Внезапно откуда-то слева раздается призывное конское ржание. Клауд отвечает тем же, резко разворачивается и несется к границе с соседним поместьем. Я не пытаюсь ее удержать, а просто внимательно вглядываюсь в стоящий впереди силуэт всадника. Неужели это хозяин Дарк Хилл Кастла? Столько слышать о нем, и ни разу не увидеть! С моей стороны это было невероятное упущение, и сейчас наконец-то я смогу его восполнить.

Несколько слов, сказанных спокойным тоном, и лошадь замедляет бег, а затем и вовсе останавливается. Мужчина в темном костюме для верховой езды пристально смотрит на меня. А меня словно окатывает холодным душем: я снова в Париже, в маленьком уличном кафе, и на меня устремлен цепкий взгляд этих черных глаз.

Правда, вблизи я вижу, что они совсем не черные, а, скорее, темно-коричневые. Но от этого мне, разумеется, не легче. Я судорожно прикидываю в уме: он сейчас видим или невидим? Я выдала себя или всё-таки нет? Тишину нарушает его голос. Он очень ему подходит. Низкий и чуть хрипловатый.

– Наверное, мы с Флеймом должны извиниться перед вами. Просто он давно не видел Клауд, а ведь когда-то она была под его опекой. Вот он и позвал ее. Простите, я не представился: меня зовут Матиас Криг. Я – хозяин Дарк Хилл Кастла и владелец фермы, на которой была выращена ваша лошадь.

– Да, знаю, – пискнула я и, откашлявшись, добавила: – Эдвард мне рассказывал, – но тут же поправилась: – Лорд Гордон.

– А вы та самая подруга, для которой он и купил эту красавицу?

Я молча кивнула. Хвала господу, он, кажется, не узнает меня. Сейчас надо только выбрать время и быстро с ним попрощаться. Близкое знакомство с этим странным индивидом совсем не входит в мои планы. Я не знаю, чего от него ждать и просто его боюсь. Но тут я замечаю его вопросительный взгляд и непонимающе смотрю в ответ.

– Я могу узнать ваше имя? – спрашивает он.

– О, – спохватываюсь я, – Руста.

Его брови чуть приподнимаются.

– Интересное имя. Это производное от слова «ржавчина»[1]? Тогда вы опасны для мужчин. Можете легко испортить их оружие.

Я оторопело смотрю на него. Он что, издевается? Криг отвечает на мой молчаливый вопрос:

– Я пошутил. Если глупо, можете не смеяться.

Я расслабляюсь и легкомысленно посылаю ему свою фирменную улыбку. Он замирает и мгновенно настораживается:

– Мы  никогда не встречались?

Он всё пристальнее вглядывается в меня. А я как язык проглотила. Умом понимаю: надо врать или бежать. Но не могу сделать ни того, ни другого. А просто молча наблюдаю, как меняется выражение его глаз: от удивления к тревоге, от узнавания к гневу. Он медленно произносит:

– Париж?

Это слово наконец-то выводит меня из состояния ступора, я разворачиваю Клауд и скачу во весь опор прочь от этого места и нашего загадочного соседа. Ну, не будет же он преследовать меня на территории чужого поместья!

О, я слишком хорошо о нем подумала. Почти мгновенно я услышала за спиной гулкий стук копыт и сердитое фырканье коня. Причем звуки эти были настолько сильными, как будто шли через громкоговоритель. Я не выдержала и оглянулась.

То, что я увидела, напугало меня до смерти. Черный жеребец Флейм полностью оправдывал свое имя: он был весь охвачен языками красного пламени[2]. Сидящий на нем всадник издалека пронзал меня взглядом своих ярко-голубых глаз. Ярко-голубых?! Пораженная увиденным, я слишком резко натянула поводья, и Клауд встала на дыбы. Я слетела на землю, но, к счастью, успела сгруппироваться.

Не желая ничего больше видеть и слышать, я уткнулась головой в землю и обхватила ее сверху руками. Пусть убивает. Мне всё равно. Разве с этим можно бороться?! Но вокруг стояла удивительная тишина. Только один раз я услышала совсем рядом тихий всхрап лошади. Тогда я осторожно повернула голову и посмотрела вверх.

Надо мной стоял Флейм, а с него на меня насмешливо смотрел прежний Матиас Криг.

– Больно?

Но этот произнесенный вежливым тоном вопрос абсолютно не вязался с холодным выражением его глаз. Наверное, поэтому я буквально выплюнула ему в лицо ответ:

– Пошел к черту!

Он громко рассмеялся. И от этого смеха у меня пошел мороз по коже.

– А я было подумал, что ты готова в обмен на жизнь предложить мне кое-что взамен. Неужели я ошибся? Печально. Но эта поза так выразительна!

Я тут же перевернулась и села на землю.

– Только тронь меня! Убью!

Он расхохотался еще громче:

– Думаешь, получится? Забавно. Впрочем, зачем мне ссориться с соседом? Мы можем спокойно разойтись. На определенных условиях. И основное – это твое молчание. Одно слово о том, что ты видела здесь или в Париже, и договор расторгнут. А я найду тебя, где бы ты ни была. Итак?

Что я могла сказать? Бравада бравадой, а жить-то всё равно очень хотелось. И я ответила:

– Я согласна.

– Хорошо. Умница. Тогда живи, смертная.

И он тут же ускакал. А я немедленно встала, отряхнулась, подозвала напуганную не меньше меня Клауд и отправилась на ней в прямо противоположную сторону.

У конюшни меня ждал Эдвард:

– Я уже собирался отправляться на твои поиски. – Его голос стал тревожнее: – Что с тобой приключилось? Откуда на твоем лице ссадины?

– Я упала. Сама виновата. Слишком натянула поводья.

– Ты? Что-то на тебя непохоже. Не первый же день в седле!

– Отвыкла, наверное. Не знаю. Я пойду. Приведу себя в порядок и отдохну. Ты не против?

Эдвард подхватывает меня на руки:

– Я отнесу тебя в твою комнату и вызову доктора.

– Ради бога, не надо! Со мной не произошло ничего страшного.

– Тогда я пришлю тебе кого-нибудь из горничных. Или лучше сам...

– Эдвард, я умоляю тебя! Я просто хочу побыть одна!

Господи, ну почему я злюсь на него? Мысленно я приказываю себе сбавить тон:

– Прости, милый. Терпеть не могу чувствовать себя беспомощной. Всё хорошо. Спасибо за всё. Но ничего не надо.

В своей комнате я немедленно сбрасываю с себя одежду. Почему-то мне кажется, что от нее пахнет гарью. Перед глазами стоит охваченный пламенем конь Крига. Если бы я не упала, и он нас догнал, что бы нас ожидало? Неужели мы сгорели бы заживо? Меня охватывает дрожь, и я тороплюсь скорее принять теплый душ. Потом ныряю в постель и почти тут же засыпаю. Но в последний момент, уже на границе бодрствования и сна, я снова слышу низкий, хрипловатый голос, спрашивающий меня:

– Ты готова предложить мне кое-что взамен?

И с ужасом чувствую, как губы помимо моей воли шепчут:

– Да!

Следующие три дня я не знала, куда себя деть. Я читала, отдыхала на лужайке перед домом, пила чай, болтала с экономкой, слушала беседы Эдварда с управляющим, навещала Клауд и тосковала по временам, когда я могла спокойно разъезжать по поместью. По ночам я ломала голову над тем, кто такой этот Криг. Он сказал мне тогда: «Смертная». Это означает, что сам он бессмертный? И кто же? Бог? И тут же смеюсь сама над собой: да нет, он, скорее, дьявол или один из его подручных.

На четвертый день, устав от неизвестности, я совершаю свою первую после той роковой встречи вылазку. Клауд, будто чувствуя мое настроение, одновременно и радостна, и тревожна. Мы стараемся держаться подальше от соседнего поместья, но мой взгляд поневоле время от времени обращается в его сторону.

– Что-то там потеряла? – раздается за спиной знакомый голос.

Я резко оборачиваюсь и снова вижу эти холодные насмешливые глаза.

– Скорее, кого-то там опасаюсь, – еле слышно говорю я и громко добавляю: –Вообще-то это территория Гордон Кастла.

– Гонишь прочь? А я вот соскучился. Что ж тебя так долго не было? Лошади нуждаются в ежедневном выгуле.

– Я не лошадь.

Мне кажется или я действительно слышу, как он фыркает?

– Конечно, нет. Хотя я с удовольствием взял бы на себя обязанности по твоему ежедневному выгулу.

– Обойдешься.

– Ты забыла? Мы заключили договор. На определенных условиях.

– Помню. Я должна молчать.

– Но не со мной. Я хочу, чтобы ты развлекала меня.

Так. Интересно, если бросить чем-нибудь потяжелее в эту ухмыляющуюся физиономию, у меня будет потом время удрать? «Впрочем, я совсем не обязана выслушивать всю эту ересь», – решаю я и направляю Клауд в сторону дома.

– Я тебя еще не отпускал, – говорит мне вслед этот самодовольный тип.

– Да что вы, Ваше Величество? Значит, мне показалось... – с издевкой протягиваю я.

– Ваше Высочество.

– Что? – оглядываюсь я.

– В вашем мире меня бы называли Ваше Высочество, – повторяет он.

– Так ты Принц? Боже, дождалась! Сбылась мечта идиотки! Вот он, принц на белом... тьфу ты! ...черном коне! – я начинаю истерично хохотать.

Но тут же мой смех обрывается. Я чувствую неладное. Тысячи тонких иголок впиваются в тело. Я вздрагиваю и пытаюсь отстраниться, но не тут-то было. Их сменяют легкие и нежные касания. Это его пальцы? Да... Но я хочу больше, дальше, глубже. Одежда душит меня, и она мешает ему. Я сползаю с лошади, встаю на колени и призывно смотрю на него. Иди ко мне ближе, я – вся твоя. В мире нет никого, кроме нас двоих. Ты и я. Твое удовольствие и мое наслаждение. Я терзаю пуговицы жакета, но они не поддаются, и тогда я дергаю посильнее, пока не слышится треск ткани и пуговицы не разлетаются в разные стороны. Ветер овевает обнаженную кожу, и я вздрагиваю. Какие знакомые ощущения...

Я поднимаю глаза вверх и вижу его холодный изучающий взгляд. Да что же это?!

– Не смей. Это. Делать. Со мной, – цежу я сквозь зубы, и меня всё сильнее бьет дрожь. Но вот она отступает, и я прихожу в себя.

Надо мной возвышается Криг. Его глаза не отрываются от моей груди. Ненавидела ли я кого-нибудь когда-нибудь сильнее, чем его? Это вряд ли. Я срываю с себя жакет и швыряю прямо ему в лицо. Он едва успевает подхватить его рукой. Тем временем я стягиваю рукой края блузки и отхожу подальше от него в тень деревьев. Испорчен уже второй костюм для верховой езды, и чем же мне на этот раз всё объяснить? Я медленно опускаюсь на траву.

Он спрыгивает с коня, подходит и садится рядом со мной.

– Ты сама виновата. Не надо было дерзить.

У меня нет сил даже усмехнуться ему в ответ. Я просто спрашиваю:

– Что тебе нужно от меня?

– Я уже сказал.

– Развлекать – понятие растяжимое. Если я правильно поняла, секс тебе не нужен, ты всегда можешь получить его и без моего желания. Тогда что? Что я должна делать?

– Просто проводить время. Встречаться со мной. Разговаривать.

– И только?

– Каждый день. После полудня. Часа три, не меньше.

– Я не могу настолько исчезать из поля зрения Эдварда. Он мой жених.

– Это твои проблемы.

– Почему именно я? Найми кого-нибудь или покори. Ты же такой бравый парень!

– Ты развлекаешь меня. И ты знаешь, кто я.

– Ничего я не знаю! А если я откажусь, ты снова применишь эту чертову силу?

– Да. И, возможно, на глазах у Гордона.

Я теряю дар речи и просто молча смотрю на него. Он не человек, это точно.

– Я себе не хозяйка. Я гостья. Если Эдвард завтра скажет, что мы должны уехать, я уеду.

– Я и сам скоро уеду. У меня есть только два дня. Вот на это время мне и необходимо твое общество.

– Два дня? По три часа? И больше ничего?

– Всё именно так.

– Хорошо, я согласна.

– Я и не сомневался.

Тьфу на него!

Не помню, как я прокралась к себе в комнату, ежесекундно трясясь от мысли, что в таком растерзанном виде могу попасться на глаза Эдварду. Быстро стащив с себя  костюм, я еще раз молча подивилась тому, как же я смогла сотворить с ним такое своими слабыми ручками, и тут же запихнула его поглубже в чемодан.