ФИО: Айрин Юфони
Дата рождения: 8 марта 1980 г.
Адрес: Лимон-драйв, 1313, Рубивилль
Семейное положение: не замужем
Должность: владелица салуна «Крутой отрыв», Лимон-драйв, 1313, Рубивилль
Увлечения: огнестрельное оружие, мотоциклы
Личные качества: целеустремленная, уверенная в себе особа, способная позаботиться о себе без посторонней помощи.
Автобиография
В этом городе я родилась. В то время дела Рубивилля уже шли под откос. Когда я была совсем малышкой, закрылась городская школа. Родителям пришлось устраивать меня в школу в соседнем городке. Каждый день ездить за 40 миль, чтобы получить необходимые (по мнению учителей) знания и навыки с каждым же днем нравилось мне все меньше. В одной из таких поездок наш старенький Шеви попал в аварию. Родители погибли на месте. Меня защитил огромный плюшевый медведь, с которым я не расставалась с самого рождения, и большое тело моего отца. Я стала «чудом Рубивилля». Меня взял на воспитания пастор местной церкви преподобный Клэнси, который со временем устроил что-то вроде вечерней школы при приходе.
К шестнадцати годам мне осточертел Рубивилль по самое горло. В апреле 1996 года через город проезжала банда байкеров, остановившаяся перекусить в салуне, где я в то время подрабатывала официанткой, чтобы накопить денег на плеер.
Их главный – Бизон – положил на меня глаз, а через два часа, нацарапав записку пастору Клэнси и Бобби Бэрроузу (бармену и владельцу «Отрыва») о том, что уезжаю искать счастья, я сидела позади Бизона, вцепившись в его косуху, сглатывая слезы и переполняясь смутными надеждами на прекрасное будущее.
Три года мы с Бизоном прожили душа в душу, если не считать вечных переездов с места на место, постоянных пьянок, наркотиков и драк. Друзей среди байкеров у меня было много, но не было ни одного такого, которого я назвала бы лучшим корешом. На восемнадцатилетие Бизон подарил мне мой собственный байк.
Я назвала его Бизон Второй. Он и стал моим настоящим другом. В девятнадцать я снова сбежала. На этот раз от совершенно потерявшего ощущение реальности Бизона. Вместе со Вторым мы остановились в Хантсвилле, Алабама, где я работала официанткой в баре, затем барменом, механиком на СТО и, наконец, поняла, что хочу вернуться в родные края. Татуированная и пирсингованная, разочаровавшаяся в мужиках и жизни вообще, с полсотней баксов в кармане и пушкой, которую я украла у одного жуликоватого торговца антиквариатом, я вернулась в Рубивилль на верном Втором летом 2001-го.
Город практически вымер. Клэнси к тому времени уже год как лично встретился со своим богом, а Бобби тихо и медленно умирал от рака легких у себя в постели. Он попросил меня пожить у него. Я стала за ним ухаживать, попутно пытаясь свести концы с концами и не дать «Отрыву» превратиться в засохшие руины, как это случилось со многими городскими зданиями. И хотя «чудо Рубивилля» вернулось, никто явно не испытывал особого желания завести с ним дружбу.
Город полнился туристами, желавшими лично лицезреть умирающий город-призрак, который каким-то образом умудрился оторвать себе статус памятника архитектуры. Некоторые из них не упускали возможности пофлиртовать. Были и такие, кто преследовал в отношении меня вполне конкретные цели. И оказывались немедленно представленными моей пушке.
Мне было наплевать, почему туристы сюда едут. Есть туристы – есть деньги.
В 2003-м Бобби испустил дух, успев в трезвом уме подписать завещание, в котором указал меня как единственную наследницу. Теперь в моем распоряжении оказались полторы тысячи баксов наличными, салун «Крутой отрыв» и квартирка-клетушка Бобби на верхнем этаже салуна.
Я похоронила славного Бобби Бэрроуза на кладбище за городом. На церемонии, которую вел новый местный пастор, присутствовали те немногие, кто еще остался в Рубивилле, и те, кто, отказавшись навсегда покидать родные места, поселились неподалеку.
Мы стали замечать, что вокруг города образуется какое-то энергетическое поле, а среди жителей появились новенькие с черными глазами. Через какое-то время и у местных глаза стали чернеть. Поначалу мы решили, что началась какая-то эпидемия. Однако, как и все в моей жизни, это было бы слишком просто.
На деле все оказалось куда сложнее. И страшнее.