Раскрытая тайна (остаться в живых)

Прибрежная растительность стеной закрывала места обитания аборигенов племени Асматов*. Что мы о них знали? Самую малость.

Как бы ни было, но в ближайший месяц нам предстояло встретиться с его обитателями и попытаться раскрыть тайну гибели сына известного миллиардера Нельсона Рокфеллера – Майкла*. И это – главное. Деньги нас меньше всего волновали. На этапе подготовки к поездке в столь дикие места на них не было никаких ограничений. Смета расходов просто не лимитировалась. Неужели мешок зеленых не мог «обеднеть» на несколько миллионов?

Тем более Нельсон дал себе слово отыскать следы отпрыска. А если не хватит отведенного Богом времени, этим должны будут заняться кто-то из братьев Майкла: Стивен или Марк. На волне этих обещаний и организовывалась экспедиция.

По возвращении награда могла составить кругленькую сумму. Для каждого из восьми отправляющихся. А если завеса исчезновения хотя бы приоткроется! Кто же не мечтает о безбедной старости на тропическом острове? 

Нашим главным противником было время. Почти полвека отделяли от тех событий. А при здешних реалиях, когда ты желаемая пища не только для всех ползающих, бегающих и плавающих, но иногда и для своих соплеменников, готовых исполнить давний ритуал, такой временной отрезок превращается в вечность. 

Четвертые сутки мы пробирались на своем суденышке по спокойной реке вверх по течению и все дальше вглубь материка. Через каждые пять часов делались небольшие вылазки на прибрежную территорию. Исключительно для обнаружения возможных следов обитания аборигенов.

– Карл, а ты уверен в том, что мы на правильном пути? – спросил Джон, мой помощник в этой экспедиции, при очередной остановке. Однако, уловив недоумевающий взгляд, пошел на попятную. – Нет, я не сомневаюсь в твоей компетенции, но факты упрямая вещь: результат нулевой.

– Ты полагаешь, что я зря терял время последние три месяца, изучая материалы в «Музее примитивного искусства» в Йорке по поводу и Майкла и Рене*? Или считаешь, что документы голландской администрации, свидетельствующие в пользу версии о том, что Майкл был убит и съеден аборигенами племени Асматов, на одном листочке написаны! Поверь, все идет по плану, просто я изначально запланировал начало наших поисков чуть западнее, чем рекомендуют документы. Разве не правильно? А если племя изменило свою дислокацию и могло оказаться у нас за спиной? – и, с усмешкой на лице, добавил, – и не спеши быть съеденным. 

– Да пошел ты со своими шуточками. – сказано незлобно, исключительно, как согласие с только что услышанным. 

Шесть часов пополудни. Продолжать поиски на суше или двигаться по реке сегодня уже не имело смысла: через два часа буквально за двадцать минут наступит ночь. С ее шорохами и пугающими звуками. Я никак не мог привыкнуть к этой быстрой смене дня и ночи. По этой причине обустройство мест для ночлега последние два вечера заканчивалось в полной темноте. Не говоря о том, что и прием пищи в таких условиях был не совсем удобен.

Джон по моей просьбе дал условный сигнал. Буквально через двадцать минут две команды поисковиков вернулись к стоянке.

– Ну что, нашлось что-нибудь? – уточнений, что я имел в виду, не требовалось.

– Нет, сэр, ничего не обнаружено. Только звериные тропы, и никаких следов местных. Обследовали выше по реке примерно две мили и в глубину не менее четырехсот ярдов.

– Тот же результат и у нас. Вниз по реке и на такую же глубину ничего не заметили. 

– Хорошо, сейчас обустроим лагерь, огонь по периметру, легкий ужин, и спать. Дежурим по два часа, я первый, следующего разбужу. И не дремать на дежурстве, чтоб не получилось, как вчера: Дигул* ошибок не прощает.

Все знали, что имелось в виду: прошлой ночью пропал рюкзак с частью провизии. Пусть и не всей, и голодать из-за этого не придется, но сам факт произошедшего настораживал.

* * *

Очень болела голова. Память как отрезало. Что это – болезнь?

Медленно открываю глаза. Солнце, только появившись из-за крон растущих вдалеке деревьев, уже нещадно припекало. Может быть, именно это и мучащая жажда заставили пробудиться?

Круговая изгородь из бамбука, скрепленного лианами, ярдов сорок в диаметре, толстый слой пальмовых листьев, устилающих землю, явно сделано разумными существами.

Чуть повернув в сторону голову, все же пытаюсь узнать, где оказался. И тут же натыкаюсь на взгляд Джона. Осмысленный и, как показалось, ждущий моего пробуждения.

– Оклемался, Карл? Ну и хорошо. Двоим нашим увидеть солнце уже не получится. Или им лишку вкололи, и сердечко не выдержало, а может какие противопоказания были для укола. – говорит связно, правда, чуть замедленно, левая сторона головы в засохших подтеках крови. – Ничего не помнишь или все же есть проблески?

Машу отрицательно головой. Всплывающие отдельные эпизоды в расчет брать не стоит. И жду, когда Джон сам прояснит ситуацию. И он это делает.

– Взяли нас во сне. Я как раз дежурил по лагерю, почти на рассвете они и налетели, словно из земли выскочили, человек десять-двенадцать. Трое сразу на меня набросились, рот зажали, кляп совать стали. Невысокие, но жилистые, суки. Я сопротивляться начал, побоялись, по-видимому, что шум подниму, по голове и стукнули. Отключился, но до этого успел заметить, как каждому спящему из трубочки в шею дротик пустили. Усыпляли, по видимости. А мне, наверное, нельзя так было сделать, вот и пленили без укола. А потом всех в лагерь перетащили, палку через завязанные руки и ноги, и уносили, как подстреленную добычу. Кого-то в сеть с прикрепленными двумя палками укладывали. Не знаю, сколько раз ходили, но всех наших сюда перенесли. И скарб тоже.

– А остальные сейчас где? – я старался получить как можно больше информации от того, кто был знаком со сложившейся ситуацией с самого начала.

– Про двоих тебе сказал, их первыми за ноги утащили. Потом остальных уводили, как только кто-то приходил в себя, под руки, и за ограждение. Наверняка и за нами сейчас придут, видимо, со стороны наблюдают.

И действительно, часть изгороди отодвинули в сторону, и внутрь вольера зашли четверо: два аборигена, с копьями наперевес, сухопарые, с яркой раскраской лица и груди и две женщины неопределенного возраста.

Из одежды – только небольшие набедренные повязки. Первые встали напротив нас и замерли словно идолы.

Женщины подбежали совсем близко и приставили к нашим губам половинки скорлупок от кокосовых орехов, наполненные мутноватой жидкостью

Услышанное и очень исковерканное «дринк», заставило даже улыбнуться. От выпитого стало легче. Уже через пару минуту я почувствовал, как организм приходит в норму, а от сдавливающей голову боли не осталось и следа.

Воины, подталкивая копьями, провели на другую огороженную территорию, где мы встретились с остальными членами команды.

Судя по реакции, наше появление их явно порадовало: одни заулыбались, кто-то, приветствуя, помахал рукой, и даже прозвучало радостное «хай». 

При том что никаких явных действий агрессии в отношении нас не отмечалось, ощущение тревоги, и неизвестности только усиливалось. Было ощущение, что развязка наступит в самое ближайшее время. Так и случилось: под звуки барабанной канонады в окружении охраны нас провели в небольшую рощу кучно растущих пальм. Сопровождающие удалились так же незаметно, как и появились до этого.

Он восседал на массивном бамбуковом стуле.

Обычный белый человек. Седые волосы, спускающие ниже плеч, не скрывали дряблость кожи плеч, рук и шеи.

При нашем появлении встал, подошел почти вплотную и по очереди стал рассматривать каждого из выстроившихся в ряд гостей. Останавливался и пристально смотрел в глаза, будто читая чужие мысли.

Именно в тот момент, когда он остановился напротив меня, и возникли первые подозрения.

Я знал многое о членах семьи Рокфеллеров. А больше всего о Майкле, который и был причиной нашего присутствия здесь.

«Неужели это он, пропавший в этих местах полвека назад? Постаревший, но все еще сохраняющий характерные для их семейства черты лица. И строгость во взгляде, унаследованную от прародителей, которую не перепутать ни с какой другой». Неужели на самом деле это Майкл?

Приветствие, сказанное на английском: «Вождь племени Асматов приветствует вас на своей земле» еще больше убедило в появившихся предположениях.

Он еще раз неспешно прошелся вдоль выстроившихся и остановился напротив меня. Как будто знал, кто среди нас старший.

– Я прочитал мысли каждого из вас и знаю, зачем вы здесь, но об этом позже. А сейчас, – и буквально пронзая своим взглядом, спросил, – когда покинул этот мир мой отец Нельсон? Кто еще из братьев остался в живых? Отвечай!

Мои сомнения полностью исчезли.

– Ваш отец скончался тридцать лет назад, Родман – девять, а Стивен и Марк живы и здоровы!

– Стив жив? Он старше меня на два года, и все еще топчет землю? Молодец, брат!

Показалось, что полученные известия так обрадовали Вождя, что положенная по статусу важность полностью улетучилась.

– А Марк, кто это?

– Это ваш брат, – и замялся, не зная, как обратиться.

– Сэр. Для всех вас я сэр.

– Он родился в семьдесят девятом году прошлого века. Это именно он, помня наказы отца, организовал настоящие поиски.

– Вот это отец. В таком возрасте еще одного заделал. Под стать мне: тоже проживаю среди множества детей и внуков.

И, стараясь не обделить никого своим вниманием, пригласил на скромный завтрак. 

На следующий день нам было сказано, что тайна исчезновения Майкла Рокфеллера должна быть сохранена до последних дней его пребывания на этой Земле. Возвращение нас по этой причине в мир, откуда мы прибыли, полностью исключается.

А позже, когда на землю Асматов спустится «черный день», каждый из шести вновь прибывших вправе решить: остаться ли здесь, как это сделал когда-то молодой этнограф Майкл, или вернуться в каменные джунгли. 

_ _ _

Племя Асматов – папуасский народ, проживающий в провинции Папуа в Индонезии. Населяет юго-западное побережье острова Новая Гвинея, 

Майкл Кларк Рокфеллер (1938–1961) – американский этнограф и антрополог, исследователь, сын известного политика и банкира Нельсона Олдрича Рокфеллера, пропал без вести во время экспедиции в Новой Гвинее. 

Рене Вассинг – голландский этнограф, соратник по последнему путешествию Майкла Рокфеллера (спасся случайно после того как они расстались с Майклом). 

Дигул – река на юге острова Новая Гвинея, в провинции Папуа (Индонезия).