Обмани, но останься. Часть 3 :: Интернет-журнал Хроники Темного Двора

Адская, невыносимая боль переполняет все мое тело. Его словно поместили между гигантских жерновов. Волосы намокли от струящихся по щекам слез и прилипли к шее. Больно дышать, больно глотать, даже думать – больно. Но нужно открыть глаза, и я делаю над собой усилие. В первый момент все расплывается, свет жутко раздражает, затуманенный взгляд упирается в темный силуэт.

– Ну и куда это ты собралась?

«Что происходит?» – хочу спросить, но губы не шевелятся. Горло не издало даже полустона. У меня отнялась речь? Раум пристально смотрит на меня какое-то время, о чем-то размышляя, а затем у меня в голове раздается его тихий голос:

– Как ты?

– Я умерла?

– Я вернул тебя. Теперь все будет хорошо. Ты дома.

О Боже, значит, это был не сон. Я действительно побывала за гранью, а теперь... А что теперь?

Слева от меня раздался грохот, и я скосила глаза: в комнату ворвался Дэррок, чуть не сорвав двери с петель, и в два шага оказался в центре библиотеки. Он, не задумываясь, оттолкнул поднявшегося с края дивана демона и, замерев на мгновение, опустился на его место. Надо отдать должное Рауму, он метнул на моего мужа уничтожающий взгляд, но сдержался и, бросив едкое: «Не за что, всегда рад помочь», отошел к окну, усевшись на подоконник и скрестив руки на груди.

– Кики, родная, как ты? – прошептал мой муж, проигнорировав колкость, и, склонившись надо мной, едва коснулся моей щеки.

– Все кости переломаны, боюсь даже представить, какую боль это доставляет. Именно из этих соображений я не стал относить ее в спальню.

– Я не к тебе обращался, – стальным голосом отозвался Дэррок. – Я спрашивал свою жену.

– Да, конечно. Вот только она тебе ответить не может.

В голосе Раума звучало неприкрытое издевательство, но едва он перевел взгляд на меня, как в нем отразилось лишь молчаливое сожаление.

– Если бы не ты, ничего вообще не было бы.

– Если бы не твои эксперименты, она бы не простилась с жизнью.

– Прекратите оба! – мысленно потребовала я, зная, что Раум все еще прислушивается ко мне.

– Она попросила тебя заткнуться.

– Да что ты, – естественно не поверил в такую формулировку Дэррок и повернулся вновь ко мне.

– Это правда, он спас меня. И мне действительно очень больно, так что отложите свои разборки на потом.

– Я знаю, Катенок. Все вышло не так, как должно было. Это вовсе не то, чего я добивался... Прости меня.

– Я сама виновата, я знала, что беззащитна сейчас, но подвергла себя опасности. И ты волен наказать меня, как посчитаешь нужным.

– Наказать? Я знаю твой самый сильный страх. И ты расплатилась сполна и даже сверх меры за свою беспечность. А теперь расплачиваюсь я, потому что...

– Почему? Потому что не можешь помочь мне?

Дэррок не ответил, лишь опустил голову и отвел взгляд.

– Не косись на меня. Не в этой ситуации. Ее сила связана, она не перенесет вмешательства моей магии. Я не могу избавить ее от страданий, как бы ни хотел.

– Но. Ты что-то не договариваешь.

– Но я знаю, кто может.

– Кто же? – Дэррок поднялся с дивана и шагнул навстречу демону. Тот крепко сжал зубы, аж желваки по скулам заходили. – Кто?

– Я.

В дверях библиотеки возник Зидекиил. Я его не видела, но сразу узнала его голос.

– И где же раньше вас носило, ваше Святейшество? – в свойственной ему издевательской манере обратился к архангелу Раум. – Али без персонального приглашения вход заказан?

– И тебе день добрый, Граф.

– Не таким уж он оказался и добрым, – отозвался демон, поубавив спесь.

– Ты действительно можешь облегчить ее страдания без риска для жизни?

– Да, Гроссмейстер, я могу разгрести ту кашу, которую вы оба заварили.

Я наблюдала за этим театром трех актеров, соревнующихся в своем мастерстве, и ждала лишь одного: когда они закончат свои препирательства и обратят, наконец, внимание на меня. В любое другое время я бы с огромным интересом стала свидетелем противостояния этих “трех китов” моей жизни, но сейчас из меня был неблагодарный зритель. Я так задумалась обо всей этой комично-трагичной ситуации, что пропустила момент, когда Зидекиил оказался рядом, зашептал что-то так тихо, что не разобрать, положил свою широкую теплую ладонь мне на грудь – и боль отступила. Я больше не чувствовала ничего, совершенно не ощущала своего тела и постепенно провалилась в сон.

Еще пару дней мне приходилось общаться со своими мужчинами телепатически. Да-да, именно с мужчинами, потому что навещали они меня все трое и с завидной регулярностью. Правда, по очереди. Не знаю, может быть, “за кулисами” дело и дошло до мордобоя, но внешних признаков этого я не заметила ни на одном из них, а дом не сотрясали громоподобные раскаты и разрушительные вибрации. На третий день я заговорила, и первым, что я сказала, было:

– Я не буду есть эту мерзость!

– Будешь!

Дэррок поставил на тумбочку поднос с тарелкой, на которой красовались тарталетки подозрительного вида. Они были с мясом, которое совершенно и не пахло мясом.

– Не буду!

– Будешь! Иначе я тебя...

– Что? Изнасилуешь? Прости, родной, я сейчас не в самой подходящей форме для подобных угроз. Так что лучше возьми телефон и позвони Тире. Я продиктую ей рецепт Костероста, она приготовит и передаст тебе.

– Я очень рад, что к тебе вернулось твое неподражаемое чувство юмора, но я что, сам не справлюсь с этим варевом?

– Как вы там говорите – мясо женских рук не признает? Так вот зелья не признают мужских. Так, как сварит зелье ведьма, ни один ведьмак не сможет.

– Зачем все так усложнять, если достаточно прекратить пререкания, сделать по-моему, и через пару часов ты уже будешь на ногах?

– Потому что у меня есть свои принципы. Я лучше сдохну, чем возьму в рот эту мерзость!

– Не за горами тот день, когда я тебя выдеру, как сидорову козу, – со всей ответственностью заверил меня супруг, одарив взглядом прищуренных глаз.

– О, я всегда подозревала, что это твоя скрытая эротическая фантазия! Гаджеты не забудь одолжить.

– Ты нарываешься, жена.

– Я нарвалась в тот самый день, когда впервые тебя встретила. – И я подарила ему самую очаровательную улыбку из своего арсенала. – Итак, варианта два: или ты делаешь, как я прошу, или я полгода тут проваляюсь, пока все само не срастется. Кто тебя кормить будет? Кто меня кормить будет? Так что хватит бузить и звони Тире! А когда вернешься, – «Я тебе корону поправлю» так и крутилось на языке, но я проглотила, – я тебя поцелую.

Нет боли сильнее, чем та, что причиняют друг другу возлюбленные...

Старое доброе зелье действовало отменно. Через неделю я уже могла обходиться без влияния Зидекиила: боль не ушла совсем, но стала терпимой. Но он все же решил оставить все как есть до полного выздоровления. А процесс этого самого полного выздоровления затянулся надолго. Ловя негодующие взгляды мужа, оттого что отказалась от альтернативного экспресс-лечения, и прерывая красноречивые обещания Раума сводить меня на экскурсию в Ад бурными протестами, я медленно, но верно шла на поправку. В этом затянувшемся больничном даже была своя прелесть: все вокруг меня суетились, старались не раздражать, были милы и услужливы. Последний раз я так «отдыхала»... прошлой зимой. Хм, случайность имеет все шансы стать закономерностью. Тьфу-тьфу-тьфу! К середине декабря я уже вполне окрепла и могла бродить по дому без чьей-либо помощи.

В один из зимних вечеров, пока мужа не было дома, я спустилась на первый этаж, заглянула на кухню и, похрустывая сочным яблоком, направилась в библиотеку. Проходя мимо зеркальной залы, я невольно вздрогнула и ускорила шаг. Огромное помещение встретило меня гнетущей тишиной, запахом книг, кожи и неприятными воспоминаниями. Около минуты я простояла, сверля взглядом злосчастную книгу заклинаний на верхней полке, пока не ощутила, как на мои плечи опустились сильные ладони и чуть сжали.

– Пора тебе вернуть себя, – проговорил Дэррок и уткнулся носом в мой затылок.

– Думаешь, уже можно?

– Пернатый сказал, что можно.

– Мог бы проявить чуть больше уважения к моему Наставнику, учитывая все, что он для меня сделал.

– Какое неуважение, ты что? Я же любя.

– Ехидна. – Я улыбнулась, нашла его руки, обвила их вокруг своей талии и, спустя несколько мгновений тишины, задала беспокоивший меня последние дни вопрос: – Теперь ты сможешь наказать меня, да?

– Я же сказал, ты уже понесла свое наказание. И даже более того...

– Лишиться своих способностей – это было поистине ужасно. Хуже ты ничего и придумать не мог...

– Это не всё.

– Да, я понимаю, боль. Боль после падения была...

– Нет, Кики, ты не понимаешь. Я говорю не о твоем падении.

Удивленная грядущим откровением, я обернулась и уставилась на мужа.

– Зеркало. Лес. Ты попала туда не по собственному желанию – я заставил тебя подчиниться своей воле, как и тогда, когда ты вдруг захотела перенестись из Шотландии в Дублин, и это в результате привело тебя ко мне.

– Что? – Часто моргая, я отказывалась верить своим ушам. – И то чудовище?..

– Да.

Нет. Это не могло быть правдой. Он не мог так со мной поступить. Меня враз накрыли воспоминания панического страха и немой агонии перед глазами неизбежной боли с большой буквы “Б”. Так вот, о чем он толковал, говоря, что знает мой самый большой страх. Я зажала рот рукой, глаза непроизвольно наполнились слезами, и я медленно осела на пол у его ног. Дэррок не шелохнулся.

«А чего ты хотела? – проснулся внутри гнусавый голосок. – Чтобы тебя погладили по голове и дали конфету?»

Нет. Конечно же, я не ожидала этого и прекрасно отдавала себе отчет, что во всем, что случилось, винить могу только себя.

Я качнулась вперед, обняла его ноги и, уткнувшись лбом в колени, прошептала:

– Прости меня.

Дэррок не проронил ни звука, просто поставил меня на ноги и прижал к себе, поглаживая мои волосы.

– А теперь давай вернем все на свои места, пока я не передумал, – промолвил мой муж, когда я совсем затихла в его объятиях. – Как выяснилось, обладая своей магией, ты приносишь мне меньше убытков и беспокойства.

***

Рождественская пора – время праздничной суеты. За пару дней до Рождества мы с Аварией решили вместе заняться подготовкой замка в Рэдфорд Хилле к празднику.

– Нет, это лучше повесить сюда и добавить серебристой мишуры, – скептически заметила дочь, когда я примеряла очередное украшение на предполагаемое место. Дэррок сидел в кресле и периодически поглядывал на нас поверх какого-то чтива. Обстановка казалась просто удивительно семейной и даже чересчур идеальной.

– В таком случае кому-то придется сходить и принести эту мишуру.

– И, конечно же, этот кто-то – я, – вздохнула Ава и вышла из комнаты.

– Не хочешь помочь? – обратилась я к мужу, протягивая гирлянду, для которой уже определила место.

– Это будет гармоничным перенасыщением, тебе не кажется? – выгнув бровь, Дэррок уставился на меня, но от меня не ускользнули смешинки в его глазах.

– Ну да, что это я. Ты и участие в праздничных приготовлениях – понятия не совместимые. Спасибо, что хоть дома остал...

С урчащим “угомонись уже, язва” муж поднялся с кресла, забрал из моих рук гирлянду, притянул к себе и поцеловал.

– Мама, а можно я надену звездочку на елку? – прозвучал совсем рядом гнусавый голосок.

– Ты? Что ты здесь делаешь? – мрачно воззрился на незваного гостя Дэррок.

– Пришел получить свой рождественский подарок.

– Не рановато ли у тебя Рождество начинается?

Мужчины сверлили друг друга взглядом, а у меня просто напрочь отнялся дар речи. Вот тебе и идеальная семейная обстановка.

– Папа, можно я возьму твой... Ой, здрасте...

– Ава, выйди!

Но Авария словно приросла к месту. Я проследила за ее взглядом, устремленным на демона, и с изумлением и негодованием отметила, как он прошелся оценивающим взглядом по моей дочери. Видимо, этот факт не ускользнул и от Дэррока.

– Может, ты и ее намерен соблазнить?

– Я подумаю над твоим предложением, Гроссмейстер.

– Авария, ты что, не слышала, что тебе сказал отец?! – Я подошла к дочери, развернула ее за плечи и вытолкала за дверь, запечатав ее звуконепроницаемым заклинанием.

– Ой и можно подумать! – раздался ее обиженный голос из-за двери.

– Очаровательное создание.

– Вы оба что, не в своем уме?! Следите за языками! И тебя это касается в первую очередь! – Я ткнула пальцем в Раума.

– Тигрица защищает своих котят, – усмехнулся демон, едва ли придав значение моему гневу, и повернулся к моему мужу.

Не произнося ни слова, они сцепились взглядами, и мне показалось, я услышала треск: такое напряжение витало в воздухе.

– Я забираю ее, нравится тебе это или нет.

– Мне это не нравится, и ты не посмеешь этого сделать. – Дэррок шагнул к Рауму, и я, не раздумывая, встала между ними.

– И с чего ты это взял?

– С того, что я этого не хочу, – ответила я раньше мужа. – Прекратите оба, немедленно!

– Слышал? Она не хочет. Прости, но твой рождественский подарок накрылся.

– Тебе напомнить, что она обязана мне жизнью?

– Тебе напомнить, что она обязана тебе смертью?

– Вам напомнить, что я все еще здесь и мне совершенно не по нраву, что здесь происходит? Раум, уходи, пожалуйста. Ты действительно выбрал не самое подходящее время.

Демон подошел ко мне вплотную, зарылся пальцами в волосы на затылке, долго смотрел в глаза, после чего склонился к самому уху и прошептал:

– Твой долг растет в геометрической прогрессии, как в старые добрые времена. Но я согласен выдать тебе кредит, так и быть.

– Это переходит уже всякие границы разумного, демон, тебе не кажется? Может, мне свечку вам подержать?

– Спасибо, не стоит, у нас в Аду уже давно провели электричество.

– Раум! – вознегодовала я и уже замахнулась, чтобы треснуть наглеца кулаком по груди, но рука лишь прорезала воздух: демон испарился.

Вечер был бесповоротно испорчен, а я была совершенно не настроена на откровенные разговоры, поэтому поспешила ретироваться, выскочив в коридор.

Дэррок нагнал меня буквально через секунду – я даже выдохнуть не успела – и, не давая мне опомниться, втолкнул в ближайшую комнату, захлопнул дверь и припечатал к стене. Тьма окутывала его, размывая очертания, но блеск его глаз не под силу было скрыть даже ей. Сильные руки до боли сжимали мои плечи, он навис надо мной и, казалось, ждал чего-то. Долгие секунды, словно в замедленной съемке, песчинками проносились перед моим мысленным взором. Наконец, я чуть слышно выдохнула и, разорвав зрительный контакт, опустила глаза на его губы. В тот же миг Дэррок рванул вверх подол узкого платья, подхватил меня за бедра и заставил обхватить ногами его талию. Руки переместились на мои плечи, чтобы одним отточенным движением поддеть бретели и опустить лиф, обнажая грудь. От прилива адреналина соски мгновенно набухли и заныли, и, чуть выгнув спину, я потерлась ими о его грудь. Дэррок опустил взгляд, прерывисто дыша. Чувствительной кожей на внутренней стороне бедра я явственно ощутила пульсацию его напрягшейся до предела плоти. Но он не спешил, растягивая эту пытку. Отпустив мои ягодицы, он чуть отклонился, удерживая меня лишь бедрами и еще крепче вжимаясь затвердевшим членом в промежность. Я шумно втянула воздух, когда его руки накрыли мои груди, стали массировать готовые взорваться в ожидании ласки соски, и вот он уже склонился, а его рот жадно захватил в плен один из них.

Мелкая дрожь пробежала по всему моему телу, я выгнулась еще больше навстречу его губам. Меня захлестнула безумная волна желания. Руки скользнули в расстегнутый ворот рубашки мужа и принялись жадно гладить его кожу, ногти прошлись по спине, оставляя за собой борозды, но мне было этого недостаточно, и я, не контролируя больше себя, рванула борта рубашки в стороны. Маленькие пуговички с едва различимым стуком упали на пол, а я, наконец, получила достаточный доступ для исследований. Вибрирующими подушечками пальцев я блуждала по его рельефному телу, ущипнула за сосок. Дэррок зарычал, оторвался от моей груди и, встретившись на мгновение со мной взглядом, в котором сверкали молнии, склонился, укусил за губу и проник языком в рот, жестоко сминая губы. Я задохнулась, мне было больно от его поцелуя, но боль эта граничила с нарастающим, как цунами, возбуждением. Скользнув по мускулистому торсу вниз, я нащупала пряжку ремня, расстегнула его и уже собралась проделать то же самое с пуговицей на брюках, но, прохрипев мне в губы: «Не смей!», Дэррок отвел мои руки в стороны и вверх, удерживая их одной ладонью у меня над головой. Второй же он оттянул тонкую полоску бикини в сторону и скользнул в меня двумя пальцами, словно прощупывая почву для дальнейших действий. Я охнула, перед глазами все поплыло...

Он вошел в меня, когда я совсем этого не ожидала, грубо и резко. Слишком быстро. Слишком сильно. Слишком глубоко. Я по инерции подалась вверх, но он схватил меня за талию и крепко удерживал в нужном ему положении. Чтобы не закричать, я резко вздохнула, рискуя разорвать легкие. Мои широко распахнутые глаза утопали в океанах цвета виски, неотрывно следящих за каждым оттенком моей реакции, пока он неистово двигался во мне. Последний толчок, он медленно вышел, а затем одним сильным рывком вжался до предела, чтобы в следующую секунду извергнуться обжигающей лавой внутри меня, за миг до того, как меня саму объяло всепожирающее пламя сногсшибательного оргазма. Абсолютный вынос мозга! Не в силах сдержаться, я закричала, но его губы тут же накрыли мой рот, поглощая крик, и когда огненное зарево перед глазами потухло, и я смогла более-менее адекватно реагировать на окружающую действительность, наши языки переплелись в бешеном танце.

– Дэрушка, – прошептала я ему в губы, зарылась пальцами в шелковую медь волос и, обхватив руками его голову, крепко притянула к себе.

– Пообещай мне одну вещь.

– Все, что угодно.

– Ты будешь беспрекословно выполнять все, что мы тебе скажем, к чему бы мы ни пришли.

– Мы?

– Я и... Раум.

– Но... Я ничего не понимаю.

– Просто пообещай мне, что будешь слушаться.

Я вглядывалась в его глаза, ища ответа, но они были беспристрастны.

– Обещаю. Но как мы будем жить дальше?

– Мы будем жить. А как – это уже не твоя забота.

– Дэррок, что... Я... Это... Что ты задумал? – наконец произнесла я членораздельно.

– Ничего.

– Лжешь.

Его глаза мерцали таинственным блеском. Я невольно подняла руку и провела сверху вниз по его лицу раскрытой ладонью.

– Конечно, я лгу. – Он поцеловал кончики моих пальцев. – Но мне кажется... я люблю тебя.

Ну зачем человеку сердце, это ведь так больно?! Я думала, что больше никогда не вздохну, что умру прямо на месте, здесь и сейчас, от того сумасшедшего калейдоскопа чувств и эмоций, обуревавших мой несчастный воспаленный разум. Не в силах издать членораздельного звука под пристальным, чуть улыбающимся взглядом мужа, я конвульсивно всхлипнула и спрятала лицо в изгибе между его плечом и шеей, обняв любимого так крепко, как только могла. Наверное, я просто хотела раствориться в нем без остатка. Я была счастлива, но в то же время было невероятно горько осознавать, что такое долгожданное для меня признание в любви состоялось в такой, мягко сказать, неромантической обстановке.

А еще я знала, что он все же что-то задумал. Я была в этом просто уверена. Этот приказ слушаться их обоих – на прежнего Дэррока это не похоже. Хотя он всегда умел подстраивать под себя сложившуюся ситуацию и находить в ней свою выгоду...

Всю последующую неделю эти мысли не давали мне покоя. Мой мозг уже готов был расплавиться от всевозможных догадок и предположений. Слишком закрученный экшен, срочно нужна рекламная пауза...

Метель лепила на стекле кружки и стрелы.

И все терялось в снежной мгле седой и белой...

Близилась полночь. Огонь в очаге почти угас, и лишь алеющие угольки распространяли остатки тепла по небольшой уютной комнате. На толстой шкуре у камина, опершись спинами о диван и склонив головы друг к дружке, дремали две подруги, сморенные сном за долгими разговорами. А за окном все так же гулял по вершинам гор ледяной ветер, вздымая в воздух облачка снежной пыли и создавая иллюзию свечения. Девственная природа погрузилась в крепкий сон, и в этой звенящей тиши возникало ощущение, что на многие мили вокруг не было ни единой живой души, кроме них.

Коротко скрипнула дверь, впустив в помещение облачко морозного воздуха, весело скользнувшее дальше, но почти мгновенно растаявшее: не рассчитало силы на сражение с камином. Две пары ног неслышно прошлись по деревянному настилу, примяли густой ворс и замерли в шаге от спящих девушек. Темно-рыжие волосы перепутались, словно тонкие нити, связавшие подруг. Отблески догорающего пламени затеяли немудреную игру с ресницами, которые отбрасывали длинные колдовские тени на мягкие щеки.

– Ну вот и что с ними прикажешь делать? – тихо вздохнул брюнет. – Ты только глянь на них.

– М-да уж, точно два ангела... пока спят, – хмыкнул второй, с глазами цвета виски.

Мужчины обменялись понимающими взглядами и присели на корточки.

– Ким.

– Кики.

Девушки сонно заворочались и разомкнули веки.

Легкий испуг сменился томным взглядом, который должен был сказать, как долго добирались мужчины и как сильно соскучились женщины. Нежность, скользнувшая в сердца быстрой птичкой, расцвела улыбкой на устах.

Пять минут, пять минут – это много или мало?..

Мор с презрением оттолкнул пепельницу и укоризненно взглянул на нас. А Дэррок присвистнул, вытащив из-за дивана бутылку виски.

– А все потому, что твои глаза такого цвета, – не сдержавшись, выпалила Кимана.

– Зато твои ближе к оттенку абсента, но это не значит, что мы только и делаем, что дегустируем его, когда вам приходит в голову совершить кругосветное путешествие в гордом одиночестве, – заметил Мор.

Наши рты приоткрылись, собираясь выпалить один и тот же вопрос.

– Это фигурально выражаясь, – пояснил Дэррок.

Немного пристыженные мы плотнее прижались друг к другу, собираясь держать оборону. Хотя повода для смущения не было, непонятный коктейль щемящей тоски, надежды и опьяняющей радости разрумянил нам щеки. Оставалось совсем ничего до того момента, когда часы пробьют полночь и начнется новый год. Белый, как лист бумаги, как снежное покрывало, не расчерченное ни единым следом, чистое и бесконечно прекрасное, искрящееся в скромном свете луны.

– Как думаешь, стоит им сказать, что в холодильнике есть шампанское, или будем отмечать вишневым киселем? – как можно тише зашептала Кимана мне на ухо.

– У вас есть кисель? – моментально вопросил Мор.

– Вишневый?! – вторил Дэррок.

– Шампанское накрылось, – подвела я итог.

Проводить по старой доброй русской традиции уходящей год не представилось возможности. Едва не пропустили встречу нового. Топот двух пар ног, снующих в темпе ускоренного вальса в попытке превратить стол с пепельницей и двумя пустыми пузатыми бокалами в подобие праздничного и ломящегося от яств, не смолкал ни на минуту.

– У меня в глазах рябит, – припечатал, не выдержав, Дэррок.

– Попробуй моргать медленнее, – на бегу фыркнула Ким.

– Думаешь, поможет? – усомнился суровый мужчина, утопающий в кресле.

Я бухнула шампанское на стол и объявила о начале беспредела. Беспредел закончился в ту же минуту, так и не успев набрать обороты. Зазвенели наши с Ким голоса, взволнованные тем, что не успеют открыть шампанское. Бабахнула в потолок пробка.

– Один! – завопила я, когда услышала бой курантов по так вовремя включившемуся радио.

– Двенадцать, – произнес глубокий мужской голос, прижимая меня к себе. И мир разделился на две половины.

– С Новым годом, – спокойно произнес Мор, когда швы миров вновь соединились.

– Угу, – промычала Ким, щелкая зажигалкой.

– А Деда Мороза звать будем? – брякнула я, протягивая руку и забирая подкуренную сигарету.

– Всенепременно! И двух Снегурочек!

***

7 января 2011 года. Православное Рождество.

Убирая на время коробки с новогодними украшениями, я случайно наткнулась на очаровательнейшего хрустального ангелочка – искусная старинная игрушка, доставшаяся мне в наследство, – и внезапно в моей душе родилось необъяснимое желание подарить его Зидекиилу. К слову сказать, давненько я уже не видела своего Наставника.

Передав весточку по приватному каналу связи под кодовым именем «Руста», я в назначенный час вышла из дому в снежную зиму и направилась по мосту через покрывшееся коркой льда озеро в сторону леса. На опушке, где я назначила встречу, было пусто. Лишь белки в новых шубках скакали по деревьям, вызывая волну теплых воспоминаний об одном из заданий архангела и нашей встрече на этом же месте.

Где-то позади хрустнула ветка, и я обернулась. Он стоял в нескольких метрах от меня и мягко улыбался. До сих пор не могу объяснить, что на меня нашло, но я вдруг сорвалась с места, бегом преодолела разделяющее нас расстояние и кинулась Наставнику на шею. Зидекиил не растерялся, поймал меня и крепко обнял, удерживая в нескольких дюймах над землей. И вот тут «Остапа понесло»: время застыло чуть на дольше, чем должно было; наши лица были настолько близко, что дыхание друг друга касалось кожи, и я невольно поддалась внезапному порыву и прильнула к его мягким и теплым губам.

Небесный воин сначала опешил, и я уже думала, что он вот-вот отстранит меня от себя и отругает за неуместную импульсивность, но он этого не сделал. Зидекиил ответил на мой поцелуй. Нежно и глубоко. И все же спустя несколько секунд мы оторвались друг от друга, оба шокированные своими действиями.

– Прости, я... Я не хотела, извини!

– Нет, это ты меня прости! Я не знаю, что... Хотя нет, знаю. И я...

– Нет! – Я накрыла его губы ладонью. – Не надо, Зидекиил. Я не знаю, что ты хочешь сказать, но лучше молчи. Мне очень... очень... лестно, что я, простая смертная, глупая девчонка, смогла пробудить такие эмоции в тебе, но... Это неправильно. Я ступила за грань дозволенного и прошу у тебя прощения.

– Я сам тебе позволил. За тобой достаточно грехов водится, не вини себя в том, в чем нет твоей вины.

– Ты просто слишком добр ко мне. – Я потупила взор, не в силах больше выдерживать его сияющего взгляда.

– У меня еще никогда не было таких подопечных, кто бы так всерьез и с трепетом относился ко мне. Все больше артачились, проверяли «на прочность», боялись или просто принимали как должное. Ты другая. В тебе много света. И кто, как не ты, мог бы пробудить во мне эти эмоции.

– Замолчи, прошу тебя, – взмолилась я. – Я не хочу вновь испытывать угрызения совести, но теперь еще и в двойном размере.

– Почему в двойном?

– Перед мужем и перед тобой. За то, что сбиваю с пути. Я не хочу. Я не должна. Это не хорошо. Меня накажут. Тебя накажут. Тебя заберут у меня, а я не смогу без тебя. Не смогу. Ты – мой краеугольный камень. Без тебя, без твоей поддержки я рухну... А особенно сейчас.

– Что случилось?

– Пока еще ничего не случилось, но я чувствую, что что-то произойдет.

– Почему ты так говоришь?

– Все слишком хорошо. А так не бывает. У меня так не бывает, понимаешь?.. Почему ты не пришел первым? – Я вдруг резко сменила тему, повернувшись к Зидекиилу, и посмотрела ему прямо в глаза.

– Потому что мне не было необходимости вмешиваться, как ты сама правильно сказала своей подруге.

– Как ты узнал, что я говорила?!

– Увидел это, пока мы целовались.

– Ах ты!.. Значит, пока я предалась безрассудству, ты мой мозг сканировал?!

Архангел опустил голову, пряча улыбку.

– И что ты еще там увидел?

– Что ты страшишься возможных последствий.

– Ты о чем?

– Ты знаешь, о чем я. О том, что демон тобой манипулирует, играет на твоем страхе, хоть и не знает его природы. Пока что у него это слабо получается – оно и не мудрено с твоим-то характером, – но рано или поздно...

– Я знаю, он переступит рубеж и все равно сделает по-своему. И тогда мне придется переступить через себя и...

– Тебе не нужно этого делать.

– Легко тебе говорить. Разве ты не знаешь – он всегда добивается поставленной цели.

– Кики, у него ничего не выйдет.

– Бред!

– Послушай меня! – Зидекиил схватил меня за плечи и встряхнул, заставив посмотреть в глаза. – Раум не может забрать тебя в Ад. Я не просто так сказал, что мне не было необходимости вмешиваться. Ее действительно не было.

– Почему?

– Потому что ты не умерла. Раум появился на твой зов сразу же, как только ты упала. Да, ты очень сильно пострадала физически, но твоя душа осталась при тебе, хоть и силилась вырваться. Раум не позволил, и лишь в этом его заслуга.

– Так вот почему не было ощущения парения, взгляда на себя со стороны и никого рядом. Ведь так не бывает, правда? Тогда что же это было?

– Твое личное представление о смерти.

– Но Раум сказал...

– Он сказал то, что ему было выгодно, чтобы удержать тебя. Но он не воскрешал тебя, он просто не дал тебе умереть.

Вот уж поистине Новый год – пора открытий. Я стояла как громом пораженная, уставившись немигающим взглядом на губы Зидекиила и не веря в то, что они только что произнесли. Время шло, он не нарушал тишину, давая мне возможность осмыслить услышанное, и за это я была ему безумно благодарна.

– Скажи, а если бы я действительно умерла, я бы попала в Рай?

По затянувшейся неловкой паузе и его нерешительности я сделала очевидные для себя выводы.

– Ну да, конечно, какая из меня праведница.

– Ты неверно истолковала мое молчание, Кики. И твои мысли сейчас идут не в том направлении. Я уже объяснял тебе ситуацию баланса добра и зла в этом конкретном случае. Ведь именно о связи с демоном ты сейчас подумала?

– Знаешь, порой у меня возникает ощущение, что за мной наблюдают, как – прости за приземленное сравнение – за подопытным кроликом. И я вот не могу взять в толк, к чему тогда все эти душевные страдания, муки покаяния, если у Него там наверху все уже было расписано, и мы заведомо поступаем по Его плану?

– Кики, ну подумай сама...

– Мой муж говорит, что я слишком много думаю, – заявила я, решительно настроившись услышать, наконец, вразумительный ответ, а не пространные тонкие намеки на толстые обстоятельства.

– Это хорошо, что ты мужа слушаешься, но...

Зидекиил глубоко вдохнул и шумно выпустил воздух.

– Ты знаешь про эффект бабочки?

– Что-то где-то слышала.

– Так вот, хоть в фильмах все и было гиперболизировано, основная суть верна. От того, какое ты принимаешь решение в той или иной ситуации, сценарий там наверху меняется. И так каждый раз до бесконечности. Да, какие-то вещи остаются незыблемыми, но ты и только ты была, есть и остаешься хозяйкой собственной судьбы.

– А она об этом уведомлена? – невесело пошутила я, ковыряя снег носком сапога.

Крепкие руки обвили мои плечи, прижав к широкой груди; мой нос уткнулся в расстегнутый ворот куртки, и в лицо пахнуло теплом. Я закрыла глаза и вдохнула исходивший от его кожи свежий, чуть сладковатый аромат.

– Ты в смятении, я понимаю, но это пройдет, поверь. Все будет хорошо, – прошептал мне в волосы Зидекиил, и снова повторил, делая ударение на каждом слове: – У тебя все будет хорошо.

Еще с минуту я стояла и смотрела на то место, где только что стоял мой Наставник.

По лесу прошелся ветер, сдувая снежные хлопья с ветвей и бросая их прямо мне в лицо. Я подняла повыше воротник шубки и побрела в сторону замка. Забытые дома перчатки быстро напомнили о себе, так что мне пришлось спрятать окоченевшие руки в карманы. Спешным шагом я продвигалась к мосту, проваливаясь в рыхлый снег, а в ладошке была зажата маленькая хрустальная фигурка ангела. И может мне это только казалось, но она излучала тепло, согревавшее каждую клеточку моего тела.

Кики