Джена Шоуолтер "Неистовая страсть" Стр.9 :: Глава 4 :: Переводы

KattyK: 14.01.12 02:18

» Глава 4

Выкладка этой главы приурочена к празднику Старого Нового Года.

Глава 4
Перевод - Talita, редактура - Whitney, вычитка - KattyK.

Аэрон мерил шагами коридор. Так прошло уже несколько часов, но в ближайшем будущем передышки не предвиделось. Кто-то же должен был охранять ангела. Причем не от незваных гостей, а от нее самой, на тот случай, если ее послали сюда, чтобы втереться в доверие и подслушать что-нибудь важное.
Это было не слишком логичное объяснение, но Аэрон старался его придерживался. Да, еще будучи невидимым и неуязвимым ангелом, Оливия могла услышать то, чего ей не следовало знать, но сейчас она была беззащитна и могла попасть в руки Ловцов, а те, в свою очередь, использовали бы ее знания, чтобы причинить вред его друзьям.
Он сжал кулаки и усилием воли заставил себя не думать о том, что девушка могла подвергнуться пыткам, а его друзья – погибнуть. Аэрон отогнал от себя подобные мысли прежде, чем почувствовал непреодолимое желание грохнуть кулаком по стене замка. Или стукнуть кого-нибудь из его обитателей.
Кроме того, Аэрон подозревал, что когда Оливия достаточно окрепнет - а это могло произойти с минуты на минуту – то она может попытаться сбежать из комнаты и отправиться на поиски Легион. И хотя демоницы в замке не было, Аэрон не мог допустить подобного развития событий. Даже несмотря на то, что Оливия теперь падший ангел и не сможет причинить Легион хоть какой-то существенный вред.
Но, тем не менее, ему нельзя было терять бдительность. Девушка могла поделиться своей информацией с другим ангелом, скорое появление которого она сама же и предсказала, а уже этот ангел может попытаться завершить ее работу.
«Не в мое дежурство», - подумал Аэрон.
Его друзья уже все обсудили – он слышал бормотание за дверью, а потом, когда они уже расходились, послышался их смех. Но он до сих пор не имел ни малейшего представления о том, что же они решили. Никто не соизволил ему об этом сказать. Решили ли они преследовать ту странную женщину, которую он встретил на улице? Нашел ли Люциен следы Ловцов на холме?
Аэрон по-прежнему сомневался, что Оливия была заодно с его врагами. Но они могли прийти за ней сюда. В конце концов, внезапные атаки – это вполне в стиле Ловцов.
Пожалуй, нападение на замок было бы достойным завершением этой кошмарной ночи.
Полчаса назад он позвал Легион, чтобы рассказать ей о произошедшем. Она всегда, в независимости от расстояния, слышала его зов и приходила. Но только не в этот раз. Как и Люциен, она могла переноситься из одного места в другое лишь силой мысли, но сегодня его малышка так и не появилась.
Что, если она ранена? Или связана? Аэрон боролся с искушением призвать Легион по всей форме, как она его учила – хотя до объяснения Оливии, он не совсем понимал, что же демоница имела в виду – так как знал, что такой зов она не сможет проигнорировать. Чем больше он раздумывал о причинах, побудивших Легион отклонить его приглашение, тем больше склонялся к мысли, что ангел – падший или нет – должен покинуть крепость. Тогда Легион будет чувствовать себя в безопасности и вернется. Воин вспомнил, как она начинала дрожать от страха при одном упоминании об ангелах.
Аэрон, конечно, мог бы попросить Оливию умерить свое влияние на маленькую демоницу, так как это причиняло Легион боль. И не только ей. Незваная гостья могла навредить и его друзьям, причем так, что они бы этого даже не почувствовали. Ведь все это время никто из них так и не понял, что Оливия находилась совсем рядом. Но он не попросил. Она исцелялась, и он не хотел ее тревожить.
Особенно после того, что она для него сделала. «Не расслабляйся».
Поэтому-то он и решил оставить Легион в покое. Пока.
Хотя Аэрону никак не удавалось представить себе, как хрупкая Оливия может кого-то обидеть. Даже в то время, когда у нее были какие-то силы. Если дело дойдет до драки, то Легион со своими отравленными клыками наверняка победит Оливию.
«Моя девочка», - с нежностью подумал Аэрон, ухмыльнувшись. Но его улыбка быстро угасла. Ему не нравилась даже сама мысль о том, что Оливия может погибнуть. Она ослушалась приказа свыше и не убила его. Вряд ли бы ей это вообще удалось сделать, но ведь Оливия даже не попыталась. Она также не причинила вред Легион, хотя, возможно, и желала этого. Оливия просто хотела познать радость жизни, в которой ей явно было отказано.
Она не заслуживала смерти.
На миг, всего лишь на один миг, Аэрон подумал, что ангела можно было бы оставить в замке. Учитывая то, как Гнев был спокоен рядом с ней, не требуя наказать ее за преступление, которое она совершила двадцать лет назад, вчера или минуту назад, девушка была бы ему прекрасной парой. Как сказал Парис, она позаботилась бы о его желаниях.
О тех желаниях, которых, по его собственным словам, у него нет. Но Аэрон не мог отрицать очевидное - когда он присел рядом с Оливией, внутри него что-то шевельнулось. Что-то горячее и опасное. Девушка пахла солнцем и землей, а ее глаза, синие и ясные, точно утреннее небо, смотрели на него доверчиво и с надеждой. И ему это понравилось.
«Идиот! Вообразил, что демон может обладать ангелом? Едва ли. Кроме того, она пришла сюда, чтобы повеселиться, а ты, друг мой, настолько далек от веселья, насколько это вообще возможно для мужчины».
- Аэрон!
Ну, наконец-то. Хоть какие-то новости. С облегчением выбросив мысли об Оливии из головы, Аэрон резко обернулся и увидел Торина. Тот стоял, прислонившись плечом к стене, скрестив руки на груди, и насмешливо улыбался.

Одного касания руки Торина, хранителя демона Болезни, было достаточно, чтобы человек заболел чумой. Именно поэтому он все время носил перчатки.
- Очередной Повелитель Преисподней запирает женщину у себя в комнате, пытаясь решить, что же с ней делать дальше, - смеясь, тихо произнес Торин.
Прежде чем Аэрон успел ответить, перед его мысленным взором начали появляться картинки. Вот Торин с решительным выражением лица заносит клинок. Затем клинок опускается… пронзает сердце жертвы… и выходит наружу, покрытый кровью.
Смертный мужчина, которого Торин ударил ножом, падает на землю безжизненной массой. Мертвый. На его запястье виднелась татуировка в виде перевернутой восьмерки - символа бесконечности и знак принадлежности к Ловцам. Он не нападал на Торина, даже не пытался. Они просто встретились на улице, почти четыреста лет назад, когда воин покинул крепость, чтобы, наконец, встретиться с женщиной, которую любил, но, столкнувшись с Ловцом, он заметил клеймо и напал первым.
Для Гнева этот поступок был жестоким и необоснованным. А, значит, Торин заслуживал наказания.
Аэрон уже много раз видел именно этот эпизод, и каждый раз ему приходилось сдерживать себя. Вот и сейчас было то же самое. Его пальцы против воли сомкнулись на рукояти кинжала, и воина охватило мучительное желание пронзить Торина кинжалом так же, как тот когда-то поступил с Ловцом.
«Я поступил бы с Ловцом точно так же!» - мысленно рявкнул он своему демону. – «Я моментально всадил бы ему кинжал в сердце без всяких разбирательств. Так что Торин не заслуживает наказания».
Гнев зарычал в ответ.
«Успокойся!» Рука Аэрона скользнула вниз, пустая.
- Демон хочет на меня напасть? – как ни в чем ни бывало, спросил Торин.
Друзья хорошо его знали.
- Да, но не волнуйся. Я контролирую ублюдка.
Ему показалось или демон на самом деле насмешливо фыркнул?
Чем больше он сдерживал Гнев, тем сильнее становилось желание наказывать окружающих за их проступки. Так продолжалось до тех пор, пока эта потребность не захватывала Аэрона полностью, и тогда он срывался. Во время таких приступов И когда он летел в город, и никто из его жителей не был застрахован от жестокого безжалостного возмездия за малейшее прегрешение.
Эти припадки необузданной мести и стали причиной, по которой Аэрон решил разрисовать свое тело татуировками. Так как он был бессмертен и быстро исцелялся, то ему пришлось смешать чернила с экстрактом амброзии, чтобы изображения не сходили с его кожи. Это было похоже на то, как если бы по его венам вместо крови бежал жидкий огонь. Сожалел ли он об этом? Черт возьми, нет. Каждый раз, видя свое отражение в зеркале, Аэрон вспоминал то, что натворил, находясь во власти своего демона, и понимал, что если он не будет осторожен, то это может повториться снова.
А кроме этого, татуировки служили напоминанием о тех людях, которых он погубил, хотя они не заслуживали смерти. Иногда это облегчало ему тяжесть вины. А иногда помогало приглушать неумеренную гордость от силы своего демона.

- …уверен, что контролируешь?
- Что? – спросил Аэрон, очнувшись от мыслей.
Торин снова усмехнулся.
- Я спросил, уверен ли ты, что контролируешь своего демона. Ты часто моргаешь, а твои глаза светятся красным.
- Я в порядке.
В отличие от Оливии, его голос звучал неискренне. В нем явно слышалась фальшь.
- Я верю тебе. Правда. Итак… вернемся к нашему разговору? – спросил Торин.
О чем они говорили, когда он отвлекся? Ах, да.
- Я уверен, что ты пришел сюда вовсе не для того, чтобы сравнивать меня с моими братьями, которые встретили свои половинки. Я едва ли похож на этих влюбленных идиотов, в которых они превратились, стоило их женщинам переступить порог замка.
- И этой фразой ты только что испортил три моих шутки, которые я намеревался произнести. Эх, с тобой не повеселишься.
Именно это и подумал Аэрон, когда Оливия упомянула про свои желания. Совершенно по непонятной причине подтверждение его догадки расстроило воина.
- Торин, ближе к делу, пожалуйста.
- Хорошо. Появление здесь твоего ангела создало проблему. Некоторые из нас хотят от нее избавиться, другие – оставить здесь. На мой взгляд, будет лучше, если она останется. Я думаю, что нам стоит привлечь ее на нашу сторону прежде, чем, благодаря тебе, она нас всех возненавидит и начнет помогать Ловцам.
- Держись от нее подальше.
Аэрону совершенно не хотелось, чтобы этот воин приближался к Оливии. Эти белоснежные волосы, черные брови и зеленые глаза, которые, казалось, на все смотрели насмешливо, могли вскружить голову кому угодно, так что Торину не нужно было прикасаться к женщине, чтобы завоевать ее.
Торин раздраженно закатил глаза.
- Болван! Тебе следовало бы поблагодарить меня, а не угрожать. Я как раз и пришел сказать, чтобы ты ее спрятал. Потому как Уильям тоже ратует за то, чтобы она осталась, так как планирует заняться ее обольщением.
Уильям. Бессмертный, помешанный на сексе. С черными волосами и голубыми глазами, еще более порочными, чем глаза Торина. Высокий, мускулистый и необузданный воин. Тот, чьи уникальные татуировки были скрыты под одеждой. Если Аэрон правильно помнил, это были крест над сердцем и карта сокровищ на спине. Карта, что шла вдоль всей спины и спускалась ниже поясницы, заканчиваясь где-то в районе «зоны развлечений».
Он был настоящим качком - если верить смертным женщинам – и весельчаком.

Пожалуй, он бы понравился Оливии.
Вот только непонятно, почему Аэрону внезапно захотелось впечатать лицо Уильяма в стену, чтобы подпортить его смазливую мордашку. Раньше у него никогда не возникало такого желания, хотя Гнев настойчиво требовал наказать мужчину, разбив его сердце на тысячи кусочков так же, как он поступил с сотнями женщин. Вот только Гнев хотел, чтобы Аэрон при этом использовал клинок.
Но Хранитель Гнева всегда сопротивлялся желаниям своего демона, потому что ему нравился Уильям. Он, возможно, и не был настоящим Повелителем, но на него можно было рассчитывать в бою. И он не останавливался даже перед убийством.
«Без Легион тебя тянет подраться. Вот в чем дело». Да уж. Он явно был на взводе.
- Спасибо тебе, Торин, что предупредил насчет Уильяма, - произнес Аэрон как можно более равнодушно. – Думаю, что Оливия не задержится здесь так долго, чтобы кто-нибудь успел ее очаровать.
- Уверен, что Уильям ответил бы тебе, что ему хватит нескольких секунд.
«Не показывай, что тебя это волнует». Хотя, окажись сейчас Уильям здесь, то Аэрон с удовольствием бы «случайно» потерял контроль над Гневом, позволив, наконец, тому добраться до бессмертного.
Гнев одобрительно заурчал от этой мысли.
- Вот еще что, - сказал Торин, вновь привлекая его внимание. – Раз уж мы заговорили о помешанных на сексе, то Парис просил передать тебе, что сегодня Люциен перенесет его в город, чтобы найти ему женщину. Люциен собирается оставить его там, так что он не вернется до утра.
- Хорошо.
Ему оставалось только надеяться, что то чувство облегчения, захлестнувшее его после этих слов, не имело ничего общего с тем фактом, что Парис будет находиться далеко от Оливии.
- Люциен обнаружил какие-нибудь следы Ловцов, пока был там?
- Не-а. Ни на холме, ни в Буде.
- Хорошо, - повторил Аэрон, снова принявшись расхаживать по коридору из угла в угол.
- Как насчет следов темноволосой женщины?
- Ничего, но Парис пообещал продолжить ее поиски. Разумеется, после того, как он восстановит силы. Кстати, об утрате сил, Парис упомянул, что ангел ранен. Хочешь, я попрошу кого-нибудь привести доктора?
На их языке «привести» означало «похитить».
- Нет. Она исцелится сама.
Время от времени они пытались найти постоянного доктора, но тщетно. Теперь это было крайне важно, так как Эшлин беременна. Но никто не знал, кем будет ее ребенок - смертным или демоном, поэтому они должны были быть осторожны с выбором.
Как они недавно выяснили, Ловцы годами скрещивали смертных и бессмертных, выводя расу детей-полукровок, надеясь создать непобедимую армию. Дитя демона Насилия станет джек-потом, который мечтает сорвать любой Ловец. А в руках ненадежного доктора секреты Повелителей станут легкой добычей для врага.
Торин сочувственно покачал головой, словно Аэрон был слишком туп, чтобы мыслить здраво.
- Ты уверен, что она сама исцелится? Ее же вышвырнули с небес.
- Нас тоже вышвырнули с небес, но мы выздоравливаем так же быстро, как и прежде. Мы даже восстанавливаем конечности.
Чем сейчас и занимался Гидеон, хранитель демона Лжи. Во время последней стычки с Ловцами воина поймали и жестоко пытали, чтобы добыть информацию, которую, впрочем, он так и не раскрыл. В отместку Ловцы отсекли ему обе руки.
Сейчас Гидеон был все еще прикован к постели, постепенно становясь для всех большой занозой в заднице.
- Интересная мысль, - пробормотал Торин.
В этот момент из спальни Аэрона раздался женский крик.
Аэрон замер от неожиданности, а Торин – отстранился от стены и выпрямился. Когда крик раздался снова, они оба уже бежали к комнате, при этом Торин держался на достаточном расстоянии от друга.
Аэрон распахнул дверь и первым вбежал в спальню.
Оливия по-прежнему лежала на животе, но теперь она металась из стороны в сторону на кровати. Ее веки были закрыты, и, несмотря на тени, отбрасываемые ресницами, Аэрон увидел появившиеся у нее под глазами синяки. Темные волосы девушки сбились в клубок вокруг дрожащих плеч.
Пятна крови на ее платье уже почти исчезли. Но на том месте, где уже могли бы начать расти крылья, появились два новых ярко-красных пятна.

Ее терзали демоны.
Оливия чувствовала, как их клыки впиваются в кожу и рвут ее тело на части. Чувствовала липкую слизь, покрывавшую их чешуйчатые тела, их обжигающее, смрадное дыхание. Слышала их ликующий смех. И от этого ее мутило.
- Смотри-ка, что я нашел, - захихикал один.
- Красивый ангелочек свалился прямо к нам в руки, - фыркнул другой.
Хлопья серы и трухи витали в воздухе, зловоние заполнило ее ноздри, когда она попыталась вздохнуть. Оливия только что пала. Одно мгновение назад облака разверзлись у нее под ногами, и она полетела с небес вниз… вниз, в неизвестность, отчаянно пытаясь хоть как-то остановить свое падение… потом, наконец, она увидела землю, но и земная поверхность разверзлась, после чего адское пламя целиком поглотило ее тело.

- Это ангел-воин. У нее золотые крылья.
- Уже нет.
Пытки становились все более мучительными. Пытаясь вырваться, Оливия кого-то пинала, била и даже кусала, но ее усилия пропали даром – демонов было слишком много, да и неровная каменистая местность была ей незнакома, так что вряд ли бы она сумела далеко убежать. Сухожилия, державшие крылья, начали рваться, и обжигающая боль охватила девушку, поглощая все ее сознание, пока в голове не осталась одна-единственная мысль о том, что она согласна умереть, только бы остановить эти пытки.
«Пожалуйста. Дайте мне умереть».
Звезды плясали у нее перед глазами, и это было единственное, что она могла еще видеть. Все остальное погрузилось во тьму. Тьма – это хорошо, она хотела сейчас оказаться во тьме. Но возле нее по-прежнему звучал смех, и ее продолжали мучить. У Оливии закружилась голова, и тошнота скрутила желудок.
«Почему я не умерла?» Затем одно из ее крыльев оторвалось, и Оливия закричала от сильной боли, которая переросла в настоящую агонию. Она была уверена, что даже ее смерть не прекратит этих мучений. Эти демоны будут преследовать ее и в загробной жизни.
Второе крыло последовало за первым, а она все кричала и кричала. Клыки разрывали ее одежду, все больше раня кожу и впиваясь в свежие раны на спине. Наконец, ее вырвало райскими фруктами, которые она ела этим утром.
- Ну что, ты уже не такая миленькая, как раньше?
Чьи-то руки стиснули ее, касаясь тела там, где никто прежде не касался. По щекам девушки заструились слезы от беспомощности. Вот и все. Теперь она точно умрет. Скорей бы. Но потом сквозь окружавшую ее тьму пробилась одна мысль: разве она отказалась от прекрасной жизни только для того, чтобы умереть в аду, так и не узнав настоящей радости и не побыв рядом с Аэроном? Нет. Нет!
«Ты сильнее. Борись!» Да. Да! Она сильнее. Она будет бороться. Она будет…
- Оливия!
Хорошо знакомый, суровый голос ворвался в ее сознание, мгновенно вытеснив ненавистные воспоминания, боль и горе. Мужчина властно произнес:
- Оливия, проснись!
«Это всего-навсего кошмарный сон», - немного успокоившись, подумала она. Просто сон. Людям довольно часто снятся страшные сны. Но Оливия знала, что этот кошмар был больше, чем просто сном. Он был напоминанием о том времени, что она провела в аду.
Девушка осознала, что все еще продолжает метаться по кровати. Ее спина горела огнем, все тело болело и было покрыто синяками, а мышцы свело судорогой. Заставив себя успокоиться, Оливия с трудом открыла глаза. Она тяжело дышала, грудь быстро поднималась и опадала, а воздух обжигал ноздри и горло так, словно она вдыхала кислоту. Пот струился по коже, отчего ткань намокла и прилипла к телу. Благословенное оцепенение, что она ощущала раньше, полностью исчезло, и теперь чувства девушки были обострены до предела.
В этот момент Оливия подумала, что смерть, пожалуй, могла бы стать лучшим выходом.
Аэрон сидел возле кровати на корточках и смотрел на девушку. Мужчина – Оливия вспомнила, что другие воины называли его Торином – стоял позади него, и в его зеленых глазах плескалось беспокойство.
«Демон», - подумала Оливия. Торин был демоном. Как и те, кто вырвал ей крылья. Кто прикасался к ее телу и мучил ее.
И она пронзительно закричала, еще больше раня сорванное горло. Ей нужен был только Аэрон, а больше она никому не доверяла. Оливия не хотела, чтобы кто-то другой даже просто смотрел на нее сейчас. Особенно демон. То, что сам Аэрон был одержим Гневом, ничего не меняло. Для нее Хранитель демона Аэрон был просто Аэроном. Но все, о чем она сейчас могла думать, глядя на Торина, это чешуйчатые руки, сжимающие ее соски и лезущие ей между ног. Ей даже страшно было представить, насколько далеко могли зайти эти руки, не начни она отчаянно сопротивляться.
Сопротивляться! Да, она должна сопротивляться! Оливия попыталась пнуть Торина, но проклятая нога бессильно упала обратно на кровать, так как мышцы были слишком напряжены. Нет, у нее ничего не получится. Опять. Всхлип смешался с криком, горло сдавило, и Оливия попыталась вскочить с кровати, чтобы спрятаться в объятьях Аэрона. Но ее слабое тело по-прежнему отказывалось повиноваться.
- Пусть он уйдет, пусть уйдет, - закричала она, уткнувшись в подушку. Ей было больно даже смотреть на этого мужчину. Она сразу узнала Торина, но он не был ей так хорошо знаком, как Аэрон. И она не хотела его так, как Аэрона.
Аэрона, который мог помочь, как он помогал Парису. Аэрона, который мог позаботиться о ней так, как заботился о маленькой Легион. Аэрона, который был настолько свиреп, что отпугнул ее ночные кошмары.
Сильные руки легли ей на плечи и удерживали Оливию на месте, чтобы она не начала снова метаться по постели.
- Ш-ш, тише. Успокойся, а то поранишься еще больше.
- Что происходит? – спросил Торин. – Я могу чем-нибудь помочь?
Нет. Нет, нет и нет. Демон все еще был здесь.
- Пусть он уйдет! Заставь его уйти. Сейчас же! Немедленно!
- Я не причиню тебе вреда, ангел, - мягко сказал Торин. – Я здесь, чтобы…
Но истерику было уже не остановить, она полностью поглотила разум Оливии.
- Пусть он уйдет! Пожалуйста, Аэрон, пусть он уйдет! Пожалуйста!
Низкий рык вырвался из горла Аэрона:
- Черт возьми, Торин, выметайся отсюда. Она не успокоится, пока ты здесь.
Послышался тяжелый вздох, в котором чувствовалась горечь, затем, слава Богу, раздался звук удаляющихся шагов.
- Постой, - окликнул воина Аэрон, и Оливии снова захотелось закричать, – Люциен на днях летал в Штаты. Он привез оттуда «Тайленол» для наших женщин?
- Насколько я знаю, да, - ответил Торин.
Они еще и беседуют? Сейчас?
- Пусть он уйдет! – завопила Оливия.
- Принеси мне пару таблеток, - проревел Аэрон, перекрикивая девушку.
Дверь со скрипом открылась. Наконец-то, демон уходит – но он вернется с человеческим лекарством. Оливия застонала. Она больше этого не выдержит. Возможно, даже умрет лишь от одного страха.
- Просто брось его в комнату, - добавил Аэрон вдогонку другу, словно читая ее мысли.
Боже милостивый, спасибо тебе, что ты есть на небесах. Дверь со щелчком закрылась, и Оливия с облегчением расслабилась, лежа на матрасе.
- Он ушел, - мягко сказал Аэрон. – Теперь здесь только я и ты.
Девушка так сильно дрожала, что под ней вся кровать тряслась.
- Не покидай меня. Пожалуйста, только не покидай меня.
Эта мольба лишний раз доказывала ее слабость, но Оливии было на это наплевать. Он был ей нужен.
Аэрон пригладил влажную прядь на ее виске, и его прикосновения были такими же мягкими, как и голос. Аэрон, которого она знала, не стал бы говорить с ней так ласково и уж тем более не стал бы так нежно ее касаться. В эту перемену было почти невозможно поверить. Почему он изменился? Почему обращался с ней так же, как и со своими друзьями, хотя она, в сущности, была для него посторонним человеком?
- Раньше ты хотела, чтобы я тебя обнял, - сказал он. – Ты по-прежнему этого хочешь?
- Да.
О, да. Какой бы ни была причина подобной смены настроения, это не имело значения. Он был здесь и собирался дать ей то, о чем Оливия так долго мечтала.
Аэрон опустился подле нее на постель очень медленно и осторожно, стараясь не толкать девушку. Когда он лег рядом, Оливия подвинулась к нему так, что ее голова оказалась на его сильном, горячем плече. Это движение причинило ей боль и отняло последние силы, но быть рядом с ним и, наконец, коснуться его, того стоило. Ведь именно для этого она и пришла сюда.
Воин бережно обвил рукой ее поясницу, стараясь не задевать раны на спине Оливии, и его теплое дыхание коснулось лба девушки.
- Почему ты не исцеляешься, Оливия?
Ей нравилось, как Аэрон произносил ее имя. Это было похоже на прекрасную смесь молитвы и просьбы.
- Я же сказала тебе, что меня изгнали с небес. Теперь я полностью человек.
- Полностью человек, - повторил он, напрягшись. – Нет, такого ты не говорила. Черт, я должен был принести тебе лекарство намного раньше.
В голосе воина звучала вина. Вина и страх. Оливия не поняла, что же его напугало, но она была слишком измотана, чтобы спрашивать об этом. А затем все мысли вылетели из ее головы. В центре комнаты засиял янтарный свет. Облако света становилось все больше… и больше… сверкая так ярко, что ей пришлось зажмуриться.
Постепенно светящаяся сфера приняла очертания тела. Большого, мускулистого тела, в белом одеянии, так похожем на ее собственное. Затем стали видны светлые волосы, ниспадавшие на мощные плечи. Оливия почувствовала легкий укол вины, увидев темные глаза, резко контрастировавшие с бледной кожей. Последними появились сверкающие крылья из чистого золота.
Она хотела подняться, но смогла лишь слабо улыбнуться. Как это мило со стороны Лисандра - придти ее утешать, пусть даже и в ее воображении.

- Я снова вижу сон. Но этот мне нравится.
- Ш-ш, - прошептал ей Аэрон, – я здесь.
- Как и я.
Лисандр окинул взглядом комнату, и его губы скривились от отвращения.
- К несчастью, это не сон.
Ее наставник, как всегда, говорил правду, и его голос звучал так же уверенно, как когда-то разговаривала сама Оливия.
Это происходит на самом деле?
- Но я теперь человек. Я не должна видеть тебя.
В самом деле, то, что она его сейчас видела, было против правил. Если только Бог не решил вознаградить ее. Хотя после того, как она отвергла свое предназначение, вряд ли такое возможно.
Лисандр посмотрел своей ученице в глаза – будто заглядывал прямо в душу.
- Я подал прошение Совету от твоего имени. Они согласились дать тебе еще один шанс. Таким образом, теперь часть тебя, по-прежнему, будет ангельской и останется таковой в течение следующих двух недель. В течение этого срока ты имеешь право передумать и вернуться на свое законное место.

Шоковое состояние, в котором она пребывала после этих слов, было похоже на удар молнии, внезапный и испепеляющий.
- Я не понимаю.
Еще ни один падший ангел не удостаивался второго шанса.
- А нечего тут понимать, - сказал Аэрон, все еще пытаясь ее успокоить. – Я с тобой.
- Оливия, я ведь один из Семерки. Поэтому когда я попросил для тебя две недели, они не смогли мне отказать. Это время ты можешь провести здесь… насладиться жизнью. Но потом ты вернешься назад.
В голосе Лисандра звучала обида на то, что Оливия не догадалась о привилегиях, сопутствующих его статусу.
Но она не стала обращать на это внимание, ведь кроме обиды в его словах сквозила еще и надежда. Это опечалило девушку. Делая выбор между небесами и Аэроном, единственное, что ее беспокоило, – она огорчит Лисандра своим поступком. А ведь он любил свою подопечную и желал ей только добра.
- Мне жаль, но я не передумаю.
Лисандр был ошеломлен ее ответом.
- Даже когда этого бессмертного отнимут у тебя?
Девушка едва не заплакала от страха. «Я не хочу потерять его». Но сейчас она была слишком слаба. Оливия ничем не могла помочь Аэрону и знала это.
- Поэтому ты…
- Нет, нет. Успокойся. Я пришел сюда не для того, чтобы убить его.
Он не сказал «пока что», но это и так было ясно.
- Если ты решишь остаться, то новый палач не будет выбран до тех пор, пока не пройдут две недели.
Ну что ж. Она проведет с Аэроном две недели. Ни больше, но и ни меньше. Но ей хватит и этого. У нее будет столько воспоминаний, что хватит на всю оставшуюся жизнь. Конечно, если ей удастся убедить Аэрона оставить ее в замке. Но он такой упрямый…
Оливия вздохнула.
- Спасибо тебе за все, - сказала она Лисандру. – Ты не обязан был делать это для меня.
И, наверняка, ему пришлось здорово повоевать с Советом за подобную уступку, хоть он и был одним из Семерки. Тем не менее, Лисандр добился своего, что было вполне предсказуемо, и теперь Оливия могла наслаждаться столь желанными радостями обычной жизни и страстью, прежде чем окончательно откажется от места в раю. Она не стала говорить ему, что не вернется. И неважно, что произойдет спустя отведенный ей срок.
Оливия знала, что если через две недели она возвратится, то ей снова поручат убить Аэрона, – и она, как и прежде, не сможет это сделать.
- Я люблю тебя. Надеюсь, ты это знаешь. И неважно, что произойдет потом.
- Оливия, - произнес Аэрон, очевидно сбитый с толку.
- Он не может видеть, слышать или даже чувствовать меня, - пояснил Лисандр. – Сейчас он понимает, что ты говоришь не с ним, и думает, что у тебя галлюцинации от боли.
Ее наставник шагнул к кровати.
- Лив, я хочу напомнить тебе, что этот мужчина – демон. И он олицетворяет все то, против чего мы боремся.
- Как и твоя женщина, - парировала Оливия.
Он распрямил широкие плечи и вздернул подбородок. «А он такой же упрямый, как и Аэрон».
- Бьянка не нарушала наших законов.
- Даже если бы она что-то и нарушила, то ты все равно захотел бы остаться с ней. Ты нашел бы способ, как это сделать.
- Оливия? – повторил Аэрон.
Но Лисандр не обратил на него никакого внимания.
- Почему ты выбрала смертную жизнь с ним, Оливия? Ради нескольких минут в его объятиях? Это принесет тебе лишь страдания и разочарование.
И он снова был прав. Ложь не допускалась в их мире. «Хотя нет», - печально подумала она, – «теперь это только его мир». Тем не менее, она не хотела ему верить. Попав в мир людей, Оливия получила то, что так отчаянно желала. Теперь она не только будет жить, как люди, но и чувствовать так же, как и они.
Дверь спальни открылась, спасая ее от необходимости отвечать, и в комнату влетела . маленькая пластиковая бутылочка. Она приземлилась на пол в нескольких дюймах от обутых в сандалии ног Лисандра.
- Вот лекарства, - крикнул Торин и захлопнул дверь прежде, чем Оливия успела снова закричать.
Аэрон хотел подняться, чтобы подобрать лекарство, но Оливия навалилась на него всем своим весом, удерживая на месте.
- Нет, - сказала она, поморщившись от очередной вспышки боли. – Останься.
Он мог бы оттолкнуть ее, но не стал этого делать.
- Мне нужно взять таблетки. Они облегчат твою боль.
- Позже, - произнесла она.
Теперь, когда она почувствовала нежность прикосновений Аэрона, тепло его тела, его успокаивающие объятия, Оливия не хотела оставаться одна. Даже на миг.
Сперва девушке показалось, что воин проигнорирует ее просьбу, но спустя мгновение он расслабился и обнял ее крепче. Оливия довольно вздохнула и тут же наткнулась на тяжелый взгляд Лисандра. Он хмурился.
- Вот почему, - сказала она ему. У ангелов не принято было обнимать друг друга. Оливия была уверена, что они могли это делать, если бы захотели, но никогда не делали. Почему? Они были одной семьей, и физическому желанию не было места в этих отношениях.
- Что «почему»? – спросил Аэрон, по-прежнему чувствуя себя сбитым с толка.
- Вот почему ты мне нравишься, - честно ответила она.
Он напрягся, но промолчал.
Недовольно прищурившись, Лисандр одним плавным движением расправил свои крылья, их золото сверкнуло в лунном свете. Одно перо упало на пол.
- Я оставляю тебя здесь, милая моя, пока ты не выздоровеешь, но я еще вернусь. Тебе здесь не место. И я чувствую, что со временем ты тоже это поймешь.