ОСТРОВ ЮГА. Амир

 » Ночь - Утро . Дождь

Пустыня Амира тоже хранит свои тайны. И открывает их не всем. Но как если не в праздник можно приоткрыть завесу неизвестного?

Этот день бывает раз в году. День, когда Н'Габах идет к своей возлюбленной Санве.

Вечером небо затягивается тучами, скрывая от всех два солнца, и на землю спускается тьма.

Священный день для всех жителей Амира.

Священный вечер для Дочерей Санвы.

В такое время пустыня не золотится и не переливается своими волнами, ее сумрачный вид навевает тоску, и лишь большой костер на площадке стоянки жриц придает цвета бескрайним морям ее. А Плакальщицы готовятся к обряду. Они неспешно расплетают волосы, снимают свои традиционные одежды и надевают белые рубашки невест. Ведь, по приданиям, именно в таком виде Санва ждет своего избранника.

Когда настает время, все Дочери собираются вокруг костра, чтобы под звуки барабанов и бубнов станцевать ритуальный танец и спеть песнь, посвященную богине.

Благословенная Санва,

Встречай Бога милосердно.

Косы свои распусти

И сорочку на тело надень.

Ласковой будь, потчуй гостя

И радуй усердно,

Дождиком светлым начни

Ожидающий день.

Станет земля теплой,

Славу твою восхваляя,

Станут в оазисах

Новые рощи цвести.

Благословенная Санва,

С утра друга провожая,

Вспомни о детях

Священной амирской земли.

После того, как Дочери заканчивают петь свои воззвания матери-богине, начинается время подтверждения данного когда-то обета. Каждая из жриц отрезает локон своих волос и по очереди подходит к костру. Огонь принимает дар, взвиваясь тонкой струйкой вверх - навстречу небу, затянутому грозовыми тучами. Каждый раз, когда огонь принимает локон, небо отвечает раскатом грома. Сколько жриц участвует в церемонии - столько раскатов грома будет слышно в этот день.

Священный костер горит всю ночь. А утром его потушит дождь. Капли, упавшие на землю, пошлют благословение земле Амира на ближайший период бурь.

Жар пустынь губителен вся всего сущего, пылающим жерлом поглотит он заблудшего путника. Выжжет на ресницах глупого человека янтарный узор увядания. Лишь пустынным ведьмам и шаманам он благоволит. Лишь их он ласково обнимет, кутая тело в горячий кокон благословения. Но сочные, переливающиеся всеми оттенками зеленого оазисы скрывают от жара счастливчиков в тени пальм и кустарников. Среди пышного цвета диковинных растений, нежного журчания кристальных источников неторопливо пролегает жизнь. 
Но всего один раз в году, все вокруг замирает. Замолкают птицы, не жужжат насекомые и крошки-капуцины прекращают бурную деятельность. 
В этот день Санва встречает возлюбленного Н'габаха освящая пески Амира дождем. Шаманы протягивают руки к небу, встречая тяжелые, наполненные водой тучи. Чернеющим пузом наползают на остров, скрывая лики Солнц, даря уединение в синеватой темноте. 
Дети пустыни не опускают рук, пока первая прозрачная капля не коснется их кожи. Пока блестящие слезы благославения не впитаются в белый песок. пока не застучат свою песнь по упругой зелени оазисов, пока первая молния не озарит небо яркими всполохами.

_________________

Радужная смесь потоком хлынула в дыхательные пути, вызывая приступ громкого кашля. Но это совсем не повод останавливать веселье, ведь в праздник такое было частым явлением. Приложив к лицу тканевый платок, сделала несколько глубоких вдохов, чтоб перевести дыхание. Улицы была устланы обильным слоем разноцветной пыли, она была везде: на фасадах домов, на уличных тропах, на чистом белье, что захлопоченные хозяйки не успели снять с веревок до начала действия, даже сам воздух был будто соткан из мелких частиц ароматных целебных трав.
Оглушающий шум. Детский визг, задорный смех. Все это делало самым особенным сегодняшний праздник. Даже самый хмурый озлобленный на мир весь интроверт не мог устоять перед этим парадом улыбок и ярких красок.
Сегодня будет Н'Габах, сегодня будет дождь... - скандировало в голове однотонный марш. Дождь. Дождь был одним из прекраснейших явлений в этих землях. Нежный, ласковый, омывая теплыми каплями, что падали прямо с небес на головы восторженных горожан, он даровал умиротворение и спокойствие каждому раззадоренному празднеством сердцу.
Новая порция холи угодила прямо в лицо, заставив опомниться. Вон совсем рядом показалось знакомое личико - это была Кьяра. Рука машинально опустилась в глубокую сумку, беззаботно болтающеюся на плече, и зачерпнула по больше ароматной смеси. Но как только в сторону девушки метнулась янтарная пыль - и след ее простыл, зато порция краски все же не пропала и угодила на иных гостей праздника. Те не заставили себя долго ждать и ответили буйной радугой красок. Ничего не оставалось как капитулировать, ища убежища за спинами других горожан.
Запыхавшись от быстрого бега, прильнула к разрисованной стене одной из многочисленных домов города. Нужно отдышаться. Где-то поодаль послышался быстрый топот и крики. Вжалась в стену, чтоб остаться незамеченной - новая порция краски пока мне не нужна. Переведя дыхание, снова вернулась к танцующей шумной толпе и внимание привлек один нижемирец. Да, я была готова поспорить что он был не из здешних земель, но привлекло внимание не это. А его выражение лица. Он будто был недоволен на весь мир и не капельки не пытался скрыть этого. Рослый, крепкий мужчина, что же с ним не так?
Опустив праву руку в сумку, обнаружила что почти всею смесью одарила предыдущую компанию, но все же на дне оставалась еще приличная порция золотистой краски. Замахнувшись на ничего не подозревающего мужчину, вытрусила все остатки краски в его сторону.
- Халеб-тахе, назви свое имя. Ведь когда меня спросят о самом угрюмом человеке на празднике - я непременно буду знать, что ответить, - задорно улыбаясь, прокричала чужемирцу.
_________________

Ошалело стоял, смаргивая золотую краску с ресниц. Тряхнул головой, на куртку просыпалась яркая пыль. Оглянувшись, я заметил тут и там взмывающие над толпой разноцветные облачка. Так вот для чего нужен этот порошок. Напротив меня стояла молодая девушка, явно из местных, и заливисто смеялась, сверкая белозубой улыбкой. Лицо ее было перепачкано разноцветной радугой, одежда тоже. Странный праздник. Но мою куртку уже точно не спасти. А вот отомстить…
Ухмыльнувшись, я взвесил на ладони холщовый мешочек.

Девушка перевела на него взгляд, взвизгнула и кинулась бежать.
Я бросился за ней.
Конечно, у нее было преимущество – она была тонкая и ловкая, лучше двигалась среди толпы. Но и мои габариты скорее помогали мне раздвигать людей, чем мешали. По дороге я оттоптал несколько ног, вслед мне неслись возмущенные крики, но я сосредоточился лишь на том, чтобы не потерять в толпе ныряющую фигурку.

Спустя несколько минут погони мне все же удалось ухватить ее за косу. Девушка резко остановилась, оглянулась.
Все еще задыхаясь от быстрого бега, я медленно намотал косу на руку, подтягивая ее к себе ближе. Она тоже часто дышала, настороженно уставившись на меня – что можно ждать от иноземца?
Другой рукой я развязал мешочек, поднял его и перевернул над ее головой. Тонкая лазурная струйка посыпалась на ее макушку. Девушка охнула, дернулась, но я удержал ее, пока не высыпалась вся краска. Затем я наклонился к ней, чтобы наши глаза были вровень:
- Меня зовут Варрава, прекрасная дочь Амира. Счастлив быть на вашей земле.
_________________

Улицы города

Ой, ты ж посмотри, руки мне целует! Вот, гад, до чего бедную девушку довел. Ну ничего-ничего, деточка, мы на него управу найдем.
Спешно отнимаю руки.
-Ну что ты, хорошая, не должна женщина руки целовать никому. Пусть ей целуют. Вот еще надумала. Ну-ка вставай... и платье -то на тебе какое рабское, даже на наряд этот петух общипанный поскупился. Эээх.... Ну-ка, вот возьми.
Сняла с себя накидку и протянула девушке. Накидка, конечно, яркая и нарядная, да только всю фигуру закрывает, не привыкла я красоту свою от людей скрывать.
-Вот так-то лучше, милая, - улыбнулась, глядя на красавицу.
И тут же услышала:
- Алоиза, ты бы за корсетом своим получше приглядывала, а то того и гляди - треснет. И я даже не знаю, что оттуда выпадет. Вроде бы женская грудь так здорово не звенит, даже если очень стараться. Был рад тебя повидать, золотце.
Сказал, взвалил свою женщину на плечо и ушел, лишив меня права последнего слова!
Ха! Наивный! От Алоизы еще никто не уходил вот так! Где тут мои подушки? Стреляла я хорошо всегда, а уж подушками тем более. Первая как раз ударила по затылку. Вторая пришлась под ноги, чем замедлила парадный марш, дав возможность нагнать нахала.
-Значит так, дорогуша, - сказала я, ухватив пирата за рукав, - в виду того, что у тебя на плече бедная девушка, которой необходимы еда и кров, я прощаю пять золотых. Но оставшиеся пять ты мне должен вернуть до завтрашнего полудня. Если не принесешь, весь Амир поднимется на твои поиски. Мой жених - Варрава из Дома Понирос. Ты меня понял, - похлопала бедолагу по щеке, - иди, милок, иди. И девушку, смотри, не урони!
Уфф.... выдохнула полной грудью и осмотрелась по сторонам. Торговый день явно подходил к концу, на сегодня гадания закончились, надо сказать, я была очень довольна результатом. Один мешочек золота от Шаха чего стоил! Будет о чем рассказать детям. Когда рожу. Ну а пока самое время отдохнуть. Я решила погулять по городу. Купила у уличного торговца горячую лепешку, полюбовалась на яркие ткани у купцов и вдруг... кто-то кинул в меня цветной порошок.
Вот гад!
Обернулась в поисках хулигана. И тут же получила еще. Только уже другой краской. Вокруг началось что-то невообразимое. Взрослые люди вокруг вдруг превратились в детей, которые с удовольствием кидались друг в друга разноцветными пахучими порошками, бегали, смеялись, дразнили. Я была незаметно втянута во всеобщее веселье, откуда-то в моих руках появились пакетики с красками. Раз! И синий полетел во влюбленную парочку. Два! И красными стали одежды лысого толстячка. На соседней площади начала играть музыка, я заспешила туда. Народ, перепачканный, счастливый и беззаботный, танцевал, полностью отдаваясь празднику.
Так неужели я останусь в стороне? Вот уж нет! Алоиза, твой выход!
Слегка приподняв юбки, я двинулась в гущу людей.

_________________

Я всегда сам усложнял себе жизнь, это было в моем характере, а может быть стало причиной дара, вдаваться в подробности не было никакого желания, но факт оставался фактом. Вернувшись с Царь острова, я не помнил не единого дня чтобы мне не доводилось применять дар, а ночь перед отбытием в Амир практически обнулила меня. Время в пути было шикарным, крепкий сон и вечера за игрой в шахматы и разговорами с сестрой, незабываемы. Мысли о правдивости слов учителя закрадывались в мой разум. Каждый раз, когда маленькая Маргарита хмурилась обдумывая следующий ход, я стремительно начинал поддаваться, лишь бы не видеть досады на прекрасном лице. Хотя не исключал что подобное поведение печалило ее не менее…
Тоска поглотила меня уже на острове, не смотря на все тайны и загадки острова, я оставался молчаливо скучен, спокойный уравновешенный представитель острова Греха, это было то впечатление которое я обязан был производить, и я справлялся с задачей, прекрасно, периодически зевая под маской. Ведь моими интересами был Царь остров, а заветной мечтой предки Древние, да, пожалуй, Совет десяти с Магистром Магов.
Был вечер второго дня, когда я максимально незамеченным покинул дворец отправляясь в город, мне приснился дед. Он, как и много лет сидел в кресле и рассказывал мне о празднике, где нет грусти и тоски где все равны, а искрящиеся улыбки перемежаются радугой цвета, он говорил, что хотел бы его показать мне, но тут же добавлял, что вряд ли успеет. Успеет испытать гордость за себя и своего любимого внука.
Укутавшись в черный плащ, неслышной тенью скользя средь толпы, словно губка считываю эмоции, удивительно, как был прав магистр, все искренне рады. Рад жизни нищий раб на противоположной стороне улицы, рады молодые девы, пожилые торговцы весело смеются посыпая друг друга цветным песком, на черном плаще уже алеют пятна краски отражая синевой, а на плече словно седина, подарок от мужчины продавшего мне особенные специи для Амары, да насильно всучившего мешок с зеленым сыпучим субстратом. В сладости веселья, резкий запах страха, горькие пряные ноты ужаса увлекаю куда сильнее, возвращая на другой куда более популярный среди Безликих праздник. Ежегодную травлю в собственных садах. Словно собака лесника иду последу страха ловко уворачиваясь от шальных прохожих, мне не нужно их видеть, достаточно чувствовать их разум...
- Сын дома Понирос, мне кажется дева не разделяет этого счастья - узнать сводного брата Орвика, можно не только внешне, его эмоциональная сила всегда выделяется, необычайно притягивая внимание – Мне кажется ты ее пугаешь, отпусти.
Голос тих и вкрадчив, я слишком привык что мне подчиняются и слушают чтобы повышать его попусту, да и Варрава, надеюсь будет благорозумен…
_________________

От вытянувшейся от неподдельного недоумения физиономии нижнемирца смех стал еще звонче. Ну надо же, ехать в такой славно известный город и не знать его обычаев, поделом. Но о том, что и у чужеземца может оказаться холи я никак не подумала. Мигом оценив ситуацию приняла единоправильное воинственное решение... бежать и поживее. Конечно, можно было притвориться обознавшейся, будто перепутала его с кем-то, но это было бы крайне не правдоподобно - откуда в здешних местах такие светлокожие, высокие и фактурные мужчины. По сравнению с незнакомцем амирцы казались куда миниатюрнее и поворотливее. Да и по правде не умела врать, могла приукрасить и не более.
Крутой поворот, еще один, и еще, а далее от нехватки воздуха я была уже не в силах считать, лишь бежать со всей прытью куда глаза глядят. Он не знает города как я, все будет хорошо... - мысленно успокаивала себя. Маневрируя между уличными тропами, чуть не налетела на улыбающеюся привлекательную женщину, наспех извинившись - рынулась дальше.
Но не тут то было - впереди показалcя большой семиместный борд и прямо посреди дороги начал выгружать новоприбывших смеющихся горожан. Недовольно зарычав, рынулась в соседний проем узкой улочки, что уходила ярусом ниже, и схватила со столика мешок с краской, зацепившись за торговый прилавок покатилась кубарем вниз по каменным ступенькам. Несколько секунд понадобилось чтоб прийти в себя и вспомнить что происходит. Кое-как собравшись, кинулась было вперед, но стальными тисками неожиданно сжало волосы. Молниеносно по всей голове раздалась дикая боль. Перед взором предстал, не переставая бесцеремонно дергать за тугую девичью косу, все тот же рослый чужемирец.
Напуганная столь беспардонным поведением, мне потребовалось некое время чтоб прийти в себя и перевести дыхание. Невольно закралась мысль: что же будет дальше? Но судя по началу эта встреча не сулит ничего хорошего.
- Да как вы смеете! - страх быстро переродился в ярость. Вспомнив, что в руках все еще сжимаю небольшой мешочек с краской - сунула его обидчику прямиком в рот.
При других обстоятельствах быть может и заметила бы иную фигуру, возникшую совсем рядом, но сейчас все внимание, а если быть точным - возмущение, было направлено на невежу-нижемирца.
_________________

Краска на вкус оказалась горькой, как хинин. Яростно отплевываясь, я услышал рядом тихий голос.

Краем глаза замечаю стелющийся по земле темный плащ. Нет, это немыслимо! Даже здесь, в самом сердце Юга, шагу невозможно ступить, чтобы не наткнуться на их обладателей! Мало того, что меня передергивает каждый раз, когда я их вижу на Грехе, так стоило забраться на край света, чтобы повстречаться с ними вновь! И везде то им надо сунуть свой нос!
И с каких это пор безликие защищают испуганных девушек? А может, он хочет ее для себя? Надеюсь, девчонка сообразит унести ноги.
Сквозь зубы поминаю всех богов разом, а также особенности их интимной жизни и личных взаимоотношений.
Медленно разжимаю пальцы, выпуская косу. Совсем близко – широко распахнутые глаза, и я вдруг замечаю под слоем краски россыпь веснушек. Красивая…
Разворачиваюсь к безликому, одновременно задвигая девушку за спину.
- Какая внезапная встреча. Не ожидал увидеть здесь членов семьи Сенза Вольто. – заставил себя коротко поклониться, в шее что-то протестующе хрустнуло. – Наслаждаетесь праздником?
Или мешаете наслаждаться другим?
_________________

Он прячет от меня деву, предки как мило, забота волка над милой овечкой, прям рыцарь, как его старший брат. Умел бы плакать наверняка прослезился бы от умиления, уверен, но увы. А может ты просто не хочешь делиться Рожденный заново из рода Хитрых. Голова чуть склоняется на бок позволяя внимательнее рассмотреть парочку. Занятно, очень занятно видеть, как выражает поклоном почтение тот, кто кланяться не привык. Едва заметный кивок в ответ, ваше почтение принято и записано, хотя учитывая, что мы вдали от Греха, вы смело могли бы и не делать этого, но кто знает какие последствия бы это повлекло. Орвик так хочет в Совет и ты это знаешь как и знаешь кто ему может в этом помочь, как и знаешь откуда у семьи основной доход. Поэтому ты будешь разумен, это так.

- Внезапная, отнюдь – хотя конечно мне бы было увлекательнее видеть тебя на том самом ужине на вилле. – Нам свойственны простые радости Варрава, поверьте.
Меня мало интересовало общение с братом, названного брата, ведь его я читал неоднократно, меня привлекала девушка, так быстро и так красочно менявшая чувства. Шаг в сторону чтобы обойти громадину, тихий шорох шелковых пол плаща, на губах солью выступает ее ярость заставляя облизнуться, под капюшоном.
-Я Виде, он пугает тебя, достойная? – на протянутой руке мешочек зеленой краски. Уж очень мне понравилось применение ее первого мешочка.
_________________

Чудаковатый нижемирец шепчет невнятно о Богах. Неужели он решил раскаяться молитвой за свое нетактичное поведение? Маловероятно, но возможно. Длинные волосы снова свободны, голова истошно гудит, то ли от падения, то ли от железной хватки.
Уже хотела было сказать, что совсем не сержусь на его манеры и тем самым сменить недовольство на милость. Но вдруг оказалась за могучей спиной, поняла что рядом есть еще кто-то и приподнялась на носочки чтоб заглянуть через плече чужемирцу. Ничего не видно, он слишком высок. Все что было позволено разглядеть - это черный подол плаща. Они обменялись приветствиями, странными приветствиями. Не были друзьями, но и назвать их противниками нельзя было. Меня не заботило, что неожиданных попутчиков теперь двое, больше настораживало - почему все еще преграждают путь. Перед взором появился новый образ. Мужчина среднего роста или немного выше среднего, все тело, как и волосы, его скрывал смолянного цвета плащ. Лицо худощавое, овальное и очень бледное. Ярким пятном на нем выделялись глаза - темные, пристально смотрящие. Сложно было определить его возраст. Говорил он негромко, вкрадчиво. Угадать его настроение крайне тяжело.
Протянута рука в мешочком краски. Точно таким же как продают на каждом прилавке в эту пору. Но все же не спешу. Не каждый нам соратник. Думаю как бы тактично отказаться, а тело само по себе делает пару шагов назад в желании поскорее избавиться от вынужденной компании.
- Спасибо, не стоит, - негромко, но четко срывается с губ. Развернулась на пол оборота и ступила прочь, оставляя незнакомцев. Голова загудела еще неистовей, в горлу подступила тошнота, а краски мира будто все смешались воедино. Инстинктивно дотронувшись до головы, ощутила на ладони липкую жидкость. Ноги переставали слушаться и пришлось опереться на несколько минут плечом к стене высокого здания. Каждый вдох дается все труднее. Кое как вытерев об платок багровую жидкость, попыталась сделать еще пару шагов, но тут же, пошатнувшись, осела по ограде на песчаный пол.
_________________

Утро
Как изменчива реальность. Порой не нужны века, виражам эмоций хватает секунд. Не амиршах, его брат, быть может, вторая фигура во дворце, а значит знакомство из разряда полезных. Не могу удержаться от соблазна читать мужчину. Это настолько тесно переплетено с сущностью, что необходимо, равно как и воздух, при каждом вздохе наполняющий легкие жизнью.
Его первая эмоция – безразличие, словно перед ним кусок стекла, абсолютно прозрачный, что больно режет по самомнению. Едва заметный интерес расцветает после того, как произношу имя, в миг обретя вес легенды острова Греха. Но этого недостаточно, по крайней мере, мне. Но приходится отпустить.
Мгновение вновь меняет все, приковывая все мое внимание к рабыне. Уронить золотую маску своей госпожи – непростительный проступок. Провинность требует кары. И она знает это, глядя на меня полными ужаса глазами, прекрасно помня, какую агонию пришлось испытать в наказание за разбитый флакончик с розовым маслом. Эфир розы – аромат, всегда окружавший мать, растекавшийся вокруг нее и тянувшийся шлейфом. Я не жалела рабыню, хлестала плетями дара в полную силу, что свинцом въелось в ее память.
Страх девушки зашкаливает, пробуждая желание сейчас же причинить ей боль, но нежелательных свидетелей слишком много. Дочери шаха слишком нежные, растущие в лучах любви и забыты создания. Их тонкая душевная организация не вынесет эту дикость. Да и Аслан вряд ли будет в восторге от зрелища.

Настолько близко и неожиданно, что на полувдохе замираю. Голос приятен, как укутанная в бархат сталь, но ласкающие слух звуки ничто в сравнении со смыслом, вложенным в слова. Мужчина понимает меня, словно чувствует эмоции, понимает природу боли и страха не хуже меня.

- Тишина песков, могущество выпивающих душу джинов, покрытые пылью сердца воинов мрака, бороздящие пустыню халуки и таланты дочерей Санвы – все это для меня подобно волшебству. И свет, вы правы, слишком много тепла, света и золота, - вспоминаю обилие роскоши, окружающей простой люд. – Как будто тьмы и вовсе не существует. Но, раз нет белого без черного, то нет и добродетели без порока, - приходится приподнять голову, чтобы смотреть в глаза, пытаясь найти в этом черном зеркале душу. – Приму за честь ваше предложение, ибо реалии, сколько горечи бы в них ни было, приятнее сладости сказок. А пока сделайте милость, поведайте заблудившейся в саду гостье, как добраться до покоев гостей.

День
Все же стоит признать, что Азула достаточно полезна. Она, прознав про традиции Холли, стараясь угодить своей госпоже, приносит несколько мешочков с цветными красками. Мелкий помол приятно ложится в ладонь, оставляя после себя яркость. Диковинный ритуал, к которому все вокруг относятся с трепетом, будто есть в нем какая-то магия. Я вижу чарующую прелесть лишь в эмоциях, том неподдельном счастье, что сияя в глазах всех без исключения амирян, затапливает город.
Наконец-то настает время предстать перед амиршахом. Он совсем не похож на брата, будто в них нет ни одной капли роднящей крови. И дело вовсе не в темной коже, на нем лежит печать тяжелой ноши. Его сердце заполнено переживаниями и… болью. Я чувствую, как он терпит ее пульсацию, как отчаянно пытается сосредоточиться на реальности и все равно падает в объятия своих неприятных ощущений. Помню, что отец просил об осторожности, ведь раскрывать свой дар немыслимое безрассудство, но, когда меня представляют правителю, все же позволяю своей способности проникнуть ему в голову. Боль сбегает по нервам вниз и остается где-то там. Я просто разрываю связь с источником, и мозг больше не получает сигнала. Возможно это влияние праздника, света и всеобщего счастья, что слишком контрастирует с болью шаха. Не знаю, задерживая на мне взгляд, понимает ли он, откуда льется покой. Неважно. Жалею лишь, что отходя от трона, забираю его с собой.

Вечер
После купален, расслабляющих тело и уносящих все мысли, я чувствую себя отдохнувшей. Я сижу у зеркала, смотрю на свое отражение и прокручиваю в голове слова Аслана. Взгляд в серебристую гладь, на рабыню, заплетающую волосы в мелкие косички. Она очень аккуратна, все еще опасается расплаты за проступок, ждет ее, натягивая себе нервы. Чувствую это и жду, когда сумерки накроют Амир.
Едва приглушаются краски дня, выхожу в сад. Она идет следом, моя немая тень, кроткая. Ее сердечко танцует в груди, хотя утренний ужас уже погас. Иду той же дорогой. Почему-то не покидает уверенность, что найду брата амиршаха именно там, где мы встретились утром.
Мужчина спокоен, смотрит на меня, переводит глаза на девушку за моей спиной. И я чувствую, как его эмоции взвинчиваются предвкушением, глаза вспыхивают огнем. Их тьма, что бездна под Амиром, в них нет света. Однако его мрак нисколько меня не пугает, напротив, это восхищает, возможно, даже роднит нас. Надеюсь, что права, проявляя слишком много доверия. Я хочу этого, просто хочу, не слушая ничего кроме собственного каприза.
- Я не смогла устоять перед соблазном, - признаю тихим голосом вместо приветствия. – Если ваше предложение еще в силе…
_________________

Не всем прихотям богов стоит противиться. Боги выше, видят дальше. Не можешь совладать – покорись. Не можешь вырваться – подчинись. Мягче ясной волны, легче вздоха ребенка стань, посмотри вокруг зарей вечерней – не все горести неизбежны, не все печали нескончаемы. Не пускай в сердце ночь, не отбрасывай все руки, не отворачивайся от всех слов.
- Вернуться на центральный остров. Домой, - отвечаю, пальцами касаясь яркого пятна, расцветшего на унылом таране, - Деверю голову снять и над воротами прибить. Но это я как-нибудь сама.
На подушечках краска алая, кислым кизилом пахнущая. Ссыпаю с одежки в ладонь, смеюсь, да под платком не видно. Слишком мало чтобы кинуть, совсем достаточно чтобы, привстав на носочках, оставить широкую полосу на любопытном носу. Ото лба до кончика.
- На удачу, - поясняю. Жаль желтого нет – на усы крученые пошло бы, – А чего желает мой господин?

Яра пахла морем и горечью краски, будто полынным настоем от кашля, приятно и неожиданно сексуально. И я дышал ей в шею, туда, где запах был особенно силен и ярок, украдкой касаясь кожи, когда было незаметно в толпе. Смех ее, живой и такой желанный, отражался вокруг колокольчиками, и сливался с гулом и смехом от сотен людей вокруг, будто она и только она была центром маленькой вселенной. По крайней мере для меня все так и было.
Мы танцевали на площади странный танец, совсем не попадая в музыку, соблюдая только четкий ритм барабана, и это было прекрасно. Я брал ее за руку, перемешивая золото с зеленью, создавая благородную старую медь, оставляя на коже своей невесты отпечатки пальцев, ладоней, рук и позволяя ей делать то же самое. Как печати на коже, говорящих о чем-то тайном между нами, таком, что не увидеть простым взором. Толпа рядом бурлила, смеялась, радовалась и просто переливалась каждой человеческой песчинкой своей, а мы мыли частью этого моря.
И это было волшебно.
Наконец, я почувствовал, что воздуха попросту не хватает. Смеясь, я утащил свою солнцеликую невесту в сторону палатки с водой, где принял у раба сосуды - промочить горло. Мы пили с жадностью, я даже чувствовал, как по подбородку течет влажная струйка, которую благополучно и размазал пальцем.
- Ох, Эймер, ты похож на попугая, - рассмеялась моя невеста.
- А ты, дорогая моя Карима, выглядишь точь в точь как райская птичка. Но знаешь что? - я поманил ее к себе, и она с готовностью наклонилась. - Вот тут не хватает золотого!
Высыпав ей на косицы пригоршню краски, я вскочил и подхватил Яру на руки, закружив в объятиях. Она что-то кричала и хохотала одновременно, держась за мою шею руками и рассыпая вокруг золотую пыльцу.
- Ты такая красивая, - прошептал я, ставя ее на землю. - Мне хотелось бы украсть твой поцелуй прямо сейчас.
_________________

Я конечно не могла позволить на глазах у всех что-то настолько личное, как просил Эймер. Но при этом мне очень хотелось его поцелуя. Я была уверена, что если бы было возможно на людях что-то интимное, я бы все равно не смогла демонстрировать это чужим вокруг. Я только чмокнула его в щеку, облизывая цветные губы. Их вкус был горьковатый, как у грейпфрута, чуть кислый и острый. Но сочетание было удивительно свежим и насыщенным, как воздух перед грозой. Словно жизнь меняется.
Когда мы от души насмеялись и совсем уже перепачкались, то двинулись к купальням.
Все эти массажи, маски, масла. Наш город славился этим испокон веков. Мне не хотелось задерживаться в душных залах, я устала и хотела расслабиться в прохладной воде общих ванн.
Эймер не сильно мучил меня расспросами. Видимо тоже устал, или думал о своем. Мы просто лежали рядом, по пояс в воде, и периодически тихо шептались. Это было удивительно интимно, хотя и не смущало присутствие чужих глаз. Моя спина на его груди, голова на плече, словно на подушке. Он был преградой к жесткому краю ванны, мягкий и теплый. Руки раскинуты в стороны. Он не обнимал меня, я не хотела думать почему, хотя предположения и были. Но он старался заполнить тяготившую тишину шутками про гостей, нас окружавших, подначивая их странное поведение и сравнивая с амирянами.
Я так хорошо изучила своего жениха, что точно знала - это беззлобные шутки, только чтобы развлечься. Он не издевался над моими согражданами или благословенными гостями. Он скорее удивлялся забавности различий или похожестей. И я тоже замечала это, хотя раньше бы наверно не обратила внимания. Он словно открывал мне глаза.
А потом обоюдно мы с Эймом приняли решение возвращаться домой.
Такой легкий, и в то же время трудный день подошел к концу. Постепенно опускалась темнота, долгожданная за это благословение. Я высушила волосы, хотя это было и не к чему в преддверии будущего дождя. Но сушила я их тщательно, словно к чему-то готовилась. Мне хотелось с кем-то пообщаться. Эмоции меня затопили, и я не могла понять как реагировать. Я не знала что задумал жених. Будет ли он моим женихом, хочет ли быть мужем. Я не могла разобраться в себе. А хочу ли я подобного.
Долго не находя себе места, дождалась когда вернуться родители. Было уже позднее господство. Они побывали в гостях у АмирШаха, как и любые другие почетные гости. Отец был в восторге, Константин смеялся, да и Памина была рада произошедшим событиям.
Как только выдался случай - я юркнула к подруге в комнату. Она приготовилась ко сну, но пока еще не спала, читала. Константин только готовился.
Я бы могла попросить ее уделить мне время, но глядя на их заинтересованные лица, я не решилась. Не знаю почему. Да и потом, если отец был сейчас один, и еще не спал, я могла поделиться с ним переживаниями. Наедине я знала, он выслушает и подскажет. Наверно в глубине души я боялась обидеть чем-то Константина своими сомнениями.
И в итоге я лишь пожелала спокойного сна, а сама решила побродить по дому до покоев отца.
Тогда то я и увидела свет на лестнице в мастерскую. Алим часто допоздна засиживался над своими машинами. Я не ожидала этого сегодня, после такого трудного дня. Но больше было некому.
Ничего, мастерская тоже хорошее место для трудного разговора - решила я и двинулась вниз по лестнице.
_________________

Все в доме давно отправились спать, да и мне, честно говоря, не следовало бы сидеть здесь, но очень хотелось подумать. И очень серьезно, иначе я скорее взялся бы за музыку, а не за механику.Но разрешение хозяина дома было, и тем более, хотелось смастерить что-то эдакое, чтобы занять руки - так я и оказался в чужой лаборатории. Наверное, будь у меня своя, постоянная, она была бы похожа на эту - чистую, просторную, светлую. Даже стены здесь, вопреки обычаям амирян, были застеклены, чтобы пропускать солнце и оградить изобретения, валяющиеся повсюду, от песка, а в нужные углы были направлены зеркала, отражающие свет.
Я согласился приехать. Действительно согласился. И мне это нравилось. Совершенно не представляя, что же будет дальше, я был согласен на все.
Сев за стол, я подвинул к себе коробку с различными запчастями, к которым Алим дал мне полный доступ.
Не могу сказать, что боялся неизвестности. Судьба с детства подкидывала мне сюрпризы, поэтому я мог справится со всем. Ну, или почти со всем, наверное.
Повертев в руках некоторые шестеренки, я взялся за уже наформованные куски металла. Каждый механик в чем-то универсален. Для своей работы мы использовали не только знания о химии и физике, так же мы были кузнецами, часовщиками, да и вообще обладали всеми теми профессиями, которые могли облегчить работу.То, что задумал сделать я, считалось легким и изучалось в самом начале - для усидчивости и способности ученика работать с мелкими деталями.
Механический зверек.
В свое время я делал их десятками, самых простых. Отец хвалил меня редко, да и не удивительно - большинство моделей были одинаковыми и собирались под уже готовые болванки механических птичек или ящерок. Изнутри они не питались ничем, поэтому двигаться не могли - мы продавали их магам, а те оживляли птиц с помощью своих способностей. Но сегодня мне хотелось сделать нечто немного иное. Но сначала, нужно было собрать механический остов, поэтому пришлось снова взяться за механизм.
Наверное, я не смог бы пояснить, что так привлекает меня в Яре. Сразу было понятно, что она не для меня - дочь богатого механика с Юга, воспитанная в соответствии всем традициям, и голодранец, едва освоивший профессию, даже еще не получивший патента. Если бы не мой приемный отец ,то мы наверняка даже не встретились бы в этой жизни. Карима абсолютно от меня отличается, а уж гордости в ней хватит на нас двоих точно. Прошла бы на улице - даже не повернулась. Ей меня навязали. По началу, конечно, я думал ,что и она мне навязана, но больше язык не поворачивался так говорить. Даже думать.
Как странно подчас поворачивается наша судьба.
Взяв в руки собственные инструменты и одев специальные очки - пользоваться теми, что принадлежали Алиму мне не хотелось - я начал сборку. Тонкие и прочные панели держались на винтах, шестеренки крепились ими же. Мне всегда нравился внешний вид изобретений без верхней брони - рассматривать и изучать крепления, понимать как все движется. Я всегда любил ясность, которой сейчас так недоставало моей душе.
Что же дальше?
Судьба моя будет решена и навечно связана с Амиром? С Ярой?
Будет ли это плохо? Принесет ли счастье мне и ей самой?
Слишком много вопросов оставалось без ответа.
Детали в моих пальцах обретали симметрию и немного жизни.
Мне всегда везло. Конечно, можно было жаловаться, но это было бы несправедливо. Да, у меня не было родных матери и отца, но у меня был Константин. Он любил меня и заботился обо мне - по своему. И если еще в детстве я мог бы упрекнуть его, что сон полезнее учебы, то сейчас я думал, что он прав. Отец, пусть приемный, дал мне все, о чем может мечтать сын. Он передал мне самое драгоценное - свои знания. И я был счастлив этим. Ведь и сейчас, устраивая мою судьбу, он тоже думал, что помогает - как и отец Яры.
Модель в моих руках получила четыре лапы и хвост, отобранные у механической ящерицы. Оставались голова, которую я сделал самостоятельно, и крылья от одной из птиц. А вот внутреннее наполнение я придумал сам - в Амире, как это не было бы странно, не было магов. Ну, или это я ни одного не видел.
- Эй-элеб? Что ты здесь делаешь?
Карима с улыбкой смотрела на меня, неловко держась за дверную ручку. Возможно она рассчитывала найти здесь отца, но я не мог сказать, что не был рад, наоборот. Глядя на нее мне хотелось улыбнуться. И нервно сглотнуть - Яра была одета в ночную одежду, состоящую из длинной юбки и топа. Я не должен был ее хотеть, по законам Амира это неприлично, но... она же сама сказала, что я не амирянин? К тому же с некоторых пор красота моей невесты воспринималось мной совершенно по-иному. Мне не хотелось больше ее злить. Мне хотелось любоваться.
- Твой отец разрешил покопаться в деталях, а я вдруг решил, что скучаю по работе.
- Тебе скучно со мной? - она тут же горделиво подняла нос.
- Нет, - я улыбнулся. - Я скучаю по тому, что могут пальцы механика. С тобой мне не скучно.
Она покраснела, а потом прошла в комнату. Засмотревшись поверх очков, я уронил пинцет, который глухо звякнул, под стол.
- Мне можно посмотреть?
Наверное, Алим часто приглашал ее в лаборатории, если не работал над чем-то опасным, потому что Яра не остановилась, а подошла ближе. Она точно знала, как именно идти, чтобы не зацепить ничего из валяющегося на полу. Истинная дочь механика. Поставив почти собранного зверька на стол, я немного отодвинулся.
- Что ты собираешь?
- Это игрушка. Дракон.
- Он похож на водных? - Яра смотрела с любопытством. - Ты говорил, что видел.
- Водные бескрылы. Или мне так показалось. Я не смог рассмотреть, тот дракон был слишком огромным.
- Понятно.
Карима отвела глаза.
- Ты уронил. - Моя невеста нырнула под стол, невольно позволив мне подсмотреть сверху.
Ее кожа показалась мне кремовой в теплом красноватом цвете солнца. Неужели она не замужем только из-за своего происхождения? Мужчины амира - дураки?
Я точно да. Потому что объяснить то, что я сделал потом, не смог даже себе.
- Карима, ты говорила, что если я захочу поцеловать тебя, мне следует спросить.
- Говорила, - она поднялась, положив пинцет на стол.
- Я хочу спросить. Мне можно поцеловать тебя?
Она нагнулась, и я нервно сглотнул, уже понимаю, что только что сказал огромную глупость.
Я знал ее ответ наперед. Как и знал, что сделаю. Но тем удивительнее было прозвучавшее.
- Да.
Как это приятно оказывается. До дрожи.
Я притянул ее к себе и поцеловал в губы, мягко, но очень жадно. Это не был поцелуй злобы, или поцелуй наказания. Это даже не был поцелуй украдкой. Это был поцелуй, которого я хотел.
Тогда я не мог думать ни о чем, кроме нее: ни о том, что нас могут случайно заметить, ни о том, что пачкаю ее в машинном масле, которое было на моих пальцах. Губы Яры были мягкими и нежными, а дыхание теплым и свежим. Я погружался в нее, как в море, выныривая только для глотка кислорода и не мог оторваться. Можно было назвать это помешательством, но... я совершенно точно хотел этого. И ее руки, закинутые мне на плечи, пальцы, тонкие, красивые, перебирающие мои волосы, говорили мне о том, что она тоже чувствует нечто подобное. От понимания мое дыхание перехватило.
Немного отодвинувшись, я стал целовать ее лицо - уголки губ, щеки, нос, веки, лоб - одновременно прижимая к себе, а потом снова вернулся к припухшим губам, лаская возбужденно торчащие соски через ткань топа. Всегда соблюдая правила места, куда заносила меня судьба, я сейчас благополучно нарушал с десяток обычаев Амира ради девушки. И демоны бездны меня побери, если она этого не стоила.
- Яра... - наконец осмелившись, я потянул лиф топа вниз, открыв один из розовых сосков и лизнув его, будто безмолвно спрашивая разрешения.
- О, Санва Великая! - Карима покрылась краской стыда и, тотчас же вскочив с моих колен, подтянула одежду назад. - Эймер!
- Прости, - дурацкая улыбка на моем лице, знаю, но я ничего не мог с ней поделать.
Буквально зарычав от злости, она вылетела в коридор, а я остался сидеть на месте. Все же, не хорошо было бы перебудить всех вокруг. Только дурак не догадался бы о произошедшем по нашим лицам, особенно если бы увидел вместе, поэтому догонять ее я не мог. Да и не хотел - не уверен был, что сдержусь, если Яра снова окажется в моих руках.
Прижавшись лбом к прохладной поверхности стола, я посидел так несколько минут. Потом медленно закончил собирать дракона, совершая действия автоматически, по инерции. Завел его, вставив ключ в замочную скважину и посмотрел, как животное махает крыльями, выпуская крохотные струйки дыма из ноздрей.
Яра.
Я не мог не думать.
Мне не хотелось привязываться к ней, но похоже, я проиграл.
_________________

Дом Фаруха.
Жду, когда он отвернется, казавшаяся до его прихода чуть прохладной вода стала совсем холодной.
Я начал дрожать, на теле выступили мурашки. А еще он пробуждал во мне непонятные чувства, волнующие, неизведанные.
Жаннет, да это же Задира, который тебя доставал и обижал. Очнись.
Он отвернулся. Я все еще с опаской смотрела на его спину, боясь, что в любой момент может повернуться.
Не повернулся. Расслабилась, понимая, в какой напряженности была, и вышла, быстро схватив полотенце, обернула вокруг тела.
С волос на пол капала вода, я побоялась их выжимать. Боялась, что полотенце упадет.
– Нет господин, тут никого не было.
Он обернулся и окинул меня взглядом. Стало неудобно, как будто стою перед ним голая. Я переступила с одной ноги на другую, ждала, что он скажет. Надеялась, что он меня не узнал.
_________________