Цирк под звездами

Меньше всего мне нравится оставлять ее одну. Но стоит только надавить, как я вижу в ее глазах отражение пустоты, загнанной туда Ашилем. Потому усилия стоит позволять ей быть и решать самой.

На ступенях фургончика вдали от остальных все та же закутанная в темный балахон фигура. Суббота мог бы домомучительнице униформу и поярче подобрать, сатрап.
Есть в ней что-то знакомое. Взвесив в руке мяч полегче, бросаю в нее со всей силы. Такой запросто может оставить синяк от силы удара, если только...мяч растворяется в воздухе, не долетев до нее.
Широко ухмыляюсь.
- И тебе привет, старушка Франни, - когда подхватываю ее под руку, преодолевая всякое сопротивление. - Ты, между прочим, в прошлый раз продула мне флягу контушовки. Не моей, конечно, но где она? - пока я заливаю в уши прекрасной Франни весь этот бред, мы уже на полпути к рыночной площади. Возвращаться нет смысла. - Поможешь мне с финалом? - чуть тише, подмигнув старой знакомой.

Молодые люди, смеясь над шутками друг друга, вышедшие из узкой боковой улочки на рыночную площадь Брюгге, ничем не отличались от своих сверстников. Разве что их одежда была чуть более потрепанной временем, чуть более вызывающе яркой.
Они неспешно подошли к памятнику в центре площади, и старик-прохожий, недовольно зыркнувший на них, мог бы поклясться, что парни смерили статуи борцов за свободу Бельгии уж слишком презрительными взглядами.

Ухмыльнувшись бросаю Уиллу мяч, тот ловит его без промаха, как и всякий из нас, он учится у всех понемногу, и тут же кидает его Люси. Взмах темных густо накрашенных ресниц девушки, секунда промедления, и мяч уже в руках у Арлетт.
Сидящие на лавках вокруг еще не поняли, что же это, но прохожие уже невольно останавливаются. Парни и девушки играют в мяч?
Снова перехватываю свой мяч, добавляя к нему сразу два, увеличиваю наклон броска, так что они летят в Уилла, взглядом указываю на лавку стеклодува совсем рядом.
Вдогонку Уиллу еще несутся вопли, когда он выбегает из лавки с парой-тройкой стаканов и кувшином.
Покажи им, дружище, как играют музыку в нашем цирке.
Арлетт что-то шепчет на ухо музыканту. Тему для себя, своего танца.
_________________

Прошли дальше, еще немного вперед, смеясь и переговариваясь. Настроение улучшилось, и от хорошей погоды, и от шуток, и от того, что Клодин была такая довольная.
Я была очень рада что у нее появились подружки.
Вышли на площадь.
Неожиданно у Шарля появился в руках мяч. Кораепм глаза отмечаю его полет. Уиллу. Обратно. Люси. Мне. Кидаю назад. Ловит и кидает Уиллу уже два. Тот ловит и жонглируя мячами идет дальше. Снова пас Шарлю, а Уилл скрывается в лавке стеклодува.
Оттуда появляется с бокалами и стаканчиками – побольше, поменьше, тонкого стекла, толстого.
Ставит их, еще немного и польется мелодия.
И тут мне вдруг захотелось танцевать. Хотя бы попробовать.
Без костюма и пуант, на полупальцах. Конечно это не сцена, и будет не так красиво, но…
Тело помнит и душа хочет праздника.
Тихонько напеваю мелодию. Клодин, словно угадав, достает из кармашка юбки кастаньеты. Откуда они у нее. Потому спрошу. Хитрюга улыбается. Неужели, это было подстроено?

Первый звук, первый шаг. Рука вверх. И… па-де-ша, гранд-батман, два тура тирбушон, плие, ногу в сторону через ку-де-пье, сюиви в сторону, прыжок в прогибе, пике в сторону, гранд-батман в атитюд, батю вперед, плие, прыжок в атитюд, отход на диагональ, пируэты по диагонали из пятой позиции. Народ начинает хлопать, поза в атитюд на полупальцах, все. Тяжело дыша, отхожу в сторону. Клодин обнимает, радостно улыбаясь. Да, малышка, я это сделала.


_________________

Сидя в экипаже, Женевьев впервые за долгое время почувствовала себя свободной: позади остались и долгая дорога, и обустройство на новом месте. Теперь можно было уделить немного времени себе – отдохнуть, побыв не заклинательницей огня, а просто Женевьев Аилье.
Пока экипаж не спеша вёз их с Мирко к центру города по узким извилистым улочкам, Женевьев с интересом рассматривала всё, что попадалось на глаза: от горшка с цветами на подоконнике верхнего этажа дома до кованой вывески над входом в трактирчик, но как только они оказались на площади и вышли из экипажа, лицо её стало замкнутым и строгим.
Войдя в собор, Женевьев перекрестилась и невольно крепче схватилась за руку Мирко.
Воскресные мессы её детства – Жанна Аилье была набожной католичкой и посещала церковь каждую неделю, вместе с дочерью – проходили в маленьких, почти по-домашнему уютных церквушках, располагавшихся на какой-нибудь тихой улочке.
Собор же подавлял её роскошью, размерами и особой холодной тишиной, смывающей все суетные, мимолётные чувства, и заставляющей ощутить себя пылинкой на ладони вечности.
А что Мирко чувствует здесь? – Женевьев взглянула на него и не смогла скрыть удивления.



Женевьев осторожно взяла крестик на ладонь, потом, повинуясь импульсу, перевернула на обратную сторону и вгляделась внимательней:
- Здесь выгравированы две буквы – N.T. – чьи это инициалы?
_________________

Происходящим я вполне доволен. Все случилось еще быстрее, чем можно было надеяться - в кукле осталось достаточно человеческого, чтобы хотеть бежать из клетки, сети в которую заботливо расставлены кукловодом. И кто виноват, что для меня в этом столько интересного и веселого?
Условия, придуманные мной самим, кажутся забавными и не слишком легкими.
Все правильно. Так и должно. Если хочешь освободиться, а тем паче поменяться местами с тем, от кого зависишь, нужно делать все. Даже невозможное.
А уж если желаешь еще немного поверх...
Пожалуй, я все же навещу городок.
Пусть на представлении будет аншлаг, а моя маленькая куколка получит шанс к осуществлению своих желаний.
_________________

Мирко покрутил нательный крест в руке и поднес к глазам, вглядываясь в буквы.
- Может, ты и права - похоже на N и T. Старуха сказала, что этот крестик был на мне, когда она взяла меня из люльки. Итак, кто же я такой? Николас? Наполеон? Натаниэль?
Он улыбнулся и взял ее руки в свои, отметив про себя, какие длинные и тонкие у нее пальцы.
- Я вот что подумал…Церковь такое место, где люди дают клятвы и обещания. Я тоже хочу дать клятву. Закрой глаза, - неожиданно попросил он Женевьев.
Когда она, повинуясь, закрыла глаза, Мирко, не выпуская ее руки из своих, произнес слова клятвы:
- Я, Мирко Зобар, перед лицом Господа нашего клянусь любить и оберегать эту женщину до последних дней своей жизни…
Мимо них прошли два священнослужителя в церковном облачении.
- Вот и свидетели нашлись, - добавил Мирко.
_________________

Люси решилась. Вздыхаю, перелистывая дальше книгу. Читать надоело. Предсказуемо. И два бутерброда не подвиг. Остальное осталось в фургоне. Попросил бы, я бы переместила. Но неет, хитрая учительская твоя моська. Хм...а это?

Ну ведь известно наперед, что не долетит. Я не собираюсь ловить мячи, мне лень. Мне вообще почти все лень, что не касается непосредственно меня. Эгоистка, угу. Было же у кого учиться. Тем временем публика решает двинуться в поход. Соглашаюсь, собственно, меня и не спрашивали, а просто потащили в нужном направлении. Хоть на капюшон не покушались.

- Ничего не продуууула, она была оставлееена про запааас. Хммм? - вопросительно приподнимаю брови. Даже капюшон чуть съехал в сторону. - Помогууу, - флегматично протянула я, смирившись с фактом транспортировки. - Как раз хочу попробовать пару иллююююзий.
_________________

Площадь наполняют тонкие изящные звуки, рождаемые нежными касаниями длинных пальцев о хрупкие сосуды. Уил не забыл прихватить в лавке две бутылки отменного бельгийского вина. Одну для подкрепления тональности своего инструмента, другую оставил за надежным внутренним карманом яркого оливкового пиджака - для подкрепления сил команды, на потом.
Впереди изящно закружилась миниатюрная женская фигура. Зрителей импровизированного концерта становится все больше и больше.

Женевьев пристально посмотрела на него, между бровей женщины залегла складочка.
- Ты тот, кто ты есть. Имя - это не главное. Но если ты найдёшь своих кровных родителей - ты узнаешь.
И по-моему, ты уже хочешь их найти, хотя бы для того, чтобы они узнали, что ты жив и здоров, - но вслух Женевьев этого не сказала. Мирко должен принять это важное решение сам, без подсказки извне.
Идти на исповедь у Женевьев желания не было и она хотела уже предложить уйти из храма, но Мирко внезапно спутал все её мысли.



Женевьев послушалась - ничего особенного она не ожидала, но сердце забилось чаще, предчувствуя что-то важное и значимое.



Боже... - Женевьев взглянула на него изумлённо распахнувшимися глазами, в которых отражалась вся буря чувств, охвативших женщину: от смутного, вызванного тенью прошлого, страха до робкой, словно только начинающий распускаться бутон, любви.
- Да, - почти шёпотом выдохнула Женевьев - дрогнули её пальцы в ладонях Мирко, а по щеке скользнула слезинка.
_________________

Ничего не меняется. Никогда.
Моя скромная персона все так же привлекает к себе массу внимания.
Дети таясь бегут следом, взрослые либо сплевывают, либо демонстративно отводят глаза, и лишь некоторые кивают - из приезжего цирка.
Пойди я с остальными было бы проще. В одиночку легче сторониться того, кто не похож.
Не беда.
Улыбаюсь, подбираю яблоки по дороге, жонглирую ими. Быть может мне не сравниться с Шушу, но кое-что я все же умею.
А кстати, вот и наша компания. Маленькое представление для жителей Брюгге - увеселение для обеих сторон. И я совсем не против присоедениться.
Здороваюсь, особенно широко улыбаясь Франни, а потом и куколке.
Я знаю, что ты была у меня, да.
Просачиваюсь в толпу актеров и закуривая сигару, одновременно достав из под полы цилиндр, распрямляя и одевая его на макушку.
Да будет веселье!
_________________

- Теперь мы муж и жена перед богом, - сказал Мирко и смахнул слезу с щеки Женевьев. - Прости, что без колец, но они обязательно будут. А сейчас мы должны скрепить наши слова поцелуем.
И, не дожидаясь ее согласия, он притянул ее к себе и поцеловал.
- Обещаю тебе, что в мэрию мы тоже сходим. Я должен тебе что-то подарить, но для этого нам нужно зайти в лавку или на рынок. Что скажешь?
_________________

Заметив конкурента, которому толпа уступает дорогу, улыбаюсь, бросив Барону пару своих мячей. Меняемся на яблоки? Получив одно взамен, не рискую откусывать от него, только запоминаю, что оно легче шаров.

В сумерках шары окрашиваются синим, как луны: ярким пламенем вспыхивают, когда взлетают в воздух, и затухают, едва коснувшись моей ладони. Вещество, которым обработаны перчатки нейтрализует красящий фермент, взаимодействующий с воздухом. Для меня это только химия, для всех вокруг творится волшебство. Быстрее, еще быстрее, чтобы смена свечения стала игрой огня. Толпа гулко выдыхает когда шары взлетают в воздух все вместе. Мы встречаемся взглядами с Франни, и вот уже святящиеся мячи парят над толпой.
Два из них зависают рядом с Люси. Протягиваю ей руку, раскрыв ладонь. Звонкими каплями голос стекла - пальцы Уилла ласкают ободки бокалов.
Ладонь ее хрупкая птица в моей. Наш танец в свете зажегшихся фонарей неестественно медленный и изломанный - зеркально повторяю ее движения - нечеловеческие: прямая спина, негнущиеся колени, голову набок, на лице усмешка шута.
Сжимает пальцами плечи, прогибается в спине, отводит ногу назад и вверх - все так же, медленно, не как люди - как лишенные жизни куклы. И только два взгляда свидетельством того, что мы оба живы.

Арлетт и маленькая Кло уже исчезли в толпе.
Следующей исчезнет она, Люси, раскрутившись в танцевальных шагах - не вернется, растворившись среди людей.
Два мяча упадут обратно в мои ладони.
Подбрасываю их в воздух.

Все увидят, что жонглер исчез, и только два шара зависли в воздухе, чтобы через мгновение взорваться, заставив девушек в толпе закричать, и осыпать всех дождем из черно-белых карточек - приглашения в цирк.
Мелодия бокалов стихнет последней.
Площадь остается Барону и Франни.

За поворотом Уилл, Арлетт, Кло, Люси и ваш покорный слуга улыбаются друг другу крайне довольные собственной шуткой.
- Не пора ли нам выпить, друзья мои? Совсем немного, - успокаиваю Арлетт, про выступление я помню.
_________________

Женевьев ответила на поцелуй, но сразу же отстранилась: всё же это не венчание и будет лучше поскорее уйти.



- Время ещё есть, мы можем успеть везде. Мне вполне достаточно одного подарка - тебя, но, - Женевьев лукаво улыбнулась, - как послушная жена, я не должна перечить мужу. Вот на рынок нам надо обязательно: сегодня у костра будет ещё больше народу, и все захотят есть.
_________________

И вот настало время финала. Площадь уже до краев была наполнена глазеющими во все очи зеваками. Пара громких хлопков и колодой карт рассыпаются на зрителей буклеты с приглашениями на грядущее представление.
Посмеиваясь, Уил последним настиг своих спутников.
Заговорщически глянув на коллег, он извлек из-за пазухи несколько прихваченных с собой бокалов, уже наполненных янтарной жидкостью. Ну какая-то же плата им полагается за сие феерическое шоу.

Взявшись за руки, они покинули собор и направились на рынок. Очарование города не рассеялось, а только усилилось: Мирко и Женевьев начали поход по его достопримечательностям. Буквально за каждым углом в Брюгге находилась средневековая башня или новый величественный собор, старинная колокольня и каменная фигура святого. На рыночной площади Гроте-Маркт высилась одна из главных городских достопримечательностей – сторожевая башня Белфорд. Каждый час пятьдесят ее колоколов отзванивали новую мелодию. На этой Рыночной площади когда-то европейские купцы меняли свои товары на знаменитые ткани и великолепное платье, пошитое здесь же, в Брюгге. Мирко пришло в голову, что он должен подарить Женевьев фламандские кружева, о которых она сама как-то ему рассказала. Если бы ему удалось найти в какой-нибудь кружевной лавке самое тонкое из этих кружев, то, что плетут "швом колдуньи"!
Они подошли к продуктовым рядам. Вокруг была обычная рыночная суета, и Мирко наблюдал, как ловко торгуется с продавцами Женевьев. «Из нее получится отличная хозяйка», - подумал он
_________________