Аннотация:

Он считал ее ведьмой, проклятой колдуньей, которая своей магией заставляет его желать недостижимого, каждую минуту сходя с ума от запретных фантазий. Она видит его сердце хищника, и не желает иметь с ним ничего общего... Но не смотря на все преграды, их обоих тянет друг к другу с неудержимой силой. Их соединение принесет обоим лишь боль и смерть... Но ничто не остановит их безумное притяжение.

СЕРДЦЕ ХИЩНИКА (juli)

Год 1162 от Рождества Христова

Она бежала изо всех сил, но они были быстрее. Худшее, что могло случиться с ней. И как это могло произойти? Эти леса вот уже целый год были ее приютом, ее защитой, ее храмом. Это место подарило ей новую жизнь. Она наслаждалась одиночеством, покоем, она преклонялась перед силой и мощью огромного леса. Но сегодня, впервые с тех пор, как она покинула свой дом, удача отвернулась от нее. Ее преследовали, гнали как дикую лань. Ей было страшно, сердце билось так сильно, что казалось еще чуть-чуть, и оно пробьет грудную клетку, выскочит наружу. Все вокруг окрасилось в оттенки серого и красного, картинка менялась молниеносно. Неужели она и правда двигается с такой запредельной скоростью? Но преследователи все равно слишком близко.

Яркий свет и жар факелов ударили ей в лицо. Попалась, ее окружили. Она отчаянно озиралась, пытаясь оценить обстановку, понять, кто ее преследователи. Огромная тень оттеснила свет факелов. Мужчина в одеянии из черной кожи был вылитым дьяволом из преисподней.

– Кажется, мы поймали нашу ведьму, – сказал он. – Тащите ее в клетку.

Она понимала, что это бесполезно, – их слишком много, но все равно вырывалась изо всех сил, царапалась, кусалась, брыкалась ногами.

– Да она бешеная! – крикнул один из мужчин. – Я ни за что не подойду к ней.

– Заткнись, – резко оборвал его мужчина в черном. – Она всего лишь баба, даже если ее мозги заняты колдовством.

Но остальные все равно замерли в нерешительности. Тогда он резко подошел к женщине, закутанной в плащ, и молниеносно (она даже не успела заметить взмаха руки), ударил ее по лицу. Все мгновенно померкло. Ариэль рухнула как подкошенная.

– Свяжите ее. И молите бога, чтобы я добрался до замка в хорошем настроении. Герцогу не понравится, если я расскажу, насколько трусливы его люди.

***

Несколько раз за время пути к замку Тэйн бросал взгляд на неподвижную фигурку женщины, кулем валявшейся на полу клетки. Впервые за то время, что он служил шерифом, ему пришлось преследовать кого-то в юбке. Тэйн находил это крайне унизительным, но не смог отказать герцогу. У каждого обитателя этих земель в последние месяцы на устах была лишь одна тема для разговора – о том, что в лесах герцогства Арлингтонского завелась нечистая сила. За последнее время в этих краях творились странные дела. Пропадал скот, пропадали люди, целые семьи. Крестьяне начали сторониться этих мест. Целая деревня на краю западного леса перебралась на другое место, устав от чертовщины, которая творилась в лесу. Сам герцог Арлингтонский стал нервным и раздражительным. Он терпеть не мог, когда люди, вверенные его единоличной власти, поступали по своему усмотрению. Он наказал своевольных крестьян, а Тэйну – шерифу этих земель и ближайшему помощнику, брызгая слюной, велел незамедлительно изловить всю нечисть в герцогстве. Но все, что Тэйн смог обнаружить, – это маленькая хрупкая девчонка. Правда, убегала она с такой скоростью, словно и в самом деле летела в ступе. Они полдня гонялись за ней. Настоящая охота. Некоторых мужчин это возбудило. Они тяжело дышали, с вожделением поглядывая на добычу, валявшуюся в клетке, хотя под широким плащом мало что можно было разглядеть... Всего несколько минут назад эти парни боялись подступиться к бабе, опасаясь ее когтей или колдовства. Но вид беззащитной женщины направил их инстинкты совсем в другую сторону. В воздухе витало возбуждение. Лишь присутствие Тэйна, единственного, кто демонстрировал полное равнодушие к пленнице, сдерживало их.

Ведьма... Тэйн не мог поверить, что нечистой силой, которая наводила ужас на всю округу, да такой, что жители целой деревни побросали все свои пожитки и подались в соседнее герцогство, была эта девчонка. Неужели создание, кажущееся таким хрупким и беззащитным, на самом деле полно коварства?

Впрочем, какая разница? Пусть герцог сам ломает голову над этими вопросами. Тэйну было приказано поймать ведьму, обитающую в западных лесах, и он это сделал. Больше в этих местах не было никого... Ведьму сожгут, и во владениях герцога Арлингтонского наступит тишь да благодать.

Вот уже три года, как Тэйн исполнял при герцоге обязанности шерифа. Ему единственному герцог верил практически как самому себе. А ведь герцог был настоящим параноиком, и отъявленным сукиным сыном. Но к Тэйну, казалось, он по-настоящему привязался. Возможно, этому способствовала история их знакомства. В тот день герцог спас Тэйну жизнь. Охотясь в своих владениях, он наткнулся на человека, которого раздирала в клочья стая волков. Вокруг стоял одуряющий запах крови – такого страшного зрелища герцог никогда еще не видел. Но ему вдруг стало интересно отбить добычу у этих хищников. Его люди были прекрасными стрелками – через несколько минут пять огромных серых туш лежало возле ног герцога. Он с гордостью переступил через трупы животных и направился к окровавленному человеку, не подававшему признаков жизни. И не удивительно – кто может выжить после такого нападения? Но неожиданно уловил слабый стон. Ему стало любопытно, и герцог приказал соорудить носилки и доставить раненого в свой замок. Никто из подданных и слуг Арлингтонского не верил, что можно выжить после такой потери крови. Но Тэйн выжил – и теперь напоминанием о той встрече были лишь шрамы, оставшиеся от когтей хищников. А у герцога появился по-настоящему преданный человек. Хотя герцог так и не смог узнать, что же случилось в тот день в лесу, почему волки напали посреди дня, хотя отродясь в его лесах такого не было. Они выходили на охоту лишь ночью...

Тэйн вообще не любил говорить о себе, особенно о прошлом, что изрядно злило герцога. Еще больше его выводили из себя отчужденность и самоуверенность спасенного им мужчины. Тэйн, вроде как, служил ему, но герцога не покидало ощущение, что в любую минуту шериф может послать все к черту и скрыться в неизвестном направлении. С другой стороны – сейчас Тэйн здесь, рядом с ним, а когда человек обязан тебе жизнью, из этого много выгоды можно извлечь... и герцог извлекал, пока была такая возможность. Он назначил Тэйна шерифом своих владений, и с тех самых пор во всем герцогстве воцарились тишина и покой. Тэйн отлично справлялся со своими обязанностями. Этот человек был хищником, одиночкой, жестоким и беспощадным. Всегда один, сам по себе. От него за версту веяло опасностью. Люди не просто сторонились его, а боялись до чертиков. Такой шериф придавал развратному и трусоватому герцогу силы и мощи. Хотя Тэйн не считал герцога своим хозяином, все же он был тем, кому Тэйн подчинялся, кому служил. Так было проще. И так будет продолжаться, пока это положение вещей взаимовыгодно. За годы скитаний Тэйн так и не научился жить среди людей, но когда встретил герцога, то впервые смог приспособиться к сосуществованию с человеком. Герцог – такой же хищник в душе, заключенный в довольно хилую оболочку, – так определял его для себя шериф.

***

Ведьму должны были сжечь на рассвете, но Тэйн проснулся глубокой ночью с мыслью, что это предстоящее событие ему глубоко отвратительно. Прежде всего, он не был до конца уверен, что эта малышка – ведьма. Хотя в лесу она двигалась с поистине запредельной скоростью. Он с отрядом несколько дней выслеживал ее, а когда напал на след, не так-то просто ее было догнать. Даже если она и правда колдунья – нет гарантии, что именно она вызвала такой переполох. Но распоряжения герцога не оспаривались, и к утру уже все было готово к представлению под названием «сожжение на костре». На данный момент герцог отсутствовал вот уже как пару недель – его вызвал в столицу король Ричард. Герцог должен был вернуться утром вместе с несколькими вельможами из свиты короля. Он наверняка пожелает развлечь своих гостей, так что сожжение ведьмы будет как нельзя кстати.

Когда Тэйн вышел во двор, ему доложили, что прибыл гонец. Выяснилось, что гостям герцога настолько понравилось в замке сладострастия (так Арлингтонский называл один из близлежащих замков, где устроил роскошный бордель), что они дружно решили задержаться там еще ненадолго. Самые лучшие женщины, вино, азартные игры. Герцог обожал это место, он бы и жил там, но, увы, король Ричард был довольно строгих нравов и при этом довольно часто наведывался в гости к своему близкому приятелю Арлингтонскому.

Итак, ведьме дарован еще один день жизни. Пока Тэйн разговаривал с гонцом, к нему в кабинет зашли двое из свиты шерифа. Старший, Берт, широкоплечий громила, был не слишком высок ростом, но в любой сложной ситуации Тэйн больше всех доверял именно ему. Второй – Арт Митчел, невысокий и щуплый паренек лет двадцати, поздоровался, но тут же смущенно пробормотал, что подождет снаружи.

Краснея и запинаясь, Берт изложил суть своего визита.

– Послушайте, босс, тут такое дело... Мы подумали насчет ведьмы... что, если нам поразвлечься с ней напоследок? Она такая хорошенькая, я даже представить не могу, что такую красоту герцог позволит сжечь! Но если уж такая ее судьба... Мы могли бы неплохо провести время.

Тэйн резко вскочил из-за стола.

– Надо же, какая перемена, Берт! В лесу ты даже подойти к ней боялся!

– Нет, я... Просто она царапалась, как бешеная тигрица. А сейчас, вроде, притихла, выдохлась. Вы здорово ей врезали, босс.

Тэйн поморщился от этого воспоминания. Справиться с худенькой девушкой, ударив ее по лицу, – разве тут есть чем гордиться?

– Никто не смеет трогать пленницу до приезда герцога, – рявкнул он. – Иди к себе, Берт.

– Но почему? Ей уже все равно, а так, может, еще и удовольствие получит. И конечно, вы можете попробовать ее первым, босс.

– Убирайся к черту! Никто ее пробовать не станет!

Глаза Берта налились кровью, но перечить шерифу он не посмел и вывалился из кабинета, пыхтя от злости. Берт искренне не понимал шерифа. Как можно отказываться от такой красотки? Но, по всей видимости, у шерифа был другой вкус на женщин.

Это действительно было так. Тэйн вообще редко испытывал потребность в женщине, но когда это происходило – отправлялся в бордель герцога, выбирал женщину по своему вкусу и использовал ее на всю катушку. Чего-чего, а доступных женщин в этом месте было более чем достаточно. На любой вкус. И любая была счастлива угодить шерифу – правой руке их господина и повелителя. Тэйн относился к женщинам, лишь как к предмету, способному доставить удовольствие. Он, конечно, знал, что среди людей очень важным считается любовь, но сам никогда ничего подобного не испытывал. Оборотням не было знакомо это чувство, только похоть и инстинкт размножения.

Но сейчас ему категорически не нравился настрой своих людей, хотя он и сам до конца не понимал почему. Тэйн отправился в подземелье, где держали пленницу. Совсем скоро от этой женщины останется лишь горстка пепла. Спускаясь, он подумал, что совсем не разглядел ее вчера ночью. Ведьма была с ног до головы закутана в плащ. Когда в лесу он схватил ее, успел лишь отметить, что ведьма довольно худосочна.

Она по-прежнему была завернута в плащ. Ее фигура неподвижно застыла посреди клетки. С удивлением Тэйн заметил, что двое его людей, которых он оставил сторожить пленницу, валяются на полу в полном бесчувствии. Шериф поспешно сбежал со ступенек, бросаясь к одному из них. Он похлопал мужчину по щекам, несколько раз с силой дернул за волосы – никакой реакции.

– Это ты сделала? – гневно воскликнул он, бросив на маячившую сквозь решетки фигуру в плаще взгляд, полный ярости. – Так ты и вправду ведьма! А я еще сомневался! Сейчас же говори, что ты сделала с моими людьми. Иначе...

Она продолжала оставаться неподвижной, стоя к нему спиной. Тогда Тэйн резко отодвинул засов и влетел в клетку.

– Говори, ведьма! – повторил он.

Неожиданно она повернулась к нему, одновременно откидывая с головы капюшон.

– Или что? Чем ты можешь напугать меня?

Ее вызывающий тон еще больше разозлил Тэйна. А то, что ведьма оказалась молодой и красивой, стало последней каплей. Это его настолько взбесило, что захотелось немедленно свернуть ей шею...

– Этим ты только окажешь мне услугу, – с вызовом произнесла девушка.

Тэйн остолбенел.

– Ты что, смеешь читать мои мысли?!

– Могу повторить лишь только то, что уже сказала: чем ты можешь напугать меня? Я знаю, что вы хотите меня сжечь как ведьму. Так какая мне разница, если ты убьешь меня чуть раньше?

– То есть ты не боишься?

– А в этом есть какой-то смысл?

– Перестань отвечать вопросом на вопрос! И потрудись объяснить, что ты сделала с моими людьми.

Но ведьма лишь грустно улыбнулась, глядя на своего похитителя. У него было интересное лицо, которое вряд ли можно было бы назвать красивым... Но в то же время он был невероятно притягателен. Густые черные волосы почти достигали плеч и слегка завивались на концах – эта прическа удивительно ему шла. Он был высоким, выше шести футов, довольно крупным, но при этом худощавым. Правильные черты лица, нос с горбинкой – скорее всего следствие драки. И пронзительные глаза цвета аквамарина. Только из-за одних этих глаз его можно было назвать красивым. Даже несмотря на длинный шрам на щеке и еще один на шее. Да, определенно драк в его жизни было немало, решила девушка. Ариэль охватила дрожь – в глазах этого человека читалось абсолютное равнодушие к любому живому существу, и не могло быть сомнений – он, не дрогнув, убьет любого, кто окажется у него на пути. Но было и еще кое-что, гораздо более страшное, тайна, которую девушка прочла во взгляде этого хищника.

– Ты слышишь меня, ведьма?

– О да, я слышу тебя... волк.

Услышав последнюю фразу, он замер как вкопанный. Потряс головой и впился в девушку пронзительным взглядом.

– Что ты сказала?

– Ты прекрасно меня расслышал!

– Ты, похоже, бредишь...

– О, неужели ты испугался? – Несмотря на собственный страх, Ариэль чуть не рассмеялась при мысли, что ей удалось напугать такого огромного мужчину... волка.

– Чего мне бояться? Кто тебе поверит?

«Он прав», – с грустью подумала Ариэль.

– Ладно, у меня нет времени на пустые разговоры. Придется тебя проучить, ведьма.

С этими словами Тэйн взял женщину за шкирку и потащил вверх по ступеням.

На улице стояла непроглядная тьма, отчасти из-за густого тумана. Тэйн подтащил женщину к столбу и привязал ее руки высоко над головой. Она молчала, с вызовом глядя на него. Но внутри у девушки каждая клеточка дрожала от страха. Она была полностью в его власти и чувствовала, что он думает о том же. Оборотень... Они крайне редко встречались в этих краях, предпочитая северную часть страны. Ариэль слышала, что там, на севере, они живут целыми кланами. Интересно, как он оказался здесь и даже смог прижиться среди людей? Ариэль читала в старинных манускриптах, что оборотни очень коварны и опасны. Эти создания делятся на тех, кто обращается в зверя крайне редко, лишь для охоты или самозащиты, и наоборот, тех, кто почти все время живут в лесу, как обычные звери. Но и те и другие крайне редко живут рядом с людьми. Слишком трудно оборотню совладать со своими инстинктами, с жаждой убивать. Ведь даже те, кто проводят жизнь по большей части в человеческом обличье, внутри неизменно имеют холодное сердце волка. Сердце хищника...

Не говоря больше ни слова, волк ушел, оставив охрану и приказав мужчинам быть осторожнее с ведьмой. Но Ариэль чувствовала, как они пялятся на нее, их дыхание было прерывистым, возбужденным. Им сейчас было не до осторожности. Они хотели ее, они видели ее просто куском мяса, с которым можно поиграть – все равно завтра зажарят... Ариэль почувствовала дурноту при мысли, что эти грязные, потные мужчины могут дотронуться до нее. И понимала – на этот раз ей уже ничего не поможет.

Странно, но, несмотря на порочные мысли и возбуждение, мужчины не тронули ее.

«Он запретил».

Она прочитала это в их мыслях.

Тем временем стало совсем темно. Ариэль не видела ничего, кроме тумана и сгущающихся сумерек. Но она все равно не закрывала глаза, смотрела, потому что скоро не сможет ничего больше увидеть... никогда. Она с жадностью вбирала в себя цвета и запахи этой ночи. И вдруг почувствовала, что не одна. Волк был рядом. Он не приближался, но она отчетливо ощущала его присутствие. И так продолжалось всю ночь. Ариэль не могла ответить самой себе на простой вопрос: успокаивало ли ее это присутствие или пугало до чертиков? Она знала лишь одно – ее сердце от ощущения близости хищника стало биться в разы сильнее, и каждая клеточка тела дрожала от страха, смешанного со странным возбуждением. Волк почему-то волновал ее...

Наутро он подошел к пленнице. Она совсем обессилила, так как ночью не сомкнула глаз ни на секунду.

– Скоро все кончится, – тихо произнес мужчина. – Еще немного потерпи. Он внимательно разглядывал ее лицо, еще раз отметив про себя, что девчонка и правда очень красива. Тонкие черты лица, нежный овал щек, розовато-красные губы... и самые удивительные, тревожно-колдовские глаза, которые он когда-либо видел в своей жизни. Они с волнением наблюдали сейчас за ним, их ярко-синий цвет с каждой секундой становился все темнее. На лбу девушки выступили мелкие капельки пота. И вдруг, повинуясь непонятному ему самому порыву, Тэйн зубами стянул с руки перчатку, с грубой властностью дотрагиваясь до лица девушки. Провел ладонью по подбородку, наслаждаясь мягкостью ее кожи. Большим пальцем он надавил на губы пленницы, заставляя их приоткрыться. Ариэль пыталась отстраниться, но палец все равно проник в ее рот. Дыхание зверя стало тяжелым, прерывистым. Ее губы были такими нежными, розовыми, а внутри все было влажным и мягким. Но тут ведьма изо всех сил впилась в его палец зубами, и Тэйн, вскрикнув от боли, убрал руку. Укус был глубоким, из пальца хлынула кровь. Но ярость заглушила боль, и раненая рука мужчины сомкнулась на горле девушки, сдавила шею, окрашивая ее бледную кожу в красный цвет. Кровь сбегала струйками по шее девушки вниз, капая на платье, и Тэйн не отрываясь смотрел на эти красные капли. Ведьма продолжала смотреть с отчаянным вызовом, и это еще сильнее завело его, а кровь пробудила все инстинкты хищника. Ему хотелось убить ее, задушить, разорвать на части.

– Ты ненормальная, – зло прошипел Тэйн. – Хочешь умереть прямо сейчас?

Но Ариэль уже не осознавала, что делает. Страх, отчаяние, возбуждение, ожидание смерти. Эта проклятая ночь, руки, привязанные высоко над головой, она уже не чувствовала, а мочевой пузырь был готов разорваться, но она бы скорее умерла, чем опорожнилась в его присутствии. Она находилась на грани обморока, но, собрав последние силы, от души плюнула в лицо своего мучителя.

Этого он точно не ожидал. Он видел, что ее силы на пределе, и откуда в таком маленьком хрупком тельце столько ярости и полное отсутствие чувства самосохранения? Тэйн разозлился еще больше. Казалось, огонь между ними с каждой секундой разгорается все сильнее. И это был опасный огонь, сулящий лишь боль и смерть. Глаза мужчины сузились, обманчиво спокойно одной рукой он вытер плевок, а в следующую секунду, одним движением разорвал платье Ариэль, и она оказалась перед ним совершенно обнаженной – от груди до самого пупка. Его глаза впились в молочно-белые груди, оказавшиеся беззащитными под его хищным взором. Дыхание волка стало сбиваться, лицо покраснело, а цвет глаз из аквамаринового перешел в оттенок расплавленного янтаря.

Теперь Ариэль почти сошла с ума от страха. Она извивалась, дергалась изо всех сил; веревка, сковывающая руки, резала кожу до крови. Но и волк дошел до той точки, после которой инстинкты взяли верх над разумом. Обеими руками он с силой сжал груди девушки, и Ариэль вскрикнула от боли... Он прижимался к ее телу вплотную, показывая, насколько возбужден.

– Давай, продолжай дергаться, наверняка ты знаешь, что волка больше заводит, когда его добыча сопротивляется, трепыхается в предсмертной агонии, – прохрипел он ей на ухо. Его голос изменился, слова он произносил невнятно.

Ариэль боялась даже сглотнуть, дрожа всем телом, – от ощущения как никогда близкой смерти, или от его близости? Она уже не отличала одно от другого...

Его руки скользнули ниже, с силой сжали плоский живот девушки, а затем скользнули между ног. Ариэль закричала, забилась, словно в конвульсиях. Когда его палец грубо скользнул в нее, мочевой пузырь не выдержал, и желтый теплый поток хлынул наружу. Большего унижения и представить нельзя. Теперь Ариэль буквально мечтала умереть на месте – от стыда. Слезы катились по запыленным щекам, изо всех сил она подавила рвущееся наружу рыдание. Перепачканная пылью, мочой, кровью волка, она была на грани истерики, держась из последних сил, чтобы не дать ему насладиться ее полным унижением...

– Ну и что ты теперь скажешь, ведьма? – шепнул Тэйн ей в ухо. – Я отбил охоту плеваться, или в твоей душонке еще остался боевой задор? Завтра, когда вернется герцог, я хочу, чтобы ты вела себя прилично. И не распускала язык о том, что тебя не касается. Сегодня были только цветочки. Будешь болтать – разорву тебя... изнутри. А потом отдам своим людям. Ты умеешь читать мысли – и знаешь, как они жаждут поиметь тебя.

– Пошел ты к черту, мерзкое животное! – Ариэль снова приготовилась плюнуть в него, пусть он исполнит свою угрозу, пусть разорвет ее. Она не хотела умирать, но еще меньше хотела быть игрушкой в руках чудовища, которое поймало ее в свои сети.

Он зажал ладонью ее рот.

– И думать не смей.

Его ладонь пахла ее мочой. Это было отвратительно.

– Все закончится завтра, ведьма. И до этого момента – будь паинькой.

– А может, все только начинается, Волк! – с вызовом бросила Ариэль.

– Может, ты и права, ведьма, – усмехнулся он. – Смотря в каком настроении вернется герцог.

Вскоре после того, как он покинул ее, к Ариэль подошли две женщины, отвязали ее от столба и помогли вернуться в подземелье. Девушка так ослабла, что они практически внесли ее в клетку. Затем они принесли теплую воду, обмыли ее, и переодели в платье, бросив лохмотья, в которые волк превратил ее одежду, в огонь. Ариэль ощутила ни с чем не сравнимое блаженство, но в то же время чувствовала отвращение к происходящему – она понимала, что все это – приказание волка. Его внимательность взбесила ее. Она не хотела доброты от зверя, которого ненавидела всем сердцем.

За оболочкой холодного мужчины она увидела нечто столь злое и опасное, что напугало ее настолько, что прошибал озноб всякий раз, когда она вспоминала о нем, его пронзительные жуткие глаза, властные прикосновения... Снова и снова она переживала унижение, забыть о котором хотела больше всего на свете.

***

Герцог Арлингтонский вернулся в великолепном настроении. Он провел бурную ночь и был на высоте, даже если женщины, с которыми он был, ему немного польстили. Он чувствовал себя настоящим жеребцом, несмотря на уже переваливший за полвека возраст, залысины, подагру и еще кучу неприятных болячек. Спустившись в подземелье, герцог внимательно осмотрел пленницу и нашел ее потрясающе красивой. В ней не было ничего от ведьмы, во всяком случае, на первый взгляд. Герцог ожидал, что пленница будет молить о пощаде, просить у него защиты и покровительства, но Ариэль стояла перед ним, гордо вздернув подбородок, отказываясь от последней возможности защитить себя. Девушка просто не видела в этом смысла, она уже смирилась с неизбежной смертью. Но герцог решил, что прелестная пленница станет прекрасным украшением его борделя, а пока она останется в замке рядом с ним. Девушка интриговала его, герцог решил получше узнать ее, приручить, попробовать...

– И о чем ты только думал, когда преследовал эту девочку со своими псами? Неужели ты действительно веришь, что это прелестное создание могло быть причиной волнений крестьян? – восклицал герцог, уединившись в кабинете с шерифом.

Если Тэйну и приходили в голову подобные мысли, он предпочел оставить их при себе.

– Мы прочесали каждый миллиметр тех мест. Больше там нет никого, – ответил он холодно.

– Понятно. Но пока нет доказательств, девушка останется в живых, – отрезал герцог. – Не так уж часто ко мне попадают такие красотки. Это тебе не грудастая крестьянка. В девчонке видна порода. Может, она сбежала из дома, или ее похитили, а может, еще что... Она мне нравится... возбуждает, как глоток хорошего бурбона.

– Бурбон вам вреден – так говорит ваш лекарь, – усмехнулся Тэйн. – Как и девчонка – она может быть опасной. Обезвредила охрану, когда сидела в клетке, – я так и не смог выяснить, как она это сделала. Парни очухались только через несколько часов и до сих пор ничего об этом не помнят. На вашем месте я бы держался от нее подальше.

– Но ты не на моем месте. Ты шериф, вот и будь добр обеспечить мою безопасность. А девушку я возьму на себя.

Тэйн кивнул, хотя в душе не мог не признаться себе, что мысль о герцоге рядом с ведьмой его взбесила. После сцены у столба он часто думал о ней, вспоминал ее запах, тонкую гладкую кожу, которую так приятно было ощущать под своими пальцами. Он словно пометил ее для себя, своими руками, своей кровью. Он желал ее, но было слишком поздно. Герцог взял девушку себе... и это было плохо, очень плохо. Тэйну внезапно захотелось завыть, высоко подняв голову к небу.

***

Ариэль не понимала, что происходит. Вместо казни, ее переселили в просторную комнату замка, принесли несколько красивых платьев, приготовили душистую ванну. Герцог неожиданно оказался очень милым и галантным старичком – предложил разделить с ним трапезу и весь вечер развлекал Ариэль интересными историями о своих приключениях. Парализующий все ее существо страх немного отступил, девушка смогла немного расслабиться и перестать думать о скорой смерти. Вот только волк... он по-прежнему был рядом. Этот человек близок герцогу, был его правой рукой и советчиком. Он зачастую присутствовал на трапезах герцога, и очень часто за столом Ариэль чувствовала на себе взгляд волка. Это ее раздражало... и пугало. Зачем он все время так пристально пялится на нее? Причем с таким видом, словно говорит: «да, моя добыча ускользнула, но когда надоешь герцогу, мы продолжим нашу игру».

«Ни за что!» – решила для себя Ариэль. Она лучше сразу умрет, чем позволит волку снова унизить себя. Каждый раз глядя на шерифа, она вспоминала, как его палец входит в ее рот, как он рвет на ней одежду, как проникает внутрь, в самое сокровенное местечко, которое еще не знало мужских прикосновений... и как она обмочилась в его присутствии...

Эта мука, этот стыд постоянно преследовали ее.

Герцог тоже причинял девушке беспокойство – если в первые дни старик был галантен сверх меры, то в последнее время становился все настойчивее, при каждом удобном моменте дотрагиваясь до нее, приобнимая, целуя то руку, то обнаженное плечо. В Ариэль эти прикосновения вызывали все возрастающее отвращение. Целыми днями она думала лишь о побеге, только в этом девушка видела свое спасение.

Тэйн тоже внимательно наблюдал за растущей страстностью герцога. Его насмешка говорила Ариэль: «Неужели ты предпочитаешь этого старика молодому и сильному хищнику?»

И ее взгляд неизменно отвечал: «Я любого предпочту, лишь бы только не тебя».

«Жалкая трусиха!»

«Мерзкий ублюдок!»

За все эти дни они не обмолвились друг с другом ни единым словом, но взаимная ненависть кипела, разгораясь с каждым днем.

Тэйн чувствовал, как в ее присутствии, раз за разом его звериная натура постепенно берет верх над разумом. Это было крайне опасно: если ты живешь среди людей, свою сущность зверя нужно очень тщательно скрывать. Люди панически боялись оборотней. Но и среди своих собратьев он был чужаком, там ему грозила еще большая опасность. Он не знал истинную причину этой опасности, не успел узнать. Просто однажды его отец, король клана, разбудил его и приказал срочно убираться как можно дальше. Тэйн не успел ничего понять, как в их дом ворвалась стая волков, они убили отца и его самого чуть не разодрали в клочья. С тех пор он был вынужден избегать оборотней, быть отшельником, одиночкой. Долгое время он мстил волкам за их жестокость, убивая своих соплеменников. Он стал их врагом, каждая стая охотилась на него, мечтая сделать своим трофеем. Однажды они выследили его, и он понял – это конец, ему не справиться с пятеркой матерых оборотней-убийц. Но герцог спас его.

Среди людей, имея в подчинении маленькую армию герцога, волки были ему не страшны. Но как только он окажется без покровительства герцога, ему конец. Оборотни не оставят его в покое, пока не убьют...

***

Герцог между тем не на шутку увлекся обхаживанием девушки. В красивом платье, с короной высоко заплетенных волос она выглядела восхитительно. Ее стать была поистине королевской, а надменный гордый взгляд завораживал каждого мужчину, посмевшего окунуться в омут ее огромных синих глаз.

«Она достойна быть герцогиней», – размышлял герцог. – «Каждый мужчина в этой стране будет мне завидовать, даже сам король».

Его восхищало и возбуждало в ней все: густые длинные волосы темно-каштанового цвета, изящное телосложение, тонкие черты лица. Его сводило с ума имя, которое она, наконец, открыла ему, – Ариэль. В ней действительно было что-то от ведьмы и одновременно от феи. Она, казалось, видела каждого человека насквозь, читала его мыли, даже самые сокровенные.

Чтобы произвести на девушку впечатление, герцог закатил роскошный бал, на котором Ариэль покорила всех гостей своей внешностью и нарядом. С каждым днем ее красота разгоралась все ярче...

И с каждым днем волку все труднее было дышать, глядя на нее.

Тэйн понимал, как это глупо. Понимал, что девчонка не заслуживает того, чтобы погибнуть из-за нее. Но грезы о том, как он перекидывает ее через свое седло, увозит в лес и довершает то, что начал возле столба, все чаще преследовали его. Он хотел снова увидеть ее обнаженной, хотел почувствовать ее запах, хотел сделать ее влажной от страсти, дрожащей от возбуждения, смешанного со страхом... Нет, он не хотел больше пугать ее. Он хотел, чтобы она...

Но на этом Тэйн приказывал себе немедленно остановиться. Опыт жизни среди людей и холодная логика подсказывали ему, что если он допустит появление хотя бы малейших чувств – при любом раскладе это закончится очень скверно. Женщины должны быть безликим сосудом для сбрасывания напряжения. Нельзя допускать никаких привязанностей. Он никогда даже имя не спрашивал у тех, с кем утолял свою страсть. А имя ведьмы он знал... Кроме того, у них, помимо его воли, уже была своя история. Отношения, пусть и замешанные на взаимной ненависти. Но самое плохое – она не была безразлична ему. Более того, его безумно волновало все, что происходило с Ариэль. Каждый ее шаг, жест, взгляд на герцога, даже то, как старательно она игнорировала его, Тэйна... Все это мучило его, сводило с ума. Это было плохо, очень плохо. Тэйн и представить не мог, что она станет ему небезразлична! Нет, это невозможно! Слишком хорошо волк помнил невыносимую боль и муку от того, что у тебя отбирают существо, которое дорого твоему сердцу. Он пережил это, когда на его глазах убивали родителей. Если и было в нем нечто живое, доброе, оно умерло в тот самый момент.

Итак, задача ясна – ни в коем случае нельзя позволить проклятой ведьме завладеть его сердцем. И волк старался избегать ее изо всех сил... Но судьба словно решила поиграть с ним в кошки-мышки. Однажды, проходя мимо двери ее опочивальни, Тэйн услышал плеск воды. Догадавшись, что девушка сейчас принимает ванну, он задрожал от мгновенно нахлынувшего возбуждения. Не в силах устоять, он чуть приоткрыл дверь в ее комнату. И едва не завыл от страсти, при виде совершенного обнаженного тела, восхитительно округлых изгибов, омываемых теплой водой. Она с головой ушла под воду. Тэйн приоткрыл щель еще чуть-чуть. Неожиданно она поднялась из воды, мокрые волосы спадали на плечи... Прекрасная, словно неприкасаемая богиня, никогда в жизни Тэйн не видел зрелища более завораживающего!

Его руки сжались, мускулы напряглись...

Медленными движениями она начала снова намыливать себя. Каждый изгиб, каждый миллиметр высоких полных грудей... Ее соски заострились от прикосновения прохладного воздуха. Или от возбуждения, о да, она совершенно точно была возбуждена, потому что ее рука скользнула между ног, и она издала слабый стон...

Зверь внутри него зарычал. Еще чуть-чуть, и ему не удержать зверя. Но остатки здравого смысла кричали ему, что, скорее всего, это примитивная провокация. Девчонка знает, что он наблюдает за ней: сколько раз она читала его мысли, и бог знает сколько еще колдовских штучек в этой симпатичной головке. Хочет, чтобы он сорвался, выпустил хищника на свободу... Она знает, как поступит герцог в подобной ситуации. Маленькая хитрая женская месть... и больше ничего. Но он возбудился до такой степени, что ему было все равно. Единственное, что Тэйн еще мог контролировать, – это оставаться на месте. Но уйти или хотя бы отвернуться было выше его сил. Его горячий взгляд продолжал скользить по ее телу, лаская высокие полные груди, тонкую талию, плоский живот, потрясающе округлые бедра – все это сводило его с ума. Он почувствовал, что еще немного, и он не сможет сдерживать себя, и отчаянно завоет. Тэйн собрал остатки воли в кулак, приказывая себе успокоиться.

Но дрожь в руках не проходила. Колдовство, наваждение, проклятие. Все, что происходит между ним и ведьмой, очень и очень опасно. Он невольно поддается ее очарованию, тянется к ней. А она... она кокетничает с герцогом, при этом удерживая на приличном расстоянии. Сколько еще она сможет держать эту дистанцию?

***

– Скажи мне, шериф, почему ты так не любишь Ариэль? – спросил за ужином герцог. Обычно ведьма тоже присутствовала на трапезах герцога, а шериф, наоборот, всячески их избегал, но сегодня мужчины остались вдвоем, решив посвятить время насущным делам. Но такого вопроса Тэйн не ожидал. Он-то был уверен, что его отношения с пленницей герцога не видны никому. Потому что по сути никаких отношений и не было. Он всячески сторонился ее, по-прежнему считая ведьмой, она отвечала ему тем же. Иногда Тэйн говорил себе, что, пожалуй, сжечь ее было бы лучшим решением. Иногда он жалел, что не сделал этого в отсутствие герцога. Она несла погибель, в этом Тэйн был убежден. Пусть сейчас она притворяется невинной овечкой – но время покажет, на что способно это странное создание. Тэйн был почти уверен, что она заколдовала его. Он не мог не думать о ней, и каждую ночь горел, словно в огне. Он понимал, что рано или поздно сорвется и овладеет ведьмой, чего бы это ни стоило. И убьет любого, даже своего спасителя, если тот вздумает помешать...

– Сегодня Ариэль станет моей, – между тем мечтательно продолжил свою речь герцог. – Не могу больше ждать.

Тэйну потребовалась вся выдержка и сила... чтобы не вцепиться Арлингтонскому в горло. Сцепив зубы, шериф выслушивал своего хозяина, а тот изливался соловьем, выкладывая все свои радужные планы, надежды и фантазии.

Так будет лучше, твердил про себя Тэйн. Пусть старик возьмет ее, может быть, тогда и меня отпустят ее чары. То, что старик позабавится с ней, оттолкнет меня. Пусть она примет герцога, пусть ее прекрасные округлые бедра впустят в себя дряхлые чресла старика. Пусть он проникнет в ее влажные глубины... Но почему ему так пронзительно больно? Откуда взялась в сердце хищника эта не проходящая, тянущая боль? В сердце, которое давно разучилось чувствовать что бы то ни было...

***

По всей видимости, Ариэль тоже предчувствовала настроение герцога, и то, что должно произойти вечером. Когда Тэйн увидел ее, девушка выглядела бледной и испуганной. Ему даже стало жаль ее, совсем чуть-чуть. Почему она так умоляюще смотрит на него? Неужели думает найти в нем защитника? О, тогда она совершенно не умеет читать мысли.

Тэйн редко пил спиртное, но этим вечером решил, что пришло время хорошенько набраться. Он отправился в ближайший трактир, но сколько бы выпивки ни вливал в себя, оставался трезв как стеклышко.

Он волновался о ней! Ему было... больно. Это не укладывалось в голове, оборотни не способны на такие странные эмоции, они живут лишь инстинктами. Неужели, живя бок о бок с людьми, он тоже становился в большей степени человеком? Хотя, любой обычный парень давно бы свалился замертво от дозы, что он влил в себя, усмехнулся про себя Тэйн.

Светало, и как бы он ни оттягивал момент возвращения, обязанности шерифа гнали его обратно.

Когда Тэйн подъехал к замку, возле ворот его встретил взволнованный начальник стражи.

– Где вы были всю ночь, шериф? Мы не знали, где вас искать!

– Что произошло?

– Такое! О господи, герцог! Он чуть не умер. Сейчас с ним лекарь... Но положение очень серьезное. У нашего повелителя остановилось сердце... когда он... Когда он был с госпожой Ариэль! Вот ведь проклятая ведьма!

Итак, девчонка все-таки колдунья, ведьма, чертово отродье. Такого ей герцог уж точно не простит... Отправит на костер, если выживет. А если нет, преданные слуги тем более сделают это в память о господине. Тэйн потряс головой, стараясь отогнать алкогольный туман, все еще застилающий мозг, мешающий сконцентрироваться. Почему именно сейчас ему так страшно? Почему он буквально сходит с ума от ужаса при мысли, что девушку сожгут?

Это совершенно недопустимо, а значит, нужно вытравить это наваждение из своей головы. Пусть ее уничтожат, пусть ее не станет. Ему плевать.

И повторяя это как мантру, Тэйн отправился на встречу с хозяином.

Герцог был все еще очень слаб. Врачи, правда, уже успокоили Арлингтонского, уверяя, что угроза смерти отступила, а удары сердца пришли в норму. Но герцог стонал, капризничал, ругался... Он все еще дрожал от страха, при воспоминании о нескольких ужасныхх минутах слепящей боли, что ему пришлось пережить. Когда он привел Ариэль в спальню, все сразу пошло не так. Девушка была холодна как лед, а потом внезапно ее глаза почернели, стали огромными. Едва герцог попытался поцеловать ее, как почувствовал внутри горящий обруч, смыкающийся на сердце. Боль была непереносимой, адской. Ему было так страшно! Проклятая колдунья! Он спас ей жизнь, поселил в своем замке, дал все, что женщина может только пожелать... а она чуть не убила его! И что теперь? Герцог все еще был очарован красотой девушки, но понимал – прикоснуться к ней он ни за что не решится. К сожалению, ее придется убить...

Но вдруг произошедшее всего лишь совпадение? Его болезнь, ее темнеющие глаза, превращающиеся в два бездонных адских колодца. Вот если бы был способ проверить... Внезапно, в голове герцога созрел отчаянный и коварный план, и он приказал позвать в свои покои шерифа.

Тэйн остановился возле постели больного, как обычно, бесстрастный и собранный. Иногда герцог подозревал, что мужчина, которого он назначил шерифом, и не человек вовсе. Никто из обычной плоти и крови не смог бы выжить после нападения пяти огромных волков. Шерифа боялись все его люди, не было человека, который не смотрел бы на эту громаду в черной коже без почтения, смешанного со страхом. Герцог, желающий всегда быть единоличным господином и повелителем, не хотел признаваться даже самому себе в том, что немного побаивается Тэйна. Ведь если признать это – шерифа пришлось бы убить...

– Вот что, шериф, – проскрежетал герцог. – У меня к тебе разговор, который может показаться странным. Сразу хочу сказать, что мне самому совсем не по душе то, что я придумал... Но другого выхода я не вижу. – Герцог прокашлялся, прочищая горло. Изложить план, глядя Тэйну в глаза, оказалось не так-то просто.

– Я слушаю вас, – подбодрил его Тэйн. Ему не нравилось находиться в этой роскошной комнате, пропахшей травами и лекарствами.

– Кто-то должен трахнуть ведьму.

– Что?!?!

– Я по-прежнему хочу ее, шериф. И поверь, мне совсем нелегко предлагать неизвестно кому то, чего я сам так отчаянно жажду!

– Тогда зачем вы это делаете? – просипел Тэйн, у которого внезапно сел голос.

– Потому что мое здоровье... не позволяет мне еще раз пойти на эксперимент и проверить, действительно ли она колдует, или мое сердце просто подвело меня в самый неподходящий момент. Знаешь, она вела себя странно. Словно погрузилась в транс. Ее глаза стали такими страшными, почти черными. Я не мог пошевелиться, не мог дышать, едва прикоснулся к ее губам. Я боюсь ее... и в то же время так безумно хочу, что готов...

Герцог прервал свою речь на полуслове, но Тэйн понял, что тот недосказал:

«Готов даже отдать ее другому».

– Но почему вы решили поговорить именно со мной? – Тэйн изо всех сил заставлял себя произносить слова как можно медленнее и спокойнее, но его голос все равно местами прерывался.

– Ну, ты отвечаешь за мою безопасность. А это напрямую связано с моим благополучием, – вздохнул герцог. – Поверь, Тэйн, мне самому это вовсе не нравится...

«Не нравится, потому что тому, кого ты выберешь для этого дела, фактически будет подписан смертный приговор, жалкий трусливый ублюдок, – подумал про себя Тэйн. – Либо его прикончит ведьма, либо, если бедолага выживет, ты сам это сделаешь, потому что не захочешь видеть перед собой человека, который трахнул твою женщину».

– Хорошо, кажется, я понял вас, герцог. Но какую роль вы отводите мне? Вы хотите, чтобы я это сделал?– Последние слова Тэйну было невыносимо трудно выдавить из себя. При одной только мысли о том, что он касается ведьмы, ласкает ее, глубоко проникает в нее, шериф почувствовал, как жар заполняет его тело.

– Нет, Тэйн, – покачал головой герцог. – Только не ты. Ты слишком ценен для меня, ты моя главная защита. Я хочу, чтобы ты выбрал из своих людей кого-нибудь...

«Кого не жалко».

– И как можно скорее, – слабеющим голосом добавил герцог. К концу разговора его лицо было сплошь покрыто красными пятнами. Он, казалось, уже жалел об этом разговоре, о своей безумной идее.

Да, шерифа потерять он был совсем не готов – сейчас шел самый разгар волнений среди крестьян, а на владения герцогства участились нападения разбойников... Но дело было не только в этом. Герцог хотел проверить Ариэль, но он никогда бы не допустил к ней человека, похожего на шерифа – человека, который превосходил его, герцога, абсолютно во всем.

В его плане стояла лишь одна задача – окончательно удостовериться в том, ведьма ли Ариэль, опасна ли она, или все произошедшее лишь совпадение и разыгравшееся воображение Арлингтонского. При этом герцог ни в коем случае не хотел, чтобы его избраннице понравился мужчина, которому волею судьбы суждено стать у нее первым. Нет, ни в коем случае. Для нее должен существовать только он, Арлингтонский. И никого другого.

– Сделаем это завтра, Тэйн.

***

Снова в клетке... Ариэль лежала на тощей циновке и смотрела в круглое окно в потолке, заделанное решеткой. Она знала, что так будет, с самого начала. И даже не старалась изменить свою судьбу, она была ко всему готова. Но сейчас... Она не слышала ни единого голоса, не могла прочесть ни единой мысли, она словно находилась в полном вакууме. И понятия не имела, что ждет ее дальше. Хотя, в любом случае ее не ждало ничего хорошего. Умрет герцог или выживет – ее все равно казнят как убийцу. Теперь они убедились в том, что она ведьма. Но Ариэль называла себя по-другому. Девушка никогда не интересовалась ни колдовством, ни заклинаниями. Она росла в богатой и знатной семье, получила хорошее образование. Но с самого рождения ей были даны странные, необычные способности. Она умела читать мысли. Но это приносило больше разочарования и боли, чем какой-то выгоды. Например, она знала, что ее мать умирает, слабея с каждым днем и умирая о беспокойства о маленькой дочурке. Она знала, что женщина, на которой ее отец женился после смерти матери, на самом деле нисколько его не любит, думая лишь о деньгах и титуле. А маленькую падчерицу – ненавидит всем сердцем, желая извести.

Она знала, от чего на самом деле умер ее отец, хотя мачеха провернула все очень хитро. И конечно же Ариэль моментально почувствовала беду, когда в их доме появился старый лорд, похожий на жабу.

Мачеха решила продать ее.

Тогда девушка собрала небольшой узелок самых необходимых вещей, и сбежала из дома, в котором ее больше не ждало ничего, кроме боли и унижений. Она бежала как можно дальше, стараясь двигаться через леса, как можно более темные и труднопроходимые. Зверей или темной силы она не боялась. Лишь люди вызывали у нее настоящий страх. И вот, когда она решила остановиться и передохнуть немного, ее поймал черный демон, огромный, безжалостный, холодный как лед. В его сердце не было ни капли тепла. Его мысли были лаконичны, примитивны. Никакой души, лишь инстинкт. Это до безумия пугало Ариэль, потому что от такого человека не было спасения. Девушка знала, чувствовала – скоро он придет, чтобы исполнить приговор герцога...

***

– Привет, ведьма. – Его голос звучал насмешливо, но она уловила в нем странное волнение. – Итак, мы вернулись туда, откуда начали свое знакомство?

– Как герцог? – перебила его Ариэль. – Он жив?

– Волнуешься о нем? – ехидно спросил волк.

Ариэль действительно переживала о герцоге. Как бы противны ни были ей его прикосновения, она не желала причинить ему вред. Это произошло помимо воли девушки. Какая-то огромная темная сила завладела ею, ярость, какую она не знала ранее. Даже когда ее отец погиб от руки мачехи, в Ариэль не было такой злобы, такой ненависти, способной крушить все на своем пути. Что, если это еще один ее дар, такой же, как умение читать мысли, как умение взывать к силам природы? Что, если любой мужчина, прикоснувшийся к ней, обречен на смерть?

– Я не хотела ему смерти, – ответила, наконец, девушка. – Так он жив? Можешь ты мне ответить?

– О да, наш повелитель жив и почти здоров. И очень зол на тебя.

– Что он решил со мной сделать? Когда меня казнят?

– Прочти в моих мыслях, ведьма.

Итак, Тэйн не захотел, вернее, не смог рассказать ей о планах герцога, а она не смогла прочесть в его голове. Почему? Может, потому что ему было страшно думать об этом? Но с какой стати ему бояться какой-то девчонки?

Тэйн чувствовал, что ему все труднее находиться в окружении этих людей – герцог, с его маниакальным желанием приручить Ариэль... Ведьма она или нет, в любом случае это очень странная женщина. Но больше всего его беспокоило все возрастающее притяжение, которое она вызывала в нем. В конце концов Тэйн принял непростое решение – он останется до конца этой истории, поможет герцогу завладеть девушкой, а потом уедет. Его служба на благо герцогства подошла к концу. Он отплатил герцогу за спасение, на большее волк не способен. Конечно, без защиты герцога ему трудно будет выжить – первая же встреча с соплеменниками может кончиться для него смертью.

Но придется рискнуть.

Если бы все было так просто... Для выполнения плана шериф выбрал невысокого и щуплого Арта Митчелла. Он не хотел, чтобы Ариэль причинил боль крупный мужчина, вроде его самого. Поэтому двадцатилетний парнишка – самое то. К тому же Арт весьма симпатичен, нравится девушкам. Судя по тому, как они бегают за ним, Митчелла можно назвать дамским угодником.

Но стоило Арту зайти в клетку ведьмы и заглянуть в бездонные глаза, сразу потемневшие, грозовые, отчаянные... Как бедный парнишка кулем свалился замертво.

Но герцог не собирался сдаваться. Каждый день он требовал от шерифа посылать новую жертву. И сердце каждого неизменно останавливалось. Герцог с каждым днем становился все злее, шериф был не менее разозлен, ему не нравилось смотреть, как эти мужчины гибнут один за другим...

Он пришел к ней на рассвете. Ночью Ариэль опять не сомкнула глаз, но под утро ее измученное тело, наконец-то, погрузилось в спасительное забвение. Тэйн подумал, что готов стоять вот так целую вечность, не сводя взгляда с девушки. Длинные ресницы отбрасывали тень и беспокойно трепетали – видимо и во сне Ариэль не было покоя. Как может кто-то быть столь красив и столь смертоносен? Она была непостижимой загадкой, тайной, темным колодцем, заглянуть в который было равносильно смерти. Но сегодня шериф решил положить этому конец. Или стать еще одной жертвой – это уж как повезет. Но ему нравилось рисковать. А еще ему очень нравилась женщина, лежащая перед ним. Он хотел ее до безумия, хотел увидеть ее белое мраморное тело в поту, хотел вдыхать ее запах, попробовать ее кожу на вкус...

Больше всего на свете он хотел перекинуть девушку черед свое седло и увезти в неизвестном направлении, в самую темную чащу леса, девственно нетронутую, не знающую ни людей, ни волков. Чтобы были лишь они вдвоем и больше никого. Чтобы Ариэль принадлежала лишь ему. Эти мечты бесили Тэйна, но избавиться от них он не мог. Умом он понимал, что если прикоснется к ведьме, то скорее всего сдохнет, как те, кто был до него. Разве что его звериная сущность позволит ему продержаться чуть дольше...

Чувство самосохранения, так сильно развитое у оборотней, покинуло его.

Впервые со дня встречи с волком Ариэль не могла проникнуть в его мысли. Сейчас их было слишком много, темные, мрачные, опасные, они бурлили в его голове. Ариэль было очень страшно. Она догадывалась, зачем он пришел. И хоть не могла себе в этом признаться... она ждала именно его. Как будто это жестокое существо было предназначено ей судьбой. И еще... вопреки здравому смыслу, Ариэль не хотела, чтобы он погиб как те, другие.

– Открой глаза, Ариэль, – прошептал шериф. – Я вижу, что ты не спишь. Ты знаешь, зачем я здесь.

Девушка открыла глаза, молча встретившись с внимательным взглядом волка.

«Ты погибнешь, если прикоснешься ко мне».

«Я знаю. Мне все равно».

Глаза Ариэль потемнели от гнева. В следующее мгновение, сердце Тэйна пронзило иглой. Но он лишь поморщился от боли, тряхнул головой, отгоняя неприятные ощущения, и рывком поставил девушку на ноги.

Ариэль задрожала.

– Тс-с, все хорошо. Не бойся, – хрипло пробормотал Тэйн.

– Я и не боюсь, – с вызовом крикнула Ариэль. – Это тебе нужно бояться, волк. Разве не знаешь, что стало с остальными засланцами герцога? Они мертвы! Все до единого! Думаешь, ты особенный и сможешь избежать этой участи?

– Герцог не знает, что я здесь, – тихо прошептал шериф. – Никто не знает.

– Тогда зачем ты пришел? Зачем тебе это? Или ты ищешь смерти, шериф? – ехидно спросила девушка.

– Нет... Я хочу положить конец этим смертям!

– Как же это?

– Уберу заклятие. После того как тобой овладеет волк, больше ты никого не убьешь. Герцог сможет насладиться тобой в полной мере...

– Как ты добр! Жертвуешь собой ради хозяина!

– Хватит болтать, Ариэль. Иди сюда.

Но девушка наоборот, бросилась прочь, к противоположной стене.

– Не подходи ко мне!

Боль становилась все сильнее. Сердце теперь жгло огнем, дышать Тэйн мог лишь урывками. Но продолжал шаг за шагом приближаться к ведьме. Наконец, он приблизился к Ариэль вплотную, резким движением дернул девушку на себя, а другой рукой разорвал на ней платье. Ариэль закричала, но он моментально зажал ее рот рукой. Тогда она, как и в прошлый раз, изо всех сил впилась зубами в эту руку. Тэйн зарычал от боли, отдернул руку и впился губами в раскрытый для следующего крика рот. Ариэль укусила его за нижнюю губу, почувствовав вкус его соленой крови. Но он лишь еще сильнее зарычал, продолжая целовать девушку, яростно, настойчиво. Ариэль чувствовала себя так, словно ее бросили в сильнейший водоворот, в котором она задыхалась, захлебывалась, не в силах прекратить это безумие. Мысли путались, ее сила словно заблудилась в лабиринте этой немыслимой, необъятной страсти. Его поцелуи лишали рассудка, заставляя забыть о сопротивлении, заставляя желать все новых прикосновений, ласк...

Неожиданно губы Тэйна оставили ее рот, скользнув ниже, на шею, и еще ниже, к груди. Ариэль продолжала извиваться, они оба тяжело дышали: он с угрюмой решительностью старался удержать ее, а она все сильнее желала вырваться из его рук.

Мужчина захватил зубами нежный сосок, и слегка прикусил. Ариэль хотела закричать, но не могла. Его прикосновения парализовали ее волю, ее силу.

– Не сопротивляйся, Ариэль, – хрипло пробормотал мужчина. – Так будет проще.

Его руки сжали плечи девушки, а затем скользнули вниз, по спине, стягивая разорванное платье. Прикосновение его сильных рук было столь властным, что внутри Ариэль задрожала каждая клеточка. И вот платье оказалось на полу, девушка стояла перед ним в одной лишь нижней сорочке и панталонах. Тэйн на секунду замер, наслаждаясь ее беззащитностью, и втянул ноздрями воздух.

– Ты тоже хочешь меня, я чувствую, – прошептал он. Голос его был низким и хриплым.

Властным движением он надавил на ее плечи, молча приказывая опуститься на пол. Ариэль словно оказалась под гипнозом. Ей было страшно, но в то же время... она умирала от желания узнать, что же дальше. Почему этот человек все еще жив, ведь его сердце вот-вот остановится?

Ариэль опустилась вниз и легла на свое разорванное платье. Секунду он смотрел на нее, одновременно сбрасывая с себя рубашку. Девушка не могла оторвать взгляда от его обнаженной груди, от шрамов, похожих на мощные канаты, опоясывающие его торс, плечи. Они добавляли ему еще больше зловещей мужественности. Волк расстегнул кожаные штаны, и Ариэль зажмурилась, этого зрелища ей точно не вынести. Тэйн лишь усмехнулся.

«За неделю ты убила десяток мужчин. И такая скромница?»

Но сейчас у нее не было сил вести этот молчаливый диалог.

Да и у Тэйна оставались лишь лохмотья самообладания. Еще минуту он ждал ответного взгляда, он хотел увидеть ее глаза, ее мысли, прочесть, сколько еще секунд отпущено ему.... и не дождался, ее глаза были по-прежнему закрыты. Он опустился сверху, готовый принять смерть... Но ее губы встретили его с нежной покорностью. Едва Тэйн подумал, что боль в сердце отступает, она вернулась с утроенной силой.

«Я не буду сопротивляться, волк. Ведь именно это доставляет тебе самое сильное наслаждение. Я просто подожду, когда твое сердце не сможет биться, и до этого момента совсем недолго осталось».

«Ты так думаешь, ведьма? А вдруг ошибаешься?»

«Я даже могу сосчитать количество отпущенных тебе ударов!»

Но на самом деле не могла. Ариэль не могла сосредоточиться, не могла думать связно. Его прикосновения, его поцелуи сметали все на своем пути, оставляя лишь выжженную пустыню.

Когда-то Ариэль мечтала о любви, нежности, преданности. То, что сейчас происходило с ней, менее всего было похоже на любовь... Тогда почему же все эти ощущения приносят столь изысканное наслаждение? Почему целовать этого человека так божественно сладко? Так невыносимо прекрасно? Почему при мысли о том, что его сердце вот-вот остановится, ее собственная жизнь кажется бессмысленной?

Ариэль внезапно начала вырываться из объятий мужчины.

– Отпусти меня, оставь, прекрати сейчас же!!!

Но он ее уже не слышал. Зверь все-таки вырвался наружу, Тэйн возбудился до такой степени, что почти перестал понимать человеческую речь – он видел, чувствовал перед собой лишь жар, который вот-вот испепелит его. Он опустился на девушку, заведя руки ей за голову, его хватка была стальной, и, как ни старалась, Ариэль не могла вырваться. Свободной рукой Тэйн расстегнул штаны, освобождая свой член, тяжелый и твердый, как кусок раскаленного железа, резко дернул вниз панталоны девушки и, не медля больше ни секунды, скользнул внутрь...

Но смог продвинуться лишь на дюйм, Ариэль оказалась очень узкой, хоть и влажной. Отпустив запястья девушки, он обхватил ее за плечи и попытался еще раз, но Ариэль громко застонала от боли, еще сильнее забилась в его объятиях, ее ногти царапали грудь и спину волка, оставляя глубокие кровоточащие дорожки. Ее глаза снова потемнели, и одновременно с чернотой, что пришла в ее зрачки, вернулся огненный обруч, сжимающий его сердце. Тэйн понял, что это конец, сейчас он умрет.

«Черт возьми, о такой смерти можно только мечтать!» – усмехнулся про себя шериф. Он всегда думал, что его разорвут волки, или прикончат в какой-нибудь заварушке бандиты, но умереть внутри самой прекрасной из женщин...

Несмотря на боль, ему было безумно хорошо, он ощущал покой, словно находился там, куда всю жизнь стремился всем сердцем.

– Ты моя, Ариэль, – прошептал он на ухо девушке. И снова надавил, проникая чуть глубже. – Впусти меня, умоляю. Потом убей, но сначала – впусти.

Девушка не ответила, но он почувствовал, как она задрожала еще сильнее. Она думала лишь о разрывающей боли – его член был очень большим, слишком большим для нее... Но слова, которые он шептал ей, успокаивали, обволакивая боль нежным коконом, и рвущее ощущение понемногу отступало. Ариэль судорожно хватала ртом воздух. В горле пересохло. Из последних сил она попыталась сосредоточиться и поймала взгляд Тэйна. Она знала, что ее взгляд прожигает его насквозь, причиняя огромную, нестерпимую боль. Раны, которые она нанесла ему, кровоточили, Ариэль знала, что густая влага под ее пальцами – это его кровь. Волк истекал кровью, но ответил на нестерпимую боль лишь новой россыпью нежных касаний и ласк, которые заставляли Ариэль плавиться, словно масло на раскаленном протвине. И постепенно продвигался все глубже, хотя девушка была уверена, что глубже просто некуда.

– Чувствуешь меня? – прохрипел ей в ухо Тэйн. – Я в тебе. И я все еще жив... Какая ты сладкая, какая узкая, Ариэль. Ты сводишь меня с ума!

Но она не могла ответить, сосредоточившись на удивительных ощущениях внутри себя. Боль отступала, и на ее место пришло восхитительное ощущение полного единения. Волк завладел ею, целиком и полностью. Он был везде – внутри, снаружи, он смог добраться до самой ее сути. Ариэль казалось, что он изнутри касается ее сердца.

Тэйн тем временем утратил последние отблески контроля, он не чувствовал опасность, не замечал боль, и то, что его сердце едва бьется... только движения, древние как сама жизнь имели сейчас значение. Он перекатился на спину, увлекая девушку за собой. Ариэль оказалась сверху, в позе наездницы. Волк выгнулся под ней, напряженный как струна, он заставил себя как можно медленнее погружаться в Ариэль. Она вскрикнула от изысканного ощущения его внутри себя и тоже начала двигаться. Танец двух тел, окутанных огнем, на краю бездны, где нет ни «до», ни «после». Только «сейчас», важна только эта секунда, этот удар, это прикосновение. Волк был теперь настолько глубоко, что девушка чувствовала его боль как собственную. Она считала удары его сердца, которые с каждым движением его бедер становились все более редкими. Страх сковал Ариэль. За эти несколько секунд этот человек стал так дорог ей... как никто в этом мире. И она сосредоточила всю свою магическую суть на том, чтобы исцелить его сердце.

«Я не хочу, чтобы ты умирал».

Тэйн посмотрел на нее снизу вверх, с иронией.

«Это лучшая смерть, на которую я мог рассчитывать».

Он смирился, мечтая лишь об одном – довести этот сумасшедший любовный акт до конца...

Тэйн перевернул девушку на спину и вошел в неё сразу до упора. Ариэль застонала, её руки, державшие его плечи, снова стали судорожно царапать его спину. Он завладел ее ртом, яростно, жадно, позабыв о нежности, позабыв о времени и месте, позабыв обо всем и заставив Ариэль позабыть. Она стонала, извиваясь от наслаждения, сгорая заживо. Они словно попали в эпицентр урагана, зачарованные, ослепленные, бессильные против его мощи. Они сами создавали этот ураган. Когда Тэйн шел сюда, на небе не было ни облачка. Но сейчас, он мог бы в этом поклясться, за крохотным зарешеченным окошком грохотало и сверкали молнии. Стихия их страсти разбудила спящие силы природы. Но у него не было времени поразмышлять об этом. Отведенные ему секунды стремительно истекали. Ариэль выгнулась под ним, отчаянно вскрикнула, все ее тело пронзил судорожный спазм, и девушка бессильно обмякла в его объятиях, оставляя волка наедине со страстью, бушующей в нем. Но пара сильнейших толчков – и его тоже накрыла волна, освобождающая, спасительная и одновременно смертоносная. Тэйн издал резкий рык... и рухнул замертво на девушку.

Ошеломленная силой взрыва, который обрушился на нее, Ариэль погрузилась в глубокий сон. Она плыла в густом тумане, с редкими проблесками света, до которых, как ни пыталась, не могла дотянуться. Она видела мужчину в одеянии из черной кожи, который быстрым шагом удалялся от нее. Она отчаянно желала догнать его, но ничего не выходило. Она видела, как его хватают какие-то люди и бросают в клетку, похожую на ту, в которой сидела сама Ариэль, когда ее только привезли в замок. Но вместо удовлетворения от того, что ее мучитель испытает то же, что и она, девушка чувствовала лишь бездонную пустоту и страх. Его привязали к столбу и пытали, ему было больно, очень больно... Он думал только о смерти, ждал ее, призывал. А потом пришли другие волки – они рвали его на куски, их когти оставляли глубокие рваные раны на его теле. Ариэль кричала изо всех сил, срывая голос, умоляла их остановиться, прекратить это чудовищное истязание. Она бежала к нему, но не могла приблизиться, могла лишь смотреть, наблюдая за страшной казнью. Она чувствовала его боль как свою собственную, она захлебывалась от рыданий, рвала на себе волосы от отчаяния.

И тут Ариэль проснулась, все еще дрожа от увиденного кошмара, одновременно вспоминая, что же произошло до того, как она погрузилась в сон. Поцелуи, ласки, страсть, не знающую предела. Но сейчас она была одна в своей клетке. Совершенно обнаженная, она была уверена – то, что произошло у нее с волком, не могло ей просто присниться. Но его нигде не было. А за окном по-прежнему стояла непроглядная тьма...

Рассказ участвует в борьбе за звание "Знойная ботва"