Байкер

Рев мотора драл клыками,

Словно дичь тишину.

Я любил играть с волками,

Ночью выть на луну.

Король и Шут «Призраки дорог»

Свадебный кортеж из байков подъехал к Дворцу бракосочетаний. Образцовая картинка чужой любви заставила Глеба выжать сцепление и нервно крутануть ручку газа. Мотоцикл под ним зарычал и рванул с места. Вместо осенних улиц с желтыми кленами перед глазами Глеба проносились выдуманные им кадры: после церемонии невеста сядет на байк за спиной жениха, станет его пожизненным рюкзачком*, общая дорога соединит две судьбы. Зависть больно царапала по стенкам пустого сердца. 

Когда-то давно была тоска. Обыкновенная жизнь, в которой Глеб спешил на работу через мутные лабиринты улиц, следуя за толпой. Непонятный для всех. Мрачный среди серых. Плотная гитарная стена тяжелой музыки в наушниках заглушала сердитые разговоры прохожих, защищала от хаоса безумного мира. Но безысходность все равно проникала в вены, заражала кровь, стирала все важное, оставляя бессмысленные обрывки из чужих наставлений. «Движение – это жизнь», – любят повторять избитую фразу те, кто не замечает, куда и зачем бежит. И он двигался вперед, подражая остальным, хотя так и оставался на месте. Дышал дымом заводских труб, слушал брань производственных совещаний, пил отраву лживых обещаний, что завтра будет лучше, чем сегодня, и уж точно лучше, чем вчера. В темных башнях цехов и однотипных коробках отделов, как на конвейере, вращались одинаковые дни. Цикличность унылого существования изматывала монотонностью будней, но однажды все изменилось.

В светлой приемной отдела кадров Глеб встретил Полину. Красивую и уверенную в себе. Смелую и дерзкую. Такую, что сможет идти вместе с ним против общего течения и скучных правил. За идеальным макияжем девушки скрывалась еще одна маска, которую Глеб пока не мог рассмотреть. Ему казалось, что они дополняют друг друга. Отличные от других, свободные изнутри.

Они гуляли по улицам, рассматривали красочные граффити на стенах старых домов, целовались в тени густых скверов, танцевали в ночных клубах, смотрели дурацкие фильмы в кинотеатрах, а когда поблизости не было знакомых – держались за руки, словно влюбленные подростки. В зеркально-чистых витринах дорогих магазинов Глеб видел их общее отражение, но оно было обманом, злым искажением реальности.

Это все его вина.

Не удержался, подслушал разговор Полины с подругой. Обрывки фраз колючей проволокой впились в сознание. В неосторожных словах подруги таилась жестокая правда. Кто он? Просто друг, забавный тип с глазами маньяка. Парень, слишком повернутый на мотоциклах. Временный вариант, пока на горизонте не появится настоящий принц или долларовый миллионер. Хмурый ворон – не пара веселой синичке, что может превратиться в колибри. Порхать с цветка на цветок, собирая самый сладкий нектар, летать в теплые края, наслаждаясь роскошью и комфортом, ловить восхищенные взгляды других птиц.

Глеб узнал, насколько больно падать. Удар о бетонное дно реальности – и тело, и душа трещат от боли, раздираемые на части.

«Тебе открыты все дороги», – уверяют окружающие, но никто не подскажет кратчайший путь к золотой вершине успеха. Тайные тропы доступны избранным, ступать по ним – наследственная привилегия. Да, есть и такие, кто прошел по дороге к богатству самостоятельно, но никто из них не признается, сколько своей и чужой крови они пролили на том пути. Глеб не находил в себе амбиций, чтобы обгонять и подрезать соперников: жизнь – не гоночная трасса. В нем не было голодной жадности, чтобы драться за кусок денежного пирога, и той внутренней вседозволенности, чтобы драться грязно, используя запрещенные приемы.

Что он мог предложить Полине? Стабильно скромную зарплату, маленькую квартиру, байк в гараже. Мелодию ветра, шелест крыльев за спиной, сладкий вкус свободы на губах, мрачное очарование рок-баллад из плеера... Но оказалось, девушке нравится совсем другая музыка: звук банкомата, отсчитывающего разрисованные бумажки. Маски сняты – им не по пути.

Оставаться «временным вариантом» слишком унизительно. Глеб предложил Полине расстаться. В ответ не услышал ни упреков, ни слез. Ушла гордо, на прощание громко хлопнув дверью, даже не поинтересовалась причиной неожиданного разрыва. Пусть...

Глеб уволился с работы, чтобы не видеть Полину. Лживую мелочную и красивую дрянь.

Мир из равномерно серого стал бесконечно черным.

Вместо воды водка. Течет в горло прямо из бутылки. Стекло бьется с хрустальным звоном. Сознание уплывает за парами алкогольного тумана, только алые всполохи перед глазами. Кровавые ровные линии. И боль. Настоящая, живая, режущая.

Глеб ничего не запомнил о том коротком отрезке времени, рубеже, что преодолел. Это как горизонт событий: пересекая тьму, никогда не узнаешь, что в ней происходило. Когда вынырнул из забытья, засохший ручеек крови на левом запястье отрезвил не хуже ледяной воды. Стеклянный осколок с острыми краями застрял в правой ладони.

Так нельзя. Должен быть выход.

Глеб нашел новую работу. Вытащил себя из пропасти. Боль вместе с самоубийственной слабостью отступила, затаилась в прозрачном осколке из разбитого сердца. Появились деньги, больше, чем на заводе, но меньше, чем у воображаемого принца, достойного любви Полины. Впереди забрезжил слабый свет надежды, мрак отступил, но не рассеялся – ведь однажды позвав в гости смерть, сложно избавиться от ее темного присутствия.

Глеб распробовал сладкий вкус свободы, неотличимый от горького вкуса одиночества. Почти каждую ночь летал на байке по спящему городу. Размытые огни фонарей на улицах сливались в туманную полосу, устанавливая границу между настоящим движением вперед и жалкой суетой обывателей. Холодный ветер бил под ребра с изощренной жестокостью, но не мог потушить бушующий внутри Глеба огонь.

...На экране компьютера – подробная карта города. Переплетающаяся сеть дорог, словно сетка, оборачивается вокруг единственной цели. Программа слежения в любой момент сообщает, где находится телефон Полины. Несколько километров до равнодушного сердца, расстояние, что не преодолеть даже через вечность, и альтернативных маршрутов не существует.

Наблюдать за Полиной через интернет больно, перестать – невозможно. Там, на разноцветных кадрах, вырезанных из времени, проходила совсем иная жизнь. Жизнь-борьба за место под солнцем, частью которой была Полина, а Глебу хотелось выть на луну. Сколько времени прошло с их последней встречи? Где же он, ее новый богатый поклонник? Прячется в скрытых фотографиях соцсетей? Почему одна? Почему не со мной – тут же возникал глупый вопрос, но Глеб заставлял внутренний голос умолкнуть. Через призму алой ревности он пытался рассмотреть, что осталось на дне разбитого сердца. Ненависть? Любовь? Сожаление?

Он сам все испортил. Разорвал отношения. Зачем? Полина могла тайно мечтать о принце, но быть рядом с ним.

Какой теперь выбрать путь? Повернуть назад? Или двигаться вперед: удалить общие фотографии, стереть воспоминания, не подкармливать ненависть тайной слежкой, перестать заглядывать в черные зрачки манящей бездны? Давать себе советы не так уж сложно.

Остались считанные мгновения, чтобы принять верное решение, свернуть на безопасную дорогу, иначе выбросит за пределы реальности, окончательно разломав на бесполезные фрагменты, но образ свадебного кортежа не стирался из памяти. Преследовал светлым торжественным облаком, белым туманом кружев нарядного платья невесты застилал окружающий мир. Глеб не успел сделать предложение Полине. Тонкое золотое кольцо скромно блестело на дне бархатной коробочки.

Нельзя все решать одному. Полина имеет право выбрать: любовь или ненависть, кольцо или нож, жизнь или смерть.

Левый карман куртки рядом с сердцем заняла бархатная коробочка с кольцом – светлым символом вечной любви. Тьма сделала свою ставку. Нож удобно лег в правую ладонь со шрамом. «Только смерть разлучит нас».

Прохожие обходили стороной странного парня в черной косухе, что спешил на стоянку, отворачивались, будто чувствовали источник злой энергии. В лужах на асфальте отражалось пасмурное небо, впитавшее дым заводских труб и горечь недосказанных слов. Влажная пленка осенней грусти липла к коже, просачивалась через защитные барьеры, заставляла сомневаться в правильности выбранного пути, но Глеб не думал останавливаться. Тьма звенела в натянутых проводах, таилась в извилистых трещинах асфальта, шептала голосами падающих листьев, толкала к избранной цели, уверяя, что все уже решено: сталь прочнее золота.

Черный байк диким смерчем разрезал поток разноцветных машин. Глеб летел вперед, словно за спиной распахнулись демонические крылья. Бесконечность дорог уводила за горизонт, манила темными обещаниями. Как в легком трансе заставляла двигаться вперед, тянуться острым лезвием ножа за тонкой нитью чужой жизни.

Оранжевые глаза неисправных светофоров бестолково мигали и скромным пешеходам, и наглым диванщикам*. Глеб спешил. Разве могло ему что-то помешать? Ремонт дороги или полицейские сирены? Извержение вулкана или снежная лавина? Разве что-то может остановить тьму, если она завладела человеком?

Свет...

Свет далеких фар ударил по глазам.

Последний трюк – эффектный полет в пустоту.

Еще одна цифра в статистике дорожных происшествий. Еще одна песня о байкере, обогнавшем смерть...

Белая палата в больнице, и Полина, неловко застывшая в дверях. Общие знакомые рассказали о травмах Глеба, приукрасив падение с мотоцикла кровавыми подробностями. Она не смогла не прийти.

Пара трещин на ребрах и гипс на правой руке стоили того, чтобы увидеть зеркальную боль разлуки в ее глазах. Словно не было разрыва, его мрачной одержимости, ее молчаливой гордости. Живые слова вместо чужих подслушанных, настоящие чувства вместо придуманных. Самый темный час рассеялся, уступая дорогу свету, денежный идол рассыпался в пыль.

***

Свадебный кортеж из байков подъехал к Дворцу бракосочетаний. Во время церемонии жених не сводил глаз с невесты. Тонкое колечко горело золотым огнем, охраняя границу между светом и тьмой. В нем – клятва общей дороги, мелодия ветра и зов настоящей свободы.

_ _ _

*Рюкзак – пассажир на заднем сидении.

Диванщик – водитель автомобиля.