов, тем сильнее я отдалялась от человека, с которым познакомилась в Хидо. Я ловила себя на мысли, что мне это вообще приснилось или встреча с хидосцем — всего лишь случайная встреча с приятным мужчиной, с которым было классно проводить отпуск. А наша переписка... Ну переписка, мало ли кто с кем переписывался.

Я взяла себе в привычку держать телефон под рукой даже ночью. Йондэ, как и писали западные жены хидосцев, нравилось быть в курсе того, чем я занималась. Он буквально требовал от меня отчета. А потом выяснял, выспалась ли я, хорошо ли поела. С одной стороны, такая забота была приятна, с другой, мне казалось странным и излишним пристальное внимание к бесполезным деталям. Может, он интересовался из вежливости или у хидосцев вообще был принят некий стандартный набор вопросов, которые они задавали своим половинам (блогерши утверждали, что все дело в традициях), но я воспринимала это как попытку контролировать мою жизнь. А вот контроль над собой я принимала крайне тяжело. В результате я старалась отделаться ничего не значащими «угу» и всякий раз находила подходящий предлог, чтобы не использовать видеосвязь. Йондэ говорил, что понимает и что тоже занят.

Мы стали общаться реже. Я полностью вернулась к обычной работе. Вечерами ходила на танцы или читала произведения хидосских и пичханских классиков в оригинале. Меня давно привлекала эстетика пичханской идеи пути, основанной на этических ценностях и философских понятиях. Древняя мораль, уважение к чужому достоинству, любовь к искусствам, битва, как познание сплетений собственной внутренней энергии и черпание из нее силы. Все это вызывало у меня нешуточный восторг, и я зачитывалась оригинальными исследованиями средневековых пичханских мудрецов. Отдельной статьей для меня шла пичханская поэзия. Я на себе испытала катарсис — когда не могла сдержать слез, впечатлившись совершенством поэтического стиля и способностью поэтесс древних эпох Пичханы очень точно и коротко описать то или иное явление. Когда-то я читала все это в переводе, но разве перевод может сравниться с оригиналом?

Звонила Ольга и хихикала, что наконец-то я стала слушать музыку нормальных людей и теперь со мной было что обсудить. Я отнекивалась. Всегда легко запоминала факты, поэтому меня когда-то прозвали ходячей рок-энциклопедией. Теперь меня, видимо, можно было считать знатоком хидосской попсы.

Однажды перед сном я наткнулась на дискуссию фанаток одной из хидосских мальчуковых групп. Один из вокалистов объявил, что скоро женится, и у него родится ребенок. У меня волосы встали дыбом от того, что писали поклонницы того певца. Ненависть, ненависть была в каждом слове и призывы ада на голову бедной невесты. Они рвали обложки альбомов, фотографии певца, писали петиции, чтобы его выгнали из группы. Выяснили номер телефона девушки и третировали бедняжку. Перед зданием агентства вывешивали транспаранты с различными гадостями. И я больше не смеялась над маминым предупреждением держаться от хидосиек подальше, дабы те не плеснули в меня кислотой. Начитавшись об устроенных поклонницами безобразиях, я стала сомневаться в личной безопасности пассий дальневосточных кумиров, а также и самих артистов. Фанатки были ревнивы и мстили с оголтелой изобретательностью.

В группе Йондэ эта тема тоже не оказалась обойдена вниманием. Мне попалась фраза одной поклонницы, что она пока не готова к информации, что их айдол с кем-то встречается. Вторая поддакивала — на одной из фан-встреч Лим Йондэ бросил фразу, что пока воздержится от встреч с женским полом. Фанатки за нее, конечно же, ухватились и часть из них свято верила, что, раз обжегшись, он стал вести монашеский образ жизни и посвящать все свое время музыке и им, его фанаткам.

— Долбаный гарем! — шипела я. — Ну что за имбецилки! Как же, перед вами он забыл отчитаться, с кем и сколько раз встречается!

Потом вспомнила про историю собиравшегося жениться айдола и натурально испугалась. Бедные артисты, как тяжело существовать под подобным прессингом. Нельзя нормально встречаться — и дело не в пресловутых пунктах контрактов, когда артистам запрещалось вступать в отношения, а в реакции самих фанатов. Такие романы были чреваты огромными финансовым потерями. Правда, отток фанаток происходил не только по таким причинам. Покурил — какой ужас! Не пожертвовал энную сумму на благотворительность — каков негодяй! Пожертвовал слишком много — пускает пыль в глаза. Выиграл в суде — все суды куплены. Оказался связан с каким-то скандалом — сдохни лучше сам и не порть прекрасную картинку голубого неба и золотого солнца. Оскандалившийся посмел дышать — да как он вообще посмел!

Инофаны с виду отличались от восточных фанаток, но я не сильно верила в их разумность. Абстрактно они ахали и ужасались, но как только дело касалось их кумиров — превращалась в невменяемых фурий. Чуть поправился — позор жиробасу. Не так песню спел — ату! Не заметил фанатку и не так улыбнулся — да он зажрался. Не поблагодарил и не пообещал усердно трудиться — невоспитанный мусор. Ты айдол — будь любезен соответствовать. Пой, развлекай, весели. Циркач, выполняющий трюки без страховки. И, не дай бог, без счастливой улыбки — порвут. Мистер Икс, блин!

Я читала все это и понимала, насколько чужд мне этот мир, насколько я от него далека. Я готова была защищать Лима Йондэ от любых нападок, но в глубине души хотела держаться от всего этого как можно дальше. Я любила музыку. Мне нравились некоторые песни Йондэ, но мне не нравилось, как устроен шоу-бизнес на Дальнем Востоке. Как фанаты требовали от кумиров полной отдачи и не давали права на личную жизнь. Тебе плохо — пляши. У тебя умерли близкие — пляши, пофиг, мы тебе заплатили, чтобы ты плясал. Мы хотим вот такую прическу и чтобы ты нам стриптиз на сцене устраивал. Мы же носили тебе еду на репетиции. Ты нам за всё обязан.

Это было страшно, несправедливо и неправильно. Я не считала, что в привычном мне мире музыканты чище, лучше, светлей, у них были свои тараканы и проблемы, но у нас, по крайней мере, музыкант мог послать зарвавшегося поклонника нах и был бы прав, на Востоке же фанаты могли безнаказанно начать травлю. За дело или из любви к искусству — неважно. А если дело шло к войнам между фандомами, когда фанаты одной группы нарочно засыпали хейтерским флудом Всемирку, то вообще пиши пропало.

Я засиделась почти до утра и не сразу услышала, как разрывается телефон.

— Здравствуй, Элви, — раздался в трубке отдаленно знакомый голос.

Я взглянула на дисплей. На нем отображалось «Противный мужик».

— Привет, менеджер Мин, — изобразила бурную радость я. — Как поживаешь?

Взглядом нашла часы, подсчитала. У меня разгар ночи, в Хидо уже начало рабочего дня.

— Йондэ настоятельно вызвали в посольство Северного Союза, а конкретно в Блок 4Д, секцию 2. Не знаешь, с чего бы это вдруг?

— А Йондэ что, уже вернулся в Хидо? — проигнорировала вопрос я.

— Вообще-то да. А ты не в курсе? — Голос менеджера был насмешливый и весь такой понимающий.

Я перевела дисплей в режим просмотра, открыла логи мессенджера. Черт. Йондэ вернулся два дня назад, и я даже выразила радость по этому поводу парой типичных хидосских стикеров.

— Он говорил, что рассказывал тебе.

— Он тебе передает все наши разговоры?

— Нет, просто к слову пришлось. Так что там с секцией 2? Я сижу в машине перед домом. Жду Йондэ.

— Понятия не имею, — ответила я, — даже и не представляю.

— Ты там была недавно, — не повелся Мин Куён.

— Конечно, была, ты же знаешь, что между нашими странами только-только открылись границы, и я внезапно сдала билет. Конечно, в посольстве интересовались, нужна ли мне помощь.

— И заодно контакты гинеколога попросила, — ехидно сообщил менеджер Лима Йондэ. — Ну так что, какой срок? Уже сдала анализ на генэкспертизу?

— Я просила рецепт на противозачаточные таблетки, — холодно ответила я. — Залетать не входит в мои ближайшие планы на жизнь. Рановато мне еще.

— В тридцать один — рано рожать? — чуть смягчил тон менеджер. — Йондэ в курсе, что ты предохранялась?

Господи, да тебе какое дело! Я была готова его обложить шестнадцатиэтажным, но сдержалась. Мин Куён переживал за своего босса. Сильно переживал, и я не могла его винить в излишней подозрительности.

— Как-то у тебя, менеджер Мин, конфликтуют два наезда. Или какой срок, или какого ты предохраняешься. Давай ты выберешь что-то одно, а?

— Вот стерва! — пробормотал он на хидосском.

«Хрен я дам тебе знать, что все понимаю», — подумала я.

— Я ничего не скажу про это Йондэ. — «Пока» в трубке не прозвучало, но явно угадывалось. — Он очень устал после поездки и все никак в себя не придет. Он, кстати, думал, что ты скоро вернешься. Собирался твою игрушку починить.

— Которую игрушку?

Меня больше волновало то, что я совершенно не помнила разговора с Йондэ, когда он сообщил, что вернулся из деловой поездки, а не какая-то игрушка. И ведь нельзя свалить на то, что я спала и забыла — он писал днем, и я отвечала тоже днем. Удивительно, что я историю нашего чата не стерла, обычно я все сносила, так как не видела необходимости хранить. Я — стерва? Когда же я такой стала? Прав менеджер. Прав. Стерва я. И мне нечего делать рядом с айдолом. У нас разная жизнь и разные интересы. Мы просто приятно провели время, вот и все. Отличный же отпуск у меня вышел, ведь правда? Я вообще натура увлекающаяся. Буквально загорающаяся от новых увлечений и внезапно потухающая, чтобы спустя время найти для себя что-то новое и еще более интересное.

— Ты меня вообще слушаешь? — не выдержал менеджер.

— Ага, — бросила я в трубку.

— Ладно, понял. Йондэ выходит. — И менеджер Мин отключился.

 

На работе я все время возвращалась к ночному разговору. Менеджер искал обо мне информацию. Нашел. Даже куда я ходила в посольстве. Интересно, какие связи у него имелись, чтобы подобное раскопать. Я не особо часто вылезала одна не то что из поселка — из дома. Если только в само посольство, в клинику на его территории (это означало, что клиника подчинялась соответствующим органам Северного Союза, а не хидосским службам охраны здоровья), в спортмагазин за флайкатом и в мини-маркет на территории поселка.

Пожевав кончик ручки, я нажала на выкрашенную в черное кнопку напротив цифры два на моем спецкоммуникаторе.

— Сарати, привет!

— О! Да ты выжила после лингвокурса! — Парень придвинулся к экрану, чтобы получше разглядеть мое лицо. — А то мы тут ставки делали, что ты проваляешься неделю.

— Не дождетесь! — выставила ему средний палец я.

— Ха! Я ставил на тебя! Йяху-у-у!! Ты ж моя девочка! — он смачно чмокнул экран и тут же сменил интонацию: — Что хотела?

— Сможешь показать мне фотки начальников смен на КПП поселка, где в Хидо живет Лим Йондэ? Я имени не знаю, скажу который из них. Мне бы пробить, что за перец и где раньше работал.

— Дай пару минут, скину картинки.

Скинул, я указала нужную. Через пятнадцать минут мне стало известно, что тот мужчина когда-то работал в Службе безопасности. Полевой агент. Мало того, военный и служил вместе с Лимом Йондэ. Точнее, не прямо с ним, но они явно могли пересекаться по службе. Бывших агентов не бывает, да? Я размышляла. Наверняка он уже выяснил, что я была с ним, так сказать, одной крови. Хорошо это или плохо? Хрен его знает.

Я вызвала Нилло — пятого члена нашей аналитической команды, а по совместительству куратора.

— Слушаю тебя, Элви, — не стал активировать видеосвязь он.

— В Хидо под меня копал некий бывший агент... — начала было я.

— Мы в курсе. Расслабься. Ничего страшного, — ответил он и отключился.

Ну значит, я и расслаблюсь. Только вот. Черт! Очень нездорово, если Йондэ начнет узнавать факты моей биографии от третьих лиц. Хотя в Агентстве же обещали, не станут же они меня так подставлять. Или хрен с ними, и пусть идет, как идет? Если про меня наговорят всякого, лучше уж сразу, чтобы... «Чтобы что?» — одернула себя я. Йондэ не было так обидно? Он и так разочаруется. Думал, что подобрал на улице беззащитную овечку, а получил кого?

Очень захотелось курить, но я тут же вспомнила взгляд Йондэ, которым он меня одарил, узнав, что я иногда покуриваю. Курить немедленно расхотелось.

— Зайка! Мы сегодня гуляем, — вывел меня из состояния меланхолии радостный голос подружки.

— Куда гуляем? — без особого интереса спросила я.

— У нас тут небольшая пати. От работы. Выступают твои любимые Этернус. Ну же, бегом домой, нацепляй свои классные готские шмотки — у нас дресс-код. Я заеду в девять. Целу-у-ую!

Она не спросила, согласна ли я. Такой уж характер. Но я была не против, самое время мне отвлечься и развлечься. Тем более, что Этернус когда-то были моей топ-номер-один группой, а в их вокалиста во время учебы в универе я даже была слегка влюблена — вторая влюбленность в музыканта после навеки любимого гитариста-виртуоза Марке.

 

В девять вечера я стояла перед зеркалом и закручивала косички в пару милых пучков. Закрепила шпильками, челку оставила как есть, немного подумала и вытащила по бокам прядки. Мама скрестила на груди руки и ворчала что-то вроде «как в пятнадцать лет была, так в тридцать и осталась, все дочери вырастают, а моя как была дура, так еще дурее становится». В общем, обычное дело.

Приехала Ольга. Мама вздохнула еще громче и добавила: «две дуры». Мы хмыкнули. Как только нас не будет дома, наши матушки созвонятся потрындеть на любимую тему «что выросло, то выросло, жаль, обратно не запихнешь», а заодно и поспорят, в какой кондиции дочурки вернутся и куда. А всё потому, что, начиная со школьных лет мы имели привычку возвращаться с тусовок вместе, выбирая дом по принципу «от кого меньше влетит». В общем-то, права была мама, за эти годы ничегошеньки не изменилось.

В городе изрядно подморозило. Эх, где же ты, Золотой Хидо, вздыхала я, кутаясь в короткую шубу-накидушку, ведь буквально за несколько минут до выхода я услышала в новостях, что на Востоке все еще держится летнее тепло, и хидосцы наслаждаются им перед суровой зимой. Ольга зацокала к лифту на тонких каблуках-стилетах, а я в очередной раз порадовалась удобным высоким буцкалам на шнуровке по всей длине и на толстом устойчивом каблуке. Жаль, сапоги моей мечты — на протекторной платформе, с ремешками и фигурными клепками все никак не могли до меня доехать. А я так долго ждала открытия записи на приобретение этой культовой модели (их шили вручную), но теперь всех заказавших оповестили о задержке, поставщики не доставили в срок партию особо выделанной кожи, вот и приходилось запастись терпением.

Вечеринка, которую закатывало Ольгино новостное агентство (подружка там трудилась в договорном отделе), проходила в пафосном загородном комплексе. Гостиница, сауна, бассейн, концертный зал большой и поменьше — со столиками. Вот в последнем и собрались Олины коллеги. Я скривилась. Всегда сочувствовала артистам, которые были вынуждены выступать перед жующей публикой. Но деньги не пахли, а за такие вечеринки платили неприлично много.

Я огляделась. Да, как я и предполагала, мало кто в такой солидной конторе придерживался костюмированного дресс-кода. Я, да пара девиц, висящих на ухоженных мужиках подвида топ-менеджер вульгарис. Девицы, правда, своими нарядами больше походили на стриптизерш, но буду считать, что они просто в образе.

Меня ожидаемо заметили. Ну в таком-то наряде немудрено. Я вздохнула. Когда-то я радовалась подобному вниманию, купалась в нем, ведь эпатаж и провокация — мое второе имя. Но позже мне все это наскучило, да и я больше увлекалась работой, чем подобными мероприятиями. А Ольга искренне радовалась. Она обожала быть в центре внимания и всегда была готова затащить в этот центр подруг.

Мы приехали чуть позже официальной части — я даже не стала спрашивать Ольгу, в честь чего весь движ, пофигу, если честно, поэтому от всей души поблагодарила подругу за то, что избавила нас от необходимости слушать речи.

Мы наслаждались вкусными закусками и отличной выпивкой. Наслаждалась последней, правда, в основном Ольга, а я вино и шампанское не пила. От первого у меня всегда начиналась мигрень, притом это не зависело от цены и качества напитка, а второе я просто не любила. Газированное вино — фу! Виски присутствовал лишь на мужских столах или столах для парочек, женские же столы ломились от напитков женских.

Когда не сцене, наконец, появились музыканты и погас свет, заработал бар. И я с облегченным вздохом переместилась за стойку и попросила темного пива.

Как же не к месту смотрелись звезды готик-метала в этом клубе. Как не подходили к их жанру зрители. Ну, по крайней мере, мужики выпили, расслабились, вынули из спин штыри и начали перебираться поближе к сцене.

Я сидела в темном углу с пивом и фейспалмила. В последний мой концерт Этернуса пару лет назад был душевный слэм, я выбралась из него растрепанная, но довольная и охрипшая. А кто сейчас будет подпевать харизматичному Риббо — вокалисту группы?

Подружка увидела знакомого, помахала ему, он прихватил приятеля, и вся компания переместилась поближе ко мне. Второй мужчина оглядел мои кожаные шорты, корсет, который грудь скорее поддерживал, чем скрывал, и полуплатье-полуплащ, надетый сверху. Полы юбки, закрывающей все сзади до пят, но открывающей весь перед, и которая по бокам пристегивалась к поясу шорт, я собрала и откинула назад, чтобы не мешали сидеть на высоком барном стуле, а поскольку сидела я нога на ногу... Короче, выглядела я довольно вызывающе. То, что плечи плащ все же прикрывал, не особо исправляло ситуацию. И снова я подумала о Хидо и о том, что в таком виде даже девочки из известных групп не позволяли себе появляться на сцене. А уж реакцию Йондэ даже не могла представить.

Друга Олиного знакомого звали Сергеем, должность его я пропустила мимо ушей, а он то подкладывал мне на тарелку закуски, то подливал пиво. Я пыталась слушать выступление Этернуса, но пока что мне это удавалось не особо. Сергей в общем-то был ничего, при других условиях я бы даже поддержала этот ни к чему не обязывающий флирт, но меня вдруг посетила чудная идея.

Риббо спустился в зал. Там уже давно отрывались скинувшие пиджаки и развязавшие галстуки мужчины. К ним присоединились несколько девчонок. Слова песни были простыми и запоминающимися, и Риббо подсовывал микрофон то одному, то другому, и они все пели хором. Было весело, и мне пришло в голову тоже окунуться в веселье. Я любила музыку, мне нравился Этернус. Любимая группа находилась так близко, как я не увидела бы ни на одном концерте. Так какого я все еще сижу тут и пью пиво?

Я сделала большой глоток, отставила кружку и спрыгнула со стула. К вокалисту присоединился один из гитаристов, он шагал, целясь грифом прямо в меня, и я изобразила игру на гитаре. Тот хмыкнул, снял с плеча инструмент и протянул мне. Ха, парень, ты хотел поржать? На гитаре я не то чтобы не умела играть или бренчала на двух аккордах, все было гораздо интересней. Когда-то давно я влюбилась в Марке, и как все его фанаты, заучивала наизусть его риффы. Нот я не знала, но один приятель как-то записал мне в тетрадке, что зажимать, в какой последовательности и какие струны дергать. Как результат, я знала, как держать в руках электрогитару. Я ее приняла и, подмигнув гитаристу, перекинула через плечо ремень. Протянула руку за медиатором[5]. На меня со сцены смотрели остальные музыканты, Риббо насмешливо улыбался. По глазам ударили вспышки камер. Черт, я до смерти боялась выходить к доске в школе, а тут, считай, настоящая сцена. Но пиво бурлило в голове, шило тоже было где надо, меня захватил кураж, я прислушалась к песне и ударила по струнам. Простенькое гитарное соло Марке, вызубренное до автоматизма еще в шестнадцать лет и подходящее для любой тяжелой композиции.

 

 

Риббо обхватил меня за плечи и продолжил себе петь как ни в чем не бывало. Я давно просто била по струнам, даже не пытаясь попасть в ритм. Все равно за криками и хлопками ничего не было слышно. Я скользила взглядом по прыгающей толпе, пока не заметила замершую в первом ряду предпочитавших просто смотреть концерт зрителей с моим телефоном в руках Ольгу. Она стояла чуть боком, экран был повернут фронтальной камерой, она показывала меня... Показывала Лиму Йондэ.

Я не помнила, как вернула гитару музыканту, как высвободилась из хватки былого кумира. Раздвигая орущих пьяных людей, я пробиралась к своему телефону.

— Ну как, Йондэ, впечатлился? — орала тем временем подружка в телефон. — Скажи, она у нас красотка! Огонь!

Я попыталась запахнуть на груди плащ, да только он не был для этого предназначен. Прикрывая ладонью декольте, второй рукой я забрала смартфон у Ольги и, глядя в лицо молчащего Йондэ, зашагала прочь из зала.

В лаундж-зоне было темно, прохладно и играл джаз.

Я уселась на диван.

— Как у тебя дела? — спросила я Йона, просто чтобы не молчать.

— Не знал, что ты все-таки играешь на гитаре, — сказал он и прищурился.

Я тут же вспомнила свое выступление с пением в первый вечер нашего знакомства.

— Да не играю я. Так, по мелочи вызубрила когда-то пару соляков Марке. Люблю его.

— Да, помню, на твоем телефоне стоит его рингтон. Хорошо провела вечер?

Я взглянула на часы. В Хидо было раннее утро. Я приблизила лицо к экрану, силясь разглядеть лицо мужчины, которого... Нет, не пыталась забыть, он постоянно присутствовал в моих мыслях, но я вдруг перестала понимать, как к нему относиться. Все, что я узнала про него: фанатки, выступления, фильмы, бесконечные фанкамы, — наверное, мне требовалось время, чтобы ко всему этому привыкнуть, осознать и подобрать место в своей жизни. Когда-то я сбежала всего лишь от тени мира музыкантов, но мир Юджи даже близко не соответствовал масштабам мира Йондэ, который передо мной открылся за эти несколько дней.

— У Ольги пригласительный на двоих. Ее компания что-то отмечает, и вот Этернус пригласили.

— У тебя три часа ночи, Элви. Ты пила?

— Немножко пива.

— Там безопасно?

Я понимала почему он об этом спросил. Мой внешний вид. Не знаю, как много ему показала подруга, но наверняка всё до кучи еще и живописала. Для хидосца это было не просто слишком, а возмутительно. Тем более для — да, — для его девушки. Щеки опалило жаром. Я не умела краснеть, но мне казалось, что покраснела.

— Тут все прилично. Есть охрана. — Внезапно мне захотелось домой. — Я сейчас вызову такси и поеду потихонечку.

— Вот и хорошо. — Я вздрогнула под его взглядом. — Отключишься и вызывай машину. Будь осторожна.

Трансляция прервалась. Я несколько секунд смотрела на экран, затем судорожно открыла приложение такси. Выбегая из здания и на ходу набрасывая шубу, я отправила сообщение Ольге, что уехала.

Я была трезвая, как стеклышко, будто не сделала и глотка пива.

 

 

Назад   Вперед

Оглавление

 

Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение