Заголовок

Они пришли из древних легенд, которыми пугают в детстве каждого малыша. Пришли, чтобы вернуть себе былое могущество. Ничто не способно остановить их, помешать коварным темным планам осуществиться. Ничто... кроме любви.

 

ОН ПРИШЕЛ ИЗ-ЗА ХОЛМОВ...

  

Иногда достаточно маленькой щепки,

чтобы схватилось пламя.

 

Земля под ногами столь горяча, что, кажется, вот-вот задымится. Дышать трудно – по мере приближения ноздри все сильнее забивает запах дыма, крови и пота. Теперь ясно, почему отец так спешно отправил ее в Северный лес к тетке и почему был так груб, не позволив даже слова поперек сказать. Знал ли он наверняка или лишь предчувствовал, что колдуны нападут на рассвете? Желая спасти единственную дочь от гибели, отец был как никогда строг с ней. Обвинил в непослушании и капризах, объясняя свое решение необходимостью проучить своевольную дочь. Он даже не обнял ее на прощание. Дорн Сильверхарт слишком хорошо знал, сколь проницательна Рейвен. Заподозри она неладное – никакие силы не заставили бы ее уехать.

Семь лет прошло с тех пор, как колдуны Тиры вновь ощутили свою силу и нападали на соседние кланы, стремясь вернуть былое могущество. Неужто теперь добрались они и до Сильверхарта? Клан Рейвен считался самым богатым и многочисленным в этих краях. Но в последнее время неспокойно было даже здесь. Поговаривали, что разрушенная сто лет назад Тира вновь восстала из пепла, и те, кто возвел город заново, сильны как никогда. Колдуны древнего города Тиры славились как страшный и опасный народ. О них ходило множество легенд, сказок, суеверий. В детстве Рейвен более всего нравилось старинное предание, как самые могущественные колдуны оборачивались драконами, летали высоко в небе, поднимаясь выше солнца. В те времена драконы правили миром, то была власть огня и смерти. Они подавляли на своем пути любое сопротивление, любого, кто не желал жить под гнетом безоговорочной власти. Тысячи невинных жертв, пытающихся противостоять жестоким завоевателям, гибли в муках в пламени огромных чешуйчатых чудовищ. Впрочем, было ли это правдой или крылатые монстры лишь плоды буйного воображения, захватившие разум недалеких обывателей, Рейвен не знала. Одно ясно: никто более ста лет не видел ни одного дракона. Однажды людям все же удалось одержать победу над этими тварями. Они исчезли. Или затаились – никто не знал наверняка. Но в одно мгновение драконы стали лишь преданием, сказками для впечатлительных детей.

И вот теперь колдуны Тиры угрожают Сильверхарту. Непримиримые воины, издревле целью которых были завоевание и покорение богатых земель. Повсюду сеяли они кровь и смерть, используя не только силу меча, но и темные заклинания, древние магические обряды. Никто не мог выстоять перед ними, и все чаще поговаривали, что драконы вот-вот появятся в небе. А пока крылатые твари просто скрывают свою суть, до той поры, пока не обретут достаточной силы.

 

***

 После целого дня в пути на Рейвен вдруг нахлынуло столь недоброе и тягостное предчувствие, что сбежала она от людей отца, сопровождавших ее, и направилась назад. Тайной тропой, через темную и сырую чащу, не страшась ни духов лесных, ни свирепого зверя, быстрее ветра неслась девушка обратно в родной дом. Вот уже за кромкой леса показались поля Сильверхарта. Всматриваясь в клубящийся туман, Рейвен на секунду позволила подкрасться слабости, нашептывающей вспомнить о воле отца. Здравый смысл подсказывал: так и надо сделать. А внутреннее чутье вопило, что повсюду опасность, что смерть подкралась совсем близко к родному дому. Рейвен двинулась дальше, туда, где к туману примешивался едкий дым от костров. Сейчас, когда издалека уже можно было заметить сражающихся воинов, Рейвен обратила свой взор в небо и тут же разозлилась на себя. Нашла время вспоминать детские сказки. Если бы драконы существовали на самом деле, разве это поле не превратилось бы уже в обугленную пустыню? Да и нет в небе ни птички, не то что чудища летающего. Все это глупости, выдумки.

Меж тем кровавое сражение приближалось с каждой секундой. Рейвен едва не упала, споткнувшись, и сколь ни была бесстрашной, тошнота подкатила к ее горлу, когда увидела, что препятствие, оказавшееся под ее ногами – отрубленная человеческая голова. Вздрогнув, она узнала в застывшей посмертной маске лицо отца. Дорн Сильверхарт не заслужил такой смерти. Могучий воин, мудрый правитель, прекрасный отец. Сердце пронзила острая боль, слезы заструились по лицу Рейвен. Она глухо застонала, из последних сил сдерживая вопль отчаяния, рвущийся из груди. Рейвен взяла в руки голову любимого отца, пытаясь осознать реальность происходящего. Никогда больше Дорн Сильверхарт не заговорит с ней, не потреплет ласково по плечу, не поцелует, пока никто не видит, в макушку. Никогда не быть их состязаниям на мечах, и не похвалит больше Дорн свою дочь за отличную стрельбу из лука. Гремучая смесь ярости, гнева и боли окутали Рейвен. Она поцеловала в последний раз холодную безжизненную щеку, аккуратно положила голову на землю, и, пройдя пару шагов вперед, подняла валяющийся возле одного из падших воинов меч, бросилась в самую гущу сражения, думая только о ненависти. Первый чужак, на которого она налетела, от неожиданности даже не успел закрыться щитом. Мог ли он предположить, что тонкое, словно ветвь кустарника, тело, почти ребенок на вид, коему на поле брани делать нечего, способно нанести столь сильный удар?

Рейвен действительно была очень хрупка, на женщину и не похожа.

«Мой маленький эльф» – так иногда называл ее отец.

«Да кто только замуж возьмет эльфа, – сокрушалась в ответ нянюшка Сибба. – Супругу надо, чтобы было за что подержаться»

Но внешность, как оказалось, значила мало. К Рейвен сватались многие знатные мужи. Единственная наследница – она принесла бы супругу огромные земельные владения. Вот только сама Рейвен не желала быть добычей для хваткого жениха или пешкой в играх знатных воинов. И о любви она не думала, ее сердечко не дрогнуло ни разу за короткие семнадцать лет. Вокруг наследницы царили интриги и расчет, в крайнем случае здравый смысл. Рассказы да песни о влюбленных, которыми так любила делиться няня Рейвен, казались девочке смешными и глупыми.

– Я никогда не выйду замуж, – повторяла Рейвен нянюшке.

– Глупости, доченька, вот встретишь того единственного, и узнаешь – ничего нет на свете прекраснее.

– Любовь – это слабость. Так отец говорит.

Сибба лишь головой удрученно качала, показывая, что не видит больше смысла спорить с упрямицей. Переживала нянюшка, что девчонка сорванцом растет, пыталась до хозяина достучаться, да тот разве станет прислугу слушать? Горд слишком. Да вечно занят делами военными. С дочерью ему о мечах да луках общаться проще. Сколько ни намекала Сибба, что неплохо бы хоть какую-нибудь женщину в дом привести, чтобы у Рейвен пример и наставница перед глазами были, хозяина лишь раздражали подобные намеки. Дорн продолжал вспоминать покойную жену, бесконечно тоскуя по ней. По словам отца, Рейвен была таким же хрупким неземным созданием, словно две капли воды повторяя свою матушку. И каждый взгляд на дочь доставлял Сильверхарту и бесконечное счастье, и тянущую боль утраты. И вот наконец родители соединились на небесах... Теперь у Рейвен осталась лишь Сибба.

«Может, я еще смогу найти тебя». Странно, почему посреди страшного боя она думает о таких простых вещах, как шершавые руки старой нянюшки? Как вообще можно думать, когда повсюду царит лишь смерть? Из последних сил уклоняясь от мелькающих повсюду мечей и топоров, Рейвен вдруг отчетливо поняла: еще чуть-чуть, и ей тоже придется встретить смерть. Выжить в этом аду нет ни шанса. Да и есть ли место теперь для нее в этом мире? Но вопреки отчаянию, режущей, словно острый нож, боли глубоко внутри оставалось желание жить. Безотчетное, инстинктивное... Оно заставляло двигаться, отбегать, уклоняться от ударов. Но долго она не продержится, дыхание уже становится прерывистым, и меч в руках удержать все труднее. К родному дому не добраться – да и там уже повсюду враги. Оставался лишь край леса, где можно на время спрятаться и переждать, но он отодвигался все дальше.

«Я должна добежать туда», – последнее, о чем успела подумать Рейвен. Получив сильнейший удар в лицо, она потеряла сознание.

 

***

  Очнулась Рейвен от пробирающего до костей холода. С трудом разлепив веки, она уставилась в буро-сиреневое небо, на фоне которого, словно стаи мошкары, летали мелкие снежинки. Они приятно обжигали холодом израненное лицо. Вскоре Рейвен смогла слегка приподнять голову и осмотреться, хотя перед глазами все еще стояла пелена. Она находилась внутри огромной клети на колесах, и помимо нее здесь было еще несколько женщин разного возраста. Возможно, удар, который она получила, повредил зрение – Рейвен щурилась, пытаясь разглядеть своих спутниц, но фигуры оставались расплывчатыми, неясными. Кто-то мягко тронул ее за плечи, призывая вновь лечь. Рейвен попыталась обернуться и скривилась от боли в шее.

 – Осторожней, милая. – Голос был столь родным и знакомым, что в глазах снова защипало. – Наконец-то ты очнулась. На, сделай глоток, только потихонечку.

Перед глазами появилась маленькая фляга с водой.

– Сибба... – прошептала Рейвен. – Ты жива!

– Жива, милая. Разве могла я покинуть свою девочку? Ты только молчи, не разговаривай. Они слушают...

– Куда нас везут, нянюшка?

– Кажется, в Тиру. Ох как страшно мне за тебя, деточка. Что задумали, изуверы? Лучше бы убили сразу, на родной земле! Тот монстр, которого твой отец пленил, как только его освободили, искать тебя бросился. Будто... Ох и не знаю, будто нужна ты ему. Он тебя, можно сказать, от смерти спас в последнюю минуту. Только зачем, боюсь даже думать об этом.

– Откуда ты знаешь?

– Да потому что на моих глазах все случилось. Откуда ни возьмись чудовище это передо мной возникло. Огромный, страшный, черный весь от грязи, кожа сплошь шрамами изъедена. Когда за шкирку меня схватил, думала, враз дух испущу. А он «Где наследница?» в лицо прорычал, разве могла я противиться? Правду сказала – хозяин, зная о надвигающихся воинах, услал дочку подальше. Но колдун не поверил, словно чуял тебя, как пес, взявший след. Меня под мышку схватил и в самую гущу сражения бросился. А потом, когда нашли мы тебя, велел в клетку эту обеих посадить. Ох и страшно мне, милая. Я ведь своими глазами видела, как он отрубил голову твоему бедному батюшке! Зверь проклятый, чудовище! И слыхала, как с предводителем этих тварей спорил. Вроде как братья они кровные... Предводитель кричал, что и наследнице, как и отцу ее, надо голову отрубить да на кол насадить, чтобы знал люд окрестный, как колдуны Тиры мстят. А тот, что в шрамах, все равно на своем стоял, не позволю, говорит, это моя добыча.

– Добыча, – повторила за нянюшкой Рейвен. – Вот кто мы теперь.

 

***

 Дни в дороге тянулись бесконечно медленно. Изможденные путешествием, едва живые от жажды и голода, женщины могли говорить лишь о том, сколько еще протянут в клети. Сибба кряхтела и стонала, а мысли Рейвен были заняты колдуном, что спас ее от смерти.

Когда воины Сильверхарта притащили огромного пленника на площадь перед замком, вся округа сбежалась поглазеть на это зрелище. Колдун был связан по рукам и ногам и вдобавок опутан толстой сетью. Как будто люди отца и впрямь боялись, что в любую минуту это создание в дракона обратится. Рейвен наблюдала за происходящим из окна своей комнаты в высокой башне. Она, наверное, единственная из обитателей замка и его окрестностей не пожелала лицезреть сие действо в первых рядах. Плененный мужчина был огромен, статен, и даже сейчас, связанный и порабощенный, излучал мощь и силу. Даже когда от сильного удара металлическим прутом колдун упал на колени перед Дорном Сильверхартом, в осанке пленника сквозили гордость и презрение. Дорн задавал вопросы, но колдун не проронил ни слова... И тогда отец Рейвен велел пытать его. Жечь раскаленными железными прутьями, избивать плетью. Каждый день Дорн придумывал новые пытки на потеху публике. Рейвен задыхалась в своей комнате от запаха горелой плоти, от истеричных криков толпы. Не выдержав, она заявила отцу, что едет погостить к тетушке. Тот полностью одобрил это желание... Но и в тот раз не добралась Рейвен до Северного клана, а, передумав, развернула свою верную крапчатую. Поступок был спонтанным и необдуманным – внезапно Рейвен решила поговорить с отцом о милосердии.

 

***

 Когда вдали показались высокие каменные стены города, стало понятно, что путешествие подошло к концу. Дремавшая в этот момент на плече нянюшки Рейвен проснулась от ее испуганного возгласа.

– Тира, – простонала Сибба.

Рейвен взяла ее за руку, оказавшуюся ледяной. А потом выглянула сквозь деревянную решетку. Неужели и правда перед ней тот самый жуткий город из легенд, в котором правит магия Тьмы? Внутри дрожал противный склизкий комок страха. Как бы противно ни было признавать, она цеплялась за жизнь, будто за последнюю соломинку. Рейвен пыталась внушить себе, что ее не страшит будущее, что теперь она будет думать о смерти, как об избавлении. Но инстинкты брали свое, и ужас охватывал все ее существо, заставляя дрожать, как от лихорадки. Зачем ее привезли сюда, почему сразу не убили? Что нужно этим колдунам от девушки, у которой и так отобрали все?

– О Великие Духи, помогите нам, – прошептала Сибба. – Держись поближе ко мне, девочка.

Рейвен поневоле улыбнулась, будто могла старая женщина защитить ее хоть от кого-нибудь. Ясно, что ничего хорошего не ждет их в Тире – лишь боль и смерть.

 

***

Всех пленников: мужчин, женщин и несколько ревущих взахлеб детей – выстроили в ряд на площади. Невысокая колдунья в облегающей одежде, более похожей на мужское облачение, нежели женское, прошлась вдоль ряда, а затем велела своим помощникам подводить к ней пленников по одному, чтобы определить назначение каждого, выбрать, кем станет, чем сможет быть полезен. Голос женщины был резким и неприятным, а лицо, хоть и с правильными чертами, отталкивающим: карминные губы и ярко красные узоры из древних магических символов на лице. Каждый пленник занимал не более минуты, женщина явно использовала Дар. Впиваясь взглядом, она изучала сущность человека. Рейвен оказалась последней. Когда она подошла к колдунье, та задумчиво прищурилась. Рейвен нервно переминалась с ноги на ногу, прикидывая, успеет ли выхватить тонкий клинок, привязанный к щиколотке женщины, впившейся в нее черным взглядом. Лучше умереть, нежели стать развлечением для чужаков, но и Разрисованную (так прозвала про себя женщину Рейвен), на тот свет прихватит.

– Так... так... – Колдунья продолжала неторопливо разглядывать Рейвен. – Значит это и есть наследница Сильверхарта, прозванная Капризной? К которой сваталось множество знатных мужей, и ни один не пришелся по сердцу? Даже до нас дошли легенды о красоте и изяществе той девы. И что я вижу пред собой? Высохшую щепку!

В этот момент на площади появился тот, кто столько дней был пленником Сильверхарта. Колдун успел обмыться и теперь уже не выглядел черной изуродованной глыбой. Шрамы на теле, оставленные пытками, лоснились от целебных масел. Несколько повязок, наложенных на те раны, что более глубоки, не придавали ему вид больного, а лишь подчеркивали мощь и мужество воина. Мужчина легко сбежал по каменным ступеням, направляясь к Разрисованной. Трудно поверить, что его совсем недавно освободили от долгого и мучительного плена. Отчего Рейвен так трудно отвести взор от этого колдуна? Будто приворожил он ее... Мужчина заговорил, и она вздрогнула, впервые услышав его низкий голос, похожий на рык огромного горного льва.

– С этой пленницей я сам разберусь, Морейна.

– Я уже заканчиваю с ней, Роан, – сердито ответила колдунья. – Не думаю, что тебе стоит тратить на девку свое время. Она должна умереть, иного не дано. Она враг. Ее отец совершил то, что издревле карается смертью. Никто безнаказанно не смеет пленить и пытать дракона. Мы сожжем эту щепку в праздник Полной Луны. А пока бросим в клетку, пусть испробует на своей шкуре то, что испытал ты.

Роан ничего не ответил, продолжая задумчиво разглядывать пленницу. От этого внимательного взгляда ладони Рейвен покрылись испариной, а в горле вырос огромный ком, что не проглотить. Казалось, еще пара мгновений, и она не сможет дышать. Морейне этот внимательный взгляд тоже не понравился, как, впрочем, и всегда, когда Роан смотрел на других женщин. Колдунья продолжила свою речь, только яду в голосе заметно прибавилось.

– Может, розгами девку испытать? – ехидно поинтересовалась она, с наслаждением впитывая ужас, появившийся в глазах девушки. – Интересно послушать вопли такой молчуньи. Ты даже не представляешь, на скольких языках заговоришь, когда я начну пытать тебя, гнусная тварь!

Рейвен уже не могла скрывать бьющую ее дрожь, вызванную пристальным взглядом колдуна и речами колдуньи, но продолжала смотреть прямо в лицо Морейны, которое сейчас было искажено ненавистью. Из последних сил старалась Рейвен достойно держаться перед лицом страха, хотя в душе готова была вопить от ужаса. Зубы стучали так громко, что она поняла – подошедший колдун услышал этот стук. В его взгляде промелькнуло нечто, отдаленно напоминающее жалость. Но Рейвен решила, что ей показалось. Не может такое чудовище быть милосердным, глупо ждать пощады от Темных.

– Оставь ее. – Голос колдуна был тихим, но невозможно было не почувствовать в нем угрозу.

Морейна оторвалась от созерцания пленницы и обратилась к мужчине:

– Вот как, Роан? Неужто эти твари держали тебя в плену столь долго, что ты успел привыкнуть к ним? Или тебе там понравилось? Почему ты защищаешь ту, отец которой едва не зажарил тебя, как кусок мяса? Зачем вмешиваешься ради девки в то, что всегда было моим делом? Не понимаю, что интересного в этой плоской, словно щепка, девице!


Колдунья, подчинившись приказу, замолчала.
– Щепка, – усмехнулся Роан. – Интересное сравнение, Морейна. Думай как тебе угодно, женщина. Я сам решу, что делать с этой пленницей.

Рейвен подумала про себя, что это похоже на нечто большее, чем почтительность. Колдунья неравнодушна к этому мужчине.

 

***

 Так Рейвен оказалась в самой сердцевине вражеского стана, городе колдунов Тире, что подле озера Света. Как и было обещано колдуньей, Рейвен бросили в огромную железную клетку в темном подземелье замка. Здесь было сыро и промозгло, и девушка лежала сжавшись в комок, дрожа всем телом. Три дня она не видела ни единой живой души, и не слышала ни звука. Казалось, даже крысы не водятся в этом жутком месте. Единственное, что оставалось Рейвен, так это вспоминать...

Она долго наблюдала за ним из окна на первом этаже замка. Укромный уголок в просторной шумной кухне, где никому не было дело до любопытствующей хозяйской дочери, оказался самым идеальным местом для наблюдения – клетка отсюда просматривалась как на ладони. Рейвен было стыдно за свое поведение, и она надеялась, что слугам действительно нет до нее дела. Впрочем, она и раньше частенько проводила здесь время, учась искусству приготовления любимых батюшкиных блюд. Но сейчас она была здесь не ради поварских тайн. Пленник. Она не могла оторвать от него взгляда. Отчего он так притягивает ее? Было ли это отзвуком детских фантазий о драконе, может, она ждет, что пленник обернется крылатым монстром и спалит дотла ее родной дом? Или же это всего лишь жалость к страданиям, пусть и чуждого ей, но все же человека? Рейвен не могла ответить на эти вопросы, но с появлением пленника потеряла сон, крутилась на постели, не в силах заснуть, а если и проваливалась в краткое забытье, становилось еще хуже: она бесконечно бежала куда-то, вокруг царил непроглядный туман, а тело горело, словно в огне. И просыпалась от нестерпимой жажды.

«А что же он? – думала Рейвен. – Наверняка и ему знакомы жажда и голод». Насколько она видела, ни воды, ни питья пленному не принесли ни разу.

Рейвен знала, что жестоко поплатится за свой поступок. Как бы ни любил ее отец, подобного ослушания он не потерпит. Но иначе поступить не могла. Было в ее душе нечто, что она не могла выразить словами, некое смятение, причину которого она не могла, не хотела или попросту боялась осознать. Рейвен приказала себе не думать о последствиях, когда с огромным куском подсохшего хлеба и кувшином чистой воды пробиралась в полночных сумерках к клетке.

Он не спал. Словно почувствовал приближение человека – его поза стала собранной, напряженной, готовой к обороне. Как хищник, чующий опасность, он встретил Рейвен пронзительным блеском глаз. Его мощная фигура застыла, подобно зверю, готовящемуся к прыжку. Но когда он понял, кто посетил его темной ночью, в глазах появилось изумление и неверие. А потом тело расслабилось, а глаза закрылись. Он даже не взглянул на ее дары, поняла Рейвен, ощутив жгучее разочарование.

 

***

Соломенная хижина, наполовину утопленная в землю, напоминала подвал. Здесь было сыро и тесно. Слабый свет проникал через небольшое, затянутое коровьим пузырем оконце. Каждому из живущих здесь работников был выделен узкий соломенный топчан. Всего здесь обитало человек десять. Некоторые из них появились в Тире, как и Рейвен, совсем недавно. Но ни одного из Сильверхарта, к величайшему разочарованию Рейвен. Другие жили здесь уже давно и считали свою жизнь в Тире вполне годной.

Рейвен выглянула на улицу. Вокруг высились хозяйственные постройки, загоны для овец и свиней. Она не могла понять, почему ее выпустили из клетки и позволили жить здесь. И уж тем более не могла представить, зачем сохранили жизнь. Она смутно припоминала, как нес ее, горящую в лихорадке, Роан. Его руки были крепки, а объятия так надежны, что на секунду она забыла о мести, подумав, как приятно ощущать щекой его гладкую кожу, твердое плечо, размеренный стук сильного сердца. Горячечный бред, не иначе. Она должна думать лишь о мести. Раз уж совершили Темные ошибку, оставив ее в живых, она просто обязана воспользоваться этим. Прежде всего, надо как следует изучить местность, а потом разработать план побега.

По мере выздоровления Рейвен позволили понемногу выходить на улицу. Отныне ее обязанностью было выполнять поручения одной из кухарок. Тамара тоже была из пленных, только жила в Тире уже слишком давно и считала этот город своим домом. Она давала Рейвен небольшие поручения и при каждом удобном случае поучала, давала советы, как лучше устроиться в Тире, что следует, а чего ни в коем случае не следует совершать, и конечно – ни в коем случае не мыслить о побеге. И все же, каждый раз, проходя мимо городских стен, Рейвен внимательно осматривала стоявших на них сторожевых воинов, ни на миг не терявших бдительности. Но крепче любых пут связывала девушку Сибба. Нянюшка слишком стара, чтобы выдержать побег через дремучие леса да топи. Через кухарку Рейвен узнала, что нянюшку поселила в своих покоях Морейна, назначив личной прислугой. Колдунье нельзя отказать в хитрости, этим она обезопасила от Рейвен и себя, и остальных.

– Забудь о своей Сиббе и о жизни прежней забудь, девочка, – наставляла девушку Тамара. – Прежнее не вернешь, а боль со временем утихнет. Это чудо, что в живых тебя оставили, да только все враз перемениться может. Сдается мне, Морейна пока не знает, что суженый учудил в ее отсутствие. Он сам это решение принял, ни с кем не посоветовавшись. А Морейна только и ждет назначенного дня, чтобы на костре тебя спалить.

Рейвен молчала. Да и что ей было отвечать? Она сама не могла осознать произошедшее. Почему именно Роан проявил доброту к ней, спас от смерти, из темницы освободил? Его тело покрывали шрамы, оставленные пытками в Сильверхарте... Но он не стал мстить ей. Почему?

– Я не прорицательница, но, сдается мне, молодой дракон неспроста тебя из клетки вызволил, – тихим и уже серьезным голосом добавила Тамара. – Только трудно сказать, к добру ли это. Пока главное запомни: осторожней с колдуньей будь. Знай: суженая она ему. Или очень хочет ею стать. Любой несдобровать, если подойдет к этому красавцу слишком близко.

– Что ты несешь! – возмутилась Рейвен. – Я о таком и не мыслю, пусть только попробует приблизиться, враз руки на себя наложу.

– Эх, ты верно слепая, – ехидно отвечала Тамара. – За таким как он вереницы девок бегают да под ноги бросаются. Колдунье не позавидуешь, морока с ним одна. Любая желает, ведь глаз не отвести. И высок, и статен, и силен как бык, и красив, словно самими богами лицо его писано. Но все ж ты подальше держись, – быстро добавила женщина. – Случись что, Морейна всех без разбору порешит, не щадя никого. А нам и так досталось, хватит напастей.

Рейвен не могла постичь, отчего кухарка столько времени про нее да про Роана бормотала. Разве может испытывать к ней колдун что-то, кроме ненависти? Ведь отец столько времени держал это темное чудовище в плену, пытал, измывался как мог, унижал. Неужто единственная фляга воды, оставленная ею в порыве сострадания, могла изменить его отношение?

Трудно сказать, что испытывает колдун, что задумал он, зачем нужна ему живой наследница сожженного дотла клана. Но в своем отношении к Темным Рейвен не сомневалась ни на миг. Появись лишь мизерная возможность, она отомстит этим чудовищам. Не будет больше в ее сердце милосердия, как когда-то. Не пожалеет никого, а в первую очередь отомстит тому, кто отца ее порешил безжалостно. Она должна убить Роана, просто обязана, как любящая преданная дочь. Об остальном, сказанном кухаркой, она не смела даже думать.

 

***

И все же, всякий раз сталкиваясь с Роаном во дворе, либо на центральной площади перед огромным замком из черного камня, или еще где, чувствуя его внимательный изучающий взгляд, Рейвен ощущала странный жар, охватывающий ее тело. Мигом отводила она глаза, голову опускала и старалась как можно скорее скрыться подальше. Колдун подавлял ее, во много раз острее ощущала Рейвен свою хрупкость и беспомощность, если он неподалеку оказывался. И это ей очень не нравилось. Как назло, в последние дни, куда бы ни пошла, Рейвен наталкивалась на пугающего ее гиганта.

А вскоре вернулась в город Морейна. О том, что сотворил в ее отсутствие Роан, она узнала еще за пределами Тиры – вороны с вестями из города прилетали к колдунье каждый день. Она пришла в неописуемую ярость, но по возвращении перед Роаном предстала холодной и бесстрастной. Лишь поинтересовалась невзначай, что являлось целью сего освобождения. Роан, как она и ожидала, отвечать отказался. Потому что не было и не могло быть причин для подобного поступка. Молодой дракон впервые руководствовался не разумом и даже не инстинктами. «Это были чувства», – поняла Морейна, и подобная мысль заставила ее похолодеть.

 

***

С того дня, как вернулась Разрисованная, Рейвен не покидало стойкое ощущение, что она все время наблюдает за ней. От взгляда колдуньи тело покрывалось противными мурашками. Вездесущая Тамара подслушала как-то на кухне весть, что Альдгард, старший брат Роана, отправился в новый поход на богатые далекие земли, поклявшись взять в плен некую заморскую принцессу, отказавшую многим знатным женихам, и как только вернется, сыграть свадьбу. Как только это произойдет, младший брат, Роан сможет связать нерушимыми узами свою жизнь с Морейной. Эта новость уколола Рейвен, будто тонкая игла вонзилась в сердце. Не ранила, не покалечила, но осталась внутри и при каждой мысли о Роане, обнимающем свою колдунью, причиняла резкую боль.

 

***

 Шло время, Рейвен постепенно привыкала к своему новому положению. Даже из пленников, захваченных в Сильверхарте, никто и не вспоминал о том, что была она когда-то наследницей огромных земель. Она выполняла различные поручения, помогала на кухне, в огороде, пасла скот. Рейвен и сама была бы рада позабыть о прошлом, слишком болезненны эти воспоминания. Но они не оставляли ее, каждую ночь во сне она видела отца. И каждое утро ее лицо было мокрым от слез. Однажды Рейвен удалось повидаться с Сиббой. Колдунья вновь уехала из города, и, узнав об этом, девушка пробралась в замок. Нянюшка долго обнимала свою воспитанницу, рыдая от счастья и уверяя, что живет лишь мыслями о ней. Сибба умоляла Рейвен забыть о мести, забыть всю пережитую боль и начать новую жизнь, пусть даже в таком адском месте.

– Ведь не обижают тебя, милая, никто не трогает. Роан строго настрого запретил этой ведьме, Морейне, к тебе прикасаться.

– Откуда ты знаешь, нянюшка?

– Он часто тут бывает, деточка. Колдунья будто лиса вокруг него кружит, ластится, заманивает. Помнишь липкий плющ, что не могли мы в саду твоего батюшки вывести? Вот точно Морейна – намертво к колдуну своему клеится, не сбежать ему, даром что огромен да свиреп. С женщиной он мягок, ничего не скажешь. Только ты подальше держись от него, девочка. Конечно, он тебя, можно сказать, от смерти спас...

– Почему ты так говоришь? – удивилась Рейвен.

– Ох, милая, ты ведь в подземелье этом едва живой уже оставалась. Роан тебя горящей в лихорадке нашел. Отнес в замок, в покои пустые, и покуда Морейна в городе отсутствовала, велел мне за тобой ухаживать. Я с трудом выходила тебя, деточка. День и ночь вливала отвар целебный в твое горло. А колдун каждый час заходил, о тебе справлялся.

– Что ему нужно от меня, не понимаю! – вспылила Рейвен.

– Может, он и сам того не ведает, – задумчиво ответила Сибба. – Не думай об этом, просто подальше от него держись. Бежать тебе надо...

– Как я могу бежать, оставив тебя здесь, нянюшка?

– Но если останешься, чувствую, быть беде. Морейна не успокоится, пока со свету не сживет. А без тебя разве смогу я жить, милая моя?

 

Целый день до поздней ночи провела Рейвен в узкой каморке своей старой нянюшки. И только когда стемнело, задворками осторожно в свою землянку пробралась. Тамара встретила девушку хмуро, настороженно разглядывая, будто подозревала в чем.

 

***

 Неподалеку от каменных стен Тиры находился водоем, именуемый колдунами озером Света. Вода в нем считалась целебной. И вот, в один из жарких солнечных дней, послали Рейвен на это озеро. Старая повариха подробно дорогу расписала да подмастерье своего в помощники дала. Подмастерье до того неуклюжим оказался, что на середине пути сильно ногу подвернул, а вода срочно нужна была, для роженицы. Пришлось невезучего мальчишку в лесу одного оставить, поэтому Рейвен бегом до самого озера бежала, старательно за тропинкой приглядывая – не ровен час сбиться. Конечно, все мысли сейчас о побеге, но не могла она бросить нянюшку. Да и других причин было предостаточно: на днях нашелся один смельчак из пленных, которого в охотники назначили. Сильный, быстрый, за несколько месяцев он показал себя отличным стрелком да добытчиком. Несмотря на всю ловкость и знание местности, поймали его в два счета. А в назидание всех, кто был с беглецом в одной группе, казнили. Разве могла Рейвен позволить, чтобы пострадала Сибба, или Тамара, или другие? Нет, если бежать, то не в одиночку. Да и неспокойно в чужих лесах, боязно. Поэтому, как только из-за веток показалось озеро, сломя голову понеслась. И так запыхалась, что дыхание никак восстановить не могла, дрожала вся, воздух судорожно ртом ловила. На ватных от усталости ногах Рейвен спустилась к пологому месту, к самой воде. Упала на колени, зачерпывая воду ладонями, не замечая, что по подбородку, к груди устремляются ручейки влаги, и вот уже верх платья почти насквозь мокрый. Вот бы нырнуть сейчас, охладиться. Но тут любые мысли о купании вылетели из головы, потому что на противоположном берегу, до которого рукой подать, не более сорока альдов, стоял Роан, пристально наблюдая за ней. Поняв, что его заметили, колдун нырнул в воду и поплыл к противоположному берегу резкими быстрыми гребками. Еще миг – и он подле нее окажется. Рейвен, не раздумывая, бросилась бежать. Но он настиг почти сразу же, резко дернув к себе, так что Рейвен потеряла равновесие и с размаху бы спиной о землю шлепнулась, но он не позволил, на лету поймал и в объятия сгреб.

– Не бойся. Я не укушу тебя, Щепка.

– Не боюсь, – с вызовом ответила Рейвен, но посмотреть ему в лицо смелости не хватило. Она перевела взгляд на озеро. – Пусти! Мне воды набрать надо.

– Отпущу, не волнуйся.

– Зачем было так набрасываться на меня?

– Не знаю. Ты убегала, я догнал.

– Так отпусти же...

 

Но колдун продолжал держать ее в своих объятиях. Поневоле Рейвен начала прислушиваться к своим ощущениям. К прикосновению его кожи, такой горячей и шершавой, к терпкому запаху, ни с чем несравнимому, дикому. К вьющимся черным волосам, спускающимся ниже плеч – Рейвен вдруг нестерпимо захотелось дотронуться до них. Как и до шрама рассекающего правую щеку от виска до подбородка. Или к мускулистым плечам, лоснящимся на солнце. Или к многочисленным шрамам, покрывающим его торс, как старым, так и совсем свежим.

– Все бы отдал, чтобы прочесть твои мысли, – неожиданно произнес Роан.

В его голосе Рейвен почудилась... грусть? Нет, не может быть. Такой как он не умеет страдать, он берет все что желает, не заботясь о последствиях. Он никогда не знает ни грусти, ни мучений. Такие живут, сея вокруг себя лишь власть, похоть, и убийства.

– Так в чем же дело, разве ты не колдун из Тиры? – резко ответила Рейвен.

– Не все мы обладаем Даром, – серьезно ответил Роан. – Но даже если бы я мог... не стал бы.

– Почему?

– Хочу, чтобы ты сама мне поведала свои сокровенные мысли.

– Никогда! С чего ты взял, что я сделаю это?

Роан не ответил, лишь покачал головой и отпустил девушку. Рейвен, не дожидаясь его слов, бросилась к озеру, на ходу открывая флягу. Наполнив ее водой, она нашла тропу, что привела ее сюда, и, не оборачиваясь, пошла по ней.

Позади раздался стук копыт, и, не успев отскочить в сторону, Рейвен снова оказалась в объятиях колдуна. Он усадил ее перед собой на лошадь.

– Я отвезу тебя, – прошептал ей на ухо.

Одной рукой Роан сжимал поводья, другой придерживал свою спутницу за талию. Это прикосновение обжигало Рейвен подобно ядовитой крапиве. Прикоснёшься к листьям – останутся волдыри да шрамы, но разотрёшь в порошок – от лихорадки вылечишься.

Рейвен поерзала взад-вперед, стараясь отодвинуться подальше, надеясь, что колдун поймет ее неприязнь и уберет руку. Но Роан сжал тонкую талию еще сильнее. Колдун был все еще до нитки мокрым, с его длинных волос стекали ручейки, капая на пленницу. От каждой капли Рейвен вздрагивала и еще сильнее выгибала спину, стараясь отстраниться. Спина стала влажной, хотя непонятно, из-за мокрого великана позади или от пробирающего до костей озноба. Молчание, повисшее между путниками, давило нестерпимо.

Рейвен чувствовала волну напряжения, исходящую от колдуна. Его дыхание, овевающее шею девушки, было прерывистым, нервным, обжигающим.

«Может, ему тоже неприятно столь близкое соседство, – подумалось Рейвен. – Или, – совсем смехотворная мысль, – вдруг Роан ведет себя столь странно, потому что они сейчас так близки друг к другу? Но нет, этого не может быть, – решила Рейвен. – Вряд ли колдун станет скрывать желание залезть под юбку к своей пленнице. Мужчины мало церемонятся в этих делах. А уж Роан и подавно не станет держать в себе желания».

Роан пришпорил коня, теперь скорость движения была в несколько раз быстрее. Рейвен стало страшно – она еще никогда не ездила на лошади с подобной скоростью. Хотелось закричать на всадника, но она не могла даже пошевелиться, оцепенев от мелькающего калейдоскопа полей и деревьев. Наконец Роан остановился и резким движением спрыгнул вниз.

Как будто забыв о Рейвен, он двинулся вперед, к маячившим вдалеке огромным валунам. Рейвен с интересом осмотрелась вокруг. Они оказались на огромном холме, вокруг – полуразрушенные строения, торчащие из земли стены, заросшие мхом да травой, похожие на развалины старого замка. Девушка осторожно соскользнула с тяжело дышащего животного, голова еще кружилась, но она отправилась вслед за Роаном.

– Что это за место? Зачем ты остановился здесь? – спросила Рейвен, подойдя к задумавшемуся колдуну.

– Давно не был в этих местах, – ответил Роан.

– Неудивительно. Что здесь делать? Одни камни да трава.

– Я родился на этом холме. Когда-то эти камни были замком, где жили наши родители. Мы с Альдгардом родились здесь и выросли. В те времена это место было центром Тиры, а наш народ не скрывался за стенами.

– И вы могли оборачиваться драконами, – скептически добавила Рейвен. – Я много раз слышала эти сказки.

– Это не сказки.

– Тогда покажи мне.

– Нет. Это не игрушки, Щепка. Тогда мы не знали всей правды до конца. Драконы велики и всевластны. Но они платят за это непомерную цену. Каждый взмах крыла, каждый всполох огня, посланный драконом, укорачивает ему жизнь. Особенно огонь. Мои родители тратили его бездумно. Они не знали, что вскоре и сами сгорят в этом огне. Каждое превращение имеет цену. Поэтому и нет больше ни одного дракона. Жизнь куда милее.

– И ты ни разу не превращался, хотя и можешь?

Роан грустно улыбнулся:

– Несколько раз. Это было прекрасно. Я облетел весь мир. И не мог заставить себя остановиться. Наверное, несколько суток провел в воздухе. Пока не рухнул в изнеможении. И едва не стал добычей для врага. Меня нашла и спасла Морейна. Она же объяснила мне, как опасно поддаваться зову дракона. Знаешь, как погибли мои родители? Эти руины – последнее обращение моего отца. Когда умерла мать, он обезумел. Они уже знали о последствиях обращений. Но мама не могла остановиться. Она не желала ни войн, ни завоеваний, но ее манило небо, полеты, она не могла отказать себе в этом. Без высоты она умирала. И умерла – высоко в небе, вспыхнув огромным пламенем. Отец, увидев это, тоже обратился и стал сеять огонь везде и всюду. Он сжег замок, даже не подумав о нас. Мы едва спаслись с братом в подземелье. Отец тоже сгорел, оставил нас сиротами, без замка, без слуг, без крепости. Оставил нам лишь этот холм, который прозвали холмом Одинокого Дракона.

– Но почему он так поступил?

– Потому что дракон не человек. Ему не свойственны эмоции, будь то любовь или ненависть. Для него есть огонь и небо. Остальное – лишь пыль и прах. Поэтому мы с братом воюем на земле, хотя могли бы покорить все, что пожелаем, с помощью огня. Но, знаешь, воевать с человеком лицом к лицу даже интересно. Мне нравится получать вызов и отвечать на него. Только не могу понять, как такая маленькая тщедушная щепка смеет кидать вызов? Ты правда настолько бесстрашная? Ты ведь лишь частичка лесного дерева, которая сгорит в моей руке за секунду!

– Тогда ты слишком много внимания уделяешь куску дерева, – резко ответила Рейвен.

– И это меня злит, – согласился колдун. – Ты кажешься мне загадкой. Как только разгадаю тебя...

– ... сожжешь, – закончила за него Рейвен.

– Да нет, просто забуду, – усмехнулся Роан. – Слишком много чести – тратить на тебя огонь.

 

Путешествие или скорее сущая пытка, по крайней мере для Рейвен, близилось к завершению. Откровенный разговор, произошедший между ними на холме, не сблизил, а скорее отдалил спутников еще сильнее. Роан замкнулся в себе, а голова Рейвен буквально раскалывалась от тревожных мыслей. Она понимала, что-то изменилось. И это было опаснее, чем плен. Впервые она ощутила тягу к мужчине. Желание узнать его лучше, говорить с ним, смотреть на него. И все это она испытывает к колдуну? Стоило подумать об этом, как ее охватывал ужас. Может, всему виной чары? Древний род Тиры коварен и непредсказуем.

Но вопреки всякому здравому смыслу рассказ Роана бесконечно тронул сердце Рейвен. Она представила мальчишку, прячущегося под руинами полыхающего замка. И испытала желание погладить курчавые волосы своего похитителя, подарить ему ласку и нежность, хоть на миг. Пришлось даже сжать ладони в кулаки, дабы не поддаться искушению. Шея затекла от неподвижной позы, так хотелось Рейвен повернуться и обнять колдуна, прижаться к его широкой мощной груди. Когда впереди показались стены Тиры, у пленницы вырвался вздох облегчения.

 

***

В земляной хижине никого не оказалось. Рейвен стояла посреди пустого пространства, не в силах понять, что могло произойти с обитающими здесь людьми. Пока в проеме не показалась Тамара.

– Морейна допрашивала каждого из нас, – с ходу объяснила она. – Я думала, это конец и колдовское отродье сожрет меня заживо. Как ты могла сделать такую глупость?

– Что я сделала?

– Ты еще спрашиваешь? Тогда ты совсем дура! Целый день провела с Роаном! Я же тебя предупреждала! Являешься потная, мокрая... Охота тебе сгинуть – ладно, дело хозяйское. Но могла бы и о других подумать. Ты знаешь, какого мы страху натерпелись?

– Прости, Тамара, – всхлипнула девушка. – Я ведь не знала, что так получится. Меня послали за водой. А он уже там был. Силой втащил на лошадь. Что мне делать было?

– Понимаешь, что теперь Морейна тебя со свету сживет?

– Я ничего не делала! Он силой заставил меня, разве не слышишь?

– А потом взял, тоже силой?

– Что ты такое говоришь? – ошеломленно прошептала Рейвен.

– Слушай, милочка, ну ведь не совсем же ты безголовая. За водой тебя послали с подмастерьем, его ты в лесу бросила. Целый день до ночи пропадала, а вернулась вместе с колдуньиным суженым, смотрелись вы как влюбленная парочка, глаз не оторвать, до чего хороши и влюблены. – Тамара наклонилась к уху девушки, втягивая в себя воздух: – Страшно мне за тебя, девочка. Ладно, чему быть... Раздевайся, тебе обмыться надо, если Морейна к себе вызовет, лучше смыть его запах. Вода как раз еще теплая.

– Я... не знаю, что сказать.

– Не надо. Пощади мои уши. Раздевайся, я помогу тебе.

 

***

Стемнело, слабый отсвет догорающего полена освещал обиталище Рейвен. Уходящий день был насыщен событиями, и девушка боялась, что сон вряд ли придет. Прикосновения влажной ткани были невыразимо приятны. А Рейвен, как ни старалась, не могла выкинуть из головы мысли о руке колдуна, сжимающей ее талию. На мгновение прикрыв глаза, она представила, что влажная теплая ткань – это его прикосновение. И едва не застонала от странной дрожи, пронзившей ее.

 

***

Раньше ему казалось, что женщины существа примитивные, созданные лишь для отдохновения да потомства. Морейна единственная, в ком Роан признавал силу духа и ум, и за это уважал женщину. Он знал: Морейна жаждет большего, хочет сделать его только своим, хочет стать единственной. Роан не реагировал на подобные намеки, и колдунья сочла это согласием. Какое-то время он не видел в том плохого. До той поры, пока не появилась перед его глазами маленькая щепка. И росту невысокого, а хрупка – словно и не от мира сего. Почти прозрачная кожа. И цвета непроходимых лесных болот глаза, не то зеленые, не то карие, он не мог пока точно сказать. Оторваться от красоты этих глаз было слишком трудно. Он заметил ее еще тогда, в плену.

Многие любопытствующие подходили к клетке, в которой держали его, будто животное. Приходили пощекотать нервы, подразнить зверя. Кинуть кость или комок грязи. В Сильверхарте на подобные выдумки каждый горазд. Роан терпел, сжимая зубы, зная, что рано или поздно брат выручит его, вызволит. Он не удостаивал своих зрителей даже взглядом. Но когда Рейвен Сильверхарт верхом на белом коне, в золотом одеянии, ворвалась в ворота, Роан подумал, что это волшебное видение, посланное ему в утешение за перенесенные муки. В тот момент его уже несколько дней трясло от лихорадки, раны, нанесенные врагом, воспалились и нестерпимо горели, смрад, шедший от загноившихся глубоких порезов, был нестерпимым. К десятому дню плена он мечтал лишь о смерти, об избавлении от боли и вони. Пусть разум покинет этот плененный кусок плоти, ставший ему так невыносимо противным. Но дева в золотом ореоле подарила облегчение, отвлекла от мук, пусть и на краткое мгновение. Он бы даже рассмеялся, если бы мог. Та, что так поразила его, легко спрыгнула с лошади и направилась к его мучителю, Дорну Сильверхарту, стоящему на ступенях замка. Она обняла старика, расцеловала в обе щеки. Роан, валяющийся на потеху толпе в железной клети в центре площади перед замком, как последний скоморох, лежа в луже грязи, приподняв припухшее веко, наблюдал за этой картиной. Красавица в золотом все еще обнимала отца. Но вот ее взгляд привлекла клетка. Забавно, что она сразу ее не заметила, а пробежала мимо. «Видимо, сильно соскучилась по папочке», – снова усмехнулся про себя Роан. Неожиданно девушка повернулась к Сильверхарту спиной, легко сбежала со ступенек и направилась к клетке. Подошла совсем близко, почти вплотную. Дотронулась до решетки, но протестующий возглас Сильверхарта заставил отдернуть руку. «Конечно, боится за свое отродье». Роан не мог даже встать, встретить достойно еще одну любопытствующую юбку, коих собиралось за эти дни немало. Но сил не осталось. И он продолжал валяться в луже собственного дерьма, испытывая жгучую ненависть к себе, к ней, и ко всему Сильверхарту. Именно в этот момент Роан поклялся, что сотрет этот клан с лица земли. Вот только, наверное, в другой жизни. Жажда вконец измучила его, губы потрескались от недостатка влаги. Последний раз он пил дня три назад, когда шел дождь. Роан чувствовал, что сознание покидает его, и с благодарностью ждал спасительную тьму, понемногу затягивающую его в свои сети. Последнее, что он сделал – поймал взгляд девушки. Но вместо презрения и ненависти с удивлением прочел в ее глазах сострадание...

 

***

В этой девчушке были и отвага, и хитрость, и уязвимость, которую она ни за что не признает – это трогало больше всего. Теперь, когда они поменялись ролями, казалось бы, все должно измениться, а странное наваждение, охватившее его тогда в плену, отпустить. Но странная болезнь не проходила. Он болел этой женщиной, или девушкой, или лесным эльфом. Он не знал, кто она на самом деле, но понимал лишь, что она околдовала его. Когда пленником был он, если не видел ее хотя бы день, в груди начинало щемить, тянуть. И затихало лишь тогда, когда хотя бы издали удавалось увидеть ее хрупкую фигурку или услышать ее тонкий, с легкой хрустальной хрипотцой, голос. Один взгляд на нее – и стразу теплело внутри. Ярость, вызванная пленом, издевательствами, пытками, утихала. Дракон внутри него становился умиротворенным, хоть и ненадолго.

Он жаждал эту девушку. Попробовать. Вкусить. Он мог бы сделать это в любую секунду. Но знал, что будет отпор. Отчего-то даже простое прикосновение против воли Рейвен было ему болезненно. Слишком тонка она, невесома, хрупка, чтобы силу применять. Роан хотел видеть в ее глазах то же самое желание, жажду, что испытывал сам.

 

***

Морейна ждала возлюбленного с терпением, достойным великой жрицы Колдовского Круга. Применив все возможные способы, чтобы подчеркнуть свою красоту, разбудить внутренние чары. В последние дни Морейна чувствовала: что-то не так. Роан отдалился от нее. Стал холоднее, отстраненнее. Не только с ней – его поведение изменилось во всем. Он словно смотрел в глубь себя, пытаясь разгадать некую загадку. Бывал задумчив, терял нить разговора. И вот сегодня: уже середина ночи, скоро начнет светать, а он даже не появился в ее покоях. Раньше такого не бывало. Но раньше Роан никогда не разъезжал с пленными девками по долине. Морейне впервые пришлось испытать столь сильное унижение. Этого она не простит никогда, ни Роану, ни девке. Наконец он появился мрачнее тучи. Не было ночи, чтобы они не слились в безумной страсти, поэтому Морейна поспешила скинуть с себя тончайшее прозрачное одеяние и предстала перед любимым обнаженной. Но тот лишь глянул хмуро и резким движением опрокинул женщину на кровать. Роан часто бывал неистов и груб в постели, Морейне это нравилось. Но сегодня это был по-настоящему жесткий, болезненный акт. Врываясь в женщину сильными резкими толчками, мыслями Роан будто находился в другом месте. Это продолжалось дольше обычного, и Морейна поняла – беда настолько серьезна, что ее воин не может даже достигнуть разрядки. Тогда колдунья умудрилась оттолкнуть от себя мощное тело и кое-как выползти из-под него. Роан зарычал. Но Морейна не собиралась оставлять его, она лишь сменила позу, наклонившись к торчащей, словно кол, плоти губами. Роан, не медля, погрузился в рот женщины так глубоко, как только мог. И наконец кончил. Морейна проглотила дар его тела, поморщившись от саднящей боли в горле. Ей никогда не нравился такой способ, прибегала она к нему не часто и всегда контролировала степень проникновения. Но этой ночью Роан, похоже, совсем сорвался.

 

На самом деле колдунье не требовалась долгих раздумий, чтобы понять, откуда дуют эти ветра. Она была слишком проницательной и осознавала все происходящее, как бы ни было больно в это поверить. Роан влюбился. Глупое, запретное среди колдунов рода Морейны, слово. А все потому, что любовь была единственной силой, которую они не в силах победить заклинаниями и магией. Но как он мог выбрать девчонку-сорванца, по случаю заброшенную в Тиру? Девчонку, которая должна была сгореть в огне Великого Костра и которую Роан освободил по прихоти. Или эта влюбленность была большим, нежели прихотью? Об этом колдунья не желала даже думать. Не может дракон обратить свой взор на эту невзрачную худышку. Ни в чем эта девка не способна превзойти великую колдунью. Морейна и Роан провели вместе почти десять лет и зим, она подобрала его раненого на краю долины совсем мальчишкой. Она спасла ему жизнь, стала его первой женщиной и подарила такие наслаждения, о которых он и подозревать не мог. Она помогла Роану и Альдгарду вновь сделать Тиру великой, отстроить каменные стены, наполнить город жизнью. Она дарила смерть множеству врагов Тиры, сражаясь за этот клан, как за свой собственный. Морейна происходила из рода древнего и страшного, но вымершего. Она не знала колдунов сильнее, чем собственные родители, но их больше нет. Теперь ее родина – Тира, а семья – Роан и Альдгард. И она ни за что не отдаст своего. За долгое время в плен Тиры попадали и принцессы, и богатые заморские девы: златокудрые красавицы, пышногрудые, кровь с молоком. Роан никогда не ограничивал себя, а Морейна лишь приветствовала его притязания. Но Щепка – другое. Она чувствовала это каждым волоском, каждой порой на своем теле. Но почему, почему он выбрал эту плоскую, будто пацаненок, девицу?

 

Впрочем, недолго играть этой девке осталось. У Морейны всегда наготове заклинание, коих знала колдунья великое множество. Девчонка умрет, осталось только решить, как и сколько мук она при этом испытает. Вот только надо Роана услать на это время подальше, чтобы не испортил все.

 

***

– Раз не хочешь неприятностей, подальше от него держись, – наставляла тем временем девушку Тамара. – Морейна затаилась, но по мне так это хуже. Значит затевает что-то жуткое.

Рейвен молчала, понурив голову. Что тут ответишь? Права кухарка. Нечего с колдуном в игры играть, только себе хуже сделаешь. Бежать надо, и как можно скорее. Она вернется в сожженный дом, а потом соберет Сильверхарт по кусочкам. И когда-нибудь вновь сразится с колдунами, придет в Тиру с мечом, отвоюет Сиббу... Она понимала, что это сказки, глупые несбыточные мечты. Но что еще ей оставалось? Только жизнь в грезах, мечты о возмездии.

– А еще лучше, – внезапно осенило Тамару, – защитника себе найди. Многие из стражей, что за нами приглядывают, на тебя засматриваются. И чего только находят... –

Последнюю часть фразы Тамара пробормотала себе под нос. Но Рейвен все равно расслышала, и грустно улыбнулась. Почти как ее подружки в Сильверхарте – те тоже частенько недовольно перешептывались, отчего, мол, наследница всем так по сердцу, каждый из парней готов хоть на край света бежать за ней. Рейвен и сама не понимала, откуда берутся все эти поклонники, ведь ничего она для этого не делала, кокетство да заигрывания претили ей. С мужчинами она предпочитала на равных держаться, что вызывало недовольство отца и негодование Сиббы.

– Страж над пленными, Виллаф, который день с тебя взгляд не сводит, – продолжала меж тем Тамара. – И Морейну успокоишь – не ровен час изведет тебя колдунья, – и Роану покажешь, что другим твои мысли заняты.

– Мне совсем не до любовных игр сейчас, – угрюмо ответила Рейвен. – И воняет от Виллафа так, что рядом стоять невозможно. Вряд ли я смогу...

– Это ж понарошку, глупая. Можешь и на расстоянии глазки ему построить, не обязательно близко подпускать. А я шепну ему при случае, чтобы помылся как следует. Да и ненадолго это, поверь: если у Роана и были мысли о тебе, Морейна, раз уж вернулась, быстро его в прежние чувства приведет. Магия у нее сильнейшая: пара напитков, и присмиреет наш дракон. О тебе вмиг забудет.

– А когда узнает Виллаф, что играю я с ним, что тогда с этой горой вонючих мускулов делать буду?

– Да он же совсем недалекий, я таких легко читаю – и колдовским даром обладать не надо. Перестанешь с ним заигрывать или я на себя его внимание отвлеку. Ты лучше о насущном думай: что с колдуньей делать станешь, когда она весь гнев на тебя обратит. По сравнению с ней Виллаф безобиден как младенец.

Рейвен понимала, что кухарка права и добра ей желает, хоть и за себя прежде всего печется.

И вот наступил очередной День Полной Луны, третий по счету за то время, что у колдунов Рейвен жила. Тот самый праздник, во время которого Морейна когда-то сжечь ее обещала. Весь день Рейвен ходила сама не своя. Ночью долго не могла заснуть, страх перед грядущим днем накатывал волнами, душил. А забывшись, увидела сон, будто врываются в землянку воины, хватают за руки и волокут на площадь, где уже горит огромный костер. Рейвен кричит изо всех сил, огненное пламя приводит ее в дикий ужас. Помимо воли выкрикивает она имя колдуна, умаляя спасти ее от страшной смерти. Но Роан, опоенный снадобьями колдуньи, равнодушно взирает с высокого помоста, возведенного специально для зрителей церемонии. Он смотрит на нее абсолютно равнодушным взором, и от этого сердце Рейвен пронзает боль.

После тяжкой ночи день показался еще более длинным и нелегким. Тамара и еще с десяток поваров сбивались с ног, готовя всевозможные яства да лакомства. А Рейвен, коли не была занята поручениями, каждую свободную минуту вымученно Виллафу улыбалась, так, что губы заболели. Страж от столь неожиданной благосклонности совсем голову потерял и, когда почти сгустились сумерки, а праздник подходил к концу, закружил Рейвен в быстром танце. 

Роан, сидя на деревянном возвышении подле колдуньи своей, весь вечер пристально наблюдал за Рейвен. Морейна тоже в ее сторону посматривала, и заигрывания пленницы со стражем по душе ей пришлись. Поняла наконец девчонка с кем связалась! Оказывается, не так глупа и наивна.

Роан никаких чувств не выказывал, спокойно общался со своими воинами, рассуждая о том, когда же вернется Альдгард. Но только Морейна отлучилась, чтобы проверить все ли готово для полночного обряда жертвоприношения, Роан неожиданно вскочил на своего коня. Ему вдруг нестерпимо захотелось унестись галопом подальше, в поля, проветрить хмельную голову да мысли о Щепке из головы изгнать. Какое бы хладнокровие он ни демонстрировал рядом с Морейной, благосклонность Рейвен к одному из стражей задела и разозлила Роана. Внешне он оставался холодным, но внутри кипела лава. Один выход – унестись подальше, да побыстрее. Поначалу он так и сделал, только внезапно резко развернул коня и направил его в сторону танцующих парочек. Выхватил Рейвен из рук стражника, с которым та танцевала, закинул девушку впереди себя и унесся подобно ветру.

Тамара, жевавшая крылышко да картину эту наблюдавшая, едва не подавилась косточкой.

***

Роан почти загнал лошадь – долго не мог успокоиться. Кровь кипела, не стоило ему в таком состоянии похищать девушку. Глупый, вызывающий поступок, который принесет кучу проблем. Морейна не простит ему отсутствия на жертвоприношении. Да и прилюдное похищение Рейвен среди праздника ей вряд ли понравится. Не дай боги, решит извести Щепку.

Да что же с ним? Откуда столько волнений о девушке, которая по-прежнему лишь с презрением его встречает, которая только что обнималась с другим?

Наконец Роан остановился. Озеро Света уже совсем рядом, об этом говорили прохлада и воздух, наполненный влагой. Колдун направился к воде – следовало напоить коня. Да и самому не помешает охладиться. Рейвен затихла, словно уснула. Приблизив свое лицо к лицу девушки, Роан понял, что она без сознания. Ускорил шаг. Подойдя почти к самому берегу, снял девушку с лошади и уложил на мягкую траву. Смочил кусок ткани и приложил к бледному лицу Рейвен. Капелька воды скользнула по нежной шелковистой щеке, будто слеза. Роан заворожено проследил ее путь, поймал большим пальцем и попробовал на вкус. Сладко. Терпко. Изысканно.

Рейвен застонала и открыла глаза.

– Зачем ты привез меня сюда? – прошептала она.

– Не знаю. Не понравилось, как ты танцевала.

– Мне не до шуток, колдун! Зачем ты преследуешь меня?

– А ты как думаешь?

– Да не думаю я о тебе, пойми! Если ты решил, что между нами могут быть какие-то чувства, ты ошибаешься. Этого не будет никогда. Разве смогу я когда-нибудь забыть, что сотворил ты с моей семьей, с моим отцом? Я пленница, и лишь это держит меня подле тебя.

– Может, проверим?

– Что проверим?

– Что тебя держит, – глухо произнес Роан.

 

Зрачки его сейчас были темнее ночи, в них отражались лунные блики – последнее, на что обратила внимание Рейвен, прежде чем он прикоснулся к ее полураскрытому рту своими губами. Ее будто бросили в огромный костер, кровь мигом закипела, ощущения подобной силы напугали до смерти. Ее охватила паника. Рейвен вырывалась из его объятий, отталкивала огромное горячее тело, прижимающееся к ней. В какой-то момент ей удалось оттолкнуть его, вырваться и тогда девушка, не мешкая, бросилась прочь. Реакция Роана была молниеносной, он поймал ее за край платья. Старая ткань треснула в его руках, и поползла вниз, обнажая спину. Рейвен вскрикнула, когда поняла, что падает навзничь. Но Роан поймал ее и аккуратно уложил на траву, опускаясь сверху. Голова Рейвен кружилась все сильнее, мысли путались. Он слишком огромен, слишком силен. Сколько она сможет сопротивляться? Что будет, если хоть на секунду перестать вырываться, ведь от этих движений она становится лишь слабее? И вот уже горячие губы снова накрывают ее рот. Рейвен зажмурилась, чтобы не видеть ненавистное лицо врага. Но потом решила, что слишком просто вот так отступить. Она будет смотреть. Пусть колдун видит ненависть, ярким пламенем сияющую в ее взгляде. Ее первый поцелуй. Таким ли он должен был быть? Жестким, властным, порабощающим. Обжигающим...

Разум вопил об опасности, перед глазами все кружилось от потрясения и страха, а тело горело, словно в лихорадке. Губы Роана покинули ее рот, спускаясь ниже, прокладывая дорожку из поцелуев на шее, ключице. И скользнули к маленьким холмикам груди. Нестерпимо медленно, невыносимо нежно и пугающе жадно он покусывал, лизал, теребил ее соски. Рейвен била сильная дрожь, ее руки все еще отталкивали огромную гору мускулов, нависающую над ней. Она все еще сопротивлялась, уклонялась от ласк и поцелуев, еще сильнее распаляя Роана. Он никак не хотел оставить в покое ее несчастную грудь. Рейвен была уже малиновой от усилий оттолкнуть его голову и одновременно от смущения. Ее всегда смущали столь маленькие груди. Ей вдруг стало нестерпимо стыдно перед этим роскошным самцом за свое тщедушное тело, за грудь, едва напоминающую женскую. Роан отстранился, почувствовав, что девушка замерла в его объятиях, словно что-то напугало ее.

– Я сделал тебе больно? – Голос его был хриплым, почти неузнаваемым, а взгляд – цепким и внимательным. Он буквально пронзал ее насквозь, будто желая проникнуть в самое сердце, в каждую тайну.

Рейвен отрицательно помотала головой. Ей был невыносим этот пронзительный взгляд. Одной рукой она пыталась прикрыть обнаженные груди, другой – натянуть остатки платья. Но Роан не позволил ей и этого. Его сильные руки обхватили запястья девушки и развели широко в стороны. Он долго не отводил пристального взгляда, изучая каждый изгиб хрупкого девичьего тела 

– Никогда не верил в существование лесных эльфов, – простонал Роан. – Но ты определенно не человеческой породы дитя. Я схожу с ума по тебе, ты должна стать моей.

Он опустился сверху, вжимая тело Рейвен во влажную от росы траву.

Она замерла, оглушенная стуком его сильного сердца, мощью его грудной клетки, прижимающейся к ее груди. Его рука скользнула вниз, коснулась живота, провела по гибко поднимающемуся бедру. Одновременно Роан просунул колено меж бедер девушки. И тут Рейвен будто очнулась ото сна.

Что же она творит? Как может позволять врагу делать такое? Неужто она готова забыть и простить то, что сотворили эти руки с ее бедным отцом, с ее домом? Этот колдун стал погибелью для всего, что было ей дорого. А теперь и она гибнет в его руках, растворяется в его объятиях...

Неведомые силы помогли ей оттолкнуть Роана. Рейвен отскочила в сторону, придерживая руками разорванное платье.

 – Не смей никогда приближаться ко мне, – бросила она, глядя прямо в глаза Роану. – Ты мой враг, и я всегда буду ненавидеть тебя. Никогда и ничто не изменит этого. Зря ты не убил меня, ведь я обязательно отомщу.

– Еще не поздно.

– Ты прав. Лучше убей меня. Но я никогда больше не позволю прикоснуться к себе.

– Ты и сама не веришь в то, что говоришь.

– Я верю только в одно – в то, что живу лишь ненавистью к тебе!

Бросив последнюю фразу, Рейвен кое-как собрала в руках обрывки платья, прикрывая грудь, и убежала, готовая к тому, что в любой миг он догонит и заставит заплатить за ее слова. Но, вопреки ожиданиям, Роан не стал преследовать ее.

 

***

Морейна стояла, слившись с деревом, едва сдерживаясь, чтобы не призвать самые темные и страшные проклятия, умолять древних и опасных демонов о самой лютой каре для проклятой парочки, что миловалась сейчас на лунной поляне подле озера. Самой страшной пыткой были для колдуньи мысли Роана. В обычные дни они читались нелегко, но сейчас колдун был слишком занят, чтобы держать защиту. И Морейна, сцепив зубы, слушала о его волнении, о том, как хочется ему быть нежным с проклятой девкой. Никогда еще она испытывала столь гремучей смеси отчаяния и бессилия. Это была любовь, самая что ни на есть истинная – Морейна была слишком умна, чтобы врать самой себе. Никогда Роан не испытывал и частицы этого чувства к ней. Всеми его помыслами завладела маленькая Щепка, вопреки ненависти, вопреки судьбе и всем ухищрениям и стараниям. Колдунья из последних сил сдерживалась, чтобы не завыть во весь голос, от отчаяния и бессильной злобы. «Это еще не конец», – внушала она себе, лишь эта мысль придавала хоть какие-то силы. Она все еще ослеплена ненавистью, у тебя есть время, чтобы все изменить. Ты это сможешь остановить, пусть даже цена будет непомерна. Лучше убить возлюбленного, нежели отдать его другой. Как бы ни было больно от этой мысли.

Дрожащей походкой брела по лесу Морейна, будто сгорбленная старица, а не молодая сильная колдунья, дочь великого дракона, привыкшая ловить восхищенные взгляды мужчин. Не зря гласила давняя легенда, что победить темную магию лишь истинная любовь способна. Сегодня, в темном лесу, на освещаемой лунным светом поляне, Морейна убедилась в том, что нет страшнее и сильнее напасти. А если попробовать извести, испепелить это чувство, сам сгоришь в этом огне, жалко и безвестно. Но она не собиралась отступать, ведь нет ей жизни без Роана. Морейна подобрала сухую толстую ветку с земли и, опираясь на нее, как на посох, побрела дальше.

 

***

О, как же она ненавидела девку, по которой сох Роан. Наутро после праздника молодой дракон выглядел мрачнее тучи, но колдунья сделала вид, что ничего не замечает. Она была нежна и ласкова, понимая, что сейчас самое время действовать. Пока не поняла девка, какая власть может оказаться в ее руках за один лишь взгляд благосклонный. Морейна расхохоталась бы от этой мысли, не будь ей так больно от сознания того, что не ей больше принадлежат помыслы Роана. И никогда уже принадлежать не будут. Ночью они долго занимались любовью в неистовом, бешеном темпе. Роан хотел утопить свою тоску и боль, а Морейна... она прощалась с возлюбленным. Как бы ни было больно расставаться с ним, придется отправить на смерть столь совершенное создание, другого выхода Морейна не видела. Это решение далось ей с огромным трудом.

Оставшись наедине с вернувшимся не так давно из похода Альдгардом, Морейна употребила все свои навыки, дабы донести до правителя, как опасна пленница, затуманившая разум его брата. Роан более не владеет своим разумом, убеждала она Альдгарда. И родного брата готов уничтожить, а в этом и есть план коварной Рейвен Сильверхарт.

– Проверить это просто, – шептала на ухо правителю колдунья. – Прикажи уничтожить Рейвен. Посмотрим, что скажет на это твой брат.

Альдгард привык верить безоговорочно словам женщины, без которой не было бы сейчас ни Тиры, ни их самих. Морейна всегда действовала в интересах колдунов. А Роан действительно в последнее время вел себя странно.

– Но что делать, коли Роан воспротивится смерти этой девки, если и правда околдован, как ты говоришь?

– Тогда придется воззвать к моим мертвым воинам, непобедимым и свирепым.

Альдгард поморщился от воспоминания об этих тварях.

– Ты хочешь уничтожить моего брата?

– Он справится с ними.

– Только обратившись. А мы поклялись друг другу, что больше не станем...

– Это особый случай, – перебила правителя Морейна. – Став на время драконом, он освободится от заклятия Рейвен. И станет прежним.

– Я смотрю, ты все предусмотрела, колдунья. И доверяю тебе. Не предай мое доверие. – И Альдгард протянул женщине руку для поцелуя.

Морейна прикоснулась губами к крупной сильной ладони правителя. Она быстро прошептала над его рукой заклинание. Теперь, когда с Роаном практически покончено, пусть у нее будет старший брат. Не так силен и вполовину не столь красив... зато более управляем.

 

***

Крики с площади возле черного замка разносились по всему городу. Они застали Рейвен на кухне. Не спрашивая разрешения у Тамары, девушка бросила грязные кастрюли и понеслась к месту, откуда раздавался шум. Сердце отчего-то щемило, дыхание стало прерывистым. Предчувствие беды, как и тогда, когда горел Сильверхарт, а батюшку она нашла обезглавленным, снова охватило все ее существо. Почему-то она сразу подумала о Роане. С момента последней встречи она приказала себе не вспоминать о нем и особенно о том, что произошло между ними. Страшный грех принимать поцелуи и ласки своего врага, и она когда-нибудь за это заплатит. Как посмотрит она в глаза батюшки, встретившись с ним в загробном мире? Чем объяснит свою тягу к тому, кто лишил ее самого дорогого в этой жизни? До сего момента выбросить из головы Роана почти получилось. Рейвен буквально съедали муки совести, в своих мыслях она без конца разговаривала с отцом, моля о прощении.

Но вот перед ней возникла огромная площадь, полная народа. На высоком помосте восседали Альдгард и Морейна, наблюдая за поистине страшной картиной. Роана обступили страшные твари, полулюди, полускелеты, возникающие из черных облаков, что парили над площадью. Колдун тяжело дышал, его тело было покрыто кровоточащими рваными ранами. Неподалеку стояли воины Альдгарда, держа наготове цепи. Но подойти близко к Роану не решались. Сердце Рейвен пропустило удар, а потом заколотилось как бешеное, когда одна из тварей метнула в Роана огромный полукруглый нож. Колдуну пришлось выгнуться назад, почти прилегая к земле, чтобы увернуться от страшного оружия. Девушка взглянула на колдунью, не в силах понять, как допускает подобное та, что делила столько времени с этим мужчиной ложе.

Но Морейна хладнокровно наблюдала за тем, как дерется бывший любовник, теряя силы, истекая кровью прямо на площади перед своим замком. Альдгард был не столь хладнокровен: его лицо было бледным, а кулаки сжаты с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Он напряженно наблюдал за братом, словно ожидая чего-то.

Превращения, поняла Рейвен.

Так отчего же Роан медлит?

Он продолжал сопротивляться, но видно было, что бой давался ему с огромным трудом, твари все прибывали, не было им конца, а колдун слишком выдохся, теряя кровь, и теперь уже больше отступал, нежели бросался в бой. Он истекал кровью, а тени все кружились над ним, и каждый удар их плетей, каждый брошенный клинок, оставляли на теле Роана глубокие раны.

Не в силах смотреть на неравную схватку, Рейвен позабыла обо всем, что случилось между ними. Не было больше ненависти, лишь страх, что не увидит больше этого мужчину, не поймает его взгляд, такой пронзительный и горячий, что внутри разгорается пожар. Не думая ни о чем, кроме страха потерять своего дракона, Рейвен подбежала к Виллафу и выхватила из его руки лук и стрелы. Ошеломленный стражник вытаращил от удивления глаза, но ничего не сказал, оставаясь неподвижным, как было приказано. Стоящие неподалеку воины увидели лук в руках девушки и попытались ее остановить, но тщетно. Не задумываясь ни на секунду, Рейвен бросилась к Роану. Но близко не смогла подойти – слишком много темных тварей окружило его. Стрелы Рейвен попадали точно в цель, уничтожая их. Но, увы, количество этих существ, почти не менялось. Единственное, о чем могла думать сейчас Рейвен: как ей нестерпимо хочется взять колдуна за руку. Почувствовать его мощь, силу, тепло. Она слишком поздно поняла, как сильно это желание. Увы. Разве в ее силах спасти столь могучего воина? Она не спасет Роана, а лишь погибнет вместе с ним.

«Ну и пусть», – подумала она. Возможно, это единственная правильная вещь, что она сделала за время пребывания в Тире. Она так давно готовила себя к смерти, что страха почти не осталось. За себя. Но Роан... Он должен жить.

«Я не вынесу его гибели» – эта мысль заставила ее похолодеть. В этот миг Рейвен поняла, как глубока их связь, как сильно колдун проник в ее душу.

– Живи, прошу тебя, – молила она, посылая стрелы.

Видит ли он хотя бы ее? Понимает, что сейчас она его единственный союзник? Понимает, что это означает?

Она любит его...

Но не может спасти. Лишь разделить его судьбу.

Единственный шанс выжить – обратиться.

– Он должен это понимать, – шептала про себя Рейвен.

И он понимал.

Вот уже его кожа становится ярче, все сильнее блестит на солнце, напоминая чешую. Рейвен как завороженная наблюдала за превращением, глаза слезились от яркого света, мешая ловить каждый момент чуда, происходившего на ее глазах. Яркая вспышка, еще одна – и вот уже перед зрителями из огромного круга пламени возник дракон.

Морейна вскочила на ноги, впиваясь взглядом в любовника, словно не веря в возможность подобного чуда, наблюдая за происходящим в яростном бессилии. Альдгард же наоборот, расслабился, словно только этого и ждал. Темные тучи еще сильнее сгустились над площадью, и, проследив взглядом за колдуньей, Рейвен поняла – черные твари ее рук дело. Она действительно вознамерилась убить Роана. Глаза колдуньи сейчас горели ярко-красным пламенем, а голова заметно увеличилась в размерах. Поймав взгляд, полный кровавой ярости, Рейвен внезапно поняла – Морейна тоже готова обратиться. Что будет, если двое любовников-драконов сойдутся в смертельном поединке? Что может быть опаснее оскорбленной женщины? Любая на месте Морейны превратится в неистового и смертоносного дракона! С такой ненавистью Роану не справиться: поруганные чувства, обманутые надежды – нет смеси взрывоопасней. Пока дракон с легкостью расправлялся с полчищами Темных – одним взмахом крыла, ударом огромной когтистой лапы. Они растворялись даже от одного его дыхания. Но вот дракон повернулся к Рейвен, и все мысли о другой женщине выветрились у нее из головы. Дурочка, ты боишься за него, но кто ты для этого монстра? Лишь маленькая сухая щепка. Взгляд желтых змеиных глаз гипнотизировал. Рейвен замерла, не в силах даже пошевелиться. Она ждала всполох огня, в котором он сожжет ее.

«Я не стану тратить на тебя огонь» – всплыло в ее памяти.

Но страх был безотчетным, всеобъемлющим и не поддавался логике. Рейвен поняла, что вот-вот лишится чувств, но взгляда не отводила. Морда чудовища все приближалась, и уже будто в тумане Рейвен почувствовала, как когти дракона осторожно хватают ее за платье.

В следующий миг она летела высоко в небе, в лапах крылатого монстра.

 

 



Комментарии:
Поделитесь с друзьями ссылкой на эту статью:

Оцените и выскажите своё мнение о данной статье
Для отправки мнения необходимо зарегистрироваться или выполнить вход.  Ваша оценка:  


Всего отзывов: 18 в т.ч. с оценками: 17 Сред.балл: 4.71

Другие мнения о данной статье:


Yulya Fafa [22.09.2015 15:37] Yulya Fafa 4 4
Мне все очень нравилось вплоть до концовки. А потом, как буд-то чем-то тяжелым стукнули. Ну как так можно?. Это ж издевательство.

Элли Лотэр [24.09.2015 06:12] Элли Лотэр 5 5
Мне очень понравилась работа, спасибо

гречанка [24.09.2015 11:43] гречанка 4 4
Как же сказка хороша, начинай сначала. Не понравилось героиня - слишком уж милая и наивная. А вообще мне Морейна понравилась. Только утрированную из неё сделали ведьму. Я бы почитала, как её изгнали и какую-нибудь дальнейшую историю. А герой как тюфяк себя ведет - не мог свою бабу злобную усмирить, и по этой сохнет, а решение принять не может.

froellf [29.09.2015 22:27] froellf 5 5
потрясающе! Очень понравилась история. Мой голос.

ЭлизаJ [24.07.2016 07:16] ЭлизаJ 5 5
Спасибо! Рассказ понравился! Подскажите пожалуйста, где можно почитать другие ваши работы?

Наядна [25.07.2016 17:32] Наядна 5 5
Шикарно!

lusehka [28.09.2017 23:49] lusehka 5 5
красивая сказка! спасибо

oksanadn [29.09.2017 00:19] oksanadn 5 5
Очень понравилось, спасибо за рассказ.

  Еще комментарии:   « 1 2

Список статей в рубрике: Убрать стили оформления
02.08.15 18:51  Тавро   Комментариев: 19
13.08.15 03:59  Аслан и пери   Комментариев: 12
12.08.15 03:16  Любовь и голод   Комментариев: 9
11.08.15 23:44  Проклятые любовью   Комментариев: 8
11.08.15 14:17  Твой Валентин   Комментариев: 11
11.08.15 12:15  Заказ   Комментариев: 9
07.08.15 15:03  Терн и Роза   Комментариев: 8
07.08.15 13:18  Ты можешь мне верить   Комментариев: 11
07.08.15 12:04  Деловые игры   Комментариев: 9
06.08.15 22:08  Дух времени   Комментариев: 12
06.08.15 19:26  Океанида   Комментариев: 12
05.08.15 22:57  По тонкой грани в никуда   Комментариев: 10
05.08.15 00:26  Дорогами незримыми   Комментариев: 10
31.07.15 22:08  Гуси-Лебеди   Комментариев: 19
30.07.15 21:13  Казус Эм   Комментариев: 19
30.07.15 18:31  Правильный вопрос   Комментариев: 17
29.07.15 23:56  Роман ее жизни   Комментариев: 20
29.07.15 23:32  Он пришёл из-за холмов   Комментариев: 18
04.08.15 23:21  Разные направления   Комментариев: 14
Добавить статью | В объятьях Эротикона | Форум | Клуб | Журналы | Дамский Клуб LADY

Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение