Sole:
14.01.12 22:03
спасибо за перевод
Nira:
14.01.12 22:59
Урааа! Побежала читать! Спасибо большое!
Вы просто умнички! 
katyyyy:
19.01.12 21:47
Спасибки за перевод новой главы!!
Мadlen:
25.01.12 22:14
Девочки спасибо за перевод новой главы)))
KattyK:
26.01.12 22:54
» Глава 5 (часть 1)
Эту главу мы хотели бы посвятить всем Татьянам этого форума, и в частности Танюшке (taniyska), и поздравить с прошедшим Татьяниным Днем!Глава 5 (часть 1)
перевод - Talita, редактура - Whitney, вычитка - KattyK
В первую ночь своего пребывания в замке Оливия уснула сразу же после того, как перестала вести этот странный разговор с самой собой. Девушка стонала, мучаясь от боли, и металась по кровати, отчего еще сильнее тревожила свои раны. А следующей ночью она снова начала что-то бормотать о демонах.
«Не трогай меня, ты, мерзкая тварь». Рыдание, всхлип. «Пожалуйста, не трогай меня».
На третью ночь, воцарилась гробовая тишина.
Но Аэрон предпочел бы снова услышать ее мольбы.
Все это время он был рядом – вытирал ей лоб, поил девушку водой с толчеными таблетками и даже прочитал ей один из любовных романов Париса, хотя она никак не отреагировала на это. Воину вовсе не хотелось, чтобы ее смерть была на его совести.
Более того, Аэрон желал, чтобы она исчезла из его жизни и неважно, как сильно реагировало его тело на близость Оливии. Или на мысли о ней. Он не солгал позапрошлой ночью. Как только девушка выздоровеет, она покинет замок. Именно из-за реакции его тела.
Хуже того, из-за реакции его демона. Не на нее, а из-за нее.
«Накажи», – настаивал демон в… который раз? Сотый? Накажи тех, кто ее мучил. За все время с момента проклятия Аэрона демон разговаривал с ним с помощью односложных команд, сопровождавшихся мельтешением в его голове сцен насилия. Последние же три дня излюбленным способом общения Гнева стали долгие речи, и Аэрон еще не вполне к этому привык. Где была та гармония, которой так добивалась Оливия?
Вдобавок он не знал, через что пришлось пройти девушке, когда ее вышвырнули с небес, и Аэрон не мог позволить себе выяснить это. Он вряд сумел бы удержать своего демона от возмездия. Воин и сейчас-то с трудом его сдерживал. А если он узнает правду, то ему, возможно, и не захочется останавливать демона. Если он когда-нибудь и будет наслаждаться тем, что творит Гнев, то…
Нельзя так думать. Аэрон не собирался быть с Оливией мягче, чем уже был, и не желал, чтобы она еще глубже проникла в его мысли и решения. В его жизни и так хватало сложностей. А она уже успела создать ему новые проблемы.
Оливия хотела веселиться. Как Аэрон ей и заявил, он не знал значения этого слова, и у него не было времени выяснить, что это такое. И воин не сожалел об этом. На самом деле.
Она хотела любви. Для этой задачи Аэрон вообще не подходил. Романтическая любовь не была тем, что он мог кому-то предложить в обозримом будущем. Особенно кому-то такому хрупкому, как Оливия. Но он не сожалел и об этом. Правда.
Девушка мечтала о свободе. Вот это Аэрон мог ей дать. В городе. Если только, черт ее подери, она, наконец, поправится!
Оливия обязательно поправится, или же, во имя всех богов, он все-таки даст свободу своему демону, причем сделает это охотно и без колебаний.
«Накажи. Накажи тех, кто мучил ее».
Почему Оливия понравилась демону? А она ему точно понравилась. Чем еще объяснить желание напасть на существ, которых они лично никогда не встречали. У него было время подумать над этим, даже слишком много времени, но воин так и не пришел к какому-то мнению.
Аэрон с силой провел рукой по лицу. Так как он отказался покидать Оливию, Люциену пришлось по-прежнему заботиться о Парисе и следить, чтобы тот должным образом кормил своего демона. Торин, в свою очередь, обеспечивал пищей Аэрона – несколько раз в день он приносил воину подносы с едой, но ни разу не задержался в комнате, чтобы поговорить. Если Оливия проснется и увидит мужчину… Аэрон не был бы в восторге от повтора ее предыдущей истерики.
К несчастью, женщины в крепости узнали о появлении ангела и всей толпой явились повидать ее. Он ни одну из них даже на порог не пустил. Кто мог сказать, как Оливия отреагирует на их присутствие? Кроме того, никто из них не знал, как помочь ангелу. Он спрашивал. Ну, хорошо. Он прорычал.
Хотя, пожалуй, он смог бы выдержать приступы паники девушки, если бы это означало, что она пришла в сознание. Почему, черт возьми, Оливия не просыпается? Сейчас, когда она такая неподвижная… Аэрон лег на свою половину кровати, стараясь делать это крайне осторожно, и посмотрел на девушку. Впервые девушка не прильнула к нему, а осталась лежать в той же позе, что и раньше. Ее кожа стала бледной и почти прозрачной, сквозь нее отчетливо виднелись вены. Волосы сбились в клубок вокруг головы. Щеки ввалились, а губы запеклись в тех местах, где она их кусала.
И все же Оливия была невероятно красива. Настоящее совершенство, пусть и в духе «защищай-меня-вечно». Так прекрасна, что при взгляде на нее у Аэрона защемило в груди. Не из-за чувства вины, но из-за собственнического желания быть тем, кто ее защитит. Желания, что пробирало его до костей.
Она должна выздороветь, а ему следует избавиться от нее. И как можно скорее.
- Такими темпами она скоро умрет, - прорычал воин, обращаясь к потолку.
Аэрон не был уверен, говорил ли он с ее Единым Богом или же с богами, которых знал сам.
- И это то, чего ты хочешь? Чтобы один из твоих ангелов пережил невообразимые мучения, прежде чем погибнуть? Ты ведь можешь ее спасти.
«Только посмотри на себя», - подумал он, испытывая отвращение к собственной персоне. – «Умоляешь о жизни так, как не умолял ни один смертный».
Но даже эта мысль его не остановила.
- Почему ты не спасешь ее?
Призрачный намек на… - неужто это было рычание? - достиг его слуха. Аэрон напрягся. Пока он брал один из кинжалов, которые положил на ночной столик, его взгляд сканировал комнату. В спальне были лишь он и Оливия. Ни одно божество не появилось, чтобы покарать его за неучтивый тон.
Воин медленно расслабился. Наверное, это начал сказываться недосып, решил Аэрон.
Уже была глубокая ночь, лунный свет мерцал сквозь застекленные двери, ведущие на балкон. Вид был таким умиротворяющим, а воин так устал, что едва не провалился в сон. Но удержался. Аэрон не мог уснуть сейчас.
Что он будет делать, если Оливия умрет? Будет ли оплакивать ее, как Парис оплакивал свою Сиенну? Конечно, нет. Он ведь совсем не знал ее. Скорее всего, Аэрон чувствовал бы вину. Огромную вину. Она спасла его, хотя он и не смог ответить ей тем же.
«Ты ее не заслуживаешь».
Эта мысль прозвучала в его голове, и он моргнул. Голос не принадлежал Гневу – тембр был слишком низким, резким – и, что было довольно странно, знакомым. Неужели Сабин, хранитель демона Сомнения, вернулся из Рима и, как обычно неумышленно, попытался пошатнуть его уверенность в себе?
- Сабин, - проворчал он, на всякий случай.
Никакого ответа.
«Она слишком хороша для тебя».
На этот раз Гнев загрохотал и заметался у него в голове, внезапно оживившись.
Значит, это не Сабин. Во-первых, Аэрон не слышал о возвращении воина, а во-вторых, знал, что того не должно быть еще несколько недель. Вдобавок, в этих мыслях не звучало ликования, а демон Сабина испытывал невероятную радость, распространяя свой яд.
Итак, кто же это сказал? Кто обладал властью мысленно говорить с ним?
- Кто здесь? – спросил воин.
«Это неважно. Я пришел, чтобы исцелить ее».
Исцелить ее? Аэрон немного расслабился. В этом голосе звучала правда, так же, как и у Оливии. Может, это ангел?
- Спасибо.
«Оставь свою благодарность себе, демон».
Такая злость – и у ангела? Скорее всего, нет. А мог ли кто-то из богов ответить на его молитвы? Нет, этого не может быть, решил Аэрон. Боги наслаждались фанфарами и не упустили бы возможности показать себя и потребовать благодарности. А если бы это был Бог Оливии, то воин наверняка ощутил бы, как минимум, исходящую от него силу. Вместо этого была… пустота. Аэрон ничего не чувствовал, не почуял и не ощущал.
«Я от всей души надеюсь, что, проснувшись, она увидит, что ты на самом деле из себя представляешь».
Так как говоривший был уверен, что Оливия проснется, Аэрон не обратил внимания на невысказанное оскорбление.
- И какой же я?
Не то, чтобы его это волновало. Но по ответу он мог бы узнать, с кем разговаривает.
«Посредственный, безнравственный, злобный, глупый, простодушный, отвратительный, подлый и обреченный».
- Скажи мне, что думаешь на самом деле, - сухо ответил Аэрон, надеясь, что сарказм отвлечет внимание собеседника от того факта, что воин медленно прикрыл Оливию своим телом, словно щитом. Безнравственный и злобный – это то, во что верили Ловцы. Однако они атаковали бы Аэрона прежде, чем предложили бы кому-то помощь. Даже своей Наживке.
И снова он задался вопросом, мог ли быть его посетитель ангелом или нет. Несмотря на злость. И, очевидно, ненависть.
Рычание вновь эхом отдалось в его голове.
«Твоя наглость лишь доказывает мою правоту. Вот почему я позволил Оливии узнать тебя, как она и хотела, потому как рассчитываю, что ей не понравится то, что она выяснит. Только… не обесчесть ее. Если посмеешь это сделать, я похороню тебя и всех, кто тебе дорог».
- Я никогда не обесчещу…
«Тихо. Она сейчас проснется».
Словно в доказательство этих слов Оливия застонала. В этот момент его охватило невероятное облегчение. Слишком сильное для того, кто утверждал, что не знает ее и не собирается оплакивать. Единственное, что он понимал: кем бы ни был его собеседник, он действительно обладал властью, чтобы так быстро вытащить Оливию из смертельного сна.
- Спасибо, - снова сказал Аэрон. – Она страдала незаслуженно и …
«Я же велел тебе замолчать! Если ты осмелишься потревожить ее во время исцеления, демон… Вообще-то, я уже натерпелся от тебя достаточно для одного вечера. Самое время тебе поспать».
Несмотря на сопротивление, тело Аэрона, казалось, не способно было противиться этому приказу, и он обмяк на кровати в нескольких дюймах от Оливии. Глаза воина закрылись, и сонливость охватила его, принеся с собой стоны и крики во тьме, которую он раньше благословлял. Тем не менее, тьма не помешала ему обнять Оливию и привлечь к себе.
Где ей и было место.
Ее веки все еще были слишком тяжелыми, чтобы девушка могла открыть глаза. Оливия вытянула руки над головой и выгнула спину, чувствуя, как напряжение уходит из ее мышц. «Та-ак хорошо». Улыбнувшись, она глубоко вздохнула и ощутила аромат экзотических специй и запретных фантазий. Ее облако никогда прежде не пахло так… сексуально. И не было таким, почти до неприличия, теплым.
Ей хотелось пролежать так целую вечность, но ангелы не должны лениться. Сегодня, решила Оливия, она навестит Лисандра. Если только он не на секретном задании, как часто бывало, или не заперся со своей Бьянкой. Потом, она полетит в замок, расположенный в Будапеште. Интересно, что сегодня будет делать Аэрон? Будет ли его противоречивость снова очаровывать ее? Почувствует ли воин снова ее присутствие, хоть этого и не должно было быть, и будет ли требовать ее появления, чтобы он мог ее убить?
Эти угрозы всегда ранили ее чувства, хотя Оливия не могла винить его за злость. Аэрон не знал, кто она, и зачем явилась. «Я хочу, чтобы он узнал меня», - подумала девушка. Она была очень привлекательной и милой. Ну, по крайней мере, в глазах других ангелов. Оливия не знала, что подумает о ее настоящем облике одержимый демоном воин – ее полная противоположность.
Вот только Аэрон не казался ей демоном. Ни коим образом. Он называл Легион «своей драгоценной малышкой», покупал ей диадемы и украшал комнату в ее вкусе. Он даже попросил своего друга и собрата Повелителя Мэддокса смастерить ей кушетку. Ту самую, что стояла рядом с его кроватью и была покрыта розовым кружевом.
Оливия хотела бы, чтобы в этой комнате была кушетка с кружевным покрывалом и для нее.
«Зависть тебе не к лицу», - напомнила она себе. – «Может, у тебя и нет кушетки, покрытой кружевом, зато ты приносишь смех и радость бесчисленному количеству людей, учишь их любить свою жизнь». Да, она испытывала огромное удовлетворение от этого. Но… теперь она хотела большего. Возможно, она всегда хотела большего, просто не осознавала этого факта до своего «продвижения по службе».
«Я такая жадная», - подумала Оливия, тяжело вздохнув.
Твердый, как камень, но при это гладкий матрас под ней пошевелился и застонал.
Подождите-ка. Твердый, как камень? Пошевелился? Застонал? Мгновенно очнувшись, на этот раз Оливия без труда открыла глаза. Она резко села от того, что увидела, а, вернее, не увидела. Нигде не было ни голубоватой дымки от поднимающего солнца, ни пушистых, мягких облаков. Вместо этого, перед ее взором предстала спальня с неровными каменными стенами, деревянным полом и полированной мебелью из вишневого дерева.
А еще она увидела кушетку с розовым кружевным покрывалом.
Осознание произошедшего обрушилось на Оливию. «Пала. Я пала». Она оказалась в аду, и демоны… «Не думай о них!» Ее начинала бить дрожь лишь от малейшего воспоминания. «Теперь я с Аэроном. Я в безопасности». Но если она действительно смертная, почему ее тело… в порядке?
Пришло новое понимание - потому что она не человек.
Пройдет две недели, вспомнились ей слова Лисандра, прежде чем она утратит все свои ангельские черты. Значило ли это… Могли ли ее крылья…
Закусив губу и боясь поддаться надежде, Оливия потянулась назад и коснулась рукой спины. То, что она ощутила, заставило ее плечи опуститься от облегчения и грусти одновременно. Раны зажили, но крылья не выросли заново.
«Твой выбор. Тебе и отвечать». Да. Она приняла последствия своего выбора. Странное ощущение. Это бескрылое тело принадлежало ей. Тело, что не будет жить вечно. Тело, что в равной степени чувствует и плохое, и хорошее.
«Все в порядке», - постаралась убедить себя Оливия. Она была в крепости Повелителей с Аэроном, который сейчас лежал под ней. Забавно. До сих пор ее тело знало только плохое, и теперь она была более чем готова для хорошего.
Оливия скатилась с него и повернулась, чтобы лучше его рассмотреть. Он все еще спал, черты его лица смягчились, одна рука заведена за голову, другая лежала вдоль тела, там, где раньше была девушка. Он обнимал ее во сне. Мечтательная улыбка приподняла уголки ее губ, а сердце застучало быстрее.
На нем не было футболки, и осознание этого факта заставило ее сердце еще больше ускорить ритм. Оливия растянулась на его широкой разрисованной груди, ощущая эти крошечные коричневые соски, тугие мускулы и волнующий живот.
К сожалению, на нем были джинсы. Аэрон разулся, и она увидела, что татуировки покрывали даже пальцы ног. Очаровательно.
«Очаровательно? На самом деле? Да что с тобой?» Татуировки на пальцах изображали убийства. Тем не менее, ей хотелось коснуться их. Она провела рукой по бабочке на его груди. Кончики крыльев заострились, уничтожая любой намек на хрупкость.
Почувствовав ее прикосновение, Аэрон вздохнул, и Оливия отпрянула. Ни за что на свете ей не хотелось быть пойманной на том, что она с ним заигрывала. Ну, без разрешения с его стороны. Движение оказалось сильнее, чем рассчитывала девушка, и она свалилась с кровати, болезненно шлепнувшись на пол. Волосы упали ей на лицо, и когда Оливия откинула их назад, то обнаружила, что разбудила Аэрона.
Он сидел и смотрел на нее сверху вниз.
Оливия сглотнула и смущенно взглянула на него.
- Э-э… доброе утро.
Он прищурился и оглядел ее.
- Ты выглядишь лучше. Намного лучше.
Его голос был хриплым, возможно ото сна, а не от страсти, как отчаянно надеялась каждая клеточка ее тела.
- Ты исцелилась?
- Да, спасибо.
По крайней мере, Оливия так думала. К ее изумлению, сердце все никак не успокаивалось, продолжая неровно биться. В груди болело. По сравнению с перенесенной болью в спине, это было совсем не страшно, скорее, непривычно. К тому же внутри у девушки все тряслось.
- Ты промучилась три дня. И что, никаких осложнений? Ничего не болит?
- Три дня?
Она и не догадывалась, что прошло столько времени. И все же ей едва ли хватило бы трех дней для полного выздоровления.
- Но как вышло так, что я совершенно выздоровела?
Аэрон помрачнел.
- Прошлой ночью у нас был гость. Он не представился, но сказал, что вылечит тебя. Я так полагаю, что сдержал свое обещание. Кстати, я ему не понравился.
- Мой наставник, - догадалась Оливия.
Разумеется. Ее исцеление было нарушением правил, но ведь Лисандр помогал составлять эти самые правила. Если кто-то и знал, как их обойти, то это именно он. Ангел, которому не понравился Аэрон? Тогда это точно был Лисандр.
Воин снова оглядел гостью, словно, несмотря на ее слова, пытался обнаружить незажившие раны. Его зрачки расширились, и чернота полностью поглотила дивную фиолетовую радужку. Не от счастья, а из-за… ярости? Снова? Оливия ничего не сделала, чтобы разрушить его прежнюю нежность. Может, Лисандр сказал ему что-то обидное?
- Твое платье… - хрипло произнес он и быстро повернулся к ней спиной.
Его вторая татуировка в виде бабочки предстала перед глазами девушки, и рот Оливии наполнился слюной. Интересно, каковы на вкус эти заостренные крылья?
- Поправь его.
Нахмурившись, она осмотрела себя. Ее колени согнулись, и платье задралось до самой талии, открыв взгляду ее крохотные белые трусики. Он не должен был на это сердиться. Анья, жена Люциена и младшая богиня Анархии, обычно носила куда меньше одежды. Тем не менее, Оливия натянула мягкую, струящуюся ткань до лодыжек. Девушке хотелось подняться и лечь на кровать рядом с ним, но она не осмелилась, боясь, что упадет или что Аэрон оттолкнет ее.
- Все в порядке, - сказала девушка.
Когда Аэрон повернулся к ней, его зрачки по-прежнему были расширены. Воин склонил голову к плечу, словно заново мысленно проигрывая их разговор.
- Зачем тебе наставник?
Это несложно объяснить.
- Как и люди, ангелы должны уметь выживать. Знать, как помочь нуждающимся. Как сражаться с демонами. Мой наставник был и остается лучшим в своем роде, и мне невероятно повезло, что довелось работать с ним.
- Его имя, - слова прозвучали резко и грубо, точно удар хлыста.
Откуда такая злость?
- На самом деле я думаю, вы с ним знакомы. Ты ведь знаешь Лисандра, не так ли?
Зрачки Аэрона, наконец-то уменьшились, глаза снова стали фиолетового цвета, и она едва утонула в их невероятной глубине.
- Лисандр Бьянки?
Формулировка вызвала у нее улыбку.
- Да. Это он и приходил ко мне.
- В ту ночь, когда ты словно говорила сама с собой, - сказал Аэрон, кивнув.
- Да.
И ангел собирался вернуться. Но об этом она умолчала. Лисандр любит ее и не тронет Аэрона, во всяком случае, пока, ведь его смерть, в свою очередь, причинила бы боль ей. По крайней мере, Оливия цеплялась за эту надежду.
Аэрон нахмурился.
- Оливия, эти ангельские посещения надо прекратить. У нас и так достаточно головной боли с Ловцами и нашими демонами. Хоть Лисандр тебе и помог, за что я ему очень благодарен, но я не позволю, чтобы он снова вмешивался.
Она рассмеялась. Просто не смогла удержаться.
- Ну, удачи тебе.
Пытаться остановить ангела – это все равно, что пытаться остановить ветер, проще говоря, невозможно.
Он нахмурился сильнее.
- Ты голодна?
Смена темы ее не удивила; совсем наоборот, ей было приятно. Аэрон часто проделывал подобное с друзьями, перескакивая с одного вопроса на другой безо всякого перехода.
- О, да. Я умираю от голода.
- Тогда я покормлю тебя, прежде чем отвести в город, - сказал он, опустив ноги с кровати и вставая.
Оливия все еще сидела не двигаясь, но в этот раз у нее было чувство, словно она приросла к полу. Во-первых, он был прекрасен. Мускулистый и восхитительно опасный, с головы до ног покрытый татуировками. Во-вторых…
- Ты по-прежнему собираешься меня вышвырнуть отсюда?
- Ну разумеется.
«Не смей расплакаться».
- Почему?
Неужели Лисандр, как она и предполагала, что-то сказал ему?
- Лучше спроси, с чего бы мне поступать иначе?
Он направился в ванную и скрылся из вида. Зашуршала одежда, потом раздался шум воды.
- Но ты всю ночь обнимал меня, - крикнула она. – Ты заботился обо мне три дня.
Это должно было хоть что-то означать. Не так ли? Мужчины так не поступают, если только не влюблены. Разве нет? За все то время, что она следила за Аэроном, Оливия никогда не видела его с женщиной. Ну, за исключением Легион, но маленькая демоница не в счет. Он никогда не обнимал ее ночь напролет. Значит, его внимание к Оливии было чем-то особенным. Верно?
Ответа не последовало. Вскоре пар и аромат сандала заполнили комнату. Он был в душе, осенило ее, и сердце вновь застучало быстрее, иногда и вовсе пропуская удары. Аэрон никогда прежде не принимал душ в ее присутствии. Он всегда дожидался, пока она уйдет.
Желание увидеть его обнаженное тело стало навязчивым.
Были ли татуировки у него там, между ног? И если да, то какие рисунки он выбрал?
«И почему мне хочется обвести языком эти рисунки так же, как и в случае с бабочками на его теле?» Представив, как она это делает, Оливия облизнула губы, прежде чем застыть от изумления. «Плохая, испорченная девчонка». Подобное желание…
«Ну, я ведь теперь больше не ангел», - напомнила себе девушка и решила, что должна увидеть, если и получится, то и попробовать его тело. И что сделает это немедленно. После всего, что ей довелось пережить, она заслуживала небольшого вознаграждения. А может, и большого? В любом случае, она не покинет крепость, пока не взглянет на него хоть украдкой.
Оливия решительно поднялась на ноги. Без крыльев ей трудно было держать равновесие, и девушка тут же упала. Резкая боль пронзила колени, и она вздрогнула. Но это Оливия могла вытерпеть. После того, как ей вырвали крылья, она, кажется, могла выдержать что угодно.
Девушка снова встала. И снова рухнула на пол. Ар-р! Шум воды стих слишком рано. Его мокрые ноги зашлепали по мраморному полу, затем раздался шорох снимаемого полотенца.
Скорей! Пока не стало слишком поздно.
Чтобы удержать баланс, она выставила одну ногу вперед, другую - назад и развела руки в стороны. Затем Оливия медленно выпрямилась во весь рост. Она покачнулась влево, потом вправо, но в этот раз удержалась на ногах. Ну же, вперед!
Но в этот момент Аэрон вышел из ванной, и ее охватило разочарование. Он обмотал одно полотенце вокруг бедер, а другое висело на шее. Слишком поздно. Двойное «Ар-р!»
- Ты так быстро помылся. Наверняка пропустил пару-тройку грязных пятен, - сказала Оливия.
Он не глянул в ее сторону, сосредоточившись на содержимом комода.
- Нет. Ничего подобного.
Ах, вот как.
- Теперь твоя очередь, - произнес он, положив на комод футболку. Затем Аэрон начал вытирать вторым полотенцем свои короткие волосы.
Она уже говорила, что он прекрасен? Ей следовало сказать «великолепен».
- Меня очищает мое платье.
Различал ли он в ее голосе то же придыхание, что слышала сама Оливия?
Аэрон нахмурился, по-прежнему стараясь не смотреть на нее.
- Даже твои волосы?
- Да.
Дрожащими руками она натянула капюшон на голову, выждала время, чтобы волшебство успело подействовать, и снова сняла его. Когда ткань соскользнула, Оливия провела рукой по волосам, которые теперь стали шелковистыми и гладкими.
- Видишь? Оно очищает меня целиком.
Он наконец-то посмотрел на гостью и даже оглядел с головы до ног, местами задерживая взгляд, от чего ее кровь забурлила, а кожу начало покалывать. Когда их глаза встретились, его зрачки вновь расширились, и чернота вновь поглотила фиолетовую радужку.
Ну серьезно, что она такого делала, чтобы настолько его злить?
- Действительно, - прорычал он.
Аэрон развернулся и пошел к гардеробной, постепенно скрывшись из вида. После этого над дверцей взлетело полотенце и упало на пол.
«Он снова без одежды», - подумала Оливия, моментально позабыв про его злость. «Это твой шанс». Стиснув зубы, она двинулась вперед. Девушке удалось сделать пару шагов, прежде чем она в очередной раз упала на колени, готовая при необходимости преодолеть остаток пути ползком. И даже не обратила внимания на то, что сила удара вышибла воздух из легких.
- Что ты делаешь?
Она подняла голову. Аэрон стоял в дверях гардеробной, одетый в черную футболку и джинсы такого же цвета. Он также обулся и, вероятно, обвешал оружием все свое мускулистое тело. Воин прищурился, его губы недовольно сжались в твердую линию.
Опять не повезло. Оливия разочарованно вздохнула.
- Вообще-то неважно, - произнес он, явно устав ждать ответа. – Нам пора.
Уже?
- Ты не можешь отвести меня в город, - крикнула она. – Я тебе нужна.
Аэрон что-то пробормотал себе под нос и добавил уже громче:
- Вряд ли. Мне никто не нужен.
Да неужели?
- Боги обязательно кого-то пришлют, чтобы выполнить мою работу! Раз ты не ощутил присутствие Лисандра, когда он прилетал ко мне, то ты не сможешь почувствовать и другого ангела.
Аэрон скрестил руки на своей мощной груди, являя собой живое воплощение мужского упрямства.
- Но тебя-то я ощущаю.
Да, так и есть, хотя она по-прежнему не могла понять, как ему это удается.
- Но, как я уже сказала, ты не чувствуешь Лисандра. Я, по крайней мере, могу видеть ангелов. И сумею предупредить, если кто-то из них приблизится к тебе.
Вообще-то они не появятся в течение ее четырнадцатидневной отсрочки – минутку, одиннадцатидневной, ведь три дня уже прошли – но ему вовсе не нужно знать об этом.
Аэрон двинул челюстью влево-вправо, от чего татуировки на его лице исказились.
- Ты сказала, что голодна. Идем, раздобудем тебе что-нибудь поесть.
На этот раз смена темы разозлила ее, но Оливия промолчала, понимая тщетность дальнейших убеждений. Кроме того, она и правда хотела есть. Девушка поднялась на колени, затем осторожно встала. Один шаг, второй… третий… Вскоре она стояла перед Аэроном, торжествующе улыбаясь.
- Ну и что это было? – спросил он.
- Ходьба.
- Ты так долго шла, что я успел постареть лет на пятьдесят.
Она вздернула подбородок, ничуть не обескураженная его грубостью.
- Что ж, зато я не упала.
Аэрон – раздраженно? – покачал головой и взял ее за руку.
- Пошли, ангел.
- Падший, - автоматически поправила Оливия.
Она вся затрепетала от прикосновения этих теплых и сильных пальцев. Чувство, которым ей некогда было запрещено наслаждаться. Когда воин потянул ее вперед, она запнулась о собственные ноги. К счастью, прежде чем Оливия успела снова поцеловать землю, Аэрон резко дернул ее вверх, а затем прижал к себе.
- Спасибо, - пробормотала она.
Вот теперь она по-настоящему жила. Девушка прильнула к Аэрону так близко, как только могла. Столетиями Оливия наблюдала, как люди уступают своим низменным желаниям, но до появления золотого пуха в крыльях, она, в действительности, никогда не задумывалась, почему они так делают. Теперь она знала: каждое касание было таким же восхитительным, каким, должно быть, оказалось яблоко Евы.
Ей хотелось большего.
- Ты – угроза, - пробурчал Аэрон.
- Полезная угроза.
Возможно, если напоминать об этом почаще, то воин наконец-то поймет, что она действительно нужна ему.
Аэрон не ответил, но все же повел девушку по коридору, все время удерживая ее в вертикальном положении. А оказавшись на лестнице, он был вынужден взять ее на руки, что было еще лучше. Оливия, пожалуй, насладилась бы этим в большей степени, если бы не отвлеклась на окружающую обстановку. Стены замка были увешаны картинами, изображавшими как небеса, где помимо всего остального были нарисованы и ангелы, парящие в облаках, так и ад. Последние картины девушка постаралась не рассматривать, чтобы не мучить себя воспоминаниями о том времени, что провела там. На некоторых картинах были нарисованы обнаженные мужчины, величественно возлежавшие на шелковых простынях. И Оливию совсем не смущал тот факт, что она их разглядывала. Правда. Даже, когда ей пришлось сглотнуть слюну. Все это – кожа… мускулы… мощь… Жаль, что они не были с головы до ног покрыты татуировками.
- Украшением дома занималась Анья. Так что тебе лучше закрыть глаза, - произнес Аэрон своим глубоким голосом, прерывая ее жадное созерцание.
- Почему?
Закрыть глаза было бы настоящим преступлением. Без сомнения, она оскорбила бы таким поступком своего Бога. Разве ей не полагалось восхищаться его творениями?
- Ради всех богов, ты же ангел. Тебе не следует смотреть на такие вещи.
- Я пала, - снова напомнила ему Оливия. – И откуда тебе знать, что мне следует делать, а что нет?
- Просто… закрой глаза.
Он поставил ее на ноги и, удерживая прямо, повел за угол.
Внезапно ее слуха достиг хор голосов, и Оливия застыла, запнувшись, не готовая иметь дело с кем-нибудь еще, кроме Аэрона.
- Осторожнее, - сказал он.
Она замедлила шаги. Люди непредсказуемы, а его бессмертные друзья – и подавно. Хуже того, теперь ее тело было восприимчиво к любого рода насилию. Они могли пытать ее, физически, духовно и эмоционально, и ей не удалось бы улететь прочь.
На небесах царила всеобщая любовь. Там не было ни ненависти, ни жестокости. Здесь же доброта не была в почете. Люди часто называли друг друга ужасными словами и унижали, умышленно раня гордость.
Оливия с радостью предпочла бы провести каждую минуту своей смертной жизни с Аэроном.
«Помнишь, как ты выбирала между добром и злом? Тогда ты решила, что возможность получить удовольствие стоит чего угодно. Так что ты сможешь с этим справиться. Ты должна».
- Ты в порядке? – спросил Аэрон.
- Да, - решилась Оливия.
Они снова повернули за угол, вошли в столовую, и Аэрон остановился. Голоса мгновенно стихли. Оливия бросила быстрый взгляд и увидела четырех человек, сидевших за столом, заваленным едой. Четверых своих потенциальных мучителей.
Продолжение следует...
Зарегистрируйтесь для получения дополнительных возможностей на сайте и форуме
Полная версия ·
Регистрация
· Вход
· Пользователи
· VIP
· Новости
· Карта сайта
· Контакты
· Настроить это меню
Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение
Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение