Страстные сказки средневековья (фэнтези, 18+)

Спасибо! Ой, страшно мне за девушек, явно ничего хорошего от этого барона не дождешься.

Да, испытания нашей героини только набирают обороты.
_________________

Спасибо !!!!Да.....Стефке везёт на неординарных мужчин!Ну,заинтриговали.....Жду продолжения!

Да, мне тоже страшно за Стефанию и её маленькую свиту. Как бы они все не пострадали из-за самодурства чокнутого барона.
___________________________________

 » глава 18

ФАМИЛЬНАЯ ИГРА.
Какой бы простушкой не была Бланка, но кое-что, все-таки сообразила.
- Научи меня играть,- утром попросила она товарку, с ужасом покосившись на стоящий в углу столик с шахматами для королев, где на поле были сдвинуты две пешки.
Аннет презрительно приподняла брови.
- Зачем? Это напрасная трата времени, ты все равно ничего не поймешь и не запомнишь!
Лучше бы она её открыто назвала дурой! Понятно, что белая королева тот час вскипела обидой.
- Это ещё почему?!
- А потому,- откровенно фыркнула черная королева,- что ту из нас, которая проиграет, ждет нечто страшное! Скажи на милость, зачем я буду тебя, чему-нибудь учить и собственными руками рыть себе могилу!
- Аннет,- происходящее не понравилось графине,- все в руках Господних..., неужели ты не понимаешь, что ведешь себя не так, как подобает истинной христианке?
Глас вопиющего в пустыне! Времена праведников давно миновали!
Стефка прекрасно понимала, что, не смотря на многократность применения, аргумент все-таки слабоват, когда речь идет о жизни и смерти, но не знала, что ещё можно сказать, чтобы выразить свое возмущение такой черствостью. Она жестом поманила Бланку к доске и в силу своего разумения пояснила, что происходит на шахматном поле. Наверное, у неё получилось не очень-то хорошо, потому что краем глаза графиня улавливала скептическую усмешку Аннет, а как-то даже в спину ударил тихий, но от этого не менее обидный смешок.
Но тогда она ещё не сделала далеко идущих выводов, хотя атмосфера в зале донжона значительно ухудшилась, разделив её обитательниц на две части.
Вечером барон не появился, но никто не обиделся на него за такое невнимание. Напряженно прождав несколько часов, женщины облегченно перевели дыхание, и легли спать.
Надо сказать, что фон Валленберг не приходил целую неделю, держа своих пленниц в состоянии непрерывного напряжения, и вот когда они более или менее успокоились, решив, что он куда-то уехал, барон появился вновь.
Когда его мощная фигура возникла на пороге помещения донжона, его обитательницы вздрогнули, моментально забыв и про вражду, и про соперничество.
- Мадам,- фон Валленберг, как всегда, был подчеркнуто вежлив,- вы очаровательны!
И мимо них вновь проследовала вереница пажей с креслом для сюзерена, шахматами, вазами с фруктами и вином, запылало пламя камина. Графиня, машинально схватившись за чрево, тревожно наблюдала за этими приготовлениями. Барон, между тем, пристально рассматривал её напряженное лицо, расположившись напротив.
- Итак, мадам, - неторопливо начал он беседу,- как ваше самочувствие?
- Хорошее...,- женщина собралась с силами, чтобы поддержать разговор,- вас не было неделю, мы думали вы в отъезде!
- Ну что вы, мадам, уехать из дома, когда у меня гостит такая гостья?! А вы скучали?
- Здесь есть чем развлечься!
Стефка понимала, что перед смертью не надышишься, но все равно отчаянно пыталась оттянуть начало игры.
- Наверное, ваша милость, часто бывает при дворе французского короля?
Пожалуй, фон Валленберг удивился.
- У меня есть владения в Шампани, поэтому так или иначе, я являюсь вассалом французской короны,- сдержанно пояснил он,- и понятно, что частенько вынужден откликаться на зов сюзерена, но какое это имеет отношение к нашей игре?
Действительно!
- В бытность свою в Париже, я слышала, что при дворе часто устраиваются шахматные турниры!
Собеседник недоуменно вздернул брови.
- Не сказать, чтобы часто, хотя Людовик любит шахматы! А вот при бургундском дворе устраивают настоящие турниры!
Стефка лихорадочно искала тему для продолжения беседы. Какая жалость, что раньше у неё не было надобности в блистании красноречием! Обычно её улыбка была достойной заменой каскадам острословия.
- Говорят, что будучи принцем, его величество брал уроки у великого мастера! А кто учил играть в шахматы вас?
- Мой отец!
- Я не покажусь вам слишком назойливой, если поинтересуюсь, а какова ваша семья?
Валленберг хмыкнул.
- Не покажитесь, хотя особенно тут рассказывать не о ком. Нас фон Валленбергов только двое - я и мой брат Вальтер!
Интересно, а кто же тогда те дамы и рыцари, которых иногда удавалось увидеть из окна?
- Вы удовлетворили свое любопытство или хотите ещё, о чем-нибудь спросить?
Она была бы рада болтать, не умолкая, но о чем? Что интересует этого человека?
- Вы не хотите играть? - спокойно поинтересовался барон.
Как будто могло быть иначе!
- Не хочу!
Рука фон Валленберга решительно потянулась за очередным яблоком. По всей видимости, барон испытывал к ним особое пристрастие.
- Хорошо,- с хрустом откусил он солидный кусок,- не хотите, не надо..., но чем вы тогда сможете меня развлечь?
Стефка озадаченно округлила глаза. Развлечь?
- Да, - ответил на молчаливый вопрос барон, - развлечь! Я пришел сюда, чтобы отдохнуть! Пойте, рассказывайте занимательные истории. Можете сыграть, на каком-нибудь музыкальном инструменте? Прикажите и вам принесут - в общем, я само внимание!
Женщина густо покраснела - увы, петь она не могла по причине полного отсутствия слуха! Баллады, конечно, слышала, но вот повторить не осмеливалась, сомневаясь, что сможет их внятно изложить. Музыкальные инструменты? Когда-то в детстве она довольно удачно пугала поселившихся в замке ворон трещоткой, но вряд ли барон именно это имел в виду, говоря о развлечениях.
- Я могу исполнить рыцарскую балладу!- испуганно пискнула Бланка.
Зная, о том ужасе, который испытывала несчастная девушка перед бароном, Стефка посмотрела на неё с определенным уважением, но, увы, эту отвагу не смог оценить сам фон Валленберг.
- Вы, мадемуазель,- небрежно заявил он,- всего лишь шахматная фигура, а те помимо движения по клеткам, лишены права хоть как-то влиять на игру!
Оглядев три недоумевающих лица, он мягко пояснил.
- Пока я в этой комнате, только вы, мадам, находитесь со мной на равном положении игрока. Итак, насколько я понял, ни петь, ни музицировать вы не умеете! Но, может, расскажите нам какую-нибудь занимательную историю?
Занимательную историю? Стефания озадаченно наморщила лоб. Выбор был, мягко говоря, невелик!
- Я знаю историю о богопротивном отступнике Яне Жижке!
Валленберг досадливо отмахнулся.
- Только избавьте меня от сентенций о еретиках, ведьмах и колдунах. Я охотно верю, что вам об этом прожужжало уши окружение вашего супруга, но меня подобные истории ничуть не развлекают! Из уст столь прельстительной дамы я бы охотно выслушал, какую-нибудь историю о страсти, любви и нежности! Сейчас при французском дворе в безумной моде Боккаччо! Вы читали "Декамерон"?
Графиня смутилась. Конечно, откуда ей было знать, что сейчас модно при дворе, но безобразник Вийон немало поупражнялся на эту тему в один из особо унылых вечеров на задворках заведения Мами.
- Вот все говорят, Вийон - распутник, игрок, пьяница! А что в моих стихах особо развратного? Что вижу, о том и пишу! Этот же Боккаччо в своем сборнике описывал настоящие оргии, и его издают, хвалят, им зачитываются! Я собственными ушами слышал, как один каноник отзывался об этом флорентийце, как о муже кристального благочестия и веры! Ну, есть ли в этом мире справедливость? И если я свой любовный инструмент называю «тараном», а он «молотком», то ему место в раю, а мне - сразу в пекле?
Сейчас бы она многое дала, чтобы вновь оказаться в заполненной хламом каморке рядом с озорником Вийоном, и Стефка несколько помедлила с ответом, прежде чем открыть рот.
- Не читала,- осторожно пробормотала она,- но кое-что слышала! Один мой знакомый поэт возмущался незаслуженной славой автора, упрекая его в распущенности!
- Если произведение выдержало такое испытание временем, не думаю, что его слава незаслуженна,- лениво заметил собеседник,- едва ли о вашем знакомом поэте будут вспоминать два века спустя! Кстати, как его имя?
- Вийон, Франсуа Вийон!
Почему так странно устроена человеческая голова - сначала язык выбалтывает слова и лишь после этого в дело вступают возмущенные мозги, доказывающие, что в данном случае умнее было бы помолчать. Это какой же дурочкой надо быть, чтобы выболтать про свое знакомство со скандальным поэтом?! Опальный воришка Вийон вовсе не компания графине де ла Верда!
Вытянувшееся лицо изумленного фон Валленберга подтвердило Стефке, что он точно же такого мнения.
- Вийон, мадам?! Ваш знакомый поэт? Где же вы могли встретиться?
Не рассказывать же ему о заведении Мами!
- В одном месте..., знаете, это была случайная встреча...
- Если вы встретились, когда его поймали за кражей вашего кошелька, то действительно, это могло произойти случайно! Но как вы могли в тот момент умудриться обменяться с ним замечаниями по поводу Джованни Боккаччо?
Стефка занервничала. Как, как! Вот попробуй сходу придумать!
- Я была знакома с дамой, которая питала к нему особую благосклонность!- наконец промямлила она, не зная, что ещё сказать, хотя слово "дама" не особенно подходило к толстухе Изабо и к роду её занятий.
Громкое фырканье барона только подтвердило несуразность её признания.
- Вы что-то скрываете, мадам,- заявил Валленштейн, со смаком догрызая яблоко,- и если вы нам сейчас поведаете, что именно, то... я отменю на сегодня игру!
Графиня тоскливо вздохнула. Конечно, легко было Бланке и Аннет умоляющими глазами заглядывать ей в рот, но не могла же она рассказать в присутствии двух невинных созданий, как штопала юбки блудницам!
- Я, - растерянно пробормотала она, лихорадочно соображая, чтобы соврать,- ... в общем, он приходил к моей кухарке...
- Насколько мне известно,- проявил необычную осведомленность фон Валленберг,- у вас не было кухарки! Ведь, как заявил ваш супруг, вы все время пребывания во Франции прожили в замке крестной матери барона де Ла Рош, где-то на задворках королевства! Вийон в таких местах не обретается! Извините, но вы, мадам, лжете..., и я начинаю игру!
Барон снял со своей головы расшитую жемчугом бархатную шапочку, бросил в неё пешки двух цветов, перемешал и протянул оторопевшей от такого поворота дела женщине.
- Выбирайте, графиня!
Стефка быстро прочла краткую молитву, и, зажмурив глаза, быстро вытянула фигуру.
Потрясенный вздох Аннет подсказал ей, что она вытянула белую королеву.
- Прекрасный выбор, мадам... ваш ход!
Как будто для неё имело хоть какое-то значение, чей будет ход!
Она робко двинула первую попавшуюся пешку.
Игра началась.
Бедная Стефка даже взмокла, пытаясь вникнуть в происходящее на шахматном поле. Она считала ходы, думала, стараясь не торопиться, и часто, уже поставив фигуру, убирала её обратно, не смотря на издевательское фырканье соперника. Перед собой женщина была честна и отлично сознавала, что её дела плохи, но упорно что-то пыталась изменить, и вот когда она окончательно пала духом... неожиданно выиграла! Перед её конем неизвестно откуда взялась черная королева! Уничтожить беззащитного короля смог бы уже даже младенец.
Это было настолько невероятно, что она долго пялилась на шахматную доску, отказываясь верить собственным глазам, но особо потрясенной выглядела Аннет. Она так побледнела, что веснушки на её носу приобрели нездоровый коричневый оттенок, а обескураженная Бланка наоборот, покраснела, вновь в беспомощности остановившись возле доски королев.
- Ваши фигуры белые, мадемуазель, бросайте кости! - любезно напомнил ей барон, с насмешливым любопытством глядя, как она растерянно мнется, не зная, что ей делать дальше.
Белая королева нервно дернулась, бросила кости и... оказалась лишенной хода! Бланка отскочила от шахматной доски под пренебрежительным взглядом заменившей её Аннет.
- Всё бывает,- философски развел руки фон Валленберг, - вот видите, мадам! Оказывается, при определенных обстоятельствах от нас с вами зависит мало!
Он неторопливо встал, подошел к доске королев, посмотрел на ходы Бланки и Аннет, и, неизвестно чему улыбаясь, покинул комнату.
Измученная Бланка, пошатываясь, подошла к донне, и, упав на колени, с облегченным вздохом уткнулась в её юбку разгоряченным лицом, но Аннет почему-то не выразила радости.
Молчаливое напряжение царило среди женщин целый день. В ожидании третьей партии практически никто не разговаривал, ничего не ладилось и все валилось из рук.
Как только зашло солнце, и сумерки окутали громаду замка, его хозяин появился вновь. На этот раз он был не расположен вести длительные беседы и изощряться в куртуазном остроумии, а сняв шапочку, протянул её донне.
Стефка, поймав его мрачный взгляд, трясущейся рукой вложила туда две пешки. Барон был явно не в настроении. Резко протянув руку, он достал белую фигуру! Донна так и не поняла, кто едва слышно взвыл за её спиной - Аннет от досады, или Бланка от страха?
И, конечно же, вновь выиграла белая королева! Особо не церемонясь барон беспощадно подавил робкие попытки партнерши сопротивляться.
Подавленная растерянность охватила пленниц башни.
- Почему он хочет, чтобы все время первой ходила я? - теперь это уже дошло даже до глупышки Бланка,- ведь я даже толком не могу запомнить, каким образом ходят фигуры?
- И, тем не менее, - жестко заявила, пылая гневными глазами Аннет,- ты сможешь вывести меня из игры, бездумно расстраивая все задуманные мною комбинации! Мадам, это не справедливо! В следующий раз в зависимости от того, какого цвета фигуру вытяните, вы или сами сдадите партию, или выиграете её!
Стефка с жалостью посмотрела на возмущенную подопечную. Выгнув затекшую от сидения спину, женщина с измученной гримасой, потирала разболевшуюся поясницу.
- Дорогая, - мягко укорила она девушку,- ты сама-то понимаешь, о чем просишь? Это все равно, что направить вооруженного хворостиной пастушка против закованного в латы рыцаря! Как я смогу выиграть, если соображаю в сто раз медленнее противника!
- Так подыграйте ему, если...
Неизвестно, что она хотела предложить, но разговор не понравился насупившейся Бланке.
- Стойте,- решительно вклинилась она между собеседницами,- я не хочу проигрывать! Одному Господу известно, как поступают здесь с выбывшими королевами, может, сбрасывают с крепостной стены! А вы предлагаете безучастно слушать, как сговариваетесь погубить меня?
- Но ведь ты все равно не смыслишь ничего в игре,- ринулась в бой разозленная Аннет,- так почему же должна выигрывать?
Бланка дерзко вздернула подбородок.
- Наверное, я кое-что смыслю в другой игре, если мессир хочет, чтобы я оставалась в выигрыше!
Стефания так и застыла с открытым ртом. И дело было даже не в бесстыдности заявления, а в том, что оно исходило от девушки, которую она считала робкой и недалекой простушкой.
Увидев, что взвившаяся от этих слов до небес Аннет уже готова вцепиться в волосы подруги, графиня поспешила вмешаться.
- Время позднее, - деланно зевнула она,- все устали... уже сами не соображаем, что говорим! Спать, мои дорогие, спать! Завтрашнее утро все расставит по своим местам!
Но понятно, что ни это утро, ни последующие ничего не изменили. Какую бы из королев не вытаскивала Стефания, выигрывала все равно белая! Иногда она делала ход, иногда нет, но и Аннет то же не могла разыграть ни каких комбинаций. Атмосфера в башне была накалена до предела! Девушки то угрюмо молчали, то наоборот, сыпали такими оскорблениями, что все призывы графини к порядку были не слышны за их разъяренными голосами. И обе королевы были в обиде на патронессу, потому что каждая считала, что та должна принять именно её сторону в конфликте.
Напрасно Стефания толковала глупым девчонкам, что нет повода для ссор, что в них нет прока, но каждая из них насупившись, тот час отвергала её аргументы, выдвигая свои:
- Но если я уступлю ей, то непременно проиграю, и только Господу известно, через какие испытания придется мне пройти!
Между тем, какой бы несведущей в игре ни была Бланка, все равно черные фигуры на доске начали таять быстрее белых.
Весну сменил зной жаркого июня.
В башне воцарилась нестерпимая духота. Можно было открыть окна, но из тех тянуло запахами нечистот со скотного двора и приходилось, либо пережидать перемены ветра, либо сидеть, задыхаясь от жары.
Стефания с большим трудом штурмовала крутые ступеньки крепостной стены, но она мужественно преодолевала их, чтобы только вдохнуть свежего воздуха, хотя жара лишала радости даже эти прогулки.
Что же говорить о вечерах?
Барон не слишком-то баловал своих пленниц визитами, предпочитая, по-видимому, более приятное препровождение времени, но сваливался всегда, как снег на голову, когда его меньше всего ждали.
В тот вечер Аннет дошла до такой точки кипения, что не выдержала и вмешалась в игру.
- Мессир,- дерзко заявила она, обреченно увидев, как графиня вытаскивает черную королеву,- игра только тогда игра, когда перед тобой достойный противник! Неужели вам интересно из вечера в вечер навязывать донне Стефании очередное поражение, в какой бы форме оно не выражалось!
Глаза фон Валленберга остро и заинтересованно блеснули.
- И..., - насмешливо протянул он,- в какой же форме оно выражается?
- Вы практически обездвижили одну из королев, тогда как по правилам, даже пешка имеет право хода!
Валленберг раздраженно вытер расшитым полотенцем пот со лба (стояла невероятная духота, и у Стефании от резкого запаха его пота тошнотворно сжимало желудок).
- Ваш упрек мне понятен, демуазель,- неожиданно согласился он,- хотя..., хотя от вас я ожидал других слов! Что ж, чтобы меня не обвинили в неуважении к фамильной игре, я согласен сдать эту партию мадам Стефании, как говорится, без боя! Вы согласны?
Наша героиня настолько поспешно качнула головой, что вызвала пренебрежительную усмешку на его губах, зато Аннет молнией метнулась к стоящей у стены доске. Уж как там она походила, Стефания не знала, только услышала довольный смешок барона.
- Ваша подопечная, мадам, удачно воспользовалась своим шансом! Зато у нас сегодня появилась возможность пообщаться без столь нелюбимых вами шахматных фигур!
Стефания посмотрела на него с опаской - пообщаться? О чем?
Барон понял её взгляд на свой лад.
- Да, конечно, женщины в вашем положении не особенно любят куртуазные беседы, но уверяю, даже не смотря на чрево, вы мне кажетесь прекраснейшей из когда-либо существовавших на земле дам!
- Право слово, вы преувеличиваете мои скромные достоинства!- настороженно пробормотала женщина, гадая, во что выльются для неё эти цветистые комплименты.
И не ошиблась.
- История знает немало примеров пылкой страсти, воссоединившей прекрасных дам и пленивших их сеньоров! Как, по-вашему, есть ли у нас шанс явить миру ещё один образчик истинной любви?
То ли от жары, то ли из-за плохого самочувствия, а может, и от того, и от другого, но наша героиня сегодня соображала плохо, поэтому недоуменно воззрилась на собеседника. Любовь?
- Я уверен, что смогу стать для вас прекрасным возлюбленным,- пояснил ухмыляющийся Валленберг, опять протягивая руку за очередным яблоком,- или, по-вашему, я недостаточно хорош?
Как будто это было неочевидным! Стефания замялась, не зная, как вывернуться из столь щекотливого положения. Барон между тем с раздражающим треском грыз очередное яблоко и ждал её ответа.
- Я замужем!- в конце концов, пробормотала она.- И мне ни пристало думать о других мужчинах!
- Да, дон Мигель красив, ничего не скажешь,- охотно согласился фон Валлеберг,- но вряд ли он будет долго горевать о погибшей жене и быстро утешится в объятиях других, не менее прекрасных дам! Вы знаете историю Агнесс Сорель?
Об Агнесс Сорель графиня что-то слышала, но от кого, когда и по какому поводу, вспомнить не смогла, поэтому виновато улыбнулась.
- Я знаю! - неожиданно влезла в разговор Аннет.
Барон надменно смерил глазами отважную девушку, но, видимо, сегодня он был в хорошем настроении, потому что милостиво кивнул головой.
- Агнесс Сорель,- размеренно начала та свой рассказ,- была самой красивой дамой Франции. Говорят, что все кто имел честь увидеть девушку, падали, сраженные её необыкновенной прелестью, приятным обхождением и острым умом! Отец нынешнего короля Франции Карл увидел Агнесс и влюбился. Он долго добивался любви прекрасной мадемуазель, и когда она ответила ему взаимностью, то не было человека счастливее его величества! Несколько лет они жили душа в душу, пока Агнесс не умерла во время родов их четвертой дочери, и все это время она была достойной подругой короля. Рассказывают, что король Карл не торопился изгонять англичан с французских территорий, и тогда его возлюбленная заявила, что если король Англии более смел, тогда она отправляется к нему. Карл испугался угрозы потерять Агнесс и разгромил англичан!
Стефания внимательно слушала рассказ своей подопечной, безуспешно силясь понять, почему к истории именно этой дамы барон решил привлечь её внимание.
Вообще-то, в ту эпоху участь королевской фаворитки считалась завидной. Ведь, как правило, к ней прилагались земли, титулы, зависть окружающих, а иногда и огромная под стать королевской власть, но Стефания не особенно обольщалась относительно выгод подобного положения. Собственный, весьма неудачный опыт супружеской жизни показал, насколько изменчивы вкусы мужчин, насколько капризные у них характеры. Да и по всеобщему признанию, покойный король, мягко говоря, был весьма посредственной личностью!
- Как вам эта история, мадам? - поинтересовался барон.
Стефания недоуменно пожала плечами.
- Обыкновенная история любви подданной и господина!
- Нет, - криво усмехнулся барон,- не совсем обычная, потому что сама Агнесс Сорель была необыкновенной! Наша черная королева вкратце поведала нам о красоте фаворитки, но не смогла описать ангельскую прелесть этой дамы! Мне довелось видеть Агнесс, и хотя в ту пору я был зеленым юнцом, но до сих пор помню, как у меня остановилось сердце при виде бирюзовой синевы её глаз! Король обожал любовницу, носился с ней, как с редкостным алмазом! Осыпал золотом, поместьями, позволял ей решительно всё - даже появляться на придворных раутах с обнаженной грудью!
Графиня недоверчиво вздернула брови, но потом все-таки решила, что вряд ли барон лжет. Скорее всего, эта Агнесс, если и была в чем-то уникальной, так это в бесстыдстве!
- ... и что же,- продолжил между тем свой рассказ фон Валленберг,- после того, как она умерла, казалось, горю короля не будет границ - уж так он убивался, так убивался! Обвинил в её отравлении государственного казначея Жака Кера, хотя если тот и был виноват, так это в попытках спасти от алчной фаворитки королевские деньги! Толковали даже, что её погубил дофин Людовик - мол, он то же притязал на любовь прекрасной дамы, но был отвергнут и пустил в ход яд! Честно говоря, я в это не особо верю. Я разговаривал как-то с одним из очевидцев этой истории. Так вот, мне рассказали, что Карл был не в себе от горя, и все боялись, что он либо руки на себя наложит, либо отречется от престола и примет постриг!
- Грустная история! - вздохнула Стефания, мгновенно посочувствовав несчастному королю.
Уж она знала, что такое потерять возлюбленного! Барон со странной улыбкой покосился на её опечаленное лицо.
- Я бы так не сказал!
И его рука вновь потянулась к очередному яблоку в вазе. Женщина со смешанным чувством брезгливости и недоумения глядела, как его крепкие зубы с хрустом вонзаются в краснобокий плод. Иногда ей казалось, что у Валленберга во рту зубов раза в три больше, чем у нормального человека, и было неясно, почему среди всего изобилия редких в это время года фруктов, он всегда выбирает только яблоки, да ещё так подчеркнуто вызывающе их грызет.
- Вам эта история не кажется трагичной? - холодно удивилась она.
- Нет, не кажется! Когда спустя несколько недель Агнесс в постели сюзерена сменила её кузина, все удивились, хотя и облегченно вздохнули, что король нашел утешение в объятиях родственницы Сорель. "Он ищет в ней черты потерянной возлюбленной!" - шептались между собой особо слезливые придворные. Чувствительных придурков земля всегда рождает в большем количестве, чем здравомыслящих людей! Между тем, девица оказалась весьма бойкой, и быстро поняла, что к чему. Вскоре двор в изумлении заметил, как вокруг короля, словно пчелы вокруг сот с медом, вьются постоянно меняющиеся прелестницы. Говорят, что иногда в постели его величества ночевало до пяти девушек разом!
У Стефки от изумления и стыда покраснели щеки и возмущенно округлились глаза. Сказанное настолько не укладывалось в её голове, что она необдуманно брякнула:
- Зачем..., зачем его величеству столько девушек в постели?
Валленберг коротко хохотнул и подозрительно заблестевшими глазами смерил полыхающее лицо растерянной собеседницы.
- Мадам,- укоризненно протянул он,- вы, право слово, смутили меня таким вопросом! Наверное, король знал, что ему с ними делать, иначе, зачем было созывать столь очаровательный королевский совет!
Стефания испуганно покосилась на округлившиеся глаза своих подопечных. Эти разговоры были явно не для ушей невинных дев!
- Мессир,- укоризненно призвала она к порядку охальника,- вряд ли вы бывали в той опочивальне, поэтому знать наверняка ничего не можете, а верить в различные грязные измышления, да ещё делиться ими в столь неподходящей к компании...
Недоговорив, она вздрогнула от резкого хруста очередного яблока. Нет, положительно, фон Валленберг грызет яблоки, как кролик!
- Мадам,- удивленно вздернул он брови,- вы что же, считаете меня грязным сплетником?
Женщина моментально, не смотря на жару, покрылась холодным потом.
- Что вы,- лихорадочно поспешила она оправдаться,- нет, конечно... Просто..., иногда... ну...
Валленберг вдруг резко нагнулся к ней, щелчком отправив недоеденное яблоко куда-то в угол.
- Так выбирайте выражения, мадам! - его глаза блеснули льдом.- Помните, что вы будущая мать, а у женщин от потрясений бывают и преждевременные роды!
Угроза в устах этого человека звучала настолько устрашающе, что ребенок в чреве моментально тревожно закрутился, и Стефания испуганно схватилась за живот.
- Ну-ну, графиня,- тот час смягчился барон, - не надо так пугаться! Я вовсе не монстр, чтобы вот так - за одно неосторожное слово отправить беременную женщину к палачу, хотя....,- он сделал многозначительную паузу,- слова то же бывают разными! Иногда несвоевременно сказанная фраза губит целые королевства!
Он сделал паузу, возможно ожидая вопросов или возражений, а скорее, проверяя, усвоили ли присутствующие урок? Установившееся в башне испуганное молчание, было красноречивее всяких слов.
- Так вот,- как ни в чем не бывало продолжил он,- вернемся к Агнесс Сорель! По мере того, как проходило время, женщин вокруг короля становилось все больше и больше - остывающая и пресыщенная кровь монарха требовала всё более изощренных форм распутства от его фавориток, и только что-то из рук вон выходящее могло его расшевелить! К концу своей жизни он превратился...,- тут барон с ожиданием посмотрел на собеседницу, как бы предлагая ей продолжить фразу.
- ... в грязную свинью!- с чувством закончила графиня, имея в виду явно не покойного короля.
Валленберг сухо ухмыльнулся, наверное, все-таки понял, что реплика относится к нему.
- Свиньи тут, конечно, не причем! Но зрелище было малопривлекательным! Так вот, к чему я веду этот разговор?
Действительно, к чему было столь длинное вступление?
- Агнесс - такое дивное и чудное создание! Красавица, из тех, кто рождается раз в столетие! Не просто женщина - богиня! И что же? Она положила свою жизнь на алтарь служения человеку, не стоящему её мизинца, и который даже не сумел стать достойным её памяти!
Стефка удивилась - ей и в голову не приходило взглянуть на эту историю под таким углом.
- А чего эта дама была достойна? - осторожно поинтересовалась она.
- Счастья, мадам, обыкновенного человеческого счастья, которое, конечно же, не мог ей дать этот ничтожный монарх! Так вот, мадам, в тот день на ристалище...
Графиня пораженно вскинула глаза на собеседника. Он был свидетелем поединка между доном Мигелем и Яреком?!
-... я внимательно наблюдал за вами! И пришел к выводу, что вы не любите мужа, и этот брак не принес вам счастья. Любящие женщины иначе ведут себя при опасности, грозящей их мужчинам! Вы же были холодны, утомлены, и поединок-то остановили, по каким-то иным соображениям, очень далеким от сердечного трепета и волнения! Так стоит ли цепляться за никому ненужные узы? Зачем посвящаться свою единственную и такую неповторимую жизнь человеку, который никогда не сделает вас счастливой? Не лучше ли, воспользоваться оказией с похищением и ложной смертью, чтобы начать все сначала?
Он был через чур близок к истине, чтобы оставить равнодушной свою собеседницу. Кому понравится, когда у него в душе начинают копаться столь неприятные люди? Подобное редко прощается даже друзьям!
- Я вас не понимаю,- резко отреагировала донна,- уж не хотите ли вы сказать, что этот шахматный кошмар не что иное, как прелюдия к счастью?
- Как знать, мадам, как знать...
Валленберг встал со своего места и лениво потянулся, с насмешкой окинув её возмущенное лицо.
- Подумайте над тем, что я сказал!
И покинул башню. Стоило двери закрыться, как по комнате раздался громкий облегченный вздох, вырвавшийся из груди её обитательниц, а Бланка ещё и вдобавок взвыла.
- Я так больше не могу..., я так больше не могу!
Аннет со всего маха дала товарке пощечину.
- Хватит ныть! Истеричка!
Ответ не замедлил. Графиня оторопело наблюдала, как её подопечные вцепились друг в друга, а главное, и не могла понять - почему?
- Хватит,- закричала она, подскакивая с места,- что же это такое происходит? С ума вы, что ли сошли!
Девицы с перекошенными от ненависти лицами немедля обернулись к ней. В их глазах сквозила такая откровенная злоба, что Стефания в страхе попятилась и неловко упала назад в кресло.
- Мадам,- первой кинулась в бой Аннет,- только из-за вашего скудоумия я могу лишиться, чего-то очень важного в своей жизни, но вам ведь и дела до этого нет! Вы так плохо соображаете, что не в состоянии понять самых элементарных вещей!
Наша героиня даже не нашлась, что сказать в ответ на вывод обезумевшей девицы, зато отреагировала Бланка.
- Ты влюбилась в барона, а он и знать о тебе не хочет!
- Дура!
Свару прекратили довольно быстро и очень эффективно.
Вбежали какие-то люди с ведрами воды и окатили обеих девиц, растолкав их по противоположным углам. Испуганный визг, суета, мельтешение, крики, лужи воды, но всё это прошло мимо внимания отстраненно наблюдающей за происходящим, задумавшейся Стефки. Ей вдруг пришло в голову, что далеко не самая умная Бланка смогла верно оценить происходящее, и Аннет действительно влюбилась в их тюремщика. Тогда совсем плохо! Было страшно даже подумать, что ждет их всех дальше.
Поздно ночью, когда успокоенная столь радикальными средствами Бланка мирно спала на своей стороне кровати, Стефка решительно растолкала рыжую девицу.
- Нам надо поговорить!
Аннет, широко распахнув зеленые глаза, недоверчиво воззрилась на собеседницу.
- Я так думаю,- медленно протянула графиня, не спуская с неё испытывающих глаз,- что Бланка права, и ты действительно очарована этим монстром!
- Мессир - не монстр,- горячо кинулась на защиту своего кумира девица,- он очень умен, прекрасно разбирается в шахматах и весьма недурен!
Стефка даже поперхнулась при последнем заявлении.
- Дорогая,- вкрадчиво заметила она,- я знаю, что любовь слепа, но не до такой же степени! Ты что, вообще, никогда не видела мужчин? Барон не просто некрасив, он уродлив!
- Ах, мадам, - резко возразила та, - в мужчине красота отнюдь не главное!
- Да ну, - иронично удивилась графиня,- и что же тогда главное?
Аннет снисходительно глянула на неё, как на несмышленую глупышку.
- Сила, мадам, мощь, ум..., а как он играет в шахматы!
Стон отчаянного бессилия вырвался из груди нашей героини.
- Шахматы,- взвыла она,- да какое отношение имеют эти бездушные фигуры к женскому счастью?! Сила? Легко быть сильным, измываясь над тремя беззащитными женщинами! А его налет на женский монастырь, кощунственное надругательство над кроткими сестрами-монахинями? Это его мощь? Он монстр, выродок, злой и жестокий, как сам дьявол! Барон играет вовсе не в шахматы, он играет нами! Приглядись к нему внимательнее. Какое злое чародейство затмило твой разум - это же тролль, нежить из сказок! А его голос, а его запах - это запах зверя, кровожадного безжалостного зверя, чудовища!
Неожиданно Аннет в испуге отшатнулась от неё.
- Вы не правы, мадам,- хмуро заявила она, и после некоторой паузы тихо добавила,- давайте спать, а то у стен тоже иногда бывают уши!
Какие "уши" глубокой ночью в их людьми и Богом забытой темнице? Стефания только пренебрежительно отмахнулась, но увидев, как отворачивается от неё девица, поняла, что та считает разговор законченным. Немного поворочавшись, она тоже кое-как пристроила свое чрево и забылась тревожным сном.
Ей снились какие-то страшные рыла, от которых она тщетно пыталась убежать, и когда на рассвете женщина окончательно проснулась от очередного кошмара, то даже почувствовала облегчение. За окном занимался серый рассвет, и чтобы не разбудить спящих девушек, она насколько могла осторожно перелезла через Бланку и встала на утреннюю молитву. Какой-то шум за окном заставил её прерваться и выглянуть во двор.
Этот шлем с распростершим крылья соколом она бы узнала из тысячи. Валленберг во главе небольшого отряда рыцарей явно куда-то собрался выезжать.
- О, пресвятая Дева,- взмолилась Стефка,- сделай так, чтобы он никогда больше не вернулся!
Это, наверное, было через чур греховное пожелание, потому что долгожданный покой неожиданно обернулся крупными неприятностями.
Утро началось с того, что Бланка не смогла встать с постели. Чудовищной силы рвотные спазмы сотрясли её плечи, от жара пылало всё тело, и она, держась за горло, испуганно завывала от боли.
Стефания перепугалась не на шутку, не зная, что в таких случаях делать.
Но от неё ничего и не потребовалось. Вскоре в башне оказался молодой человек, представившийся лекарем. Он склонился над Бланкой, пощупал пульс, посмотрел в глаза, покачал головой, и что-то приказал окружающим служанкам, после чего те быстро засуетились вокруг кровати, подтаскивая простыни, тазы с горячей водой и устанавливая курильницы.
Стефания и Аннет, испуганно сбившись у окна, внимательно наблюдали за происходящим.
- Что с ней?
Лекарь ответил не сразу, сначала дал выпить трясущейся в ознобе Бланке странно пахнущее питье.
- Скорее всего, лихорадка, мадам! Но нельзя исключать, что это начало более страшного заболевания, поэтому будьте осторожнее, в вашем положении нельзя рисковать!
Рисковать не рисковать, но повязки на голове несчастной девушки пришлось менять все-таки ей, и подавать приготовленное питье тоже, потому что Аннет подчеркнуто не желала помогать сопернице, и всячески увиливала от обременительных обязанностей, но зато пленницам удалось ближе познакомиться с ещё одним обитателем Копфлебенца.
Когда следующим утром лекарь вновь появился у постели больной, графиня решилась с ним заговорить.
- Как вас зовут?
- Вальтером, мадам! - невозмутимо ответил тот.
- Послушайте, Вальтер, а вы бы могли ответить на несколько моих вопросов?
Молодой человек смерил её надменным взглядом.
- Мадам, я попросил бы вас ко мне обращаться соответственно моему званию!
- А каково ваше звание? - удивилась Стефка. - Разве вы не лекарь?
- Что из того? - резко ответил тот.- Я - брат барона!
Стефка, вообще, что-либо перестала понимать.
- Вы - шевалье?!
- Между прочим, - молодой человек, зачем-то заставил Бланку раскрыть рот,- барон закончил Сорбонну, и имеет степень магистра медицинских наук!
Графине показалось, что она ослышалась, но выразить недоверие было ещё опаснее.
- Пути Господни неисповедимы!
А что она ещё могла сказать?
Зато воспользовалась ситуацией, торчавшая за спиной Аннет.
- Где есть болезни,- почтительно заметила она,- там и лекари. Лучше расскажите нам, рыцарь, что здесь происходит? Что это за странная игра, в какую мы вовлечены и чем это чревато для нас?
Да, голова у Аннет работала лучше, чем у неё. Стефка лишний раз в этом убедилась. Вальтер так посмотрел на девушку, что та в смущении опустила голову.
- Вопрос по существу, мадемуазель. Что конкретно вас интересует?
- Королевы? Как подбирают королев?
- Что же за партия без королев? Играть только тогда интересно, когда на кону стоит судьба реального человека. Но стать королевой может далеко не каждая девушка. Во-первых, это должны быть девицы только из благородных семей - простолюдинки легко относятся к насилию. Во-вторых, их нужно подобрать так, чтобы рядом находился человек, который бы искренне переживали за их судьбу, иначе игра теряет всякий смысл.
- А как долго служат королевы?
- Увидите! - усмехнулся Вальтер.
- А что с ними происходит потом? Надеюсь, их не убивают?
- Нет, конечно!
По комнате прокатился общий облегченный вздох. Каждая из присутствующих женщин втайне боялась, что единственная дорога из этой башни проходит через кладбище. Впрочем, Вальтер ещё не закончил.
- Недалеко от замка, за лесом находится монастырь, где бывшие королевы принимают постриг! После чего дают обет молчания, и до конца жизни отмаливают совершенные грехи.
- Да, какие же грехи могут быть у этих бедняжек? - удивилась графиня.- Что нужно отмаливать в таком строгом послушании?
Губы молодого человека растянулись в неприятном оскале.
- Не мне вам объяснять, мадам, какие грехи появляются у девушек, когда они имеют дело с мужчиной.
Слушательницы замерли. Вообще-то, каждая из них подозревала, о чем-то подобном, но вот так прямо, безо всяких экивоков услышать, о грядущем бесчестии?
Стефка растерянно оглядела бледные подавленные лица своих подопечных.
- А если они забеременеют? - едко поинтересовалась она.- При монастыре есть детский приют?
Вальтер неодобрительно смерил её взглядом.
- Такое происходит крайне редко! У нас таких бастардов называют детьми партии! Женщины в этом случае остаются в замке и имеют те же привилегии, что и члены баронской семьи!
- А от законных жен дети рождаются чаще?
- Нет! Дело дошло до того, что один из моих предков выправил у императора разрешение провозглашать своим наследником любого рожденного от него ребенка, которого в церкви окрестят именем Гуго.
Дикость какая-то! У Стефании в голове не укладывалось услышанное. Любой человек знает, что если у какой-то пары нет детей, значит, Бог решил искоренить его род! И зачем в таких случаях прибегать к таким бесовским ухищрениям? Только гневить Всевышнего! Впрочем, глядя на барона, никто бы не усомнился, что таким людям лучше не воспроизводить себе подобных!
- Наш хозяин - бастард? - ядовито поинтересовалась она, с наслаждением выговаривая последнее, столь оскорбительное слово.
И вновь колючий, враждебный взгляд собеседника.
- Он, прежде всего, барон Гуго фон Валленберг! И потом, его милость - дитя не партии, а любви.
Сказанное почему-то заинтересовало Бланку.
- То есть?- прохрипела она, держась за горло.
- Он был по-иному зачат!
Странное объяснение, неужели есть ещё какой-то способ, кроме общеизвестного?
- Кстати,- уже перед уходом заявил Вальтер, - пока белая королева не пришла в себя, все партии откладываются! Я думаю, что недели три вы можете спокойно спать, да и барона в замке нет - он уехал по делам!
И хотя Стефку не раз предупреждали, чтобы держала язык за зубами, она не выдержала и облегченно пробормотала:
- Господи, какое счастье!
На этот раз молодчик не стал одаривать пленницу грозными взглядами, наоборот, он с заметным сожалением вздохнул:
- Господь в своей неизмеримой милости, даровал человеку свободу самому устраивать свою судьбу, так что всё, что происходит с нами - это только наших рук дело!
Логично, только что он имел в виду? Нет, положительно, все Валленберги - дети любви или партии, (безразлично!), были людьми ненормальными!



ПОЗОРНЫЙ СТОЛБ.
Счастье, действительно, длилось почти три недели, и это было время неописуемого блаженства для всех обитательниц башни.
Успокоившаяся в отсутствии постоянных встрясок Стефка даже смогла без внутренней дрожи сидеть рядом с Аннет за шахматами. Бланка постепенно приходила в себя - болезнь отступила, может, благодаря хорошему уходу, а скорее всего, молодой организм сам победил хворь.
Вальтер часто посещал башню, и за исключением того, что он относился к роду фон Валленбергов, придраться было не к чему. Всегда сдержанный, суховатый в общении, он хорошо знал свое ремесло, хотя трудно было придумать более неподходящее занятие для знатного рыцаря. Разговоров по душам пленницы больше не затевали, да и брат барона не демонстрировал желания их вести.
Жизнь вроде бы входила в нормальное русло, если такое можно сказать о заточении, но все-таки каждая из узниц в глубине души знала, что скоро этому придет конец, и напряженно отсчитывала дни.
Резкие звуки рога, прозвучавшие как-то на рассвете, разбудили женщин. Они, путаясь в рубахах, испуганно подскочив с постели, кинулись к окну, как раз для того, чтобы обреченно лицезреть, как в ворота въезжает отряд рыцарей с предводителем в зеркальных латах и в шлеме с соколом на шишаке.
- Ой,- жалобно пискнула Бланка,- ой!
И надо сказать, что это было самое емкое обозначение того, что творилось на сердце и у толпящихся за её спиной пленниц.
Весь день они подавленно молчали, старательно делая вид, что занимаются рукоделием, и, вздрагивая от каждого шороха за дверью, но барон так и не появился ни в тот день, ни на следующий.
И это состояние непрерывного, подавляющего ужаса, почему-то привело Стефку к неожиданному протесту против происходящего. Если можно выразиться - она устала пребывать в страхе.
- Почему мы его так боимся? - в один из вечеров задумчиво поделилась донна с подопечными, - конечно, нам много чего здесь наговорили, но знаете, ведь не каждое произнесенное слово - правда! Мне кажется, эти люди получают воистину сатанинское наслаждение, запугивая и доводя нас до истерики!
Девицы недоверчиво покосились на графиню, но почему-то отмолчались, что было само по себе странным, но Стефка настолько завелась, что не вняла этому красноречивому предостережению.
- Мы здесь уже почти три месяца,- пояснила она свою мысль, - и за это время не видели ничего, чтобы говорило о жестоком обращении с людьми в этой крепости!
- Но позорный столб здесь все-таки есть! - тихо заметила Аннет.
Действительно, из их окна был хорошо виден помост со зловеще торчащим позорным столбом.
- Никто из нас не видел, чтобы кого-то наказали! - возразила графиня.
- Возможно, было не за что!
Стефка снисходительно глянула на девицу. Сразу видно, что та плохо представляет, что такое жизнь в столь многолюдном месте, как Копфлебенц.
- Плохие слуги имеются во всяком доме!
На этот раз ей никто не возразил, но вряд ли это означало, что она кого-то убедила.
И, конечно, этим же вечером на пороге их комнаты вновь выросла скандально раздетая фигура барона. Можно подумать, что его сундуки пусты, раз он шляется по замку чуть ли не в одной камизе!
Надо сказать, что Стефка и Аннет как раз сидели за шахматной доской, и не потому, что этого хотела первая! Просто игра была, чуть ли не единственным средством предотвратить очередную свару между девицами, неизменно затеваемую «черной королевой».
- Вы скучали по мне, мадам?- фон Валленберг уселся напротив графини.
Стефка досадливо поморщила нос. Если бы она знала, что он появится, то соответственно бы оделась. Сейчас же на ней было затрапезное платье, волосы упрятаны под плотный чепец. В подобном виде очень тяжело вести отвлекающие, от набивших оскомину шахмат, беседы.
- Знаете, мессир, я бы гораздо больше скучала по вашему обществу, если бы мы проводили время, не играя в эту опротивевшую мне игру!
- Так в чем же дело, давайте поговорим,- он лениво расслабился в кресле,- вижу, ваше чрево за это время солидно округлилось. Как вы себя чувствуете?
- Превосходно,- мило растянула губы в улыбке Стефка, лихорадочно ломая голову, о чем бы его ещё спросить, - а где вы были в те дни, когда мы не имели чести вас видеть?
- Мне так хотелось порадовать вас своим отсутствием,- ухмыльнулся тот в ответ,- что я проехался до Парижа!
Собеседница сделала вид, что не понимает сарказма.
- Зачем же вы посещали Иль-де-Франс? Заказывали очередной комплект шахмат?
- Покупал ткани, книги, притирания, украшения. Вам нужно пошить новое платье, старые становятся тесны, да и мне не по душе! Хватит просиживать целые дни за шахматами - играть лучше, чем сейчас, вы все равно не будете. И хотя у вас прекрасная учительница, пусть она направит свои усилия на другие занятия. А сейчас я бы хотел услышать от вас про ваши парижские приключения! Многое я знаю, но хотелось бы знать больше!
Графиня надменно вздернула брови:
- "Парижские приключения"?
Губы фон Валленберга растянулись в неприятной ухмылке.
- Может, напомнить вам про бордель Мами?
У Стефки похолодело внизу живота.
- Как? Зачем..., откуда...,- ей стало настолько плохо при одной мысли, что он в курсе её тайн, что наступило мгновенное удушье и сознание начало меркнуть, погружая окружающий мир в темноту.
Когда спустя какое-то время Стефка пришла в себя, то увидела склонившееся над ней озабоченное лицо Вальтера.
- Мадам?
- Спасибо,- простонала она, окончательно приходя в себя,- мне уже лучше!
Увы, к сожалению, за это время никуда не исчез мерзкий Гуго. Он восседал на прежнем месте и с умеренным любопытством наблюдал за действиями брата.
- Итак, графиня, - как ни в чем не бывало продолжил он допрос,- я знаю о вас практически всё, за исключением только одного - чей это ребенок?
Так она ему и рассказала!
- Я не понимаю вас,- Стефания отчаянно защищалась,- к чему эти вопросы? Какое право вы имеете их задавать?
Она даже не поняла, что случилось. Что-то сверкнуло перед глазами, на голову посыпались шахматные фигурки, и лицо обожгла острая боль от удара шахматной доской. Пока потрясенная Стефка, опешив от неожиданности, вытирала сочащуюся из рассеченного виска кровь, барон не терял времени даром.
- Ваш муж слабохарактерный слюнтяй, мадам, если вы до сих пор живы,- вычитывал он ей, брезгливо искривив губы,- и граф ещё сражался за вас на ристалище! Воистину, самый жесткий мужчина становится размазней, когда над ним поработает женщина. Но я любую, самую хитроумную стерву всегда поставлю на место!
У бедной Стефки от непонимания происходящего, противно задрожали руки.
- Пресвятая Дева, - пробормотала она, вытаращив в недоумении глаза на своего мучителя,- вы-то тут причем?
- Ваша дерзость, мадам, не имеет предела,- и без того не самое выразительное лицо барона окаменело,- вот уже три месяца, как я откровенно даю вам понять, насколько заинтересован в наших отношениях, а вы нагло заявляете, что я для вас никто?!
Беда всех нормальных людей, пытающихся договариваться с безумцами в том, что они взывают к их логике, забывая, что тем она, как раз и не подвластна. И объясняя, казалось бы, очевидные вещи, вместо того, что бы прийти к какому-нибудь приемлемому соглашению, наоборот, приобретают кучу неприятностей на свою голову.
- Мессир,- ступила на эту зыбкую почву и Стефка,- даже если вы и заинтересованы в каких-то отношениях, это не значит, что я должна отвечать вам взаимностью! У меня своя жизнь!
Звук отодвигаемого кресла был настолько резок, что она опасливо втянула голову в плечи.
Барон встал с места и теперь угрожающей массой навис над ней.
- У вас нет больше "своей жизни", потому что она принадлежит, в первую очередь, мне! - резко заявил он.- И чтобы раз и навсегда отучить вас перечить, пожалуй, придется применить наказание!
Женщина испуганно зажмурила глаза в ожидании неизвестной опасности, но звук, который издал фон Валленберг, удивил её и заставил настороженно приоткрыть ресницы. Мрачно взирающий на съежившуюся пленницу барон дважды хлопнул в ладони.
В комнату вошли два стражника.
- В подвал,- кратко распорядился тот, кивнув на строптивицу головой,- и с утра к позорному столбу!
Вот уж воистину... дался же им с Аннет этот столб! Наверняка, их подслушивали!
- Пройдемте, мадам, - между тем почтительно поклонился один из стражников.
Ах, так! Ударившаяся в амбиции и выведенная из себя несправедливостью и нелепостью обвинений, Стефка, гордо выпятив свой круто вздымающийся живот, с подчеркнутым презрением глянула на фон Валленберга и вышла.
Узницу не стали выводить из донжона - тот, оказывается, уходил на несколько уровней под землю. По винтовой крутой лестнице стражники сопроводили пленницу в обширное помещение с затхлым провонявшим воздухом. Ослепленная горящим факелом, она мало, что видела, только ужас охватывал её, когда из темноты выступали затянутые паутиной влажные и осклизлые стены. Раздался скрежет ключей, заскрипела ржавая дверь.
- Сюда, мадам! - стражник препроводил графиню в сводчатую, затянутую паутиной камеру, где под ногами расползалась зловонная и черная солома.
Он осветил факелом это жуткое и мерзкое место.
- Быстрее, мадам, пока мы не ушли, выбирайте себе место посуше и садитесь!
Стефку даже передернуло от гадливости.
- Я лучше постою! - брезгливо оглядела она черные островки гнилья.
Стражник терпеливо вздохнул, но не двинулся с места.
- Мадам, от чистого сердца, как будущей матери, мы вам советуем присесть и постараться отдохнуть! Завтра целый день вам придется стоять привязанной к столбу, на солнцепеке - это очень трудно выдержать! Подумайте о ребенке!
Что ж, если дело обстояло именно так, то выбирать не приходилось. Стефка отчаянно зажмурилась и уселась на издающую невыносимую вонь солому.
Стражники ушли, и женщина осталась в кромешной темноте одна. Такого темного дикого страха она не испытывала никогда - ей казалось, что окружающая темнота шевелится, как живая и рядом слышится чье-то дыхание. Ребенок закрутился в животе волчком, и несчастную женщину затрясло крупной дрожью. Как много бы она дала хотя бы за один лучик света! Было промозгло и холодно.
- Ничего,- в полузабытьи уговаривала она себя,- завтра я так прожарюсь на солнце, что буду с сожалением вспоминать об этом холоде. Надо потерпеть, надо потерпеть...
Но тут что-то мохнатое пробежало прямо по рукам, и от страха Стефка завизжала, что есть силы.
В отдалении послышались голоса, и этот звук человеческого присутствия её немного успокоил.
- Я же, наверное, здесь не одна,- сказала она себе,- и это была просто крыса! Хватит бояться..., от этого нет никакого прока. Мне надо отвлечься, подумать, о чем-нибудь другом! Например, откуда барон узнал о борделе Мами?
И хотя ей не приходило в голову ничего путного, эти мысли все-таки помогли женщине отвлечься, и она задремала.
Перед ней расстилалась тьма черного бархатного неба с серпиком луны.
Вновь тонкая как тростинка Стефания сидела на облаке и беспечно болтала ногами, а об её руку терся бархатной мордой белый барс.
- Давно тебя не было,- заметила женщина, заглядывая в святящиеся изумрудные глаза,- я, правда, не особенно скучала... наверное, потому, что твое наиболее мерзкое воплощение ждет меня там, на земле!
Изумруды жестко сверкнули насмешкой.
- Воплощение? Это ты о Гуго фон Валленберге? Смешно..., и даже обидно! Да таких как он многие тысячи! У каждого из сыновей Адама свои странности - твой муж излишне увлекается охотой на ведьм, фон Валленберг шахматами!
- По-вашему, это одно и то же?
- А в чем разница? Всё рыцарство занято тем, чтобы придать хоть какой-то смысл своему существованию! Вот и бесятся от скуки!
Почему-то сказанное белой кошкой зацепило Стефанию.
- А кто же будет воевать, защищать веру и подвластных людей, если не дворянство?
Вообще-то, никто ни разу не видел смеющуюся кошку, но Стефания сподобилась лицезреть это зрелище, и приятного в нем было мало. Алая пасть угрожающе оскалилась страшными зубами.
- Защита веры? Умора! Вера живет в сердце человека и не нуждается в защите озверевших от крови мужланов! Она либо есть, либо нет! И только сам человек способен разобраться в своей душе!
- Но рыцари...
- Вот уже четыре столетия, как христианские ордена пытаются завоевать Святую землю! Зачем?
- Гроб Господень, Земля обетованная!
- И что? Можно подумать, что оттуда- из земли обетованной, дорога прямиком ведет на небо! Перерезали кучу народу, попали в Иерусалим, а дальше? Дальше они сами не знали, что с ним делать… Люди, что с них взять! Пыжатся, тужатся, рвут свои жилы, теряют в бесплодных усилиях жизнь, и сами не могут толком объяснить, чего они хотели достигнуть? Вот и фон Валленберг..., ещё один из заблудившихся в холоде и загадках существования! Но если тебе надоел этот парень, я могу помочь!
Вот только этого и не хватало! Кто-кто, а она знает, что за подобные услуги рано или поздно придется заплатить тройную цену!
- Спасибо, справлюсь, как-нибудь сама!
И вновь её ослепил яростный свет топазовых глаз.
- Ну что ж..., люди, как известно, свободны в своем выборе!
Барс резко отскочил в сторону, и, красиво распустив когти на могучих лапах, понесся среди звезд.
- Я буду тебя ждать, малышка, мы ещё с тобой полетаем! - ликованьем раздалось у неё в голове.
Стефка с тоскливым восторгом наблюдавшая за полетом, чуть было не закричала, чтобы он взял её с собой. И тут опять что-то коснулось руки пленницы.
"Крыса!"- в ужасе мелькнуло у неё в голове, и она, отчаянно завизжав, проснулась.
- Не бойтесь, мадам! - это, оказывается, пришли за ней стражники.
Дрожащая от холода, сырости и пережитого ужаса, графиня с трудом разогнула онемевшее тело и поплелась за ними. Юбки за ночь настолько пропитались влагой, вонью и грязью, что от их прикосновения к ногам, женщину тошнотворно передергивало.
Стефанию вывели в общий двор, на который пленницы раньше могли взирать только сверху. Сейчас, на месте, все выглядело несколько иначе - оказалось, вокруг помоста находится довольно обширная мощенная камнем площадка, до отказа забитая замковой обслугой. На помосте угрожающе возвышался могучий мужчина средних лет. Его обнаженный торс был прикрыт всего лишь кожаной курткой. Он почтительно склонил перед ней голову и подал руку, помогая взойти по довольно крутой лестнице.
"Палач" - поняла побледневшая от страха Стефка и быстро перекрестилась.
Дальше произошло нечто странное. Почему-то кат сорвал с её головы чепец, выставив на всеобщее обозрение уложенные вокруг головы косы.
Под помостом волновалась дворня, напряженно взирающая на происходящее. Стефке стало совсем не по себе от этих недружелюбных взглядов, да и неловко было стоять на виду - вот так, с непокрытой головой. Но, как оказалось, это было только начало - палач продолжал свою работу.
Резким движением он так рванул шнуровку на спине блио, что оно бесформенной грудой упало к ногам, оставив ошеломленную женщину в одной мокрой почти до пояса камизе. Графиня окаменела от стыда. Такого она не ожидала даже от фон Валленберга! Но и это ещё был не конец - палач рванул рубаху на спине, и Стефка лишь руками сумела удержать ткань на груди. Впавшая в панику женщина не понимала, что происходит? Её вроде бы должны были привязать к столбу, но зачем тогда рвать на ней одежду?
- Мадам,- между тем, громко объявил палач, чтобы его все слышали,- вы приговариваетесь к трем ударам кнута и стоянию у позорного столба на весь день. Но наш господин милосерден, и если вы покаетесь перед ним за ваше вчерашнее поведение, он отменит наказание кнутом!
Услышав о кнуте, Стефка едва устояла на ногах. Да разве ей подобное выдержать?
- Где он?- испуганно спросила она у палача.
- Поднимите голову вверх!
Графиня задрала подбородок в указанном направлении и увидела, что на хозяйственный двор выходит открытая терраса господского дома. И сейчас на происходящее взирали, облокотившись на каменные перилла, Гуго и Вальтер.
Она встретилась глазами со стальными изучающими взглядами, и всё изменилось!
Почему её так возмутило неприкрытое презрение фон Валленберга? Как будто он не выказывал его ранее! Но видимо существует грань, определенный предел, дойдя до которого даже самая миролюбивая и мягкая натура, начинает поневоле сопротивляться. Так неимоверно жестокое наказание за столь незначительный проступок, подняло в Стефке такую волну возмущения, что она забыла обо всем - и об осторожности, и об осмотрительности, и даже о том, что имеет дело с настоящим безумцем! Её охватила сумасшедшая, неизвестно откуда взявшаяся бравада.
- Чтобы извиняться,- хмуро заявила она,- нужно хотя бы знать, за что!
Этого оказалось достаточно для того, чтобы барон сделал знак палачу.
- Обхватите столб руками, мадам! - приказал тот.
Сжавшаяся от ужаса Стефка уткнулась в теплое дерево лбом, крепко обхватила его и зажмурилась в ожидании. Неужели это происходит с ней? Не может этого быть, это сон, всего лишь жуткий сон...
- Всего только три удара,- сказала она себе,- раз, два...
Удар невыносимо болезненно обжег её, вырвав крик ужаса, второй превратил мир вокруг в ад, а третий, казалось, разорвав всю кожу, перебил позвоночник. От боли Стефка погрузилась в похожий на смерть шок. Но это был ещё не конец - невообразимо пылающей, разорванной спиной её прижали к столбу и прикрутили веревками, немилосердно впившимися в тело. Даже сквозь терзающую боль Стефка почувствовала жар солнца на своем лице.
- Пресвятая Дева,- простонала она,- за что?
Но и это был не конец! Вдруг усилился ропот зрителей, превратившись в рев возмущенных голосов, и из толпы в несчастную жертву полетела вонючая грязь. Удары смачно попадали в женщину и расползались по останкам рубашки, пока один комок не попал ей прямо в лицо. От вони, тошноты, брезгливости и боли, у Стефки помутилось в голове и, наконец-то, сознание милосердно покинуло её.
Очнулась истерзанная женщина, лежа на боку в кровати. Увидев перед собой знакомые складки шерстяного полога, она озадаченно повернула голову и встретилась глазами с плачущей Бланкой.
- О, мадам!- только и смогла всхлипнуть та.
Зато нашла, что сказать Аннет.
- Это настоящая глупость, мадам! Так рисковать своим здоровьем, ребенком, вытерпеть унижение перед смердами, только ради того, чтобы сказать мужчине несколько неприятных слов? Вы действительно считаете, что своим безумством, что-то доказали? Какая глупая, нелепая и опасная бравада!
Находящаяся в полубессознательном состоянии от боли женщина даже не обиделась на подопечную за столь оскорбительные слова, так как понимала, что девушки взволнованны и обеспокоенны происходящим.
- Успокойся и не кричи, какой теперь в этом толк, - поморщилась она, - лучше скажи, когда меня отвязали?
- Сразу же, как вы потеряли сознание и обвисли на веревках. Вы уже четыре часа лежите без сознания, всех напугали!
- Сколько сейчас времени?
- Скоро вечер!
Вот как! Стефка была милой, уступчивой женщиной, и вовсе не героиней по характеру, но иногда и кротких людей можно довести до озверения, и тогда они чувствуют в себе яростную потребность в сопротивлении.
- Мне нужно встать, сейчас придет барон.
Девицы недоуменно переглянулись, с жалостью глядя на истерзанную патронессу. Они решили, что у неё от боли помутился рассудок.
- Встать, - озадаченно протянула Бланка,- но зачем?
Впрочем, что глупые девственницы могли понимать в мужчинах, когда эти зловредные существа не раз ставили в тупик даже более опытную в таких делах графиню.
- Именно сегодня, - со стоном сделала она попытку подняться, но тут же в бессильной испарине опустилась на место,- барон захочет узнать - сумел он меня сломить или нет? Иначе, какой смысл во всей этой дикости?
- Но мессир уже был здесь, когда вы лежали без сознания,- с неожиданно горьким раздражением произнесла Аннет,- мадам похвалялась, что знает мужчин, однако вы его совсем не знаете! Его милость не такой, как все!
Стонущая от боли Стефка утомленно покосилась на девицу.
- Аннет, - мягко напомнила она - мы же уже говорили на эту тему! Ты слишком возносишь нашего тюремщика, приписывая ему несуществующие в действительности достоинства!
- Нет, мадам, - та упрямо тряхнула рыжими кудряшками,- это вы не хотите видеть очевидного!
Когда человек от боли и так практически ничего не соображает, а его пытаются убедить, что безумный палач - кроткий агнец, то поневоле начнешь смотреть на мир, как на чью-то идиотскую шутку. У Стефки не было сил даже на то, чтобы обидеться на упрямую девицу.
- Ладно, ты меня убедила! Валленберг - по ошибке забытый на земле ангел,- с неимоверным усилием женщина все-таки приподнялась с постели,- помогите мне одеться!
Нехитрая процедура превратилась в настоящую пытку, хотя её спина и была плотно стянута полотном, пропитанным вонючей мазью. Когда Бланка попыталась зашнуровать по бокам её блио, она даже закричала от боли.
- Осторожно, дорогая, моя спина немилосердно саднит!
Выдержав эту жуткую процедуру, Стефания почувствовала себя гораздо лучше. Все-таки встречаться с врагом лучше во всеоружии, чем валяющейся беспомощно в постели. Нет, он не увидит её в таком состоянии!
- Посадите меня в это кресло, но сначала поставьте его спинкой к окну,- приказала она девицам.
Это было далеко непросто, но все-таки Стефка сумела взяться за рукоделие. Впрочем, она не столько шила, сколько вцепившись в иглу, изо всех сил боролась с тошнотой и головокружением.
Девушки то же находились в нервическом ожидании. И если Аннет только тупо пялилась в окно, то Бланка уселась на подушку возле покровительницы и доверчиво уткнулась головой в юбку. Стефания ощущала сквозь ткань, как громко и беспокойно стучит её сердечко. Бедное дитя, чем она могла ей помочь, разве только нежно провести рукой по золотистым кудряшкам?
- Когда это все закончится, меня отправят в монастырь, мадам?- грустно спросила девушка.
- А разве там хуже, чем здесь?
- Ах, мадам, я так мечтала о любви, так ждала её, почему в моей жизни всё сложилось именно так? За что на меня разгневался Господь?
- Я не знаю, милая! Но Всевышний не покинет нас, где бы мы не находились, и чтобы с нами не случилось! Наверное, он послал нам это страшное испытание, чтобы проверить нашу веру!
- Но я хочу любви!
- Самая совершенная любовь, дитя моё, это любовь к Всевышнему!
Бланка чуть помолчала.
- А страсть..., любовь мужчины? - смущенно спросила она.
Стефка угрюмо задумалась. Наверное, по вине фон Валленбергов весь мужской род сейчас предстал перед ней в самом неприглядном черном цвете.
- Я любила мужчин дважды,- горько призналась она,- отдавала им все сердце, без остатка! И оба раза меня предали, отвергли мою любовь... Только Господь, девочка моя, никогда не предаст и не отвергнет человека, не оставит его умирать в тоске и муке от неразделенного чувства! Самое ценное, что остается у женщин после того, как по их жизни пройдется мужчина, это сожаление об утраченном совершенном покое юности, о том ожидании счастья, в котором жила доверчивая душа.
Аннет, зябко обхватив плечи руками, безучастно слушала их диалог, но даже по упрямо выгнутой спине было понятно, что она не согласна ни с одним словом.
- Так почему бы и не сохранить этот покой до конца жизни, удалившись в келью?
Если бы внучку услышала бабка Анелька, то её ликованию не было предела, но, увы, имеющаяся публика не оценила мрачные сентенции, измученной мужчинами графини. Да ладно бы Аннет, но, увы, увлекшись горестными высказываниям, женщина не заметила прибытия своего злейшего врага.
- Рад вас видеть не в постели, мадам,- прогрохотал его голос,- как вы себя чувствуете?
У вздрогнувшей Стефки выпала из пальцев игла.
- Вашими молитвами, мессир!
И чего она ожидала от новой демонстрации непокорности?
- Значит, вы готовы завтра вновь встать к позорному столбу?- не замедлил ответить барон.
Такого вопиющего свинства женщина не ожидала даже от подобного монстра, поэтому невольно в ужасе вжалась в спинку кресла и тут же вскрикнула от пронзившей её боли. Слезы брызнули из глаз.
- Встать? Но почему на этот раз..., чем я опять вам не угодила?
Валленберг криво усмехнулся, холодно глядя на ошеломленную жертву:
- Вы не продержались даже часа, сразу потеряв сознание. А какой смысл в наказании, когда виновный его не ощущает? Нехорошо увиливать от заслуженного...
- Вы господин и судья в этом замке,- графиня титаническими усилиями пыталась справиться с текущими, как будто сами по себе слезами, - воля ваша! Но только я не понимаю, зачем обнажать меня перед смердами?
- Чтобы унизить вас, мадам!
- Ладно,- Стефка разъяренно проткнула иглой палец, но даже не почувствовала боли, - буду умирать от стыда! Пусть смотрят..., но что будет позволено всем, то не будет позволено вам.
- Вы о чем, мадам?
- Видите ли, я по истинно женской привычке все время пыталась понравиться вам - надевала открытые платья, украшала себя, придумывая, как порадовать ваш взгляд, но если мое тело теперь доступно для обозрения даже воронам, то, пожалуй, незачем стараться!
- У палача есть свои привилегии - он может видеть то, что сокрыто ото всех глаз, и узнавать многие очаровательные секреты!
Как же он ей надоел, до тошноты и зубовного скрежета!
_________________

Стефания, это очень интересная глава. Хотя и самая для меня тяжёлая. Когда я читала про бордель Мами, думала, что нахождение там это самое ужасное для графики. Но здесь, в этом заточении испытания для неё выпали практически невыносимые. Я надеюсь, что она попросит барса из своего сна помочь ей. Он все-таки белый, значит, хороший, или я глупо рассуждаю?
Однозначно, у меня вызывает негодование Аннет. Даже кроткая и покорная Бьянка ведет себя достойно. А Аннет ещё и влюбилась в барона.
Он недаром выбрал для своих издевательств Стефанию. Она способна сопротивляться, а только это его и заводит. Пока она не поддаетсяему, они все будут жить. Я так думаю.
_________________

Спасибо большое за продолжение!
Очень уж оно тяжелое получилось: барона этого хочется прибить, причем медленно, чтобы помучился, и за компанию - Аннет туда же.
Очень рада видеть, как Стефания становится более сильной, более мудрой - от той глупенькой наивной восторженной девочки не осталось почти и следа, но она и доброту свою и участие не растеряла, что также не может не радовать.



___________________________________

Я как-то читала психологическое исследование - очень часты случаи, когда насильственно удерживаемые жертвы начинают испытывать к тюремщикам нездоровое увлечение. Что-то связанное, с инстинктом самосохранения. Ну и не надо забывать, что Аннет просто пыталась выжить, а уж чего она в результате добилась, прочитаете завтра.
_________________

Классная песня - точно прямо-таки про мои "сказки"! Спасибо большое! Рада бы вам сказать, что это была самая тяжелая глава, но следующая будет ещё тяжелее... Увы!
_________________

Что-то типа Стокгольмского синдрома, наверно.

Но это все равно патология. А тут ведь и Стефания пытается ей на его жестокость указать (вон как он повел себя в монастыре) А Аннете все пофиг. Видимо, поэтому, она и не привлекает барона, т.к. не сопротивляется, в отличие от графини.
Я вспоминаю, как презрительно смотрел барон на обнаженную у позорного столба Стефанию. почему он так смотрел - думал ли он, что она сейчас падет перед ним на колени, и поэтому уже презирал заранее. Или, наоборот, презирал за то, что она допустила такое позорище перед чернью.
Однозначно, он ее считает дорогой куртизанкой, раз так к ней относится - пленил и тихо ждет разрешения от бремени, чтобы окончательно сделать своей любовницей.
Как ты, Стефания, неоднократно замечала, в те времена к женщинам относились, как к низшим существам, их мнение не учитывалось. Зато за грехопадение дочь Евы отвечала по полной.
_________________

Я вспоминаю, как презрительно смотрел барон на обнаженную у позорного столба Стефанию. почему он так смотрел - думал ли он, что она сейчас падет перед ним на колени, и поэтому уже презирал заранее. Или, наоборот, презирал за то, что она допустила такое позорище перед чернью.

И то, и другое... Это игра по типу шахмат - как поступит человек, если ему поставить шах, угрожающий его жизни? С точки зрения Валленберга - она не справлялась с поставленной задачей, и он решил давить на неё до конца. Впрочем, это уже тема завтрашнего отрывка. Он играл тремя пленницами, как шахматами, стравливая друг с другом и наблюдая, что из этого получится.
_________________

Рита! К вашей музыке могу ещё прибавить свой велибр на эту тему.

Луна скользит по черным бликам камыша,
Весь мир ночной в неверном злате отражая,
Бессонница в свои права вступила не спеша,
Тоскою разум мой терзая.

И хочется измученной душе
Познать судьбу совсем иную!
И отправляюсь я в мечтах
В эпоху, по какой всегда тоскую.

Корсары, войны, менестрели -
Век кровожадный и жестокий.
Так от чего ж в нем спрятаться хотели
Романтики любой эпохи?

Да! Ренессанс - тревожный мир
Блестящих королей и странных судеб!
Прекрасных лиц, интриг, любви,
Какой, наверно, никогда не будет.

Век колдовства и ворожбы,
И веры фанатичной и глубокой,
Огонь аутодафе поглотил
Немало жизней в той борьбе жестокой!

Еретики и бунтари,
Католики и протестанты,
Догматики, схоластики, шуты,
Невероятные таланты.

Как все смешалось в нем!
В причудливых мирах
Готических церквей и Реконкисты!
Поход Колумба возвестил
Приход в Европу новой жизни.

Средневековье - страшных сказок сон,
С весельем грубого раблезианства,
Сопротивлялось, как могло
Германскому сухому лютеранству.

И в зеркале исчезнувших времен,
Тенями блеска или мрака отражаясь,
Проходит череда таинственных имен,
Из вечности забвенья возникая.

И слышится тогда мне гул толпы
На площадях Парижа и Тосканы.
И видится в блистанье лат судьбы,
Фигуры всадников,
Священников сутаны.

Заломленный берет на черных волосах,
Лоренцо темный взгляд
С улыбкой на устах,
Орлиный нос Родриго Борджиа,
И хищный профиль принцев Валуа.

Отчетливо я вижу портик тот,
С пробившейся травой
Сквозь старый мрамор.
И звук особенный, тягучий и ночной,
Окутывающий старый замок.

Холмистый старый лес,
Затопленный дождем,
Зеленый и густой,
Такой реальный, близкий!
Он с башни крепостной
Казался мне стеной
Из мокрых и шуршащих листьев.

Что это? Память о былом?
А, может, сон?
Из той, не прожитой мной жизни?
Мы странники в извилинах времен...
Никто не знает точно,
Где его Отчизна?
_________________

А!!! Шикарные и сильные стихи! Просто нет слов

А я вот еще нашла - не могу пройти мимо Валуа и Борджиа:


А Лоренцо - имеется в виду Медичи, да?
___________________________________

Барон, извращает, само понятие "отношения",наказывает, за прошлое, до него (это абсурд!!!) !Это, какая то, "дикая игра его воображения"!А у Аннет-Стокгольмский синдром.... Спасибо!

Да, Лоренцо Великолепный. когда я углубилась в эту эпоху, то оказалась перед трудным выбором - о ком писать? Это невероятное скопление гениальных, талантливейших личностей, при чем и со знаком "+" и с "-". "Сказки" сейчас помещаются в трех книгах - просто я их выкладываю главами. А работаю я сейчас над четвертой - там будут и Борджиа, в том числе и Чезаре, и Лоренцо Великолепный, а главное мой любимый король - Матьяш Корвин. О нем мало говорится в нашей литературе, но он ничуть не менее выдающаяся личность. Спасибо за видео. мне то же нравится Изабель Аджани (если правильно написала) в этой роли - шикарная королева Марго! Да и Борджиа очень хороший фильм. Правда, нужно иметь крепкие нервы, что бы его смотреть. Но такая была эпоха.
_________________