Карта ролевой игры "Забытый мир"

Какая интересная угроза))) а пост уже почти готоф)

Тира, с Днем рождения!

Рынок. Изобилие живого и неживого товара, свезенного со всех островов. Беспрерывный гомон. Запахи всевозможных оттенков, от кисло-сладких до горько-приторных. Стоны рабов, разнообразие утвари, блеск драгоценностей. Здесь каждый найдет то, на что можно потратить драхмы. Я же ищю одежду. Моя малость посносилось, а наемнику непристало ходить с дыркой под мышкой. Черная рубаха моего размера находится с третьей попытки. Остальное - то коротки рукова, то едва достает до пояса штанов, то слишком обтягивает. Мать с отцом в свое время хорошо постарались. Впрочем, это единственная их заслуга.
Прикупив необходимое, уже собираюсь выходить с рынка, как глаза выхватывают знакомый орнамент на глиняном кувшине. Это заставляет остановится.
- Подходи, не скупись, нужной вещью обогатись!
Я делаю два шага назад и останавливаюсь у прилавка торговца. Кувшин... онобсыпан драгоценными камнями и, будь я проклят еще хоть трижды, но этот сосуд не был простым сосудом. Это изящная темница, о чем говорили симвалы, вызжанные на его гладкой поверхности. Я видел такие лишь однажды.
- Амир, уважаемый, - объясняет торговец, привлекая к себе внимание и пытаясь заглянуть под капюшон. - Сделанный лучшими мастерами.
Смотрю на него и удивляюсь - почему продает такую вещь, которой нет цены? Она измеряется алчностью или смертями.
- Сколько?
- Всего двадцать драхм.
Мне вдруг начинает казаться, что я ошибся. Содержимое кувшина не может стоит такой суммы, если, конечно, о нем известно самому торговцу.
- Почему такая цена?
- А какая лепка, а камни самые драгоценные. Купите и не пожалеете. А ежели вам не нужен, всегда можно одарить им любимую красавицу. Благодарность гарантируется, - подергивает он бровями.
Взяв кувшин, подает его мне. На вес легкий, работа качественная - лепка, пропорции. Действительно видна рука мастера. Почему-то ощущаю ладонями исходящее от глины тепло, даже через перчатки, словно в моих руках нагретый под Солнцем песок Амира. Провожу пальцами по одну из символов. Как не досадно, но я не могу его прочесть. Поэтому просто верчу в руках. Так в чем же подвох? У горлышка так и хочется крикнуть внутрь:"Ау! Есть тут кто?"
- И что, это просто... кувшин?
Торговец не сразу понимает вопроса. Значит, либо он не знает истенной ценности этой вещи, либо я ошибаюсь и внутри нее никто не живет. Стоит ли риск двадцать драхм, когда мне ее даже будет некому придарить?.. Ну если только Маме Мутти.
- Возьми меня... - вдруг слышится едва разборчивым шепот, даже не шепот – шелест звуков, складывающиеся в слова.
Я оборачиваюсь и прислушиваюсь. Может показалось?
Кладу кувшин на прилавок и чешу подбородок.
- Девятнадцать, - начинает суетится торговец. - Отдам за девятнадцать.
Тут неожиданно появляется бабулька и хватает кувшин, уводит буквально из-под моего носа:
- Какая прелесть! Вы только поглядите.
- Эээ... двадцать три драхмы, - говорит ей хитрый торгаш.
- Сколько?! - вырывается у бабули. - Да это обдираловка!
На этом плюнув под прилавок, она уходит проч. А я поворачиваюсь к торговцу:
- Пятнадцать. Или у тебя его никто не купит.
Скрипя зубами, он соглашается. И я становлюсь счастливым обладателем кувшина, как минимум, а вот максимум - проблемм космического масштаба.
Покинув рынок, я отправляюсь в гостиницу. Разбираться с кувшином не спешу. Однако его тепло чувствуется даже через ткани одежды и упаковку. Нет, он явно не из простых вещей. В гостинице беру одиночный простой номер, где есть только промятая кровать, стол и стул. Сильно несет плесенью и затхлостью. Прошу у хозяйки дополнительные услуги в виде бочки с водой и эль с чаркой. Большего мне и не нужно. Помыться, передохнуть и переодеться в чистое -это основные планы на предстоящую ночь. Скучно, обыденно, привычно.
Кувшин находит место по центру стола. В ожидании еще долго гипнотизирую его взглядом. Спрашивается - нахрена козлу баян? Но вскоре в комнату заносят бочку. Хлопочет сама хозяйка в сопровождении юнца. Паренек быстро наполняет бочку горячей водой. Когда же уходят, закрываю дверь на ключ. Вынимаю ножи и прочее оружие - все аккуратно, бережно, в рядочек складывается на стол. Наконец могу сбросить одежду: грязную, пыльную, с пятнами засохшей крови. И наконец погружаюсь в горячую воду, с чаркой эля на перевес. Ощущение - кайф. Как нечасто удается побаловать себя подобной роскошью. В кочевой жизни есть некоторый минус - постоянна неопределенность. Никогда не знаешь, куда тебя занесет завтра, будет ли доступна еда и крыша над головой. Это свобода, которой можно дышать полной грудью, да только моей не надышишься. У меня клетка, одиночная камера с просторными окнами - можно смотреть на окружающий мир сколь угодно, но дотронуться до него - увы.
Закрываю глаза и откидывая голову на деревянный бортик. Но невольно возникает образ Летти - обнаженной, сладкой, подо мной. Резко открываю глаза, чтобы прогнать ведение. Глоток эля и к мраку все воспоминания. Вон, долой. На глаза попадается кувшин. Хотя нет, вру – взгляд он так и притягивает. Но моя покупка не вводит меня в экстаз, даже если, и тем более, учесть ее содержимое. Я наслышан о Джинах, они определенно заноза в заднице. Выполняет желания? Да много ли мне нужно? Мою проблему он все равно вряд ли решит. Хотя… Хотя нет, надо еще подумать. Говорят, коварство Джинов не знает границ. А если Джин окажется женского пола?.. Выкину в окно. Но о чем я вообще думаю, если даже не знаю, как его вызвать?
Стоит об этом вспомнить, как кувшин начинает танцевать на столе. А в следующий момент чарка выскальзывает из руки, когда передо мной возникает Летти…

Красавицы, с праздником!

Хачуха, у нас некоторые изменения в планах) *катает письмо в личку...

Всем привет!
Давно не заглядывал, каюсь) Брай, шикарный баннер!

Раичка, сладенькая моя, прости опаздуна, но ты думаю поймешь причину)
Поздравляю тебя с Днем Рождения!

Это походит на наваждение. Я вижу ее лицо, чувствую руки, те самые, чье тепло до сих пор помнил. Первая и последняя, которая меня касалась. И кого касался я. Сейчас же ее тепло лишило дыхания и заставило сердце замереть. Летти… Можно подумать, что я сплю. Но нет, все реально, куда более реально, чем может быть на самом деле. Я вижу боль в ее глазах, но она не такая, какая должна быть, когда ее ладонь так свободно лежит на моей щеке. Ни агонии, ни страха, только ложь. Когда в очередной раз слышу свое имя из ее уст, непроизвольно отталкиваю от себя. Как она смеет? Но на смену растерянности приходит злость. Возникает резкое и неумолимое желание свернуть кому-то шею. Моя рука уже стремится к ней, но она ускользает назад. Я дергаюсь вперед, да так рьяно, что заваливаюсь вместе с бочкой. Дракон его за ногу! Вовремя успеваю подставить руки. С губ слетают слова проклятья под звуки бурно растекающейся по полу воды, пока я пытаюсь выбраться из тесного пространства. По комнате разносится мелодичный женский смех. Она еще надо мной смеется?!
Когда же я делаю шаг в ее сторону, девушка снова убегает, а потом и вовсе быстро растворяется в белую дымку и ускользает в кувшин. Джинны…
- А ну иди сюда! – выкрикиваю я, шлепая босыми ногами по луже на своем полу.
К удивлению она возникает передо мной в ту же секунду. И я снова вижу Летти. Она издевается надо мной?! Уже снова дергаюсь к ней в гневном порыве, как вдруг слышу:
- Хозяин...
Это слово бьет словно обухом. Я настолько привык к малому, что не сразу осознаю наши очевидные роли. Но все обдумать мешает топот вперемешку с гомоном голосов, а вскоре кто-то дергает за дверную ручку. Благо я закрылся на ключ.
- Караул! Топят!
- Сейчас же откройте! Манька, неси второй ключ!
Вот только гостей мне сейчас не хватает. Приходится думать, как теперь выкручиваться, и делать это быстро. Но как тут думать, когда передо мной "она".
- Сбрось это лицо, - рычу на джинна, тыкая в нее пальцем.
На глазах она меняет облик. И тут меня бьет обухом второй раз, когда вижу перед собой новую женщину. Таких просто не бывает. Ее красота слепила. Каждая черточка, каждый изгиб и бугорок - я не привык к таким манящим картинам, тем более на расстоянии вытянутой руки. Оглядывая этот призрачный идеал, я пячусь назад. Хочется отвернуться, но не мог.
- Только не говори, что тебе не нравится, потому что я знаю – это не так, - говорит она, упираясь ладошками в бедра, такой идеальной формы, и голос словно песня.
Да она играет со мной, не иначе.
Тем временем уже штурмуют мою дверь. Хорошо, попробуем другой вариант:
- Убери воду, - отдаю очередной приказ, который исполняется в то же мгновение. – А теперь исчезни.
К сожалению, я говорю это раньше, чем осознаю всю бедственность своего положения. Когда выносится дверь, я предстаю перед ввалившейся толпой в го… хотя нет, на бедрах чудом оказывается полотенце… которое, тем не менее, топорщится в причинном месте. И на меня хлопают несколько пар любопытных глаз. А я крайне не переношу подобное внимание, да еще если пребывая в таком виде.
- Что?!
- А у вас… - Наконец глаза хозяйки устремляются с меня на пол. А там опа - сухо! - Все в порядке?
- Лучше некуда.
- Не пойму, что за напасть такая, – бурчит какой-то старичок, проходя внутрь, прикладывая свое треснутое пенсне к полу и начиная его щупать. – Вы же меня топили, я точно видел, как текла вода… - Сунулся в бочку. – И где она?
- Испарилась, - ответил, уже натягивая штаны.
- Да вы юморист, мил человек, - качает на меня пальцем старичок. – Шутки с нами шутить вздумали?
- Ой, а куда вы? – всполошилась некая молодая девушка, которую, как оказалось в последствие, и звали Маней. – Матушка!
Ненароком воодушевившись, девица не хотела меня отпускать. Глупая. Даже схватила за руку, когда на ее счастье я уже был в одежде, и контакт кожи с кожей ее миновал. Хозяйка долго извинялась, грозилась сделать скидку и предлагала другой номер, с целой дверью. Но я уже не хотел оставаться в этом отеле. Одевшись и собрав вещи, натянув капюшон, я выхожу на улицу, не забыв прихватить с собой и бедовый кувшин.
Ну и что мне делать с этим джином? Вариантов, конечно, было море, но не каждый подходил мне. И выкинуть жалко, и держать при себе тошно.
«Идиот! В твоих руках сокровище Амира!» - говорил мне внутренний голос.
- И че? – апатично отвечал я ему.
«А что если она сможет снять твое проклятье?»
От этой мысли я останавливаюсь.
- Нет, не смогу. Это выше моих сил, хозяин, - отвечает сам джинн, материализовавшись за моей спиной. – Зато все остальное…
На красивом лице появляется порочная улыбка. В этот раз на ней длинное платье, подобно халату, которое запахивалось и стягивалось поясом, и лишь у самого пояса, то есть… она выводит меня из себя своим внешним видом!
- Прикройся, - бурчу я, шагая дальше. – А лучше снова скройся с моих глаз.
Она снова исчезает, так что я уже радуюсь, но вдруг слышу за спиной:
- А куда мы идем?
Я разворачиваюсь, но там никого.
- Ты сам просил скрыться с твоих глаз, - слышу с другой стороны, куда тут же поворачиваю голову, и снова никого.
Однако "выводит" - не то слово, которое тут можно подобрать.
- Иди сюда, - зову бестию, которая тут же является перед лицом. – Значит, джинн?
Она снова улыбается, да так кокетливо, что начинает ныть в паху, и еще томно отвечает:
- Да, хозяин.
- Как звать?
- А как ты хочешь?
- Это я у тебя спрашиваю.
- Зови меня Райхана.
Я киваю:
- Хорошо, Райхана. И что дальше? Из-за тебя я остался на улице, вместо теплой постели, как планировал этой ночью. Придумай что-нибудь, если такая резвая.

Всем привет!
Майя, с рассылкой!
Яни, новости шик!
Ведя, я на месте!
Рая, я это сделал!

Эта ночь затаила в себе сюрпризы. Еще вечером я и не предполагал, что доведется ее провести в богато обставленном доме в компании джина, слишком очаровательного, чтобы я мог себе это позволить. Мне было… неуютно. Никогда не понимал смысла в роскоши. Она ничего не дает, без чего нельзя обойтись, а тем более прожить. Все эти мертвые картины на стенах, мебель, от которой сквозит холодом, лживый бархат, что так приятен на ощупь, словно кожа девственницы. И запахи, приятные до отвращения. А также неожиданная спутница, что пытается угодить и подстроиться под каждый мой вдох. Мог ли я обойтись без всего этого? Мог. Мог в любой момент выйти из этого богатого дома или же продать кувшин джина первому попавшемуся прохожему. Именно поэтому не считал нужным торопиться. Любой момент мог наступить по моему желанию… в любой момент. А любопытство - штука очень назойливая, чего я не испытывал уже очень давно. И это было по-своему интересно.



Она уснула буквально на мне. Застигла врасплох своим очарованием. Сущий демон в обличии ангела. Какая дикость. Разве смерти не положено быть именно такой? Но больше всего потрясало иное. То, что она свободно меня касалась, не испытывая при этом боли. И я мог касаться ее. Мог бы, если бы захотел окунуться в муки несбыточных надежд. Думал так и сам себе не верил. Надежды больше нет, а значит и переживать больше не за что.

Но рука дрожит, когда я подношу ладонь к ее лицу, не торопясь касаться. Как странно. У меня никогда не дрожат руки, они всегда тверды, когда дело касается дела. Убивать привычнее и проще. Пальцы несмело очерчивают полуовал лица, замирая на губах. Она как настоящая. Я чувствую ее тепло. И желаю так же, как если бы это была Летти. Вздор! Но ее губы растягиваются в улыбке под моими пальцами и мне уже все равно, что это такое. Искушение во плоти – вот как я бы ее назвал. Но когда она обхватывает мои пальцы губами, я отдергиваю руку. Это слишком потрясает, когда я отвык от эмоций. Отдергиваю руку и сбрасываю ее с себя, так что она слетает с кровати.

- Какой ты неаккуратный, мой господин, - говорит, уже стоя на ногах, причем я даже не уловил момента, когда успела.

Непредсказуемость – ее главный для меня недостаток. Хотя нет, главнее все-таки ее красота. Больно глазам да и не только им на нее смотреть. Просто смотреть, когда каждая клетка тела вопит и стонет, умоляя ее попробовать. Да только я забыл, как это вообще делается.

- Даже не жди, что я буду извиняться, - говорю, отворачиваясь в другую сторону и приминая слишком мягкую подушку. – И дай поспать, у меня были тяжелые дни.

Но моим мечтам не суждено исполниться. На мягкой кровати плохо спится. Уже подумал перелечь на пол, когда за окном послышались песнопения. Я обернулся.

- Рабы отмечают праздник жизни. Это так интересно, - говорит Райхана, выглядывая в окно. – У них там-тамы и беримбау, они танцуют капуэро и прыгают через костер. А женщины такие счастливые. Ночью их время, только тогда они свободны, - говорит с грустью или мне показалось? - Не хочешь сходить посмотреть поближе?

Никогда не пытайся себя оправдать,
Если чувствую ложь – я тебе не поверю.
Я могу тебя счастье огромное дать,
А могу пред тобою захлопнуть все двери. (с)

Мне снился сон. О рабыне и ее жестоком господине. Но иногда казалось, что это и не сон вовсе. Словно чьи-то сладостные губы шепчут старую сказку в моей голове.



Но эта сказка не имеет счастливого конца. Слова пропитаны горечью, боль тянется ниточкой через каждое из них, отчаяние в каждой паузе, и ненависть в каждой точке. Если все повторить, то можно почувствовать на языке привкус смерти. А если позволить себе раствориться в шепоте, то можно увидеть всю картину целиком. Можно увидеть лицо рабыни. Нет, лицо Райханы.



Той, что сама несет смерть и мечтает о ней каждую вторую секунду своей вечности. Я чувствовал это, без всяких слов. За покорностью шлейфом скрывалась ненависть. За обликом красоты – древнейшее зло, рожденное в песках Амира. И оно шептало мне с нежнейшей из улыбок: «мой господин».

***
Едва забрезжил рассвет и запели петухи, я уже стоял у скупщика, пытаясь продать ему сосуд джина. Все-таки решил избавиться от него… от нее.
- Очень интересный экземпляр, - протянул толстяк, рассматривая сосуд. – Где-то я уже видел эти надписи, не могу только вспомнить где.
- Это сосуд из Амира.
Я не собирался упрощать ему задачу. Лишь только намекнул.
- Да-да, я вижу. Очень интересный экземпляр.
- Глупец, - раздался вдруг голос Райханы, ласкающим шепотом у самого уха, и только для меня. – И ты так просто отдашь меня ему?
- Да.
- Но я нужна тебе. Ты сам это знаешь.
Она появилась прямо передо мной и только для меня, загородив весь вид из окна. Одетая в легкие прозрачные ткани, украшенная золотом и камнями, ослепительно красивая, с губами, как спелые плоды вишни, которые хотелось сорвать. Протянула руки к моему лицу и взяла в ладони.
- Оставь меня. Я сделаю тебя самым богатым и счастливым человеком на всех землях. Я сделаю все, что пожелаешь, мой господин.
Но я не верил ей. Оттолкнув ее руки, я подошел к скупщику. Мне нужен был его ответ. Сейчас.
- Так что, берешь или нет?
От неожиданности он дрогнул.
- Я… я…
- Я могу помочь снять твое проклятье, - произнесла вдруг за спиной Райхана.
Мне не хотелось слушать ее коварные речи. Но они словно черви пробрались в мое сознание. Ведь знала, о чем говорить. И только тогда, нехотя, злясь на свою слабость, я снова решил повременить. Выхватив сосуд джина из рук скупщика, я развернулся и вышел из его покоев, несмотря на озвученные вслед приличные суммы за товар.
- Ты не пожалеешь, мой господин, - продолжала услаждать слух Райхана.
Только вот, пока я шел по улице, мне все казалось, что слышу эхо ее звонкого смеха, слишком приятного, чтобы просить ее замолчать.

Слышно, как волны бьются о борт корабля. Массивное судно резво раскачивается из стороны в сторону, преодолевая суровые волны. Слышно, как скрипит влажное дерево. Слышен чей-то топот, чьи-то громкие голоса. Смех Летти, на который я реагирую всем своим существом. Она здесь. Здесь!
Но здесь это где?
Где?

- Терпи, ты обязательно поправишься…
Летти? Да, она действительно здесь, сидит рядом со мной и зачем-то протирает мне лоб ледяной тряпкой. Вот-вот кожа коснется моей.
- Нет, не трогай, – мне кажется, я это выкрикнул, но слова прозвучали словно эхо, словно их и не было.
Я даже попытался перехватить ее руку, но почему-то не смог.
- Все хорошо, успокойся, я о тебе позабочусь, - говорит она мне каким-то далеким-далеким голосом.
- Летти!? Нет, стой, не уходи!

- Вот ты где!
Я нахожу Летти в своей каюте. Она резко поворачивается на мой колос, что-то быстро пряча за спину.
- Лекс! Что ты здесь делаешь? Ты же должен быть на палубе.
- Вообще-то, это моя каюта, - напоминаю наглой девчонке, которая быстро оказывается в моих объятьях. - И что у нас тут?
Обнимая, я тянусь к ее рукам, в которых явно что-то есть.
- Нет! – выкрикивает она. – Лекс, так не честно, это должен был быть сюрприз.
Мои пальцы сползают с ее кожи на твердый резной материал. Это рукоятка какого-то холодного оружия, которое я, повинуясь любопытству, достаю из-за девичьей спины. И сразу же перестаю верить своим глазам. В моих руках «Клык Морского Льва», один из самый красивых, самых острый и самых смертоносных клинков. Я видел такой всего однажды. Говорят, что таких всего дюжина. Они раскиданы по всем Островам, но созданы где-то в недрах Безбрежных вод по приказу самого О’Шьена. Предания гласят, что каждая жертва, убитая или раненная этим клинком, приносится в дар Великому богу. За это О’Шьен наделяет обладателя Клыка еще большей силой и ловкостью в бою. И это был ее подарок. Мне.
- С днем рождения, моя любовь, - добавляет Летти, целуя меня в застывшие от изумления губы.

Очнувшись и только раскрыв глаза, я принимаю сидячее положение. Видно зря, потому что перед глазами все плывет и без этого. Летти вскрикивает и отскакивает от меня.
- Летти, нет! Подожди…
Я тяну к ней руку, но в ответ слышу странное слово:
- Ау-ра.
- Что?
- Меня зовут Ау-ра.
Это имя. Той, которая совсем не Летти. Теперь я вижу это так четко, что ощущается боль в глазах. Сознание играет со мной злые шутки. Вот только что Летти была рядом со мной, а теперь ее нет.
Нет…
- Наконец тебе стало лучше, - говорит девушка, даря мне свою улыбку.
- Лучше? Я был болен? - удивляюсь, пытаясь вспомнить то последнее, что есть в памяти.
Вот я сижу в кабаке и ем жирную утку, запивая крепким элем. Рядом со мной витает красивая дева. Точно! У меня завелся Джинн. Мы идем с ней в порт. Зачем? Ах да, я решил отправиться в Амир, когда понял, что слишком мало знаю о Джинах. Что потом?
- Да, у тебя был сильный жар, ты бредил. Я несколько суток протирала тебя холодной водой и поила отваром моем бабушки.
- У меня? Несколько суток?
Не перестаю удивляться, плохо помня, когда со мной такое было в последний раз. А еще я по пояс раздет, почти гол, и представляю угрозу. Как вообще эта девушка смогла за мной ухаживать и не обжечься болью? Вдруг Ау-ра тянется рукой к моему лбу, кожей к коже, как ни в чем не бывало, словно не в первый раз.
- Да, но похоже все наконец-то прошло.
- Стой! – предупреждаю ее, чтобы не касалась. – Не надо.
Ее рука замирает в воздухе.
- Все хорошо. Я просто хочу проверить, действительно ли спала температура.
По привычке, чтобы уберечь, я хватаю ее руку, стискивая пальцами вокруг запястья. Но слишком поздно замечаю, что на мне нет перчаток - кто-то посмел их снять. Глаза Ау-ры округляются, и ее крик острой, всепоглощающей боли заполняет маленькую каюту.


- О чем думаешь, Хозяин? – спрашивает меня мой джинн.
Мы стоим на палубе, у бортика, невидимые ни для одной души – Райхана постаралась скрыть меня, убийцу невинной, от посторонних глаз. Я смотрю в безбрежную даль, но мыслями слишком далек от родного моря, а рука то и дело нервно сжимает рукоять Клыка. Думаю о последней своей жертве, об Ау-ре, которая сейчас покоится на морском дне. Жаль, что я отплатил за ее доброту и заботу такой смертельной монетой. Она не заслужила этого. Но одна загадка до сих пор не дает мне покоя.
- Думаю о том, как так получилось, что Ау-ра смогла меня касаться, пока я был без сознания.
- И правда странно, - говорит Райхана, кладя голову на мое плечо. Ее пышные волосы сразу начинают щекотать мою щеку. Это раздражает – слишком непривычно, слишком… приятно. Рефлекторно дергаю плечом, чтобы сбросить. Тогда девушка оказывается с другой стороны от меня. – Хотя есть одна догадка.
Она говорит это так, будто не просто догадывается, а точно знает, о чем говорит.
- Какая?
- Твое проклятье, не проклятье вовсе, а дар, которым ты попросту не умеешь пользоваться.
- Что!? Это как?
Но она уже меня не слышит. Ее взор полностью обращен на едва виднеющийся берег Амира. И кажется, будто эти красивые глаза полны тех эмоций, которые сложно представить у джинна. Разве они способны что-то чувствовать?