Карта ролевой игры "Между прошлым и будущим"

Подошел и поздравил ребят за удачную игру. После с Себом направились к Ал, и обнял герцогиню :
- Как поживаешь?

Под пение Марка Энтони все ели. Присутствующие тихо переговаривались между собой. Каждый вел беседу о своем.
Доев мясо, так и не прикоснулся к спиртному, поскольку сегодня я был за рулем.
Убрал за собой одноразовую посуду и направился к машине, ожидая когда друзья присоединятся. Но прежде попрощался со всеми:
- Спасибо за приятную компанию. День был замечательным. До новых встреч

Лондон

Презентабельный район никак не вяжется с мнением, которое первоначально я создал о своей второй случайной попутчице на сегодняшний вечер. Хоть Пол и сумел в какой-то миг засеять толику сомнения во мне, будто моё вмешательство было лишним и ненужным, теперь понимал, что поступил верно. Что то было неправильным в её сегодняшнем образе. Хоть я с ней и не знаком, но могу с уверенностью сказать, что эта девушка стала жертвой непонятных обстоятельств. Вероятность ошибочного мнения велика, но почему-то исключаю его и именно поэтому не жалею потраченного времени.
Мы доезжаем до указанного адреса, и у дома нетрезвой незнакомки помогаю ей выбраться из машины. Она покачивается, и не без моей помощи удерживает равновесие. Я предлагаю довести ее до порога, но она отказывается. Подумав немного, прихожу к выводу, что девушка вполне может справиться сама, поэтому отпускаю и слежу, как она покачиваясь скрывается в дверях своего подъезда.
– Поехали? – Спрашивает Пол, когда мы остаемся одни.
С сомнением смотрю на дверь, за которой скрылась девушка.
– Сейчас покурю, и поедем дальше. А то так и не успел.
Пол присоединяется ко мне и прикуривает от моей зажигалки.
Выпуская серые клубы дыма в ночной воздух, вспоминаю события последнего часа и невольно начинаю смеяться. Пол удивлённо смотрит на меня.
– Представляешь, она назвала меня глюком, - и я опять не сдерживаю смеха. А Пол продолжает тупо наблюдать за мной, не находя ничего забавного в этом. Действительно, все когда-нибудь бывает впервые(с), и с этим нельзя было не согласиться.
– Ты с ней случайно ничего не курил? – Вопрос Пола не удивляет.
Сделав очередную затяжку, пожимаю плечами:
– Нет. Со мной никто не поделился.

Стенхоуп Парк/Сити

Сон долго не приходит. Как не пытаюсь сосредоточить мысли на чем-то другом, они все равно возвращаются к ней. Я борюсь с собой, стараясь, чтоб злость, как минимум, переросла в безразличие. И ни в коем случае не в тоску…
Во сне, когда теряю контроль над мыслями и чувствами, так и не могу прогнать до боли знакомые голубые глаза, которые с тоской смотрели на меня, поскольку сны всегда отражают наши желания и здесь нет места самообману.

Пробуждение Стенхоуп-Парка никогда не сопровождалось шумном и гамом. Сегодня особенно. Я ожидал немного другого утра – переполненного нравоучениями и ворчаниями мамы, недовольными взглядами лорда Торонтона и извечными вопросами Эдуарда, но никак не одинокого. Сестёр не было дома, а родители, как заявил Седрик, вчера задержались в Лондоне.
Можно было подняться к бабушке и составить ей компанию за чашкой утреннего кофе, но вдовствующая герцогиня страдала бессонницей и, возможно, ещё спала в этот ранний час.
Мне оставалось довольствоваться чашкой кофе и своим одиночеством. Я крайне редко читал прессу, но для отца это было своеобразной традицией, поэтому на столе всегда лежали свежие выпуски. Что бы как-то разнообразить своё скучное утро, взял в руки газеты. Никогда до этого лицевая сторона прессы так не удивляла – с главной страницы одного из изданий на меня смотрели герцог Клермонт и барон Данстер. При этом друг улыбался так, словно его выбрали человеком года и разместили на обложке TIME. Но мне было не до смеха и не до шуток – как могли частные проблемы стать достоянием публики? Хоть и чувствовал волнение за друга, в восемь утра я не стал звонить ему. Возможно, он спал, да и у меня пока имелись неотложные дела. Быстро уладив их в течении пару часов, сразу же набрал номер Себастьяна. Как и предполагал, друг не имел понятия, как это все просочилось, в прессу. Ленгстон начал делиться своими планами, и мысленно я не одобрил его желания созвать пресс-конференцию. Себу казалось, что после можно будет избавиться от назойливых журналистов. Только он, видимо, не знал, что этим стервятникам сколько не подавай, всегда будет мало. Но что-то было правильным в его желаниях удовлетворить любопытство публики. Это позволит хоть как-то утихомирить назойливых папарацци, которые сейчас будут преследовать его и членов семьи. Поэтому, задействовав общие связи, через час с журналистом из уважаемого издания, я входил в кабинет Ленгстона.
Молча, попивая крепкий чай, я слушал, как друг спокойно и достойно отвечал на разнообразные вопросы корреспондента «Financial Times». Вслушиваясь в слова интервьюируемого, порой ловил себя на мысли, что не со всеми взглядами друга я мог согласен. Мысленно анализируя некоторые ответы, я часто терял суть разговора. И постепенно журналист перешел к самому ожидаемому вопросу:
Повисло недолгое молчание. Со стороны было явно заметно - Себ сказал всё, что считал нужным и на этой ноте желал закрыть тему. Но журналист однозначно надеялся на большее и выжидал. Тишина затянулась и напрягала, поэтому, поймав взгляд друга, небрежно пожал плечами и проговорил:
- В конце концов - кто мы такие, что бы ставить под сомнение решение самой королевы?
Себ слегка улыбнулся мне, а после пристально посмотрел на журналиста, который все еще не знал как быть. Но уж понял, что, возможно, на этом его интервью может закончиться. Поэтому, дабы не терять драгоценных минуты, задал пару вопросов личного характера, интересуясь о будущем венчании четы Ленгстон. Что мне нравилось в этом издании, так это то, что журналисты умели быть не навязчивыми, поэтому затягивать со своими расспросами они не стали и вскоре начали покидать кабинет Себа. Я уже собирался присоединиться к другу и проводить их, но телефонный звонок отвлёк моё внимание. На экране высветилось имя Александры, что меня немного удивило. Оставив проводы на Ленгстона, решил ответить на звонок. Разговор был самым обычным, и на первый взгляд он был совершен из чувств хорошего тона. Но голос Ал кажется заговорчиским, и это настораживает.
- Можем сегодня встретиться? - Спрашивает меня в тот момент, когда Себ возвращается. И добавляет, - только прошу, ни слова моему мужу. Хочу, что бы это осталось между нами.
Напряженно смотрю на друга, и чувствую наростающую неловкость. Тайны от Ленгстона? Какие интриги затеяла его жена? Что бы то не было, главное, что соглашаясь, я смогу проконтролировать все.
- Хорошо, - отвечаю Александре и выдаю первое место, которое приходит на ум, - может через час в Sketch?

- Что-то случилось? - поинтересовался друг, как только я закончил телефонный разговор с его женой.
- С чего ты это предположил? – ответил и попутно начал обдумывать, как можно уйти от ответа, поскольку не намеревался лгать ему.
- Не знаю, - Себ пожал плечами. - Ты какой-то странный, даже по нашим критериям. Проблемы, связанные с женщиной?
- Пока рано судить, но любят эти существа плести интриги.
- Понятно. Я б предложил отобедать вместе, но вижу, у тебя намечается более занимательная встреча. Она хоть хорошенькая?
Задумался:
- Думаю, ты бы оценил.
- Моему вкусу с некоторых пор трудно угодить. - Себ, словно извиняясь, развел руки в стороны.
Усмехаюсь:
- Кто знает. Но мне пора, - прежде чем уйти, подошел и на прощанье пожал руку друга. Себ проводил и начал благодарить меня. Последнее было лишним - уверен, он тоже не стал бы отсиживаться в сторонке, возникни проблемы у меня.

Во взгляде Гвен читалось удивление, и по ее позе можно было судить, что внутренне она напряжена. Это почувствовалось сразу после того, когда уведомил ее, что ухожу и сегодня меня не будет.
- А как же встреча со представителями компании из Шанхая?
- Проклятье, совсем забыл, - я замер с документацией на руках, которую собирался забрать с собой домой, обдумывая, как можно выкрутиться из создавшейся ситуации. – А кто и логистов занимался проработкой маршрута для их товаров?
- Зои. Но ты ж не думаешь отправить ее на встречу с ними? - Гвен сложно перебороть свои эмоции, и теперь на ее лице читалось пренебрежение. Только не понятно – оно адресовано моему мнению или у нее какие-то особые «чувства» к Зои.
- Она может рассказать об этом проекте больше чем я. Не вижу ничего плохого, если на встрече она заменит меня.
- Это же такой крупный контракт, - Гвен старается настоять на своем.
Отложил в сторону бумаги, я пристально посмотрел на секретаршу:
- И мы всегда на высшем уровне исполняем все. Или у тебя есть какие сомнения? Если да, то предлагаю тебе лично проконтролировать весь процесс встречи сегодня. За это вы, конечно, получите сверхурочные.
И как весьма преданный сотрудник нашей Фирмы, Гвен рьяно принялась готовиться к предстоящей встрече. А мое внимание отвлекает входящее смс. Скрытый номер не удивляет. Наоборот – этого послания я ждал с вечера.
«Сегодня в 22:00. Там же, где и всегда».
Значит у Найджела есть для меня информация. Он не из тех, кто зря тратит свое время. Теперь не знал, говорить об этом отцу или нет, ведь перед утренним совещанием он явно дал понять, что знает о моих поисках и, в случае чего, хочет присутствовать на встрече. Но желание выяснить все самостоятельно было велико.

Я немного опоздал на встречу, но Александры все равно не было. Почему-то не удивлен. Пользуясь свободной минуткой, набрал Керри и, как только услышал ее мелодично «алло» на том конце, проговорил:
- Как поживает моя сестренка?
Несколько незатейливых вопросов, и у нас складывается задушевная беседа. Разговор заходит про Эдуарда, и Керри как-то сникает, после чего наступает недолгое молчание.
- Что-то случилось? – Нарушил тишину, поскольку она начала вызывать беспокойство.
- Нет, что ты. Просто я сегодня всё думала… - И вновь пауза, но на этот раз я не намерен прерывать ее, позволяя сестре собраться с мыслями. - Девид, мне нужна твоя помощь.
- А говоришь нет.
- Просто ничего нового. Речь об Аврааме.
Теперь понимаю причину ее заминки. Разговоры о несостоявшемся зяте всегда меня напрягают. Но на данный момент чувства сестры для меня превыше всего.
- Ты знаешь, я всегда готов тебе помочь, только скажи мне – в чём заключается твоя проблема.
Мне кажется, Керри требовалось немного смелости, чтоб продолжить этот разговор:
- Мне нужно найти дедушку и бабушку Эдварда. Одна я, наверно, не справлюсь.
Со своего места увидел, как Ал появилась в дверях, и теперь нужно было закругляться, так, чтоб Керри не подумала, будто я избегаю этого разговора.
- Давай я через час заеду за тобой, а уже дома все обсудим? Согласись, это не телефонный разговор.
- Хорошо, я буду ждать тебя.
Я отложил телефон в тот момент, когда Ал заметила меня. С этого мгновения пристально начал наблюдать за ней, поскольку напряжение, появившееся после ее звонка, всё еще не отпустило. С искренней улыбкой на лице, она держала направление в мою сторону. Приветствие недолгое, а разговор очень душевный – о ее детях, семье и предстоящей свадьбе. При упоминании о дочках и Себе, Ал вся светилась, и я понимал, как чертовски повезло другу. Но когда она спросила об обещанном мной ужине на четверых, я напрягся. Не знаю, что можно ответить? Ведь он не состоится. Никогда. А признавать это вслух было тяжело.
- Как-нибудь организуем. Но не в ближайшее время, - отговариваюсь.
И закрадываются мысли, что слухи могли долететь и до мамы, а Ал теперь пытается найти подход, что бы выяснить подробности для нее? Ох уж эти женщины, на какие только ухищрения не готовы. Поэтому решил отложить словесную прелюдию и решил перейти к сути нашей встречи:
- Так какое у тебя ко мне дело?
- У меня к тебе просьба… Как ты в курсе, скоро у Себастьяна День рождение…
И после ее каждого слова напряжение спадает.
Можно было хвататься за голову, слушая Лекси, поскольку она сейчас втягивала меня в авантюру и, возможно, друг захочет прибить меня после. И я его пойму. Но немного обдумав ситуацию, пришел к выводу - если оставлю все на волю Александры, Ленгстон просто убьет меня, когда узнает. Поэтому предпочел выбрать меньшее из зол.
Час обсуждений и вскидок «за и против» пролетели очень быстро. Придя к выводу, что так мы можем просидеть и не один день, решили встретиться в более уютной обстановке и основательно подойти к решению данного вопроса. Поэтому расплатился и, прежде чем покинуть кафе, позвонил Керри предупредить, что через пол часа заеду за ней.
У выхода из кафе, придерживая дверь перед Ал, делюсь c ней мыслями:
- Нам понадобится помощь.
Она выходит на улицу, и я отпускаю дверь, слушая ее:
- Всех потенциальных помощников разбросано по всему свету, но Эдвард и Кэр… Эйййй, - речь Ал оборвалась - невесть откуда взявшиеся журналисты, с камерами, диктофонами и микрофонами, начали наступать на нас. Ал казалась растерянной, слушая вопросы:
- Что вы скажете о бароне Данстере?
- Ваш будущий муж и от вас скрывал родственные связи?
- Это как-то отразится на вашей будущей свадьбе с лордом Ленгстоном?
Пока сыпались вопросы, оценивал создавшиеся условия. Пол уже стоял у машины, открыв заднюю дверцу. Я не знал на какой машине приехала Ал и не было возможности выяснить. Поэтому, прижав ее к себе, уберегая от этих варваров, которые все тыкали ей в лицо объективами фотокамер, провел и усадил в свою машину.
- Давай ключи от своей машины, Пол поедет на ней за нами.
Ал была немного напуган и наверно поэтому послушно передала ключи мне.
Сам же занял место водителя и тронулся по направлению к Сити.
- Знать бы, кто бросил информацию этим стервятникам, ноги бы поломал, - посмотрел на Ал через зеркало, - ты как?
Она была немного бледной и ничего не ответила, поэтому оставил ее в покое, и мы ехали молча до самого Бизнес-центра.
Керри уже ждала нас и сражу заняла место рядом с леди Клермонт. Сестре удалось отвлечь Ал, и они весело болтали, пока мы ехали к Клермонт-Хаусу.

Чейз, Мишель, вы главное помните - мы с Молли тоже не знакомы
Реджина, подробное досье? Кто собирал?)

В таком случае предпочитаю встречу на вашей территории. Но ущерб обещаю компенсировать.

Нейт, не так страшен черт, как его малюют как видишь - да. Там и на тебя наверняка информация припасена. Такая толстая увесистая папка с твоим именем)
Если я как-то связан с ней. На всех архивов не напасешься. Если, конечно, Ваша матушка не рассматривала вариантов породниться
Ну а так информацию на уровне Википедии можно везде раздобыть. Ничего сверхъестественного.
Но тут призадумался, особенно после вчерашних угроз Джеймса. Что-то мне подсказывает не с проста Маркус попал в больницу, ой не с проста) и информацию в вашей компании все же собирают хорошо.

Я пошутил) Уверен, что моя кандидатура не рассматривалась

Я не сомневаюсь в этом. Просто мысли сами напросились

Всем доброго




Дамы, спасибо, что не позволили моему мозгу взорваться

Что-то все тихие. Вдруг кого улыбнет)

Я настолько вдохновленный, что скорее всего продолжу, не дожидаясь ответных постов И вообще, лучше забежать вперёд. Вдруг Ленгстон захочет раскрасить мне морду. И это точно будут не татуировки.

Из всего перечисленного, к сожалению, могу обеспечить только вином.

И лучше святой))

Встреча с Найджелом в непримечательном кафе Ист-Энда подходит к концу, и мы с отцом занимаем места в машине. Никто из нас не хочет задерживаться здесь дольше, чем нужно, поскольку это может привлечь ненужное внимание. Несмотря на то, что мы оба молчим, Торнтон-старший предусмотрительно поднимает перегородку, разделяющую нашу часть салона от водительской. В повисшей тишине вертятся множество мыслей, сосредоточенные на создавшейся непростой ситуации. Все оказалось намного проще, чем казалось. Я хоть и испытываю некое облегчение, но задача от этого все равно не упрощалась. Неизвестно было, что еще выкинет призрак, который приобрел четкие очертания. Мари Конелли не восстала из мёртвых. Она была и оставалась живым человеком из плоти и крови, который играл в опасные и непозволительные игры. При чём в следующий раз под ударом мог оказаться не я, что и держало нас с отцом в напряжении.
- Ты знал, что она не погибла тогда? – Интересуюсь у него.
Отца почему-то не удивлял тот факт, что Мари жива и вполне спокойно воспринимал всю информацию, предоставленную Найджелом. Это не ускользнуло от моего внимания. А пока он неподвижно сидит и смотрит на ночной город за окном, не торопясь с ответом.
- Недавно. Мне Джейк рассказал. Но, - наконец-то удостаивает меня своим вниманием, - об этом можно было догадаться и раньше. Еще тогда. И это мое упущение.
Кажется отец спокойно воспринимает этот вопиющий казус в нашей жизни. Но лорд Торнтон всегда умел безупречным образом скрывать все, что бушует внутри.
- Как?
Хоть отец отрывается от окна и оборачивается, старается не смотреть мне в глаза.
- Когда мои отношения с ней ухудшились из-за ее непутевого братца, наши конфликты стали частым явлением. Поэтому я предложил им исчезнуть из нашей жизни, если мое мнение приходится ей не по душе. Я знал и даже сказал ей тогда, что понимаю, отказаться от всех привилегий, которые полагались маркизе Кенсингтонской, будет трудно. Ведь при разводе она потеряет много. Хотя что там… Брачный контракт предусматривал, что она не получит ничего. Поэтому предложил откупные. Честно, я не думал, что она воспользуется этим. Расчет был сделан на то, что она заткнется и не станет вмешиваться в ту историю, которая ее совершенно не касалась. После ее смерти, когда со счета была списана ровно та сумма, которая была выписана в чеке, я думал, что это сделал Джонатан. Но как же я ошибался.
- Откупные, - усмехаюсь, качая головой. Отец всегда в своем репертуаре. Достаю из внутреннего кармана пиджака чековый лист с его подписью, которую нашел на кухонном столе городской квартиры. – А кому был предназначен этот?
Всего один взгляд, в которых нету удивления. Уверен, сейчас мои предположения оправдают себя. Он, как всегда, не спешит с ответом, хоть и знает, что я жду именно его.
- Как звали ту… - небольшая заминка, во время которой он наверняка подбирает нужное слово, - девку, что этот месяц жила с тобой?
Его пренебрежительный тон пробуждает злость. Я даже не знаю почему – она однозначно не заслужила уважительного отношения. Особенно от него. Но все же я занервничал.
- А, да, - продолжает, - Мишель. Меня не удивило даже, что с Мари они подруги. Давние подруги.
- Были, - поправляю его. У Найджела не было конкретной информации о их связи в прошлом. Только то, что они работали вместе. Тем более у Мари никогда не было подруг ни до и ни во время нашего замужества. А в настоящем еще предстояло выяснить.
Отец тянется и берет бумажку, на которой была прописана немаленькая сумма.
- Дааа, - протянул он, - удивила.
Почему сейчас я не злюсь на него за подобное вмешательство в свою жизнь? Возможно это связано с проявленным отношением Мишель. И это не значит, что я привык. Просто случай был не тот. Интересно, как бы поступил я на его месте, если бы у меня…
Если бы… Рука инстинктивно сжалась в кулак. Дыхание утяжелилось. Вновь о себе дала знать утихшая злость.
- И что будем делать с Мари? – Отвлекает меня отец.
- Ее нужно вычислить. Но знаешь, есть одна мысль. Я, правда, немного сомневаюсь
- Какая?
- Ну сам посуди. Судя по всему она явно от кого-то прячется. Иначе зачем инициировать смерть? Вряд ли она хотела таким образом скрыться от меня. Ей выгодно оставаться в тени. Не хочет обращать на себя внимание. Но мы можем внести свои корректировки в ее планы.
- Какие?
Я все это время в уме прокручивал ситуацию с другом. Иногда внимание СМИ бывает не лишним.
- Может стоит подбросить эту информацию журналистам? Такой «лакомый кусочек» некоторые из них будут не прочь посмаковать звучно и громко.
Впервые за время нашей поездки отец взглянул на меня.
- По ходу ты начинаешь привыкать к повышенному вниманию к своей персоне.
- О чем ты?
- Ты не видел?
Я действительно не понимаю, что имеет в виду отец. И когда у него в руках появляется газетка, где мое лицо красуется рядом с Александрой, беру ее в руки. Слова на обороте издания с недвусмысленными намеками внушают отвращение.
- Черт.
- Надеюсь, у Ленгстона хватит благоразумия разобраться в этом, а уже потом внести корректировки в черты твоего лица. Хотя, сынок, это тебе не шалаш. Это уже более серьезно, - сарказм в голосе отца «успокаивал». Особенно на фоне воспоминаний о нашем с Себом двусмысленном разговоре в последние минуты встречи. – Он тебе не звонил?
Читаю желтую статейку и демонстрирую отцу разряженный телефон.
- Понятно. Ну и, что на счет Мари?
Я смотрю на наше с Ал фото, и понимаю, что это служило еще одним поводом, ради которого именно стоит прибегнуть к методу, который я озвучил отцу.

Ленгстон не только не появился, но и не позвонил, ни в тот вечер, ни утром следующего дня, что казалось весьма странным. Возможно, новости он так и не увидел. А может ждал объяснений от меня? Но я считал это лишним – совесть у меня была чиста.
Предстоящая поездка могла бы показаться бегством, но безотлагательные дела требовали моего внимания и непосредственного вмешательства. Я тянул, как мог, но уехал в Шотландию, так и не встретившись с другом. Может оно и к лучшему.

Шотландия

Всё это казалось сумасшествием. Непрерывные встречи в Шотландии и обсуждения последующих событий преследовали меня с первыми лучами солнца и до позднего вечера. Главное в этом сумасшествии каждое потраченное усилие было не напрасным. И под конец дня, возвращаясь в Кенсингтон Менор, всегда был полностью удовлетворён результатами.
Усадьба в Шотландии являла из себя комплекс из небольших построек, которые с годами совершенствовались. Примечательными среди всего были небольшой дом и конюшни. Возведенная ещё Яном Торнтоном, эта усадьба считалась особым местом для любого поколения моего семейства. Не знаю почему, но здесь я чувствовал себя умиротворенным. Возможно тому способствовало уединение. Да и воспоминаний с этим местом было связано немало.
Вскоре прибыл мой долгожданный заказ из Дубая. Дамир, который разводил самых лучших скакунов в мире, сам лично приехал с грузом и привёз с собой необычный подарок предназначенный мне. Как утверждал он, это было данью уважения одному из лучших клиентов. А у меня сложилось впечатление, что он не знал, как пристроить лишнего котёнка и решил таким образом избавиться от ненужного. Хотя котёнок – мягко сказано. Маленькая чёрная пантера выглядела экзотично в здешних местах, и я понятия не имел, как с ней быть. Но отказаться от подарка не мог – это считалось дурным тоном. Оставалось радоваться, что она была одна, а не в паре.
- Что нам делать с новой обитательницей нашего дома? – Поинтересовался перед моим отъездом Этан, который следил за домом во время нашего отсутствия, имея в виду пантеру.
Сам задавался этим вопросом, и ответа пока не находил.
- Пока пусть поживёт здесь. Решу в следующий раз, как с ней быть. Скорее всего увезу в Лондон. Может подарю какому-нибудь зоопарку, – и задумчиво покачал головой, – не знаю.
Несомненно подарок был шикарным. Будучи маленькой, она вызывала восхищение. Не смотря на всю её красоту и природную грацию, пантера была животным диким. И как бы человечество не пыталось сломать все стереотипы и взять верх даже над природой, гены всё равно берут своё. Позволить ей остаться в доме – большой риск. Но несомненно животное вызывало у меня восторг, наверно поэтому я не спешил от неё избавиться.

Стенхоуп Парк

Тем временем в Лондоне дела шли своим чередом, и подготовка к проекту в Новой Зеландии шла полным ходом. Контракты по приобретению новых земельных участков под застройки складов к моему приезду уже были готовы. Оставалось мне лично вылететь и уладить все оставшиеся формальности на месте. Что и должен был сделать утром следующего дня. А сегодня я просто отдыхал в обществе семьи. Хотя отдыхом назвать это можно с большой натяжкой. Перед моим отъездом необходимо было решить вопросы связанные с Днём рождения Ленгстона. Сидя в крытой беседке сада Стенхоуп Парка, велись бурные обсуждения. Видно было, что сёстры от этого ажиотажа получали истинное удовольствие. Но я порядком утомился, поэтому оставив решение вопросов на усмотрение дам, направился в дом.
Признаться, в водовороте последних событий совсем вылетел из головы инцидент с герцогиней Клермонт. Поэтому завидев Себастьяна с недружелюбным выражением на лице, сразу понял причину его визита. Что ж, по нему не скажешь, что он скучал по мне. Уже прокручивал в мыслях, с чего начать разговор, когда этот придурок налетел на меня и врезал в мою челюсть со всего маха. Ни вам привет, ни вам здрасте. Первый болезненный удар, полученный от Ленгстона живо освежил мою память. Чертов идиот! Совсем мозгов лишился!
- Это за то, что врал мне.
- Тебе что, остатки разума вышибло любовью? Какого хр*н* ты тут вытворишь?! – Оттолкнув его от себя, сделал скудные попытки вразумить этого ревнивца.
Сразу же со всех сторон подоспела охрана. Остановив всех жестом, дал понять, что мы сами разберёмся. Но далеко никто не стал уходить. По виду Ленгстона было ясно, что весь пар он не выпустил. А выпускать, без сомнений, будет на мне. Поэтому не было лишним предпринять попытку разрешить всё мирным путём:
- Мне казалось, что ты умеешь здраво оценивать любую ситуацию. Неужели ни я, ни она не заслужили твоего доверия, Ленгстон? – Но было видно, что Себастьян меня почти не слышит, а его способность анализировать здраво любую ситуацию была затуманена ревностью. – Это все было ради твоего блага!
Попытка не принесла желаемого результата.
- Ну спасибо, что выставил нас всех кучкой аморальных идиотов! – Сказал, прежде чем нанести очередной удар, который на этот раз пришёлся по моему глазу. Я уже не стал церемониться. Ответные удары посыпались мигом. В отличии от своего сумасшедшего друга, удары делал с таким расчётом, что б не оставить следов на его смазливом личике. Выпустить пар я не успел, поскольку нас быстро развели в стороны. К сожалению, появившееся желание хорошенько отдубасить этого балвана никуда не исчезло. Но окружающие меня люди были более благоразумны. Ну ничего, я ещё вправлю тебе мозги на место!
Во рту отдавало неприятным вкусом железа. Сплюнув кровавое месиво, почувствовал закипающую злость. Пропади оно всё пропадом! Несмотря на то, что я этой сцены ждал ещё вначале, всё же рассчитывал на здравомыслие друга.
- Пошёл ты, Ленгстон! – Прокричал вслед, когда тот уходил, – но когда придёт время, не забудь попросить прощения!
А я не сомневался, что извинения будут.

- Что вы творите? Совсем ума лишились? – Ворчала мама, прикладывая лёд к фингалу под глазом, который успел прилично опухнуть. Отец спокойно читал свою газету и никак не пытался унять свою супругу. Это всё меня раздражало ещё больше и всячески давал понять отцу, чтоб спас меня от этой ненужной суматохи. Но не было сомнений, что Лорд Стенхоуп получал особое удовольствие от этой сцены. И даже своеобразно потакал своей жене:
- Дорогая, надобно будет вызвать этого Ленгстона сюда и вновь заставить драить их вместе конюшни. А то совсем распустились.
Я уже и не обращать внимания на них, поскольку больше всего переживал за Александру, а не за свои ушибы или их подколы. Такой разлад накануне свадьбы был крайне нежелателен. Оставалось надеяться, что женская хитрость сумеет взять верх над любой ревностью.
После небольшого семейного совета было решено, что в Зеландию полетит отец. Негоже одному из директоров компании предстать перед партнёрами по бизнесу в таком виде.
Да, в последнее время корректировки в мои планы Ленгстоны вносили знатные. Ну нет, Себ, этого я тебе просто так с рук не спущу.

Всем спасибо за очередной выпуск Л.О.К.И.! Поздравляю победителей в номинациях.

Ничего страшного, Лекси. Но в следующий раз ушибами он не отделается. Убью

Тоже присоединяюсь к поздравлениям, но День рождение у Эммы))

Улицы Лондона, как всегда бывает в утренние часы, переполнены машинами, из-за чего нельзя избежать пробок. Пока Пол наслаждается своим единственным выходным днём в неделе, мне приходится самому сидеть за баранкой. Не люблю это дело. Оно невольно вынуждает изучать улочки мегаполиса, а с ними у меня связано немало воспоминаний. Всегда избегал этого, покидая пределы страны, наполняя жизнь новыми впечатлениями, тем самым не позволяя в памяти оживать прошлому.
Вот и сейчас, остановившись на красный свет под светофором, слежу за мерным течением Темзы, по которой плавно скользит речной трамвайчик. Чем дольше смотрю на него, тем отчетливее становится призрачный образ Мишель. Я уже перестал сопротивляться собственным желаниям и не гнал прочь её фантом, как и отвратительный коктейль чувств, смешанный на любви и ненависти. Мне не хватало её. Желание вновь увидеть эту женщину балансировало на грани безумия, доводя меня до исступления.
Настойчивый гул клаксона задней машины выводит меня из раздумий и только потом замечаю, что давно горит зелёный свет. Смерив безразличным взглядом возмущенного водителя, спокойно продолжаю свой путь к бизнес-центру.

Погружаясь ежедневно в работу, чувствовал, как постепенно день за днём злость утихает. Под мой контроль перешли все личные дела отца, которые регулировал из офиса бизнес-центра. Не скажу, что разочарован. Возможно так даже лучше. Мне нужна была эта незначительная передышка перед предстоящей неделей, которая обещала быть насыщенной. Синяк под глазом уже проходил и от него оставался жёлтый оттенок, когда на пороге моего кабинета появился сам Ленгстон.
- Добрый день, Торнтон, – начинает Себастьян. И немного замешкав, продолжает. – Давно не виделись.
Восторга от его присутствия я не испытываю, но внутренне злорадствую, что первым на контакт пошёл именно он. Значит, где-то в глубине души всё же осознаёт, что был не прав.
- Вспомнил о хороших манерах, Ленгстон? С чего бы? – Откинувшись на спинку стула, изучаю Себастьяна.
- Я о них и не забывал, а лишь считал, что между нами можно и опустить. Ошибся? – Парирует друг.
Считал он. Недовольно отложив папку с документами, которые изучал, встаю с места и через селекторную связь обращаюсь к секретарше:
- Гвен, принесите нам с Ленгстоном…, – смотрю на друга.
- … экспрессо, – дополняет за меня Себ.
- Два экспрессо, – отключив громкоговоритель, направляюсь к другу с протянутой рукой для рукопожатия. Жизнь слишком коротка, что бы тратить её на ненужные обиды. Он и так сделал первый шаг. Теперь мой черёд. Сдержанно поприветствовав друг друга, мы с ним начинаем разговор с нейтральных обыденных вопросов, обходя упоминаний о нашей последней встрече. Когда приносят наше кофе, Себ не спешит продолжить разговор. Молча берёт в руки чашку и тихо изучает её, дуя на горячий напиток. Уже понимаю, о чём дальше пойдёт речь и не отвлекаю его, ожидая.
- Так что за заговоры плетёте за моей спиной с Викторией?
Усмехнулся и выпрямился – мои догадки были верны.
- Ленгстон, не торопи события. Единственное, что ты должен знать – ничего страшного и противозаконного, – и пристально посмотрев другу в глаза, добавил, – просто доверься…
Я не успеваю закончить речь, когда дверь кабинета резко открывается и слышится возмущённый голос Гвен:
- Простите, мистер Торнтон, я не смогла остановить…
Поначалу кажется, что это просто плод моей болезненной фантазии, которая, поражённая вирусом под названием «Мишель Аддисон», оживила её в виде иллюзии. Поскольку взгляд всех присутствующих тоже устремлён на неё, понимаю, что это уже не галлюцинация. В злостном порыве резко встаю со своего места и от этого движения стул подо мной опрокидывается. Себ, изумлённый моей реакцией, тоже поднимается и переводит взгляд с меня на Мишель. Мысленно отмечаю, как вовремя он появился, поскольку злость медленно начинала закипать внутри. Друг служил неким сдерживающим фактором, и только поэтому я до сих пор не преодолел расстояние между мной и Мишель в намерении придушить её.
- Привет, - шепчет тихо. Но даже в этом едва слышном голосе вибрируют едва ощутимые нотки волнения. Несмотря ни на что, затаив дыхание, жду продолжения. Но она просто молча смотрит на меня.
Я подавляю в себе желание подойти, обнять, поцеловать… А потом уже придушить. Именно в такой последовательности. Переборов все свои эмоцию, беспристрастно смотрю на неё.
Никак не реагирую на приветствие. Стараясь сохранить безразличие, спокойно обращаюсь к возмущённой секретарше:
- Не переживайте, Гвен. Мисс Аддисон наверно ошиблась адресом и сейчас самостоятельно покинет наш офис, – и кивком даю понять работнице, что она свободна.
Мишель не сдвинулась с места. На лице читалось замешательство. Но недолго.
- Мне бы хотелось с тобой поговорить, – и переводит взгляд на Себа.
- У меня нету секретов от друга, – высказываюсь против, поскольку его присутствие здесь ей же во благо. Но рука Ленгстона касается моего плеча, и слышу его голос:
- Ничего страшного. Лучше подожду за дверью. Попьём с Гвен кофе, обсудим косметологов, поговорим о синяках, – и учтиво кивнув Мишель, скрывается за дверью.
Я смотрю на неё. Изучаю молча и не спешно, отмечая изменения, которые произошли в Мишель с момента нашей последней встречи. На её лице не читается грусть и безысходность, как когда-то. Теперь предо мной стоит решительная женщина. Об этом свидетельствует упрямо вздёрнутый подбородок. И это не сделано в порыве продемонстрировать гордость. Наверно она перешагнула через неё, когда направлялась сюда. Что-то в ней изменилось ещё, но я не могу уловить эту тонкую грань. Отмечаю странный блеск, который появился в её небесно-голубых глазах. Самых прекрасных, что доводилось мне увидеть.
Что ей от меня надо, пока не спешу узнать. Знаю, если и вымолвлю хоть слова, то укажу на дверь. Как ни странно, не хочу этого. И не предпринимаю попыток подавить в себе желание отсрочить этот миг на минуту другую.
Поняв, что заговаривать с ней я не стану, Мишель подходит, оставляя рядом с паками свёрток, который всё это время сжимала в руках.
- Это тебе. – От моего внимания не ускользает, как при этом она затаила дыхание. – Надеюсь, ты поймешь правильно, – и резко обернувшись, готова была направиться к двери. Но что-то её останавливает. Видимо поняв, что я скорее всего не прикоснусь к её подарочку, подходит обратно к столу и сама разворачивает упаковку. Меня действительно мало интересует, что там, но при виде сердечка и слова «папа» на крошечной светлой ткани, замираю. Взгляд прикован к маленькой белой футболочке, а сердце, будто оцепенев, ненадолго перестаёт биться в груди. Тянусь к подарку, и когда он оказывается у меня на руках, начинаю изучать. Нервозно сглатываю непонятный ком, подступивший к горлу. Кто папа? Я папа? Что за шутки, чёрт побери?! Перевожу взгляд на Мишель. Она замерла в ожидании, а в глазах… мольба? Прилагаю все усилия, что бы подавить ненужную злость, которая туманит разум. Мне нужны были объяснения. Необходимы. Чтоб как-то привести в порядок мысли, решаю присесть, для дальнейшего разговора, совсем забыв, что стул был ранее опрокинут мною же. В первые секунды даже не понимаю, что происходит, когда с грохотом падаю на пол. То место, которое французы зовут cul, так не болит, как голова от удара. Сморщившись от боли, слышу, как Мишель суетится надо мной, интересуясь – всё ли в порядке? Забыв обо всём, открываю глаза и смотрю на взволнованную женщину рядом. Схватив её за плечи, резко приближаю к себе и злобно выговариваю ей в лицо:
- Всё ли в порядке? Всё ли в порядке, Мишель?! В какие игры, чёрт побери, ты со мной вздумала играть?!

- Больше никаких игр и никаких масок.
Больше? Не подозревая о наличии масок, всегда полагал, что в своей сдержанности и холодности Мишель была настоящей.
- У меня четвертый месяц беременности, по моим расчетам. Где-то 13-14 недель.
Будущее материнство вынудило её вернуться ко мне. Но не я сам – меня она оставила тогда, в том дне. Своим признанием Мишель поставила конец моим худшим переживаниям, но всё равно радость не была полноценной.
- Если посчитать, то три с половиной месяца назад мы были…
- Я помню, черт возьми! – Ни толики сомнений, что ребёнок мой. Хоть в этом могу быть полностью уверен. – Я прекрасно помню…
- Дай мне договорить! – Её приказной тон был неожиданным, что я даже немного растерялся. Но решил принять этот порыв за просьбу. – Поверь, мне нелегко было сюда прийти. Но я пришла, не ради себя. Каждый человек, делая выбор, потом живет последствиями. Этот ребенок… я не хотела, не планировала, даже не мечтала. – Она признавалась в том, что я уже и так знал. – Но так случилось и я рожу этого малыша, это мой выбор, чтобы ты не думал об этом. Придя сюда, я предоставляю выбор тебе...
После чего мисс Аддисон резко встаёт. Видимо слишком резко, поскольку пошатнулась и только наличие стола рядом позволило ей удержать равновесие. Кажется я был слишком резок с ней. Не помня себя, сразу же встаю на ноги и в миг оказываюсь рядом с Мишель. Уже готов приобнять её, но рука так и останавливается на пол пути, поскольку понимаю, что пока нету особой надобности.
- Может врача вызвать? Или я могу сам тебя отвезти к нему.
Окончательно взяв себя в руки, Мишель смотрит мне прямо в глаза:
- В этом нету необходимости.
Она немного побледнела, что даёт повод для волнения. За последние минуты она наверняка перенервничала. Понимаю, что в том же духе продолжать не стоит, стараюсь сдерживать себя. Но несомненно волнение за неё утихомирили злость и негодование.
- Сейчас не время проявлять гордость. Ни тебе, ни мне.
Безопасность Мишель, а вместе с ней и малыша, теперь была превыше всего.
- Дело не в ней. Я слишком резко встала. К врачу обязательно пойду. Но не сегодня.
Наверное стоит проявить терпение, поэтому не перечу:
- Хорошо.
- Мне пора.
Не могу отпустить её восвояси:
- Если позволишь, я тебя провожу.
Она вновь взволнованно смотрит на меня. Кажется, что последует отказ, но её ответ успокаивает:
- Хорошо.

Давая последние распоряжения Гвен на сегодня и прощаясь с Себом, который всё это время дежурил за дверью, прошу Мишель ненадолго задержаться. Она не отказывает. Проводив её к дивану в приёмной, прошу секретаршу проявить особое внимание к гостье, а сам направляюсь в отцовский кабинет. Никогда не вхожу сюда во время его отсутствия без крайней необходимости. А сегодня была причина. В ворохе документов можно долго искать нужное, поэтому набираю лорду Торнтону. Без всяких предисловий сразу перехожу к делу:
- Мне нужна та папка с информацией про Мишель Аддисон.
Чувству, как вопрос вводит в замешательство отца.
- Зачем тебе? – интересуется.
Нет, такое по телефону не рассказывают, поэтому просто говорю:
- Полученная ранее сведения требуют доработки.
Прежде чем назвать точное место, Энтони ненадолго призадумался.
Видимо информацию про Мишель он счёл весьма ценной, поскольку предпочитал хранить в сейфе, на котором сразу же набираю нужную комбинацию цифр. Среди нескольких похожих папок с разными фамилиями, некоторые из которых мне ни о чём не говорили, нахожу нужную. Отбросив этикетку с именем и фамилией Мишель, которая была на папке, выхожу из кабинет и направляюсь к ней. Здание покидаем вместе, а после добираемся до отеля, где она остановилась.
Открываю перед Мишель дверцу машины и помогаю выбраться. Мы стоим молча на прохожей части перед гостиницей. Чувствую, что Мишель что-то хочет сказать, но я опережаю её. У нас ещё будет время для разговоров.
- У меня сейчас есть одно не законченное дело. Необходимо всё довести до ума. Ты не против, если я вечером заеду к тебе? Нам есть что обсудить.
Заправив выбивший локон за ухо, Мишель кивнула и спокойно проговорила:
- Нет, не против. Нисколько.
Мы не прощаемся, договорившись встретиться вечером. Слежу, как она направляется к отелю, и вспоминаю наш разговор в кабинете. Её последняя фраза о выборе так и осталась без ответа.
- Мишель, – окликаю. Когда она оборачивается, проговариваю громко и отчётливо, – ты должна знать – я перед выбором и не стою. Бывают случаи, у которых только один единственно верный выход. Этот именно тот.
После сажусь за руль и набираю Вику:
- Ты сегодня на дежурстве? – и слышу положительный ответ. – Отлично, тогда я скоро буду. Мне понадобится твоя помощь.

Друг за другом начинают зажигаться уличные фонари, освещая погружавшие во мрак улицы Лондона, когда мы присели на скамью у тротуара. Вик разворачивает купленный сэндвич и приступает к еде. Свой же, устало прислонившись локтями на свои колени, неохотно верчу в руке. Как оказалось, за целый день беготни ни я, ни кузен ничего толком не ели. Брат, поедая свой ужин, раскрывает папку, которую всё это время предусмотрительно не выпускал из рук.
- Охр*н*ть. Как они похожи.
Усмехаюсь, вспоминая наш дневной разговор, когда доказывал Виктору, что на фото Мишель, а не Молли Аддисон, как утверждал он. С последней я имел честь познакомиться когда-то у нас дома во время бала. Тогда, помнится, сам тоже пришёл в замешательство. Но нельзя отрицать очевидного – природа была щедра, одарив мир такой красотой в двойном размере.
- А дядюшка, как я посмотрю, в своём репертуаре. Даже иногда любопытно взглянуть на своё досье.
- Это на вряд ли удастся.
- Только не говори, что меня обделили вниманием, – фыркнул кузен.
Смешок срывается с губ:
- Да нами дышат. Но Тони не настолько глуп, чтоб хранить всё про дорогих ему людей на бумагах. Информация про нас спрятана в более надёжном месте, – киваю в сторону папки, – чем это.
- И где?
Перевожу взгляд на брата и стучу указательным пальцем у виска – жест в комментариях не нуждается.
- Да, скорее всего ты прав, нету более надёжного информационного носителя, – соглашается со мной Вик, а после спрашивает, – ты не будешь есть свой сэндвич? – и протягивает руку.
Отдаю свой поек ему со словами:
- Приятного аппетита.
Вик опять что-то говорит. На этот раз про сестёр, но я его почти не слушаю.
Днём, доехав до кузена, пытался вместе с ним воссоздать картину того утра, когда Мишель ушла. Сведения, собранные отцом, были как никогда кстати. Хотя не будь их, всей этой ненужной волокиты тоже не было бы. Через базу данных Вик смог выяснить имена дежуривших в тот день медицинских работников. Некоторых из них мы расспросили сразу же, но многие или не помнили, или вовсе не знали ничего, что могло быть связано с Мишель, списывая на массу пациентов, которые каждый день проходят через них. Но анкету с именем мисс Аддисон всё же нашли в электронной картотеке, с которой, кажется, и была списана имеющаяся у меня информация. Принимающая Мишель врача была в отпуске, а медсестры в больнице не оказалось. Вик задействовал все свои связи, что бы найти её контактные данные. Пришлось говорить с ней по телефону. К моему счастью женщина не забыла тот случай, почему-то приписывая его к особенным.
- Дело в том, – как говорила она, – я с таким до этого ни разу не сталкивалась. В больницу поступила пациентка без сознания, и пока брали анализы, что бы выявить причину недомоганий, выяснилось, что она беременна. Новость для самой женщины была неожиданной. После её перевели к нам – в отдел гинекологии, – медсестра немного замялась прежде, чем добавить, – для определённых процедур. И я была свидетелем её смятения и внутренней борьбы. Именно борьбы. Решение абортировать было спонтанным и явно необдуманным. Я в этом не сомневаюсь, поскольку в самый решающий момент, как мне кажется, эта пациентка убила бы любого, кто осмелился провести процедуру.
Самое нужное я услышал, а дальше уделял внимание её монологу чисто из чувства такта, а может даже и признательности, как она одобряла этот жест, а изменить данные в картотеке забыли из-за каких-то экстренных родов, да и пациентка отказалась вставать на учёт к ним, поэтому просто не обратили внимания на эту незначительную деталь, так и не внеся нужные изменения в анкету. Ненужная деталь для них могла бы стать роковой для нас.
- Не знаю, как ты, но я чертовски устал после дежурства. Если хочешь и дальше сидеть на свежем воздухе, то без меня. Максимум что могу сейчас предложить, поехать со мной в Хевнхёрст и там сидеть в саду сколько твоей душе угодно, пока я буду отсыпаться после дежурства, – вывел меня из раздумий Вик, бросая обёртки от сэндвичей в урну. – Сады сейчас в самом цвету. Бабушка бы оценила.
Я тоже встаю с места:
- Нет. Отдыхай. Достаточно и того, что ты для меня сделал. – А сделал он немалое. – Я твой вечный должник. Но меня ждут.
А ждут ли?
Мне хочется в это верить.

- Девид Торнтон? – Переспрашивает администратор. Получив положительный ответ, продолжает, – Да, мисс Аддисон предупредила, что ожидает Вас. Велела сразу же проводить в номер, – и указывает в сторону лифтов, готовый выполнить данные ему указания. Меня всё же ждут. Я киваю в знак согласия и следую за мужчиной, который назвал мне этаж и номер, в котором остановилась Мишель.
Найдя нужную дверь, постучался. Но мне никто не спешил открыть. Повернув ручку, обнаружил, что она открыта. То, что это апартаменты Мишель, я определил по аромату её духов, едва ощутимые нотки которого витали в воздухе. Здесь никого не обнаружил. Но из доносившийся из душевой шум льющейся воды выдавал конкретное местонахождение Мишель. Постель была слегка смята, словно на ней недавно кто-то лежал. Подхожу к двери ванной комнаты, готовый уже повернуть ручку, но призадумавшись, отступаю. Оглядываюсь. На столе лежал смартфон и пустая чашка, свидетельствующие о том, что последние часы Мишель не покидала номер. Подхожу к окну и слышу, как шум воды прекращается. Переживаю, что своим присутствием могу напугать Мишель, поэтому с шумом ставлю свой смартфон на стол. Отклоняю намерение включить телевизор, поскольку мысль о постороннем шуме уже раздражает. Вместо этого подхожу к окну и отодвигая занавес, открывая вид на ночной город. Передо мной расстилается потрясающая панорама на Тауэрский мост с Темзой и на сам город. Не получается любоваться, поскольку всем своим естеством напряжён, в ожидании выхода Мишель. Не сомневаюсь – она знает, что я уже здесь.

Дверь открывается. Готов повернуться к ней, как замечаю, что в окне прекрасно отражается и сама дверь в ванную, и часть комнаты. От моего незначительного движения Мишель понимает, что её заметили. В воздухе чувствуется повисшее напряжение, порождённое ожиданием и молчанием. Она медленным шагом проходит и встаёт позади меня. Оборачиваюсь и внимательно смотрю на Мишель. Волосы скрыты махровым полотенцем, тело – обмотано точно таким же. Лёгким касанием можно сбросить всё с неё и любоваться природной красотой этой женщины. Не спешу и подавляю в себе это желание, и не только. Мишель неотрывно смотрит мне в глаза, а я изучаю её, понимая, как безумно скучал по ней всё это время. Она делает робкий, последний шаг навстречу и приближается ко мне вплотную. Протягиваю руку к полотенцу на голове и медленно стаскиваю его. Мокрые волосы падают на оголённые плечи, когда отбрасываю кусок материи на пол у наших ног. Моя рука поднимается и скользит по влажным волосам. Мишель закрывает глаза и, слегка повернув голову, губами касается моих пальцев. Поглаживаю их сначала средним, затем указательным, а после большим пальцем, и, продолжая путь по щеке, опять запускаю их в волосы, прижимая голову Мишель к своей груди. Касаюсь поцелуем её виска и вдыхаю пьянящий аромат. Закрываю глаза и не спешу нарушить молчания. Мне больше не интересно ничего. Никаких вопросов. Мне нужно знать, что будущее у нас будет общим – вот единственное, что сейчас меня волнует. Больше ничего. Где-то в потаённых уголках сознания оно всегда рисовалось совместным. Ребёнок хоть и сыграет значительную роль в этом вопросе, но просто ускорит желаемый процесс.
Обнимаю плечи Мишель, замечая, как она прижимается ко мне ещё крепче. А после чувствую, как моя сорочка постепенно становится мокрой. Поначалу кажется, что это влага от её волос, но потом вижу, как Мишель плачет – её выдают слегка подрагивающие плечи. Она сильнее обхватывает мой торс, но высвобождаюсь из цепких объятий и смотрю во влажные глаза любимой, которые Мишель закрывает, в попытках скрыть свою слабость. Беру её лицо в свои ладони, изучаю каждую чёрточку, а после медленно стираю слёзы с лица губами. Убедившись, что щеки высушены, вновь прижимаю Мишель к себе. Не протестую и не говорю ничего против её плача, позволяю выплакать всю накопившуюся боль и грусть до последней слезинки.