Euphony:
04.07.14 12:35
» Глава 11
По идее, я не должен удивляться, но все равно удивлен. С каких хренов я вдруг решил, что мне халява прилетела? Я делаю глубокий вдох пустыми легкими.
- Мы можем вам помочь, - твердит Арчи. Карлик у него за спиной рьяно кивает.
Да к черту. Хуже все равно не будет. Я иду за ними на улицу к белому «бентли». Кожаный салон, деревянные панели.
Арчи открывает передо мной заднюю дверь. Я уже собираюсь залезть, но останавливаюсь:
- На кой тут брезент?
- Простите, - отвечает Арчи, суется в машину и вытаскивает отрез брезента. – Мы не знали, в каком состоянии найдем вас.
Вспоминаю, как я разлагался в ванной мотеля. Как посерели руки и покрылись гнойными волдырями.
- А запахе вы, видимо, позаботиться запамятовали. – Я протискиваюсь мимо него и сажусь в машину.
Арчи за рулем, карлик пялится на меня с пассажирского сиденья. У него восковая кожа, как будто его вытесали из куска смолы. Я подавляю желание рявкнуть ему в лицо «Бу!». Хрен знает, что он тогда сделает.
Мы едем на запад по Голливудскому бульвару. Углы улиц усеяны шлюхами обоих полов. Перед Китайским театром
(1) ведут дела ночные барыги.
- Имя у него есть?
Арчи бросает на меня взгляд в зеркало заднего вида и говорит:
- Болван.
Теперь мне до смерти хочется узнать, как выглядят Бетти и Вероника
(2).
- Я имел в виду врача.
- А-а. Нейман. Он хороший человек, вот увидите. И он может вам помочь.
- Ты уже битый час это твердишь. Откуда ему обо мне известно?
Арчи пожимает плечами, Болван копирует его движения. Жуть берет от их синхронности.
- Сами его и спросите.
Болван по-прежнему таращится на меня, отчего мне уже конкретно не по себе.
- А что с карликом? Вы братья или как?
Арчи смеется:
- Или как. Он безобидный. Пока я не скажу ему перестать быть паинькой.
Болван лыбится. У него полный рот зубов, как у миноги.
Делаю себе пометку на будущее. Что-то мне подсказывает, что эта информация еще пригодится.
__________
Дом – трехэтажная вилла в испанском стиле – освещен, как взлетно-посадочная полоса. Расположен на Малхолланде, который идет через весь Лос-Анджелес и делит город на две части. Мы сворачиваем на частную дорогу и въезжаем на территорию через чугунные ворота.
Арчи с Болваном провожают меня до здоровенной дубовой двери, которая выглядит так, будто ее сюда переправили на испанском галеоне. С обеих сторон от двери кованные газовые фонари в виде факелов проливают мягкий желтый свет.
Внутри на каждой стене и на каждом столе – дикое месиво предметов искусства. На перилах лестницы висят знамена с надписями на языках, которые я даже не узнаю. Повсюду какие-то дощечки с латынью, прямо в столешницах вырезаны греческие слова. Во всех дверных косяках торчат игральные карты. У дома какая-то гнетущая атмосфера. Будто это замок или тюрьма.
- Симпатичное местечко. – Если ты поклонник Инквизиции.
- Доктору нравится.
Карлика спустили с поводка, и теперь он пялится на меня огромными от любопытства глазами, как какой-то дикий детеныш.
- Оно говорит? – Даже не знаю, когда за эту поездку перестал думать о Болване как о человеке. Ну никак не лепится к нему «он».
- Нет, - отвечает Арчи.
Доктор Нейман сидит за столом в комнате, назвать которую просто библиотекой язык не повернется. Комната высотой в два этажа, от пола до потолка тянутся книжные полки. Повсюду, куда хватает глаз, разбросаны книги, свитки, блокноты. Через каждые три метра у стен торчат лестницы.
Нейман – высокий мужик с широкими скулами. Старше меня. Может быть, за пятьдесят. Трудно сказать. В хорошей форме. Я бы даже назвал его шустрым. Седые волосы, аккуратная эспаньолка.
- Мистер Сандей, - здоровается он, расплываясь в улыбке. Встает, проходит по комнате и жмет мне руку, да так, будто хочет выжать сок из яблока. – Вы не представляете, как я рад, что вас нашли. Я ужасно беспокоился. – На его роже так и написана забота, как у любящего дедули. – Мне очень жаль, что с вами такое приключилось. Наверное, это сущий кошмар.
- Бывали деньки и получше.
- Несомненно. Прошу вас, присаживайтесь.
В комнате полно стульев, но большинство из них завалено картами и книгами. По всем поверхностям разбросаны толстые пачки бумаг и пергаментные свитки. В воздухе висит тяжелый запах старых книг и пыли.
Нейман убирает с какого-то стула все, что на нем лежит, бросает в кучу на пол и пинком отодвигает в сторону. Я сажусь, он присаживается на угол стола.
- Арчи мне все уши прожужжал, что вы можете мне помочь, - говорю я.
- Я и правда могу, - отвечает Нейман. – Но сначала, простите мне мою грубость, вынужден спросить: когда вы в последний раз, эм-м, ели?
- Бургер вчера.
- Я несколько не об этом.
- Пару часов назад, - говорю я. – Убил проститутку в Голливуде.
Он кивает:
- Прекрасно, прекрасно. Тогда у нас есть немного времени. А время сейчас очень важно. Вы съели ее сердце, верно?
Прекрасно?
- Ага. И что-то там еще.
У Неймана задумчивый вид, будто он что-то просчитывает.
- Это важно, - говорит он наконец. – Что вы сделали с телом?
- Всадил пару пуль ей в голову, когда она начала жевать своего сутенера. Потом отвез обоих в щебневый карьер и перемолол в пыль.
Он, кажется, удивлен:
- Надо же. Да, это должно сработать. Какой творческий подход! Очень впечатляет. А это великолепный признак.
- Хорош мне дерьмо впаривать, док. Это великолепный признак чего? И можете вы мне помочь или нет?
- Мистер Сандей, что вы знаете о своем состоянии?
- У меня тяжелый случай кожных болячек и дурацкая тяга жрать проституток, - отвечаю я. – И еще я труп.
- В целом, верно, - замечает Нейман. – Однако это еще не все. Полагаю, вам известно о камне? – Я киваю, и он продолжает: - Прекрасно, прекрасно. Всегда знал, что Джаветти не умеет держать рот на замке.
- Вы с ним знакомы? – взвиваюсь я.
- Только понаслышке. У него сложилась определенная репутация. Теперь о камне. На случай, если вы еще сами этого не выяснили, камень – ключ ко всему. Именно он сделал вас таким. Между вами есть связь, однако она неидеальна. Чтобы оставаться в таком виде, вам необходимо питаться. Улавливаете, к чему все идет?
- Так вы узнали, что я ел, - отвечаю я.
Если бы они нашли меня в процессе разложения, эта беседа вряд ли была бы диалогом. С кучей невнятных «гррр» и «аррхх» с моей стороны.
- Именно. Вы неизбежно должны были кого-то сегодня убить.
- То бишь теперь я буду жрать людей направо и налево? Так, что ли?
Нейман смеется:
- Полагаю, вы могли бы. Однако мы можем кое-что предпринять по этому поводу. Я могу вернуть вам то, что у вас отобрали.
- Не уверен, что хочу все вернуть. Джаветти предлагал мне кое-что исправить. О сердцах, правда, даже не заикнулся, но сказал, что может избавить меня от необходимости распадаться на части. – Я, конечно, приврал, к тому же сам не верю, что ему это по зубам. – А как насчет вас, док? Вам это по зубам?
- Да, - отвечает он. – Но есть подвох.
- Как всегда.
- Без камня я ничего сделать не могу.
Я складываю на груди руки. Остро осознаю, что в комнате все еще торчат Арчи и Болван. Если они до сих пор не выяснили, где камень, то им не понравится то, что сейчас произойдет.
- Дайте угадаю, - говорю я. – Вы хотите, чтобы я его нашел.
- В яблочко. – Судя по звуку, который издает Арчи, он ошарашен. – Мои средства достижения цели до сих пор терпели неудачу. А поскольку у вас с камнем, скажем так, весьма интимные отношения, я подумал, что именно вы и сумеете обнаружить его местоположение. – Нейман сердито смотрит на Арчи. – Не говоря уже о том, что мотивации у вас куда больше.
- Сэр, - вмешивается Арчи, - не думаю, что…
- Разве я спрашивал твоего мнения, черт тебя дери? – Добродушный дедуля испаряется, но через мгновение, когда Нейман смотрит на меня, появляется снова. – Зная Джаветти, могу предположить, что камень он спрятал в надежном месте. Вероятнее всего, в том самом санатории, куда он вас привез.
Ну и ну. Нейман явно не так хорошо знает Джаветти, как ему кажется, раз уж считает, что камень там, где его на самом деле нет. И указывать ему на ошибку я не собираюсь.
- Что скажете, мистер Сандей? Займетесь поисками камня, чтобы я вернул вам вашу целостность?
- Зачем он вам? – интересуюсь я. Если он в курсе, на что способен камень, то знает, что пытается сделать Джаветти.
- Думаю, вы и сами знаете, - улыбается он.
Я делаю вид, будто усердно размышляю.
- Откуда мне знать, что вы можете это сделать?
Нейман задумчиво склоняет набок голову и говорит:
- Лет пять назад на аукционе в Китае была выставлена книга. Это были записи немецких научных исследований времен Второй мировой. До падения Берлина камнем владел Третий рейх. Затем камень исчез.
- Ясненько. – Я вытаскиваю из куртки пачку «Мальборо». Знаков, запрещающих курить, не видно, но даже если бы они были, мне плевать. Однако зажигалка осталась в машине, а спичек я нигде не вижу.
- Позвольте мне, - говорит Нейман. Прямо из пальцев у него появляется пламя. Он наклоняется прикурить мне сигарету.
- Ловкий трюк.
- Иногда приходится весьма кстати. Немцы пытались выяснить, на что способен камень, путем многочисленных экспериментов над сотнями заключенных евреев. Однако полного успеха, если можно так сказать, так и не добились.
Господи. Освенцим, наверное, был увлекательной прогулкой по сравнению с тем, через что пришлось пройти этим беднягам.
- Книга у вас?
- Нет. Насколько я понимаю, ее перекупил Джаветти. Я отозвал свое предложение. У меня была возможность полистать книгу, и я быстро понял, что это фальшивка. Должен признать, подделка превосходная, однако в ней не достает значительного куска ключевой информации. Лучше не иметь книги вообще, чем следовать ее инструкциям.
- Откуда вам это знать? – спрашиваю я, но, похоже, уже знаю ответ. И мне он ну ни капельки не нравится.
- Ее написал я.
На вид ему столько лет не дашь, но, учитывая обстоятельства, это ничего не значит. Я глубоко затягиваюсь и выдыхаю дым прямо в лицо Нейману. Он даже не кашляет.
- Ты конченый злобный ублюдок, - говорю я.
- Мне говорили. Суть этой истории заключается в том, что я знаю, как использовать камень, куда лучше, чем это когда-нибудь удастся выяснить Джаветти. Более того, если он планирует сделать с камнем то, что я думаю, то закончит в еще худшем состоянии, чем вы.
А вот это все меняет. Неужели Джаветти пытаются подставить? Чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю, что ни черта не знаю о том, что происходит.
- Это, пожалуй, все, что я могу вам предложить в качестве доказательств. Но вот что я знаю наверняка. Когда я экспериментировал с камнем, мне удалось зайти почти так же далеко, как Джаветти – с вами. Однако, в отличие от него, у меня получилось в нескольких случаях обратить процесс вспять. Я говорю о тех объектах, которые еще могли рационально мыслить.
- Поэтому тебе понравился мой «творческий подход» к избавлению от трупов?
- Да, - отвечает Нейман. – Это увеличивает шансы вернуть вас или, как вы выразились, «кое-что исправить». В свою очередь, я вынужден с неохотой признать, что работа Джаветти достойна уважения. Итак, мы с вами договорились?
- Ага, - говорю я, - договорились.
Не вижу разницы, с кем договариваться: что с ним, что с Джаветти. Нет гарантии, что, вернув меня, Нейман не захочет меня убить. Что ж, когда я до этого моста доберусь, сожгу его к черту первым делом.
- Прекрасно. – Он пишет в блокноте номер, вырывает страницу и передает мне. – По этому номеру мне всегда можно дозвониться. Я хочу быть в курсе всех подробностей. – Он поворачивается к Арчи. Тот все еще кипит от злости, что его заменили. – Отвези мистера Сандея домой. И без глупостей.
Арчи выходит из комнаты, Болван чуть не наступает ему на пятки. Злобно оглянувшись, карлик исчезает за дверью.
- Последний вопрос, док, - говорю я. – Сколько у меня осталось?
- Перед тем как вам снова придется поесть? Приблизительно один день.
Один день?!
- Да ты, черт возьми, издеваешься.
- Так было в лагерях. Некоторые могли продержаться дольше других. Вы бы удивились, узнав, сколько евреев может порешить кто-то вроде вас всего за неделю. А ведь существует еще и эмоциональная сторона медали. Разве вы не рады, что не убили кого-нибудь из близких?
Я и раньше знал, что зло существует. А теперь стою и думаю, не смотрю ли прямо ему в лицо. Я отворачиваюсь, не желая отвечать. Стоит мне сделать шаг к двери, как раздается голос Неймана:
- Будьте осмотрительны, мистер Сандей. Думаю, вам не надо напоминать, что вы в некотором смысле одолжили себе время. Чем скорее вы принесете мне камень, тем скорее мы сможем решить вашу проблему.
__________
Дорога назад занимает меньше времени. Сейчас около четырех утра. До рассвета еще пара часов.
- Любопытный мужик этот док, - говорю я. – Нравится на него работать?
Арчи смотрит на меня в зеркало заднего вида. Я прямо чувствую, как он шипит и пузырится за рулем.
- Нравится, - отвечает он наконец. – Я ему многим обязан. Мы все обязаны.
- Все? – Что-то мне подсказывает, что говорит он не о карлике.
- На доктора Неймана работаю не я один. В определенных кругах он весьма известная личность.
- Никогда о нем не слышал. Видимо, я в этих кругах не вращаюсь.
- Несомненно. Лос-Анджелес – большой город, мистер Сандей. Здесь не только гангстеры, порнография и молоденькие актриски. Все гораздо сложнее.
- «Есть многое в природе, что и не снилось нашим мудрецам»
(3)?
- Верно. Ни за что не принял бы вас за поклонника Шекспира.
- А это Шекспир? Я как-то в киношке услыхал.
Выходит, Нейман – крупная рыба. А если так, то большое ли море? И какие в нем плавают акулы?
__________
Увидев свою парадную дверь, я сразу понимаю, что что-то не так. Дверь закрыта, но ручка сломана. Фонарь на крыльце разбит. Стоит к двери прикоснуться, она широко распахивается.
Захожу в дом и включаю свет. Лампа валяется на полу, в тусклом свете пляшут зловещие тени.
Кто бы ко мне ни вломился, поработал он на ура. Подушки выпотрошены, книги валяются где попало, со стен сорваны картины.
Я бегу к шкафу в спальне, дергаю дверцу. Сейф открыт. Все на месте: наличка, оружие.
Все, кроме камня.
(1) Китайский театр TCL — кинотеатр на 1162 места, расположенный на Голливудском бульваре в Лос-Анджелесе. Здание построено в 1927 году импресарио Сидом Грауманом, и до начала января 2013 года кинотеатр назывался «Китайский театр Граумана». В кинотеатре традиционно проходят премьеры многих голливудских фильмов.
(2) Бетти и Вероника – персонажи серии комиксов «Девушки Арчи: Бетти и Вероника». Сюжет сосредоточен на Бетти и Веронике, которые являются «лучшими подругами и заклятыми врагами». Обе встречаются с Арчи Эндрюсом. Вместе с Болваном Джонсом и Реджи Мантлом составляют пятерку главных героев.
(3) В. Шекспир, цитата из «Гамлета». Перевод М. Вронченко.
...