Жить бы мне в Серебряном веке... (исторические рассказы)

Добрый вечер всем, добрый вечер, Ульяшечка.

Как же я рада твоему вдохновению, задушевной атмосфере в каждой твоей теме.
Постараюсь не пропадать.
_________________

Всем доброй ночи) Еще только начинается вторник. а у меня он почему-то уже закончился))
Понедельник придавил.

Спасибо, Нат. Очень хотелось. чтобы было жизненно. Писалось в свое время очень трудно именно потому что хотелось, чтобы клюквы развесистой не вышло. Важен был каждый штрих достоверности. Мне на конкурсе тогда писали - очень неспешно, но тогда и время такое еще было не спешное, это потом все заторопилось)

Да, именно так - он не то что ребенок, а вот именно эгоист, привыкший, что земля вокруг него вертится. И друг - вокруг него, для него. Маменька Кира таким воспитала. И тут никакой голубизны, хотя в военных училищах было и это, просто Кир привык, что он пуп земли. Он импульсивный, он эгоист, он все - для себя, как дракончик из мультика на фабрике шоколада. Он с детства не знал ни в чем отказа - ни от кого, ну и все-таки некоторая вольность, разнузданность, уже царившая тогда в обществе, это тоже имело место.


Да, понял и принял и сумел, нашел в себе силы попросить прощения. Да. на смертном одре и неясно, что был о бы, не будь этой экстремальной ситуации, сколько бы он еще молчал. Я верю в него - он бы не мог молчать вечно, потому что стыл есть и в глаза другу смотреть стыдно. Ситуация только подтолкнула его к решению, а оно в нем уже зрело. Не зря он на прощание сказал - я старался а ты все равно уехал, то есть он там уже понял, что все бестолку, что он не прав...


Здравствуй, Иришечка. Для тебя вещь не новая, и даже стихи твои на нее были, они в другой теме у меня.

Спасибо. и знаешь, атмосфера во много зависит и от час, читателей, от возможности пообщаться.
Это так здорово - иметь единомышленников и обратную связь. Делиться сокровенным и получать отдачу.

Постарайся, буду ждать.

Спасибо за беседу, дорогие мои

___________________________________

Добрый вечер всем!
В перерывах между закладками яблочного пюре и заливки сока в банки выбралась сюда, к тебе, Ульяшечка.


Я помню эту вещь и очень хорошо помню. И помню свое вдохновение, возникшее после прочтения твоего произведения. Я не отношусь к любителям исторического романа, но не поддаться атмосфере твоего повествования было просто невозможно. Наверное, все дело в том, что ты очень скрупулезно относишься к тому, о чем ты пишешь, к деталям, к персонажам, которые выходят из-под твоего пера настоящими, а не высосанными из пальца. Они у тебя "объемные", а не плоские, как это часто бывает у тех, кто верит, что внешки героев вполне хватит. ИМХО.

Не исчезаю)))
_________________

Среда, маленькая пятница, и это радует, добрый вечер))

Здравствуй, Иришик, очень рада тебя видеть. При словах про яблочное пюре вспомнила первую сцену из Онегина - в семье Лариных варят варенье, и сразу захотелось что-то написать на тему)) Как варили. собирали, как девки пели и так далее))

Спасибо, я стихи сохранила. А на остальное,что тут выложено из нового. может тебя тоже посетит вдохновение? Была бы рада. особенно на предыдущий рассказ "Разве может быть иначе". Пока он для меня самый любимый, но то-то и коллаж никак не сделаю, и вообще...

Спасибо, Ириша, от тебя и от Саиды больше всего ждала - как примете. Мне это было очень важно. Для нас, учившихся в советских школах. это еще и переосмысление истории с того, как нам рассказывали, на то, как оно было или могло бы быть.

Понимаешь, внешки лично для меня тоже важны. Вот Жорж из предыдущего рассказа родился из внехи, и я его видела, когда описывала, но иногда мне самой не хватает в мои-х текстах описательных моментов - одежды там, прически, еще чего-то. Я это вижу, а высказать не получается - не нравится, как получается. Ведь у меня нет описаний ни Саши, ни Кирилла, ни даже Анечки. есть теплые шанежки, есть батюшка - ее отец, есть поезд, небо, бал, танец. Описаний героев нет, но вот я их вижу. Не обязательно такими, как на баннере, и даже, скорее, не такими, а, например, из фильма "Юнкера". Саша, во всяком случае, только из той части, где "Поединок", потому что Билан староват для Михайлова. Хотя баннер сам по себе идеален по мысли. В общем, с текстовой визуализацией тоже не просто - глаза я давала, взгляды, но не описания. И тем дороже для меня твой отзыв, то, что ты тоже их увидела. Это мне очень важно.


Спасибо, рада тебе всегда)))
___________________________________

 » Музыка-настроение. Вечер старинного вальса

Видеоряд тоже смотрим: он очень в тему

___________________________________

Ульяша, спасибо за музыку.
Послушала с огромным удовольствием. И даже не могу сказать, что понравилось больше. Настроение от подборки грустно-ностальгически-лирическое. Картинка не просто удачная, а как мини-спектакль посмотрела. Еще раз огромное спасибо.
___________________________________

Вот я сама случайно налетела вчера на один из вальсов - на работе у меня такая атмосфера, что я могу работать только с бананами в ушах, а поскольку я правлю тексты, то слушать только инструментальную музыку. Но там не смогла оторваться от видеоряда - мой любимый Первунинский и не только он - и дома переслушала-пересмотрела много разных вальсов. Выбрала сюда и в другую тему. Выбирала не только сами музыкальные произведения. но и картинки. Оно так органично легло на музыку и на настроение темы и на осень за окном, в общем как-то так.
Как представила, что сто лет назад, люди шли на службу под Покров, уже предчувствуя, что что-то случится. Не могли не предчувствовать - слишком мало времени оставалось до точки невозврата. Как они шли в храм, как стояли, как молились. Они все-таки были иными, не такими, как мы. Мне кажется, более глубокими, что ли, мы сейчас более рациональны что ли, приземленнее. Может, я и не права, конечно, но тогда все-таки воспитывали более духовно, и даже не в плане религии, а в плане музыки, живописи, общей культуры. Они были одухотвореннее. Посмотришь на эти лица, и оторопь берет - сколько их ушло в небытие, сколько уехали из страны. Грустно, больно, жалко... А музыка звучит, и она великолепна. Она как мостик от них к нам. А, может быть, наоборот, от нас туда к ним, посмотреть на них, надышаться тем воздухом, и обратно, чтобы это тут с нами осталось. Я. наверное, немного коряво, на эмоциях, но как-то так...
___________________________________

 » отзыв от LadyRovena на "И я прощаю... "

Аленушка, здравствуй, дорогая!
Благодарю за новую "серебряную" историю!

Итак,
И я прощаю...

Да, все мы делаем ошибки в своей жизни!
Порою неосознанно, а иной раз и намеренно обижаем близких нам людей!
Да что там говорить, и нас обижают и обманывают, хотят причинить зло...

Найдем ли мы силы простить и хватит ли сил просить прощения у других?
Временами, это очень тяжко, но прощать нужно научиться в первую очередь для себя самого!
Прощение - это проявление силы духа, а не слабости, как думает большинство!

♦♦♦

Ты знаешь, Алена, когда читала этот рассказ, я словно фильм смотрела!
Настолько яркими, законченными получились твои герои!
Ничего не упущенно, все персонажи раскрыты и понятны!

Конечно, сразу было ясно, кто подставил возлюбленную Александра Михайлова!
Единственное, я грешным делом подумала, что избалованному и эгоистичному Кириллу помог осуществить задуманное зло его покровитель князь, но это, видимо, был какой-нибудь "друг", с которым он весело проводил свои дни и ночи!

Очень понятно донесены эмоции, мысли и поступки всех персонажей!
До дрожи реалистично переданы, хоть и в краткой форме, ужас и переживания наступившей войны!
Знаешь, этот рассказ можно было бы легко превратить в роман с более глубокими подробностями, как историческими, так и любовными!
Я рада, что Саша с Анечкой смогли простить "безголового" Кирилла, и в память о нем назвали первенца его именем!

Спасибо тебе громадное за эту историю, получила настоящее удовольствие!

P.S. С огромным удовольствием пересмотрела и переслушала музыкальные произведения!
Просто прелесть! Спасибо!
_________________

Девочки, всех с праздником Покрова и хороших выходных

Сначала не поняла, почему серебряную. потом понравилось)


согласна на все сто - простить сложно, и это не слабость, это именно сила


Спасибо, Евочка. Я иногда какие-то вещи сначала вижу, а потом кладу на бумагу, и когда пишу, мне непременно нужна картинка того, что происходит - в голове, перед глазами непременно визуальное воспроизведение. И если эта картинка видима читателю. для меня это очень много и очень важно. Когда других читаю, тоже вижу образы, если не вижу - не читаю дальше.
Ну вот видишь, читатель прозорливее героя, тот был ослеплен злостью и обидой, и не понял, что то что увидел - неправда. Вернее, понял, я думаю, но поздно, а там уже гордость и все прочее. И потом он же понимал, что обидел Аню, и это то самое. что просить прощения сложно. Великий Князь, думаю, благороднее, он в такие "игры" не играл. Хоть я и не очень люблю Кирилла Владимировича отчасти за то. что присягнул Керенскому, а потом доказывал в эмиграции. что вовсе не это имел ввиду, но в данном случае он не при чем, да и автор не наглец - такие вещи не поручают реальным историческим личностям.


Именно мысли и эмоции для меня были важны. Картинки и эмоциональная составляющая - светлая, добрая - от Ани и Саши, тяжеля мрачная от войны, и от Кира такая не то что плохая, как сейчас сказали бы плохая энергетика, нет. он не был плохим, просто в этой жизни Кир любил себя и свой комфорт. Он и Саши любил для себя, как часть своего комфорта, как человека, с которым ему. Кириллу, хорошо.


он очень перекликается вот с этой моей вещью. Не зря именно сейчас его выложила, хоть написано давно - в "Девочке" как раз тоже Порт-Артур. А из этого роман не хотела делать. Возможно его герои и Лика с Митей сейчас встретятся в Артуре. В принципе. Саша с Митей должны были пересекаться - одно училище закончили, правда, Михайлов чуть раньше.


Я тоже рада. Про ребенка это дописано уже было потом, и это как бы им будущее, такой намек, что у них все будет хорошо. Хотя бы еще лет десять.

Спасибо большое за отклик, мы так хорошо поговорили.

___________________________________

Здравствуй, Аленушка!


Я обязательно доберусь и к "Девочке" тоже!
Уверена, этот роман меня затянет, как и все твои произведения!


Ты автор, и вправе творить их судьбы как пожелаешь!


И тебе, огромное спасибо за душевные беседы и замечательные, высококлассные работы!
_________________

Буду очень-очень ждать и огромное спасибо

___________________________________

 » Честным Твоим омофором… (часть первая)

Честным Твоим омофором…


 Часть первая

Имение Обручевка, Новоторжского уезда Тверской губернии, осень 1853 года


«Радуйся, Радосте наша, покрый нас от всякого зла честным Твоим омофором», – пели девушки, вышивая обетную Плащаницу Божией Матери. Обет дала старая княгиня Обручева, да только вышивать сама не могла, потому за работу взялись две ее внучки Елизавета и Елена и крепостные девушки-мастерицы. Лиза шила с усердием, стежки у нее ложились ровненько один к одному, а двенадцатилетняя Леночка все время норовила отлынуть от работы, да и получалось у нее плохо: то нитки путались, то узелки завязывались, то игла ломалась. Ей бы погулять по осеннему парку, наслаждаясь теплыми днями, посидеть у пруда с книжкой и помечтать, только бабушка разве отпустит... Зинаида Дмитриевна Обручева – грузная пожилая дама с накладными буклями, выглядывавшими из-под кружевного чепца, в ярком шелковом салопе и теплых комнатных туфлях восседала в кресле посреди швейной и зорко наблюдала за всеми девушками. Не ускользнуло от нее и желание младшей внучки улизнуть от работы.
– Hélène, ma chérie, viens vers moi, nous avons besoin de parler, (Элен, дорогая, подойди ко мне, нам надо поговорить (фр.)), – позвала она девочку, и та с радостью положила пяльцы на стол и, подойдя к княгине, присела на маленькую скамеечку у ее ног.
 
Это место было любимым у Леночки вот уже пять лет – с тех пор, как холодным августовским вечером пожилой высокий мужчина, от которого резко пахло табаком, собаками и лошадьми – их дед князь Федор Петрович Обручев – привез плачущих девочек из Петербурга в свое имение под Тверью. Родители их, по какой-то причине оставшиеся на лето в городе, после Ильина дня заразились холерой и умерли один за другим. Девочки же, с самой Пасхи проживали с тетушкой Пульхерией Андреевной и бонной англичанкой Бэтси на даче под Ораниенбаумом. Эпидемия этих мест почти не коснулась, но мисс Томпсон, едва узнав о случившемся в столице, своих воспитанниц покинула. Приживалки и вольные слуги тоже разбежались кто куда, и когда, извещенный свояченицей о случившемся, туда приехал князь Обручев, он застал в доме перепуганную старую деву, девочек, кое-как обихоженных нянькой, и несколько крепостных, оставшихся при барыне. Слава Богу, никто из них не заболел, но Федор Петрович решил уезжать немедля, опасаясь, что зараза может появиться и в этой местности – слухи ходили разные.
В Обручевку прибыли аккурат к Успению – ехали споро, меняя лошадей на почтовых станциях. Князь даже выхлопотал особый лист, по которому ему в первую голову давали лошадей и не чинили досмотра: Обручев боялся, как бы из-за слухов об эпидемии их не задержали на карантин. Все обошлось благополучно, но девочки поездку ту всегда вспоминали с ужасом – вероятнее всего, наложилась еще и весть о сиротстве, которую князь (человек военный и не привыкший к церемониям), сообщил внучкам без экивоков.
Пульхерия Андреевна, приходившаяся сестрой покойной молодой княгине, ехать со свекром далее Твери отказалась, и, оставшись без любимой тетушки, Елизавета и Елена совсем упали духом и, вцепившись в старую нянюшку, ни на шаг от нее не отходили. Пришлось князю разрешить той пересесть в господскую карету, коль скоро внучки и слышать не хотели, чтобы расстаться с «милой Акулиной» даже на минуту.
– Все, краса моя, я привез, далее – твоя забота, – заявил Федор Петрович супруге едва не с порога дома, настолько утомили его неурядицы путешествия. Потом-то он отошел и даже с удовольствием занимался с внучками математикой и другими точными науками, отмечая явные способности Лизоньки и лень при остром уме младшей внучки, которую всегда называл Леночкой или Аленушкой, не принимая французского Элен. Да и говорил он с девочками обыкновенно по-русски, в отличие от Зинаиды Дмитриевны, считавшей русскую речь вульгарною.
Барыней она была властной и строгой, но зазря рук не распускала и крепостных пороть на конюшне велела только за серьезные провинности. На Рождество и Пасху дарила дворовым девкам ленты, а кому и обновы справляла, на Успение же – престольный праздник в обручевском храме, в имении устраивали большой бал, а на центральной площади деревни – ярмарку с балаганами и музыкой для простых.
Год назад старый князь преставился, и на упокой его души Зинаида Дмитриевна обещалась подарить в церковь богородичную плащаницу. Золотошвеи, вышивавшие лик Пречистой, несколько подзадержались – не доверяя свои мастерицам, княгиня сделала заказ в Торжке – и к Успению не поспели, но к Покрову, праздновавшемуся в Обручевке с большим размахом (в храме был чудотворный образ, почитавшийся многими поколениями предков хозяев имения), непременно обещались.
 
– Oui, granni, que vous voulez me dire? (да, бабушка, вы хотели мне что-то сказать? (фр.)) – едва сдерживая радость оттого, что появилась возможность оставить наскучившее вышивание.
– Пойдем, проводишь меня, mon coeur, вижу, неймется тебе, – старая княгиня встала, опираясь на палку и отвергнув протянутую внучкой руку, – чай, не старуха, справлюсь, нечего меня под руки водить.
 
– Лиза, Лизанька, мне разрешили остаться на танцы, и платье бальное настоящее будет, взрослое, – новость, сообщенная бабушкой, и радовала, и пугала одновременно, волнуя и не давая уснуть и требуя поделиться хоть с кем-нибудь. Едва дождавшись, пока прислуга покинет спальню, и прекратится шум в коридоре, Леночка забралась в постель к старше сестре и горячо зашептала ей в ухо. – Завтра портниха приедет, нам обеим новые платья сошьют, модные.
– А танцевать-то сможешь, не оробеешь? – Лиза, смеясь, обняла сестру. – Новость про бал не была для нее таковою, это она уговорила granny начать выводить Леночку в свет на домашних праздниках. Будучи на шесть лет старше, она считала себя совсем взрослою, и чуть ли не старой девой, опекающей младшую сестренку.
– Поучи меня, Лизанька, время еще есть, – Леночка умоляюще посмотрел на старшую, понимая, что та права, ее умение, а скорее, неумение танцевать может подвести в самый неподходящий момент. Учитель танцев, monsieur Leblanc, сухонький маленький старичок, париком с белой косицей и белыми же чулками напоминавший солдатиков из «Щелкунчика» (сказки Гофмана в сафьяновом переплете с красивыми картинками подарил девочке старый князь незадолго до своей кончины), приезжал в Обручевку дважды в месяц, и хоть девочка очень старалась, выходило пока не слишком здорово. Лиза же начала учиться танцевать еще в Петербурге (когда Леночка была еще мала), и весьма в этом преуспела. Пообещав помочь с танцами, старшая с большим трудом уговорила младшую отправиться спать. Но та еще долго возилась в кровати и о чем-то шепталась с куклой, пока, наконец, не притихла и уснула.
 
Сентябрь радовал погожими днями, но сестры Обручевы почти не выходили в усадебный парк, все свободное время посвящая обучению танцам. Мужчин, способных помочь в этом, в имении не было, посему Лиза и Леночка пытались справиться сами с помощью бонны-француженки madame Jeanette, именовавшейся по престарелому возрасту и давности проживания в России Анной Павловной. Она подыгрывала сестрам на слегка расстроенном пианино, в промежутках между танцевальными па рассказывая, как когда-то во Франции юной девушкой блистала на балах, и русский гусар «Oh, mon Dieu, ces dragons (о, мой Бог, эти драгуны (фр.))» так увлекся ею, что увез в Россию. После очередной рюмочки клюквенной настойки приключения madame Jeanette обрастали новым подробностями, а мазурка звучала громче, и темп ее убыстрялся, и, тем не менее, успехи младшей княжны в танцевальном искусстве были несомненны. Это отметил и monsieur Leblanc, приехавший в Обручевку накануне преподобного Сергия – именин покойного брата княгини.
– Hélène, ma petite bien, вы делать bonne fortune, все мужчин у ваш нога, – смеясь, кружил он младшую княжну в вальсе, скакал вокруг нее в мазурке и остался очень доволен.
«Вons résultats» – только и повторял француз, радостно потирая руки и блестя глазами. Он уверял, что успех мадемуазель гарантирован, и в его услугах больше нет нужды. Леночка смущалась, краснела и радовалась.
В самый праздник вечером устроили импровизированные танцы под пианино, на которых обе княжны пользовались успехом как у офицеров расквартированного неподалеку уланского полка, которых пригласили на обед в имение, так и у приехавших в гости соседей мужского полу. Снова Леночка не могла уснуть и долго шепталась с куклою, рассказывая о праздничном вечере и танцах.
 
После Иоанна Богослова все девушки, включая княжон, сели за пяльцы и трудились, не поднимая головы – до Покрова оставалось всего четыре дня, и надобно было успеть к сроку.
Они, конечно, успели, и вечером перед началом всенощной обручевский священник отец Михаил благодарил с амвона «милейшую Зинаиду Дмитриевну», принимая поднесенный дар. Плащаницу освятили и торжественно возложили на гробницу в боковом приделе под пение «Под Твою милость», чтобы каждый желающий мог приложиться, а также рассмотреть искусное шитье. Во время акафиста Покрову Леночка вместе со всеми пела «Радуйся, радосте наша, покрый нас от всякого зла честным Твоим омофором», и ей казалось, что, как только что рассказывал батюшка, сама Царица Небесная стоит где-то высоко под куполом и простирает над народом покров – ту самую Плащаницу, что они вышивали.
Следующий день прошел в суматохе – ранний подъем, поездка в храм, служба, торжественный обед – бабушка велела накрыть на шестнадцать кувертов, но не хватило, пришлось спешно нести еще посуду. После обеда ближние гости разъехались по домам, чтобы вернуться лишь к балу, а дальние разошлись отдохнуть по гостевым комнатам. В имении было шумно и весело, по словам старой нянюшки, Обручевка давно не знала такого праздника.
 
– Мадемуазель, позвольте ангажировать вас на тур вальса, – рядом с Леночкой склонился высокий темноволосый морской офицер, протягивая ей руку в белой перчатке. Худенькая и невысокая, она странно смотрелась в открытом бальном платье, напоминая неоперившегося лебедя, того самого андерсеновского гадкого утенка – угловатые плечи, худые руки, длинная шея и огромные испуганные глаза на взволнованном лице – все это лейтенант граф Уваров успел увидеть, едва взглянув на девочку в белом: ребенка на взрослом балу. Он прекрасно прочел ее трепет, смятение, неуверенность, вспомнил себя желторотым гардемарином, впервые попавшим на настоящий бал, словно вновь пережил собственную робость, алеющие щеки и заикание, и, ни минуты не медля, подошел к юной дебютантке.
– Извольте, – девочка протянула руку и присела в реверансе, а граф улыбнулся, подбадривая, и повел ее в центр зала, где строились пары для танца. Дирижер взмахнул палочкой, и вальс начался. Леночка танцевала аккуратно-сосредоточенно, стараясь как можно правильнее выполнять фигуры, и это было легко в надежных руках офицера – он кружил ее по залу так, что иногда казалось, она парит в невесомости, не касаясь ногами пола.
– Граф Александр Сергеевич Уваров, лейтенант флота Его императорского Величества, в отпуску, – поклонился офицер, благодаря за танец. – Простите, что представляюсь подобным образом, но здесь в деревне нравы более просты.
– Княжна Елена Дмитриевна Обручева, – Леночка присела в реверансе, как тогда, когда он приглашал ее, а граф снова улыбнулся.
Потом она танцевала с уланским ротмистром, с сыном соседского помещика, с какими-то незнакомыми молодыми люди, который представлял сестрам Обручевым ближайший сосед и давний друг семьи Николай Павлович Сабуров на правах старшего и почти родственника: его внук Павел вот уже год оказывал знаки внимания Лизе, и она смотрела на это благосклонно, старая княгиня и вовсе давно бы благословила внучку к венцу, но предложение пока сделано не было.
Праздник завершился далеко за полночь разноцветным фейерверком, устроенным в саду тем самым Павлом Сабуровым. Зрелище было необычным, и о нем долго еще вспоминали в Обручевке.
 
Через пару дней молодой Сабуров навестил Зинаиду Дмитриевну, чтобы попросить руки Лизы, и конечно, получил согласие и старой княгини, и княжны. Приехал он не один, а вместе с графом Уваровым, коего величал другом детства и просил быть шафером на свадьбе, назначенной на Красную горку. Княгиня мотивировала это тем, что надобно подготовить приданое, да и венчаться по теплу куда вольготнее, чем в зиму. Впрочем, никто ей не возразил. Леночка в домашнем платье и с косою смотрелась даже моложе своих двенадцати и все время визита мужчин просидела с книжкой в кресле у окна, робея даже взглянуть на лейтенанта, он же, вроде как бы и не заметил вовсе ее молчаливого присутствия в комнате и на обед оставаться отказался, сославшись на неотложные дела.
 
Всю следующую неделю Леночка искала повод наведаться к Сабуровым, но он так и не представился, а на Димитрия Солунского отец Михаил сообщил после службы, что государь подписал манифест о начале войны с Турцией, и призвал всех помолиться о победе русского оружия. Во время молебна Леночке чудились в пламене дрожащей в руке свечи карие глаза Уварова и его улыбка. С чего-то ей пришло в голову, что как офицер он пойдет на войну и непременно погибнет, и то ли от волнения, которое вызвала в ней эта уверенность, то ли от духоты, царившей в храме, голова девочки закружилась, и она упала бы на пол, не подхвати ее чьи-то сильные руки…
– Елена Дмитриевна, что с вами, голубушка, сомлели от духоты? – княжна чуть не закричала в голос, когда, открыв глаза, увидела склонившегося к ней графа, которого только что мысленно похоронила.
– Да, Александр Сергеевич, жарко в храме нынче, народу тьма, – еле слышно проговорила она, поднимаясь со скамейки, куда лейтенант усадил ее, вынеся на улицу, опершись на протянутую им руку.
– Леночка, что с тобой, милая? – с церковного крыльца к ним бежала Лиза. – Сейчас попрошу Павла Петровича за каретой съездить. Спасибо, Александр Сергеевич, – кивнула старшая княжна Уварову. – Леночка вероятно из-за войны взволновалась.
– Не стоит благодарности, Елизавета Дмитриевна, – улыбнулся граф, – ваша сестра мне ни малейшего беспокойства не доставила.
– Мне, право, лучше, Лиза, спасибо, – уже спокойным голосом проговорила Леночка, – не тревожь Павла Петровича, не надо карет, лучше прогуляемся, погоды нынче теплые, и не скажешь, что конец октября.
– В самом деле, Елизавета Дмитриевна, идемте пешком, – поддержал Уваров, – мы с Павлушей вас проводим и распрощаемся.
– Отчего же? – Лиза удивленно посмотрела на жениха, – отчего распрощаемся?
– Так война же, Елизавета Дмитриевна, – начал объяснять лейтенант, но Лиза неожиданно невежливо перебила его.
– Павел Петрович не военный вовсе, он дедушке своему в имении нужен, Николай Павлович стар совсем, – быстро заговорила она, переводя взгляд с одного мужчины на другого.
– Не волнуйтесь, ma chère, война скоро кончится, и к Пасхе я непременно домой вернусь, – улыбнулся Сабуров, положив ручку невесты на рукав своего редингота. – Манифест третьего дня государь подписал, вечор к Алексу нарочный был с пакетом. Он уезжает нынче, и я с ним, иначе как же, война ведь, – принялся он объяснять Лизе положение дел столь спокойно, словно речь шла не о войне, а об увеселительной прогулке в соседний город.
Леночка же шла всю дорогу в несвойственном ей молчании, едва касаясь рукой рукава офицерского пальто Уварова. Ей было лестно, что взрослый мужчина обращается с ней, как с барышней, называя по отчеству, одновременно, это и смущало: боясь показаться пустой и глупой, девочка сочла за лучшее молчать или отвечать односложно.
 
Проводив сестер Обручевых в усадьбу, мужчины остались обедать, но и за столом разговор как-то не вязался, потому что про войну говорить никому не хотелось, а темы погоды, природы, урожая и посева озимых как-то быстро иссякли. Леночка, не доев десерта, сослалась на головную боль и поднялась к себе на антресоли, Лиза же вышла проводить гостей на крыльцо. Перекрестив обоих отъезжающих на войну, она взяла с них слово непременно писать и как можно чаще и, воспользовавшись тем, что Уваров отвернулся, обняла жениха и осторожно коснулась губами его щеки:
– Возвращайтесь, Поль, непременно возвращайтесь, я ждать буду, – зашептала она, прижимаясь к его груди, – слышите, ждать.
– Конечно, вернусь, Лизанька, я заговоренный, – улыбнулся Сабуров и сбежал с крыльца вслед за приятелем.
– Храни вас Бог, господа, – звонко крикнула Лиза вслед мужчинам и осенила спины их широким крестом. – Храни вас Бог.
___________________________________

Ульяша, прошусь в тему Буду читать потихоньку.

Алена, мне очень понравился рассказ. Такой он в начале светло, Леночка маленькая, её желание научится танцевать, первая встреча с Александром. А вот дальше... немного напугали мысли такой маленькой девочки о том, что графу суждено погибнуть
Хочется почитать продолжение и узнать, чем там все закончиться . А вообще, рассказ такой интересный , из него вполне сможет получится целый роман
___________________________________

Ульяша , девушки, всем здравствовать и никогда не болеть
Спасибо автору за еще один эпизод из старых, ушедших времен. Словно приоткрылась завеса, показала нам маленький отрывочек, и снова все подернулось тайной. Что стало с героями? Правдиво ли предчувствие Лены?
Ульяша, раздразнила наше воображение !

Вот потому я малую форму и не жалую. Мало мне.
Ульяша, спасибо за чудесный рассказ
_________________