|
Голова превратилась в чугун, а во рту будто бы сам Пиноккио настругал горстку опилок со своего полированного зада. Глаза не желали открываться, а руки, по ощущениям, были раскинуты в разные стороны, словно Эл пыталась полюбить каждую травинку на лугу.
«А ведь все так хорошо начиналось»,– подумала она, попытавшись чуточку сместить свое затекшее тело.
Вчера, как впрочем, в любой другой день, Жоззи и Мари вместе с Элли дурачились на лугу возле Пряничного леса. Эл бродила по маковому полю и вдыхала расслабляющие ароматы, пока подружки плели венки из красных цветов, напевая похабные частушки про Джека и бобовый стебель. Элли частенько вглядывалась в облака на горизонте, представляя, что там будет стоять ее новый дом, как у знатных королей. Она могла поклясться, что вот-вот возле холмов появится шпиль башни, и все ее новое королевство с огромной глыбой из зеленого стекла, вместо привычных развален старого замка. В какой-то момент, когда фантазия становилась слишком буйной, ей виделось что птицы, летящие над горизонтом, болтают в воздухе хвостами и лохматыми лапами.
Тяжко вздохнув, Эл опустила свою голову обратно на землю, не в силах продолжать поддерживать ее навесу.
На самом деле, ничего бы не случилось, если бы не пришедшие к ним на луг Кай с Гердой. Девчонка вечно ныла и требовала поход за хрустальный ручей, в сад старухи Белоснежки.
«Тупая Герда!»
Все знали, что сонные яблоки давно перестали дарить вещие сны.
Все.
Кроме Герды.
Девушка мечтала о принце, как и каждая из них на маковом поле, но никто не хотел плестись через пряничные заросли ради сомнительного видения у старых корней яблочного сада. Но в тот самый момент, когда Элли удалось отговорить компанию от ненужной затеи, подошел ее старший брат, по самые уши влюбленный в блондинку Герду, и, конечно же, они все пошли через ручей в лесную чащу, добывать бесполезный фрукт.
«Дважды тупая Герда!»
Элли прислушалась, в надежде получить немного информации от пространства вокруг.
Тишина.
Только сверчки и сладковатый аромат яблок.
Эл попыталась позвать девчонок, но ее рот лишь промычал пару звуков.
«Фею-мать-крестную-перетак!»
Она не могла говорить, двигаться и видеть.
Волоски на ее теле встали дыбом, и Элли вновь попробовала позвать кого-нибудь.
Вместо родного голоса Жоззи или Мари в ответ что-то тяжелое обвило ее талию с двух сторон и потянуло немного вниз. Послышался шорох и скрип под ней. Элли с ужасом осознала, что это чьи-то руки, а она лежит не на зеленой траве под тенью кроны старого сада, а на постели.
Горячее и влажное скользнуло по ее щеке, оставляя за собой след. Еще раз. По губам и векам.
– Моя любовь, – тяжело отчеканил незнакомый мужской голос, растягивая слова. Шершавые ладони переместились с талии на колени Эл, заставив ее неодобрительно замычать, беспомощно качая головой из стороны в сторону. – Проголодалась?
Паника поднялась в ней. Сердце барабанило под ребрами, а голова шла кругом.
– Что? Что ты говоришь? Я совсем не слышу тебя, мой пирожочек. Сейчас я помогу тебе.
Кровать скрипнула, и Элли судорожно втянула воздух носом.
Лязг металла и аромат печеных яблок заполнил пространство.
«Святая мать крестная!» – взмолилась она про себя, борясь с головокружением.
– Я сейчас, дорогая, – Элли слышала, как мужчина перемещался по полу из-за странного цокота его обуви. – Ты должна понять, мне пришлось это сделать, – такое впечатление, что он отодвигал ящики и задвигал их обратно. – У нас все-таки праздник в твою честь, а значит, будет богатый стол. Ой! Это сюрприз, – он замер, а потом вновь начал греметь.
Мужчина говорил сам с собой, продолжая суетиться недалеко от Эл, распростертой на постели.
Ее руки и ноги не слушались.
«Чертовы перебродившие яблоки!»
Она пыталась приподняться, потея и кряхтя.
Как раз к моменту ее победы над собой он изрек:
– Нашел.
«Отпусти», – завопил ее разум, создавая череду бесполезного мычания.
Незнакомец оказался подле нее за считанные секунды. Не мешкая, он запустил руки под юбки ее платья, лаская округлые бедра.
– Как только я увидел тебя в лесу, – мужчина прошелся своим языком по ее взмокшему лбу и бровям. – Такую хрупкую, то понял, что не могу перестать разглядывать тебя.
Элли повернула голову на бок, пытаясь скрыться от его языка на своих щеках, но мужчина резко дернул ее за руки.
– Тс-с-с! Будь хорошей девочкой и лежи смирно. В противном случае я могу оставить тебя без кончика языка, – холод коснулся ее губ. – Я не хотел брать черные, поэтому взял красные, под цвет твоего платья.
Ее ноздри раздулись.
«Что? О чем он говорит?»
– Никогда раньше не шил, но вышло прекрасно, – задумчиво прошептал незнакомец. – Жаль портить такую красоту.
В уголке ее рта что-то дернулось и отпружинило. Потом еще несколько раз.
Волоски на затылке встали дыбом.
Элли глубоко вздохнула и приготовилась кричать.
– О! Нет-нет, пирожочек. Ты же не хочешь накликать беду в нашу первую брачную ночь? К тому же, я уже убрал нитки, под рукой остались только ножницы, – она замерла под ним, осмысливая. – Умница.
Несколько секунд спустя Элли приоткрыла рот и с шумом вздохнула, не веря, что губы вновь оказались свободны.
Ненадолго.
Его горячий язык скользнул в ее рот, будто стремился добраться до гортани и легких.
– Глаза, – прохрипела Эл, между вылизываниями.
– Они тебе не понадобятся.
– Мои... мои руки? Я не чувствую пальцев, – шептала Эл в шоке.
– Глупенький пирожочек, – он пригладил ее волосы, словно она была куклой в его руках. – Ты сильно порезала свои запястья и ладони, и я их перебинтовал.
«Он что?»
Внезапно его слова попали в цель.
Элли вздрогнула, и воспоминания, потоком картинок и образов, начали мелькать одно за другим, порождая странный хоровод позабытых событий...
Вот она идет по дороге и спорит с Гердой, утверждая, что зеленый город из стекла существует. Солнечный свет едва пробивается сквозь густую листву деревьев. Впереди Жоззи и Мари бодро шагают, взявшись под руки, и горланят песни. Кай и ее брат Ганс несут улов пряников, которые похожи на небольшие мухоморы за веселящимися девчушками.
Скоро сад и заветные яблоки.
А дальше...
Свист. Звериный рев. Все смотрят вправо, но продолжают идти вперед. Хруст – это треснуло колено Ганса под давлением медвежьего капкана. Кай падает на мох. В его шее торчит стрела. Девчонки кричат. Мари и Жоззи убегают, а Герда пытается вытащить стрелу из ноги. Что-то огромное сносит кусты и ломится к ним сквозь лес.
Страх, паника, клыки и мех повсюду. Холод камней и цепи, стягивающие запястья – камера без окон.
Слезы, мольба...
– Пирожочек? – Элли встряхнули за плечи. – Не переживай, теперь мы вместе, – руки подхватили ее и подняли над кроватью. – Идем, пора есть. Я приготовил фаршированную утку.
Слюна наполнила рот, но она помотала головой из стороны в сторону.
– Не хочу.
Он вновь облизал ее лицо, отчего волоски на затылке начали подниматься.
– Хочешь, – приказной тон и более мягкое, – я покормлю тебя.
– Ты... ты тот зверь? – Элли била мелкая дрожь.
Мужчина потерся щетиной и слегка прикусил мочку ее уха.
– Разве я похож на животное?
– Н-н-е-т, – зубы начали стучать друг об друга. – Кто ты-ы?
– Я твой муж.
Она заплакала и начала молить отпустить ее домой. Слова путались, как и мысли, а он молчал и слушал.
– Прошу, – заревела Эл в голос.
– Мы пришли, но я передумал есть, – он нагнул ее над столом и раздвинул ноги. Посуда звякнула и Элли уткнулась лицом в главное блюдо. – Тише.
Подол платья и панталоны разлетелись в стороны под натиском силы. Грубые руки помяли ягодицы, и горячая плоть протаранила ее лоно.
Элли взвизгнула, думая, что хуже быть уже не может.
Но мужчина начал двигаться.
С каждым толчком фарфоровые тарелки и стаканы звякали друг об друга, а Эл билась головой об тушку птицы.
Унижение.
Она стиснула зубы, собирая остатки своих сил. Потянув к себе обессиленные конечности, Элли направила правую руку вверх, тараня тарелки.
– Пирожочек хочет еды, – мужчина толкнулся в нее и потащил за волосы, заставив прогнуться в спине.
Хватка переместилась на ее лицо, и пальцы зацепились за уголки рта, растягивая их в стороны. Элли повисла над столом, губы грозились порваться под тяжестью собственного тела и его резких толчков.
Под шлепки от соприкосновения их тел она взмолилась о помощи.
За спиной раздался звериный рык, и в ее лицо вошли когти. В глаз уперлось острие и надавило. Веки раскрылись на жалкие миллиметры, и она увидела перед собой Герду. Девушка была с дырой в животе и без одной руки. Красные яблоки занимали место отсутствующих внутренностей.
Элли чуть не задохнулась от крика и боли, но мужчина продолжал кроить кожу лица и рвать губы, вдалбливаясь в нее с еще большим рвением, пока не взвыл, выпуская женское лицо из своих лап.
Тяжело дыша, он упал вперед и прижал Эл к столу своей тушей.
– Мой сладкий, пирожок, – мужчина захрустел сочным яблочком, только что добытым из живота «утки». – Жена, ночь только началась.
Элли опустила голову на холодное бедро Герды и зашептала:
– Это все сон. Это все яблоки. Да. Сад Белоснежки. Я там, я сплю... сплю.
|
Мне понравилось!