Да уж. Ну и переделка.

Я который час кружила по новому месту своего обиталища. Ничего так каморка, даже уютная. Стены из камня. В стиле лофт, ха-ха. Ни окон, ни дверей. Хотя нет, все как положено, в потолке имелся люк. На стене открылся люк? Не пугайся, это глюк. Кровать, с которой я встала — мягкие подушки, теплое одеяло. Расстегнутые наручники, свисающие до пола ножные кандалы. Сама выпуталась (вряд ли) или дорогой эке соизволил снять дистанционно, дабы я могла размять затекшие конечности? Боже ты мой, тумбочка, торшер, кресло. Стопка книг, журналы. Компьютерные? Издеваешься? Конечно, издевается. Шкаф. Заглянула — футболки, шорты, домашние штанишки, белье на полке (несколько комплектов). Заботливый мой эке...

Не бросающаяся в глаза дверца. О! Душевая кабина, унитаз (мне в нынешним состоянии ни к чему). Шампуни, мочалка, зубная щетка и прочие полезные вещи. Я взяла одну баночку, покрутила. Мэйд ин Хидо-Сом, кто бы сомневался. ВИП-узница, не то что в Игое. Но никакого Интернета, телефона. Размышляй, дорогая, как жить дальше.

Я стянула бальное платье (Боги, кажется, что прием у короля Эйлинналэра был вечность назад!), воспользовалась душем, надела легкие шорты и футболку. Села в кресло, положила ногу на ногу, постучала ногтями по поверхности тумбочки.

— Иеремиил? — мысленно воззвала я.

Тишина. Интересно, тут так и будет тихо? Я же озверею без звуков.

— Хранитель? — произнесла вслух.

Голос от долгого молчания казался непривычным, хриплым, а в оглушающей тишине и вовсе громким.

Архангел не ответил. Вполне вероятно, просто не может отсюда меня слышать, Арка не их территория. Демоны — вот они могли бы, но к Королю Ада я не стану обращаться. Эта страница моей жизни перевернута совершенно точно. Безусловно, я буду с теплотой вспоминать одного из Триады Зла, но обращаться за помощью? То есть заключать очередные сделки с условием исполнения любого желания Ада? Постараюсь впредь подобного избегать.

Ну раз у меня есть время, давай поразмышляем. Я выдвинула первый ящик тумбочки, не удивилась, обнаружив внутри блокнот, ручки, маркеры. Разложила все и начала делать пометки.

Итак, что мы имеем. Первый столбец. Я (запишу себя как Принцесса) в процессе изменения. Ниже: удар Хаоса новые способности превращение в сущность, подобную Всаднику (?), но не такой силы. Следующая строка: чувство голода если хотя бы раз высосать энергию/ память/ жизнь смертного, я навсегда превращусь в бездушную Снегурку.

Второй столбец: девушка. Ниже: в другом мире проживающая (тут я тяжело вздохнула) подобие жизни, которую могла бы прожить я, реши остаться с Лимом Йондэ в истинном Хидо или умершая и переродившаяся в другой жизни.

Вопрос: а может быть, это я и есть? Там? Девушка выглядела как я, в точности. Работа похожа, родители, друзья. Даже все имена совпадают. Похожи города. Уровень развития мира. Адаптироваться крайне просто. Но тогда как я одновременно нахожусь там и здесь? Окей, я начала попадать в тот мир во сне. Когда сознание или душа свободно дрейфует в ином плане. Но совсем недавно я стала видеть происходящее там и во время бодрствования. Находиться одновременно в разных планах мог Всадник, мог Белет. Могли архангелы. Лим Йондэ в своей нынешней ипостаси руководителя, как я последнее время подозревала, контрразведки Арки, тоже обладал столь полезной способностью. Но я-то каким образом? Снова благодарить осколок Хаоса? Думай, принцесса, думай. Что происходит с Элви в мире снов? А Элви беременная. Мои древние предки верили, что беременность истончает грань между мирами. Появляется лазейка, например, в загробный мир. Поэтому беременных обвешивали оберегами, они носили одежду со специальной вышивкой, готовили подношения богам, молили о защите. На моих глазах оживали мифы и сказки. Так почему бы и этому мифу не оказаться правдой?

Если мои предположения верны, возникает следующий вопрос: зачем? Кому это надо? Чего этим хотят добиться?

— Страховка. — Слово возникло в моем блокноте из неоткуда. Его написала не я.

— Иеремиил? — подняла я голову.

— Да. — Снова блокнот.

— Страховка чего?

— Жизни. Личности. Тебя. Бэкап, так тебе привычней? Слепок твоего сознания.

Я перечитала несколько раз. Сунула кончик ручки в рот, пожевала.

— Кто это придумал? — спросила через некоторое время.

В ответ листок вспыхнул, и даже пепла не осталось.

Особо понятней не стало. И даже предстань Иеремиил сейчас передо мной во плоти, ничего больше он бы не сказал. Я его знала хорошо.

— Спасибо и на этом, — послала в пространство мысль я.

А потом меня вдруг начало клонить в сон. Сопротивляться тяжелеющим векам я не могла. Доковыляла до постели, упала и, прежде чем отключиться, увидела перед глазами свет. Иеремиил. «Потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь»[1]. Да уж. Ну спасибо, Наставник, ты всегда помогаешь. Я хмыкнула и заснула.

 

Свою красивую прическу я накрыла панамкой, а макияж (Ким Инсу и слушать меня не захотела — деточка, ты замуж вышла, это твой первый ужин в качестве жены) спрятала за маской. Стилистка вздохнула, но отнеслась с пониманием. Я поправила пропуск на груди, чтобы его было лучше видно.

От менеджера Мина пришло сообщение: Йондэ пошел к машине. Такое же получила и Ким Инсу.

— Пойдем, ничего не забыла? — оглядела она гримерку.

Я подхватила свою сумочку, худи из тур-мерча, — а больше у меня ничего с собой и не было, и мы пошли на выход.

Стилистка по какой-то неведомой мне причине вдруг взялась меня опекать. Я нахмурилась. Что произошло после нашего с Йоном феерического секса, я помнила смутно. Вроде Ким Инсу нас засекла за интимным занятием, а потом вдруг... что же я ей сказала? Но видимо после этого женщина воспылала ко мне чувствами и решила подыграть, раз уж я изображала члена команды. Помощница стилиста, посчитала она с чего-то. А почему бы и не да. Такой вариант удобен со всех сторон и меня более чем устраивал. Она начальница, я подчиненная. Хотя отношение женщины больше походило на квохчущую над неразумным цыпленком (младшей сестрой) курицу.

На улице Ким Инсу сразу же устремилась к машине.

— Не отставай, — бросила она мне.

Я натянула капюшон, поправила маску и, низко опустив голову, прошмыгнула следом за стилисткой и еще кем-то из команды мимо выстроившихся в ожидании фанаток. Уже в машине под прикрытием затемненных окон я рискнула посмотреть, что там происходит.

Толпа провожала своего артиста. Подобное зрелище уже стало для меня привычным. Лим Йондэ шел, улыбался, всем кивал и махал. Менеджер Мин с покерфейсом собирал пакеты с подарками. Среди них я заметила искренне обрадовавшую меня очередную коробку с клубникой. Ага, живем.

Дверь автомобиля отъехала, впуская Йона и неизменно сопровождающий его визг фанаток, и я тут же отклонилась в тень, прижалась к спинке сидения. Пошевелилась только когда мы отъехали на порядочное расстояние от концертного зала.

— А где мелкая? — спросил Йондэ у телохранителя.

Не дожидаясь, пока Пак Хёсан ответит, я стянула с головы капюшон вместе с панамкой.

— Здесь я.

— Она со мной, не волнуйся, — объяснила Ким Инсу.

— Спасибо, нуна, — чуть поклонился Лим Йондэ и перевел на меня вопрошающий взгляд.

Я пожала плечами. Потом расскажу.

Организаторы привезли нас... в ресторан хидосской кухни. Как неожиданно. Я даже немного разочаровалась. Пирожок и напитки вчера во время танцев — это здорово, но хотелось бы отведать нормальной местной кухни. Но что я могла сделать?

Мы только начали выгружаться из машины, как раздался оглушительный визг. Опять.

Пара секунд — и поклонницы нас окружили, напрочь перекрывая проход к ресторану.

— На вашем месте я бы задалась вопросом, какого принимающая сторона сливает информацию, — дернула я за рукав Мин Куёна. — Если, конечно, это не часть стратегии промоушена.

— А ты не лезла бы не в свое дело, — огрызнулся менеджер и пошел вперед, в самую толпу фанаток, пытаясь их как-то сдвинуть с места.

Храбрый какой, фыркнула я. Толпа нас оттеснила обратно к автомобилю, но телохранитель Пак развернул плечи и тараном двинулся на девушек, расчищая дорогу музыканту. К нему пристроились еще два здоровенных лба, сопровождающих нас из концертного зала. Я убедилась, что моему мужу ничего не угрожает, но насчет себя уверенности такой не испытывала.

Ким Инсу тут же пристроилась к южанам-бодигардам, успев ухватить меня за руку и увлекая следом. На самом деле я бы предпочла переждать в машине, пока кумир не пройдет внутрь и фанатки потеряют интерес, но стилистка не хотела отставать от основной группы. Голодная сильно, наверное.

 

 

Громкость визга увеличилась. Часть фанаток, самых умных, решила ворваться в ресторан, дабы оказаться в эпицентре событий. Сотрудники заведения не нашли ничего лучше, как закрыть у них перед носом двери. Всё остановилось. Вот только давки нам и не хватало, подумала я, наблюдая за макушкой Йондэ впереди и торчащими по бокам от него головами телохранителей. И назад не убраться, стараниями Ким Инсу мы оказались в самой середине напирающей толпы.

— А ну всем замереть! — крикнула я звонко, особым голосом, чтобы привлечь к себе внимание.

Да, на инте, местного языка я не знала, но надеялась, что инт возымеет эффект неожиданности на жаждущих внимания кумира поклонниц.

Так и вышло. Я вырвалась из испуганной и оттого особо цепкой хватки Ким Инсу, высоко подняла руки и пошла на отступающих от меня поклонниц.

Я не снимала маску, но капюшона и панамки на мне сейчас не было. Пропуск с концерта висел на груди и был хорошо заметен на черной худи. Я отличалась от команды Йондэ, другая раса, другой язык. Меня услышали. Я вызвала интерес.

— Задние ряды! Шаг назад, — скомандовала я, делая жест рукой. — Осторожно, не толкайтесь. Теперь следующий ряд. Дайте воздух! Молодцы.

Краем глаза я увидела, как двери ресторана раскрылись, телохранители завели Йона внутрь, менеджер Мин задержался у входа. Пак Хёсан пробирался назад. По мою душу, не иначе. Вот только сопровождение личного охранника звездного музыканта мне совсем не нужно, иначе это вызовет массу вопросов.

— Минуточку внимания! — Я обвела взглядом подозрительно переглядывающихся и притихших южанок. — Если вы собираетесь ждать выхода Лима Йондэ, пожалуйста, делайте это спокойно. В ресторане отдыхают другие люди, не забывайте об этом. Да и артист устал. Тут недалеко есть магазин, купите воды, попейте. Воспользуйтесь общественным туалетом. И просто ожидайте. Слышите меня?

Нестройный хор ответил мне «да», фанатки отхлынули от меня волной, я развернулась и по освободившемуся коридору спокойно направилась навстречу Пак Хёсану, поравнялась с ним, кивнула и пошла себе дальше. Мин Куён с непередаваемым выражением лица распахнул передо мной дверь. Я обернулась, нашла взглядом ошарашенно застывшую Ким Инсу, махнула ей, мол жду только тебя. Последним в ресторан зашел Пак Хёсан.

— Вы так меня лишите работы, — не глядя на меня недовольно отметил телохранитель.

— Лучше скажите, у вас подобное принято, или сегодня произошло нечто из ряда вон?

Он не ответил, кивнул на ожидающего метрдотеля, который и проводил нас к нескольким сдвинутым вместе столам. Я осмотрелась, уверилась, что через окна нас не видно, по крайний мере, я не заметила прилипших к затемненным стеклам фанаток с телефонами и камерами, и только после этого уселась на отодвинутый передо мной официантом стул.

Лим Йондэ бросил на меня убийственный взгляд, плеснул себе из характерной небольшой бутылки в стакан прозрачную жидкость и тут же опрокинул.

— Так. Меня это достало, — сообщил он, поставив на стол опустевшую стопку. — Сейчас выведу тебя к фанатам и представлю как свою женщину. Может быть, после этого ты начнешь держаться рядом со мной, под охраной и прекратишь лезть в самое пекло.

— Ой, не надо, пожалуйста, — совершенно искренне перепугалась я. — Особенно сейчас. А вдруг эти милые девушки на меня набросятся?

Прижав руку у животу, я взглянула на жутко злого Йондэ.

— О, ты наконец-то вспомнила! А то что толпа могла тебя задавить? Толкнуть? Навредить?

Он надвинулся на меня, а я вжалась в высокую спинку стула.

— Почему ты не вернулась обратно в машину? Сзади людей было меньше, все лезли вперед, я все равно притянул бы их всех, тебе было бы безопасно! Подумать головой сложно? Вроде умной себя считаешь, а дура дурой!

— Я подумала об этом, — опустила голову я.

— Так почему не сделала?

— Помочь хотела. Ты же видел, все получилось. Нас учили разговаривать с толпой. Надо быть просто уверенным в себе и...

— Хватит! — почти стукнул ладонью по столешнице Лим Йондэ.

Я втянула голову в плечи. Не помню, чтобы меня так кто-то распекал, да еще и на глазах у посторонних. Я понимала, что Йондэ прав, но... зачем же вот так? Высказал бы все потом, попозже, наедине...

Слезы брызнули у меня из глаз. Я была не из тех, кто часто и много плачет, привыкла сдерживать себя, чтобы позже дать волю чувствам в одиночестве, но тут ничего не могла с собой поделать, только зажала рот рукой, дабы не зарыдать в голос. И вдруг меня замутило. Я подскочила и бросилась из-за стола.

— Элви? — услышала окрик Лима Йондэ.

Затем меня догнала запыхавшаяся Ким Инсу.

— Тошнит, — умоляюще посмотрела я на нее, силясь сдержать позыв.

Женщина тут же сориентировалась и потащила меня в туалет.

Я толком не ела сегодня, поэтому долго это не продлилось. Умывшись, разглядывала позеленевшую себя в зеркале. Мне бы поесть, но при одной лишь мысли о еде снова начиналась мутотень.

— Переволновалась, — заключила стилистка, достала из сумки косметичку, повернула меня к себе и начала быстро поправлять мой макияж.

— Не, голодная и беременная.

Ким Инсу выронила тушь.

 

Когда я вернулась за стол, все были заняты ужином и беседой. Йондэ встретил меня внимательным взглядом. Но я уже успокоилась и взяла себя в руки. Музыкант придвинул мне полную тарелку.

— Ешь, — сказал он безапелляционно и налил мне сок.

Я тут же осушила бокал и попросила еще. А вот на еду смотрела скептически.

— Что случилось? Слезы? Так сама виновата.

— Токсикоз, — проинформировала чуткого свежеиспеченного муженька я. — У всех нормальных женщин утренний, а у меня вечерний. Стошнило меня, если ты не понял.

В тарелке в довольно жидком соусе плавала, перемешанная с каким-то мясом, лапша, я поворошила ее палочками, понадеявшись, что еда не слишком острая. Хотя, может быть, острое мне сейчас и хорошо, разгонит все еще кружащие в голове вертолеты.

— А еще у меня шиза. Я слышу голоса и вижу... — Я обратилась в голове к мелькнувшей еще в самолете картинке. — Другую женщину. Вместо себя. Отражение.

Да, я видела ее даже сейчас. Четко видела. Она спала, разметавшись по кровати. Только ее постель находилась в месте, сильно напоминающем каменный склеп или подвал. И была она... да, скована по рукам и ногам.

— Узница? — спросила я неизвестно кого. — Пленница? Что она натворила, зачем с ней так обращаются? Она такая хрупкая, тонкая. Руки... вены просвечивают... И глаза офигенно красивые. Снег, звезды. Все это кружится, кружится...

Я прервалась, пережидая очередной приступ тошноты. Про кружение мне сейчас лучше не думать. Отвлечься, нужно отвлечься.

Внутри моего разума девушка в постели резко раскрыла глаза. Дернулась, зазвенели цепи. И тут она начала биться. И кричать. Но крика ее я почему-то не слышала. Только нескончаемый звон цепей. Я в ужасе смотрела, как выворачиваются суставы, как она пытается вырваться, но не может. Тот кто ее заковал, сделал это на совесть.

— Ешь! Тебе нужно поесть! — наклонился к самому моему уху хидосец. — Прекрати упрямиться и немедленно ешь!

На меня вдруг накатила волна голода. Такого сильного, такого болезненно-раздирающего, такого страшного.

Лим Йондэ взял мою руку, сжал. Я повернулась к нему. Карие глаза моего мужа сделались черными, как чернильная темная ночь без звезд.

— Палочки в руки! Мясо не острое. Давай!

Я послушалась. Я не могла не послушаться. Меня будто что-то толкало под руку. Жевала я быстро. Глотала тоже. Только чтобы насытиться, чтобы унять этот пугающий голод. Только бы он ушел. Я повела взглядом над тарелкой, увидела Ким Инсу. Она завороженно на меня уставилась. Очень неправильно.

Лим Йондэ махнул перед моим лицом рукой. Я думала, он хочет, чтобы я не смотрела по сторонам, не отвлекалась от еды, но он сделал это не для меня. Стилистка вдруг резко выдохнула, взгляд ее на мгновение опустел, а затем она взяла бокал и повернулась к сидящей рядом ассистентке.

— Черт, а она вкусно испугалась, — пробормотала я. — Почему мне нельзя ее выпить? А? Она гораздо вкусней! Хотя нет, ее не надо, она хорошая женщина, любит тебя, столько лет с тобой. Фанатки... Нет, они тоже пусть еще живут, несут тебе деньги, а хейтерши... Йон, дай мне хейтершу! Злобную маленькую сучку. Я обещаю, съем ее быстро. Я же не Кай, он вот наслаждается такими вещами, а я женщин не хочу. Я люблю мужчин... Клянусь, мучить не буду. Я знаю, как это сделать — я просто ее вдохну, она ничего не почувствует.

Я повернулась к Йондэ. Он сидел, скрестив на груди руки, взгляд его был прям, спокоен, глаза слегка прищурены. Он внимательно меня слушал. Он наблюдал за мной. Он пугал своей неподвижностью и невозмутимостью. Я поспешно сунула в рот еще лапши, втянула ее, придерживая кончики палочками, повертела головой. На нас никто не обращал внимания, все были заняты разговорами, группа Йона смеялась, что-то обсуждая. Но мне не было смешно. Мне сделалось жутко. Меня передернуло словно в ознобе.

Мне показалось, или голод слегка отступил? И дышать стало легче. Ой, я же здесь могу дышать, нормально, по-человечески дышать. Это приятно — снова дышать. И, наверное, бояться тоже хорошо. Испытывать обычные чувства. Страх, радость, боль. Чувствовать жажду. Я потянулась к бокалу. Ощущать вкус грейпфрута. Соус в лапше — кисло-сладкий, не острый, как я любила когда-то. Да и люблю до сих пор. Еще я люблю суши и клубнику. Клубнику вприкуску с сыром. Сулугуни, прекрасный сулугуни с фермерского рынка недалеко от моей работы.

Краем глаза я видела, как Йондэ подозвал официанта, что-то спросил. Официант нахмурился, задумался, затем кивнул и умчался.

А потом передо мной поставили сырную тарелку и клубнику. Она так пахла! Лучше, чем та, которую я стащила в машине, когда мы ехали из аэропорта, или та, которую я попробовала в гримерке.

— У них нет сулугуни из твоего мира, принцесса, — услышала я. — Но этот сыр очень похож по вкусу. Попробуй.

Я попробовала. Похож. Правда, похож. И с клубникой. Я так люблю есть клубнику вприкуску с сыром.

Голод утих, тошнота прошла. Я просто наслаждалась едой. Потом повернулась к Лиму Йондэ. Когда наши взгляды встретились, он свой не отвел, а вот мне очень захотелось отвернуться. Но меня не пускало. Сила? Его сила? Нет, он меня не удерживал. Просто... мне показалось, что если я отвернусь, я снова не смогу дышать. Как я вообще могла не дышать?

Бэкап моей личности, значит? Тогда выходит, я сейчас не в подвалах Арки, а в каком-то мире, рядом с Йондэ... Всеми своими новыми возможностями и знаниями я потянулась внутрь себя, ища девушку, которую вытеснила, и не находила. Пустынно было внутри, я находилась одна в этом теле. А в подвале? Тело в подвале лежало в постели. Потное, изломанное, но спокойное. Ничего не ощущающее. Пустое.

Я вынырнула назад, ориентируясь на мерный гул разговоров и ненавязчивую фоновую музыку ресторанного зала. Йондэ... Кто же ты такой, мой эке? И в чьем ты теле? Что это за тело? Если я в чужом, ты... Хидосец потянулся за бокалом с соком, яблочным, как он и любил. К спиртному он больше не притрагивался. Сидел, с виду расслабленный, наблюдал за своими людьми. За группой, за менеджером, за телохранителем.

Менеджер Мин. Мин Куён. Мне уже приходила в голову эта мысль, ведь имя он носил то же, но вот Мин Куён, которого я знала в Хидо, том Хидо, первом, истинном, в Дайсуте, выглядел иначе. Он был полненький, кругленький, вечно смущался, глядя на меня. Этот Мин Куён меня не любил. Я хмыкнула. Ну, наверное, есть за что, еще и побила его. Ха-ха. И кстати, мои воспоминания. То что мне снилось, пока я несла Тиссар. Это чьи воспоминания? Мои собственные? Девушки-владелицы тела? Я прекрасно могла воссоздать в памяти все, что случилось со мной и здесь, в смертном мире (или все же во сне?), и в Игое. Произошедшее тут, начиная со встречи с Йондэ после нашего с Ольгой похода в кабак до нынешнего момента, я воспринимала, как абсолютно свои воспоминания. Ольга! Боже мой! Ольга, моя дорогая-боевая, мы познакомились, когда учились в школе, в выпускном классе, готовились к поступлению в универ, любили одного и того же артиста... Полное совпадение фактов в моем родном мире и в этом. Родители. Мои родители! Мое сердце болезненно сжалось. Как я давно не видела маму! Все эти практически двести лет я не появлялась в родном мире, занимаясь тем, что искала способ умереть и воссоединиться с покинувшим меня смертным мужчиной.

Хотелось выпить! Как же хотелось выпить! Я потянулась за выпивкой, но мою руку перехватил Лим Йондэ.

— Забудь, — сказал он. — Роди сначала, потом хоть упейся.

— Кто ты такой? — спросила я, даже не пытаясь руку отнять, да и не хотелось мне этого, если честно.

Его прикосновение придавало сил. А еще мне было приятно чувствовать тепло его пальцев. Я начала разглядывать его лицо. Широкие, ярко выраженные скулы, темно-темно-карие узкие глаза с опущенными уголками, чуть вьющиеся (стилистка уложила) удлиненные светло-каштановые волосы. Красивый нос с легкой горбинкой, чуть опущенным кончиком и тонкими изящными ноздрями. Пухлые губы, сейчас плотно сжатые. Как же сладко он целовал меня в том Хидо, в этом Хидо. У меня ноги подкашивались от его поцелуев! И взгляд. Пронзительный, словно рентгеновский луч. Красивый до безумия азиат. Хидосец, поправила себя я. Такое родное лицо! Лицо, которое я оплакивала долгие-долгие десятки лет. Вернувшийся в форме Арки. Спасший меня после падения в пропасть. Пообещавший меня убить.

— Кто ты? — повторила я.

— А ты как думаешь? — Ироничная улыбка искривила эти мягкие полные губы.

Хидосец их облизал. Затем аккуратно промокнул салфеткой.

— А я кто такая?

Он начал перекатывать мои пальцы. Я глаз не могла оторвать от его ладони. Вроде узкая, даже изящная, но до чего же сильная.

— Моя жена здесь. Моя эке в глазах Мироздания. Забавная, любящая авантюры и приключения. Срезающая опасный артефакт с чужого платья прямо во время коронации на глазах у дипломатов со всех миров, гоняющая на сломанном флайкате, ненавидящая Арку, не выносящая несправедливость. Спорящая с демонами и дерзящая архангелам. Думающая порой только о себе, иногда добрая, иногда эгоистичная, иногда не думающая вообще ни о чем, злящаяся, обижающаяся и обижающая других. Живая. Обычная девушка из обычного мира. Та, кем ты была до того, как тебя задел Хаос.

Он отпустил мою руку и сразу как-то от меня отстранился.

— Зачем я здесь? Нет, не так. Зачем я здесь — такая?

— Я хотел узнать, какая ты, когда не принцесса.

Он какое-то время продолжал смотреть на меня, в его глазах стыл лед. Потом он отвернулся.

— Узнал?

— Я удовлетворил свое любопытство.

Ах вот даже как. Настала моя очередь отвернуться. Его слова, его тон жалили. Больно. Невольно я коснулась кулаком сердца, нажала. Ну же, не надо болеть! Прекрати! Нельзя, чтобы ты болело! Это тело слабое, полностью человеческое, смертное тело. К тому же, беременное. Перенесшее остановку сердца, снова напомнила себе я. Его надо беречь. Но я должна узнать. Должна понять. Я вспомнила, что в моем настоящем мире (это я эльфийский-то мир — с демонами, эльфами и сбывшейся мифологией называю настоящим? — ага, вот такой вот коленкор!) Лим Йондэ избегал всяческой близости со мной. С тех пор как нашел своего агента Хаоса, а меня шарахнуло осколком, он держал со мной дистанцию. Был внимателен, подчеркнуто учтив (я бы сказала, издевательски подчеркнуто, только новая я почему-то за пафосностью своего состояния этого не замечала), успешно изображал начальника моей Службы безопасности (ага, юморист такой), но избегал даже намека на чувства. Я ему стала противна? От этой мысли меня заколотило. Ведь так и есть. Холодная принцесса с двуцветными волосами и звездно-снежными глазами ему была не нужна. Но тогда... зачем же он спасал меня от самой себя? Запер в каземате Арки. Да, в наручниках, но со всем возможным комфортом. Зачем это все тогда? Ведь если я ему не нужна... Даже такая, измененная Хаосом, это все еще я. Принцесса Севера, Кита но Оджо... Не человек. Избранница одного из Изначальных, Всадника Смерти. Чужая жена.

Меня вдруг озарило. Он сбережет меня — для того, кто вернул его в осязаемый мир. Но если я останусь вот такой — бездушной, равнодушной, он пойдет дальше своей дорогой. Лим Йондэ обещал меня убить, если я трансформируюсь окончательно. В буквальном ли смысле? А может быть он имел в виду метафорически? Мое человеческое тело, то, в котором сейчас находился мой дух, снова пронзила боль. Невыносимая. Острейшая. Хотелось кричать. Но я не могла. Я сидела в ресторане. Ужинала в составе команды приехавшего на гастроли известного хидосского музыканта. А мне не то что есть — мне не хотелось жить. Вот так. Без него. В последний раз я не хотела жить, когда Великий Король Ада попытался отнять меня у Всадника Апокалипсиса. Я разлюбила Смерть? Нет! Никогда! Он тот, из-за кого я существую, тот, кто подарил мне сказку, кто не единожды возвращал меня из небытия, кто сберег мою человеческую суть. Всадник сберег, а не кто-то другой. Ему я бы подошла любой, но я хотела оставаться человеком. И он мне это позволил. Он прекрасен, он всегда меня защищал. Он мог быть нежным, он... Он мой супруг пред всей Ойкуменой. И он вернул мне Лима Йондэ.

Тогда кто для меня Лим Йондэ?

Мое дыхание. Моя кровь. Мой человеческий мир.

«Страховка», — прозвучал в голове голос Иеремиила, моего Хранителя.

Гарант, поспорила с ним так же мысленно я. Гарант того, что я останусь самой собой, смогу пройти и это испытание. Наверное, самое сложное с момента моего попадания в этот волшебный мир. Страшный, но я любила этот мир. Любила быть в нем человеком. Простой девушкой из мира под названием Земля. Видеть, как Боги вершат судьбы миров, а потом рассказывают мне истории. Оживляют мои сказки. Воплощают в жизнь мои мечты. Делают реальными мои сны. Лим Йондэ, я знаю, ты тоже мечтал об этом! Ты теперь как и я — внутри своих снов и мечтаний. Все оживает перед твоими глазами. И ты все еще человек! Да, ты прошел свой смертный путь в Дайсуте, но ты можешь идти дальше. Мой путь... был приостановлен волею Бога Баланса, но я тоже могу идти дальше, оставаясь самой собой.

А что же мое тело. Это тело. Эй, девушка, девушка! Проснись! Пошевелись! Я хочу вернуться в свой каземат, в свои цепи, отдохнуть. Вся эта бесконечная рефлексия извела меня, я циклюсь, повторяю одно и то же и не нахожу выхода. Я устала, очень устала. Хочу пустую голову! Дайте мне вернуться обратно в Арку. Под защиту Лима Йондэ. Моего эке.

 

— Мелкая? — меня очень осторожно потрясли за плечо. — Не спи над тарелкой.

Я зевнула и посмотрела на своего хидосца.

— Я что, заснула? Правда?

— Беременная, — глубокомысленно протянул он и хмыкнул.

— Ой да ладно, не на таких же сроках эта хрень со мной! Надо, кстати, во Всемирке поискать все этапы... чего дальше ожидать. А то и так... глюки непонятные.

— Очень даже интересные, — посмеивался Йон. — Хоть записывай. Вот и записывай, если что подобное в голову взбредет. Ты же книжку издала? Издала. Так пиши еще. Только больше не лезь в толпу. Хочешь и дальше скрывать свою личность — скрывай. До сих пор тебе это прекрасно удавалось. Только очень тебя прошу, лучше пережди, отходи в сторонку. Я не всегда смогу быть рядом с тобой.

— Прости, Йон, — опустила взгляд я. — Больше не буду. Ты прав. Абсолютно. Я вела себя очень безответственно. Я должна привыкнуть к мысли, что мне надо беречь не только себя.

— Вот и хорошо. Ты сыта?

— Ой да, — я довольно хлопнула себя по животу. — Прям объелась. И спать хочется.

— Сейчас поедем в отель. И сразу ляжем. Завтра у нас перелет, а послезавтра очередной концерт.

— Тяжело тебе, вам... Так часто концерты... Совсем не отдыхаешь.

— Я привык, — пожал плечами Лим Йондэ и повернулся к стилистке.

— Нуна, будь добра, держись ко мне поближе на обратном пути и присмотри, пожалуйста, за...

— Конечно, не переживай, — улыбнулась Ким Инсу и подмигнула.

— Я ей призналась, что вышла за тебя, — шепнула я Йондэ, вылезая из-за стола.

Хидосец в ответ только приподнял бровь.

 

 

 Назад   Вперед

Оглавление

 

Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение